Текст книги "Земли Хайтаны"

– В высшей мере странное заявление, – улыбнулся Олег. – Насколько мне помнится, за время плавания у меня не было ни малейшей возможности с тобой уединиться, чтобы воспользоваться упомянутым телом.

– Но ты все равно умудрялся это делать! – Не сдержавшись, Аня рассмеялась.

Олег тоже не сдержал смех, супругам было что вспомнить. Плавание в тот раз выдалось спокойным, так что максимальные переживания были связаны как раз с невозможностью уединиться. Из-за этого произошло несколько трагикомических историй, одно воспоминание о которых заставляло улыбаться.

– Ладно, Анька, ты сама прекрасно понимаешь, что тебе в лодке не место.

– Да понимаю я… Ладно, ты там поосторожнее… Хорошо?

– Само собой. Не волнуйся, я не из тех людей, что с гвоздем в руках на танки бросаются.

– И возвращайся скорее. А не то буду тебе изменять.

– Не будешь, – преувеличенно сурово заявил Олег. – Я тебе так лицо разукрашу, что на такой кошмар даже шимпанзе не польстится. Никогда тебя не наказывал, но за такие слова сам бог велел.

– Ой! Испугалась! – фыркнула девушка. – Это была шутка. Но помни: в каждой шутке есть доля истины. Так что не вздумай там задерживаться. Но и не спеши назад, если это будет опасно. Хорошо?

– И как, по-твоему, мне разобраться в этих противоречивых словесах? – вздохнул Олег.

Глава 2

Шест уперся в удобную выемку, Олег напрягся, стараясь задержать ход льдины, помогая лодке проскочить опасное место. За спиной лихорадочно работали гребцы, стараясь как можно быстрее проскочить в узкий канал, грозящий захлопнуться в любой момент. Расположение пассажира на носу не самым лучшим образом сказывалось на скорости, но с этим приходилось мириться – с кормы расталкивать лед практически невозможно.

Убедившись, что впереди более-менее спокойный участок, Олег обернулся, убедился, что со второй лодкой все нормально. Она существенно отстала и сместилась ниже по течению, но идти в такой обстановке рядом было невероятно трудно:

– Табань! – приказал он гребцам. – Надо подождать, пока ребята подтянутся.

Весла ударили в обратную сторону, лодка замедлила ход. От кормы тут же донесся противный скрежет – ее зацепила приличная льдина. К счастью, задумка Олега работала хорошо – вместо того чтобы пробить борт, они попросту отталкивали легкое суденышко. Главное – не давать себя подмять или зажать, но исполинов, способных на это, было немного. Хуже всего пришлось на стрежне, где течение ничуть не замедлилось – половодье на нем не отразилось. Дабы преодолеть опасную стремнину, пришлось спуститься почти на километр, согласовывая свой ход с потоком льда.

Теперь, когда трудный участок остался позади, можно было вздохнуть спокойно. Нет, опасностей еще хватало, но Олег не сомневался, что лодки пройдут. Даже вода, хлюпавшая под ногами, не вызывала тревоги. Не выдержав частых ударов, корпус дал течь. Но она была несмертельна – суденышко не нуждалось в серьезном ремонте, достаточно проконопатить щели – и будет как новенькое. Если не считать того, что дорога заняла более двух часов, переправу можно считать успешной.

Дождавшись отставшую лодку, Олег приказал грести дальше. Здесь, на спокойной воде, льда было немного, да и скорость его перемещения не внушала опасений. Не прошло и пяти минут, как они достигли плавней. Тростниковые заросли сильно подтопило, и звериные тропы превратились в каналы, чем ловко воспользовались островитяне, добравшись по одной их них до полоски прибрежного леса. Его тоже залило, что было только на руку – лавируя между деревьями, лодки направились вверх, компенсируя потерянное расстояние.

Завидев впереди подозрительное движение, Олег предостерегающе поднял руку. Понятливые гребцы оставили весла в покое, заскрипели взводимые арбалеты.

– Это я, не стреляйте!

– Кто – я? – уточнил Олег.

– Брось придуриваться! Будто по голосу не узнал!

