Текст книги "Молот Времени: Право сильного"

Глава вторая. Цель ясна, поищем средство

В первые годы, даже десятилетия после так называемого Катаклизма фанатичные суеверия достигли своего пика. Возникали многочисленные культы героев, на деле никогда не существовавших, но якобы погибших, пытаясь «спасти мир»; и даже культы волшебных артефактов, якобы способных выполнить ту же задачу.

Й. М. Л. Фрикасс, «Темные Века: зарождение классового самосознания»

Поспать в эту ночь толком не удалось никому…

Ритуал Гаэларих совершал в одиночку, без помощников и свидетелей, – но остальным от того стало не легче: холм содрогался, темноту над его вершиной рассекали разноцветные вспышки, весьма похожие на молнии, вопреки обыкновению бьющие с земли в небо. И звук сопровождал те молнии соответствующий. Громообразный.

Казалось бы, этакий концерт должен был надежно разогнать всех болотных чудовищ, вышедших на ночную охоту, если те обладали минимальным чувством самосохранения.

Однако ж нет… Одно, по крайней мере, чудовище оказалось нетипичным – и заглянуло на огонек. А я, к стыду своему, лежал пластом и никак не участвовал во встрече гостя – весьма напоминавшего ублюдка жабы и ящерицы, вымахавшего до неимоверных размеров.

Впрочем, управились и без меня, быстро и грамотно. Когда я наконец кое-как поднялся и поплелся осмотреть лагерь, с трудом волоча ноги, – неподвижная туша жабоящерицы смутно виднелась в свете костров.

Подошел, пригляделся… Да, и при жизни была не красавица, а уж теперь…

Над громадными челюстями, составлявшими большую часть башки, потрудились наши синекожие друзья, добывающие новые свидетельства великих подвигов. А над черепом твари чуть раньше, насколько я мог судить, потрудилась кирка Афилея. Но кто и зачем отрубил хвост – судя по обрубку основания, весьма-таки немалый – оставалось только гадать.

Гадал я недолго, вскоре над нашей стоянкой поплыл божественный аромат жарящегося мяса.

Калрэйн? Ну точно… Тьфу, нашел же время для кулинарных изысков.

Я решительно направился к костру ассасина, намереваясь объявить ему суровый выговор. В том же направлении потянулись и синекожие…

С каждым шагом аромат усиливался. Я невольно сглотнул слюну и отложил выговор до следующего прегрешения. Отчего бы, в самом деле, еще раз не поужинать?

* * *

Хвост и в самом деле оказался преизрядных размеров, и запек его Калрэйн изумительно. Хватило всем, включая носильщиков и великана. Наелись в буквальном смысле до упаду… И я тоже. Появись здесь и сейчас псы Кронга, науськанные мстительным алхимиком Т΄манном, я бы только выругался и остался сидеть на месте. Не появились. И на том спасибо.

Лишь Гаэларих не участвовал в незапланированном ночном пиршестве – измотанный своим ритуалом, маг забился в палатку, где сложили большую часть его магических причиндалов, и затих… Надеюсь, уснул.

Объевшиеся носильщики-м΄гану уселись по своей обычной манере в кружок и, непрерывно сплевывая, жевали какие-то листья, мерно двигая челюстями и выпуская на землю длинные струи зеленой слюны.

Зато не пытались стащить что-нибудь из палаток. И не пробовали посмотреть, а что же такого интересного в тюках. И даже не галдели, наперебой хвастаясь подвигами в недавней схватке с вынырнувшим из ниоткуда чудищем.

Остатки достоинства сохранял только старый Моорун – не то вождь, не то старейшина м΄гану, плохо разбираюсь в их иерархии. Великий воин, естественно, – нижний ярус его многорядного боевого украшения болтался на уровне колен, и даже в ушах висели гроздья чьих-то зубов, вытягивая мочки чуть не до плеч.

Стоял он чуть в сторонке от соплеменников, приняв позу воина, а не объевшегося грязеруха, – уперев в землю свое кривоватое копьецо и отставив левую ногу. Я поманил его к себе, кивнул на тихо жужжащий неразборчивыми голосами кружок:

– Бежать хотят? Боятся?

