Текст книги "Песочный мальчик"

глава пятая

– Надолго? – горестно выдавил из себя Илья.

– Туда двенадцатого утром, пятнадцатого вечером обратно, – ответил Марк.

Илья нахмурился. Он в принципе не понимал, что можно успеть вложить в голову человеку за такое короткое время в профессиональном плане. Но самым удивительным для него было даже не это: Марк был самым толковым управленцем, которого он знал. Хорошее образование, смекалка, интеллигентность, рассудительность и ответственность – это только малая часть всех положительных качеств, которыми он в полной мере владел. Что еще-то этому руководству было нужно от него?

– Серьезно? Ты не шутишь? На три дня? – удивленно переспросил Илья.

– Говорю же, больные, – Марк покрутил пальцем у виска.

– Супер странно. Жаль, что я с тобой не смогу поехать. Мне бы сейчас так не помешало развеяться.

Марк посмотрел на него. Волосы Ильи были уложены сегодня как-то иначе. Наверняка, так было и задумано – он был любителем проводить эксперименты над своей прической. Марк до сих пор не мог забыть те странные три месяца, когда Илья расхаживал с черными, как смоль, волосами. Выглядело очень чудно и непривычно. Марк, разумеется, не говорил этого Илье, но эксперимент оказался провальным.

Илья шел рядом и меланхолично теребил язычок молнии на ветровке. Марк, как и обещал, устроил ему вечернюю прогулку по парку. Наступившая осень еще не успела взять бразды правления в свои руки – утром и днем стояла безжалостная жара, однако вечера уже все равно сопровождались прохладным ветром. Вдали мерцал огненный закат, а в глазах Марка мерцало сожаление.

– …а может, голубь осуществляет свой полет, когда приходит время распахнуть любящее сердце? – тихо пробормотал он себе под нос.

– Что? – не расслышал Илья.

– Что? Я говорю, вон, – Марк вытянул правую руку, – Два голубя с ума сходят.

В нескольких метрах от них, рядом с белой скамейкой дрались два голубя. Одному богу было известно, в чем заключался предмет спора. Голубей-самок поблизости не наблюдалось, источников еды тоже. В воздухе стоял такой сильный рокот, что во все стороны разлетались перья и дорожная пыль.

– Эй, вы! Разойдитесь! – громко прикрикнул на них Илья.

Голуби явно не ожидали этого внезапного вмешательства. Илья в своем порыве навести мир, и добро в царстве орнитологии даже не заметил, как у него из кармана куртки вывалился телефон. По счастью, он приземлился на землю противоположной от экрана стороной. Не желая показаться еще более докучливыми, птицы поспешили ретироваться в разные стороны. Им стало стыдно.

– Ты сегодня в ударе, – пошутил Марк, поднимая с асфальта телефон.

– Черт! – подорвался Илья. – Надеюсь, он не разбился.

Марк осмотрел телефон со всех сторон и передал его Илье.

– Да все в порядке, он упал на заднюю сторону.

– Тупые пернатые, – не унимался Илья. – И чего им вздумалось тут свои разборки устраивать?

– Наверное, это была дуэль из-за женщины. Думается мне, где-то неподалеку их ждала голубиная версия Натальи Гончаровой, – улыбнулся Марк.

– Ага, а это были Пушкин и дантист? – саркастически поинтересовался Илья.

– Как-как ты сказал?

Марк рассмеялся в голос и стал прикрывать рот тыльной стороной ладони, пытаясь сдерживаться.

– А что?

– Его Дантес звали.

– Знаешь, что, – Илья тоже рассмеялся, и легонько ударил Марка по плечу телефоном, который по-прежнему был у него в руках. – Я в курсе, как бы. Да и какая разница?

– Ладно, не кипятись, – успокаиваясь, ответил Марк. – Дантист – так дантист.

– А теперь, если тебя это не слишком затруднит, может быть, сядем? – Илья обеими руками указал на скамейку, возле которой они стояли, приглашая Марка присесть. – Иначе у меня ноги отвалятся, и тебе придется тащить меня домой на спине.

– Было бы там чего тащить, – Марк делано изобразил реверанс и устроился на скамейке. – Коль уж ты приглашаешь.

