Текст книги "Академия Ранмарн"

– Интересно, и что это они тут делают? – не скрывая злости, весьма громко спросил у меня Шен.

– Не знаю. – Я пожала плечами и постаралась забыть о ведущих. – Мне бы польстил тот факт, что они здесь из-за меня. – Шен замер, и пришлось пояснить: – Я задала прочитать мемуары трех генералов периода Карадарских сражений, поэтому им и могло понадобиться хранилище знаний. Но с другой стороны, заданный материал они сумели бы найти и в хранилище Академии Ранмарн.

– Вот-вот, – как-то странно произнес Шен.

Мы забрали вещи и, забыв о ведущих, стали обсуждать предстоящее соревнование в дайкоше. Эта игра, в которой пятнадцать членов каждой команды пытались забросить мяч в пять вертикально вбитых колец, пользовалась популярностью, и секции дайкоше всегда были переполнены. Шен занимался с двенадцати, а их команда «Красный рассвет» всегда соперничала с «Великими дайонами», но знающие редко позволяли соперничающим командам сойтись на одном поле. И именно сегодня был тот самый знаменательный оборот Талары, когда командам позволили встретиться на одной площадке.

– Элька, только на поле не выбегай! – Усаживая меня среди запасных игроков, Шен как капитан команды давал распоряжения: – Лорхо и Тодо, сдерживайте их нападающих, особенно Ренго, он еще и в секцию по древним видам борьбы ходит. Симан, Гае, Давир, прикроете меня в момент атаки, и никакой самодеятельности.

Шен – лидер в команде, но никогда в компании или среди сверстников. И если на поле он может наорать и даже дать подзатыльник, то вне игры никогда не позволяет себе подобного – законники обязаны сдерживать проявление эмоций.

Впрочем, почти все в команде Шена были законниками, поэтому и вел себя «Красный рассвет» значительно сдержаннее, чем «Великие дайоны», там в основном играли познающие.

Команда «Красный рассвет» выиграла с отрывом в два очка. Радость от победы мы с Шеном отметили очередным виражом над Исикаре, его друзья сопровождать нас не могли, остались на обязательные занятия.

– Знаешь, – внезапно произнес Шен, – когда ты рядом, мне очень хорошо.

Я улыбнулась, мне тоже было хорошо сейчас и даже думать не хотелось о завтрашнем дне.

– Лирелька, – позвал Шен, – предварительные результаты уже пришли…

Отвечать я не торопилась, я, в отличие от вечно беспокоящегося Шена, как-то была уверена в положительном ответе, но вежливо спросила:

– И?

– Мы совместимы. – Улыбка Кисану стала совершенно счастливой. – И когда я завершу обучение…

– Это замечательно, Шен. – Не могу сказать, что я испытывала радость, наш союз был тем, что казалось незыблемым, как сама Талара.

– Элька, это просто чудесно, и мы будем вместе.

– Да. – И вот теперь то, о чем я все время хотела сказать: – Но после окончания учебного года в Ранмарн.

Другой бы на месте Шена разозлился, позволил себе проявление недовольства или настоял на своем, но… Шенондар Кисану посмотрел на меня, улыбнулся и едва слышно ответил:

– Хорошо, Эля, я понимаю, что ты еще не готова. Но предварительное соглашение желательно заключить до того, как я получу назначение на место трудовой деятельности.

И кийт помчался быстрее, возвращая нас в город. Я счастливая, у меня будет чудесный и понимающий спутник, как мой папа у мамы, как Ран у Олини… Я счастливая, у меня есть все: государство, которое заботится обо мне и позволяет работать там, где я могу принести наибольшую пользу Таларе. Семья, в которой меня понимают, мечта, которая стала моей работой даже раньше, чем я могла надеяться. И будущее – с Шеном оно станет светлым и радостным… Я очень счастливая.

Мы вернулись после заката, долго стояли, обнявшись, перед входом в мое кимарти, слушали, как стучат наши сердца. И мне было хорошо, но… время. Еще не весь материал готов на завтра. После быстрого поцелуя я вырвалась и, захватив свой пакет, отправилась домой.

