Текст книги "Ренегат"

– Все? – спросил Жопа.

Охотник тронул Стаса за плечо.

– Доставай.

Тот вытер наворачивающиеся от сдерживаемого хохота слезы, скинул рюкзак и, выудив «АПС» с «Кедром», присовокупил их к остальным трофеям.

– Э нет. Пистолетик я себе заберу, – Коллекционер сунул «стечкина» за пояс и, рассовав по карманам его магазины, принялся разряжать «Кедр». – Чего? – поймал он на себе вопросительный взгляд Стаса. – Мне к «Бизону» «маслята» нужны. А ты бери «семерки» от «СКСа», остальное поделим.

Жопа меж тем увлеченно копался в механизме пулемета, прикидывая его рыночную стоимость. Наконец он захлопнул крышку и тяжело вздохнул.

– Не ахти как машинка сохранилась. Ствол менять надо, потроха тоже изношены не слабо. Короче, на полтинничек тянет, и то по дружбе.

– Прибавь еще пол-ленты в коробе, – напомнил Стас.

– Ну, за ленту десятку накину.

– А «СКС»? – спросил охотник, опорожняя в подсумок уже третий кедровский магазин.

– Карабинчик так себе, покоцанный, – наморщил Жопа мясистую физиономию. – А если честно, то просто в хлам убитый. Больше двадцатки за него дать не могу.

– Без ножа режешь, – посетовал Коллекционер. – Ну, а что про «Кедр»?

Торговец ухватил миниатюрный пистолет-пулемет, казавшийся в его лапах совсем крошечным, и весьма ловко разложил на шесть составных частей, бегло осмотрев каждую.

– Хороший ствол, – кивнул он удовлетворенно. – Новый почти. Тридцать монет за него дам.

– Сорок.

– Тридцать две – красная цена.

– Ладно, жмотяра. Сколько там всего получилось? Сто двадцать две?

Жопа осклабился и погрозил Коллекционеру пальцем:

– Я считать не разучился еще. Сто двенадцать ваши. Чем возьмете?

– Серебром, – ответил Стас.

Хозяин кивнул и полез в висящий на поясе подсумок.

– А может, прикупить чего желаете? – поинтересовался он, едва пальцы коснулись монет. – У меня ассортимент богатый.

– Ты отбашли сначала, – напомнил Коллекционер.

– Чего сразу отбашлять-то? – расплылся Жопа в добродушной улыбке. – Вдруг подберете себе игрушку какую, а там и рассчитаемся.

Он открыл дверцу электрощита и щелкнул тумблером.

В глубине магазина послышалось легкое жужжание, и свет ртутных ламп сотнями бликов отразился от холодного гладкого металла.

– Ни хрена! – Стас, потеряв на секунду дар речи, сделал шаг к открывшемуся глазам великолепию, словно мальчишка-босяк к витрине кондитерской лавки. – Откуда?!

– Отовсюду помаленьку, – не без гордости пояснил Жопа. – И местные несут, и бригады иногда, а то и вовсе странные клиенты появляются. Вон, видишь болт? Второй справа в пятом ряду. «Эм двадцать четыре». Мне его года три назад лац какой-то приволок. Худющий, как смерть, еле на ногах держался и, что самое интересное, по-русски ни бум-бум. Лопочет что-то, хер поймешь. Кое-как сторговались на пальцах. Я ему за болт «АКМ» дал с четырьмя рожками и десять монет еще. Он сильно рад был. А на другой день этот самый «АКМ» опять ко мне вернулся. Видать, так и не нашел тот лац с местным населением общего языка. А вот с этим стволом, – Жопа подошел к сплошь завешанной огнестрельным счастьем стене и взял в руки коренастый «9А-91», – вообще смешная история приключилась. Святой Фома… Знаешь такого? – он взглянул на Стаса и получил кивок в подтверждение. – Так вот, он время от времени посылает отряд за товаром. Чаще всего в Саранск или в Сергач. А в тот раз, уж не знаю, чего Святым понадобилось, но поехали они аж в Чебоксары. По такому случаю Фома дал старшему отряда – Кириллу – десять золотых с поручением оббежать тамошние лабазы и купить ему автомат. Ты же знаешь, что он пушки собирает? Кстати, лучший клиент мой. Так вот, заказал не абы что – СР-3 «Вихрь». Очень редко встречается. Габаритами похож на этот, и калибр у них одинаковый – девять на тридцать девять. А чтобы брат не ошибся, Фома снабдил его картинкой. Только картинка та до Чебоксар не доехала. Пала, так сказать, жертвой поноса. Ну, а вместо «Вихря» настоятель получил… Правильно, вот этот самый агрегат, которых у него было уже два. Причем брат Кирилл не жадничал и проебал на это дело аж восемь золотых. Фома, ясен хрен, огорчился и велел деньги вернуть. Пришлось Кириллу спешно расстаться с большей частью имущества. А сей недешевый экземпляр достался мне от него за символические два золотых. Но всех денег, как я слышал, собрать ему так и не удалось. Был он порот и разжалован в надзиратели. Сейчас за рабами следит на свиноферме. Легко отделался.

