Текст книги "ОБХСС. Экономическая преступность в СССР"

Дело виноделов

Весной 1951 года в столичных ресторанах стали замечать шумную компанию гостей из южных республик СССР. Несколько человек в течение месяца регулярно наведывались в самые крутые московские кабаки, подолгу сидели, заказывали дорогие блюда и напитки – в общем, сорили деньгами. Как выяснилось, гости приехали в Москву из солнечной Грузии и проживали в одной из столичных гостиниц. Многие были ранее судимы, и абсолютно все имели самое непосредственное отношение к виноделию.

Появление южан в Белокаменной совпало по времени с оперативной информацией, поступившей в органы БХСС, о злоупотреблениях в системе винодельческой промышленности. Проверить информацию руководство поручило Федору Невзорову, опытному оперативнику, за плечами которого к тому времени уже было несколько серьезных дел о хищениях в хлебобулочной и табачной отраслях. Как вспоминал впоследствии сам Невзоров, он с азартом окунулся в эту новую для себя тему, несколько дней не вылезал из Ленинской библиотеки, изучал специальную литературу по виноделию, подолгу беседовал с экспертами, лично познакомился с процессом производства вина на московских винзаводах.

Довольно быстро оперативник выяснил, где и как злоумышленники могли создавать неучтенные излишки продукции, чтобы затем продавать их через знакомых торгашей. Самый простой способ – разбавить уже готовое вино водой. Можно было также добавить в более дорогие крепленые вина дешевое вино или банально переклеить этикетки на бутылках. Но были и более изощренные способы обмана, и с одним из них вскоре Невзоров столкнется лично.

А пока, поднаторев в постижении винодельческих технологий, оперативник решил внимательнее приглядеться к компании южан, кутивших в московских ресторанах. Что это? Банальные пьянки? Людям некуда деньги девать? Интуиция подсказывала: гости не просто так проводят время, они явно чего-то ждут. И действительно, как раз в это время, весной 1951-го, Министерство пищевой промышленности Союза ССР намеревалось открыть в различных регионах страны винодельческие предприятия. Спрос на вино в те годы был огромный, винодельческая отрасль, еще не успевшая оправиться после войны, явно не успевала за спросом. На черном рынке стоимость бутылки хорошего вина порой равнялась месячному окладу простого советского служащего. И если в военные и первые послевоенные годы власть закрывала на это глаза, то к началу 1950-х спекулянтам был объявлен беспощадный и решительный бой. А чтобы выбить у них экономическую почву, было решено значительно увеличить объемы производства вина. С этой целью и открывались винзаводы во многих городах Центральной России, Урала и Сибири. Планировалось, что сырье для производства вина будут поставлять совхозы Грузии, Армении и Молдавии.

У каждого завода, в том числе и винного, должен быть директор. Кто займет эту выгодную должность – решал заместитель начальника Главного управления винной промышленности («Главвино») некто Мирзоянц. Именно этого товарища иногда видели в компании шумных гостей столицы. Очевидно, за взятки Мирзоянц назначал на должности директора и главного винодела своих людей. В ожидании выгодного назначения кандидаты и болтались по московским кабакам.

Это предположение вскоре подтвердилось. Через несколько дней один из гостей по фамилии Алабидзе получил назначение в Куйбышев на должность директора вновь открывшегося винного завода. В Куйбышев Алабидзе отправился не один, а в сопровождении группы товарищей грузинской национальности. Все они были прекрасно знакомы между собой, кое-кто еще до войны был замешан в различных махинациях.

В Куйбышев отправился и Федор Невзоров. Быстро наладил взаимодействие с местными оперативниками и специалистами санэпиднадзора. Выяснил, что действительно почти все ключевые должности на винзаводе занимают приезжие граждане. Проживали они на съемных квартирах, в городе многие из них прописаны не были. Зато в лучших ресторанах Куйбышева их видели регулярно: пришельцы всегда были при деньгах и почти ежедневно спускали во время гулянок кругленькие суммы.