– Ты мое счастье, – прошептал Шен.

– А ты мое. – И мне стало очень радостно от этого.

Олини уже спала, поэтому я на цыпочках прошла мимо ее двери, но неожиданно из комнаты для еды меня окликнул отец:

– Эля, ты вернулась?

Аккуратно положила пакет с сеором, прошла к родителям.

– Привет, папа. Вы чего не отдыхаете?

Мама мне ласково улыбнулась, а вот отец оказался чем-то расстроен. Расстроен настолько, что все еще сидел в мундире, не потрудившись снять жесткую форму, и сейчас сине-желтый цвет одежды законника словно призывал к осознанию собственной вины. Папа только ворот расстегнул и, судя по полным тарелкам, так ничего и не съел.

– Лирель, – полным именем он обращался ко мне, только если был очень зол, – объясни… не знаю, как сказать… сегодня к окончанию трудового дня мне пришел типовой договор на заключение стандартного супружеского соглашения… на твое имя.

Устало опустилась на стул, позволила маме себя обнять и опустила голову на ее плечо:

– Пап, ну я говорила с Шеном, мы вроде договаривались ждать окончания, видимо, его отец ничего не понял, я разберусь…

Папа оборвал мою речь одним движением, обхватил голову руками и простонал:

– Лирель, договор пришел от имени командующего подразделением «Черного клина» Отнара Шао, на имя его сына Киена Шао! Эля, в этой семье все ведущие, но ведущие не берут в спутницы знающих! Если бы контракт пришел на имя Олини, я бы еще понял, но ты… У нас были планы на Шенондара Кисану, вы так давно вместе, столько усилий потрачено для заключения между вами традиционного соглашения, и тут это!

Мне нечего было сказать, потому что мое удивление не знало границ. Это казалось странным, непонятным и… невозможным. Киен Шао, ведущий, который вообще меня видел лишь раз… ну не раз, но всего один день.

– Пап, что ты ответил?

Мой папа был законником, поэтому мог отказывать многим.

– Лирель, я ответил, что мы рассчитываем на традиционное супружеское соглашение… Но если их сторона согласится на наши условия… я не смогу отказать Отнару Шао, это не тот человек, который прощает отказы.

Ведущие никогда не берут в спутницы знающих. Дело даже не в том, что познающие искусство им ближе по статусу, проблема в том, что мы, знающие, видим их насквозь. Но чтобы выбрать знающую из собственной Академии… Это же просто глупо!

– Эль, – мама прижала меня к себе сильнее, – если бы мы были уверены, что он тебе нравится, мы бы согласились даже на стандартное супружеское соглашение, но…

– Мне никто не нравится. – Я тяжело вздохнула. – И если Шен для меня как родной, то ведущий… Это просто смешно, мам! И стать спутницей ведущего – значит забыть о работе, а мне нравится быть знающей! Я даже думать об этом не хочу! Попробую разобраться… Он, наверное, подошел сегодня, чтобы сказать, а я… Разберусь завтра! Долгого сна, мама, долгого сна, папа!

Войдя в свою комнату, я не плакала – на это просто не было времени. Подключилась к системе хранов информации, ввела код и вошла в хранилище знаний – нужно было подготовиться к занятиям.

Утренний звонок разбудил всех разом. Звонкая сирена пронеслась по улицам, возвещая начало нового рабочего дня. Подскочив, я быстро надела форму для бега и помчалась на улицу, отстав от Олини на несколько мгновений.

– Привет, младшая. – Оли сбегала вниз по лестнице. – Поговаривают, соглашение на тебя пришло…

– Привет, старшая, было дело… – За Олини бежать тяжело, все же, в отличие от знающих, познающие искусство больше внимания уделяют телу и физическим нагрузкам.

– Что намерена делать? – Сестричка чуть притормозила.

– Буду перенимать твой прогрессивный опыт!

