Текст книги "Будь нужным: Семь правил жизни"

Глава 2. Не разменивайся

К концу 1987 г. я убил 283 человека – больше, чем кто-либо в Голливуде за то же время, и намного. На это мне понадобилось восемь фильмов, но у меня получилось. И это кое-что значило.

Значило это, что я стал звездой боевиков. В большинстве картин мое имя писали над названием. Крупными прописными буквами, как я и представлял себе:

ШВАРЦЕНЕГГЕР

Я преуспел. Так говорили все. Журналисты. Кинобоссы. Агенты. Друзья. Они говорили так, будто работа окончена. Будто больше нечего доказывать. «Что дальше, Арнольд?» – спрашивали они, словно бы удивляясь тому, как я далеко зашел, и не представляя, что еще можно сделать.

Им не хватало масштаба – а мои цели эволюционировали. Я метил выше. У меня сложилась новая, большая картина будущего. Я хотел быть не просто самой высокооплачиваемой звездой боевиков. Я хотел быть просто звездой. Самым дорогим актером во всей индустрии.

Для этого нужно было показать публике, что у меня есть не только мускулы и ярость. Показать меня мягким, эмоциональным, смешным. Показать мое человеческое лицо. Иначе говоря, сняться в комедии.

Никто не воспринял эту идею всерьез. Журналисты полагали, что я не справлюсь. Боссы студий не верили, что на такое кино пойдет зритель. Агенты считали, что мне урежут гонорары. Кто-то из друзей думал, что я опозорюсь.

Я так не считал.

За год до того я подружился с выдающимся режиссером-комедиографом и продюсером Айвеном Райтманом. Я рассказал ему о своем видении, о том, чего мне хочется. Он сумел рассмотреть те новые грани, которые я хотел явить миру. Понял, что видел я, воображая следующий этап своего пути, – и увидел то же самое.

Айвен прекрасно понимал: в Голливуде полно скептиков. Им проще механически ставить меня в понятный им ряд: «Арнольд – звезда боевиков, так вот и шлите ему такие сценарии». Я не мог просто прийти на тусовку кинобоссов и попросить их попробовать меня на роль в следующей большой комедии. Нужно было принести им готовый проект, такой, чтобы мне просто не смогли отказать. Так мы и поступили. Айвен пригласил нескольких друзей подумать над идеями. Мы посмотрели, что они придумали, – и выбрали идею, которая нравилась нам обоим и, по нашему общему мнению, должна была понравиться студиям.

Эта идея превратилась в «Близнецов», бадди-комедию о братьях-двойняшках, Джулиусе и Винсенте, зачатых в пробирке, разлученных при рождении и нашедших друг друга через 35 лет. Мне досталась роль Джулиуса, «правильного» брата. Винсента, мелкого жулика, которого Джулиус при знакомстве вызволяет из тюрьмы, должен был сыграть Дэнни Де Вито.

У нас получилась потрясающая команда. У меня только что вышли «Коммандо» и «Хищник». У Дэнни, после пяти сезонов «Такси», – «Роман с камнем». Айвен недавно выпустил «Охотников за привидениями». Кто бы отказался делать с нами смешное кино?

Как ни странно, почти весь Голливуд. Концепция всем нравилась, но киноменеджеры не могли представить меня в комической роли. Одни считали, что я не вытяну роль в дуэте с таким гением комедии, как Дэнни. Другие – что не вытяну ни с кем. Кое-кто принял идею, увидел комический потенциал нашего дуэта, но не тянул ценник, особенно в случае провала в прокате. А мы стоили денег: каждый из троих был лучшим в своей области. Если платить нам столько, фильм получится слишком дорогим, и, чтобы принести прибыль студии, он должен будет оказаться больше чем просто успешным.