Из затопленных кустов выдвинулось неказистое плавсредство, сооруженное из парочки бревен, обвязанных охапками тростника. На нем стоял молодой мужчина с шестом в руках. Легкий шлем с мордой волка, плащ из шкуры медведя, кожаные доспехи, лук за спиной– не узнать этого человека было невозможно. Впрочем, Олег лукавил – голос он и в самом деле определил сразу:

– Да это наш Макс! Вот так встреча! Интересный у тебя корабль… Как называется?

– «Титаник», – огрызнулся предводитель охотников. – Сам бы попробовал на наших лодках по лесу поплавать, а я б над тобой посмеялся.

– Ладно, – успокаивающе произнес Олег, – я просто изумился встрече со столь грозным фрегатом в этих мирных водах. Ты нас здесь караулишь?

– Нет, грибы собираю! Решил вот с картошечкой поджарить. Кого мне еще здесь дожидаться? Вас, конечно. Дозорный шум поднял, едва вы от острова отошли.

Лодка достигла утлого плотика, Макс ловко пришвартовался с помощью грубой травяной веревки, перешагнул через борт, пожал руки всем присутствующим, напыщенно произнес:

– Я чрезвычайно горд встречей с такими насквозь отмороженными людьми! Это какими надо быть придурками, чтобы добраться сюда в такую пору!

– Поговори у меня, – огрызнулся Олег. – Сам нас вызывал, а теперь дурака валяешь.

– Ты чего? Никто никого не вызывал. Вы сообщение вчерашнее неправильно прочитали.

– Мы никак его не прочитали. Просто поняли, что кто-то что-то пытался просигналить.

– Понятно… Жаль, зря вы с такой прытью сюда поперлись, да еще в такую рань. Мы бы по рассвету сразу продублировали, пока солнце удобно стоит.

– Ладно, проехали. Что хоть за сообщение было?

– Ваксы появились.

– Много?

– Штук сорок. Но не это главное: они зверя какого-то пригнали.

– Что? – не понял Олег.

– Типа мамонта. Гонят его, прибить хотят, а у него совершенно другие желания. Бегают за ним туда-сюда, по одной долинке, тут неподалеку. Нас вроде не видели. Наверное, просто охотничий отряд, запросто могли прийти за сотню верст, преследуя этого зверя. В нем мяса не меньше трех тонн.

– Нам бы не помешало, – вздохнул Олег.

– Что, совсем сурово?

– Не то слово. Сожрали все что можно, теперь едим то, что нельзя. У вас-то как?

– Никак. Все живое уперлось за холмы: там, по долинам, в светлых перелесках им полегче. На открытых местах не появляются: днем все тает, а за ночь снежок лед прихватывает. Наст такой, что человека местами держит, но у нас ступни широкие, оленям на копытах тяжелее. Сам понимаешь, какая при таких делах охота.

– Совсем пусто?

– За все время два оленя и одна тощая косуля. Последнюю неделю только зайцев бьем да птиц по плавням гоняем. Да что же мы тут стоим посреди леса: поплыли в лагерь! Там хоть мяса пожрете от пуза.

– Не зря приперлись, хоть поедим нормально, – усмехнулся Олег. – И не мешало бы на диковинного зверя взглянуть.

– Переться далеко, да и ваксы могут заметить.

– Ничего. Есть у меня такое соображение, что три тонны мяса нам самим не помешают.

Олег пригнул голову, пытаясь уберечь глаза от солнечного сияния, отражаемого заснеженным склоном долины. Неплохо бы попробовать обойти ее по дуге, дабы оказаться с западной стороны, но подобный маневр займет не меньше трех часов – передвигаться на лыжах было невозможно, а наст держал плохо, то и дело охотники проваливались. Не стоит терять силы на столь сложные маневры.

Повернувшись к Максу, пристроившемуся по соседству среди вытаявших валунов, маскирующих его голову, Олег тихо поинтересовался:

– И этого зверюшку ты обзывал мамонтом?

– Да.

– Слушай, ты хоть смутно представляешь, как выглядит мамонт? Я бы, мягко говоря, сказал, что он не слишком на него похож.

– А что мне было делать? Хомячком называть?

Возражение было дельным, и спорить Олег не рискнул.