Мы весело рассмеялись, привлекая внимание. Олини сумела тактично отказаться от четырех стандартных соглашений, присланных на ее имя начиная с двадцати трех лет, ведь к тому времени уже было заключено предварительное соглашение с Рананданом Ашедо. С Раном Оли познакомилась в гоаре. Мы как раз шли со стоянки мигана к корпусам спортивных секций, когда увидели группу читающих души, возвращающихся с профильных занятий. На Рана я обратила внимание сразу – высокий, широкоплечий и светловолосый, но при этом со смуглой кожей и чуть раскосыми глазами, как у древних таларийцев. Но я смотрела не на внешность, просто увидев этого молодого человека, как-то сопоставила его образ с пройденным в тот день обучающим материалом на тему «Влюбленность: признаки проявления и методы борьбы». Так вот Ран был истинным олицетворением влюбленного. Он смотрел на не заметившую его взгляда Оли так, словно в этот миг весь мир сузился до этой конкретной таларийки в ярком желто-зеленом платье. Затем Ран очень медленно перевел взгляд на ее руку и, увидев красную ленту, улыбнулся так радостно, словно стал самым счастливым человеком на свете.

Я не удержалась и, дернув сестру, прошептала:

– Оли, он на тебя так смотрит…

Зеленые глаза Олини чуть свысока, как и полагалось познающей искусство, оглядели идущих нам навстречу, и я услышала сдавленный стон.

Мне тогда было двенадцать, это был мой первый год в гоаре, и я беззаботно отнеслась к происходящему, пошла дальше, рассказывая Оли о происшествиях на обучающих занятиях, и даже не заметила, что сестричка отстала. Прозвенели колокольчики, возвещая новый акан занятий, я обернулась, и оказалось, что Оли и Ран так и стоят на белой пластиковой дорожке, глядя друг другу в глаза. На занятия опоздали оба, но обучающие были лояльны, к сожалению, лишь до тех пор, пока не выяснилось, что Ран из читающих души. Познающая искусство и читающий души не пара. Ранандану Ашедо порекомендовали в течение дегона найти партнера по отношениям. Тогда в силу возраста я многого не замечала, только то, что Олини по утрам встает с красными глазами. Вскоре Оли уже выступала на народных празднествах, пришел первый контракт на ее имя. Отец отказал, даже не задумываясь, а через полный оборот Талары на пороге нашего кимарти появился Ран с разрешением на проверку совместимости для традиционного союза. Как он этого добился, я до сих пор понять не могу, тогда даже у отца ничего не получилось, а он очень старался.

Стоит ли говорить, что, пока шли проверки на совместимость, Олини всеми способами пресекала попытки рассматривать ее как объект стандартного супружеского соглашения. Вплоть до того, что однажды изобразила злоупотребление алкоголем перед родителями ранмарнца, дабы те не удовлетворили просьбу сына и не прислали отцу контракт. Но Оли познающая искусство, она играла роли, и ее эмоциональное состояние менялось, как ветер, я так не умею, меня учили иному.

– Не грусти. – Устав от моего молчания, Оли поспешила утешить: – Сама посуди: если они пойдут навстречу требованиям отца и решат заключить традиционный союз, у тебя будет не менее трех лет, пока пройдут проверки на совместимость, чтобы… ну, перенять мой прогрессивный опыт. С другой стороны, это же веду-у-у-у-щий!

– Не начинай! – Кажется, я испытала гнев и раздражение.

Мы бежали по дороге уже на выходе из нашего квадрата, и вскоре нас догнал Шен.

– Привет, Шенондар. – Олини поцеловала его в щеку. Вот все в моей семье любят Шена больше, чем я! – Как жизнь молодая?

– Хорошо. – Шен приноровился бежать рядом со мной. – Ведущих много вокруг развелось, – укоризненный взгляд в мою сторону, – а так жизнь прекрасна.

– О-о-о, – выдала зеленоглазая предательница, – так ты ничего не знаешь?

– Не знаю чего? – удивленно спросил Шен.

– Молодежь, разбирайтесь! – И, истерично хихикая, Олини умчала вперед.