Мы с Айвеном и Дэнни решили: нужен особый план. Нам нравился сценарий, и мы не сомневались, что фильм взлетит, если студия профинансирует производство. Нужно было только найти способ обратить в свою веру кого-то из скептиков. И вот что мы придумали: максимально снизить риск студии, не взяв с нее денег вперед. Если продюсер берется за съемки, мы – все трое – работаем без гонорара. Как говорят в Голливуде, «по выхлопу», за процент от чистой прибыли. Мы заработаем, только если заработает студия.

Задача, ясное дело, была непростая. Студии тогда, как и сейчас, крайне редко соглашались платить актерам «по выхлопу». Каждый из нас брал на себя профессиональный риск, а с отказом от гонорара еще и финансовый. Но мы решили: раз уж взялись за дело, идем до конца.

Нашим обращенным скептиком стал Том Поллок, президент Universal. Он сумел разделить наше видение и поверить в будущий успех «Близнецов» так же, как Айвен вместе со мной увидел мой потенциал драматического артиста. Представьте себе, Том даже пытался уговорить нас взять гонорар! Но мы неколебимо держались исходного плана, который довел нас уже до половины успеха, так что он и в этом пошел нам навстречу.

В начале 1988 г. мы снимали «Близнецов» в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. К началу следующего года у нас не только состоялась специальная премьера в Кеннеди-центре для новоизбранного президента Джорджа Буша–старшего – мы еще и получили рекордный доход, $100 млн сборами от домашнего проката! Это был первый фильм, который принес мне столько денег, – и он до сих пор на первом месте за всю мою карьеру, хотя мне не верят, когда я об этом говорю.

Wenn Schon, Denn Schon

Из всех, с кем я работал в Голливуде, есть лишь один человек, чьи замыслы еще безумнее и масштабнее моих, – Джеймс Кэмерон. Мы с Джимом дружим почти 40 лет и сделали вместе три фильма. Два из них, «Терминатор-2» и «Правдивая ложь», в момент их выхода были самыми крупнобюджетными кинокартинами в истории. «Правдивая ложь» стала первой лентой с официально объявленным бюджетом более $100 млн.

Но в чем Джим на голову выше всех нас – так это в способности полностью отдаваться делу. Он показывает это каждый раз. У меня на родине есть поговорка: «Wenn schon, denn schon». В приблизительном переводе это значит «делать, так уж делать», «уходить в дело с головой». Джим – просто воплощение этих слов. И, сколько я его знаю, он был таким всегда.

Думаю, он научился этому в начале кинокарьеры, работая макетчиком и художником-постановщиком. И там и там нужно максимальное правдоподобие и нешуточная вовлеченность. Малейшая халтура недопустима. Если хочешь, чтобы дело твоих рук выглядело убедительно, «примерно» не прокатит. Только доводить до совершенства, без вариантов. Не упуская ни единой мелочи. Крупные и мелкие детали одинаково значимы.

В бодибилдинге, кстати, точно так же. На соревнованиях судьи оценивают атлетов по четырем критериям: масса, пропорции, рельеф и позирование. Внутри каждого критерия – пропасть мелких деталей, над которыми надо работать, чтобы оценка была высокой. Если хочешь побеждать, нужно уметь сосредоточиваться и на большом, и на малом.

В 1968 г. в Майами я не выиграл свои первые американские соревнования, потому что недотянул по одному из четырех главных критериев: по рельефности. Победитель, Фрэнк Зейн, был помельче меня, но с гораздо более рельефной мускулатурой. Я оказался слишком гладким. Я упустил из виду одну крупную деталь. Через месяц, переехав в Венис и начав тренироваться в Gold's Gym, я увидел, что причиной этой большой недоработки стало невнимание к двум мелким штрихам: середине тела и икрам.

Американские культуристы гораздо больше внимания уделяли отдельным мышцам нижней части торса, чем мы в Европе. Мы делали приседания и подтягивание колен и другие классические упражнения на пресс, на верхние и нижние брюшные мышцы, но мы не дробили (по крайней мере, я не дробил) комплекс дальше, чтобы прорабатывать внутренние косые мышцы или передние зубчатые мышцы, что сбоку под грудными. Разницу вы можете увидеть на фотоснимках: мы с Фрэнком стоим рядом на подиуме в Майами. У меня обычные кубики, и это неплохо выглядит, а у Фрэнка каждый мускул на животе будто бы высечен из гранита, хоть анатомию по нему изучай. Мне пришлось начать работать так же, как он и другие американские культуристы, только упорнее и дольше.