Моорун пожал плечами:

– Великие воины нет бояться! Но им страшна, большой сай-суг΄гана…

– А тебе?

– Тоже мала-мала страшна. Но я не побежать. Ты платить обещать – ты платить. Я ходить. Я обещать.

– Всем отдыхать, – приказал я. – Завтра раннего подъема не будет, выступим не раньше полудня.

И повысил голос, обращаясь к носильщикам:

– Я вас награждаю, храбрые воины, победители болотного зверя! Каждому по кружке эля!

Несколько бочонков дешевого и дрянного эля мы закупили в приграничной фактории, после того, как добрые люди нам намекнули: синекожие, мол, готовы родную мать продать за эту кислятину.

Великие воины загомонили, славя щедрого сай-суг΄гану. Или, может, наоборот, проклиная за жадность, – отчего по кружке, не по две? – логику м΄гану понять порой не легче, чем их тарабарщину…

Но общее настроение явно поднялось – на рассвете они никуда не пойдут, а сейчас будут сидеть у костров, пить эль и рассказывать о подвигах. Что еще нужно настоящему отважному мужчине?!

А я подошел к палатке Гаэлариха, прислушался… Не спит. Изнутри слышалось шебуршание и позвякиванье, виднелся отсвет свечи. И я решительно направился в гости к магу.

* * *

Откинув полог, я первым делом увидел ноги и обтянутый фиолетовой мантией зад. Остальные части тела мага были погружены в объемистый сундук, оббитый непромокаемой кожей, – в таких хранился его инвентарь. В сундуке что-то побрякивало и раздавалась придушенная ругань. Я громко откашлялся. Фиолетовый зад нервно дернулся. Гаэларих с трудом распрямился и обратил ко мне налитое кровью лицо.

– А, Хигарт, это вы… Оклемались от своей ритуальной наркомании? И кто вас только надоумил…

– Есть тут одна… Но речь не о ней. Каковы результаты, мэтр магистр?

Маг уселся на один из сундуков, рукой указал мне на другой. Я присел, устроился поудобнее. Гаэларих развернул карту, я присмотрелся: на ней теперь появилась вторая линия, пересекающаяся с первой. О месте их пересечения я мог сказать одно: никогда там не бывал. Очередная гнусная и позабытая богами дыра… Утешало лишь, что искомое место здесь, неподалеку, топать пешком в густонаселенный Западный Уорлог не придется.

Магистр пояснил:

– Судя по всему, наша цель – горное плато, с местного наречия его название переводится как Сердце Уорлога.

– Горное?! – изумился я. – Откуда тут горы?

Маг кивнул, улыбнулся.

– Именно. Горное плато. Горы тут были, очень давно. Холм, на котором мы находимся – тоже гора, разрушившаяся в незапамятные, доисторические времена. Но это плато недавнего происхождения…

Я почесал в затылке. Плато посередь болот. Ну да ладно, все-таки сухое и твердое место, надоело чавканье болотной грязи под ногами…

– Но вы хоть знаете, что оно из себя представляет?

– Сведения крайне скудны. Никто не исследовал до сих пор как следует эти места… Остается полагаться на местные предания и сведения, полученные из крайне ненадежных источников, вроде бродячих купцов и охотников за кладами.

– И что же они говорят? Купцы, охотники и предания?

– Ничего определенного. Якобы возникло это плато не то перед самым Катаклизмом, не то сразу после него… Кое-кто из местных поговаривает, что его возникновение и стало причиной Катаклизма. Разумеется, это просто глупое суеверие.

– А какого оно размера, это «сердечко»?

– Вроде бы не очень большое, почти правильный круг диаметром в несколько лиг… Но, опять же по слухам, скальные обрывы там отвесные, неприступные…

«Ну и как прикажете на него взобраться?» – подумал я. Но ничего не сказал. Придумаем что-нибудь…

– Что наверху, снизу не разглядеть, – продолжал свою лекцию маг, – все затянуто туманом. Да, еще интересный момент: плато издает рёв.

– Рёв?!