Зверь и впрямь ничем не походил на мамонта, если не считать столбообразных ног и густого, длинного меха. Имелось некоторое сходство с собакой, а именно с таксой. Только очень уж огромная такса, да еще и с коротким, массивным рогом, увенчивающим костяную пластину, защищающую переднюю часть головы. Несколько подобных пластин, покрытых бугристыми наростами, виднелось на спине и боках, в промежутках между ними торчали клочья длинной шерсти. Местами она едва не доставала до земли, придавая животному комично косматый вид.

– Ладно, пускай будет мамонт, – согласился Олег.

– Бедный мамонт, – вздохнул в ответ Макс.

Зверя убивали, причем убивали медленно и жестоко. Вряд ли ваксы специально растягивали его мучения, им попросту трудно было справиться с такой добычей при помощи своего неказистого оружия. Десятки фигурок водили вокруг громадной «таксы» смертельный хоровод, раз за разом нанося удары копьями. Олег заметил, что они бьют исключительно по ногам, стараясь обездвижить животное.

Зверь, крутясь на одном месте, мотал головой и бил хвостом, стараясь достать врагов. Но те ловко уходили из опасной зоны, держась у боков. Добыча столь резво поворачиваться не могла – ваксы специально загнали животное в низину, засыпанную толстым слоем слежавшегося снега. «Мамонт» провалился в него по самое брюхо, в то время как каннибалы легко перемещались в своих снегоступах, не продавливая наст.

– Сейчас свалится, – заявил многоопытный Макс.

И точно, не прошло и минуты, как зверь испустил громогласный то ли визг, то ли вздох и рухнул на бок после удачного удара, перебившего сухожилие на передней лапе. Длинная туша забилась: животное пыталось поскорее подняться, но тщетно – сделать это в глубоком снегу было непросто.

Ваксы, только и ждавшие этого момента, бросились на зверя со всех сторон, остервенело тыкая в него копьями.

– Да они его будут неделю убивать, – заявил Олег. – Вон их деревяшки даже шкуру не пробивают!

– А им это не надо, – загадочно произнес Макс. – Смотри, что эти вонючки придумали.

Олег пригляделся и понял, что остервенелое избиение является не более чем отвлекающим маневром. Под его прикрытием парочка ваксов вскарабкалась на добычу, один уверенно приставил роговой кол в сочленение шейных пластин, второй с уханьем ударил огромным деревянным молотом. По ушам резанул истошный звериный визг, после второго удара он сменился хрипом – туша задергалась в агонии.

Каннибалы резво брызнули во все стороны. Вовремя – тело животного скрутило в дугу, хвост беспорядочно описал ломаный полукруг, подняв в воздух несколько центнеров плотного снега. На этом заключительном рывке агония завершилась – зверь больше не шевелился.

– Ишь какие хитрые! – уважительно произнес Макс.

– Тут удивляться нечему, – констатировал Олег. – Они охотятся на этих созданий не первый раз, давно выработали тактику охоты. Наверняка кол забили в самое уязвимое место.

– Похоже… Интересно, откуда вообще взялся этот зверь? Мы даже следов таких никогда не видели.

– Откуда я знаю? Не исключено, что пригнали его издалека, с запада или севера. Наверное, в «Красную книгу» занесен… как исчезающий вид. Здесь лесостепь, со всеми вытекающими последствиями: встречаются животные из обеих зон. Антилопы уживаются с оленями, медведи с шакалами, суслики с белками… Охотники даже обезьян встречали, если не врут. Почему бы не забрести монстру из какой-нибудь дремучей чащи?

– Обычно местные создания похожи на земные или абсолютно неотличимы, – заметил Макс. – Вон конопля точь-в-точь как наша.

– Не наша, а индийская, – язвительно возразил Олег. – А вспомни тайсов с соляных рудников – на медведей они похожи слабо. Да и без них странных тварей хватает, так что этот «мамонт» меня не удивляет.

Охотник возразить не сумел, и разговор затих.

Ваксы времени не теряли: деловито накинулись на тушу, принявшись ее разделывать с завидной сноровкой. Олег понял, что такими темпами часа через два здесь останется голый скелет, а вереница каннибалов, нагруженных мясом, отправится в обратный путь. Макс, нетерпеливо поерзав, вкрадчиво поинтересовался:

– Ну так что? Нападаем?