Однако каких-либо серьезных улик против Алабидзе и его подельников у оперативников не было. Более того, тщательная проверка документации самого винзавода показала, что все чисто. Санэпиднадзор, как ни старался, тоже не выявил существенных нарушений. Парадоксальная ситуация: все понимали, что на заводе воруют, но как это происходит – внятного ответа не было. Несколько дней и ночей кряду оперативники БХСС ломали голову над этой загадкой. По воспоминаниям Федора Невзорова, соберутся, бывало, вечером в тесном кабинете начальника Куйбышевского отдела БХСС и спорят до утра, выдвигая версии одна фантастичнее другой. Помог, как это часто бывает в оперативно-следственной работе, случай.

Как-то раз Невзоров разговорился с рабочим винзавода. На вопрос оперативника о качестве сырья, поставляемого из Грузии, рабочий рассказал о том, что однажды поднес к стакану, где был виноматериал, зажженную спичку – и содержимое стакана полыхнуло, как спирт.

– Сколько лет работаю в винодельческой отрасли, но такое вижу в первый раз, – изумлялся старый винодел. – Такое впечатление, что в бочках не сырье для вина, а чистый спирт.

Бочки немедленно проверили. Во всех деревянных бочках емкостью 500 литров экспертиза выявила значительное превышение спирта и сахара. Крепость виноматериала вместо положенных 18 градусов достигала 36, а содержание сахара более чем вдвое превышало норму. Стало ясно, что из Грузии приходит полуфабрикат двойной концентрации, хотя в документах, разумеется, это никак не отражалось. А уже в Куйбышеве на винзаводе дельцы разбавляют виноматериал водой, получая с каждого литра сто процентов прибыли.

Если это так, то на сельскохозяйственном предприятии, поставлявшем сырье, должна быть выявлена существенная недостача спирта и сахара. Федор Невзоров срочно вылетел в Грузию. Уже на следующий день вместе с работниками БХСС республики столичный оперативник нагрянул с проверкой в тот совхоз, который поставлял сырье для куйбышевского винзавода. Каково же было удивление Невзорова и его коллег, когда выяснилось: директор совхоза исчез буквально за день до проверки. В неизвестном направлении уехал и главный винодел, прихватив с собой всю документацию и крупную сумму денег из совхозной кассы. Сбежавших граждан немедленно объявили во всесоюзный розыск. А тем временем Невзоров начал инвентаризацию. В ходе проверки специалисты быстро установили недостачу спирта и виноматериалов на сумму свыше миллиона рублей.

Пока Невзоров разбирался с грузинским совхозом, его коллеги в Куйбышеве проводили аналогичную проверку винзавода. Расследование показало: мошенники умудрились изготовить 25 тонн «лишнего» вина. Это примерно 35 тысяч бутылок. Часть из них преступники уже продали.

Алабидзе и компания были немедленно взяты под стражу. На допросах бывший директор признался, что действительно получил свою должность за взятку Мирзоянцу. С этой целью и болтался больше месяца в Москве. По словам Алабидзе, точно так же получили свои должности и другие директора и главные виноделы. В их числе Алабидзе назвал главного винодела Московского винного завода. Так в поле зрения оперативников БХСС попало это крупнейшее предприятие винодельческой отрасли.

И здесь схема махинаций была такой же, как в Куйбышеве. Сырье на завод поступало из Молдавии. Поставляло его винодельческое предприятие, расположенное в Каларашском районе республики. Туда в служебную командировку и вылетел Федор Невзоров. Опыт расследования таких афер у него уже был. Исследовав при помощи экспертов сырье, оперативник установил повышенную концентрацию спирта и сахара…

Главного винодела Московского завода вин арестовали. В тот же день был арестован и Мирзоянц. Его участие в преступлениях было доказано многочисленными свидетельскими показаниями. Из полумиллиона рублей, похищенных жуликами на Московском заводе вин, примерно треть досталась Мирзоянцу в виде взяток – чтобы молчал и покрывал аферистов.

В течение двух последующих лет аналогичные проверки были проведены на всех недавно открытых винзаводах страны. Как выяснилось в ходе проверок, везде орудовали жулики, которых лично назначал на высокие должности Мирзоянц. У преступников было изъято свыше 10 миллионов рублей и большое количество золота и ювелирных украшений.

Дело о масштабных хищениях в системе «Главвино» дошло до высшего руководства страны. По этому поводу в 1952 году Совет министров СССР даже принял специальное постановление. А главный герой дела виноделов – сотрудник БХСС Федор Невзоров – получил за раскрытие этих махинаций нагрудный знак «Заслуженный работник МВД». Награду оперативнику вручал лично министр внутренних дел Союза ССР генерал-полковник Сергей Круглов.

