Текст книги "Хроники скитальца: Совет драконов"

Торни: Герой двух войн

И сподвигнет его на падение

И на ментальные омрачения

Та, что возвысить его была должна,

Жаль, что мудростью не обременена.

Сельфиан, когда открыл глаза, увидел перед собой молодую эльфийку, которая с особой заботой и осторожностью меняла повязку на его голове. Он лежал в лазарете Торни-Урбена. Вокруг доносились стоны раненых воинов, а один из них вопил особенно громко.

Эльф попытался вспомнить, как он попал сюда, но единственный образ, который всплыл в его голове, – поле битвы и момент, когда на него на полном скаку налетел кочевник с булавой в правой руке. Он нагнулся в сторону, чтобы уклониться от удара, но более ничего не помнил.

Свет из окна освещал бледное лицо санитарки. Ее длинные ресницы сверкали в лучах солнца.

– Как давно я умер? – поинтересовался Сельфиан.

– Ты живее всех живых, – отвечала девушка.

– Я не верю тебе. В моем мире не было столь очаровательных созданий.

– Спасибо, но я уверена, что ты все еще бредишь после ранения в голову.

– Я был ранен в голову?

– Других серьезных травм мы не нашли. Только сильный ушиб и небольшую рваную рану выше виска.

– Я видел твои глаза и раньше. Я помню их, но только глаза.

– Потому что под стенами Торни-Урбена мое лицо скрывало забрало.

– Ты воин или лекарь?

– Я скорее воин, но еще и санитарка во времена затишья.

– А когда же отдыхать?

– Тебе пора бы уже начать отдыхать. Хватит слов.

– Теперь я точно вспомнил твои глаза. Мы бились у южных стен вместе.

– У тебя очень хорошая память, а теперь отдыхай.

– Нет, – возразил Сельфиан. – Это у тебя очень красивые глаза, а я в полном порядке, – заявил эльф и хотел встать, но от одной этой мысли у него закружилась голова, и он понял, что пока не стоит этого делать.

Эльфийка улыбнулась, взяла свою корзину с чистыми стиранными повязками и собралась уходить, но Сельфиан взял ее за руку.

– Как твое имя? – спросил он.

– Эвелиель, – смущенно и еле слышно представилась девушка.

– Меня зовут Сельфиан.

– Я знаю твое имя. Мы все знаем имя героя двух войн, – с какой-то ноткой тоски в голосе произнесла Эвелиель и скрылась за шторкой, которая отделяла залы лазарета.

Сельфиан долгое время смотрел на эту шторку, словно в надежде скорого возвращения этой санитарки. Он действительно хотел, чтобы она вернулась. Он надеялся, что она забыла что-то и вернется за этой вещью, но она все не возвращалась, а Сельфиану почему-то безумно захотелось спать.

Проснулся он только глубокой ночью от женского голоса, который настаивал на том, что ему стоит выпить какой-то отвар столь чудесный, что он должен был и сил придать, и жажду утолить.

– Эвелиель, – радостно прошептал Сельфиан и открыл глаза, но даже в этом полумраке, который едва разгонял тусклый свет лучин, он распознал, что перед ним другая девушка.

– Нет, – словно извиняясь, прошептала санитарка, – меня зовут Исиндила.

Сельфиан молча взял кружку с отваром, от которого пахло то ли полынью, то ли конским навозом. Девушка помогла ему приподняться, и эльф с двух попыток опустошил стакан, хотя вкус, действительно, соответствовал запаху напитка.

– Вот здорово! Вы большой молодец! – похвалила девушка.

– После отваров Агвинара это самый из чудесных напитков.

– А что не так с отварами этого Агвинара?

– Вам лучше не знать. Поверьте мне. Если же вы все-таки когда-нибудь захвораете в присутствии этого колдуна, лучше промолчите об этом.

– Хорошо! – улыбнулась Исиндила. – Я обязательно запомню этот совет.

Девушка ушла, а Сельфиан так и не смог уснуть в ту ночь. Его даже посетила мысль покинуть лазарет, но после того, как он с трудом сходил в туалет, все время придерживаясь за спинки коек, понял, что не стоит с этим торопиться. К тому же он рассчитывал как можно скорее вернуться в строй, а в идеале – прямо на следующий день, поэтому осознавал, что сейчас стоит выспаться.