– Да. Только подождем немного.

– А чего ждать?

– Тебе охота в мясе копаться? Пускай сами разделают, чтоб мы одежду не запачкали.

– Хитро придумано! – усмехнулся охотник. – Выходит, они сейчас на нас работают?

– Пускай поработают, – угрюмо отозвался Олег. – Не знаю, сколько здесь мяса, но не удивлюсь, если нам на месяц хватит.

Дикари, не подозревая о присутствии землян, трудились не покладая рук. Олег знал, что у ваксов исключительный нюх, но запах разделываемой туши не давал им почуять опасность. Он не сомневался в победе: каннибалов было сорок два, а с ним тридцать девять человек – численность практически одинаковая. Но в отличие от троглодитов, земляне имели более совершенное оружие и могли действовать сообща, не превращая бой в россыпь индивидуальных схваток.

Нет, ваксам победа не светит.

Дикари закончили свою кровавую работу часа через полтора – скорость впечатляющая. Все мясо они сложили несколькими кучами и, столпившись вокруг, принялись о чем-то спорить.

– Чего это они? – удивился Макс.

– Делят… наверное.

– А чего делить? Уходить надо.

– Скорее всего, они из разных родов. Слишком уж их много: ни в одном поселении не найти столько охотников. Вот и делят, кому сколько положено.

– Так они к мясу даже не прикасаются. И вообще, вряд ли все утащить получится. Что это за дележка?

– Ваксы утащат, силы у них хватает. Считают… наверное. Сколько кому положено в зависимости от вклада в общее дело.

– Так они такими темпами считать до вечера будут.

– Ты прав. Что поделаешь, с математикой у них слабовато. Ладно, пора начинать.

Олег осторожно сполз вниз, следом скользнул Макс. Охотники, просидевшие в снегу около двух часов, дружно поднялись, принялись подготавливаться к бою, все поняв без слов. Многие поспешно приседали и наклонялись, разминаясь перед схваткой.

Жестом подозвав всех поближе, Олег тихо обрисовал план схватки:

– Значит, так. Выходим шеренгой, без всяких хитростей, и начинаем бить их стрелами. Атаковать врукопашную не будем, нам потери ни к чему. Скорее всего, они бросятся врассыпную после первых же залпов. Преследовать их не будем: ваксы трусливы и никогда не возвращаются на то место, где их испугали. Но если их переклинит настолько, что кинутся на нас, то стреляйте как можно чаще: надо нанести им максимальный ущерб, чтобы до нас добрались единицы. Понятно?

План был несложный, и вопросов не возникло. Заскрипели арбалеты, охотники с натугой наваливались на коромысла луков, натягивая тетивы. Выждав, когда все приготовления окончились, Олег направился вверх. Огибая его и рассыпаясь в стороны, туда же направились все остальные.

Как ни странно, но ваксы заметили чужаков не сразу. Олег успел выбрать удобную позицию и потянуться к колчану. Только в этот момент снизу донесся испуганно-яростный рев. Дикари наверняка уже сталкивались с землянами или слышали о них от сородичей, так что понимали, со сколь опасным противником столкнулись.

Выпустив первую стрелу, Олег с досадой понял, что за зиму подрастерял сноровку. Нет, он, конечно, тренировался, но в последнее время делал это все реже и реже – скудная кормежка не располагала к интенсивным физическим упражнениям. Результат налицо – вместо того чтобы попасть противнику в грудь, пронзил ему руку.

Выстрелив второй раз, Олег понял, что дикари не испугались. Дружно взревев, они бросились вверх по склону, размахивая разными смертоубийственными предметами. Многие оставили снегоступы внизу, где вокруг туши была утоптана приличная площадка, но даже в них не так-то легко преодолеть полсотни метров по скользкому насту.

Олег успел выпустить еще три стрелы, прежде чем вокруг загудели болы. Земляне прекрасно знали все недостатки данного оружия и, прекратив обстрел, попадали, вжимаясь в снег. Поднявшись после пролета снарядов, Олег отбросил лук назад, где он не пострадает в рукопашной, и выхватил меч.

