Текст книги "Свет от тверди"

…

Огонёк. Огонёк нежно порхает в старой лампаде, словно только что появившаяся бабочка над первым, в ее жизни цветком. Это удивительное зрелище завораживает, на мгновение отупляет и приводит в транс, особенно по среди шелушащихся стен, что нагой линией тянутся куда – то вдаль.

Через некоторое время лампа переходит через все границы дозволенного и сворачиваясь своими тонкими ворсинками в длинную трубку, тянется в самые дальние углы, чтоб подкрепиться одним из множества вечных жителей, что блуждают в этом месте по кругу, создавая иллюзию мнимого спокойствия.

В загадочном месте, где источник тусклого света летает дрожа, словно лист, происходило множество движений, еле заметных во мраке. Они суетливо замедляли ход – ход времени, чтоб не испугать носителей огня. В этом мире не боятся живых – их можно затянуть во тьму и одурачить с такой лёгкостью, что не получится сразу распознаешь, что же есть правда, а что же есть заветная ложь. Это лишь знают призраки прошлого, что навсегда запечатаны здесь. Они – память и мудрость этого места. Большинство из них не по своей воле стали сторожами и слугами. Не по своей воле они воедино связали себя с этим местом, как, в принципе, и всё что находится здесь. Хоть тени единственные, кто знает, что здесь происходит; время не властно над ними.

Чтобы не происходило в этом цикле, здешние обитатели, раз за разом повторяют одни и те же действия. Эти действия были смешаны со словами, что были подобны самой сакральной мантре для них. И однажды, когда осколки прошлого снова соберутся во едино это место, воспарит в небеса; тогда каждый находящийся здесь призрак – страж, в своих мыслях с опустошенной головой, воспрянет вновь из прозябания.

Тонкие ветки всё ещё связывают две вселенные и лишь из одной из них, зацепившись, о всевозможные препятствия, можно попасть сюда. Здесь начинается точка отсчета, здесь же она и заканчивается. Вопросы, вопросы, вопросы… они витают везде, будто только что появившиеся в процессе долгих преобразований бабочки. Вопросы чувствуются, они исходят из всего здесь находящегося, также, как и ответы. Однако, не многие ищут их, точнее не многие ответы находят тех, кто действительно в них нуждается. Стоит лишь повернуть головой, моргнуть пару раз и ступить шаг вперед как все вернется вспять. Это и есть ответ? Шаг вперед, шаг назад – все это бессмысленно. Из повторяющегося цикла действий не так просто сбежать.

Или все иначе?

Здесь природа, что являет собой совокупность разных материй, проходит свое, особое действо, странное и зачастую просто не объяснимое. Не обремененное соприкосновением с частностью, она не имеет границ. Самодопоненное нечто – вот точное определение. Саморазвивающаяся, но такая неустойчивая, она сжимается и разжимается, пополняя и дополняя саму себя, свою систему, свое особое видение на происходящее внутри. В головы местных обитателей уже давно (сколько уже они существуют) вгрызлось название этого процесса – деление или разрыв иных материй.

Прорывая тишину и остатки не свалившейся штукатурки, лампада влекла за собой, не ясно живые или мертвые, но хорошо сохранившиеся души. Они не помнят своего прошлого, они не чувствуют больше теней, они не знают и капли того, что знают скитальцы в углу, однако верят, что скоро все прояснится, после нахождения чего – то, что также, как и они попало сюда.

Возможно, это не известное и есть истолкование всего этого мира, оно безмолвно тянет их к себе, сокрытое и всеми проклятое.

Как и большое множество других душ, находящихся вне этих стен, они также ждут неизвестного. Оглядываясь по сторонам и ища эту не известность, каждый из четырёх душ сформировал виденье той сакральной таинственности. Уже не один десяток таких походов у них за спиной, всё время подгоняемые многообещающими доводами, рассказами, легендами о тех, кто отсюда ушел, сбежал, скрылся от всеобщего глаза. Этих особенных было не так много и все они просто исчезли. Они, как и все, появлялись из неоткуда, но лишь как немногие они могли уйти в никуда.

Каждый здесь заключен в свой собственный мир – мир полный лишений и жалости, жадности и смирения, но только не теперь, только не сейчас.