Илья покрутил головой и уселся рядом, ничего не ответив.

– Теперь рассказывай, – Марк закинул ногу на ногу, а руку положил на верхнюю перекладину скамейки. – Как у тебя дела?

– Как сажа бела.

– Более избитого ответа в мире сложно представить, – хмыкнул Марк.

– Да не знаю я, как у меня дела, – растерянно забегал глазами Илья, сконфузившись. – Честно говорю.

– Почему? – не унимался Марк.

– Что почему? – Илья в полуобморочном состоянии растекся на скамейке.

– Почему не знаешь? Насколько я помню, пару дней назад ты умирал. Вот можно об этом поподробнее, пожалуйста.

Илья, вынуждаемый удариться в рассказы, хотя ему совершенно не хотелось этого делать, долго и упорно смотрел на Марка. Он понимал, что спорить с ним бесполезно – Марк все равно будет докапываться до истины.

– Мне кажется, ты и сам все прекрасно понимаешь, – понуро вздохнул Илья и съежился. – Переживаю из-за нас с Виолеттой.

– В чем причина переживаний? – продолжал выпытывать Марк, хотя в действительности, мог предугадать каждую дальнейшую реплику.

Илья обхватил ладонями лицо и стал лихорадочно трясти головой. Закончив с этим, он стал покачиваться из стороны в сторону, в безуспешной попытке придать себе беззаботный вид.

– Ты сам видел, каким непонятным было ее поведение в последние недели перед отъездом. Я тысячу, две тысячи раз пытался вывести ее на разговор, но она лишь отнекивалась, говоря, что это все глупости, и что я всю голову забил себе этими странными мыслями.

– Видел, – согласился Марк.

– Тут еще и бабушка начала мутить воду, приговаривая: – «Вот, у Виолетты кто-то есть, Виолетта тебе изменяет». Понять не могу, с чего она вообще взяла это. Я ей не поверил первоначально, потому что такого просто быть не может…

– Может, – пробежало в голове у Марка.

– …а потом стал думать, – продолжал Илья. – Думать и сомневаться.

– Так.

– Не знаю, может быть, она переписывалась или встречалась с кем-то. Сначала, мне показалось, что она стала относиться холоднее, чем раньше. Раньше же мы наблюдали вместе за падающими звездами, которые одновременно приковывали к себе наши взгляды. Наблюдали, как белые ночи растворяются в небесах. А потом, все стало как-то иначе. Но последние дни… – Илья замялся.

– Что последние дни?

– Последние несколько дней я улавливал те же самые чувства, которые были в самом начале наших отношений, – Илья мечтательно посмотрел на небо, – Когда впервые увидел ее, впервые услышал ее смех. Мне кажется, я тогда просто стоял как вкопанный. Как дурак.

Марк тихо засмеялся.

– Когда она впервые произнесла мое имя вслух, – продолжал парень, не обращая внимания на смех Марка. – Не знаю почему, но я так гордился этим. Наши дни были бесконечными – мы жили без времени. Были счастливы так, что светились как лампочки.

Марк терпеливо ждал, когда эта лирическая минутка романтических изъявлений закончится и, наконец, дождался.

– Короче, теперь я совершенно не знаю, что делать и что думать. – Илья взгромоздил ноги на скамейку, поджав их под себя.

– Как на счет того, чтобы ничего не делать и ничего не думать? – поинтересовался Марк. – Я полагаю, это может сработать.

– В чем сработать? – не понял Илья.

– В том, что твоя нервная система сохранится в целости и сохранности. Не хватало, чтобы ты еще из-за этих бессмысленных переживаний себе проблем со здоровьем нахватал, – наставническим тоном произнес Марк.

– Тебе легко говорить, не ты же в такой ситуации оказался. Ты всегда спокоен и невозмутим, – печально выдохнул Илья. – Мне иногда кажется, что у тебя совсем нет чувств.