Очень кстати – к нему, занося дубину, подскочил первый вакс. Похоже, стрела в плече ему вовсе не мешала – вид у него был почти жизнерадостный, если не обращать внимания на явные признаки крайнего раздражения. Олег не стал терять время на замах – распластался в длинном выпаде, перебив дикарю бицепс. Он знал, что людоеды живучи и, прежде чем нанести ему смертельную рану, следует подстраховаться от удара по голове. Противник взвыл, выронил свое оружие, парень, делая вид, что собирается отскочить назад, ткнул его еще раз, но уже между ребер.

Заметив краем глаза угрожающее движение, Олег инстинктивно пригнулся. Вовремя – над ним прогудел исполинский деревянный молот, доселе применявшийся для умерщвления мамонтов. Он сочно врезал по смертельно раненному ваксу, все еще удерживающемуся на ногах. Этот удар его все же подкосил, отбросив на спину. Выпрямляясь, Олег вонзил меч дикарю в брюхо, лишь потом поняв, что это уже лишнее – молотобойца пронзили сразу два копья.

Стычка, едва начавшись, тут же и окончилась. Каннибалы, в двух местах достигнув шеренги охотников, получили решительный отпор, после чего дружно помчались назад. Некоторые, самые медлительные, все еще швыряли болы и копья, но Олег не стал опасаться этого обстрела – повернулся за луком.

Зря – копье, брошенное напоследок одним из ваксов, рвануло меховой воротник, вспороло плечо до самой шеи, после чего, отскочив от ворота кольчуги, бессильно воткнулось в снег. Не удержав равновесия, Олег рухнул на колени, с удивлением чувствуя, как горячий поток заливает спину и грудь. Странно, но боли он не ощутил и поначалу вообще не понял, что ранен. Только увидев обращенные на него взволнованные взгляды, понял: что-то не так.

Подскочивший Макс молча принялся стаскивать с него полушубок:

– Тихо! Олег! Не шевелись!

– Да нормально все, – ответил тот испуганным голосом. Только сейчас он понял, что рана может быть очень опасной.

Охотник разрезал рубашку, горестно вздохнул:

– Твою мать!

– Что там? – тихо уточнил Олег, боясь даже покоситься в сторону раны.

– Ничего хорошего! Да не бойся, жить будешь! Пробило твою кольчугу, но воротник выдержал, иначе бы конец. А так шея не пострадала, это главное. Сейчас… Эй! Мишка! Тащи свою сумку!.. Сейчас, потерпи, перевязать надо… Кровь как из быка хлещет.

– Ладно, ты это… Иди распоряжайся. Без тебя справимся. Мясо… надо быстро его перетащить, до вечера. По темноте волки придут, сам знаешь.

– Да знаю я! Ты не дергайся, сейчас тебе Мишка рану заштопает, пока свежая.

Олег мужественно сжал зубы, готовясь к варварской процедуре. Лекарь остался на острове, так что придется терпеть – Мишка, выполнявший у охотников обязанности повара и санитара, безжалостно зашивал раны товарищей без малейшего наркоза. Некоторые при этом теряли сознание. Пока никто не умирал, но Олегу очень не хотелось открыть счет.

Впрочем, ему так и так не жить: Аня его точно убьет по возвращении – за неосторожное поведение.

Не меньше сотни человек столпились у кромки воды, с волнением наблюдая за приближающейся лодкой. Это были первые гости острова за последние две недели – никто не пытался к нему добраться в ледоход. Странно, почему рискнула эта парочка, да еще на утлой, неповоротливой лодке, явно сделанной руками ваксов. Подобные посудины мало подходили для сложных маневров между движущихся льдин. Как бы то ни было, но трудности незнакомцев не остановили – они успешно преодолели все опасности. Здесь, под восточной оконечностью острова, им больше ничего не грозило.

Лодка, не достигнув суши, встала накрепко на затопленном лугу. Двое гребцов спокойно убрали весла, разулись, закатали ветхие штанины, пошли вброд. Добрыня, встретив их на берегу, нахмурился – люди были незнакомые. Впрочем, не показывая вида, радушно произнес:

– День добрый, или, скорее уж, вечер добрый! Какая чума заставила вас в эту пору преодолеть Фреону?

