Текст книги "Причиняя добро"

Предисловие

Меня зовут Сонни. Сонни Гротовски. История, которую я хочу вам рассказать, она не для того, чтобы выдавить из вас слезу. Просто мне захотелось её рассказать и, заодно, вспомнить это сумасшедшее приключение.

***

Поезд Нью-Йорк – Филадельфия. Бритоголовый мужчина лет сорока с подавленным выражением лица прислонился головой к стеклу. На нем одет белый деловой костюм средней цены. Герой о чём-то однозначно грустит. «Ему не нравится Нью– Йорк, но он, всё же не хочет с ним расставаться», – размышляю я в голове. Камера направленна на героя из щёлки между двух находящихся впереди сидений. Словно за ним кто-то наблюдает. Мужчина устремляет свой рассеянный, но любопытный взор на пространство между креслами и натыкается на белокурую девочку лет пяти, которая изогнулась так, что кажется – она стоит на голове. Мужчина наклоняет голову вбок, пытаясь развернуть зрительную картинку и получше рассмотреть девчушку. Он по-отцовски улыбается ему, но ответной улыбки не последовало. Расстроенный от такого игнорирования в свой адрес, мужчина, неловко искривив рот, спрятал свою искреннюю улыбку подальше ото всех и снова одел лицо уставшего человека. Камера плавно переходит чуть правее, но всё ещё остается за креслами впереди. Мужчина долго потирает сонные глаза до тех пор, пока его не отвлекает женский голос незнакомки.

– Здесь свободно? – спрашивает дама, указывая на место возле него.

– Да. – не глядя, тихо и медленно отвечает он. Почти небрежно.

– Да. – еле слышно добавляет женщина, говоря это скорее себе, нежели мужчине. Так люди часто делают, когда неловко себя чувствую в присутствии посторонних.

Камера снова переплывает на новое место, теперь чуть левее.

Девушка вытянулась во весь рост, пытаясь запихнуть свой багаж на верхнюю полку. При этом её синяя кофточка задралась, и перед нашими глазами и глазами нашего героя обнажился красивый животик. На правом боку виднеется кусочек синей татуировки. Кажется, это синий цветок. Парень быстро окинул взглядом спутницу, и сразу переменился в лице. Щёки порозовели, глаза заблестели, а дыхание участилось и сделалось более глубоким. Он быстро, не отводя взора от девушки, снимает своё обручальное кольцо с безымянного пальца и прячет его в карман. «Ах, ты старый извращенец!», – ругаюсь я в своих мыслях.

Дама заканчивает со своим багажом и устраивается на сидение. В объективе теперь лицо девушки, а значит – можно её рассмотреть. На вид девушке лет тридцать– тридцать пять. Пышные темно-рыжие волосы до плеч. Она сейчас, как раз, их мило заправляет за ушки. От жары её лицо сделалось слегка красноватого цвета, что не отнимает у неё шарма.

Наш герой изо всех сил пытается скрыть волнение, но у него не очень-то и получается. Он смотрит на неё, потом снова на окно, потом на неё и снова на окно. Незнакомка, наконец, удобно уселась на своём кресле и откинулась назад, закрыв глаза. В это время мужчина бесцельно устремил свой взгляд в окно и почти незаметно улыбался. Видимо, задумался над тем, как он скажет ей полслова, и она кинется ему на шею.

Вернувшись из сладких далеких грез обратно в поезд «Нью-Йорк – Филадельфия», парень осторожно вытащил журнал из кармана переднего кресла и обратился к женщине:

– Кто-то забыл журнал. – начал герой, пытаясь воплотить свои грёзы, которые только, что прокручивал в уме, в жизнь, – Хотите посмотреть?

Камера разворачивается на девушку. Леди немного нехотя открывает глаза и смотрит на соседа.

– Лучше дайте вон тот. – отвечает.

Он достает из кармана другой журнал и, недолго рассмотрев его, передает ей. Ему плевать на этот журнал: на название, кричащие заголовки, дату издания. Но он рассмотрел обложку, чтобы найти точки соприкосновения.

«Спасибо», – добавляет она.

Объектив плавно переползает на него и немедленно назад на неё.

– Любите спорт? – не унимается парень.