– Эля, рассказывай! – Шен сурово посмотрел на меня, я улыбнулась и побежала быстрее… надеясь догнать… предательницу!

Площадь Пяти Воинов! Каждое утро на утреннюю зарядку здесь собиралась большая часть дневных нашего города. Площадь была поделена на пять частей, и мы обычно тренировались с Воином Огня.

– Займите место! – прозвучал приказ, мы встали по центру квадратиков, готовые приветствовать своего учителя.

Далее шло традиционное:

– Утренний свет – это энергия светила. Светило – это огонь. Готовы ли вы впитать силу огня?

– Да, великий учитель! – прозвучал хор почти трех сотен тысяч человек. В других концах площади раздавалось нечто подобное, но все сливалось в общий гул, который казался отдаленным рокотом грома.

Великого учителя Огня не было в живых вот уже двенадцать тысяч полных оборотов Талары вокруг светила, но его наследие жило в нас. Его приемы мы повторяли каждое утро, искренне веря, что впитываем энергию светила. В любом случае после упражнений все тело наполнялось легкостью, а жизнь казалось настоящим чудом. На площадь Пяти Воинов народ сбегался и сходился сонный и хмурый, а после упражнений все разбегались с радостными улыбками, приветствуя знакомых и незнакомых и искренне наслаждаясь бегом.

– Ученики, время огня завершилось. Удачного дня! – прозвучало сверху, возвещая окончание урока.

– Благодарим, великий Мастер Огня!

И мы наперегонки помчались домой. К Учителю Огня я сманила Олини и Шена, меня завораживала эта стихия, и в одно прекрасное утро мы ретировались от Мастера Ветра и присоединились к самой малочисленной группе Мастера Огня, традиционно считавшегося предназначенным для военных. Это было настоящим открытием для нас – его уроки приносили гораздо больше энергии и радости. С тех пор мы исправно занимались с Мастером Огня каждое утро вот уже три полных оборота Талары вокруг светила.

– После занятий я зайду! – крикнул Шен, направляясь к своему дому.

– Хорошо, – ответила я и толкнула Олини к нашему входу. Она хохотала и упиралась, грозилась все рассказать, и мы так и добежали до дома, шутливо переругиваясь.

– Как позанимались? – спросила мама, накрывая для нас стол.

– Чудесно. – Олини уселась первая, начала есть салат и плоды деревьев.

Еду для Оли доставляли отдельно, потому что познающие искусство питались не так, как все. Мой завтрак состоял из сладкого и минерализированной воды – мне мозг питать нужно, а не красоту. Но мама все делала по-своему, в итоге мне тоже достался салат, а сок Олини был разбавлен минерализированной водой. Мы не возмущались, мы давно привыкли.

– Олини, сегодня вернись пораньше, – вежливо напомнила мама о подписании ее супружеского соглашения.

– Я помню! – Олини словно светилась от счастья, этот союз был долгожданным, хоть и несколько… поспешным.

– Эля, тоже будь пораньше! – Мама ласково погладила меня по волосам.

– Не обещаю. – Я вспомнила, что нужно разбираться с планами старшего знающего Атанара, взглянула на обиженное лицо сестрички и добавила: – Но постараюсь.

Оли с визгом бросилась меня обнимать, но повторный сигнал сирены прервал сестринские изъявления чувств. Мы почти одновременно побежали в комнаты и вскоре покинули кимарти. Я в зеленовато-синем под цвет глаз костюме, прижимая к груди сеоры, Олини в ярком цветастом платье, надевая на голову шляпку.

– Мамочка, до вечера! – выкрикнули мы разом и помчались к остановке мигана.

– Ведущие – это лучший вариант на Таларе, – внушала мне Олини по дороге, – посмотри на себя – никакой женственности! На уме одни обучающиеся да занятия! Этот ведущий для тебя идеальная партия, хоть мне и Шен нравится, он хороший.

– Олин, – я нетерпеливо вбила в панель у прозрачной трубки мигана вызов на два перемещателя, – а давай я сама буду решать, что для меня лучше!

– Эля, ты еще не знаешь, что тебе лучше, поверь мне!