К утру Сельфиан задремал, как это часто бывает после бессонной ночи, и вновь проснулся от нежных и осторожных прикосновений заботливых рук Эвелиель. На этот раз он точно был уверен, что это она. Поэтому он хотел назвать ее имя, не открывая глаз, но почему-то не решился на это.

– Я надеялся увидеть тебя вечером, – тихо признался он и открыл глаза.

– Ночью я снова была воином, – нежным голосом прошептала Эвелиель.

– Как там на поле боя?

– Большие потери с обеих сторон, но мы выстояли и эту ночь.

– Где ты живешь?

– Почему ты спрашиваешь? – немного растерялась девушка от такого неожиданного вопроса.

– Ты мне очень нравишься, – признался Сельфиан. – Я уверен, что я влюбился, и я боюсь не найти тебя, когда выйду отсюда.

– Это все тебе кажется, – вновь заулыбалась эльфийка и продолжила свою работу по смене повязки на голове Сельфиана. – Не переживай. Такое часто бывает. Моя забота о тебе кажется большой симпатией с моей стороны к тебе, а твоя благодарность за мою заботу о тебе воспринимается тобой как любовь ко мне, но это все пройдет.

Аксен: Оферта Сарии

Аксен прошел в комнату, которую для него приготовили в доме Мьетиры. Располагалась она на третьем этаже. Окно выходило во двор, а под ним был небольшой соломенный навес над террасой, который уже как-то спас жизнь Аксену, когда ему пришлось спешно покидать таверну через окно. То случилось в один из первых визитов Аксена в Виринтвул. Не зная, как избавиться от назойливого кучера, который предлагал ему свои услуги по перевозке, Аксен во всеуслышание крикнул, что не желает делить с ним ложе ни в трактире, ни в его повозке. Мужчина настолько опешил, что, действительно, отстал от него. Аксен же, преисполненный гордостью за свою собственную смекалку, дальше направился по своим делам, но вечером к нему постучалась Мьетира и сообщила, что к нему пришли с дюжину мужчин, и один из них утверждает, что тот оскорбил его прилюдно.

Аксен тут же вспомнил про навес и заверил хозяйку заведения, что та смело может сообщить о его таинственном исчезновении. Мьетира пожала плечами, но предупредила, что господа захотят убедиться в этом и заглянут к нему в комнату. Никогда ранее Аксен так быстро не одевался и не собирал свои вещи. Едва внучка гномов закрыла за собой дверь, как Аксен сиганул в оконный проем. Даже пробил под своей тяжестью навес под окном, но остался невредим. Он отряхнулся и вышел со двора на другую сторону улицы.

Позже он отыскал этого мужчину, объяснил ему и его друзьям, что они сильно погорячились с визитом в таверну к Мьетире, и даже заставил их отремонтировать навес.

Теперь он выбирал только эту комнату, которая когда-то в остальном ничем не отличалась от остальных, но Аксен притащил туда перину, тонкую, едва ли в три пальца толщиной, но гораздо удобнее соломенных матрасов, которые были там ранее. Привел плотника, который отремонтировал покосившуюся кровать и соорудил стол. Когда он съехал, он все это, конечно же, оставил в отеле, а Мьетира смогла сдавать эту комнату по более дорогой цене.

Воспоминания Аксена, который как раз закончил водные процедуры, прервал скрип открываемой двери. Он обернулся. В дверном проеме смущенно застыла молодая девушка с густыми темными волосами невысокого роста. На ней было короткое платьице, которое едва прикрывало ее крепкие загорелые бедра.

– Здравствуйте, господин Аксен, – негромким, но достаточно уверенным голосом поприветствовала она. – Меня зовут Сария.

– Проходи, Сария. Присаживайся.

– Мне раздеваться?

– Ну, зачем же так сразу?

– А чего ждать? Прошу меня простить, но это мой первый день… Точнее сказать, даже первый раз.

– Присядь для начала. Давай познакомимся.

– Я уже назвала свое имя.