– Я агент. Представляю интересы спортсменов. – безвкусно отвечает она, не отрывая глаз от журнала.

– Вам не нужны синхронные пловцы? – раскачивает диалог мужчина, – Я хотел серьёзно этим заняться… В прошлом.

– Неужели? – девушка звонко, не громко рассмеялась. На фоне ритмичных ударов колёс о рельсы её умеренное хихиканье – бальзам для ушей. На экране снова наш герой-любовник.

– Вот только я боюсь воды… Это не помешает?

Девушка снова закатилась смехом, но уже сильнее. Она смеялась, но зрителя не обманешь– её руки нервно перелистывали глянцевые страницы одну за другой. Ей некомфортно.

Видя, что диалог заходит в тупик, спустя несколько секунд тишины, мужчина продолжает наступать.

– Ваш клиент живёт в Филадельфии?

– Один футболист из университета Темпл. Полузащитник. – тут она, наконец-то, отрывается от журнала. Глаза её украсились живыми бликами, а губы растянули уже в неподдельную улыбку, – Его рост около шести футов, двести фунтов веса. Бегает сорок ярдов за четыре секунды – Он будет звездой… Любите футбол?

«Ему удалось её зацепить. Молодчина!», – никак не угомонюсь я в своих мыслях.

– Нет, не очень. – отрезает парень и угрюмо отворачивается к окну. Оно и понятно. В юности наг герой пожертвовал мечтой стать футболистом ради любви…, а сегодня она настолько ослабла, что он снимает символ этой любви с пальца при первой возможности.

– Дэвид Данн. – протягивает руку даме в знак знакомства.

– Кейли.

– Привет.

– Рада познакомиться.

– Да… И я тоже.

Снова царствует безмолвие. Она не хочет говорить, а он не может.

– И надолго вы в Филадельфию? – не сдаётся Дэвид.

Кейли свернула журнал и съёжилась сама, словно замёрзла.

– Я замужем. – с непонятным мне коктейлем эмоций отвечает Кейли. Толи смущение, разочарование, а может даже и страх.

– Отлично.

– Ой… извините. – по её лицу скользнула нервная улыбка. Словно мышца на её щеке с одной стороны дернулась.

– О чём вы? В-вы не так меня поняли. Мне хотелось с-сказать…

– Ясно. Я пересяду на другое место.

Кейли быстро схватила сумку с верней полки и унеслась в конец вагона.

– Я…Я не хотел…Ээ. – пытался оправдаться мистер Данн уже перед пустым местом возле себя.

Дэвид глубоко вздыхает, снова одевая при этом своё обручальное кольцо на безымянный палец.

Камера направляет свой объектив на мистера Данна, а мистер Данн снова направляет свой взор на пространство между сидениями. Там сидела всё та же девочка. Маленькая девочка сверлила Дэвида взрослым осуждающим взглядом. Мужчина прислоняется горячим лбом к прохладному стеклу окна. Лицо его опять истощало усталость и безразличие.

В следующей сцене главный герой придёт в сознание в больнице и узнает, что поезд попал в жуткую катастрофу…

***

Обожаю этот фильм. Это сцена из моего любимого фильма. Время от времени пересматриваю его с завидной регулярностью. Вот и этом жарким летним вечером я крутил его. Вы, наверное, спросите: «К чему ты клонишь?». А я скажу. В этом отрывке герой картины куда-то едет на поезде, знакомится с девушкой и так далее, словом, как и я этом жарким вечером, занимается совершенно обычными делами, совершенно не подозревая о том, что в скором времени произойдёт что-то, что бесповоротно изменит его жизнь.

P.S. Поезд сойдёт с рельс. В живых останется лишь один.

Часть 1: Демон

Глава 1

Город Симонс. Стояло жаркое лето. На календаре двадцать девятое августа. Ещё вчера я договорился со своим приятелем Алексом Хоуком пробежаться по торговому центру. Покупать я ничего, конечно, не буду, так как денег в семье и так в обрез. Решил просто составить ему кампанию, просто размять ноги на свежем воздухе, если можно так говорить про городской воздух. От этих машин вони больше, чем от сигарет.