Вадим, поморщившись, провел рукой по перемотанной правой штанине – рана ныла от холода. Но Гарик приветливо улыбнулся, компенсируя нетактичное поведение приятеля:

– И вам привет! А принесло нас сюда важное дело. Почтальон у нас в лодке при смерти. Очень просил, чтобы его поскорее на ваш остров доставили.

Толпа зашумела. Почтальоны, несмотря на не всегда достойное поведение, стояли особняком в иерархии землян. Они бродили по всему левобережью, в каждом селении находя кров и пищу, но расплачивались за это своеобразным способом – собирали анкетные данные жителей и зачитывали им списки людей, встреченных прежде. Если попадалась знакомая фамилия, уточнялись другие сведения: имя, отчество, возраст. В случае совпадения начинался настоящий праздник: почтальона богато одаривали, он рассказывал, где именно встретил этого человека. Каждый из этих бродяг таскал целые кучи исписанных блокнотных листов, кусков картона и табличек из древесной коры, у самых богатых записей было столько, что они зачитывали их часами. Естественно, что они пользовались специфическим уважением, и ничего удивительного, что нашлись смельчаки, готовые исполнить волю почтальона.

Правда, среди них хватало отребья, именовавшего себя почтальонами без особых на то оснований. Так что при всем уважении люди зачастую относились к ним с подозрением. Впрочем, вряд ли из-за мошенника кто-то станет так рисковать.

Утешившись таким выводом, Добрыня заявил:

– Хорошо! Сейчас доставим его в теплую избу, у нас отличный лекарь.

– Поздно, – фальшиво вздохнул Гарик. – Отходит он: доктор здесь не поможет.

– Ты вроде тоже ранен? – спросил вождь, указывая на ногу Вадима.

– Да, – кивнул тот. – Меня ранило в бою с бандитами. Тогда же досталось и почтальону.

– Ну и дела! – охнул Добрыня. – Совсем разум потеряли, уже почтальонов убивают!

Толпа загудела сильнее, некоторые начали было разуваться, дабы проследовать к лодке. Это в планы мошенников не входило – Гарик немедленно разразился потоком слов:

– Люди! Почтальон умирает, но его записи сохранились. Много записей. Покуда он жив, надо поскорее их зачитать перед всеми жителями. Если кто-нибудь найдет родных, это скрасит его последние минуты. И еще, он очень просил встречи с Анной Карцевой. Есть у вас здесь такая?

– Есть! – разом закричали десятки человек.

Гарик достал из-за пазухи сверток с записями, протянул Добрыне:

– Вот возьмите. Пусть кто-нибудь зачитает.

Приняв записи, вождь заметил:

– Аня как раз обычно и читала – голос у нее звонкий, – повернувшись, он выкрикнул: – Эй, Егор, сгоняй к вышке, Аньку подмени! Серега, на вот, прочитаешь со стены… у тебя голос мертвого поднимет. Только пускай все соберутся.

Гудящая толпа потянулась к поселку, прослушать списки почтальона хотелось всем. Добрыня, оставшийся в одиночестве, завел с гостями разговор:

– Сейчас Анька прибежит, разберемся здесь, потом устрою вас на ночь в поселке. По темноте вам никак не вернуться… не пойму, как вы вообще проскочили на эдаком корыте?

Гарик поморщился:

– Да… страшно вспоминать. Сто раз на волосок от смерти были.

– А лодка-то знакомая, – заметил Добрыня. – Я ее по осени Кругову отдал, она у него в заливе стояла, с остальными. Как там посудины: не пострадали?

– Не, нормально там все. Их на берег повытаскивали.

– Понятно. И как в поселке дела?

– Все нормально, все живы-здоровы.

– Где ж нормально, если с голодухи пухнете? И что-то я вас, ребятки, не припомню…

– А мы новенькие, – встрял Вадик. – Недавно там.

– Это откуда же вы пришли?

– С севера. Месяц как пришли.

– Месяц? – изумился Добрыня. – Я три недели назад у вас был, с Круговым разговаривал, и со знакомыми мужиками – никто ничего не сказал про людей с севера.