– Разумеется, но имя – это только начало знакомства. Вот меня зовут Аксен. Я приехал с Торни-Урбена. Правда, задержался в Ливарноре некоторое время. Знаешь, где это?

– Ливарнор за Гриньевским лесом, а Торни-Урбен еще дальше на юге, – ответила девочка.

– Кто дал тебе эти знания?

– Мой родители и мой брат.

– Где они сейчас? – с пониманием и нотками сострадания поинтересовался Аксен, и голос его звучал с отцовской любовью и заботой.

– Брата вместе с моих женихом убил колдун-изгнанник, – ответила девочка, и Аксен не мог не заметить искру ненависти, сверкнувшей в ее глазах.

– О ком именно ты говоришь, дитя?

– Об Агвинаре, конечно же.

– Я не слышал ранее, чтобы его так называли.

– Его так называют люди из Милинтила. Ведь от него пытались избавиться его родители сначала. Поэтому отправили его на гору магов, но даже те маги изгнали его.

– Разве можно считать изгнанием, когда родители, желая лучшей участи для своего ребенка, отдают его на обучение?

– Мои родители любили меня так сильно, что ни на шаг не отпускали меня от себя. Вот истинная любовь родителей.

– Где сейчас твои родители?

– Полагаю, что дома. В горах Предор.

– Ты очень хорошая девочка, Сария, и мне кажется, тебе не место здесь. Я могу выкупить тебя и отвезти к твоим родителям. Идем со мной!

– Оттуда я не смогу отомстить за своего брата и жениха.

– Уж не мага ли ты решила убить?

– К нему уже отправляли девушек. Если я буду стараться и научусь всему, то однажды меня тоже отправят к нему.

– Разве ты не слышала о способностях колдунов все предвидеть? Как ты собираешься осуществить свой план, если он сможет прочесть твои мысли раньше, чем они придут в твою голову?

– Если бы маги могли все предвидеть, то умирали бы только от старости. Вот только древние писания часто повествуют о преждевременной кончине этих всемогущих колдунов. В конце концов, все они нуждаются во сне.

– Так же, как и мы. Ложись-ка ты спать прямо здесь, а я отлучусь по делам, и разреши дать тебе один важный совет.

– Какой же?

– Не рассказывай никому о своих планах. Даже мне не стоило.

– Я хорошо разбираюсь в людях и знаю, что ты не выдашь меня.

– Это так, но завтра я встречаюсь с этим магом и переживаю теперь, а вдруг он, действительно, способен читать все наши мысли.

– Тогда ты не должен думать обо мне завтра.

– Вот теперь это будет еще сложнее, – улыбнулся Аксен.

– Если ты встречаешься с ним завтра, значит, у тебя будет возможность убить его? – оживилась девочка.

– Даже не проси! – еще более широкая улыбка озарила лицо мужчины.

– Я все придумала! Ты убьешь завтра мага. Выкупишь меня у Мьетиры. Отведешь к родителям, а они компенсируют все твои расходы и щедро заплатят тебе.

– Можешь считать меня трусом, но я не стану пытаться убивать мага, который сумел приручить единорога и каким-то образом одолел твоего брата, которому пророчили великое будущее воина и готовили к этому с детства. Ложись спать.

– Откуда ты знаешь о моем брате?

– Ложись спать!

Торни: Исцеление

В лазарете Торни-Урбена все рекомендовали Сельфиану остаться еще на пару дней, но он категорически был против этому, мотивируя тем, что во время осады города он не может отлеживаться здесь. Хотя лекарь приводил контраргументы на утверждение эльфа, указывая на то, что в таком состоянии от него будет мало пользы на поле битвы, но тот нашел что ответить и на это. Воин заявил, что его койка принесет больше пользы для раненых, которых держали на заднем дворе под навесом, а он может долечиться и дома.

Энтузиазм Сельфиана немного угас, когда он вышел на улицу, сделал несколько шагов и был вынужден схватиться руками за стену дома, чтобы не упасть от очередного внезапного приступа головокружения. Он продолжил свой путь в сторону дома, придерживаясь одной рукой за стену, но в этот момент чья-та заботливая и нежная рука обхватила его за талию.