А еще – икры. Не самый зрелищный элемент, не сравнить с большими мышцами (грудными или широчайшими) или с «пляжными мускулами» (бицепсами и дельтами), но, если хочешь победить, они не менее важны – для симметрии совершенного тела в его античном понимании. Если хочешь быть великим, заняться икрами придется.

Но вот незадача: икроножные мышцы медленно сокращаются. Они созданы, чтобы выдерживать нехилые нагрузки, мы задействуем их всякий раз, когда ходим, и потому их необыкновенно сложно качать. Многие ребята в те времена бились впустую, пытаясь нарастить массу на икрах, и в итоге смирялись с судьбой или просто забывали. Кстати, забыть о них легче легкого: икры обычно скрыты тренировочными штанами или носками, и даже в зеркале разглядеть их как следует непросто. Но я разглядел, что мои суховаты.

Икры – это, в сущности, те же бицепсы, только на ногах. Бицепс у меня был почти 60 см в обхвате, а вот икры до такого не дотягивали. Из-за них, думалось мне, я кажусь непропорциональным, что и подрывает мои шансы взять титул «Мистер Олимпия» и официально стать лучшим в мире бодибилдером. Мне бы и в голову не пришло смириться с таким поражением. Я решил, что не упущу из внимания мелочь, которая может перечеркнуть всю мою большую картину. Я приехал в Америку, чтобы стать лучшим в мире. И если я этого хочу, я этого добьюсь.

В тот день я обрезал все свои тренировочные штаны, чтобы икры неизбежно оставались на виду, пока я работаю перед зеркалом с другими группами мышц. А потом стал работать с икрами каждый день. Раньше они были последним, что я прорабатывал перед уходом из зала. Теперь же я брался за них первым делом. Тысячу фунтов[7]7
  Чуть больше 450 кг.


[Закрыть] на икроножный тренажер – и дюжина повторений. Семь дней в неделю. Теперь не только я не мог не смотреть на свои икры, пока ходил по залу: когда они начали расти, соперники тоже вынуждены были их заметить.

Через год я выиграл первый из семи своих титулов «Мистер Олимпия». Сказались ли упражнения на пресс и икры? Возможно. Но если бы я их не делал, это бы на результат повлияло точно.

Джим знает толк в таких вещах. Отчасти поэтому «Титаник» и стоил $200 млн, больше, чем любой фильм, снятый раньше. Задумывая эту картину, Джим хотел показать историю самого знаменитого кораблекрушения так, как ее не видел никто, потому что сам он воспринял ее так, как мало кто на свете. В 1995 г. он целиком ушел в тему. В российском батискафе он опустился ко дну океана и своими глазами увидел обломки «Титаника». Он хотел, чтобы зритель пережил то же, что и он сам. Чтобы каждый в зале почувствовал себя там, в самом сердце северной Атлантики, на уходящем под воду корабле. Чтобы все погрузились в историю и роскошь величайшего пассажирского судна всех времен. «Все надо сделать безупречно», – объявил Джим.

И он сделал. Построил собственный 260-метровый «Титаник», практически полноразмерную точную копию, в колоссальном бассейне ценой $40 млн на пляже Баха в Мексике. Передняя часть корабля могла под углом уходить под воду, а задняя, бо́льшая, отделялась и вставала вертикально. Внутри – интерьеры, которые тоже могли крениться. Снаружи кран таскал вокруг корпуса платформу со сложной системой камер и осветительных приборов – взад-вперед и вверх-вниз.