Марка больно кольнули эти слова. Уж чего-чего, а этого он никак не ожидал услышать. Оказывается, у него нет чувств. Потрясающе. Да он бы оторопел, если бы узнал, сколько на самом деле внутри Марка живет различных чувств. А еще больше бы оторопел – когда узнал, какие именно это чувства. Умение скрывать их у Марка было на профессиональном уровне. Точно так же, как умение быть управляющим. Но, к несчастью, в отличие от этого навыка, навык закрывать свои эмоции в себе на замок не являлся приобретенным. Марк был таким, сколько себя знал, и невозможно сказать, что ему это приходилось по душе.

– Прошу прощения? – хрипло процедил Марк.

До Ильи сразу же дошло, что он в очередной раз сказанул что-то не то. Как же сильно его в себе раздражало неумение четко формулировать свои мысли. Так, глядишь, сказал раз, сказал другой – и ни одного друга по жизни не осталось. Он стал нервно теребить пальцы, попутно соображая, как теперь выпутаться. Меньше всего в его планы входило задеть или, что еще ужаснее, обидеть Марка.

– Ой, вот же…! – выругался Илья. – Прости, пожалуйста! Я абсолютно не это хотел сказать! Вот видишь, у меня уже совсем котелок не варит.

Илья постучал кулаком по голове, видимо, демонстрируя то, что с отъездом Виолетты, лобная доля мозга, которая отвечала за речь и мышление, решила тоже особо не задерживаться и как можно скорее убраться восвояси.

– Обычно он у тебя просто не варит. А тут, судя по всему, даже огонь не разгорелся, – сухо подметил Марк.

– Перестань, пожалуйста. Не считаю я, что у тебя нет чувств. Наверное, не так выразился.

– А как ты хотел сказать?

– Ну, например, вспомнить хотя бы твои последние серьезные отношения. Первые и последние, насколько я помню.

– Боже, какая тут связь вообще? – мрачно отозвался Марк.

– Сколько тогда продлилось твое общение с Алисой? – Илья несмело посмотрел на него. Ему не очень хотелось об этом вспоминать, но обратной дороги уже не было. Приходилось как-то выходить из этого незавидного положения, в которое он сам себя загнал.

– Чуть больше месяца.

– Вот именно. И закончилось все по твоей инициативе, кстати. Но дело даже не в том, почему это закончилось. Самое странное здесь – каким образом это произошло. Не помню, рассказывал ли я тебе, но после вашего расставания Алиса мне еще недели две строчила, пытаясь понять, что же, все-таки, произошло.

– Нет, ты мне не рассказывал, – Марк с удивлением посмотрел на него. Если бы не его мастерское владение своими эмоциями, Илья бы смог заметить, что он смутился. – И что ты ей отвечал?

– А что я мог ей сказать? Говорил, что не знаю. Я же не могу залезть к тебе в голову и прочитать твои мысли.

– К сожалению.

– А сам ты ничего не говорил, – продолжал Илья. – Я оборонялся, как мог. Помню, что писал какие-то шаблонные фразы, в стиле «просто вы не сошлись характерами», и «вы не родственные души друг для друга», и все в таком духе.

– Ну и дела, – натужно выдохнул Марк. – И что? К чему ты все ведешь?

– К тому, что ты ведь даже не подумал о ее чувствах. Взял и оборвал все контакты с ней в один миг. А ведь она любила тебя. Думаю, так же сильно, как я Виолетту.

– И дальше-то что? – недоумевал Марк.

– Ну как ты не понимаешь! – раскипятился Илья, подводя черту под всем выше сказанным. – Не обижайся за то, что я скажу сейчас, просто ты сам подвел меня к этим словам. В твоих глазах, это выглядит так легко – сжечь империю. Когда вы с Алисой познакомились, она выглядела словно высокая и красивая башня. А после того, как вы разошлись, она превратилась в разрушенную стену.

Марк пытался переварить полученную информацию, не издавая ни звука. В самом начале, он свел все к тому, что, вероятнее всего, Илья просто помутился умом на почве разъединения с Виолеттой. Что за бред, какую еще империю? Какая башня? Это у него самого, скорее, с башней не все в порядке.

– Я тебя понял, – благожелательно и без малейшего осуждения откликнулся он.

– Эй, ты точно не обиделся? – Илья положил руку Марку на плечо. Теплота этого объятия не дала ни малейшего шанса на огорчение или обиду.

