Текст книги "Homo Narrare. Нарративный интеллект 3.0: Управляй реальностью, создавай влияние"

Множество интеллектов
Если человек умный, то где средоточие его ума?

Мы делали невозможное, потому что не знали, что это невозможно.

Стив Джобс

Человечество выжило исключительно потому, что смогло противопоставить грубой и превосходящей силе и ловкости окружения свой интеллект. И сегодня задаются вопросом – как и почему в конце эволюционного тоннеля появился свет – перевоплощение нервной ткани в серое мыслящее вещество, являющееся источником интеллекта. Может, причиной этому трудовая деятельность, способствующая образованию новых нейронных связей, передвижение на двух конечностях, перераспределившее и увеличившее кровоток к мозгу и, соответственно, инициирующее его анатомическое развитие. А может, необходимость постоянного восполнения энергии для этих нескончаемых передвижений, поиск и снабжение организма калориями как для физической активности, так и для его мыслительных процессов.

Человек не стал звеном в пищевой цепочке окружающих существ, поскольку мозг получил универсальное оружие для защиты и нападения, способное подчинять действия стратегии, учитывать обстоятельства и планировать изменения, строиться в боевой порядок или организованно отступать. И это оружие – интеллект.

Понятие «интеллект» пришло из латинского языка и означает «понимание, познание». Под этим термином подразумевают не только общие способности к познанию и пониманию, но и способность к разрешению проблем, умение решать задачи, достигать целей и всего, что сегодня связывают с успехом личности и ее счастьем.

Наибольшую известность среди всех видов интеллекта получил так называемый IQ, intelligence quotient. Это произошло потому, что разработки методологии проведения этого теста имеют наиболее давнюю историю, его результат выражается всего одним числом, которое легко понять и сравнить, сам тест стандартизирован, что позволяет использовать его для прогнозирования профессиональных качеств исследуемого и, наконец, он успел стать частью культуры во многих странах. К IQ относят такие способности, как формулирование цели, планирование, разработка стратегии, обучение, применение абстрактных концепций. Сегодня очевидно, что этот показатель не полностью описывает возможности личности и тем более потенциал их реализации. Жизненный успех, так же как и результаты тестирования, зависят от множества других факторов. Например, в развивающихся странах для поднятия IQ помогло введение пищевых добавок с йодом. Что можно утверждать точно, так это то, что тесты IQ демонстрируют способность проходить эти самые тесты.

Ученые и теоретики пришли к выводу: чтобы понять всю картину возможностей мозга, описания только одного типа интеллекта недостаточно. Была предложена теория множественного интеллекта с почти десятком разных его типов. В зависимости от того, какое функциональное качество развито больше, тот тип интеллекта и доминирует в личности. Следовательно, использование и развитие именно этого типа интеллекта упрощает реализацию личности в соответствующей профессиональной среде.

Джоэл Дэвитц и Майкл Белдок впервые написали об этой проблеме в 1964 году, а Говард Гарднер в 1983 году подготовил почву для своей новаторской работы по изучению множественного интеллекта. Его и считают основоположником этой теории. Гарднер предложил линейку из шести типов интеллекта. В дальнейшем эту линейку расширили. Среди типов интеллекта: лингвистический – выраженная способность к письменному или устному языку, логико-математический – способность запоминать и оперировать числами, музыкальный – умение понимать, чувствовать и обращаться с ритмами и тембрами, визуально-пространственный – способность ориентации в пространстве, а еще натуралистический, кинестетический, социальный, личностный… И, вероятно, с расширением форм занятости и сфер деятельности, можно ожидать увеличения этих типов.

Но независимо от того, в какой сфере занят человек, есть такие его способности, которые необходимы каждый день и от которых действительно зависит его жизнь и судьба. Первый – это сам IQ: способность воспринимать, понимать, запоминать, размышлять, планировать и решать задачи. Второй – это EQ (emotional quotient, иначе emotional intelligence): эмоциональный интеллект – способность понимать и управлять своими и чужими эмоциями в решении задач. И третий – нарративный интеллект NQ (narrative quotient, иначе narrative intelligence), важнейший и наименее исследованный, – совокупность способностей определять и понимать свое и чужое поведение, влиять на него для решения задач и реализации целей. Согласно тому, что большинству о нем известно, здесь подходит выражение: «Знающий молчит, говорящий не знает». Может, потому что именно нарративный интеллект играет ведущую роль в построении систем управления людьми, их поведения, настроения и в целом их жизнью.