Дерзкий замысел! При всех спецэффектах, которые требовалось без единого шва срастить с материалом, отснятым на площадке, сорваться могло слишком многое. А если недотянуть в каких-то мелочах, рискуешь скатиться в пошлость, скуку или фантастику…

Джим понимал, что воплотить свое видение сможет, только потратив все силы. Без уступок, без упрощений, без костылей, без малейшей халтуры. Каждая мельчайшая деталь должна быть исторически точной. Ковер, мебель, столовые приборы, плафоны светильников, древесина для перил – все точно такое же, как в 1912 г. На всех тарелках стояло клеймо White Star Line. Джим даже лично встречался со всеми актерами массовки и придумал каждому биографию персонажа. Он сделал все – и даже сверх того.

Съемки шли семь месяцев. Премьера состоялась в США 19 декабря 1997 г. За первый уик-энд проката фильм собрал $28 млн, а к концу года сборы превысили $100 млн. По итогам проката в кинотеатрах «Титаник» собрал по всему миру уже $1,8 млрд, стал самым успешным фильмом всех времен – 12 лет удерживал этот титул, пока не уступил его следующему, еще более грандиозному творению Джима – «Аватару».

Помогли ли моему другу сделать такой «Титаник» и такой «Аватар» его всегдашние желание и умение выкладываться по полной? Не знаю. Но, уж поверьте, все было бы иначе, если бы он не выкладывался.

Я говорю не только о том, как надо думать о своих целях, но и о том, как их воплощать, сколь бы крупными или мелкими они ни казались в сравнении с делами ваших ближних.

Если вы первым в семье поступили в колледж, не разменивайтесь на пьянство и дуракаваляние, чтобы в итоге просто получить бумажку с печатью. Мечтайте научиться тому, что даст жизни новое направление. Мечтайте вырасти как личность. Попасть в список лучших, а не просто получить диплом.

Если вы хотите стать полицейским, замахивайтесь не на жетон и будущую пенсию, а на капитанские нашивки. Старайтесь быть отличным офицером и примером для других.

Хотите стать электриком или автомехаником – не ограничивайтесь мечтой о собственной мастерской, не спите на занятиях в училище, цените производственную практику. Усердно изучайте свое дело – и трудитесь, чтобы стать большим мастером и ценным человеком в своем кругу.

Если ваше главное стремление – дети, не думайте, что ваша единственная обязанность – обеспечивать их. Не ограничивайтесь деньгами. Станьте ролевой моделью, вырастите здоровых и добрых людей, которые, выйдя в жизнь, сами будут совершать великие дела.

Моя мысль проста: если хотите что-то сделать, делайте это как следует. Никто не гарантирует, что полная вовлеченность в дело обернется успехом, но вот обратное абсолютно точно предвещает неудачу. И пострадаете от нее не только вы.

Есть пошлое изречение: «Ставь перед собой высокие цели. Не допрыгнешь до Луны, так побудешь среди звезд». Закроем глаза на то, что его авторы не учили астрономию. Суть в том, что, если вы вложите все силы в большой замысел, но потерпите неудачу, – не беда. Вы все равно, скорее всего, уже достигли чего-то значительного: окончили колледж, стали полицейским или автомехаником, воспитали детей…

Обратное тоже верно и даже, пожалуй, более важно: если сразу выбирать цель поменьше, то большая автоматически становится недосягаема, отчасти потому, что так не придется выкладываться на полную и уделять внимание мелочам. А именно в них – разница между отличным и приемлемым.

Если бы я удовлетворился титулами «Мистер Австрия» или «Мистер Европа», я бы, наверное, не волновался так о рельефности своих зубчатых мышц или о размере икр, а в результате мне не довелось бы стать мистером Олимпией. Если бы Джима устраивало сделать просто увлекательный приключенческий фильм о «Титанике», он бы, наверное, не потрудился проштамповать каждую чашку клеймом, которого не увидит зритель, и придумать легенду для каждого артиста массовки, который ни разу не раскроет рта. И у нас никогда бы не было «Аватара».