– Клянусь, не обиделся, – улыбнулся Марк.

– Знаешь, есть в таком взгляде на жизнь и свое очарование. Своеобразное, но очарование.

– Я боюсь спрашивать, какое именно очарование.

– Ты находишься всегда в каком-то необычном полете, полный уверенности и сил. Всегда один, навстречу к другой свободе. Убежденный в том, что в тысяче головокружительных деталей обязательно засияет свет. Тот свет, что не увидишь под влиянием субстанций извне, – таинственно произнес Илья.

– Боже правый, он точно двинулся головой. Может, солнечный удар?

– Чего это ты сегодня в философскую лирику решил удариться? – спросил Марк, искоса поглядывая на Илью. Мысленно, он все еще не отказывался от своих мыслей по поводу солнечного удара.

– Не знаю, настроение такое, – ответил Илья и улыбнулся.

– Ладно, на счет Виолетты мы разобрались, – решил перевести тему Марк. – Расскажи лучше, как дела на работе.

– Как всегда, – пожал плечами Илья. – Сегодня крайний выходной, завтра я работаю. Наталья все грозится уволить меня за опоздания.

– На твоем месте, я бы к этому отнесся серьезно, – менторски подметил Марк.

– Да ну, ерунда. Не будет она меня увольнять, – отмахнулся Илья.

– Сколько на твоем счету уже опозданий?

– Четыре, – соврал парень. – Может быть, пять.

– Ужас. Ты знаешь, что по нашему законодательству тебя уже могли уволить. Сотрудника можно спокойно уволить после трех опозданий. Никто даже не спросит и не удивится. Твое счастье, что у тебя такая лояльная начальница.

– Что да, то да, – блаженно растянулся Илья на скамейке. – С Натальей мне повезло.

– Может, мне тебе звонить по утрам и будить? Мне не сложно. Чаще всего я все равно уже на работе в то время, когда ты просыпаешься, – поинтересовался Марк. Ему крайне не нравилось халатное отношение Ильи к своей работе. А сейчас, в связи с недавно произошедшими событиями – ему и вовсе был нужен глаз да глаз.

– Вот еще, нелепица, – сердито посмотрел на него Илья. – Тебе что, заняться больше нечем? Будешь ты отвлекаться на то, чтобы звонить мне и будить.

– Мне не сложно, – негромко повторил Марк. – Это же минутное дело.

– Не надо. Я постараюсь больше не опаздывать, обещаю.

– Ты не мне обещай, а начальнице своей, – рассмеялся Марк. – Я-то только не хочу, чтобы ты хорошей работы лишился по такой абсурдной причине, как опоздания.

– Ей я тоже уже обещал, – заверил его Илья.

– Ну, хорошо, – улыбнулся Марк.

Илья собирался сказать что-то еще, но тут увидел белку, которая полностью поглотила его внимание. Животное оказалось настолько смелым, что подобралось практически вплотную к скамейке, на которой они сидели. Белка несколько раз метнулась по траве из стороны в сторону, после чего устремила внезапный и долгий взгляд прямиком в Илью.

– Ты ей понравился, – подмигнул Марк.

– Какая она милая! – растаял Илья, похлопав себя по карманам. – Блин, а мне даже предложить ей нечего.

– Предложи ей руку и сердце. Думаю, она оценит.

После собственной шутки Марк засмеялся в голос, что явно встревожило белку. Она дернула пару раз своим носиком, повертела ушами сначала влево, затем вправо. Прислушалась, а затем убежала обратно за деревья. Илья проводил белку глазами, после чего перевел свой хмурый взгляд на Марка.

– Обязательно это было делать, да? – он поднялся со скамейки и пошел по дорожке вдоль аллеи.

– Да что я такого сделал? – крикнул Марк ему вслед с улыбкой на лице. Спустя секунду он тоже вскочил и рванул за Ильей.

– Иногда ты бываешь просто невыносим, – сухо подметил Илья, когда Марк поравнялся с ним.

Огромные кучевые облака выглядывали из-за пыльных зеленых крон деревьев. Сильный порыв ветра пронесся по аллее и в одно мгновение превратил прическу Ильи в форменный беспорядок. Но он был слишком расстроен, чтобы обратить на это внимание.

