Текст книги "Нелюди (сборник)"

Жребий

До места своих охот я сначала добирался на попутных машинах, если это было возможно, а потом пешком. Шёл от одного до нескольких дней. При Советской власти почта доходила до самой отдалённой, маленькой деревеньки, самолётом, автомашиной, по воде почтовым катером, аэросанями зимой. Главное, нужно было договориться с водителем.

В этом году мой охотничий сезон начинался на новом месте. В конце сентября весь свой охотничий провиант к месту охоты перенёс на себе. Для этого пришлось сделать три изматывающие ходки. Ни дороги, ни тропинки до того места, где установил свою палатку, не было. Берёшь предельный груз на свои плечи и напрямую, по нехоженой тайге несёшь его к месту стоянки на речку, которая течёт с севера на юг. Если угадаешь в вершину ручья, который впадает в мою речку, то половину пути идёшь по нему точно к палатке. Если пройдёшь эту вершину мимо, то приходится идти по тайге напрямую. Тут главное не сбиться с общего направления на запад, всё равно выйдешь к речке, на которой стоит моя палатка.

В этот раз меня подбросил водитель почтовой машины. Путь был наш далёкий, и к месту высадки моей подъехали под вечер. Была первая половина октября. Охота на соболя открывалась с пятнадцатого числа.

Вышел из машины, поблагодарил водителя и углубился в лес. Со мной две собаки. Полуторагодовалый Мишка, подающий большие надежды, и его мать Найда, отличная соболятница. В это время года погода неустойчивая, часто дует ветер, идёт снег. Вот и сейчас сначала шёл мелкий снег, потом стал падать большими хлопьями, подул сильный ветер. Он шумел в кронах деревьев, стряхивал кухту[2]2
  Скопление большого количества снега на ветвях деревьев после обильного снегопада.


[Закрыть] с ветвей, хотя внизу, среди деревьев, дуновение его не очень ощущалось. Зато снег и с деревьев, и с неба падал, кружась, и определить точно, откуда дует ветер, чтобы сориентироваться по нему, было невозможно. К тому же начало темнеть.

Мне приходилось бывать в лесу в различных переделках и идти по ночному, зимнему лесу не составляло никакого труда. В данном же случае определить стороны света я не мог. Неба, звёзд не видно, деревья облеплены со всех сторон снегом, снег мельтешит с разных сторон. Блуждать же по лесу мне не хотелось. Оставалось одно, ночевать в лесу и дожидаться утра. Дело это знакомое, главное подобрать подходящее место, да был бы хороший топор. Нашёл сухое сваленное дерево, расчистил снег для костра, наломал сухих веток. Осталось разжечь костёр. Для этого у меня всегда припасена береста, она никогда не отсыревает и горит отменно. Достаю бересту, коробок спичек, пытаюсь достать спичку. Но что это? Пальцами пытаюсь найти спичку, а внутри коробка какая-то сыпучая масса. Я вначале опешил, но потом догадался, что это соль.