Что на самом деле умеет сознание

Почему человек никогда не виноват.

Люди готовы на что угодно, даже на самые абсурдные поступки, лишь бы избежать попытки заглянуть в собственную душу.

Карл Юнг

Важнейшая функция нашего сознания и интеллекта – адаптация, подстраивание способностей под актуальную модель поведения, способствующую выживанию. Это то, с чем сознание, надо отметить, превосходно справляется. Способность адаптироваться в сегодняшнем мире каменных джунглей существенно отличается от особенностей адаптации человека в дикой природе, где ему приходилось всего лишь встраиваться в новые пищевые цепочки и приспосабливаться к сезонным климатическим изменениям. Сегодня адаптация – это уже не ситуативная мимикрия и не бесконечное эволюционное совершенствование органов и физиологических процессов. Адаптация не может быть пассивным ожиданием и следованием изменениям окружающей среды. Современные требования к эффективной адаптации – это уже предвосхищение несуществующих пока изменений и практическое взаимодействие в моделях предполагаемого будущего.

Наше сознание постоянно создает некий образ реальности, оно моделирует этот образ и может допускать в него то, чего на самом деле в реальной среде не существует. Окружающий мир представлен в сознании сотней тысяч связанных друг с другом нарративов, которые можно настраивать и перестраивать, объяснять и описывать, изменять их суть, детализировать и параллельно выстраивать совершенно другую реальность – виртуальные ментальные карты с собственной системой навигации.

И уже основываясь на этих виртуальных картах, человек безопасно, по его мнению, строит свои стратегии, рассчитывает планы и только потом действует. Благодаря этой способности можно скоординировать действия на предстоящей охоте или футбольном матче, описать себе интерьер дома или бизнес, который хотите создать. И эта первая и важная способность сознания – представление и планирование. Но не единственная. Есть еще одна, и не менее важная.

Да, человек обладает уникальной способностью представлять себе все что угодно. А еще он может воссоздавать в своем сознании картины из того, что с ним уже происходило, рассказать себе эти истории и снова пережить эти моменты в своем воображении. Представить происшедшее и восхититься им или, наоборот, – огорчиться и расстроиться. А можно огорчиться настолько, что попасть в полосу глубокой депрессии и, что еще хуже, довести себя до желания или попытки свести счеты с жизнью.

Благодаря воображению можно испытывать переживания и мысли не только от событий, которые уже произошли, но еще и от тех, которые еще не настали. Мы в состоянии считать себя виновным как в своем прошлом, так и в своем будущем. И виновным в чем угодно, надуманном или действительно имевшим место. И все это может сделать его состояние невыносимым. Людям несложно представить себе и переживать за то, чего нет или не было и чувствовать себя виновным в том, что еще не произошло. Насколько это звучит нелогично и абсурдно, но каждый из нас в жизни сталкивается с такой особенной способностью своего сознания. К сожалению, эта невероятная особенность идет как неотъемлемая часть в одном комплекте вместе с воображением и способностью визуализировать и планировать.

Но природе совершенно нет дела до вопроса «кто виноват?» ни в прошлом, ни в настоящем и не в будущем. У природы нет понятия «вины», «суда», «моральной ответственности» и тому подобных придуманных человеком терминов. У природы одна цель и один смысл, которые она вкладывает в существование любого живого на планете – продолжение жизни. А суициды и депрессии, по мнению природы, никак не способствует ни благополучию, ни размножению, то есть выполнению единственной и важнейшей цели существования.

Отсюда и другая важная функция сознания – способность находить себе оправдания и объяснения в любых ситуациях. Любой человек, признавшись в самом тяжком преступлении, всегда находит косвенных виновных в своем поступке. Это может быть и неблагополучная семья, плохая компания, политика властей, ужасная погода, иные обстоятельства и так далее и тому подобное. Уникальная способность объяснять себе и оправдывать себя превосходит все остальные человеческие способности. Мы даже не замечаем, как это происходит, поскольку этот механизм жизненной защиты работает настолько же совершенно и надежно, насколько независимо и скрытно.