Сану двадцать восемь, Олини двадцать пять, я самая мелкая, мне всего девятнадцать – и все считают, что имеют право меня поучать! Иногда мне кажется, что существует огромная проблема братьев и сестер, потому что те, кто старше, уверены, что только их опыт позволит младшим избежать ударов Асаны. Но мы не хотим идти по пути, проторенному старшими, мы хотим создавать свой путь, пусть неправильный и болезненный, но свой. В нашем мире выбор – запретная роскошь, наверное, именно поэтому я так дорожу своим пусть и ограниченным, но правом избирать.

Олини умчалась первой, придерживая шляпку на поворотах, я запрыгнула на следующий перемещатель, стараясь не думать о статистике смертельных случаев в мигане. Включив сеор, просмотрела еще раз расписание – первое занятие у «Ведущих», затем два свободных занятия, и четвертое у «Атакующих». Злость вспыхнула при воспоминании о Киене Шао, но тут же исчезла, подавленная привычным волевым усилием – впереди показались очертания Академии Ранмарн.

* * *

Академия была моей службой вот уже восемь дегонов, и это оказалось лучшим временем в жизни… до вчерашнего дня. Остановив перемещатель, я покинула миган и направилась к входу для знающих. В преподавательской царил обычный утренний переполох, но это мог заметить лишь знающий, обучающимся показалось бы, что здесь идеальный порядок, и степенные знающие лениво проходятся между столами в ожидании начала занятий.

Не здороваясь ни с кем, быстрым шагом подошла к своему столу, положила сеоры и направилась в омывательную. Вошла в свой отсек, разделась, включила теплые струи и быстро охладила их до почти ледяных. Затем режим теплого океанского ветра, и я начала переодеваться. Нательное асте, затем тонкие шес, открыла отделение с формой. После занятий мы складывали форму, утром доставали ее чистой и отглаженной. Синяя блузка под шею, длинная темно-серая юбка, строгие, на небольшой платформе, очень удобные туфли – и я уже почувствовала себя совершенно иначе. Достала айке с кремом, быстрыми привычными движениями втерла в кожу. Затем собрала волосы на затылке, накрыла черной тканью, заколола тонкими деревянными исе.

Когда я выхожу из комнаты омовений, моя спина всегда прямая, движения четкие и уверенные, голос и эмоции контролируются. Я направляюсь в преподавательскую, произношу традиционное: «Удачного дня, знающие!» – и слышу в ответ: «Продуктивных занятий!» Мы все рады этому дню, потому что мы знающие! Цель нашей жизни – передать знания обучающимся, и эта цель становится единственной, стоит надеть форму и уложить волосы в строгую прическу. Мы – знающие! Мы гордимся этим! Мы никогда не будем кричать, бежать или предаваться панике, если на нас форма. Даже в спешке мы держим спину прямой, а все движения наши уверенные и правильные, потому что мы знающие!

Олини говорила, что когда она поет, она чувствует себя центром вселенной. А я не хотела быть в центре, потому что истинное удовольствие для знающей – это направить обучающегося так, чтобы он нашел свой центр вселенной. Я знающая! Это мой путь, мой долг, мое призвание! И это моя мечта, которая стала реальностью.

Взяла сеор с планом занятия и с доброй, полной искреннего расположения улыбкой вышла из преподавательской вместе с десятками таких же собранных, приветливо улыбающихся знающих с блеском в глазах. Мы – знающие, наша цель нести знания!

Лифт поднял меня на этаж ведущих и, глядя в зеркало на себя, такую уверенную и собранную, я поняла, что сумею справиться. Я – знающая!

Выйти из лифта, пройтись по коридору и приблизиться к аудитории. Прикосновение, и дверь взлетает вверх, открывая для меня путь к обучающимся. Ведущие уже здесь, все двадцать шесть, они расселись по местам, едва я вошла.

Пройти к доске, ввести код на панель управления, получить доступ, положить оба сеора и, выпрямившись, произнести:

– Приветствую лучшую группу Академии Ранмарн! Для меня честь находиться здесь и передать вам ту часть знаний, которой я обладаю. Садитесь.