Осенью ездили за ягодами. Жена высыпала из нового коробка спички и насыпала туда соли. Просто и удобно. Так часто делают. Во время перекуса на природе подсаливают свежие помидоры и огурцы. У нас спички хранились в большой коробке, штук пятнадцать – двадцать. Коробок на вид новый, спичками не чиркнутый, по ошибке его кто-то в общую коробку и бросил. Я же вытянул себе этот коробок в виде жребия. Вот так фокус, подумал я. Без костра не просидишь на месте всю ночь, а слоняться в темноте без ориентиров тоже нельзя. В такой ситуации некоторые люди теряются и делают необдуманные поступки. Пытаются идти, начинают плутать и совсем уходят не туда, куда нужно. У меня оставался два выхода: или попытаться как-то разжечь костёр, или ходить вокруг дерева, чтобы не замёрзнуть и не уходить далеко от этого места. В голову приходят различные мысли, и полезные, и авантюрные. Вспомнил, что от выстрелов в лесу случаются пожары. Думаю, надо попробовать выстрелить и от тлеющего пыжа разжечь костёр. Вряд ли от войлочного и картонного пыжа что-то получится. Поэтому я достал патрон, извлёк из него дробь и пыжи, а на порох уложил скомканную бумагу. Произвёл выстрел, но нужного эффекта не получил. Бумага почернела, но не затлела. Мне оставалось только одно: ходить вокруг дерева, чтобы не замёрзнуть и никуда не удаляться. Ждать рассвета и не блуждать зря. Если же перестанет идти снег, небо очистится от облаков и будут видны звёзды, то идти, ориентируясь по ним. По зимнему лесу можно путешествовать. На белом снегу видно кусты, деревья, можно осторожно обходить их. Чем крутиться вокруг дерева, лучше потихоньку передвигаться, были бы ориентиры. Решил немного пройти и найти подходящее дерево. Продираясь через березняк, получил хлёсткий удар по лицу оттянутой веткой. Из глаз искры посыпались. Остановился, пережидая острую боль. Пока стоял, вспомнил, что у меня в рюкзаке должен быть компас. Хотя я им редко пользуюсь, но всегда беру на всякий случай с собой. Вот этот случай и состоялся. Подождал, пока утихнет боль, и достал компас. Но меня и на этот раз постигло разочарование. На белом циферблате была видна вращающаяся тёмная стрелка, а какой конец южный, какой северный не видно. Положил его за ненадобностью в карман.

Пока стоял и приходил в себя, мелькнула мысль, что один конец стрелки имеет выступы, как у заострённого конца стрелы от лука. Ещё какой-то конец стрелки двигается за кусочком металла и вращается за ним. Какой же это конец, южный или северный, я что-то запамятовал. Решил разобрать компас, пальцами нащупать выступы на конце стрелки и двигаться в нужном направлении. Я так обрадовался этой мысли, что мне даже весело стало. Достаю компас. Отломал от ветки, что хлестнула меня по лицу, прутик толщиною в спичку. Этим прутиком отжал пружинки в корпусе компаса. Снял верхнюю часть компаса вместе со стеклом. Достаю стрелку, щупаю концы, а выступа нет. Вот тебе раз! Такая надежда была, и она пропала.

Вспомнил, что на кончике северного конца стрелки должна быть капля краски. Щупаю пальцами кончики стрелки, но не ощущаю ничего. Пальцы у меня грубые, ничего не чувствую. Тут приходит мысль, что языком, может быть, обнаружу её, язык-то чувствительный. Трогаю языком концы стрелки и, о радость, нахожу каплю. Обрадовался, что догадался до этого, вышел из положения. Дальнейшее моё продвижение заключалось в том, что я периодически доставал компас, определял языком нужный конец стрелки и выбирал правильное направление. Настроение у меня поднялось, на душе было весело и удовлетворённо оттого, что я выпутался из затруднительного положения и продвигаюсь к своей цели.

Собаки мои рыскали где-то в темноте, появлялись и опять исчезали. Они нашли сохатых и начали облаивать, но мне было не до них. Один раз наткнулся на спящих глухарей, и они с громким хлопаньем крыльев вылетели у меня из-под ног, задевая крыльями ветки деревьев, скрылись, улетая в темноту.

Шёл, ориентируясь таким способом, и поглядывал на небо. Должно же оно проясниться. Столько уже часов иду. Хоть бы несколько звёзд увидеть. И на самом деле, появились разрывы туч, сначала небольшие, а потом всё больше и больше. Наконец на мгновение появилась Полярная звезда. Я сразу же определил нужное мне направление. Природа как бы проверила меня на прочность, находчивость, и постепенно погода начала налаживаться. Ветер дул с меньшей силой, снег переставал падать, и небо прояснивалось, избавляясь от туч. Я спрятал компас в карман и шёл уже уверенно, ориентируясь по звёздам. Любой путь когда-то приходит к концу. Вот и я к четырём часам утра вышел на свою речку совсем недалеко от палатки. По речке уверенно дошёл до неё, растопил печку, попил чаю, залез в спальный мешок и уснул сном праведника.