– Что ж ты такой упертый, – с ноткой недовольства в голосе произнесла Эвелиель.

– Не упертый, а настойчивый, – поправил Сельфиан.

– Где ты живешь? Далеко идти?

– Ты же сама сказала, что я герой двух войн, поэтому теперь я живу не в казармах, а в доме в начале Блошиного переулка.

– Могли бы предоставить что-то более достойное для героя, – огрызнулась эльфийка. – Благо после торговцев много свободных домов осталось.

– Так у меня и не дом вовсе, а лишь комната в доме. И то, я уверен, что это мне не в награду дали, а в качестве извинений за ложные обвинения в убийстве Миклая.

– И ты простил их за все пытки?

– Не думаю, что король нуждается в моем прощении.

– Но ты продолжаешь служить ему.

– Что мне еще остается делать? Я всегда был уверен, что мне уготована великая судьба, что я могу сотворить что-то великое. Сразу оговорюсь, что в том нет заслуги милинтильского колдуна Агвинара. Он говорил нам, что только мы ведем себя наиболее разумно, готовясь к Всесветной войне, и что нам уготовано великое будущее, когда эта война начнется. Он описывал, как мы спасем целый город, а потом еще тысячи людей, которые захотят жить в нашем единственном уцелевшем городе. Однако я всегда был уверен, что даже это не мой предел. Что я могу совершить нечто более грандиозное, чем спасение города и тысяч людей.

– Что же изменилось сейчас?

– Мир оказался не таким, как я его себе представлял. Только на поле битвы я чувствую себя комфортно. Там все просто и понятно. Вот перед тобой стоят твои враги, которые хотят убить тебя, а вот рядом с тобой стоят твои соратники, которые так же, как и ты, хотят выжить, а значит, будут биться вместе с тобой против твоих врагов до последнего вздоха. А все эти дворцовые интриги не для меня. Я не хочу тратить время на борьбу в мирное время со своими братьями, с которыми стоял плечом к плечу под стенами города, ради какого-то положения в их выдуманной иерархии перед королем.

– Так, может, в этом и есть твое предназначение? Может, именно это ты и чувствовал все это время? Я тоже уверена, что тебя ждет великое будущее! Быть может, ты тот самый человек, который создаст такое общество, где все смогут доверять друг другу и не только в военное время?

Сельфиан ничего не ответил на эти слова девушки, а лишь молча кивнул на дверь в старом двухэтажном каменном доме с покосившейся крышей. Тяжелая маленькая дверь, при входе в которую нужно сильно нагибаться, на удивление, открылась тихо и без скрипа. В коридоре было очень темно и поэтому пришлось пробираться на ощупь. Крутая лестница переходила в коридор второго этажа, откуда эльфы попали в комнату Сельфиана. Хотя воин и сказал, что у него всего лишь комната в доме, но та была достаточно просторной с двумя окнами, которые выходили на улицу.

– Постой здесь, чтобы не споткнуться о что-нибудь, – предложил Сельфиан, а сам с помощью огнива разжег кусочек сухого мха, а с него восковую свечу, свет от которой постепенно распространился по комнате и показал, что опасения хозяина комнаты были не напрасными.

Постель на кровати была вся скомкана, словно на ней не спали, а что-то искали под одеялом и соломенным матрасом. На полу валялись какие-то вещи, одежда, даже табуретка возле обеденного стола почему-то лежала опрокинутой.

– К тебе наведались люди Норкула и что-то искали здесь? – поинтересовалась девушка, оглядывая комнату.

– Нет, – спокойным голосом отвечал эльф. – Это я все запустил тут. Надо бы прибраться, но не могу поймать настроение для этого.

Эвелиель, осторожно перешагивая через предметы на полу, подошла к окну. Сельфиан последовал за ней и осторожно положил свою руку ей на плечо.

– Что высматриваешь? – спросил он.

– Наслаждаюсь тишиной ночи, – тихо прошептала девушка, убрала руку эльфа со своего плеча и направилась к двери, но Сельфиан схватил ее за руку.

– Останься, – попросил он. – Очень прошу тебя остаться. Когда ты рядом, все меняется вокруг. Я словно оживаю.