Коллекционер тем временем, абстрагировавшись от давно знакомых баек, присмотрел среди разложенных на столах орудий холодного смертоубийства нож с узким обоюдоострым лезвием и теперь увлеченно им игрался, выделывая такие фортели, что Жопа боязливо отошел в сторонку.

– Нравится? – спросил толстяк, наблюдая за кульбитами изящного кинжала, сверкающего отточенным клинком.

– Не то слово. Почем?

– Тебе дороговато будет. Это «Ферберн-Сайкс». Английская сталь. Сороковые года прошлого века. Четыре золотых прошу за него.

Кинжал тут же замер в руке охотника и был аккуратно возвращен на место.

– Могу предложить замену подешевле, – продолжил Жопа и взял нож, лежавший рядом с только что опробованным. – «Марк два». Американский. Высокоуглеродистая сталь. Рукоятка из алюминиевого сплава, удобная. Навершием можно по башке врезать не хило. Похож на «Сайкса», только немного шире и с серейтором в корне. Еще «Шайтан» есть. Почти то же самое, но короче. Рукоять пластиковая. «Марк» за тридцать отдам, «Шайтана» за двадцать пять.

Коллекционер покрутил в руках оба предложенных кинжала и вернул «Шайтан» Жопе.

– Американский возьму. Противно, конечно, но он лучше.

– Хороший выбор, – одобрил торговец, вручая покупателю пластиковые ножны. – Видать, сильно тебя жизнь побила. Чтоб Коллекционер – и без пера…

– Не сгущай. До этого еще не дошло, – охотник сунул руку под плащ и извлек массивный черный нож с широким лезвием.

– Ого! «Эн Эр два», – продемонстрировал Жопа эрудицию. – Продашь?

– Нет. Оставлю, – Коллекционер подбросил увесистое оружие на ладони и сунул обратно. – Лишним не будет. Один для работы, а второй… – он прицепил ножны к разгрузке слева, поместил туда обновку рукоятью вниз и защелкнул клипсу держателя. – Второй для удовольствия.

Жопа понимающе хохотнул и переключился на другого клиента:

– Выбрал чего?

Стас завороженно рассматривал оружейное великолепие и глотал слюни, прикидывая, во сколько может обойтись роскошная «МЦ-116М» или модернизированный «РПК-74», сверкающий оксидированной сталью, будто только вчера сошел с конвейера.

– Да, выбрал. Возьму, пожалуй… ремень трехточечный. Вот этот. Еще две коробки «семерок» дозвуковых и пулевые к ружью.

– «Беня»? – кивнул торговец на дробовик. – Продать не хочешь? Пятьдесят монет дам и «калаш» с тремя рожками. На выбор, вон из того ящика, – он указал в сторону последнего из четверки выстроившихся вдоль правой стены коробов с торчащими наружу стволами «СКСов», «АКМов» и «семьдесят четвертых».

– Почему именно из того? – удивился Стас.

– Там самые свежие, – пожал Жопа плечами с таким видом, будто сей факт являлся общеизвестным и не требующим пояснений. – Пойдем покажу. Вот в этом ящике всякий хлам от пятнадцати до двадцати монет. Но все рабочее. Здесь – ни рыба ни мясо, до тридцати. Тут у меня экземпляры ухоженные, из хороших рук, до сороковничка. А это уже почти новье, – он вытащил один «почти новый» автомат, с прикладом, изуродованным нелепыми резными узорами и грубо выструганным самодельным цевьем с тактической рукоятью. – Ты глянь, какая красотища! Судя по резьбе, аж с самого Урала к нам добрался. У них там, говорят, на Урале-то, этого добра хоть жопой ешь, – толстяк звонко хлопнул себя по ляжке и заржал над удачным, по его мнению, каламбуром.