Враль

Настала осень. Стояла соответствующая погода. То было ясно в отдельные дни и светило солнце, то моросил дождь и пробрасывало снегом. Как всегда в это время года, я забывал всё на свете. В любое время дня и ночи в голове и перед глазами возникали картины из охотничьей жизни. Иногда я так увлекался и задумывался об этом, что забывал, что я делаю в это время дома, на работе или в дороге. Задумавшись, проезжал автобусные остановки и спохватывался далеко от места выхода. В голове возникали случаи из охотничьей жизни, лесные дали, речки, озёра, незабываемые картины. Значит, пора было собираться на охоту.

Первые числа октября. По реке шла шуга[3]3
  Мелкий рыхлый лёд, появляющийся перед ледоставом и во время ледохода.


[Закрыть]. Вот-вот перестанут ходить паромы, и я не смогу переправиться на ту сторону реки Лены. Меня, как всегда, не отпускали в отпуск. Но я не терял надежды уговорить своего начальника.

Прихожу с работы домой. Жена мне говорит, что вечером должен прийти какой-то человек и хочет со мной поговорить. Рассказывает такую историю. Старшая дочь выводила моих собак на прогулку. К ней пристал мужик с вопросами. Что за собаки, где живёте? Она, конечно, ему ничего не ответила и пошла домой. Но он проследил за ней до самой двери и зашёл к нам.

Собаки мои, хоть и не чистокровные лайки, но видно, что рабочие, и на лаек похожи. Я их давно держу и за красотой не стремлюсь. Главное, чтобы они хорошо работали.

Похвалил дочь за то, что она повела себя правильно. Не стала разговаривать с незнакомым человеком и завела собак домой. Человек этот не заставил себя долго ждать и пришёл. Молодой, сухощавый мужчина, с рыжими волосами. Назвался Евгением. «Собаки у вас хорошие, видать рабочие?» На что я ему ответил положительно. Он стал сразу просить меня, чтобы я ему продал одну. Я даже удивился такому напору. Отвечаю ему, что собрался сам на охоту, как это продать собак. Он мне говорит, что тоже собрался на охоту. Завтра, послезавтра вылетают на свои охотничьи угодья, а собак нет. Его дочь вывела собаку на улицу, а какой-то мужик вырвал поводок из рук и убежал вместе с собакой. Хоть плачь. Такая хорошая собака была. Я ему посочувствовал и спросил, куда он летит? Меня так заинтересовало, что он вертолётом летит на охоту. Не каждый может такое себе позволить. Он стал с увлечением рассказывать такие вещи, что я, как говорится, развесил уши и слушал с большим интересом и лёгкой завистью. Неприязнь, возникшая с его приходом, исчезла, и мы были объедены одной страстью, охотой.

Оказывается, у них с тестем есть свой охотничий участок за рекой Амгой. На участке пять избушек. Охотятся на соболей, сохатых, изюбрей, медведей. В изобилии боровая дичь. Каждый год находят несколько берлог. Приглашают охотиться на берлоге высокопоставленных людей из руководства республики. Из-за этого имеют связи и используют для заброски вертолёт. На охоте пользуются лошадьми. На санях ездят по путикам. Прямо с саней устанавливают капканы, чтобы не оставлять человеческих следов. В начале сезона охотятся с собаками. Проверяют старые берлоги и обязательно находят медведей в них. Уже были там и нашли две занятые берлоги.

Мне знакомые геологи рассказывали, что примерно в тех местах осталась их база. Два больших дома, баня, в которой можно жить. Много различных материалов и инструмента. Я спросил его об этом. Не знает ли он этих мест? «Как же, – говорит, – не знаю, это недалеко от нас, и мы к ним в гости ходили, в бане мылись». Километров двадцать-тридцать от нас. Я тут совсем опупел, испарина на спине выступила. Я ему говорю: «Возьмите меня с собой». «Да пожалуйста, – говорит, – мне не жалко вертолёта. Устроим тебя в дальней избушке, поближе к геологам. Потом уйдёшь к ним на базу. Места там отличные. Никого нет. Никто, кроме нас, туда не добирается». Меня как на крыльях приподняло. Думаю, сколько мне таскаться приходится до своих охотничьих мест. А тут раз, полтора-два часа, и на месте. Да ещё какие места!