– Ты действительно оживаешь, ведь выздоравливаешь, но это лишь естественный ход вещей. Ты бы выздоровел и без меня.

– Зря недооцениваешь себя.

– Как раз оцениваю по достоинству. Именно поэтому мне пора спешить в лазарет, где благодаря мне, может, еще кто оживет.

– Хватит шутить. Ты же понимаешь, о чем я. Прошу тебя остаться со мной.

– Ты действительно хочешь, чтобы я остался с тобой из чувства жалости? Прости, но я люблю сильных мужчин, а если тебе нужно кому-то поплакаться, чтобы снова вернуться к жизни, тебе нужна другая женщина.

Аксен: Совершенство

Когда Аксен вернулся в свою комнату в таверне, ночь уже исполнила свою задачу по разграничению вчерашнего дня от нового, и нежные лучи утреннего солнца четко выделяли очертания оконного проема на старых деревянных досках пола. Сария сладко спала и, видимо, столь крепко, что даже не заметила, как Аксен открыл скрипучую дверь и вошел в комнату. Она открыла глаза, только когда мужчина нежно поцеловал ее в лоб.

– Это ты, – с ноткой грусти пробормотала девочка, на мгновение приоткрыв глаза. – Я на секунду решила, что это Толфор. Мой брат Толфор. Он так же будил меня по утрам, целуя в лоб.

– Тебе пора идти, Сария, – пояснил Аксен, – если ты не передумала пойти со мной к своим родителям.

– Не передумала и не передумаю, – был твердый ответ. – А почему ты хочешь помочь мне? – продолжая лежать на кровати, спросила Сария.

– Ты же сама сказала, что твои родители щедро вознаградят меня.

– Нет. Это я сказала уже потом. Ты раньше предложил мне, чем я сказала об оплате.

– Умничка моя, – нежно улыбнулся мужчина. – У тебя хорошая память.

– Ну, так почему же?

– Я уверен, что все люди добрые на самом деле, и все хотят совершать хорошие поступки, но по разным причинам не могут этого делать. Кто-то не находит места для добра в своей жизни, а кто-то считает доброту проявлением слабости. Знаешь, насколько люди боятся выглядеть слабыми?

– Тогда, боясь выглядеть слабыми, они выглядят глупыми? Они совершают глупые и злые поступки, боясь показаться слабыми, когда истинная сила проявляется в доброте?

– Ну, все, дитя. Тебе пора идти. Мне тоже стоит вздремнуть пару часов. Освободи кроватку старому дяде.

Сария встала с кровати. Потянулась руками вверх, от чего ее короткое платье задралось так, что как бы ни старался Аксен, но он не смог отвести свои глаза от ее округлых загорелых бедер.

– Я рада знакомству с тобой, Аксен, – уже дойдя до двери, призналась Сария. – Дай мне еще один совет!

– Какой?

– В чем секрет девочек, которые работают здесь? Что больше всего нравится мужчинам?

– Это, видимо, будет тот совет, который я не хотел бы давать, но не могу отказать тебе в этой просьбе, ибо вижу решительность твою.

– И каким же будет твой совет?

– Забота и внимание.

– Что это значит?

– Заботься о мужчинах, которые будут приходить к тебе. Будь внимательна к ним. Заботься так, словно это их последний день после тяжелого пути в тысячи и тысячи дней через весь мир, полный боли, страданий, тревог и забот, а когда они соберутся уходить, помоги им собраться в дорогу, как своему мужу помогала бы собираться самая заботливая жена, и делай это так, словно это их последний день в их последнем пути.

– Спасибо тебе, Аксен.

Дверь в комнату со скрипом закрылась за девочкой, и Аксен улегся в кровать, но так и не смог заснуть. Сначала думы одолевали его, а потом во дворе двое мужчин о чем-то очень долго и громко спорили. Затем послышался звон металлического кувшина, ударившегося о чью-то пустую голову. Мужчины замолкли, но тут послышался сильный голос Мьетиры, которая кричала громче этих двух мужчин вместе взятых. Слова ее не были столь важны в этом оре, хотя начинались с заботливых пояснений о ее гостях, которые хотят выспаться. Интонация передала лучше всего ее просьбу немедленно заткнуться и покинуть двор. Причем мужчины сразу же прислушались к ее совету и поспешили удалиться до того, как выслушали все свои регалии, но Мьетира, видимо, пыталась убедиться, что такого проступка те более никогда и ни при каких обстоятельствах не совершат, поэтому еще долгое время громко описывала все прелести современных и классических методов пыток в случае их новой скорой встречи.