На вопрос: «Окажите ли вы помощь человеку, которому стало плохо на улице?», подавляющее большинство отвечает утвердительно. Но, если тот же опрошенный будет идти по улице и увидит прохожего, которому стало плохо, то до осознания желания помочь, он успеет задать себе множество самых разных вопросов. И все они будут касаться одного: как найти оправдания тому, почему в этот раз он, возможно, не станет помогать. Есть бесчисленное множество готовых нарративов оправдания. Например, можно предположить, что перед вами бомж или наркоман. Это сразу уменьшает степень ответственности за судьбу пострадавшего. Или начать оглядываться и, увидев других очевидцев, сказать себе, что наверняка уже кто-то вызвал «Скорую помощь». Врач подумает об уголовной ответственности за неправильно оказанную медицинскую помощь. И только после всех этих предположений у пострадавшего может появиться шанс, что ему помогут.

Многое в нашем сознании происходит стремительно и неуловимо, но люди управляемы и зависимы от вопросов, которые они себе задают. К примеру, очень часто в мотивирующих обращениях политиков и патриотических публикациях используют обращение: «Кто, если не ты?» Но в нашем сознании этот вопрос звучит на самом деле по-другому: «Если не я, то кто?». Следовательно, задача в том, что надо найти этого другого. Фрэнсис Бэкон как то сказал, что хороший вопрос – это половина ответа. Исходя из последних исследований можно утверждать, что он немного ошибся: хороший вопрос – это больше, чем половина ответа.

Слова человека не всегда передают его истинные намерения и могут быть восприняты окружением иначе, чем он хотел. Многие признают, что их высказывания порой не отражают действительное намерение. Однако в любом случае окружающие вынуждены реагировать на сказанное, что порой сопряжено с рисками. Рискованно также предполагать, что люди всегда выражают свои подлинные чувства. Яркие и недавние события надолго запоминаются, поэтому при моделировании будущих ситуаций именно они чаще всего используются в качестве примера. Проблема таких симуляций в том, что лучший, худший или даже вчерашний день не всегда отражают типичный день. Именно поэтому неблагоприятные события часто представляются хуже, чем оказываются на деле, а ожидаемые хорошие события – не такими радостными. Это особенность человеческого восприятия.

Человек очень старается себе все объяснить, составить из существующих нарративов стройную систему, отражающую окружающий мир. Это важно для сознания, поскольку это ощущение системности дает чувство определенности настоящего и будущего. Это придает уверенности и, следовательно, можно меньше переживать, меньше подвергаться депрессии. Опросы показали, что во время пандемии больше всего людей беспокоила именно неопределенность. Неопределенность – это отсутствие историй о будущем, их запутанность, нечеткость, размытость с множеством продолжений и финалов. Именно с неопределенностью так упорно и настойчиво пытается постоянно бороться наше сознание, подбирая и создавая среду объясняющих и оправдывающих нарративов.

Резюме

Мозг человека – чрезвычайно мощная машина для моделирования и созидания настоящего и будущего. В основе его функционирования лежит концепция сохранения энергии. Людей можно убедить в чем угодно, воздействуя на основные каналы восприятия и вызывая эмоции. У сознания множество способностей и две основные функции – адаптироваться к изменениям окружения и оправдывать и объяснять выбранные для этой адаптации решения и действия.

НАРРАТОЛОГИЯ

Нарративы
Особый способ изложения истории, включающий в себя и саму историю.

Вселенная состоит из историй, а не из атомов.

Мюриэль Рукейзер

Термином «нарратив» (от латинского «narrare» – повествовать) в общем смысле обозначают повествование о взаимосвязанных событиях в виде последовательности слов или образов, или того и другого вместе. Отличие нарратива от истории в том, что история – это последовательность событий, основанная на действиях ее персонажей, где есть сюжет, фабула, персонажи. Нарратив же – особый способ изложения этой истории, включающий в себя и саму историю.

Термин «нарратив» был привнесен из историографии и, в частности, из концепции так называемой «нарративной истории». Согласно этой концепции, исторические события рассматриваются не как результат закономерности каких-то процессов, а в контексте их описания, в непосредственной связи с их интерпретацией. Контексты и интерпретации – основа идеи такого подхода изложения, поскольку благодаря им можно привнести в историю субъективный смысл. Не искажая фактов и действий включить в повествование то, что изменяет их восприятие и последствия в зависимости от их изложения. Последствия – это идеи, действия, умозаключения. Благодаря интерпретациям все множество переплетающихся событий, фактов и действий подчиняются цели, причинности нарратива – тому, что называют смыслом.