Я ему говорю, что до послезавтра я не успею. На работе меня не отпустят. «Ничего страшного, – говорит. – Мой тесть должен привести лошадей из посёлка. Там мы их летом держим. До места пять дней пути. В конце каждого дневного перехода избушка. Тропа хорошая, приметная. Мы её облагородили, расчистили. Так, чтобы вьюки на лошадях не задевали сучья веток, молодой поросли. Пойдёшь как по асфальту, если тестя не застанешь. У каждой избушки к дереву прикручена проволокой металлическая бочка, чтобы медведь не забрался. В ней продукты, провиант. Иди налегке, продукты возьмёшь в бочке».

Просидели мы с ним допоздна. Решили, что я ему нахожу собаку. Если успеваю, то лечу с ними. Своих собак не отдам. У меня Найда и её сын Дымок восьми месяцев. Найду отдать не могу, а Дымок первый раз на охоте. Завтра они не полетят, потому что нет полёта в плане. Он от нас позвонил и узнал об этом. Завтра найду ему собаку. У меня был знакомый, которому я несколько лет назад отдал своего щенка. Он не мог выезжать на охоту по различным обстоятельствам, и собака сидела без дела в городе. Так и решили.

На следующий день я переговорил со своим знакомым насчёт его собаки. Он с удовольствием согласился. Пёс побывает на настоящей охоте, наберётся опыта. Вечером мы с моим новым знакомым забрали эту собаку. Мой новый приятель несказанно был доволен ей. Вместе отвели её к нему домой. Опять говорили об охоте, о поездке. Начальника своего я уговорил отпустить меня в отпуск, но необходимо было подождать несколько дней. Я уже мысленно был в лесу. В голове непрестанно всплывали картины моего путешествия, охоты. Ничего не шло в голову. Сослуживцы и домочадцы обращались ко мне с вопросами, но я их не слышал. То мысленно бежал к сохатому, которого облаивали собаки, то к соболю. Только когда они дёргали меня за плечо после второго или третьего обращения, реагировал на их вопрос.

На следующий день повалил снег. На мой звонок вечером по телефону Евгений отвечал, что погода нелётная, улететь не смогли. Синоптики на ближайшее время не обещают улучшения погоды. Поэтому он завтра утром на машине едет до посёлка, где находится его тесть с лошадьми. Пока он не ушёл, нужно торопиться. Насчёт меня решили так. Я самостоятельно добираюсь до посёлка. Нахожу там Степана, который живёт в небольшом белом домике. Он расскажет и покажет, куда нужно идти. Ещё раз предупредил меня, что, когда они пойдут с тестем, в избушках всё для меня приготовят. Чтобы не тратил времени и не лазил в бочки, примотанные к дереву, еду для меня приготовят на столе. Они для себя будут готовить еду, заодно и достанут мне. Похвалил их про себя. Хорошо придумали хранить продукты и провиант в железных бочках. У меня сколько раз медведи продукты съедали. Рвали в клочья одежду, спальники, палатки.

Вечером позвонил ему. Жена ответила, что он уехал. Оставалось мне собираться и самостоятельно отправляться в путь. Мне удалось уговорить начальника, и он меня отпустил. Домашние тоже мне не препятствовали, всё же не один буду скитаться. Да и я надеялся на такие перспективы. Хоть мне новый знакомый не советовал брать продукты, я всё же взял себе и собакам на недельку, на всякий случай. Взял с собой самодельные лёгкие нарточки. Не на себе тащить. Хорошая тропа. Широкая. Даже лошадиные вьюки деревьев не задевают. Сваленные поперёк деревья распилены и отброшены в сторону. Покачу потихоньку, не торопясь. Погрузил всё в свою легковую машину. Посадил трёх собак. Друг мой дал свою собаку. Здоровый кобель, похожий на овчарку, белой масти. Пусть побегает по лесу. Собаку Тайгой звать.

За день добрался до посёлка, откуда мне надлежало идти до места охоты. Посёлок небольшой, всего пять домов. Побелённый домик сразу бросался в глаза. Второй слева, с одним оконцем на улицу. Я подъехал к нему и зашёл в дом. Дома встретили меня высокий, сухощавый старик и его жена. Поздоровались. Я занёс с собой кое-какие городские гостинцы. Спросил хозяина, Степан ли он? На что он ответил утвердительно. Дело к ужину. Сели за стол. Познакомились. Хозяева не отказались от угощения. Разговорились. Посёлок здесь для того, чтобы заготавливать сено для совхоза и откармливать летом телят. В большом доме летом живут сенокосчики, но сейчас там никто не живёт. Сено косят по реке. На задах есть небольшая баня. В одном доме живёт одинокий старик. В новом доме бригадир с семьёй.