Аксен некоторое время сдерживал себя, но в конце громко засмеялся. После чего встал и спустился в харчевню, где столы еще пустовали, поскольку время было еще очень раннее. Только один эльф в форме королевской стражи спешно доедал свою похлебку.

Аксен занял стол в углу, и к нему тут же поспешила Мьетира, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, не сгибая свои колени. В руках ее была тарелка и пара лепешек.

– Вчерашняя похлебка, разогретая в печи, сегодня просто бесподобна! – радостно сообщила она. – Даже мне понравилась, – не смогла сдержать свой громкий смех хозяйка дома. – Я две тарелки съела. Ну а лепешки сегодняшние, на старой закваске.

– Тоже из печи? – уточнил Аксен, хотя знал ответ наперед.

– А как же иначе. Только что из печи.

Мьетира поставила тарелку на стол, бросила рядом деревяную ложку и лепешки. Аксен пододвинул к себе тарелку, взял ложку, другой рукой – лепешку, но тут же бросил ее обратно.

– Я же говорю, горячие! – напомнила Мьетира.

– Так ты несла их голыми руками, а я, видимо, на короткое время забыл, что ты потомок гномов.

– Ешь давай. Видимо, ты тоже унаследовал от какого-то гнома рост, а вот в остальном все от смертных. Исхудал совсем, но это ничего. За неделю я приведу тебя в порядок.

– И все же, почему твои супы такие вкусные? – после первой же ложки похвалил мужчина.

– Я никогда не закрывала котел крышкой, чтобы жар печи и дым пропитали бульон. Теперь мои девочки также чтут эти традиции моего дома.

Аксен с удовольствием ел, а Мьетира молча сидела напротив и любовалась им, как родным сыном или внуком.

После завтрака Аксен поблагодарил Мьетиру за угощения и поспешил к башне магов. Только перед выходом хозяйка дома уточнила с нотками сожаления в голосе: «Не понравилась тебе Сария, верно?»

– Все хорошо! – попытался заверить Аксен.

– Если бы это было так, ты бы сам сказал об этом, – с еще большей горестью в голосе возразила Мьетира, – но ничего. Она подучится еще, а я на вечер придумаю что-то новое для тебя.

Аксен на этот раз ничего не ответил, словно не нашел нужных слов, но мило улыбнулся и слегка поклонился на прощание.

Перед башней мага неподвижно стоял парень в темно-сером плаще. Когда Аксен приблизился к нему, он скинул капюшон с головы и дружелюбно улыбнулся. На мгновение Аксен решил, что это новый ученик мага Тирисамдула, ведь парень, ожидавший его перед башней, не был похож на мага: ни бороды, ни посоха. Вовсе он выглядел слишком юным для колдуна, о котором слагалось столько легенд. Однако сомнения Аксена полностью развеялись, когда Агвинар поприветствовал его по имени, сообщил, что ожидал его минут на двадцать раньше, и предложил пройти за ним в башню мага.

– К сожалению, у меня очень мало времени и крайне много дел, – усаживаясь в старое деревяное кресло у камина, сообщил Агвинар. – Поэтому предлагаю сразу озвучить свою просьбу.

– Просьбу? – уточнил Аксен, усаживаясь в кресло напротив.

– Разумеется, – настаивал маг, положив правую руку на рукоять своего меча, который был прислонен к его креслу, – иначе зачем бы вам здесь быть?

– О, нет! У меня нет конкретной просьбы к вам. Дело в том, что от самых окраин Торни и весь Ливарнор только и говорит о великом маге, который спас от гибели тысячи людей. Поэтому я решил лично познакомиться с вами, а кроме того, хотел представиться.

– Я знаю, кто вы, – перебил его маг.

– В таком случае, вам известно, что я могу достать самый редкий товар, который только может вам понадобиться.