– Ага, – улыбнулся Стас из вежливости.

– Так чего, согласен?

– Нет. Я чисто из любопытства про ящики спросил.

– А, – Жопа, чуть опечалившись, вернул уральский «калаш» на место, но тут же взбодрился и, приобняв Стаса тяжеленной лапищей, направил его обратно к витрине. – Ну, любопытство не порок. Я бы даже сказал – благо. И, раз уж «беню» продавать не желаешь, покажу сейчас то, что наверняка тебя заинтересует, – он, кряхтя, присел и вытащил из-под стола коробку с десятью немаркированными патронами двенадцатого калибра, вскрыл один из них, вынул пыж и продемонстрировал две сферические пули, соединенные мотком тонкой стальной проволоки. – Встречал когда-нибудь?

– Слышал. Их, кажется, вязанками зовут или волкобоем еще. Сам, правда, не пользовался.

– Ну, ты скажешь тоже, – отмахнулся Жопа. – Вязанка – это когда пять картечин проволокой соединены: одна, крупная, по центру, и четыре мелких по бокам, в виде креста. Штука занятная, но картечь – не пуля. А это, – он растянул леску, в которой оказалось примерно сорок сантиметров, – настоящая мясорубка! Руки, ноги, головы отрезает, как бритвой. Захерачишь в пузо – покрошит кишки вместе с позвоночником. Ею дрова рубить можно. И всего две монеты за коробку.

Стас уже подобрал слова для вежливого отказа и повел головой в сторону, но Жопа оказался не из тех, кто привык легко сдавать позиции.

– Ты погодь башкой-то трясти. Давай я тебе лучше мясорубку эту в деле продемонстрирую. А, что скажешь?

– Бесплатно?

– Ну епт! Тут не балаган, чтобы за представление деньги брать, – Жопа, не дожидаясь ответа, скрылся за витриной. – Нюрка! Нюрка, етить твою налево! Оглохла, что ли? – раздался приглушенный стеной рев. – Принеси ногу в подвал! Нет, другую! Ай, едрена мать! Ни хера сама…

Хлопнула дверь, и звуки стихли.

Через минуту из-за витрины появилась сперва самая видная часть тела, а затем и голова Жопы со всеми остальными принадлежностями.

– Пойдем, – махнул он рукой Стасу. – Патроны захвати. Кол, давай тоже с нами. Будем сейчас мясорубку испытывать.

Подвал магазина встретил гостей холодом и запахом солидола. Ближний конец этого длинного, метров в двадцать, помещения с низким потолком был занят разными ящиками. Возле правой, завешанной всевозможным инструментом, стены расположился огромный верстак с покоящемся на нем, будто на операционном столе, телом «Корда». Слева в окружении ящиков приютились два станка: токарный и фрезерный. А в дальнем конце подвала над аккуратно расстеленной тряпкой висела проткнутая крюком нога, по всем приметам идентифицированная Стасом как человеческая, хоть и изрядно потрепанная.

– Тот самый визитер? – поинтересовался он на всякий случай.

– Ага. Чего, думаю, зря добру пропадать? Сам-то я это дело не ем, Нюрка тоже брезгует, избаловалась. И выбросить жалко. А тут, видишь, как кстати пришелся. Любому говну применение найти можно. Ну, отстреляй парочку, – кивнул Жопа в сторону обреченного куска плоти.

– Что за мясорубку-то испытывать собрались? – поинтересовался Коллекционер.

– Вот, – Стас показал чудо-боеприпас и сунул его в магазин «Бенелли», на место извлеченных патронов с картечью. – Есть мнение, что наша мишень сейчас сильно пострадает. Хочу это мнение проверить.

– От чего пострадает?

– Две пули с проволокой, – пояснил Жопа и внимательно уставился на останки горе-покупателя, расслышав лязг затвора.

– А-а. Так это боло называется. Херня. И пробовать…

Звук выстрела громовым раскатом сотряс барабанные перепонки, не дав охотнику закончить мысль. И тут же повторился.

На крюке раскачивалось бедро с дырой посередине и ровным сквозным разрубом слева от пулевого отверстия. Голень со стопой лежали на предусмотрительно расстеленной тряпице, аккуратно отсеченные в районе колена.