Час от часу не легче…

– Ну да. Вроде бы с этого плато время от времени обрушивается могучий поток воды, непонятно откуда берущийся и неизвестно почему прекращающийся. И рев его слышен издалека. Возможно, именно этот загадочный водопад и является непосредственной причиной, от которой здешние болота до сих пор не пересохли.

– Хм… а на самом плато – что за местность? Кто живет? Люди, тролли? Как встречают пришельцев?

– Ни-че-го. Вот о том, что наверху, на самом плато, не рассказывают ни слова. Те, кто бывал в том районе, видели только подножия скал. Все сходятся на том, что скальные обрывы там очень крутые… Вокруг – каменный лес, невысокие, но острые скалы, каменное крошево, словом – безжизненное и страшное место.

– Вскарабкаться, как я понимаю, туда никто не пытался? Или отыскать более пологий склон?

– Может быть, и пытались. Может быть, даже успешно… Беда в том, что никто не спустился и не рассказал: что там, наверху.

Я помолчал. Лезть на неисследованные скалы, на которых непонятно кто живет и неизвестно как встречает гостей… Причем за штуковиной неизвестного назначения и неизвестной наружности… А почему, кстати, неизвестной?! Пора бы уж Гаэлариху приоткрыть карты… И я сказал:

– Хорошо, допустим, что мы так или иначе поднимемся на плато… Например, вы подниметесь с помощью заклинания левитации. Берете с собой моток шнура – тонкого, но длинного и прочного. Спускаете его нам, мы привязываем к нему веревку, способную выдержать двух-трех человек… Вы ее подтянете наверх, закрепите. Мы поднимаемся и дружно отправляемся на поиски.

Гаэларих прикрыл глаза, что-то обдумывая.

– Ну… конечно, на левитации я никогда не специализировался… Однако, думаю, с небольшим грузом подняться смогу.

– Отлично. Теперь самое главное: а как, собственно, выглядит Навершие Молота?

– В каком смысле? – казалось, маг растерялся от моего вопроса.

– В самом прямом смысле. Какого оно размера? С дом? С Зиккурат Уорлога? Или с мой кулак? Или похоже на ударную часть обычного боевого молота? Или кузнечного?

– Понимаете ли, источники описывают этот артефакт достаточно туманно… – заюлил Гаэларих. – И я не могу взять на себя ответственность… Очень трудно строить предположения, не обладая достаточной информацией…

– Стоп. Мэтр магистр, выдохните и начните сначала. Объясните по-простому. Повторяю вопрос: как это Навершие выглядит? Какого оно размера? Сколько оно весит?

Нет, он надо мной точно издевался. Снова завел песню про недостаточно проверенные свидетельства, неподтвержденные записи и устный фольклор ныне вымерших племен, даже названия которых я не слышал…

– Все понятно, мэтр магистр, – перебил я тихим и зловещим голосом.– Про Молот вы ничего не знаете. И морочили голову сайэру епископу, королевскому совету и всем прочим, кто финансировал нашу экспедицию. Весьма щедро финансировал, надо сказать…

Гаэларих изобразил возмущение. Вскочил с сундука, гордо задрал подбородок и выдал мне гневную отповедь на тему: Хигарт профан и невежда, а также сын и внук профанов и невежд, и ничего не смыслит в магических делах вообще и в Молоте Времени в частности. В подтверждение сего тезиса магистр так и сыпал мудреными терминами, большую часть которых я и в самом деле никогда не слышал.

– Прекратите десрализацию, мэтр магистр, – устало сказал я. – На самом деле все проще. Либо вы понятия не имеете, как выглядит цель наших поисков. Либо все-таки знаете, но не желаете поделиться. В первом варианте я весьма сомневаюсь… Не могли такие люди, как Феликс Гаптор и Хильдис Коот, принять на веру вашу диссертацию, будь она слеплена из фольклора болотных дикарей. Однако если дело обстоит именно так, я немедленно сворачиваю поход и возвращаюсь назад. Причем обратный путь вы проделаете крепко связанным и с кляпом во рту. Думаю, сайэр епископ пожелает задать вам немало вопросов. В уютном таком, знаете, подвальчике, – куда посетители спускаются на своих ногах, а обратно их выносят в виде куска сырого мяса…

Нет, прозрачный намек на пыточную камеру не испугал магистра… Похоже, все-таки знает. Но рассказывать не желает.