Я не говорю, что титул «Мистер Австрия» или создание увлекательного фильма о кораблекрушении не стоят того, чтобы о них мечтать, а обладание дипломом колледжа или собственной автомастерской – не повод для гордости. Просто это не оправдание работе вполсилы. Вне зависимости от масштаба ваших замыслов, если вы не выкладываетесь целиком, бережете себя, если не обрезаете штанины, когда надо, то подставляете ножку самому себе. «Самый несчастный на свете, – говорил философ-стоик Сенека, – тот, кому не выпадало испытаний. Ему не дано было себя проявить».

Не слушайте умников

Рядом с вами всегда найдутся те, кто сомневается в вас и не верит в вашу мечту. Вам будут говорить, что она недостижима, что вы не справитесь – да и справиться вообще невозможно. И чем ваша мечта больше, тем чаще вы будете это слышать и встречать скептиков.

Великим художникам и артистам нередко приходилось сталкиваться с людьми, не желавшими верить. Автору «Повелителя мух» отказали в 21 издательстве. Первую книгу Джоан Роулинг о Гарри Поттере отвергли 12 раз. Великому художнику-комиксисту Тодду Макфарлейну[8]8
  Создатель персонажа «Спаун», также известен своей работой над комиксами «Человек-паук».


[Закрыть] указывали на дверь 350 раз. Энди Уорхол однажды решил подарить свою работу Музею современного искусства – и ее вернули! Продюсеры «Крестного отца» раз за разом отстраняли Фрэнсиса Форда Копполу от съемок, не веря в его трактовку. U2 и Мадонна далеко не с первого раза заключили договоры со звукозаписывающими студиями.

В мире бизнеса – то же самое. Первая попытка основателей Airbnb получить инвестиции обернулась отказами от всех семи потенциальных инвесторов. Стива Джобса уволили из его собственной компании. Первая анимационная студия Уолта Диснея обанкротилась. Netflix пытались продать лейблу Blockbuster за $50 млн – и эту идею осмеяли. Основатель Alibaba Джек Ма 10 раз безуспешно поступал в Гарвард и как-то раз даже не смог получить работу в KFC. Изобретателя едва ли не всех крупных технологических новшеств XX в. в свое время осмеивали за взбалмошность, непрактичность и просто глупость те, кто «все понимал». Изобретателю силовых тренажеров Nautilus Артуру Джонсу один умник в письме-отказе заявил: «Вы говорите о равномерном и универсальном развитии всех мышц тела? Но это невозможно, такова объективная реальность».

Всех этих замечательных людей объединяет одно: перед лицом сомнений и неверия они не опустили руки.

Пессимисты и циники – объективная реальность. Но это не значит, что они должны управлять вашей реальностью. Не то чтобы они были плохими людьми – просто для таких, как вы, они не лучшая компания. Их пугает незнакомое и неизвестное. Они боятся рисковать и высовываться. У них никогда не достанет смелости на то, что пытаетесь сделать вы. Они никогда не рисовали себе картину будущей жизни и не составляли плана, как ее реализовать. Ни одно дело не заставило их выложиться на все сто. Откуда, спрашивается, мне это известно? Будь иначе, они бы не предлагали вам сдаться и не говорили бы, что ваши замыслы неосуществимы. Нет, они бы вас ободряли, как ободряю сейчас я!

Когда дело касается вас и ваших замыслов, эти умники не представляют, о чем говорят. И если они не делали ничего, что пытаетесь сделать вы, спросите себя: «А зачем мне вообще их слушать?»

Ответ: незачем! Вот и не слушайте их. Или, еще лучше, выслушайте – и превратите их слова в свою мотивацию.

Перед моим последним состязанием за титул «Мистер Олимпия» в 1975 г. у меня много раз брали интервью для специальных журналов и крупных информагентств. Все корреспонденты, как один, задавали два вопроса: почему я ухожу из бодибилдинга и что думаю делать дальше? Я всем отвечал одно: правду. В бодибилдинге я достиг всего, о чем мечтал, и даже больше. Победы на подиуме меня уже не так радуют, а радость была для меня главным стимулом. Мне нужны новые испытания. Я начну сам устраивать соревнования бодибилдеров, говорил я. И пойду в кино. Стану кинозвездой.