Люди рассказывают истории в виде последовательности слов, которые они выстраивают в действующие образы и процессы. Эту последовательность можно рассматривать не только как череду самих событий, являющихся результатом каких-то процессов, но и как сам контекст этих событий. Представлять их интерпретацию так, как человек относится к этой истории, как он ее рассказывает и в каких целях.

За последнее время под действием англоязычной политологии во многих языках и средствах массовой информации термин «нарратив» приобрел дополнительное значение – «высказывание, которое содержит мировоззренческую установку или предписание». Это довольно откровенная формулировка, особенно учитывая термин «предписание».

Областью знаний, которая объединяет нарративы и позволяет в самых общих чертах систематизировать правила их создания, занимается нарратология. Текст в нарратологии изучается с двух ракурсов: с одной стороны – это сама история в виде ее содержания и событий. С другой – это форма повествования нарратива в виде плана его выражения. Но и в самом повествовании нарратива существует еще и третий план. Тот план, который основывается на первых двух: на содержании и форме. Этот план обозначает направленность истории, адресность ее коммуникации и соответствие формы этой коммуникации и используемых в нарративе образов и слов цели и смыслам.

В этом третьем плане автор и рассказчик, который в классической нарратологии является признаком нарративности, может использовать целый арсенал приемов и провокаций. В нарративе все в руках автора. Он может акцентироваться на вымышленности или, наоборот, на достоверности истории. Он может применить совершенно противоположные ракурсы описания одних и тех же событий, да и самой истории в целом. Он может сам выступать очевидцем событий, героем истории, может показать отстраненность, придать истории тон абстрактного повествования.

Рассказчик может обладать индивидуальной, эмоциональной позицией в повествовании и показывать его оценочную точку зрения как автора истории. Когда же эта точка зрения никак не выражается непосредственно и открыто, то ее можно спрятать в основной части повествования, в ракурсах и смыслах.

Рассказчик может быть намеренно маргинален, неофициален и вовсе отстраниться от авторства, чтобы избежать демонстрации собственной позиции, может строить игру повествования через иронию, юмор, комичность и дискредитацию самой описываемой истории. Возможностей настолько много, что можно потеряться в определении степени близости или отдаленности реального автора от языка повествования.

Всегда создание историй было неким подобием «сотворения очередной реальности», еще одной допускаемой модели мира. Повествование – это не описание этой модели, а, скорее, инструкция, которая объясняет эту реальность и показывает, как в ней действовать. Поясним: представьте, что надо объяснить правила какой-то игры. Объясняя игру, мы создаем у слушателя некую иллюзию самого процесса этой игры. И в этой иллюзии игры, так или иначе, будут существовать образы человека, которому объясняют правила игры и самих игроков, действующих в условиях, приближенных к реальности. То же самое и с историями нарративов.

Повествуя, мы создаем еще большую иллюзию, не отличимую от реальности. Чтобы удержать интерес, набор событий превращается в увлекательное и поучительное повествование. Интерес к сюжету подпитывается не только наполненностью событиями, но эмоциями и переживаниями сюжета и героев. Эти переживания могут достичь такого уровня, что эмоции представляются уже целыми сценами, картинами без каких-либо словесных объяснений, как в игре профессиональных актеров, чьи многозначительные паузы куда впечатлительней монологов.

Изучая и разбирая нарративы, приходит понимание, что события, персонажи и их действия могут и не быть первопричиной происходящего, а вся история строится на привнесенной в нее идее, на ее смысле – субъективном смысле рассказчика, его интерпретациях, направляющих мышление слушателей. По иронии, «искажение рассказа» (narrative bias) является составной частью нарративного мышления (narrative thought).

Пример добротно созданных нарративов – обещания баллотирующихся в президенты и сказки Андерсена, притчи Соломона и история государства в школьном учебнике. Обладая определенными навыками, так же можно представить и истории из собственной жизни. А что может научить лучше, чем собственная жизнь и ее истории? Только другие, профессионально сделанные истории.

Актуальность проблемы
Возможности – это то, чем мы сами себе разрешаем быть.

То, что происходит, имеет мало значения по сравнению с историями, которые мы рассказываем себе о том, что происходит. События мало что значат, только истории о событиях влияют на нас.