И я зашел с другого фланга:

– Если же у вас есть хоть какие-то сведения о Молоте, пусть даже нуждающиеся в проверке, – самое время их сообщить. Возможно, на плато нам придется разделиться. Возможно – будем реалистами – не все дойдут туда живыми.

– Вы намекаете…

– Да. Отсюда, из болот, утечка информации исключена. Но я не могу ставить успех экспедиции в зависимость от вашей жизни. Одна шальная стрела, один сброшенный с плато камень – и придется с позором возвращаться. А я к такому не привык. Дорожу, знаете ли, репутацией.

Гаэларих обиженно сопел, рассматривая небольшую прореху на мантии, явно прожженную у костра на какой-то ночевке. Видно было, что обдумывать вероятность собственной смерти ни малейшего удовольствия магистру не доставляет…

Наконец успокоился, сел, заговорил спокойно и деловито:

– Точных данных нет, и нечего тут орать.

– Я? Орал?

– Неважно. Все равно орали… Так вот, про Навершие говорят разное. Прочитали бы мой труд, сами бы поняли. Но большинство источников сходятся на том, что это кристалл. Довольно большой. Чуть больше головы взрослого человека. Или чуть меньше, но ненамного. Вытянутый многогранник. Сужается сверху и снизу но, в целом, цилиндрической формы. Цвет неизвестен.. Сколько весит – тоже не знаю, хотя, если судить по размерам, один человек унести его может. Но, повторюсь, все это непроверенные данные, которые я и пытался систематизировать.

– Замечательно… Ну и зачем же вы, мэтр магистр, изображали тролля, угодившего на экзамен по риторике? Не знаю… не проверено… По-моему, все четко и точно.

Гаэларих досадливо поморщился:

– Вы не понимаете, Хигарт. Весь мой труд совсем не о форме Навершия, он о свойствах Молота!

– А что у него за свойства?– спросил я самым невинным тоном, какой смог изобразить.

Как ни странно, но я до сих пор точно не знал, что же, собственно, из себя представляет Молот, за которой мы топаем по болотам. Его Светлейшество епископ Коот, хитрая бестия, сумел послать меня неизвестно куда и неизвестно за чем, умудрившись не ответить ни на один из моих конкретных вопросов.

Но и Гаэларих не порадовал…

– Название «Молот» – более чем условное. На самом деле это инструмент, с помощью которого можно изменять ход Времени!

Наверное, маг прав, и я потомственный профан и невежда. Как можно молотом, пусть и с кристаллом размером с голову в качестве навершия, изменить время? И, самое главное, ликвидировать последствия Катаклизма? Я не понимал.

– А скажите… – начал было я, но Гаэларих предупреждающе выставил перед собой ладонь.

– Избавьте меня сейчас от вашего дальнейшего любопытства, Хигарт. Я очень устал. Про Навершие вы узнали все, что хотели, не так ли?

Выглядел он и вправду не слишком бодрым, щеки ввалились, под глазами залегли глубокие тени… Но темнил касательно свойств Молота явно не по этой причине.

– Хорошо,– сказал я, поднимаясь.– Отдыхайте. До завтрашнего полудня. Вернее, уже до сегодняшнего.

– Благодарю,– церемонно поклонился маг.

Когда я выходил, он снова по пояс закопался в сундук, что-то бурча. Впрочем, очень скоро из палатки донесся бодрый храп магистра Гаэлариха.

* * *

Если бы кто-то из нашего отряда прогуливался ночью там, где кончалась подошва холма и начиналась трясина, то наверняка бы он решил, что у Хигарта ум зашел за разум. Спятил отец-командир, и разговаривает сам с собой. А на раздвоение личности накладывется ярко выраженная мания величия: общаясь с собой, именует себя же «Вашим Светлейшеством»…

Однако никто там не прогуливался, и послание епископу я надиктовал спокойно. Тоненький игловидный кристалл мерцал в темноте в такт моим словам. Затем угас, оборвав меня на полуслове. Ладно, главное сказано… Если наша экспедиция не вернется, следующей не придется начинать с нуля, сразу пойдут к Сердцу Уорлога.