И вот начинается изменение. Именно оно представляло собой то, что и является по сути своей “рождением”. Всё время остановилось, скрылось в отдаленном уголке. Своими хитрыми сплетениями оно окутало само себя чтоб переждать эти узкие новшества, а потом вновь продолжить свой ход. Однако не вся округа осталась наедине с пустотой – ход светлых мыслей и идей безукоризненно продолжал шествовать вперёд.

Деление частит, съеживается и громким всплеском провозглашает появление нового бренного тела. Различие этих новоприбывших масс лишь в том, что они будут делать или наоборот, что они не будут делать, для своего же благополучия… “Рождение” происходит сумбурно, и никогда не узнаешь, когда и во сколько, кто и какое количество. “Рождение” является индивидуальной составляющей этих вселенных и повезло пройти его или нет, решает каждый самостоятельно. Несмотря на всё это невидимая рука с опаской, по чуть-чуть, начинает раскручивать колесо изменений. Всё это происходит так не осмотрительно и довольно самонадеянно, ведь когда выясняется, что фортуна ушла, начинаются целые перевороты в мышлении, а всё это происходит потому, что в этой игре нет третьего результата, только жизнь или смерть. Хотя смерть здесь, зачастую, куда более гуманней жизни.

Стены помнят и бережно несут эту мудрость. С появлением нового члена общей семьи, эти монотонные плиты пытаются уберечь и взрастить в любви каждого нашедшего силы зайти во внутрь. Такая опека, при этом, зачастую заменяет в одно мгновения их реальных матерей и отцов…

Разряды тока начинают пронзать тела. Еле различимые всплески из ниоткуда, будто по неведомому указанию, тянутся к каждому вошедшему. Эти плывущие змейки голубоватого оттенка, подобно хлысту стегают и так опустошённые тела, напоминая, что здесь они навсегда. От таких напоминаний дыхание у всех участилось. Возобновившееся легкое покалывание в грудной клетке, как знак приветствия новых членов этого сокрытого, отстраненного общества. Потом вспышка…

После вспышки небольшая группа впала в оцепенение. Двое упали на колени и стали прижиматься к стене. Для них вечность распахнула свои двери. Нагая линия их мыслей и надежд, скрутила тела, подобно змее, что душит свою жертву. В это самое мгновение, они все почувствовали, всё то что связывает их. Ту невидимую личность, что словно кнутом стегает их – непокорных детей, что решили, осмелились пойти против его СЛОВА. Но разве оно было до них и будет после? И уже не раз здесь провозглашался лишь один ответ – Слово было, есть и будет всегда.

Это была секунда или пол. Ничего не изменилось в округе. Лишь огонек в лампаде на мгновение затих.

И вновь воцарилось молчание. Такое знакомое и умиротворяющее. Мысли вновь пришли в правильное русло, хотя что это значит. Время вновь пошло. Лишь треснувшее зеркало не давало покоя – тени рядом!

Деление уже произошло, значит кто-то или что-то вылезло в этот мир. Вкатившись оно не знало сколько всего ещё будет где-то там за горизонтом бегущих событий. «Надежда вечна, но не всегда видна. Это чувство существует подобно костру и без должной подпитки оно неминуемо обратиться в жалкие угольки или наоборот, если сильно его стращать, то всеобщее поглощение не оставит и капли существования в округе». Именно это и должен лишь осознавать, и держать в голове, как факел, идущий вперед.

Возможно, эта шальная неизвестность уже смогла выйти отсюда и сейчас бродит она, как и все, в поисках ответа или сломав внутреннюю стрелку маятника, и не выдержав внутреннего давления, она решила остановить ход бегущей радости, и просто ждать… конца.

Те, кто следовал с лампой в руках, явно не знали, что будет. Рука идущего впереди, что держит спасительный огонь, слегка дрожала, но это было так не важно, в настоящее время.

Специфический запах наполнял их легкие. Он состоял из разных алхимических ингредиентов, к примеру, в нём отчётливо прослеживался запах серы и каких – то неизвестных специализированных препаратов. Всё, что можно было сейчас им заявить во всеуслышание было то, что дышать становилось всё труднее и труднее.

– Тише – сказал первый в этой компании, что и держал маленькое чудо, освещающее мрак. – Мы почти на месте, я чувствую.