Спросил я про своего знакомого Женьку с тестем и лошадьми. Степан мне ответил, что вчера они с Николаем, их знакомым, отправились вниз по реке, до реки Амги. Пять или шесть дней Николай шёл оттуда. Ушли охотиться до Нового года. Я спрашиваю про лошадей и тестя. Он отвечает, что здесь лошадь только одна у него. Может быть, слышал он из разговоров, несколько чьих-то лошадей летом были у Иннокетия, что живёт в восемнадцати километрах отсюда? Я спросил, могут ли они встретиться где-нибудь вниз по реке? На что он мне ответил, что не знает. Спросил насчёт охотничьих избушек. Он туда не ходил, и о избушках ничего не знает. Его сенокосный участок вверх по реке, а вниз не ходил. Знает, что в двадцати пяти километрах сын бригадира построил прошлый год избушку и там охотится. На этом мои вопросы закончились. Я знал, куда идти. Недавно выпал снежок. По следам ушедших я и пойду. Проговорили с хозяином допоздна о жизни, но больше об охоте.

Утром встал рано. Позавтракал, накормил собак. Увязал поклажу на нарты и с хорошим настроением отправился в путь. Погода была отличная. Сверкало солнце. На небе ни облачка. Снег слепил глаза. Собаки радостно бегали на воле. Носились друг за другом, подбегали ко мне поластиться. Да и мне хотелось бежать.

На нартах поклажа была небольшая. Приторочил к ней тозовку[4]4
  Однозарядная малокалиберная спортивная винтовка.


[Закрыть]. Шёл, не стесняя себя ничем. По сеновозной дороге нарты скользили легко. Передо мной, чётко отпечатанные на снегу, следы двух человек, указывающие, что я держу правильный путь. В середине дня пообедал и с хорошим настроением к вечеру дошёл до избушки.

Я с нетерпением обошёл её со всех сторон, чтобы посмотреть, как устроен лабаз из железной бочки. Как сохраняются продукты от медведей и мышей. Но бочки не было. Тут я догадался, что избушка не моих знакомых, а сына бригадира. Лабаз из бочек и продукты на столе в следующих избушках. Расстраиваться сильно не стал. Нарубил дров, растопил печь, приготовил себе и собакам покушать. Мой знакомый с приятелем тоже ночевали в этой избушке. Сходил после ужина по их следам. Следы были хорошо видны.

Утром рано позавтракал, увязал нарты и пошёл дальше. Сеновозная дорога закончилась, и дальше шла хорошая тропа. Через небольшой лесок вышел на узкую поляну. Справа, вдоль реки, росли тёмные ели. Слева лиственничный лес. Шёл по ней с хорошим настроением. Нарты скользили легко. Миновал поляну и углубился в лес. Собаки мои скрылись в лесу и залаяли на белку. Подошёл к ним, посмотрел на дерево. Белка оказалась не выходной, и я не стал в неё стрелять. Вышла, или поспела, шкурка белки, определяется по кисточкам волос на её ушах. При наступлении холодов кисточки на ушах пушистые и длинные.

Углубился в лес. Тропа подошла близко к реке, образуя длинный прижим. Но тропа моя становилась труднопроходимой. Прорубленной просекой она не шла. Поваленные деревья преграждали тропу. Через некоторые перекатывал нарты, а другие представляли собой большие препятствия. Под деревом нарты не проходили. Приходилось с большим трудом переваливать нарты через такие деревья. Много времени и трудов ушло на преодоление этого прижима. Речка отошла вправо, и тропа приобрела сносный вид.

Шёл и раздумывал. Иду по следам. Тропы прорубленной нет. Может быть, она сойдётся с той, по которой тесть ведёт лошадей из другого посёлка? Опять появился прижим. С большим трудом преодолел и его. Нарты мои не были рассчитаны на такие нагрузки. Постоянно опрокидывались, подозрительно скрипели, когда с трудом перетаскивал их через деревья. Долго они такую дорогу не выдержат. Но я целеустремлённо продвигался вперёд. Надеялся на то, что, когда сойдётся тропа с тропой тестя, идти будет значительно легче.