Теперь осталось укрепить кристалл на лапке голубя, которого я все-таки купил в Вальгеро, и надеяться, что он удачно разминется со стрелами охотников и с когтями и клювами хищных птиц…

А еще сильнее я надеялся, что информация епископу не понадобится. Что не придется никого посылать заканчивать проваленное мною задание.

Глава третья. Великая Гексаграмма Хигарта

Магия в исполнении профана и недоучки опаснее бритвы в руках несмышленого младенца, страшнее факела, пылающего в книгохранилище, и ненадежнее слов девы, обещающей любить вас вечно.

Зи Элейн, «Путь к Свету»

Так вот оно какое, Сердце Уорлога…

Буро-серые скалы и в самом деле вздымались вертикально, их подножие терялось среди лабиринта скальных обломков, самые низкие из которых были вдвое выше меня, а самые большие – в три-четыре раза превосходили рост нашего великана. Каменные глыбы торчали под самыми разными углами, порой совершенно невероятными. Они напоминали мне щепки, которые появляются, если пробить, например, деревянную доску острым инструментом.

Слева и справа стена закруглялась и пропадала из поля зрения. Впереди виднелась достаточно широкая и ровная площадка, где я и приказал сложить вещи.

Окликнул Ламмо и Ломмо – приказал сторожить поклажу, и присматривать за носильщиками. Наши синекожие друзья были готовы драпануть в любую минуту, прихватив всё, что подвернется под руку…

Узнав, что идти придется к Сердцу Уорлога, носильщики вообще чуть не устроили бунт. Собрались кучей, долго и возбужденно орали, размахивали копьями… И отказались идти дальше.

Почему? Да потому, что там бродит зверь под названием… нет, словосочетание на языке м΄гану, которым они обозначали зверя, ни повторить, ни запомнить невозможно. А перевести можно как Действительно Большое Чудище.

Я тогда, помнится, указал на труп жабоящерицы, и спросил: разве есть на свете чудище, которое не по силам великим воинам болот? Но, как выяснилось со слов синекожих, то Чудище и в самом деле Действительно Большое, и кушает таких вот жабоящериц на завтрак. По три за раз.

А если Чудища мне мало, чтобы одуматься и отменить самоубийственное решение, то на плато живут еще и демоны. И не просто демоны, а еще при том и людоеды. И никто из встречавшихся с ними не выжил. На мой резонный вопрос: а откуда же м΄гану тогда знают о существовании демонов-людоедов? – мне объяснили, что демоны всех схваченных немедленно поедают, а кости тут же кидают вниз с обрыва.

В общем, обычные туземные страшилки… Самое смешное, что их авторы сами до дрожи боятся собственных выдумок. Лучший способ одолеть панику в таких случаях – увеличить оплату. Помогло и на этот раз. Но все равно за м΄гану нужен глаз да глаз, если не хотим в одно прекрасное утро обнаружить, что остались с грузом и без носильщиков посреди болот…

* * *

Гаэларих стоял, в глубокой задумчивости разглядывая отвесную стену.

– Итак, магистр, вот оно – Сердце Уорлога. Не пора ли нам привести в действие последнюю часть плана?

– Вы хотите, чтобы я поднялся прямо сейчас? – вышел из задумчивости маг.

– Не вижу смысла тянуть, – пожал я плечами. – Вы поднимаетесь, спускаете шнур и ищете, к чему привязать веревку. Затем по ней поднимается Хлада, потом Калрэйн и последним я.

– Почему непременно в таком порядке? – удивился маг.

– Но это же так просто, мэтр магистр… Любой профан и невежда сообразил бы.

Я уже говорил, что совершенно не отличаюсь злопамятностью? И правильно, что не говорил. Среди семи демонов моей души тот, что отвечает за помянутое качество, далеко не самый мелкий…

– Если веревка оборвется, то под самым тяжелым, – снисходительно пояснил я. – Итак, мы четверо поднимемся, остальные остаются внизу: разбивают лагерь, наблюдают за носильщиками, стерегут оставшиеся вещи. Вроде я ничего не упустил?