И только теперь я заметила странность в их поведении. Они сели, но не дружно, а как-то неохотно, вразнобой, не сводя с меня глаз. Что происходит? Выглядела я, как и вчера, если бы с формой был непорядок, система сообщила бы об этом еще на выходе из комнаты омовений. Бросила взгляд на Саньку, тот виновато опустил голову. Посмотрела на Киена Шао – этот глядел в упор, с каким-то чувством торжества, улыбаясь странной улыбкой… Ненормальная улыбка, ведущие такого не отрабатывают, иначе малыши мне показали бы… Разберусь позже, сейчас время занятий!

– Прошу вас, опустите сеоры с домашним заданием на панель неоса, введите мой код – 754993872009. – Ведущие подчинились, и вскоре выполненные задания загрузились в мой сеор, а на столе отображались лишь имена тех, кто произвел загрузку. Задание выполнили все, приятно иметь дело с группой «Ведущих». – Благодарю, сообщение с результатами придет после окончания занятий.

Поворачиваюсь к доске и зачитываю новую тему, повинуясь моему голосу, надпись вспыхивает алым.

– Итак, тема, которой мы сегодня уделим внимание, называется: «Карадарское и Сиарийские соглашения». Цель: рассмотреть основные моменты договоров, изучить этапы перехода на новый уровень отношений с подчиненными народами. – Завершив обозначение темы и цели, поворачиваюсь к группе. – Приступим к изучению материала. На прошлом занятии вы порадовали меня своими знаниями и эрудицией, – нельзя забывать хвалить ведущих, – мы рассмотрели битву при Карадаре, вследствие которой были уничтожены основные силы Объединенных войск сопротивления.

Стол мигнул красным, кивнула, позволила задать вопрос Йену Райхо.

– Прошу прощения, маноре Манире. – Он встал, такой же красивый и безупречный, как и все в этой группе. – Существует теория, что борьба с Объединенными войсками носила не освободительный характер, то есть мы выступали агрессорами. Интересно было бы узнать ваше мнение по данному вопросу.

И чему это тут их старший знающий Атанар обучал, если они имеют доступ или хотя бы даже знают о подобном? И ведь это явно испытание… испытывают меня! Позволила себе ласковую улыбку и дала ответ:

– Историю пишут победители, инор Райхо. Вы все здесь будущие победители, многие уже знакомы с триумфом победы – вам писать историю будущего!

Вопрос был исчерпан. С ухмылкой истинного покорителя народов и планет Йен Райхо чуть склонил голову в знак полного согласия. И как-то разом ведущие распрямили плечи, сели ровнее, стали смотреть на меня, как прежде, – как на знающую, которая несет свет учения! О Великие Свидетели, что же мы творим! Мы превращаем мальчиков в героев, которые пишут и кроят историю по собственному усмотрению, уничтожая тех, кто против, подавляя тех, кто слабее, расширяя границы нашего замкнутого мира, где судьба каждого расписана заранее. Но если мы не будем растить своих победителей… нас уничтожат чужие герои…

– Вернемся к теме занятия… – Я знающая! Соберись, Эль! И речь моя плавно потекла, ибо моя цель – нести знания. – Карадарское и Сиарийские соглашения перекроили мир по-новому, потому что отныне мы могли диктовать свои условия, а силы Объединенных войск оказались призрачным отсветом былого величия. Перед командующей партией стояли три задачи – заставить покоренные народы расформировать военные подразделения, захватить контроль над идеологией и изменить экономическую модель. Первый вопрос был решен Карадарским соглашением. – Нажала на соответствующие символы, и у каждого из ведущих на столе появилась копия договора, теперь, когда я буду называть каждый пункт, соответствующая запись будет вспыхивать перед обучающимися. Таким образом я задействую зрительную и слуховую память, в конце занятия они будут записывать основные пункты под диктовку, это задействует моторную и повторно слуховую память.