Миллион за «пять минут»

В начале 1950-х годов в стране резко возрос спрос на патефоны, грампластинки, баяны и другие музыкальные инструменты. Особенно большим спросом у населения пользовались грампластинки с популярными в то время песнями «Мишка, где твоя улыбка?» и «Пять минут». Промышленность не могла обеспечить пластинками всех желающих. И как следствие, тут же стали плодиться теневые дельцы, которые в полукустарных условиях выпускали дефицитные пластинки и сбывали их в торговую сеть.

Расследованием этих махинаций поручили заняться лучшим сотрудникам столичного управления БХСС Федору Невзорову и Александру Данилову. Изучив ситуацию, оперативники выяснили, что сырье для кустарных пластинок похищается с Апрелевского завода в Подмосковье. А за матрицами, с которых затем штампуются пластинки, подпольные дельцы регулярно наведывались в Московский дом звукозаписи. Поскольку в махинациях принимали участие десятки человек по всей стране, оперативникам столичного БХСС пришлось налаживать контакты с коллегами из других регионов и совместно разрабатывать операцию по задержанию дельцов. На жаргоне сотрудников БХСС операция получила название «Музыканты».

Для начала столичные сыщики выехали в те города Советского Союза, где, по оперативным данным, орудовали дельцы. Особенно часто в оперативных донесениях фигурировали Одесса, Львов, Чернигов, Харьков и Ростов-на-Дону. В каждом из этих городов Невзоров лично устанавливал тесные деловые контакты с коллегами, организовывал круглосуточное наблюдение за потенциальными преступниками, по крупицам собирал интересующую сыщиков информацию. В Ленинграде аналогичную работу проводил Данилин. А когда выяснилось, что в аферах участвуют дельцы из Белоруссии и Прибалтики, Данилину пришлось совершить несколько служебных поездок и в эти республики.

Суть этой напряженной оперативной работы сводилась к следующему: доказать, что сырье, которое отгружалось с Апрелевского завода грампластинок в адрес тех или иных предприятий и организаций, не соответствовало тому, о чем было указано в накладных документах. С этой целью оперативники отслеживали вагоны, в которых перевозилось сырье, и тщательно взвешивали контейнеры с пресс-порошком и таблетками. Иногда в пути следования поезда останавливали, вскрывали вагоны, после чего специально приглашенные для этого эксперты определяли качество перевозимого сырья. Если определить на месте не получалось, пробы сырья отправлялись на исследование в Москву, в лабораторию научно-исследовательского института пластмасс.

В результате, как и ожидали оперативники БХСС, оказалось, что содержимое многих вагонов не соответствовало бумагам. По документам следовало, что с Апрелевского завода куда-нибудь в Одессу или Харьков отправлено сырье низкого качества или отходы, а в действительности это были высококачественные таблетки или пресс-порошок, пригодный для производства грампластинок.

Итогом операции «Музыканты» стал арест девяти работников Апрелевского завода грампластинок во главе с заведующим производством Дорошенко и начальником отдела сбыта Мироновым. В ходе следствия арестованные граждане признались, что за взятки отгружали своим подельникам из других регионов высококачественное сырье в виде порошка или таблеток, из которых, собственно, и делают пластинки. По документам же это сырье оформлялось как отходы или сырье низкого качества.

Постепенно, друг за другом были ликвидированы все преступные группы, принимавшие участие в «музыкальных» аферах. В результате дело разрослось до масштабов общесоюзного, и заканчивать его пришлось следователям Прокуратуры Союза ССР.

В общей сложности по делу о грампластинках было арестовано и привлечено к уголовной ответственности более двадцати человек. У преступников было изъято денег и ценностей на общую сумму пять миллионов рублей.

Зайцев плюс…

Во второй половине 1950-х в обиход советских людей вернулось порядком подзабытое к тому времени словечко: совнархозы. Именно так сокращенно в первые годы советской власти называли органы управления социалистической промышленностью. В каждой области, крае и республике создавался совет народного хозяйства, которому подчинялись все предприятия региона. А региональные совнархозы, в свою очередь, замыкались на Высший совет народного хозяйства (ВСНХ).