– Е-е-еба-а-ать… – выдохнул Коллекционер.

– Итак, – Жопа стоял возле витрины, раскладывая на полке стопочки монет, – Колу по итогам нашей встречи причитается пятьдесят шесть, минус тридцать за ножик – двадцать шесть.

– Не густо, – охотник сгреб серебро и рассовал по карманам.

– Вдовцу – пятьдесят шесть, минус четыре за ремень, минус двенадцать за шесть пачек «мясорубки», минус восемь за УС – тридцать два.

– Жить можно, – Стас забрал свою долю и, положив десять монет в карман разгрузки, спрятал остальное в подсумок.

– Будет еще товар, или деньги лишние заведутся – милости прошу, – Жопа довольно осклабился, провожая клиентов к выходу. – А ты, Вдовец, если «беню» продать надумаешь, сразу ко мне неси. Лучшей цены здесь никто не предложит. Кстати, я и под заказ стволы достаю. Так что обращайся, коли экзотика какая понадобится.

Стас остановился и медленно перевел вопросительный взгляд с толстяка на Коллекционера. Тот, уловив молчаливый посыл, на секунду задумался и помотал головой.

– Чего? – недоуменно спросил Жопа, сверля глазами попеременно то одного, то другого посетителя. – Чего в гляделки играете, как два пидора?

– Ладно, – вздохнул охотник. – Спрошу.

– О чем? – занервничал толстяк, и рука, лежащая у Стаса на плече, потяжелела.

– Слушай, Жопа, среди твоих клиентов Бульдозерист не числится? – осторожно начал Коллекционер.

– Да в рот тебе насрать! – взревел толстяк полным негодования голосом и сплюнул в сердцах. – Чтоб я с Бульдозеристом дела имел?! Он же невменяемый! Ты знаешь, что этот уебок сотворил с Карасем, когда трех патронов в цинке недосчитался?! Руку отрубил на хрен! Пока левую, но все еще впереди. Нет уж, не надо таких клиентов!

– Тихо-тихо, не заводись. Я просто спросил.

– Просто? Просто так даже мухи не ебутся! – резонно возразил Жопа. – Чего вам надо от этого наркомана?

– Есть кое-что, – подключился к разговору Стас. – Пулемет нас германский интересует. «Эм Жэ три». Слышал про такой?

– Слышал ли я? Разумеется. Я слышал обо всем, что стреляет, и почти половину из этого держал в руках.

– Охотно верю.

– А в чем проблема?

– Проблема в том, что он нам сильно нужен, а, судя по информации из достоверного источника, есть этот пулемет только у Бульдозериста.

Суровая раскрасневшаяся морда Жопы плавно разгладилась и поползла вширь, озаряемая улыбкой.

– Дай-ка угадаю, что это за источник. М-м-м… Неужели Фома?

– Точно, – подтвердил Стас.

– Сколько времени дал?

– Неделю. Со вчерашнего дня считая.

– Да, – почесал Жопа затылок, – дело дрянь. Такая пушка даже через мои руки не проходила. А раз так, значит, Бульдозерист и впрямь вам на роду писан, – он нахмурился и поднял кустистую бровь. – За Урал перебраться не думали?

– Не до подъебок, – процедил Коллекционер.

– Извини. Ну, что вам еще предложить? Выкупить нереально. За шесть дней вы столько не наскребете. Да и не продаст он. А если узнает, что от Фомы пришли, так вообще в грязь утрамбует без разговоров. Украсть? Самоубийство чистой воды. Там охрана – будь здоров. Хотя…

– Что? – спросили Коллекционер со Стасом на два голоса.

– Есть у меня одна идейка.

Глава 6

– Эй, зема, – охотник щелкнул пальцами. – Ну-ка подрули сюда.

Рахитичной наружности служка с заячьей губой и сальными нечесаными волосами вздрогнул и на полусогнутых юркнул к столу.

– Слуфаю, – прошепелявил он, утирая слюни.

– Чего у вас тут пожрать можно?

– На пелвое сефодня уха, солянка. На втолое – сфинина жаленая и клольчатина. Из галнилов – калтофка.

– Мне уху и свинину с гарниром, – заказал Стас, но тут же передумал, вспомнив о Теше: – Хотя нет, не надо уху, солянку давай. С чем она, кстати?

– Солянка как солянка, – пожал плечами рахит. – С тлебухой.