Остановился обедать. Сварил чай. Покушал, немного покормил собак и тронулся в путь. Надо было спешить, дотемна найти избушку. На очередном прижиме сломались нарты, и мне пришлось их бросить. Взял в рюкзак немного покушать, патронов и налегке, вприпрыжку пошёл дальше. Собаки бежали впереди, изредка облаивали белок, но я на них не обращал внимания. У меня была цель, пока не стемнело, дойти до избушки. Время приближалось к вечеру. С нартами я потерял много времени. В дневной переход от избушки до избушки явно не укладывался.

Уже начинало темнеть. Днём солнце пригревало, и снег на открытых местах растаял. Следы то терялись, то находились. Наконец в темноте я окончательно их потерял. Пока совсем не стемнело, надо подобрать место для ночлега. Хотя мой новый знакомый и говорил, что мимо избушек не пройду, они как на ладони, на открытом месте, возле тропы, но я не решился в темноте рисковать искать избушку.

Ночёвка в лесу, на морозе, не так страшна, если к ней основательно приготовиться. Вышел на берег реки. Выбрал укромное место возле обрыва, который образовывал хороший экран костру. Нарубил и натаскал небольших брёвен для костра, чтобы хватило на долгую ночь. Пока готовил нехитрый ужин, думал, что утром найду избушку. Перенесу свои вещи и нарты, отдохну хорошенько и пойду дальше. Возле избы и следы тестя с лошадьми появятся, по которым легче будет идти. С такими мыслями и уснул. За ночь несколько раз поправлял костёр и опять засыпал.

Утром, чуть начало светать, позавтракал, покормил собак и тронулся в путь. В надежде встретить избушку, быстрым шагом шёл до десяти часов. Но избушки всё не было, не было и обустроенной тропы. От своих нарт с недельным провиантом я ушёл на значительное расстояние. Съестные припасы, что взял себе и собакам на дорогу, скушал утром. Вся надежда на избушки и на еду в них, приготовленную на столе. Может быть, я избушку проскочил в сумерках и не заметил? Долго шёл тогда. Так и решил, что избушка осталась позади. Возвращаться к нартам не было смысла, и я решил шагать до третей избушки.

Наткнулся я на неё неожиданно. Но что это было? Видимо, здесь стоял лагерь лесоустроителей. Валялись обломки топоров с обломанными лезвиями. Кучи банок из-под консервов. Настилы и остовы из палок под палатки. Навес наподобие избушки, обитый тонкими жердями вместо стен. Ни окон, ни дверей не было. Стены светились насквозь. Щели были в палец толщиной. На стенах висели плакаты по технике безопасности в лесу. Из тонких палок были сколочены столы и скамейки. Сколько же времени и гвоздей было потрачено на их изготовление? Вообще это была не избушка, а навес от дождя. Даже если бы была печка, а места для неё не было, то разницы между улицей и избушкой никакой. Побродив по опустевшему лагерю, я пустился в дальнейший путь с мыслями, что и следующую ночь, наверняка, мне предстоит ночевать в лесу. Я начинал понимать, что вряд ли будет расчищенная тропа, и избушек может не быть. Продукты мои закончились. Собак можно кормить белками, а самому придётся терпеть. Идти буду только вперёд. По следам дойду до моего знакомого.

Подобрав подходящее место, опять переночевал у костра. Тут я окончательно убедился, что никаких избушек, никаких бочек, прикрученных к деревьям, не будет. Днём не пропускал белок, найденных собаками. Обдирал их и тут же скармливал собакам. Сам пил только кипячёную воду. Ближе к вечеру наткнулся на одноместную палатку. Решил возле неё переночевать. Продуктов в ней не было, не было и печки. Пришлось довольствоваться кипятком. Утром рано пошёл дальше в неизвестность.