Я лежал на кровати и читал «Над пропастью во ржи» Сэлинджера на своём планшете. Вдруг зазвонил мобильник. Это был Алекс Хоук.

– Здарова, бандит – говорит. – Я собираюсь и выхожу. Давай встретимся минут через двадцать возле «Кроличьей лапки?

– Договорились. Тогда тоже одеваюсь.

«Кроличья лапка» – это самый крупный торговый центр в городе. Название очень даже ничего, но уж очень неудобное. Захочешь ты попросить водителя автобуса остановить возле «кроличьей лапки» – так пока выговоришь, остановку уже проедешь.

В общем, я включил на телефоне какую-то старую рок-н-рольную песню, чтобы скучно не было. Дерьмовый интернет. Чтобы песня загрузилась приходилось ждать чуть ли не до пенсии. Времени терять не стал и тут же принялся снимать домашнюю одежду. Подойдя к шкафу, я открыл дверцу, в внутренней стороне, которой находилось зеркало. Достав из шкафа свою любимую синюю клетчатую рубашку с синем рукавом, принялся одевать её. В тот момент, когда я стоял перед зеркалом в одних трусах и расстегнутой рубашке, заиграла песня. Так как дома сейчас никого кроме меня не было, я схватил с дивана очки и, нацепив их со скоростью звука, принялся изображать рок-звезду перед зеркалом. Моё тело слилось с музыкой в унисон: каждый шаг был под удар главного барабана, голова ритмично дергалась из стороны в сторону, а в самые эпичные моменты песни правая рука резко выбрасывалась вверх и затем медленно опускалась вниз. Это движение я позаимствовал у Фредди Меркьюри. Когда песня закончилась, я пришёл в себя – быстро надел бриджи, очки снимать не стал. И не потому, что я люблю их носить, а потому, что от солнца мне глаза, как ножом, режет. Вкинул кеды на босу ноги и отправился в путь.

Улица, на которой стоит мой дом, располагалась на вершине, а остальной город находился, как бы, в яме, низине. Один квартал вниз, три вправо, и один налево – полпути позади. Вы замечали, что, когда ты идёшь куда-то долго и при этом ничем не занят, например, не говоришь по телефону с подружкой или не слушаешь музыку, то твою голову посещают всевозможные мысли, словно перед сном. Пока шёл, все не мог перестать думать про этот город. Симонс – довольно странное место, если подумать. Шагаешь и удивляешься, как меняется картинка: сначала возвышаются многоэтажные здания, офисы и тому подобная дребедень; сворачиваешь за угол и бах – перед тобой покосившиеся обшарпанные частные дома, под ногами засохшая грязь и песок, бах – и снова многоэтажки, огромные пробки из машин, парки, фонтаны…

По пути мой взгляд наткнулся на табачный ларёк и, мне, вдруг, ужасно захотелось покурить. К слову сказать, я почти не курю, так, иногда могу за компанию прикончить одну, но, почему-то, сейчас чертовски захотелось. Видимо, это всё проклятое кино – смотришь на какого-нибудь крутого парня из фильма, который дымит не переставая, а ты и думаешь: «Я также хочу». Словом, захожу внутрь. За кассой сидит пожилая женщина. Не лицо, а кирпич– ни одна мышца не шелохнётся. Голова неподвижна, а глаза бегают.

Подхожу я, значит, к прилавку. Раньше я никогда не покупал сигареты лично, поэтому чувствовал небольшое смущение. Но виду старался не подавать.

– Здравствуйте, можно мне…

Бах. Продавщица ударила свернутой газетой по прилавку.

«Чертовы мухи!», – ворчала дама, смахивая мертвую муху на пол.

Господи, моя душа успела слетать до дома и обратно, затем убежать в пятки.

– Слушаю, вас.

– Пачку сигарет, пожалуйста – говорю.

– Паспорт имеется?

– Эээ, – промычал я, – с собой нету.

– Тогда и сигарет нету.