Такая система продержалась чуть более десяти лет и была ликвидирована в годы первой пятилетки. И вот в 1957 году Никита Сергеевич Хрущев, став единовластным правителем страны, решил воскресить региональный принцип управления экономикой и возродить совнархозы. Очевидно, затевая свой эксперимент, Хрущев полагал, что отказ от отраслевого принципа управления повысит эффективность советской экономики, а также сведет к минимуму, как любят сейчас говорить, коррупционные риски. Дескать, люди, работающие в одной системе (например, в Министерстве пищевой промышленности), имеют больше возможностей сколотить преступную группу и начать расхищать социалистическую собственность. А вот сотрудникам совнархозов это будет сделать сложнее.

На деле все получилось с точностью до наоборот. Именно в период хрущевской «оттепели» в Советском Союзе теневая экономика, основанная на коррупции и личных связях, стала расти, словно грибы после дождя. А значит, прибавилось работы сотрудникам БХСС.

…В конце 1961 года из Министерства охраны общественного порядка РСФСР (так при Хрущеве стали именовать МВД) в Управление БХСС поступили данные о том, что в системе Московского областного совнархоза завелась группа аферистов. Сведения были весьма скудные. Дескать, работает в совнархозе некто Зайцев, с которыми поддерживают тесные деловые отношения братья Авербухи, хорошо известные милиции по старым делишкам. Руководство потребовало от сотрудников БХСС тщательно проверить сигнал и доложить о результатах.

Оперативники проверили всех сотрудников областного совнархоза. Действительно, должность старшего инженера по технике безопасности Управления шерстяной и шелковой промышленности Московского областного совета народного хозяйства занимал некто Зайцев. Получая сравнительно скромную зарплату, Зайцев, однако, вел разгульный образ жизни и регулярно покупал дорогостоящие вещи. Особенно часто его видели в московских ресторанах в компании так называемых толкачей, среди которых оказались и братья Авербухи. Толкачами в те годы называли людей, умевших пробивать в органах власти нужные решения. Например, выбивать из плановых и снабженческих организаций дополнительное оборудование или сырье. Делать это без хорошо отработанных связей было в принципе невозможно, поэтому люди, имевшие такие связи, ценились на вес золота.

И вот толкачи, специально приезжавшие в Москву из закавказских и среднеазиатских республик, регулярно встречались со скромным служащим совнархоза Зайцевым. Обычно встречи проходили в ресторанах. Иногда гости останавливались и на квартире у Зайцева. Сыщики БХСС быстро навели справки. Оказалось, что гости из южных республик СССР работали на предприятиях местной промышленности, занимавшихся изготовлением одежды и белья. А предмет их интересов в Москве – ткацкие станки. Судя по всему, южане планировали наращивать производство, оборудования требовалось больше, а станков не хватало. Конечно, ткацкое и прядильное оборудование отпускалось предприятиям местной промышленности в соответствии с планом. Однако дельцам, очевидно, хотелось большего. Они не брезговали даже списанными и демонтированными станками. Главное, чтобы было на чем изготавливать ходовой товар и сбывать его спекулянтам и перекупщикам.

Вскоре прояснилась и роль Зайцева в этой схеме. По долгу службы он лично хорошо знал многих работников текстильных фабрик и машиностроительных заводов, выпускавших ткацкое оборудование. За крупные взятки старший инженер по технике безопасности договаривался с руководством фабрик, чтобы старое оборудование не утилизировали, как это полагалось по правилам, а поставляли в солнечную Грузию или в такой же солнечный Узбекистан.

Кроме того, выяснилось, что Зайцев водил дружбу и с руководством многих машиностроительных предприятий Подмосковья. Среди его хороших знакомых, например, числились заместитель директора Климовского машиностроительного завода Курбатов, начальник планово-производственного отдела Егорьевского машиностроительного завода Кочанов, инженер Управления капитального строительства Московского областного совнархоза Клеваков и многие другие полезные работники.

Чтобы вывести всю эту компанию на чистую воду, оперативникам пришлось проделать колоссальный объем работы. Сначала сыщики рассчитывали взять Зайцева с поличным при получении взяток от какого-нибудь среднеазиатского толкача. С этой целью оперативники в течение нескольких месяцев «пасли» своих подопечных по московским ресторанам, где они регулярно кутили. Однако вскоре выяснилось, что при всем своей разгульном образе жизни и неуемной страсти к деньгам Зайцев отличается крайней осторожностью и подношений в конвертике ни у кого не берет.