– Известно. Я даже видел сон, где вы мне принесли книгу.

– Какую книгу?

– Самую важную! Подлинную рукопись!

– Зачем она вам?

– Хотите узнать, насколько она важна мне, чтобы повысить цену? Не переживайте, меня еще никто не мог упрекнуть в скупости.

– В этом я не сомневаюсь, и тому свидетельствует ваш меч. Уверен, что гномы Валниериса не стали работать бесплатно. Вот только у меня вопрос по поводу этого меча.

– Какой же?

– Стоило ли заказывать эльфийскую надпись гномам?

– Хотел вложить в этот меч мастерство гномов, эльфийское изящество и силу магов.

– Я знаю здесь хороших кузнецов, которые смогут убрать лишнюю букву в названии меча.

– Не стоит. Вы первый, кто заметил эту ошибку.

– Быть может, остальные лишь не смели сообщать об этой ошибке вам?

– Возможно, но я и сам был ослеплен изяществом и безупречным великолепием этого изделия, что обнаружил ошибку гораздо позже. С другой стороны, это единственный известный мне меч, который назван женским именем.

– Но вы его называете Боринзагора или все же Боринзагор?

– Вы правы. Боринзагор, – с ноткой грусти вздохнул маг, но затем дружески улыбнулся.

– Тогда, может, исправим?

– Нет. Тогда все решат, что там действительно была ошибка, и я только сейчас ее обнаружил, да еще и с вашей помощью, – засмеялся колдун.

– Значит, книга.

– Да. Книга.

– Я найду ее, если только она не у гномов.

– В таком случае, разделимся. Гномов я возьму на себя.

– Я все же хочу уточнить, зачем она вам. Для меня это очень важно. Ведь не зря ее так тщательно скрывают.

– Как считаете, зачем ее скрывают?

– Как всегда, из благих намерений, чтобы не попала в плохие руки.

– С этой же целью мы и должны ее раздобыть. У меня она будет в большей безопасности. Это нужно для всех нас. Только так у нас появится шанс сохранить этот мир от гибели.

– Хорошо, – согласился Аксен, – книга будет у вас. Учитывая специфику заказа, я не смогу назвать точные сроки, но я найду ее. Позвольте еще один вопрос.

– Мы найдем время на еще один вопрос, когда речь идет о таком важном деле, как книга.

– Правдивы ли утверждения людей, что изначально ваш план заключался в этом переселении в другой город и что для этого вы заранее покинули Милинтил?

– Конечно же, это все неправда, – горестно вздохнул Агвинар, и лицо его сделалось мрачным, казалось даже, что от этого в зале стало темнее. – Не об этом я мечтал. Мне очень нравился Милинтил. Я любил наблюдать вечерами за одинокой горой Асантил, сидя под ветвистым ритуальным дубом, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но еще продолжало освещать вершину горы. Это был мой дом. Я хотел сделать из него величайшую крепость. Вот только поздно спохватился. Накопление денег на строительство каменных стен заняло у меня слишком много времени, а за единорогом мне стоило отправиться заранее, но я не верил в свои силы. Боялся позорного возвращения без единорога.

– Никто не совершенен в этом мире. Стоит ли считать позором какую-то неудачу.

– Удача – удел слабых. Оправдывать свои провалы отсутствием удачи – это самая большая глупость, которую только может совершить человек. Только в себе стоит искать причины всего происходящего вокруг, ведь только на себя ты можешь действительно повлиять. Если в бедах своих винить кого-то другого или некую удачу, покинувшую нас, мы не сможем чего-либо добиться. Зачем стараться, зачем пытаться что-то совершить, если от нас ничего не зависит, на все воля случая и удачи.

– Спасибо вам! – поблагодарил Аксен. – Надеюсь, ваши слова были искренними, а не теми, что я желал услышать.

– Разве стал бы я, великий маг, предводитель варгов и друг кентавров, который сумел оседлать единорога, признаваться в собственном несовершенстве, если бы это не соответствовало действительности?

– В таком случае искренне выражаю свою благодарность за доверие, и до скорой встречи.

– На счет скорой у меня есть сомнения, но пусть так все и сложится!