Места не очень интересные. Второй и третий день сплошные свежие гари. Идёшь по старой эвенкийской тропе, местами очень плохой. То теряется, тогда идёшь по лесу, то возникает вновь. В лесу дальше близстоящих деревьев ничего не видно. Когда попадаешь в сосновые леса, хорошо, светло и весело в них. Вдоль реки иногда встречаются густые ельники. В них обитают белки. Вначале белок находила только Найда. Но потом Дымок понял, в чём дело, и сам стал находить их и облаивать. Тайга не обращала на них внимания, ей бы кого-нибудь посолидней.

Река стала делать большие повороты, и я начал срезать напрямую, значительно сокращая расстояние. После обеда опять решил резануть напрямик. Погода была ясная, дул небольшой ветерок. Смотрю, что-то мои собаки стали суетиться на свежих следах сохатого. А затем Тайга с Дымком бросились в лес и метрах в двухстах залаяли. Тут же Найда поскакала туда и присоединилась к ним. Я бегом побежал на лай. Вижу сквозь лес, что-то там ходит большое, и этого чего-то очень много. Собаки гремят вовсю. Гляжу сквозь деревья. Один здоровый сохатый. На бороде что-то длинное и белое болтается, а рядом чуть поменьше. Я обрадовался, что собаки сохатых нашли и держат их. Стал скрадывать. Прошёл место, где они лежали. Одного решил подстрелить. Во-первых, Дымок первый раз участвует в сохатиной охоте, и это наука для него. Во-вторых, кушать самому охота и собак кормить. Сколько ещё идти, неизвестно.

Сохатые идут не торопясь, собаки крутятся вокруг них. Я подкрадываюсь потихоньку, разглядываю их. Радуюсь за собак, что они хорошо работают. У меня малокалиберная винтовка. Необходимо подойти как можно ближе. Большого видно как на ладони. У маленького только уши торчат над мелкой порослью. Ба! Да их двое! Оказалось, что это лосиха с двумя лосятами. Поздняя осень, и они уже большие. Собаки со всех сторон кружат, лают, гам стоит неимоверный на весь лес. У лосихи на бороде замёрзла вода, висит большой белой сосулькой. Передней ногой, как шпагой, со страшной быстротой тычет в собак. Прижимает уши и бросается на них. Попала бы ногой в собаку, проткнула бы её насквозь. Вся эта компания потихоньку передвигается и выходит на чистое место. В голове мысли мелькают. Лосиху стрелять не буду, а лосят жалко. Опять же, телят у коровы забивают осенью в деревнях. И в скандинавских странах разрешают стрелять лосят. Придётся одного подстрелить, форс-мажорные обстоятельства у меня. С этими мыслями хорошо прицелился и выстрелил. Один тут же упал.

Лосиха с оставшимся лосёнком пошли дальше, собаки их не пускают, набрасываются спереди. Боюсь выходить на открытое место, ещё развернётся и затопчет меня. Стал кричать, махать руками, но они не убегают. Тайга с Дымком крутятся вокруг них, лают. Найда треплет бычка, только шерсть со спины летит. Я стал обходить лосиху с наветренной стороны, чтобы от меня запах на лосиху потянуло. Видимо, так и случилось, потому что сохатые сразу побежали. Собаки за ними. Пусть тренируются, подальше угонят. Они отбежали в ерник[5]5
  Заросли низкорослых или стелющихся кустарников.


[Закрыть] и пошли потихоньку. Тайга вернулась, а Дымок с лаем идёт за ними и не отстаёт. Вот, настырный, думаю, как бы не затоптала его лосиха.

Сохатёнок оказался молодым бычком. Поразил я его прямо в сердце. Пока разделывал сохатого, Дымок всё лаял. Далеко ушли. Потом смолк, а через некоторое время завыл. С лосихой ушёл километра за два и потерял обратное направление. Надо идти выручать маленького друга. Прошёл с приличное расстояние и начал кричать. Смотрю, бежит среди ерника. Каким настырным с малых лет оказался. Обласкал, похвалил Дымка, и пошли с ним к месту, где сохатого добыли. Накормил собак, кто сколько мог съесть. Сделал лабаз, сложил на него мясо, и пошли дальше. Уложил в рюкзак добрую порцию мяса, неизвестно ещё, сколько придётся идти.