– Ладно, – махнул рукой Стас. – Неси.

– А я ухи похлебаю, – взял слово Коллекционер. – Крысятина свежая?

– Клольчатина, – боязливо поправил рахит и ощерился под прицелом неподвижных желтых глаз. – С… свежая. Фсе свежее. Фто пить будете?

– Спирт с перцем. Есть?

– Как не быть? – ответил служка. – А фам чего? – обратился он к Стасу.

– Шиповника заварить можно?

Глаза охотника и рахита синхронно округлились, в воздухе повисла немая пауза.

– Что? – недоуменно развел Стас руками. – Ну, если нельзя… давай спирту тоже. Какая-никакая, а профилактика.

Служка кивнул и юрким полозом шмыгнул на кухню.

Стрелка настенных часов приближалась к трем. В кабаке было немноголюдно. Двое случайных посетителей отталкивающей наружности стучали ложками, доедая похлебку в углу. Еще один глодал мосол возле окна. Бледный солнечный свет падал сквозь мутные стекла, едва освещая внутренности заведения общепита – относительно небольшое квадратное помещение в одноэтажной хибаре, меблированное массивными столами и скамейками, почерневшими от времени и грязи. Обшитые грубыми досками стены, как, впрочем, и все деревянные предметы интерьера, включая пол, были превращены в полотно, на котором нашли выход скромные творческие амбиции местных завсегдатаев. Доминировала эротическая тема в самом раскрепощенном ее проявлении. Кое-где изображения вожделенных материй перемежались каракулями, призванными пояснить отдельные моменты композиций или же сообщить зрителю имена вдохновивших художника особ. Изредка встречались самодостаточные надписи, служащие либо памятками, как, например, «Пыру хуем по губам», либо констатацией героического свершения вроде: «10.06.2070. Пять зарубок на приклад». Из приоткрытой кухонной двери тянуло затхлостью и прогорклым жиром.

– Шиповника… – задумчиво выговорил Коллекционер. – Ты, Вдовый…

– Вдовец.

– Да какая разница? Бросай, короче, закидоны лацевские. И так я в твоей компании вынужден светиться – уже беда, так ты еще и ляпнуть норовишь постоянно херню какую-нибудь. Дискредитируешь меня в глазах общественности. То трупы в реке его не устраивают, то шиповника ему подавай. Накличешь беду на мою голову.

– Ладно-ладно, – согласился Стас. – Постараюсь вести себя естественнее, по здешним меркам. Разбужу низменные инстинкты.

– Не перестарайся только.

– Первое, – оповестил подоспевший рахит и плюхнул на стол две тарелки, изрядно набрызгав.

Стас побултыхал ложкой содержимое, заявленное как солянка, и после небольшого раздумья приступил к трапезе, стараясь пореже смотреть вниз, дабы не вникать в происхождение мелко порубленных ингредиентов.

Уха Коллекционера выглядела тоже не слишком аппетитно – желтовато-серая, мутная и отдающая к тому же совсем не характерным для этого блюда душком.

– Что за зверь? – кивнул Стас на тарелку с рыбьей головой, островом возвышающейся посреди бульона.

– Хрен знает, – охотник поддел зубастую голову ложкой. – На окуня похож.

– А глаза где?

– Нету, – Коллекционер повертел предмет обсуждения, рассматривая его со всех сторон. – Атрофировались, наверное, – сделал он вывод, оторвал жаберные щитки и, приложившись губами, с шумом засосал разбредающуюся мякоть.

– Нда… – глубокомысленно вздохнул Стас. – Знаешь, чем больше думаю, тем меньше мне нравится эта идея, – продолжил он, понизив громкость до шепота.

– А ты не думай. Другого решения все равно нет.

– Жопа с этой войны дивидендов снимет – мама не горюй. А мы? Игрушку Фоме новую притараним, если повезет.

– Ты, Вдовый, неправильно акценты расставляешь. Мы сейчас не пушку ржавую будем тягать, мы шкуры свои выкупаем, – охотник уронил обсосанную рыбью голову на стол и ткнул в напарника грязным пальцем. – По большей части твою шкуру. И выкупаем, хочу заметить, относительно дешево.

– Может, сначала основной вопрос закроем, а там уж легче будет разобраться?