– А что про нас говорить? – ухмыльнулся Гарик. – Мы вдвоем и пришли: толпой это не назвать. Вот и не посчитали это большой новостью.

Вождь нахмурился, покачал головой:

– Странно все это… очень странно. Слухи ходят, что на севере бандит крупный объявился, по прозвищу Монах. Лютует крепко, всех там под себя подминает. Мы ждем со дня на день наплыва беженцев из тех краев, так что любой, кто пришел с той стороны, вызывает немалый интерес. Вы тоже от Монаха спасались?

– Нет, – ответил Гарик и принялся рассеивать возникающие подозрения вождя: – Мы недалеко тут селились, от нас до краев, где Монах бродит, слишком далеко. Так, слухи иногда о нем доходят, но не больше.

– А чего ж в такую пору решили в большой поселок переселиться?

Ответить Гарик не успел – подбежала запыхавшаяся Аня:

– Здравствуйте! Где почтальон, который должен мне что-то сказать?

– Здравствуй, красавица! – осклабился Гарик. – В лодке почтальон, я тебя туда на руках отнесу. Тебе в воду лезть не стоит: холодная она.

– Успокойся, – остановил Гарика Добрыня. – Я сам ее отнесу. Силы во мне побольше, извиняй, но ты выглядишь полным хлюпиком. Уронишь жену нашего Олега в воду, он тебя под землей найдет и еще глубже закопает. Да и самому на этого почтальона взглянуть охота.

Бандиты с досадой переглянулись, но возражать не стали – нечего усиливать подозрения вождя. Тот спокойно разулся, закатал штанины, присел. Аня шустро пристроилась у него на плечах, не сдержавшись, рассмеялась:

– Но-о-о-о! Поехали, лошадка!

– Не нукай, не запрягала! И прекрати брыкаться, а то я не посмотрю на Олега, собственноручно в воду брошу. Да еще и место поглубже выберу.

Аня, ничуть не испугавшись подобной перспективы, спокойно произнесла:

– Сейчас дядя Николай подойдет. Наверняка почтальон и для него что-то важное скажет.

– Отец Николай, – поправил Добрыня.

– Для кого отец, а для меня дядя, – не согласилась девушка. – Ой! Неужели у почтальона известия о моих родных!

– Посмотрим, – заявил Добрыня, шагнув в воду. – И не голоси так радостно: помирает он.

– Ой!.. Мне не сказали. Я не знала…

– Теперь знаешь.

Гарик с Вадимом обменявшись зловещими взглядами, направились следом. Оба считали, что вождь заподозрил неладное, раз решил самолично взглянуть на умирающего почтальона. Его поведение их удивило: вместо того чтобы позвать вооруженных мужчин, он пошел в одиночку. Даже берег к этому моменту опустел – все бросились в поселок, откуда доносился зычный голос Сергея, зачитывающего списки.

Однако опасения бандитов были беспочвенны – Добрыня ничего плохого не заподозрил. Да, его насторожили некоторые противоречия в рассказе гостей, но на своем острове вождь чувствовал себя уверенно, не ожидая подвоха. Кроме того, свою роль сыграло то, что это были первые гости островитян за две недели. Им попросту надоело быть отрезанными от мира, и прибытие лодки вызвало бурю эмоций. Ее не избежал и Добрыня.

Великан прилично обогнал парочку бандитов, завис над краем лодки, с удивлением разглядывая содержимое. Всю кормовую часть суденышка покрывала лысоватая оленья шкура, разглядеть, что под ней спрятано, было невозможно. Склонившись еще ниже, он потянул край на себя и опешил, уставившись на ухмыляющееся лицо Рога. В свое время этот молодой мужчина доставил ему немало хлопот, став зачинщиком нескольких драк. Кроме того, лишь нападение хайтов остановило разбирательство о попытке изнасилования. К сожалению, этот мерзавец ухитрился сбежать во время осады, прихватив с собой группу дезертиров, сколотив из них разбойничью шайку, бедокурящую на левобережье. Встретить его здесь вождь не ожидал.

– Привет, Добрыня! – насмешливо произнес Рог. – Что? Удивлен?