Я понимающе кивнул и вышел. В общем-то, я на неё не злюсь – продавцом безжалостно штрафуют, если они продают сигареты и алкоголь несовершеннолетним. А выгляжу я, кстати, совсем ещё как ребёнок. В мои восемнадцать с небольшим, люди мне дают шестнадцать и того меньше. Густые волосы, рост – метр с кепкой и миловидное личико. Мои сверстники уже вовсю красуются мощной щетиной и широченными плечами, а я… Я это я. Конечно, приходится вести себя стойко. Когда в мою сторону прилетает насмешка на счёт детской внешности, я обычно отвечаю, что это дар божий: когда они будут похожи на старого шарпея, а я буду ещё ничего.

Миновав несколько жилых дворов, я очутился на автобусной остановке. Было около пяти вечера. «Это хорошо: большинство людей все ещё на работе и, в автобусе будет свободно», – подумалось мне. Через пару минут подъехал транспорт. Я снял очки и запрыгнул внутрь. Два-три сидения были свободны, но занимать я их не стал. Вечно, как только ты усядешься, зайдёт какая-нибудь старушка на трясущихся ногах, встанет именно возле тебя и начнёт глубоко вздыхать тебя прямо в ухо или того хуже: якобы, говоря сама с собой, начинает причитать: «И место никто не уступит…». И какая-нибудь мягкосердечная женщина не выдержит и попросит меня встать. Спасибо. Проходили. Пешком постою. Вы не подумайте, что я злой такой и ненавижу пожилых людей. Уважать их безусловно надо и место им уступать. Просто меня раздражает, что они уже принимаю как данность, что им должны уступить. И ещё: они не такие уж и безобидные, эти старухи. Помню однажды утром стою я на остановке и жду трамвай. Народищу тьма, так как лил дождь. Трамвай подъехал и остановился. Естественно толпа скопилась возле дверей – каждый хотел успеть втиснуться. Торопиться мне было некуда, и я решил дождаться следующего рейса. Короче, все залезли за исключением пары бабушек. Одна из них уже готовилась залезть, как вдруг мальчуган лет пятнадцать прошмыгнул мимо неё и заскочил в автобус. Что было дальше, повергло меня в шок. Страшка своей крючковатой палкой для ходьбы зацепила мальчугана за рюкзак и вытолкнула его назад. Да так сильно, что тот упал спиной наземь. Я никого не настраиваю против пожилых людей. Просто хотел сказать, что и такое бывает. Парнишка спешил в школу, а бабулька ехала неизвестно куда в такую рань…

В автобусе стояла жуткая духота. От такой жары и коньки откинуть не долго. Помню, как позапрошлой зимой ехал я с экзамена в трамвае. Транспорт был битком. Люди теснились словно кильки в банке. На сеРэдине пути от духоты у меня закружилась голова, затошнило, в ушах зазвенело, а затем, и вовсе, потемнело в глазах. Как же я тогда испугался. Почувствовав, что трамвай остановился, я наощупь добрался до выхода и выскочил на свежий воздух. Около минуты тогда просидел на коленях. А когда мрак отступил, я увидел однокурсницу. Оказывается, она выскочила из трамвая следом за мной, чтобы помочь. Вообще-то, я её недолюбливал, но после этого случая моё мнение о ней поменялось.

Скоро моя остановка, поэтому я заранее зашагал к дверям выхода. Передо мной прямо впритык к двери стояла довольно стройная девушка. Я как маньяк пялился ей в спину, гадая, какое у неё личико. В ушах у неё торчали музыкальные наушники. Вдруг, она резко обернулась и пристально посмотрела на меня. Несколько секунд непрерывно мы сверлили друг друга взглядом. Затем она отвернулась к окну. Под длинными волосами промелькнула улыбка. «А она красотка!», – подумал тогда. Но больше всего в ней мне понравилось не её внешность или то, как она одевается, а вот что: девчонка ритмично топала ногой и кивала головой под музыку, которую она слушала. Ничего особенного, но мне именно это понравилось в ней. Она водила пальцем по стеклу, словно, рисовала по запотевшему зеркалу. В голове у меня сразу начали рождаться глупые романические фантазии: типа, она вырисовывает цифры своего номера в надежде на то, что я увижу это и позвоню ей. Автобус остановился. Она посмотрела в последний раз на меня своими огромными глазами и, как только двери открылись, выбежала наружу. Я хотел догнать её и познакомиться, но моё стеснение сильнее меня. «Идиот, – думаю, смотря девчонке в след – Какой же ты идиот».