– Прости меня, – Марк несильно толкнул локтем Илью за руку. – Зато теперь мы квиты.

Илья остановился, машинально заставляя Марка тоже остановиться. Он устремил долгий и серьезный взгляд прямо в глаза Марку. Страдальчески качнув головой, Илья протянул ему руку. Долго на него он обижаться не мог – это уже выясненный факт.

– Я насолил тебе, а ты мне. Что ж, по рукам.

Марк довольно кивнул, и ответно протянул Илье руку. После крепкого рукопожатия, Марку показалось, что этого было недостаточно, поэтому он притянул Илью к себе и похлопал по плечу.

– Да ладно тебе, чего ты так разошелся? – удивленно спросил Илья, оказавшись в крепких объятиях Марка. – У нас же не после пятилетней ссоры примирение.

– Сплюнь, дурак.

Марк потер неожиданно зачесавшийся мизинец на левой руке. Вспомнил тот последний раз, когда они с Ильей серьезно ссорились. Слово «серьезный», на самом деле, не особо-то применимо в их взаимоотношениях. Случай был совершенно пустяковый и единственный, за крайний… год? Полтора? Возможно, даже и больше.

* * *

Как-то раз, около года назад, когда Илья с Марком еще жили в одной квартире, Илью одолел сильный приступ зубной боли. Причем, боль оказалась действительно такой мощной, что Илья был готов на стену лезть. Он был дома один – Марк еще не вернулся с работы. Не сложно догадаться, что никаких таблеток дома не нашлось. А часы показывали, что была уже половина одиннадцатого. В районе, где они тогда жили, ни одна аптека не работала круглосуточно, но Илья знал, что рядом с работой Марка есть такая. Марк как раз должен был с минуты на минуту выдвинуться в сторону дома. Илья, пока еще было не поздно, написал Марку сообщение, чтобы тот зашел в аптеку и купил какое-нибудь обезболивающее. – «Хорошо» – ответное сообщение Марка не заставило себя ждать. То ли Марк забегался в конце смены, то ли просто забыл. В конечном итоге, он вернулся домой без них, начисто забыв и про аптеку и про таблетки, и про все на свете.

– Привет. Ну что, ты купил? – Илья выбежал в прихожую, как только услышал хлопок входной двери.

– Привет. Прости, я забыл, – ответил Марк, снимая свою куртку и вешая ее на крючок.

– А почему? Неужели так сложно было зайти? Я же не просил тебя поехать за таблетками на другой конец города, – вполне резонно подмечал Илья, держась за саднящую щеку.

– Ну чего ты пристал ко мне со своими таблетками? Подумаешь, забыл. Не конец же света наступил, – сердился Марк. – И вообще, надо было вовремя зубы лечить, чтобы не было таких ситуаций, как сейчас.

Илья в изумлении смотрел на него, не зная, что и ответить. Действительно, чем тут можно было парировать?

– Что ж, большое спасибо за ничто, – сказал он. – Очень любезно с твоей стороны.

– Не за что, – ядовито произнес Марк. – Я тоже человек, и я тоже могу задолбаться за целый день на работе настолько, что к ночи и имени своего вспомнить не смогу. Я уж молчу, про какие-то там таблетки.

Естественно, они оба тогда повели себя неправильно. Скрыть разочарование от слов Марка Илье в тот момент удалось, но факт того, что после этого случая они еще целую недели друг с другом не разговаривали, имеет место быть.

* * *

– Слушай, прохладно становится, – Марк застегнул свой легкий бомбер, надетый поверх футболки. – Может, двинемся к выходу? Уже ночь почти.

– Да, пора уже, – Илье теплее укутался в свою ветровку. – Надо бы спать пораньше лечь, чтобы опять не проспать.

– Думаешь, поможет? – хихикнул Марк.

– Не знаю, но буду надеяться.

– Ты мне вот что скажи, – посмотрел на него Марк. – После нашей прогулки и разговора тебе стало хоть чуть-чуть легче?

Илья на секунду остановился, почесал затылок и снова продолжил идти.

– Да. Определенно стало.