Он чуть ли не перешел на фальцет, успев закончить фразу на пограничной черте своего голоса.

Остальная часть компании, явно была не в восторге, что находилась здесь, ведь из них не хотел вспоминать и возвращаться в день их «Рождения» здесь. Минули те дни, куда-то далеко, или не очень, когда они сами проходили это место, и у каждого своего ощущения, сохранившееся глубоко внутри. Может лишь эти воспоминания и сохраняют их такими, какими они появились здесь, пришедшего из иного мира. Этот обряд ждал каждого «родившегося» и каждый сам должен пройти это место, среди теней мрака и свисающих трубочек, накаченных чем-то непонятно красным.

– Я не вижу смысла. – проговорил один в своей голове. Это замечание словно по невидимому передатчику перенеслось в умы каждого. Они слышали эти мысли в головах друг у друга. Словно цельный механизм, раскручивая шестерни единства, чтоб не случилось чего ужасного они пытались маневрировать, будто только что выйдя на лодке из шторма.

И действительно, что они ищут? Кого или что? Ведь никто из них не знал, что и где появилось вновь в этом месте, лишь самый первый (он же главный) в этой команде, шел с небольшой надеждой на скорый конец. Какой уже это был поход по счету? Никто не знал. Однако всё это не сильно беспокоило самоизбранного командира. За свою несгибаемость характера, уже целую вечность или один лишь вчерашний день, был он именован как Муавр. Его все так называли, в этом маленьком отряде.

Вообще у Муавра была всегда эта команда, они были его “друзья по несчастью”. Его отсчитывать их связь по времени, то он знает их столько, сколько находится здесь, сколько он сам знает себя.

Уже давно шествующая ячейка образовалась в забытом улье, где пчелы работают сами на себя, ведь они знают, что улей лишь внешне может походить на их родной дом, однако, если покопаться глубже, то окажется всего лишь иллюзией.

Воздух продолжал пропитывать каждый шаг идущей четвёрки. Муавр осторожно уловил знаки, отпечатывающиеся здесь – хорошие знаки. На полу появились нечто напоминавшее древние – иероглифы, со странными формами: изогнутые и вогнутые, с углами и без. Каждый символ был словно написаны небом на каменном листе, а внутри каждой закорючки плыли линии и фигуры – космос находился в них. Огромная галактика была так близка к каждой душе, однако, к сожалению, или к счастью, они не могли это себе представить, их разум ушёл дальше, чем тело.

(Что, если это не так всё, и каждый сантиметр муки придет в движение, он чувствует и дышит, каменный пол ощущает на себе каждый шаг, стекла, что лежат повсюду прекратят бессмысленно дребезжать, и эволюционное развитие не пустится вспять, закрывая за собой двери, ведущие в сказочный мир… как же жаль, что ничего нет… потеря сигнала, сбой системы и руны на полу, таком холодном полу… а может и нет, как же жаль, что ничего нет).

Легкое свечение озарило местность и темные фигуры стали видны отчетливо. Будто в старой киноленте, их медленные движения исчезали из вида. Они исчезали. Пытались не коснуться знаков дабы не исчезнуть совсем. Они знали, что опасно им касаться знаков, ведь время и не появится тогда в их зрачках. Всё иллюзия и ничего более. Зачем тогда рисковать собой, ведь тут так всё привычно. Шаг за шагом и в темноту. Не смотря на яркий свет, они всё ещё пытаются укрыться от навязчивых идей медленных движений. Словно деревья, своими невидимыми, внутренними корнями они вросли в это место, в этот пол, а свет их тревожит покой. И вот эти несчастные, по мере своих возможностей скрывались, за ходя за границы – исчезая в стенах, тем самым осторожно, освобождая место для шага тем идущим и ищущим. И так было задумано.

Молчание группы продолжилось. Все вместе они предавались восхитительной секунде полного познания и разноцветного сияния. Каждым движением они пытались найти то что так влекло их всех (а в особенности Муавра) сюда эту чарующую неизвестность.

Сколько они шли уже давно было не известно, а коридор между тем так и не думал кончаться. Он напоминал длинную змею, в брюхе которой всё и происходило. Стены пульсировали, будто что-то на них давит извне, при этом каждую секунду сжимаясь и разжимаясь, видно проталкивая внутри себя молчаливую труппу.