Стали выяснять, каким образом толкачи передают Зайцеву взятки. С этой целью один из сотрудников БХСС буквально поселился в отделе переводов Моспочтамта. Несколько дней оперативник внимательно изучал документацию за четыре года, чтобы найти переводы на имя Зайцева или его ближайших родственников. И вскоре сыщику улыбнулась удача. Оказалось, что в период с 1958 по 1962 год на имя Зайцева и его жены Михайловой десять раз переводились крупные суммы денег – из Грузии, Узбекистана и некоторых других республик СССР.

Пока одни оперативники изучали почтовую документацию, другие столь же тщательно знакомились с делопроизводством на Климовском и Егорьевском машиностроительных заводах. Цель – отыскать документацию на отгрузку ткацких станков для предприятий местной промышленности южных республик. Причем, все это приходилось делать аккуратно, не привлекая лишнего внимания.

Как потом вспоминали сотрудники БХСС, на первый взгляд заводская документация не вызывала особых подозрений. На каждую партию отпускаемого оборудования имелись все необходимые в таких случаях документы: либо соответствующая разнарядка из Госплана, либо ходатайства хозяйственных органов и письма руководителей заводов в плановые организации. В общем, вполне нормальные документы, ни одной незаконной операции, ни одного мало-мальски грубого нарушения порядка оформления – даже зацепиться не за что. Но опытные оперативники прекрасно знали: первое впечатление часто бывает обманчивым. И действительно, более детальное изучение заводской документации, а также опросы работников самих предприятий позволили вскрыть механизм афер.

А работали мошенники виртуозно. Вот, например, накладные на партию станков, отгруженных Климовским машиностроительным заводом в четвертом квартале 1960 года в адрес ряда предприятий местпрома Грузинской ССР. Все чисто, аккуратно оформлено и совпадает с реальным количеством станков. Вот только в действительности оборудование уехало в Грузию не в четвертом квартале, а во втором, то есть на полгода раньше.

Или такой сценарий. Краснодарский совнархоз отправил руководству Егорьевского машиностроительного завода письмо-ходатайство о выделении Адлерскому районному промкомбинату пяти станков типа АТ-175-5. Дескать, комбинат наращивает производство, требуется новое оборудование в дополнение к тем станкам, которые уже были поставлены по плану. Ходатайство удовлетворяется, станки уходят по назначению. Причем, разрешение на эту операцию Госплан дает удивительно быстро – уже на следующий день. Фокус заключается в том, что никакое производство Адлерский промкомбинат наращивать не собирается и тех станков, которые у него имеются, вполне достаточно для выполнения производственных заданий. Значит, в действительности станки ушли в какой-нибудь подпольный цех, который гонит неучтенный товар. А прибыль от его продажи, минуя казну, прямиком уходит в карманы теневых дельцов.

И таких фактов было выявлено немало. За всеми вскрытыми махинациями маячила фигура Зайцева и его друзей. Это он благодаря своим обширным связям в различных инстанциях добивался принятия нужных теневикам решений, за что те регулярно переводили ему крупные денежные суммы. Как подсчитали оперативники БХСС, за четыре года преступной деятельности Зайцев заработал в виде взяток не менее 90 тысяч рублей. А теневые дельцы из братских республик получили благодаря его стараниям более 1200 новых и демонтированных ткацких станков и прядильных машин.

Осенью 1962 года операция по разоблачению дельцов вступила в финальную фазу. Зайцев, Клеваков, Курбатов и другие аферисты были арестованы. К тому времени у сыщиков накопилось достаточно фактов, чтобы предъявить вполне конкретные обвинения каждому из участников преступной группы. Были задержаны также и толкачи из южных республик и всевозможные посредники типа братьев Авербухов. Всего по делу проходило 43 человека. Судебная коллегия Верховного суда РСФСР признала всех подсудимых виновными в совершении преступлений и приговорила их к различным срокам лишения свободы.

А вскоре на самом высоком политическом уровне было принято решение о ликвидации совнархозов. Как отмечалось в официальных документах тех лет, отсутствие отраслевых принципов управления наносило ущерб делу технического прогресса и создавало питательную среду для развития местнических тенденций. Так деликатно официальная пропаганда именовала многочисленные махинации в системе совнархозов, которые повсеместно вскрывались органами БХСС.