– Можем не успеть. То, что у Хромого нужные выходы имеются, – лишь догадка. Шесть дней промудохаемся без толку, на седьмой Фома за расчетом пришлет. Ему ведь не объяснишь, что тут дела поважнее его игрушек имеются. Вынь да положь. А нет, так… Придется бой принимать. Я от драки никогда не бегал, но со Святыми… Со Святыми не хочу, – Коллекционер посмотрел на безглазую рыбью морду, оттянул вниз ее челюсть и резко захлопнул. – Уж лучше как Жопа предлагает.

– Да, – усмехнулся Стас. – Сам-то в пекло не полезешь.

– Почему сразу в пекло? Ты ж наемник. Вот и наймешься. Бульдозеристу скоро много бойцов понадобится, не до капризов будет. Возьмет любого. Твоя задача – примелькаться и дело сделать. А в большую войну лезть никто не заставляет.

– Все равно дикость какая-то. Из-за пушки…

– Чего? – охотник перестал жевать и, поморщившись, заглянул в глаза собеседнику: – Гуманист, что ли? Грязных мутантов пожалел? Это ты зря. Проколешься – они тебя жалеть не будут. Разберут на запчасти, а то еще и схарчат за милую душу. Мы такие.

Из кухни вырулил служка с подносом и, провальсировав между столами, занялся сменой блюд.

– Я не доел, – буркнул Коллекционер, глядя, как уплывает неопорожненная тарелка.

– Финоват, – брызнул рахит слюнями, ставя уху на место, к только что принесенному второму и двум наполовину заполненным стаканам. – Фто-нибудь еще?

– Нет. Сколько?

– Дфе монеты и… – взгляд рахита упал на «Бизон», – пять «мафлят».

– Охренеть. Что так дорого? – возмутился Коллекционер, уже отсчитывая патроны.

– Неуложай.

– Неуложай… – передразнил охотник. – Держи.

Рахит сгреб наживу и беззвучно удалился.

Стас полез в карман.

– Угощаю, – небрежно махнул рукой Коллекционер, расстелил коричневый лист бумаги, в какую обычно упаковывают патроны, сложил в центр рыбьи останки, добавил несколько кусков «крольчатины» и, аккуратно завернув, спрятал за пазуху.

– В дорогу?

– Ага.

– Когда приступим?

– Да прямо сегодня, вечерком. Чего телиться-то? – охотник поднял стакан. – Ну, за успех начинаний.

Дорога от кабака до берлоги Коллекционера шла через центр города. Так, по крайней мере, сказал сам провожатый, и Стас склонен был ему верить. Плотность населения здесь резко возросла, а сохранность довоенных построек говорила о том, что ударная волна пришла с окраин основательно погашенной. Высотность многих домов тут уже достигала девяти этажей. Состояние их было далеко от идеального, трещины в руку толщиной ползли от окна к окну, некоторые стены обвалились, но это уже не напоминало песочный замок, снесенный ударом лопаты. Просто время брало свое.

Вокруг кирпичных башен и коробок, словно муравьи вокруг поверженного жука, толпились одно-двухэтажные черные хибары, со всех сторон облепившие умирающих гигантов. Многие примыкали к их стенам вплотную, сливались друг с другом, образуя длинные кособокие бараки. И все это лоскутное, бессистемное скопище кишело жизнью, столь же дикой и отвратительной.

Говоря о царящем в Арзамасе празднике видового разнообразия, Коллекционер не соврал. Стас, шагая по грязным улочкам этого оставленного богом города, вынужден был прилагать нешуточные усилия, чтобы удержать челюсти сомкнутыми, а глаза полуприкрытыми. Местная живность – никак не люди – поражала воображение. Видеть мутантов Стасу доводилось, и не раз, но в таком количестве они производили совсем иной эффект. Опухоли и деформации, наросты и изъязвления, сросшиеся конечности, складки обвислой кожи, лица, обезображенные до полной потери человеческого облика, неслись вокруг безумным хороводом, источая смрад и ужас.

– Сколько их здесь? – спросил он вполголоса.

– Тысяч сорок-пятьдесят, может, и больше, – ответил Коллекционер, не оборачиваясь. – Это единственное место, где они не изгои. Хотя, я слышал, на востоке тоже есть поселения. Но Арзамас по-любому крупнейшее. Еще десяток-другой лет в том же духе, и здесь будет новая столица мира, – он хмыкнул, глядя на окружающее убожество, и повернулся к собеседнику: – Только представь себе – прекрасный новый мир, где нет места предрассудкам и ханжеству, где люди и мутанты живут бок о бок, дополняя друг друга. Мир, построенный на принципах терпимости, сотрудничества и взаимоуважения. Как думаешь, это возможно?