– Вроде бы ничего, – почесал переносицу маг. – Но не маловато ли четверых для такой вылазки?

Я лишь пожал плечами. Иных вариантов все равно нет. Афилея веревка не выдержит, а в одиночестве он не сможет уследить за синекожими… Брать Тигара в разведку, которая неизвестно чем может завершиться, не хотелось. Особенно после наших приключений в Каэр-ла-Рэ.

…Большую бухту шнура Калрэйн уже держал наготове. Ее мэтр Тигар купил на всякий случай, даже не зная, что придется лезть в горы. А вот веревку достаточной длины и прочности мы запасти не додумались, и ее три дня пути до Сердца Уорлога всей толпой плели на привалах синекожие носильщики… Материалом послужила кожа в изобилии встречавшихся здесь грязерухов. Не слишком доверяя качеству работы великих воинов, я попросил Афилея попробовать на разрыв каждый локоть веревки (не во всю великанскую силушку, разумеется). Попробовал, должна выдержать…

Гаэларих молча забрал бухту, сунул ее в объемистую суму, перекинул ремень через плечо… И мы пошли к отвесной стене Сердца Уорлога.

Похоже, это «сердечко» и в самом деле вылезло из земли не так давно, словно бы выдавленное неведомой исполинской силой. Нет никаких следов разрушений, медленно, но постоянно подтачивающих любые горы, даже трещин на гладкой поверхности почти не отыскать… Я задрал голову, но вновь ничего не разглядел: на высоте в пару сотен локтей скалы начинали пропадать в туманной дымке, и край обрыва не был виден. Гаэларих утверждал, что происхождение тумана естественное, не магическое, либо же его создатель потратил девять десятых своих усилий не на создание самой завесы, а на маскировку трудов по ее созданию…

Маг тем временем сосредоточенно шептал заклинание, сложив перед собой лодочкой ладони и крепко зажмурившись.

Мы с Калрэйном затаили дыхание. Открыв глаза, Гаэларих невидящим взглядом уставился перед собой и начал потихоньку разводить руки, держа их ладонями кверху.

Мне приходилось видеть, как воспаряют в воздух маги, и я знал, что они не видят в своих полетах ничего особенного. Но меня каждый раз это зрелище приводило в восторг, и я начинал завидовать тем, кто мог вот так запросто оторваться от земли и взлететь на любую высоту.

Гаэларих поднимался все выше… Из лагеря донеслись изумленные возгласы, прерванные звуком основательной затрещины. Я посмотрел назад – носильщики стояли на коленях и, вытаращив глаза, наблюдали за магом. Один из синекожих потирал затылок, а над ним стояла невозмутимая Хлада.

Задрав голову, я смотрел, как уплывают вверх стоптанные сапоги магистра Гаэлариха. Внезапно, когда маг был уже на высоте примерно в три-четыре человеческих роста, сверху раздался короткий придушенный вопль и фиолетовая фигура закачалась, будто пытаясь удержать равновесие. Я сделал несколько шагов назад, чтобы иметь лучший обзор. Гаэларих напоминал канатоходца, на середине пути потерявшего равновесие, и старающегося всеми силами удержаться на тоненьком канате и продолжить свое опасное путешествие. Вот ему удалось занять вертикальное положение, он поднялся еще чуть-чуть и…

Мага резко мотнуло вправо, он поджал ноги к груди, обхватил руками колени и застыл в этой позе. Медленно-медленно распрямился и распластался на воздухе. Молчание вокруг было абсолютным.

Я подумал что, если бы сейчас кто-нибудь решил вырезать весь наш отряд, то ему бы это удалось. И все равно не смог отвести взгляд от лежащей на воздухе фигуры.

Губы Гаэлариха лихорадочно шевелились, он медленно-медленно снижался. Наконец, когда между ним и поверхностью земли осталось расстояние не более, чем в рост Афилея, он открыл глаза и принял вертикальное положение.

Быстро опустившись, присел на плоскую гранитную глыбу и отер рукавом вспотевшее лицо.

– Что случилось? – подступил к нему я.