– Что-то странно все это – сказал, остановившись третий из группы, – почему мы вновь здесь… всё точно также, как и в первый раз, когда ты нас сюда заставил вернуться.

Не прошло и половина секунды, как после его слов последовал удар, а за ним и моментальное оцепенение всей группы. Одна из шестерней отказалась крутиться и весь аппарат дал сбой.

– Что ты хочешь сказать, Ник? – обернувшись воскликнул Муавр – Мы связаны, это наша судьба, мы ДОЛЖНЫ её исполнить, ведь зависит только от нас.

– К черту такую судьбу. Никогда мы не дойдем до конца. Ты же знаешь, что мы не найдем то что ищем, мы даже не знаем, что ЭТО или кто? Посмотри на них (он указал на оставшихся двоих, что то и дело переглядывались, смотря то на одного, то на другого), что тебе видно в их глазах, разве это не конец? От нас ничего не зависит, и ты должен это понять.

– Нет, ты не прав, я чувствую это и у меня есть подтверждение. Видишь огонь в лампе… он чувствует, он тянется к концу, видимому только ему. Мы должны идти за ним.

И правда, огонь в лампаде, к удивлению, перестало носить в разные стороны и сейчас, подобно стрелке в компасе он стал целенаправленно тянулся к чему-то. Его ворсинки, исходящие из основания фитиля, и цепляющиеся за некогда существовавшую здесь темноту, теперь собрались воедино и потянулись вперед, как бы указывая уже на что – то, что скрывалось вдалеке. Они заранее знали то что неизвестно остальным… может на мгновение он и предстанет пред ними… черный слуга из плиты могильной…опоясанный стужей и черствой землей… странник, давно не нашедший покой.

– Нет, я не чувствую. – заявил Ник мрачно – Всё это очень странно, даже очень.

– Ник, послушай, я тебя уверяю, что в этот раз мы найдем, то что ищем…то, что нам нужно.

– Не мы, а ты, не забывай об этом – прервал его Ник – ты всегда, со своей бредовой идеей, пытаешься нас заставить идти туда, где мы бывали несчитанное количество раз. Каждый поход – один и тот же результат, мы возвращаемся ни с чем, ни с кем. В пустую потраченное время. По твоей воле мы – отбросы, что вынуждены скитаться здесь. Лучше быть снаружи, чем бродить здесь в поисках волшебного ключика, от твоей выдуманной двери.

– Ты не прав, Ник. – парировал Муавр. – Во – первых, хотя бы, потому что Я и ты – мы. Во – вторых мы здесь не по своей воле и сейчас МЫ уже близки к разгадке всего этого мира, как ты не можешь понять. Кто мы, как здесь оказались, ты знаешь? Никто не знает, но сейчас всё изменится, нужно лишь идти за огнём, он всегда даст верный путь. Дорогу сквозь тьму и мучения…

Всё внутри заклокотало, что нельзя даже описать. Словно ток реальность пронзала душу снова и снова, а затем вновь последовал удар. Оправившись от нефизического воздействия, небольшая стычка была завершена, при этом пристальные взгляды блуждали по округе из мнительных глаз, что поочередно принадлежали всем участникам группы

– Ты хочешь обратно, Ник, ты не хочешь выйти за границы?

Глаза Муавра пылали. Сразу несколько чувств проглядывались в них. Это были и ненависть, и отчаяние, и гордость. Одни только навязчивые идеи разного, невообразимого толка, слово по приказанию кого-то извне этих стен, сдавливало его как букашку. Стены давили, стены чувствовали его целиком. Он понял, что всего его видят, взгляды отовсюду прожигали его сухое тело, но чувства так и вырывались из него, словно поток. Столько точно таких же походов позади, а руки всё также трясутся, неся перед собой лампаду. Всё это было и всё это будет, правда какие они были и будут не помнил никто, ведь всё по заданному циклу повторяется вновь и вновь. Опять Ник высказал негодование и опять надо его вразумлять. Опять зеркало возле них треснуло и руны запели звездные песни. Во времена этого неясного безобразия, он помнил, главное правило этой игры, – даже сейчас, когда вокруг пространство было освещено, нельзя было тушить огонь, ведь это был крохотный ключ к невообразимым дверям, что так давно скрылись от общего взора. А может их и не было никогда, может это всего лишь выдумка.