На следующей остановке сошёл и я, спустился в подземный переход, чтобы перейти улицу. На пути мне встретилась женщина, которая просила милостыню. Я нащупал в кармане какую-то монету и кинул в банку у ног женщины. Не знаю почему я дал ей денег. Не то чтобы мне жалко этих денег, просто у меня в голове не укладывается: смотря на неё и большинство других бродяг, я вижу вполне дееспособного человека. Найди работу – всяко лучше, чем морозить задницу на бетоне. Допустим, даже если этот человек болен, это не помешает ему устроиться мойщиком посуды в забегаловку или ещё кем-нибудь. Ну или хотя бы пой. Не понимаю я их.

Пару минут, и я на месте назначения. Через мгновение прибыл Хоук. Мы энергично поздоровались в свойственной нам манере: рукопожатие, щелчок пальцами, стук костяшками кулаков. Дикое ребячество. Затем я и мой товарищ направились в «Кроличью лапку». Ему нужно было купить подарок подруге.

– Ну, рассказывай давай. – начал Алекс. – Как дела? Как лето проходит?

– Да ничего, потихоньку. Дом-работа. Работа-дом. Хотя, сейчас я не работаю.

– А чего так? Насколько я помню, ты в охрану куда-то устраивался? – заботливо спросил Алекс. Он умеет был активным слушателем, когда в настроении. В такие моменты ты начинаешь считать его чуть ли не лучшим другом.

– Просто уволился. Не понравилось. – говорю. Вру и не краснею.

Мне там действительно не нравилось – тут я не лгу. А кому понравится целые сутки просидеть на стуле без дела. Ну совсем без дела. Читать нельзя, музыку слушать нельзя, отходить нельзя. И так три недели подряд. Я не хочу никого обидеть, понимаете? По любому, есть люди, которым такая работа по душе. Но это не моё и точка. А соврал я вот где: я не сам ушёл, а меня уволили. Тогда второй месяц работы подходил к концу, и из-за недостатка людей меня начали отправлять на разные участки. Так я из цветочного магазина перебрался сначала хранить покой и порядок богатого жилого двора. Моя задача была проста: сидеть в специальной будке, следить за камерами и пропускать определенные машины, открывая шлагбаум. Всяко веселее, чем было. Позднее меня отправили на самый простой участок охранять пустые заброшенные склады. Та неделя, когда я работал там, была лучшая. В моём распоряжении был целый заброшенный домик, двор и большая территория неподалеку от дома. В домике я нашёл старые книги, которые жадно проглатывал одну за одной. Я был обязан никого не пропускать на охраняемую территорию. В один день пришли двое парней пострелять из лука на свалке позади домика. Они и не подозревали, что здесь нельзя находиться. Я бы и сам не подумал. Пошёл я с ними поговорить, объяснить всю ситуацию. Но не успел я опомниться, как уже сам стрелял из спортивного лука по бутылкам. И как раз в этот момент прибыло начальство с проверкой. Дальше говорить смысла нету– мне выплатили деньги и сказали «прощай». И чем я только думал?

– И что теперь будешь делать? – спрашивает Алекс.

– Прохожу стажировку на молочном комбинате. – говорю.

– А на кого?

– Лаборант. Говорят, если отработаю до конца лета у них, то после университета возьмут к себе.

– Так это же отлично, вроде. – говорит.

– Не совсем. Зарплата мизерная… Да и не нравится мне совсем. Я ещё думаю, заканчивать стажировку или нет.

По правде говоря, я подумываю бросить учебу. Сидя на скучный лекциях, я прямо-таки слышу, как мучительно во мне что-то умирает.

– А кому работать нравится? Пора бы уже снять розовые очки. Скажи спасибо, что вообще работа есть.

Я ненавидел его в эту минуту. Толи от того, что он говорит прямо как мой папаша, толи от того, что он был прав – я понимал это, но не мог ничего изменить.

– Черт со мной. Ты-то как? Рассказывай. – быстро сменил я тему разговора.

– Все по-старому: экзамены в юридическом, такси. – отвечает.