– Утопия, – покачал головой Стас.

– Точно, – согласился охотник. – Хренова утопия. Кто-то должен будет сдохнуть.

– Непременно.

– Уже решил кто?

Вместо ответа Стас замедлил шаг и принюхался.

– Мы возвращаемся к реке?

– Нет. Это другой водоем.

Спустя минуту черные стены расступились, открывая вид на раскинувшееся посреди трущоб озеро. Его неподвижная темная гладь, укрытая дымкой, едва виднелась за обрамляющими берега грудами мусора. Густые испарения колыхались над водой, расползались клочьями желтоватой пелены и таяли, оставляя в воздухе удушливое едкое зловоние.

– Озеро Смирное, – представил Коллекционер местную достопримечательность. – Точнее – бывшее озеро Смирное, а теперь просто Яма. Близко лучше не подходить.

– Почему? Неужели в нем что-то водится?

– Это вряд ли, – охотник кивнул на прибрежные лачуги, и Стас заметил, что двери многих заколочены, а некоторые и вовсе сняты с петель. – Туман. Полгода-год, и легких как не бывало. Говорят, неподалеку от города могильник есть. Размыло его вроде грунтовыми водами, и вся дрянь прямиком сюда натекла. Так что местные апартаменты надолго не занимаются.

Стас присмотрелся к маслянистой, набухающей пузырями воде.

– Почему не засыплете?

– Яму? Кому это надо?

– Ну, не знаю. Мэру.

– Мэру? – охотник сделал удивленное лицо. – В Арзамасе нет мэра. Здесь тебе не Муром. Нет Грицука, нет Бурова, ни эсэсовцев, ни стен. Городом правят банды. А они… – Коллекционер развел руками. – Да на хера им?

Стас с охотником обогнули Яму, держась на приличном расстоянии от берега, и снова углубились в хитросплетение улочек. Через десять минут шлепанья по грязи Коллекционер остановился напротив убогой одноэтажной лачуги, похожей скорее на сарай, чем на жилое помещение, и постучал в дверь. Внутри послышалась возня, а затем скрежет снимаемого засова и возбужденное сопение.

– Ну что? Что такое? – охотник потянул гнутый гвоздь, заменяющий ручку, и шагнул в темноту дверного проема. – Соскучился, балбес?

В нос шибануло тяжелым звериным ароматом.

Стас, немного помедлив, рискнул переступить порог, но едва занес ногу, как шарахнулся от метнувшейся навстречу твари.

– Тихо, – рука охотника легла на уродливую голову существа, отстраняя того назад в темноту. – Свои.

– Едрена мать! – Стас опустил дробовик. – Предупреждать надо!

– Струхнул? – Коллекционер вытащил из кармана сверток с костями и бросил его в угол, откуда незамедлительно раздалось жадное чавканье. – Он послушный, не тронет, если не прикажу. Красавчик, иди погуляй.

На свет, перебирая кривыми узловатыми лапами, выползло нечто отдаленно напоминающее восьмидесятикилограммового младенца и в то же время сильно смахивающее на собаку. Короткое мускулистое тело было покрыто розовой складчатой кожей и опиралось на все четыре конечности, передние чуть длиннее задних, каждая увенчана пятью пальцами, очень похожими на человеческие, если не считать когтей. Мощная жилистая шея, шарообразная голова, лишенная волос. Крохотные, плотно прижатые уши, низкий лоб и морщинистое лицо.

«Или все-таки морда?» – Стас задумался, разглядывая диковинную тварь.

Высокие скулы, приплюснутый мясистый нос, широченный рот, обозначенный лишь идущей чуть ли не от уха до уха прорезью, скошенный подбородок и глаза – большие, зеленые…

Тварь подошла к Стасу, дожевывая сверток, остановилась, взглянула с явным неодобрением, устрашающе рыкнула и вышла прочь, не забыв прикрыть за собой дверь.

– Что это? – произнес Стас механическим голосом.

– Домашний любимец, – обронил Коллекционер небрежно, пошарил в углу и нащупал керосиновую лампу. – Совсем крохой его подобрал. Кто же мог подумать, что такая скотина здоровая вымахает?