– Ну и отлично! Это же самое главное, – улыбнулся Марк. – А все потому, что я всегда добиваюсь своей цели.

глава шестая

Добравшись до опустевшего пристанища, где из живого остались только цветы на подоконнике в комнате и в кухне, Илья решил уделить свое внимание именно им. Несколько прелестных фиалок, утонченная бегония, крошечный, но капризный фикус и изящная драцена мирно почивали в своих горшочках и выглядели вполне стабильно.

– Полить все равно не помешает, – подумал Илья.

Вооружившись маленькой синей лейкой, которая с верхней стороны была еще и пульверизатором, он отправился в ванную. Илья действовал как на автопилоте: привычным движением открыл кран, посмотрел на себя в зеркало. Пока набиралась вода, поправил улизнувшую со своего положенного места прядь волос. Закрыл кран и вернулся обратно в комнату. Большую часть действий Илья совершал рефлекторно, без какого-либо участия сознания.

Как появилась большая часть растений в их квартире, Илья уже не помнил. Драцену ему подарила бабушка на новоселье. Любимый внук первым же делом сразу начал отнекиваться, ссылаясь на то, что цветок будет стоять мертвым грузом, пока не умрет, потому что он будет забывать его поливать. Аглая Викторовна, все же, настояла на своем, уверив Илью, что драцена – растение неприхотливое. Ее нужно увлажнять всего пару раз в неделю. Плюс ко всему, окно в его комнате выходило не на солнечную сторону. Скрепя сердце, Илья согласился и забрал цветок.

Миленькую бегонию Илья купил у одной старушки в переходе прямо в горшке. Честно говоря, цветок ему был совершенно не нужен. Ему только хотелось помочь милой бабуле, которая выглядела очень уж жалостливо. Цветок она отдавала по символической, даже смешной цене. Недолго думая, Илья вместе с бегонией купил еще и маленький букетик из тюльпанов, который, после покупки, торжественно вручил самой женщине. Водопад эмоций практически моментально обрушился на Илью – настолько сильно старушка была растрогана. Почувствовав, что еще чуть-чуть, и он сам растрогается до слез, Илья поспешил поскорее смыться из перехода.

Откуда взялись оставшиеся растения, Илья так и не смог вспомнить, как не силился. Сам он их не находил и не покупал. Получается, что источниками их появления были или Виолетта, или Марк.

Провозившись с цветами минут десять (львиную долю которых заняли тлеющие в голове воспоминания), Илья почувствовал, что неплохо бы перекусить. Прошло больше шести часов с момента последнего приема пищи, так что мысль была действительно толковой. Но главный вопрос заключался отнюдь не в этом: а было ли что поесть?

Илья зашел в кухню и открыл дверцу холодильника, заранее не строя для себя никаких иллюзий по поводу его содержимого. Чутье его не обмануло. Не считая различных соусов и приправ, белоснежный властелин еды оказался совершенно пустым. Нет, можно было, конечно, пойти на риск, и открыть банку с кабачковой икрой, но Илью этот вариант не очень привлекал. Во-первых, откуда эта банка вообще появилась в холодильнике – стоило только догадываться. А во-вторых, она настолько давно там дислоцировалась, что уже успела стать своего рода талисманом. Не очень хотелось нарушать этот устой.

– Ладно. Может быть, морозилка порадует меня больше, – сказал Илья сам себе.

И впрямь – вторая ходка оказалась куда успешнее первой. Упаковка замороженных блинчиков с вишней мирно покоилась в морозильном ящике, чему Илья оказался несказанно рад. Разорвав целлофановую упаковку, он закинул полуфабрикат греться в микроволновую печь на пять минут, а сам уселся за стол на угловой диван. Без особого интереса уставился в окно, в то время как в голове проносились тысячи мыслей. Большинство из них не оставляли за собой никаких следов, исчезая так же молниеносно, как и появились.

Илье очень сильно хотелось что-то сделать. Куда-то пойти или побежать. С кем-то поговорить, или даже покричать на кого-то. Но, одновременно с этим, не хотелось абсолютно ничего.