Группа работала и следовала за моими пояснениями. Я наслаждалась! Ведущие сейчас были как единый организм, и этот организм впитывал новые знания.

– Переходим к Сиарийскому соглашению. – Касанием к экрану сеора перенесла на доску карту территорий подчиненных народов. Икате, повинуясь прикосновению, удлинилось, превращаясь в указку. Карта была очень четкая, я обнаружила ее вчера в папке недавних снимков из космоса, более четкого изображения не нашлось, а использовать неточную карту из обучающей программы не хотелось, все же ведущие должны отчетливо представлять масштаб работы, проведенной нашим правительством. – По Сиарийскому соглашению на территории государств Оскго, Райне, Сабико, Дене, Исато были расположены транслирующие сати. – Указала на металлические башни, и они вспыхнули маячками, демонстрируя разветвленную сеть. – Это позволило взять под контроль все средства передачи информации – аудио, видео, передатчики, формы визуального творчества. Были задействованы лучшие знающие и обучающие, сформирована новая идеология, в которой мы, таларийцы, вели свою линию от божественного Саояна. Кто мне скажет, почему был избран именно этот идеологический прием?

Они не знали! Я удивленно переводила взгляд с одного на другого, и в их глазах светились очевидные непонимание и незнание. Чему их учили?! Это же серьезный пробел! Мигнул красным стол, отвечать вызвался Киен Шао, я кивнула, позволяя.

– Маноре Манире, судя по вашему взгляду, мы обязаны знать ответ на данный вопрос, но должен заметить, что мы не изучали культуру покоренных народов… Не могу сказать, что это наша вина! – Я уже просто жаждала получить планы старшего знающего Атанара… – И все же отвечу на ваш вопрос, так как данная тема поднималась в моей семье, – продолжил Шао. И, снова странно взглянув на меня, произнес: – Божество с именем Саоян основное в пантеоне покоренных народов, считается, что царствующие семьи ведут свой род от его потомков. Внеся изменения в идеологию, мы внушили покоренным, что ведем свой род от самого божественного Саояна, таким образом они уверовали, что наша власть выше власти царственных семей.

– Великолепный ответ, инор Шао, – с искренним восхищением произнесла я, – и совершенно верный. Группа, мы обязательно наверстаем упущенные знания по идеологии покоренных. А сейчас вернемся к теме занятия. Итак, действительно, это было идеальным решением, в дальнейшем в образ Саояна внесли некоторые дополнения, что придало ему сходство с расой таларийцев. Стоит отметить, что спустя два поколения работа идеологов дала свои плоды, и любые проявления бунта или недовольства свелись к нулю – покоренные окончательно склонились перед «божественной» властью Талары.

Мы завершили занятие вовремя, и когда прозвучал сигнал об окончании, успели записать и основные даты, и пункты договоров.

– «Ведущие», должна признать, вы лучшие из обучающихся, с кем мне доводилось работать! – Хвалить я обязана всегда, но особенно приятно, что их было за что хвалить. – Задания на дом сегодня не будет, вы прекрасно усвоили материал. Благодарю за занятие, все свободны… но инора Шао и инора Эстарге я просила бы задержаться.

И снова эти странные взгляды на меня, эти непонятные ухмылки. «Ведущие» покинули аудиторию, дверь с тихим шуршанием опустилась. Отключив доску, я повернулась к обучающимся, прислонилась к краю стола и, сложив руки на груди, спокойно произнесла:

– Я жду объяснений!

Санька зло взглянул на Шао, а вот Киен не сводил с меня весьма нахальных, изучающих глаз. Он вообще все занятие не сводил с меня взгляда, в нарушение обучающего процесса. Да что же происходит?!

– Инор Шао, пожалуй, начнем с вас и того странного предложения, которое поступило на имя моего отца!

Он поднялся, и я тут же снова вспомнила, что это не дети и авторитетом на них не надавишь…

– Я не обязан отвечать на личные вопросы! – холодно заявил Киен Шао, подойдя ближе ко мне. Только благодаря тому, что я находилась на возвышении, наши глаза оказались на одном уровне, и это позволило выдержать самоуверенный взгляд. – Не здесь и не сейчас, – спокойно и даже как-то загадочно произнес инор Шао, – и когда вы… маноре Манире, не будете позволять себе подобный тон!