– Не знаю, что произошло, – ответил маг прерывистым голосом, как после сильного физического напряжения. Словно поднимался не посредством заклинания, но трудолюбиво махал привязанными к рукам крыльями из птичьих перьев и воска.

– Почему вы не поднялись выше?

– Я уже сказал: не по-ни-ма-ю. Но выше меня не пускают. Я пробовал, но, похоже, там какая-то защита, мне неизвестная. Или природная аномалия… Встречаются такие места, где левитация неприменима. Причем, пока я не поднялся на высоту, никакой защиты или аномалии не чувствовал. А потом… ну, вы сами видели. Замедлить падение и спуститься с плато целым и невредимым еще можно. Наверх – исключено.

Вот это действительно плохие новости…

* * *

Мы с Гаэларихом и Калрэйном шагали к отряду, порадовать: привал и разбивка лагеря отменяется, шагаем дальше, – когда, совершенно неожиданно, раздался жуткий рев.

Нет, не так…

Раздался Жуткий Рев.

Или даже так:

Раздался ЖУТКИЙ РЕВ.

Я схватился за рукоять Бьерсарда. Великие синекожие воины, подпрыгнув на месте от ужаса, попадали на землю и закрыли головы руками, ожидая, что сейчас придет Действительно Большое Чудище и сожрет их всех до единого.

На ногах остался лишь старый Моорун, хотя и его трясло. Он стоял, выставив копье в сторону жутких звуков, и скалился щербатым ртом. Я его даже зауважал.

Звук длился минуты три-четыре, затем стих и больше не повторялся. Подошел Гаэларих, сказал, тронув меня за рукав:

– Судя по всему, это тот самый водопад, о котором я вам говорил… Помните? Он низвергается с плато, причем нерегулярно. Кажется, именно это удивительное природное явление мы только что слышали…

Затем пришлось пинками поднимать синекожих, и сулить непослушным страшные кары, и напоминать об обещанном двойном вознаграждении, и стыдить, приводя в пример их могучего и бесстрашного вождя. Вождь, услышав это, раздулся от гордости, и с удвоенной энергией принялся награждать своих великих воинов пинками и затрещинами.

Двинулись дальше, вдоль подножия скального обрыва.

Гаэларих осторожно поинтересовался моими намерениями. Я, не в пример ему, темнить не стал: идем, дескать, вдоль края плато. Если находим подходящее место – для магического либо же обычного подъема – поднимаемся. Если нет… тогда и подумаем.

Мэтр магистр намекнул, что мой план представляется ему не слишком продуманным и в изрядной степени основанным на случайностях. Я согласился и сказал, что с радость готов рассмотреть любой другой план, более продуманный и менее авантюрный.

Увы, менее авантюрного и более продуманного плана у Гаэлариха не нашлось…

* * *

К вечеру мы обогнули плато и вернулись на ту же самую площадку, первоначально избранную мною для лагеря… Уверен, что авторитет «большого сай-суг΄ганы» – проще говоря, мой – упал после этого в глазах синекожих весьма низко. И в самом деле, стоило бы оставить здесь и груз, и носильщиков, – под охраной, разумеется… Да кто же знал…

Путь наверх мы не отыскали. Никакой трещины, расселины, каменистой осыпи, пригодной для подъема. Трижды в разных местах Гаэларих пробовал левитацию, и каждый раз с одним и тем же результатом. Вернее, без такового…

Оставалась надежда, что водный поток сумел проложить путь сквозь неприступные скалы. Тщетная надежда… То место мы нашли без труда: скалы не успели высохнуть, а внизу расстилалось не то озерцо, не то обширное болотце, служащее истоком сразу нескольким медленно текущим ручьям. Но пробитое водой отверстие, если таковое даже имелось, не удалось разглядеть все в той же туманной дымке.

…Пока синекожие ставили палатки и разводили костры, я занялся тем, чем занимается любой командир, не представляющий, что делать дальше: созвал военный совет.

Люди расселись на камнях, нагревшихся за день на солнце, великан же присел на корточки за моей спиной, навис, готовый внимательно слушать.

Я коротко обрисовал ситуацию и сказал, что готов выслушать и обсудить их предложения. Любые, пусть даже самые нелепые и дикие.