Шкура отлетела в сторону, вскочив, Антон ухватил Аню за руки, потащил на себя. Девушка, опешив от неожиданности, не оказала ни малейшего сопротивления, лишь вскрикнула, падая в лодку. Рог пырнул Добрыню ножом, но неудачно: вождь успел отшатнуться, лезвие лишь полоснуло по боку.

Взревев, здоровяк отступил на шаг, выхватывая топор. Но Рог не полез в рукопашную, зловеще усмехнулся, поднял взведенный арбалет. Добрыня не был самоубийцей и, понимая, что от смерти его отделяет один миг, проворно бросился в воду, стремясь под нависающий борт. Здесь его и настигла дубинка подкравшегося Гарика. Но удар не смог проломить могучий череп – вождя лишь оглушило, и он погрузился полностью, наглотавшись обжигающе-ледяной воды.

В этот момент на берегу показался священник. С ходу оценив ситуацию, он шустро сунул в рот пару пальцев, издал залихватский свист, после чего зычно заорал:

– Тревога! Добрыню убивают! Все сюда!

Рог, собиравшийся добить вождя из арбалета, выругался, почти не целясь, выстрелил в священника, но промахнулся. Тот не остался в долгу: подхватил камень, швырнул в противников с куда большим успехом – Вадим заорал, хватаясь за ушибленный локоть.

– Уходим! – завопил Рог, бросив попытки добить Добрыню.

Головорезов не надо было звать дважды: оттолкнув лодку от берега, они перевалились через борт, тут же схватившись за весла. Маскироваться резона не было, и Рог принялся им помогать. Лишь Антон не участвовал в гребле: он связывал ожесточенно отбивающуюся Аню. Та брыкалась отчаянно, пуская в ход ногти и зубы, однажды едва не ухитрилась прыгнуть в воду. Парень старался вести себя с ней бережнее, но вот она это стремление нисколечко не ценила.

Рог, устав наблюдать за этим поединком, коротко ткнул ее веслом в живот. Аня сложилась вдвое, хватая ртом воздух, из глаз брызнули слезы. Антон гневно вскрикнул, уставившись на вожака. Но тот лишь усмехнулся и покачал головой:

– Добрый ты больно… Антоша. Сразу бы стукнул пару раз и успокоил моментально. А теперь радуйся, что эта кошка только щеки тебе расписала, до глаз не добралась. И вообще, где твое спасибо? Я сказал, что она будет твоя, и я это сделал.

С тревогой обернувшись через плечо, он довольно осклабился – берег быстро удалялся. Даже если островитяне решатся их преследовать в сумерках, быстро не получится. Похитители идеально подгадали время и место: затоны с лодками располагались на противоположной стороне острова, сразу их не доставить.

К тому времени когда из поселка подоспели лучники, стрелять было бесполезно – бандиты ушли на пару сотен метров. Добрыня, зажимая ладонью кровоточащую рану, бессильно смотрел им вслед, понимая, что организовать немедленную погоню не удастся. Как ни странно, больше всего он сейчас волновался за безопасность похитителей – если лодку разобьют льдины, Аня неминуемо утонет. Весенняя река не место для девушки, тут не спастись даже сильному мужчине.

А еще он с ужасом думал, что же скажет Олегу.

Олег удивился, рассмотрев, что лодки встречает столь огромная толпа людей. Странно, что в сумерках они вообще смогли заметить их приближение, и вдвойне странно, что устроили столь пышную встречу. Не зная правды, он предположил, что народ радуется успешному прибытию экспедиции в охотничий лагерь.

Впрочем, его не слишком тянуло размышлять о поведении островитян. Рана, садистски обработанная коновалом Мишей, разболелась просто немилосердно – каждый удар сердца отзывался в ней мучительной вспышкой. Он никогда не страдал от плохих зубов, но сейчас прекрасно понимал, что чувствуют люди в такой ситуации. Сейчас ему все было безразлично – хотелось просто добраться до своего домика и рухнуть на постель, не обращая внимания на причитания жены. Он знал, что, плача и осыпая его упреками, Аня стянет с него всю одежду, размотает варварскую повязку из кожаных ремней и сердцевины камышей, наложит новую, мягкую. При этом натрет целебной мазью, утихомиривая боль… Боль и сама начала стихать при таких мыслях.