– Он разумный?

– В меру.

Язычок пламени заплясал под колбой, освещая небольшую комнатушку – грязный дощатый пол, мало чем отличающиеся от него стены, узкий топчан, накрытый дерюгой в правом углу, стол с единственным стулом – в левом, посреди задней стены проем, занавешенный рваной тряпкой.

– Ты в этой дыре живешь? – поинтересовался Стас.

– Изредка, – Коллекционер поставил лампу, уложил на место засов и вытащил из ножен НР-2. – Отойди.

Черное лезвие углубилось в щель между досками пола и, действуя как рычаг, потянуло кверху одну из них. Короткие гвозди легко вышли наружу. За первой доской последовала вторая, за ней – третья, открывая квадратный стальной люк в бетонном полу.

Охотник убрал нож, повозился немного с кодовым замком и, ухватившись за ручку, поднял массивную дверь убежища.

– Добро пожаловать, – сделал он театральный жест и потянулся к рычажку у кромки лаза, но вдруг замер, втянув голову в плечи. – Пардон. Чуть не забыл, – длинные пальцы совершили несколько лаконичных движений, отсоединяя едва заметную проволочную растяжку от спрятанного в нише сюрприза. – Нда… Нужно чаще домой наведываться, а то и дорогу скоро забудешь.

Рычажок щелкнул, и раздвижная лестница, опустившись вниз, глухо ударилась о пол цокольного этажа.

– Неплохая подборка, – оценил Стас развешанный по стенам подвала арсенал, состоящий из «АК-74М», карбонового арбалета, «СВУ-АС», «Винтореза», «Грозы» с оптикой и глушителем, «Каштана» явно не послевоенного производства и двух пистолетов, в одном из которых был опознан МР-443 «Грач», а вот второй попался Стасу на глаза впервые. – Что за агрегат? – спросил он, разглядывая крупный тяжелый ствол с угловатыми формами и надписью «ОЦ-33» на кожухе затвора.

– «Пернач», – ответил Коллекционер, занятый инвентаризацией содержимого разгрузки. – Автоматический, под девять на восемнадцать. Жопа говорил, что Стечкиным разработан, на замену «АПСу». Но этот подшаманен чуток. Резьба на стволе под глушитель апэбэшный сделана.

– Так ты не только пальцы коллекционируешь?

– Только пальцы, – охотник застегнул ремень и, забрав «Пернач» из рук Стаса, сунул пистолет в кобуру. – Не имею привычки на стволы дрочить. Это все для работы. Периодически обновляется. Что-то уходит, что-то приходит. А вообще я к пушкам не привязан. Мне нож ближе.

– Кстати, а что там по поводу чемпиона? – Стас уселся на кровать в дальнем углу и опробовал мягкость панцирной сетки.

– Какого чемпиона?

– Первое место в пальцевом рейтинге.

– Хм, – Коллекционер замолчал ненадолго, подтягивая шнурки. – Об этом тебе знать не обязательно.

– Что так? Секрет?

– Угу.

– Не иначе своего замочил? Кого-то из местных?

Охотник наградил Стаса кривой ухмылкой, так и оставив вопрос без ответа.

– Мешок не бери. Все равно возвращаться.

– Не боишься, что выдам бункер твой тайный? – Стас скинул рюкзак и, поднявшись, оправил снаряжение.

– Боюсь. Поэтому лучше молчи, а то начну задумываться о правильности сделанного выбора, и хер его знает, чем все кончится, – охотник легонько погладил большим пальцем лезвие «Марк-2», проверяя остроту заточки и, удовлетворившись результатом, сунул клинок в ножны. – К рейду по вражеским тылам готов?

– Всегда готов.

– Ну, тогда вперед.

К вечеру на улице похолодало и опять заморосил дождичек.

– Погодка – что надо, – Коллекционер шмыгнул носом, поднимая ворот плаща. – Разгонит бездельников по норам. Нам лишние глаза ни к чему.

– А клиенты в теплый угол не залезут? – поинтересовался Стас, огибая лужи.

– Вряд ли. Под Бульдозеристом особо не забалуешь. Поставили в патруль – значит, будут стоять до смены. Лучше с мокрыми ногами, чем вообще без них. А раз уж Потерянные теперь с Центром на ножах, так и вообще башки лишиться можно за неисполнение приказа.