Калрэйн, не иначе как в издевку, тут же выдвинул предложение, нелепое и дикое:

– Можно вырубить лестницу в скале. Полгода работы – и мы наверху.

Близнецы синхронно повернули головы и сочувственно посмотрели на ассасина. Однако промолчали.

Возможно, небольшое здравое зерно в словах Калрэйна все же имелось. Рубить камень, конечно, глупо, но если у Гаэлариха имеются какие-то заклинания, способные его разрушить… Отложим идею про запас.

– Чтение книг приносит большую пользу в самых разных жизненных обстоятельствах, – напыщенно заявил мэтр Тигар. – И мне доводилось читать о том, как была однажды разрешена схожая проблема. Вот если бы рядом с плато и вровень с ним высился одинокий утес, более доступный для подъема, и при том увенчанный одиноким деревом, способным послужить мостом, то, без сомнения…

Я не совсем вежливо перебил, сказав, что одинокого утеса тут нет. И ничем его вершина, соответственно, не увенчана. Не то что деревьями, способными послужить мостом, – диким мохом и то не порос. Есть более конкретные предложения?

– Можем быть, свяжемся с епископом и призовем на помощь более могучих магов? – слегка обиженно спросил Тигар.

Честно говоря, я ожидал от него большего… Но, похоже, все умения, вложенные епископом Хильдисом магическим путем в бытописателя, просыпаются лишь в моменты смертельной опасности… Вежливо поблагодарив мэтра, я предложил высказываться остальным.

Над моей головой деликатно кашлянул Афилей. Ну и что, любопытно знать, смог измыслить наш здоровяк? Предложит зашвырнуть нас на плато своей могучей дланью? Однако я спросил его мнение, ничем не выдавая своего скепсиса.

Великан сумел-таки удивить.

Его народ, оказывается, в ритуальных целях запускает в небо шары, сработанные из пропитанного особым составом шелка и заполненные горячим дымом. Самим великанам, дескать, на таком шаре не полететь, слишком они тяжелы, но человека конструкция достаточных размеров сможет поднять…

М-да, любопытная идея… И заманчивая: совершить полет, подняться в воздух без заклинаний левитации… Очень хотелось попробовать, честное слово. Одна беда: если в радиусе трех сотен лиг даже имеется шелк, то наверняка это всего лишь трусики Хлады… Даже на самый захудалый шарик, способный поднять хотя бы крысолюда, не хватит.

Я озвучил свои сомнения (опустив пассаж про нижнее белье наемницы, естественно).

Афилей удивил еще раз: иногда вместо шелка используют желудки крупных животных. Грязерух для такого дела мелковат, его желудок человека не поднимет, но вот если Действительно Большое Чудище и в самом деле бродит неподалеку…

Я сильно подозревал, что охота на Чудище, буде мы решим ее предпринять, весьма затянется. Потому что наверняка оно существует лишь в воображении м΄гану, до смерти напуганных ревом водопада.

Затем выступили близнецы. Волнуясь и говоря поочередно, Ламмо и Ломмо высказали следующую идею: сделать лук. Громадный, исполинский лук всех времен и народов. Впрячься всем скопом в тетиву и запустить гигантскую стрелу на плато. С привязанной веревкой, разумеется.

Трудно было ожидать иного от потомственных лучников… Проблема та же, что и с предложением Афилея: среди чахлой болотной растительности попросту не отыскать дерево, способное послужить материалом для невиданной конструкции…

Хлада никаких дельных мыслей высказывать не стала. Еще бы: за каждый проведенный здесь день ей причитается двойная оплата, а думает пусть командир, для того и назначен. Позиция в большинстве случаев разумная, но никак не сегодня…

Ладно, назначен так назначен.

Буду думать…

И придумал!

Вернее, понял, как именно воплотить смутную мысль, пришедшую мне в голову еще во время нашего марша вокруг плато.

Но говорить ничего не стал, не желая слушать попреки в авантюризме и прочих грехах. Потому что моя идея и в самом деле смахивала на чистейшей воды авантюру. Зато, при удаче, должна была принести результат очень быстро.