Иду, радуюсь такой удаче. Собаки выручили меня и себя от голодного рациона. Дымку ещё и года нет, а как шустрит. И по белкам, и по сохатым науку получил, вёл себя неплохо. Тайга подтверждает свою репутацию. Про Найду вообще молчу. Гора мяса, с голоду не помрём. Всё равно приду на необходимое место. Иду, правда, уже пятый день. Ночевать опять в лесу придётся. Задержался с сохатыми, но, может, дойду до пятой избушки? Должна же хоть одна быть? Буду идти до ночёвки, сколько смогу. Отдохну, покушаю хорошо. С такими думами наткнулся на свёрток. Оказалось, палатка. Хоть и без печки, но решил здесь переночевать. Пока на костре варился язык, сделал хороший настил для постели. Делал это уже в темноте. Затем поужинал, завернулся в палатку и уснул. Переночевал по-божески.

Утром рано пошёл дальше. Ближе к обеду увидел долину большой реки. Через час ходьбы вышел на её берег. Навстречу идёт человек. Невдалеке стоит избушка, дым из трубы клубится. Неужели пришёл? Подошёл к человеку и познакомился. Он назвался Тимофеем. Небольшого роста, со смуглым лицом, смотрел на меня с интересом. Спросил меня, куда я иду? Я ответил, что тропа есть, вот и иду. Узнал о моём знакомом. Тимофей молчком указал на избушку.

Шёл к избушке и волновался. Как Евгений встретит меня? Подхожу к избушке, а он как раз выходит из неё. Удивился при виде меня, но не растерялся, встретил радушно. Помог снять рюкзак с натруженных плеч. Так приятна бывает встреча, когда тебе после трудного пути помогают раздеться, принимают ружьё из рук, устраивают на место рюкзак.

Зашли в избушку. В ней сидел молодой мужчина плотного телосложения, со светлыми волосами. На меня он смотрел удивлённо и с любопытством. Евгений познакомил нас. Хозяина избушки звали Николаем. Меня он представил знакомым геологом, про которого он им говорил. Зашёл Тимофей, и мы стали пить чай.

В избушке жили три охотника. Изба просторная. Общие нары на четыре человека. Круглая печь из магистральной газовой трубы диаметром пятьсот миллиметров. В избушке тепло, уютно, особенно после моих ночёвок в лесу у костра.

После чая пошёл с собаками промяться, место посмотреть. Обдумать создавшееся положение, как в дальнейшем вести себя. Сделал небольшой круг. Есть соболиные следы, и это хорошо. Уже после первых ночёвок в лесу, по отсутствию облагороженной тропы и избушек я понял, что Женька обманул меня. Всё, о чём он мне говорил, наврал беспардонно. Я первый раз в жизни встретил такого человека, который может так красноречиво, со знанием дела врать. Это какой же нужен талант! Я не стал при встрече ему об этом говорить. Не в моём характере и правиле разбираться и спорить в лесу. Ни к чему хорошему это не приводило и не приведёт. Понял, что они собрались на соболиную охоту основательно. Но собак, кроме той, что я дал Евгению, у них нет. За чаем спрашивал у него, когда на базу геологов пойдём, хотя знал, что и об этом он не имел представления. Ответил, что когда река замёрзнет. А она давно замёрзла, только недалеко парила промоина. Обратно у меня хода нет. Нет продуктов. Зашёл в такую даль, хотелось обследовать новые места. Базу геологов найти. Что она есть, я был убеждён. Знакомые геологи не обманут. Довольный разведкой и выработав план своего поведения, вернулся в избушку.

За вечерним чаем спросил у них разрешения остаться с ними. Поохотиться немного. Рассказал им о своём похождении. О том, что в половине дня ходьбы от них добыл сохатого. Они очень обрадовались. Объяснил им, где находится лабаз и как его найти.

На следующий день Евгений с Тимофеем пошли за мясом. Мы с Николаем пошли на охоту. Я с Найдой и Дымком. Николай с Тайгой и с собакой, что я дал Евгению. Перешли через реку и разошлись в разные стороны. Как я и предполагал, ходить можно было давно и безбоязненно. Толщина льда в проруби и лунках, где ставили сети, была больше двадцати сантиметров.