Алекс работает в фирме своего дяди таксистом. Дядюшка взял его под тёплое крыло: дал рабочую машину и снабдил базой клиентов. Отчасти я завидовал ему, но будь у меня такой дядя, я не уверен, что работал бы у него.

– Ну что? Куда идём? Решил, что будешь покупать?

Хоук уткнулся носом в мобильник – видимо, строчит кому-то сообщение.

– А? – отвечает спустя несколько секунд.

– Что дарить будешь? – на громких тонах повторил я свой вопрос.

– Думаю, куплю я ей зимний костюм для катания на лыжах. А заодно и себе.

– Один комплект на двоих? – сострил я улыбаясь.

– Ну да. Куплю я себе, а ей поносить дам разочек. – подхватил Алекс. Люблю, когда человек умеет подыграть. Мы оба засмеялись.

«Просто подумал, летом цены на зимние товары в разы меньше. Почему бы и не приобрести по дешёвке». – с серьезным лицом продолжал Хоук.

– Разумно.

Мы поднимаемся по лифту на третий этаж и направляемся к нужному магазину.

– Ты уже выбрал тему дипломной работы? – вдруг спрашивает мой спутник. Мы учимся на одном курсе в университете, но на разных факультетах.

– Да. Точнее я толком и не выбирал, мне всучили и все.

– Интересная хоть?

– Пойдёт. Хотя вряд ли для меня найдётся интересная тема… Я вообще подумываю бросить университет. – говорю.

– Бросить учёбу? Зачем? – чуть ли не закричал Хоук.

– Не интересно.

– Странный ты. Проучиться столько лет и за год до выпуска бросить. Это, конечно, не моё дело, но решать тебе. Смотри, как бы тебе не оказаться на его месте. – произнёс Алекс, показывая рукой вперед.

Я повернул голову и увидел впереди себя уборщика. Он протирал полы влажной шваброй. Он был одет в старую рабочую одежду, на голове маленькая черная шапка, которая одета лишь до верхушки ушей. Почему-то, мне сразу же стало его жалко. Толи из-за его одежды, толи виной были его печальные глаза, толи просто от того, что он уборщик. Большая часть его лица была покрыта бородой, но меня задели его глаза. Такие печальные. Смотря в них, я понимал, что телом он здесь, а душой где-то там… Где угодно, но точно не тут.

Я и Алекс Хоук выбрали несколько зимних костюмов, и пока был в примерочной, я сидел на стуле, ждал и думал. «Смотри, как бы тебе не оказаться на его месте», – эти слова крепко застряли в моей голове. Я уже и так мог быть на месте этого мужчины. В школе я завалил выпускной экзамен по математике. Не то, чтобы я совсем уж глупый. Биологию я сдал чуть ли не лучше всех в Рэд Ривере, но математику осилить не смог. Эта вражда между мной и уравнениями началась давно, лет в тринадцать. Мне математика никогда легко не давалась, но в средней школе у меня ухудшилось зрение. Об этому я никому не говорил. Даже не знаю почему. Видимо, боялся, что мама начнёт говорить, что это все из-за компьютера или телевизора. И теперь мне приходилось смотреть не на доску, а в тетрадь своего соседа по парте. Это привело к тому, что я не понимал новые темы в полном объёме… Затем, я сдался. Даже репетитор не смогла мне помочь перед выпускным экзаменом. Помню крики матери после того, как она об этом узнала. Словами такое не передать. Я даже тогда прослезился. Не удивительно – если ты проваливаешь выпускной экзамен, то у тебя не будет аттестата. А без него тебя не примут ни в один Университет, ни на одну достойную работу. В общем, дали немного времени на подготовку, а затем последовала пересдача экзамена. Это был мой последний шанс. Я тогда закрылся в своей комнате и начал штудировать учебники и тесты днями напролёт. Вопрос за вопросом разбирал самостоятельно, без помощи учителей и репетиторов. Голова кипела. За несколько дней я понял больше о математике, чем за десять лет в школе – удивительно на что способен человек, когда нету пути назад. Позже я вполне сносно сдал экзамен и поступил в неплохой университет.