Илья достал телефон и проверил, не пропустил ли он сообщение от Виолетты. Вдруг, она писала. С момента ее отъезда прошла уже почти неделя. За это время они созвонились всего один раз. Подавляющую часть времени они общались исключительно посредством переписки, что весьма свойственно молодежи их возраста, но Илье было этого мало. Он хотел разговаривать с Виолеттой каждый, ну или почти каждый день. К его сожалению, Виолетта отклонила это прошение, сославшись на занятость. По всей вероятности, именно поэтому новых сообщений от Веточки не поступило.

– В принципе, она совершенно права. Она в новой стране, у нее только начался семестр, а тут я со своими глупыми разговорами. Само собой, ей сейчас не до этого, – корил себя он.

Издав меланхоличный звук, микроволновка сообщила Илье, что она закончила свою работу, и теперь дело оставалось за ним. Он достал пластиковый поддон и разочарованно выдохнул. Блины оказались едва теплыми. Бросив бессильный взгляд на ручку мощности, которая была направлена на минимум, Илья понял, почему же так произошло.

– Да пошло оно все к черту!

«Ужин» Илья съел холодным, ровно в двенадцать ноль-ноль.

* * *

Марк поднялся по лестнице и оказался у входной двери своего подъезда. Железная дверь открылась, и из неё неторопливой походкой вышел молодой парень лет девятнадцати-двадцати, который был соседом Марка по лестничной клетке. За ним на поводке несуразно плелся пухленький французский бульдог. Марк предполагал, что собака принадлежит девушке парня, которая, в силу каких-то личных причин не могла сводить на прогулку животное самостоятельно. Или ей было просто лень.

– Привет, – поздоровался парень.

– Привет, – ответил Марк.

Взявшись за ручку двери, какое-то внутреннее чувство остановило Марка от того, чтобы войти в подъезд. Вместо этого, он просто уставился на свою вытянутую руку. Простояв в нерешительности секунд десять, так, словно он был школьником, которому было очень необходимо, но очень страшно зайти в учительскую, Марк отпустил ручку. Что-то сильно препятствовало тому, чтобы он сейчас шел домой. Марк не понимал, что это было за странное ощущение, но спорить с ним не стал.

Спустившись по лестнице обратно, он дошел до детского городка и сел на деревянную лавочку. Пока он шел до дома ветер почти успокоился, стало быть, ничто не мешало еще немного посидеть и подышать свежим воздухом. Марк запрокинул голову, и прямо над ним затрепетало темное звездное небо. Зрелище поистине завораживающее. Любуясь этим притягательно мрачным полотном, Марку пришла в голову одна идея. Он извлек из кармана бомбера свой телефон и нажал на кнопку разблокировки. На экране загорелось время – 23:40.

– Еще не поздно, – с улыбкой на лице подумал он.

Найдя в телефоне нужный контакт, Марк нажал кнопку вызова. Быть не может, чтобы она уже спала. Прижав телефон к уху, Марк повернул голову влево и стал рассматривать проезжающие мимо машины в ожидании ответа.

– Алло, – сказала трубка.

– Мамуль, привет, – теплым тоном отозвался Марк. – Надеюсь, не разбудил?

– Привет, сынок, – бодрым голосом ответила Ольга Константиновна. – Конечно нет. Ты же знаешь, что я «сова».

У Марка с родителями всегда были исключительно дружеские и доверительные отношения. Все потому, что Марк еще в детстве смог зарекомендовать себя как серьезный и ответственный человек. С ним никогда не происходило никаких проблем. Он еще в школе привил в себе те качества, которые многие люди не могут найти в себе на протяжении всей жизни.

– Чем занимаешься? – поинтересовался Марк.

– У меня час назад только вебинар закончился по писательским курсам, – сетовала Ольга Константиновна. – Как всегда, планировала всего лишь два часа уделить, но когда начала отвечать на вопросы – потеряла счет времени, и растянула на целых три.

– Ты в своем репертуаре, – рассмеялся Марк.