Резко развернувшись, Шао покинул аудиторию… Как я люблю детей! Они такие чудесные, импульсивные, непосредственные, но когда они вот так вот уходят – всегда возвращаются, потому что понимают, что сделали больно, а извиняться еще не разучились…

– Сань, что происходит? – Я устало посмотрела на героя своего детства, такого сильного и всегда очень уверенного Саньку.

В нашем квадрате меня никто никогда не обижал, потому что все знали – придет Санька, и обидчикам будет плохо. А сейчас мой герой сидел растерянный и растерявший всю свою самоуверенность.

– Я хотел помочь… – убитым голосом сообщил этот красивый молодой мужчина, – а вышло, что подвел… Нам не стоило приходить вчера к озеру и искать тебя… Я забыл, какая ты… красивая… И потом в гоаре… ты все-таки очень красивая…

Начинается, если еще и дифирамбы про мои глазки петь станет, тресну сеором по голове – с детства мечтаю!

– Инор Эстарге, я требовала объяснений, а не непонятных описаний моей внешности! – Холодный тон необходим, если разговариваешь с тем, кто отдался во власть эмоций.

Он встал, подошел ближе, сел на ближайший к доске стол и хмуро начал рассказывать:

– Никто не знает, правда или нет, но ходят слухи, что арарсар внедрили в исикарскую Академию Ранмарн своего воина. – В жизни не встречала худшего бреда, но сделала вид, что слушаю очень внимательно. – Весь год у нас были проверки, заборы крови и снова проверки. Проверяют две выпускные группы: «Ведущих» и «Атакующих»… Слухи ходили, мы и сами присматривались друг к другу, но… я поверил в это только тогда, когда ты сказала, что тебя поставили к нам.

– И где же здесь связь? – Интересно, как они проносят в академию алкогольные напитки?

– Эля, – он впервые посмотрел мне в глаза, – сколько знающих «Историю Талары» в Академии? Десять? Пятнадцать?

– Восемнадцать, – спокойно ответила я.

– А поставили тебя, девчонку-недоучку! Неужели не понимаешь?

– Нет, – я удивилась совершенно искренне, – но уже начинаю догадываться, почему – у вас основательные пробелы в знаниях!

Санька взглянул на меня как на больную, но, сдержавшись, продолжил:

– В общем, ты не поняла, оно и к лучшему. Я долго думал, что можно сделать, и нашел выход – семья Шао очень известная, если бы ты носила статус его невесты, никто не смог бы тебя заставить… выполнить поручение правительства.

Шпионские фильмы нужно запрещать, это надо же как они влияют на восприятие и психику даже взрослых людей! А он все продолжал:

– Киен мой друг, и он поддержал эту идею. Его отец принял выбор сына мгновенно, и твоему отцу было отправлено соглашение…

Та-а-ак, вот это уже меня заинтересовало. Уточнила:

– То есть вы пытались меня таким образом защитить? Интересный ход. Пожалуй, мне стоит извиниться перед инором Шао, но настоять на том факте, что в защите я не нуждаюсь.

– Эль, – вид у Саньки стал совсем виноватым, – он… не отзовет контракт!

Вот теперь я действительно удивилась:

– Почему?

Но вместо объяснений Саня снова начал невнятно лепетать извинения:

– Эля, прости меня, я же забыл, какая ты красивая… Привык, что ты соплюшка, не воспринимал тебя никогда как… – Ну, это-то вполне объяснимо, фактически я для него всегда была как младшая сестричка, но к чему подобные речи? А Санька все говорил совершенно убитым голосом: – У тебя же мама из познающих искусство, Олини у вас тоже красавица, и тоже по искусству пошла, а ты… Даже в этих хламидах знающих и с кремом на лице такая хорошенькая, особенно когда урок ведешь, у тебя тогда глаза горят, ты вся словно светишься…