«И что он имел ввиду под словами «Смотри, а то окажешься на его месте»?», – размышлял я, ожидая друга на лавочке. Как будто это так уж страшно. Что плохого в том, что ты зарабатываешь на жизнь тем, что поддерживаешь чистоту, скажем, в магазине или школе. Кто-то должен это делать. Разве не приятно заходить в чистый убранный магазин; разве не приятно, когда ты пришёл на лекцию, а в классе убрано? Это все общество. В обществе так сложилось, что уборщиками работать не престижно. Почему? Только потому, что мало платят. Уверен, если уборщикам будут платить, скажем, как хорошему менеджеру, то большая часть людей, которые вчера морщили нос, сегодня побегут за моющим средством и тряпками.

Спустя час мы купили два зимних костюма и отправились попить кофе.

Мы безмолвно пили кофе, ковыряясь в своих телефонах. Говорят, довольно странное это время, время развития технологий, так как из-за появления телефонов и интернета дети отучаются общаться. Отчасти я согласен, отчасти и нет. Помню, видал картинку, разделённую на две части. На одной стороне фотография, как люди едут в метро, и все до одного пялятся в свои телефоны. А на второй стороне фотография двадцатого века, люди в метро – и все тоже самое, только вместо телефонов в руках газеты. Ничего не изменилось. Однако, я заметил, что с появлением интернета и компьютерных игр, детей, гуляющих на улице, стало значительно меньше. Как по мне, это плохо. Возможно, я говорю, как ворчливый дед. Предыдущее поколение всегда считает, что следующие будут только хуже.

– Какой-то ты сегодня грустный, – прервал молчание Хоук, – что-то случилось?

– Да нет, все в порядке. – говорю. У меня появилось настроение, и я решил рассказать. – Сегодня, когда ехал в автобусе встретил девушку. Мы с ней встретились глазами и… Понимаешь, на меня в жизни ещё никто так не смотрел.

– Ахахах. – Хоук звонко рассмеялся.

– Я серьёзно. – говорю.

– Да? И что потом? Познакомился бы…

– В этом-то все и дело. – перебил я, – Я хотел, очень хотел подбежать, но не смог… Что я ей скажу? Избитую фразу: «Можно с тобой познакомиться?».

– Хотя бы так. – говорит. И действительно – это лучше, чем ничего. Вот я идиот.

Мы допили кофе и двинулись в путь на автобусную остановку, болтая о всякой чепухе. Алекс хотел ехать на автобусе, но я настоял на том, чтобы идти пешком. Я вообще предпочитаю больше гулять пешком, если погода хорошая. Особенно вечером. В такие моменты чувствуешь себя живым.

– В университете, – продолжал Хоук, – нужно будет провести лекцию с первокурсниками. В начале следующего семестра.

– Ого, а нам ничего не говорили. – говорю.

– Это только у нас. Вместо экзамена учитель велел каждому в группе провести по одной лекции.

– Так это же круто! – воскликнул я, – Я был бы обалденным преподавателем. Накачал бы документальных фильмов и сидел смотрел вместе со всеми, поедая чипсы.

– Ага. – весело подхватил Алекс, – Я бы экзамены всем автоматом ставил, кто хотя бы ходил на занятия. Девчонкам– четверки, красивым девчонкам – пятерки…

– А вы парни, извиняйте. Придётся позубрить. – говорю.

Оба залились смехом.

– Не, а если серьезно. Если бы учителям хорошо платили, я бы был учителем истории. Рассказывал интересные малоизвестные факты и так далее, а не всю эту скучную дребедень, которую пишут в учебниках.

– Не то, чтобы скучную – вероятно, даже фальшивую. – добавил я, – Хотя кто я такой, чтобы так говорить? А я… а я бы был учителем биологии в средних классах: я бы тогда делал вид, что вожу учеников в парк или музеи, а сам бы играл вместе с ними в футбол или другие игры, гоняли бы в походы купаться на речку. Короче, чтобы весело было. Дети должны веселиться, запомнить школу не как серое абстрактное пятно, а как яркий пейзаж, понимаешь? К тому же, между учениками будет меньше вражды, раз они больше будут общаться.

«Учитель биологии – вот это я дал», – думаю. Аж самому смешно стало.

– А я уж подумал, что ты выбрал биологию, чтобы проводить занятия по анатомии и половой системе со старшеклассницами. – острил Хоук.