Ольга Константиновна Милишан отметила в этом году пятидесятилетний юбилей. Несмотря на это, женщина с миром компьютерных технологий была на ты. Ольга Константиновна прослыла издаваемой писательницей, прославившейся на весь Псков своими любовными романами, и просто творческим человеком. Всегда любила рисовать, хоть и не придавала никогда этому занятию большого значения. Что очень даже зря. Все-таки, мир литературы ей был гораздо ближе. В нем она себя чувствовала как рыба в воде. Оно и понятно, ведь Ольга Константиновна окончила обучение на факультете русской филологии и иностранных языков. Сразу после выпуска ей предложили место на кафедре, и она уже почти согласилась, но в последний момент решила отдать предпочтение миру собственной фантазии.

– А у тебя как дела? – участливо поинтересовалась женщина.

– Великолепно. Прямо сейчас сижу перед домом на детской площадке и смотрю на невероятное звездное небо. Дай, думаю, тебе позвоню, – возвышенно ответил Марк.

– Ты что, выпил? – рассмеялась Ольга Константиновна. – Не припомню в тебе такой сентиментальности.

– «Стекл, как трезвышко», – сострил Марк. – Почему сразу пьян? Я живу, я наслаждаюсь жизнью, мои дела идут только в гору! Ну, не считая этой бесполезной поездки в Москву. Если без этого – то все отлично. Что я, не могу позволить себе немного посозерцать, глядя на ночной небосвод?

– Можешь, это очень полезно. Созерцание природы обостряет ум, развивает способность к мышлению и очень хорошо успокаивает. Не знаю, правда, зачем это тебе, потому что у меня и так не ребенок, а гений, но хуже точно не будет.

– Вот это другой разговор, – улыбнулся Марк.

– Все-таки, придется ехать, да? – решилась уточнить Ольга Константиновна.

– Начальница толсто намекнула, что выбора у меня нет, – пожал плечами Марк. – Знаешь, это все выглядит так, словно они взяли мой красный диплом, который я, кстати, пять лет выбивал потом и кровью, и подтерли им одно место.

– Марк! – строго перебила его женщина. – Что ты такое говоришь?

– Ну а как, мам? – завел Марк старую песню. – Спрашивается, зачем при устройстве на работу требовать от человека высшее образование, если потом вы отправляете его же на какие-то ерундовые тренинги.

– Чего ты так нервничаешь? – не понимала Ольга Константиновна. – Это же всего на три дня. Тем более, если все оплачено. Твоя паника совершенно необоснованна.

– Мам, вот ты сама как думаешь, чему можно научить за три дня? Ребенок в школе таблицу умножения не успеет выучить, а тут речь о целой профессии.

– Марк, ради всего святого, – отмахнулась от него мать. – Я уверена, что делается это не для того, чтобы чему-то тебя научить, а для того, что они там в своей документации смогли написать, что, мол, да, управляющий этой пекарней прошел специализированные курсы. Вот и все. А ты из этого целую трагедию сделал.

– Да я понимаю, – горько усмехнулся Марк. – Все равно обидно немного.

– Только не говори, что им удалось проникнуть в твое чувство собственного достоинства? – расплылась в улыбке Ольга Константиновна.

– Если только самую малость, – соврал Марк.

– Я и не знала, что вырастила такого милого эгоцентрика, – вновь рассмеялась Ольга Константиновна.

– Можно узнать, ты чего там все смеешься? – с долей ехидства в голосе спросил Марк. – Что тебя так веселит?

– Если честно, то твоя реакция, – Конец фразы Ольга Константиновна произнесла шепотом. – Как у Ильи дела?

– Бывало и лучше.

– Что-то случилось? – забеспокоилась она.

– Когда Виолетта дней пять назад улетела в Данию, в нем что-то перекипело – прозвучал беспокойный голос Марка.

– А в чем это выражается?

– Ладно, на самом деле, я утрирую, конечно, – почесал затылок Марк. – Просто он очень сильно нервничает. Буквально из-за всего. Ну, ты же знаешь, какой он мнительный.

В голове Ольги Константиновны сразу же всплыл образ Ильи. Его остренькое, по форме напоминавшее сердце лицо с серо-голубыми, вечно растерянными, бусинами вместо глаз. Его аккуратную, небольшую бородку. Худощавый и подвижный, он всегда напоминал ей подростка лет шестнадцати. Несмелого, нерешительного, робкого. Такого человека, которому всегда не хватало заботы и поддержки. В изрядной мере, это было действительно так.