Рабих Аламеддин

В своей книге «Story Intelligence» («Нарративный интеллект, или Интеллект рассказчика») Ричард Стоун и Скотт Ливенгуд приводят данные исследований, согласно которым четверо из десяти человек в США не находят полноценной жизненной цели, а четверть не имеют четкого представления о том, что делает жизнь значимой. Прославленный французский невролог и психиатр Борис Цирульник, также известный как «отец стойкости», утверждает, что качество делать жизнь значимой исходит из способности сублимировать боль переживания посредством творчества, в том числе художественного. Основным эффективным инструментом в профессиональной практики Цирульника было повествование. Говоря другими словами: тот, кто не умеет быть автором собственной истории, теряет жизненный смысл.

Способность делать свою жизнь и жизнь окружения значимой, ставить убедительные цели, раскрывать смыслы и инициировать действия – все это функции нарративного интеллекта. Согласно гипотезе Сепира-Уорфа, существующая в сознании человека система понятий, а следовательно и мышление, определяется его языком. В среднем мужчины и женщины произносят около шестнадцати тысяч слов в день. Думая, они проговаривают в сознании примерно в пять раз больше. Поведение, в конечном итоге, представляет собой итог этих внутренних разговоров, суждений, представлений, идей. Это своего рода нарративы, истории-программы, которым следуют в зависимости от обстоятельств. Нарративы определяют, как люди воспринимают, представляют и действуют. Они придают ясность их жизненному значению и помогают им идти дальше, в будущее. Понятно, что трудно недооценить актуальность изучения этого языка повествования, языка, программирующего поведение.

Способность эффективно обучаться, влиять, управлять и выживать в двадцать первом веке зависит от уровня развития нарративного интеллекта. Следует быть готовыми отучиваться и переучиваться по мере того, как на планете меняются технологии и условия жизни. ЮНЕСКО заявила, что люди в двадцать первом веке являются постоянными учениками. Новые знания расширяют мир и следует переформулировать существующие нарративы перед лицом стремительного расширения. Как учителя для самих себя, мы являемся или живым доказательством того, что наши нарративы в состоянии меняться, или мы по-прежнему, оставаясь невеждами, не способны менять ни себя, ни окружение, лишь потому, что не умеем этого делать.

Бакминстер Фуллер как то сказал: «Вы никогда не измените ситуацию, борясь с существующей реальностью. Чтобы что-то изменить, постройте новую модель, которая сделает существующую реальность устаревшей». Именно нарративный интеллект является «точкой сборки» модели этой новой реальности, модели восприятия мира и своего в нем поведения. По большому счету, и сам человек представляет собой перемещающееся в пространстве и времени собрание своих нарративов. Хотя и само это перемещение тоже есть нарратив, который называют жизнью.

Нарративы определяют практически все, что человек «сознательно» воспринимает, ощущает и делает. Что он делал вчера, что он делает прямо сейчас и что будет делать завтра. Нарративы – живая ткань его мировоззрения, то, во что он верит, как видит свое будущее, с кем общается, кого любит и как взаимодействует с окружающим его миром. Нарративы определяют, где и как он работает, почему он там находится, нравится ли ему его ситуация или нет. И даже то, что по его мнению произойдет, когда он умрет.

Фактически, нарративы являются программами, которые управляют, объясняют и планируют жизнь. Выполнение этих объясняющих и управляющих программ осуществляется посредством их внутренней интерпретации в сознании. Такие интерпретации объяснений запоминаются и принимаются как возможные или необходимые реакции при тех или иных обстоятельствах. Каждый раз, внутренне пересказывая себе последовательность действий и их смысл, человек закрепляет их настолько, что не замечает, как начинает следовать им. При этом в равной степени люди могут следовать и выполнять как свои программы, так и те, которые им интерпретировало окружение.

И здесь кроется тот самый «тонкий» и опасный момент: мозг, следуя своей незыблемой стратегии экономии энергии, больше склонен использовать готовые программы – нарративы, а не создавать новые. Этих готовых программ вокруг нас в силу невероятной информационной плотности стало так же много, как и чужих интересов. И выбор из них нужных стал реальной проблемой, поскольку технологии трансформируют сомнительный для жизни самого индивидуума выбор в очевидный выбор для его сознания. Это самая большая проблема для человека и самое большое окно возможностей для его окружения.