– Не без этого, друг мой – не без этого. – отвечаю и улыбаюсь. Боже, какой же я испорченный.

Некоторое время шли молча. С некоторыми людьми комфортно даже молчать, но с Алексом Хоук такого у меня не было.

– Ты девчонкой не обзавёлся? – спрашиваю. Девушка, которой он покупал лыжный костюм сегодня – просто подруга. Они не встречаются.

– Неа. В этом плане все плохо.

Не понимаю я его. Ладно я – закомплексованный, молчаливый и страшный, но он– совсем другое дело. Красавец, душа компании. Алекс Хоук относится к такому типу парней, которые больше общается с девчонками, чем с парнями. И при всём при этом, он умудряется до сих пор ходить без девушки. Вот так дела!

– Попроси подруг, чтобы познакомили тебя с кем-нибудь. – говорю, – желательно с добавлением того, что у тебя есть красивый, умный, харизматичный и скромный друг Сонни.

– Ахаха, так и сделаем… Нету у них одиноких подруг. – грустно отвечает Хоук. Ладно уж, в душу лесть не стану.

Наконец, мы дошли до перекрёстка, на котором наши пути расходятся.

– Кстати,– кинул на прощание Хоук,– Раз уж ты не уверен на счёт стажировки, то скажу. Мой дядя имеет большой участок пшеничных полей недалеко от Рэд Ривера. Ему нужны охранники на месяц до конца лета. Работа не пыльная, платят хорошо. Интересно?

– Думаю, да. Ты позвони, если места будут. Но пока ничего обещать не могу.

– Хорошо. – говорит.

Я свернул направо, а он пошёл дальше. «Сегодня надо лечь спать пораньше. Завтра на стажировку», – наставлял самого себя по пути домой.

Когда я пришёл, все домашние уже спали. Было около десяти вечера. Они рано отрубаются. Но я так не могу– у меня ближе к ночи начинается пик активности: я слушаю музыку, иногда рисую, общаюсь с друзьями в интернете… Сходил поставил чайник, включил компьютер. Листая новости в интернете, мне попалось одно интересное видео. Для меня интересное. Оно называется «следую своей мечте». «Очередное девчачье клеше»,– подумал я сначала. Но когда посмотрел, понял, что ошибся. В общем, там мужчина рассказывает про понятие – мечта и о том, что в погоне за мечтой есть некая правда. Такое возможно. Вы, – говорит, – можете достичь всего, но есть одно большое, страшное, безжалостное «но» … Парень привел в пример рок-группу «Килс Пилс»: после скоротечного пика группа распалась, но вокалист и основатель группы никогда не оставлял мечту стать рок-звездой. Спустя двадцать лет, он подрабатывает каким-то грузчиком. Совсем не престижная работа. А по ночам играл в клубах, барах и везде, где только можно свои песни. Он был настолько непоколебим, настолько безумен, настолько болен этой своей мечтой, что его никто не мог разубедить. Это привело к тому, что о нём сняли документальный фильм. После этого фильма люди обратили внимание на старика и… это позволило ему отправиться в тур с полностью выкупленными билетами. Какой вывод, спросите вы? А такой: если вы чего-то хотите настолько, что готовы поставить свою жизнь на карту, то вы добьётесь своего… Но это не обязательно будет лёгкий путь. Возможно, вы будете работать двадцать лет грузчиком в мясной лавке.

После просмотра видео, убедившись, что предки спят, я стащил сигарету из куртки отчима и выскочил на улицу. Прячусь я не потому, что боюсь или что-то ещё, а просто не хочу лишних поводом для ссор. У меня отношения с ними и так не идеальны, скажем так. Музыка, дым, прохлада, ночь. Идеальный четырехугольник, в центре которого я. Из моей головы все никак не выходило то видео, которое я посмотрел. Цели, мечты и стремления к ним – это все прекрасно. Даже если ты будешь месить дерьмо половину жизни, будучи уверенным в то, что вторая половина жизни пройдёт бок о бок со своей мечтой. Как по мне, это не так страшно, как то, если человек не знает о чём он мечтает. Если у тебя нету мечты или цели – внутри пустота, отравляющая тебя. На этой мысли я зашёл домой и принялся попивать чай.