Журналистов, которые, услышав о последнем, отвечали что-то ободряющее в духе Айвена Райтмана – «А знаешь, я это вижу», – можно пересчитать по пальцам одной руки. Остальные либо морщились и закатывали глаза, либо в открытую смеялись. Смеялись даже фотографы, операторы и прочие, кто был рядом, – и это слышно на некоторых видеозаписях тех интервью.

Но я не злился. Сомнения были мне на руку. Я хотел слышать, как смеются люди, узнав, что я хочу стать актером. Это меня заряжало. Это было нужно. По двум причинам.

Во-первых, кем бы ты ни был, переходить к делу ничуть не проще, чем выстраивать большую картину будущего. А то, на что пускался я, при моем опыте и происхождении сулило неимоверные трудности. Я не хотел становиться одним из многочисленных характерных актеров, которые ежедневно объезжают все студии Лос-Анджелеса и прослушиваются на роли с парой фраз за весь фильм. Я хотел быть новым Регом Парком, играющим легендарных героев вроде Геркулеса. Или новым Чарльзом Бронсоном, звездой боевиков, что расшвыривает негодяев во все стороны. Поначалу на встречах с директорами по кастингу и продюсерами я рассказывал, чего хочу, – и получал ответ: я могу сыграть бандита, амбала или солдата. Мне говорили: «В военных фильмах всегда нужны нацистские офицеры!» – как будто я должен был этим удовлетвориться и успокоиться. Помню, когда я едва не первый раз заговорил о своем желании играть (вероятно, даже до первого титула «Мистер Олимпия»), один каскадер, ходивший в Gold's, сказал: «Я могу прямо сейчас устроить тебя в "Героев Хогана"!» Мне нужно было не только потрудиться на все сто, но и стать профессионалом: изучить актерское мастерство, искусство импровизации, поставить речь, научиться танцевать, – и мне нужно было всеми возможными средствами мотивировать себя, чтобы преодолеть сопротивление скептиков, которые стояли на моем пути и могли принимать решения.

А во-вторых, неверие и смех были мне нужны потому, что они на меня действовали. Я вырос в Австрии, где любые формы мотивации предполагали негативное закрепление. Всегда, с самого раннего детства. Например, когда я был ребенком, одним из популярнейших сборников для малышей был Der Struwwelpeter[9]9
  Der Struwwelpeter – букв. «Неряха Петер». В России книга издавалась под названием «Стёпка-растрёпка».


[Закрыть] – 10 стихотворных историй о том, как плохое поведение детей оборачивалось катастрофическими последствиями для множества людей. Под Рождество, когда по домам ходит святой Николай, разнося подарки всем послушным мальчикам и девочкам, его сопровождает страшилище-черт с огромными рогами по имени Крампус, чья роль – наказывать, а главное – пугать непослушных. В деревушках типа Таля на праздник святого Николая отцы-соседи ходят друг к другу в гости, нарядившись Крампусами и наводя жуть на детишек. Моим Крампусом был наш сосед снизу. А мой отец ходил в виде Крампуса сразу в несколько семей.

Крампус и Der Struwwelpeter действовали. Помогали держать детишек в узде. Но тем немногим, кто был устроен иначе, такого рода негативная стимуляция давала еще одно: мотивацию. Не «быть хорошим», а поскорее вырваться. Уехать, заниматься другими, большими, интересными делами. Я был как раз таким иначе устроенным ребенком и с тех самых пор обращаю любое отрицание, направленное на меня, в мотивацию. Как проще всего заставить меня навесить на штангу 500 фунтов? Сказать, что я столько не выжму. Те, кто смеялся над моими киношными планами и говорил, что мне это не по плечу, обеспечили мне успех.

Как поступать со скептиками, решать вам, но помните: их можно либо не замечать, либо обратить их отношение себе на пользу. Но верить им – ни в коем случае.