После непродолжительного молчания, бунтовщик не находил нужных слов, и вся эта «эпопея» заканчивалась… снова.

– Я не знаю – ответил сдавленный голос.

Такой порыв лидера, усмирил и прижал его, ноты явного сомнения и пессимистичного настроя исчезли. Лишь чувство будто он врастал в стены начало медленно тревожить его. Хотя до конца он так и не понял так ли это.

Не смотря на «победу» Муавр и сам сомневался в правильности своего решения, да и решений всех своих в целом. Он помнил глаза отчаявшихся снаружи, что ждут добрую весть, о нашедшемся чуде, все верят, что оно приведет их в лучший из миров. Там за кровавыми облаками, явно есть что-то лучшее, чем на этой земле.

Стены вновь задрожали, а то, что он сказал в прошлом, внезапно ветром обернулось и умчалось прочь, а ведь много времени и не прошло, или наоборот прошло, после этого эксцесса.

Как бы то ни было небольшой отряд двинулся дальше, разрывая паутину прошлого, одержимые лихой идеей своего самоизбранного командира и огню, что вёл их за собой. Муавр помнил обрывки своей цели, что он хотел найти нового «родившегося» или, что лучше, увидеть процесс «рождения», однако, чтобы это дало, было пока не ясно. Странно, что в одночасье его мысли стали иметь барьер. Он не мог переступить его так, чтобы остальные участники не слышали этого полнейшего провала. Все звуки были покрыты инеем, а дыхание окутано льдом, всё прошлое стиралось и это было заметно.

Возможно, после того как рассеется иллюзия, наложенная на таинство внедрения, и все воочию увидят сам процесс «рождения» всё изменится, изменится полное восприятие этого мира. И тогда это и будет, Единственный аргумент на грязные выпады опустошенных; чистые доводы, что будут бить им в ответ на их гнусные изречения и насмешки.

Разбитое зеркало, стоящее неподалеку, вросшее пылью в пол, отчетливо давало понять им, что всё имеет конец, но только не здесь, начав собираться по-новому и через некоторое время вновь рассыпаясь с глухим, характерным звуком, что был синонимичен крику непонимания и полного обескураживания от всего происходящего.

По мере своего продвижения, хотя они и не понимали особо движутся они или нет (каждый делал свои собственные отметки на стенах, однако после небольшого промежутка времени все они пропадали, а потом вновь появлялись только в другом месте месте) свет впереди становился все ярче и ярче. Вдруг они увидели яркое свечение. Такого никогда еще не было даже воздух здесь начал переливаться! Красный, белый, синий так и струились где – то впереди. Это были шары, представляющие из себя сгустки сферической энергии, что пестрели невероятной и приятной гаммой. Именно ею они манили и завораживали шествующих. Даже из далека, каждый в них видел что-то свое, что-то особенно личное и неприкасаемое, что отдаёт особенным запахом оттуда, где всё ещё не забылись их судьбы. Это были такие вытянутые в разные стороны, с ручками и ножками – червячки, что ползут туда, где их быть не должно, и радужное объятие окутывало их с головой под видом беспечности, и слезы наворачивались на их глазах, а после застывали в виде сталактитов, при этом бездушно карябая общие своды мироздания.

Между тем всё стало несоизмеримым. Пропорции (хотя это место никогда не являлось эталоном пропорциональности) стали искажаться и даже воздух будто наполнился геометрическими частицами.

Никто и никогда не встречался лицом к лицу с архитекторами этих безумных мест. Даже оно само, наверно, уже забыло, своего создателя. Как бы не было хорошо прошлое сейчас было не до него, ведь сжатие вновь начало искривлять каналы. Каждый сантиметр начал медленно, планомерно давить на группу, путём объединения во едино потолка с полом. С каждым новым погружением проход становился всё меньше и меньше. Через ещё несколько ударов туннель начал сам себя поглощать. Он не желал хоть на немного прекратить своё самобичевание. Вокруг была иллюзия из – за которой стирались границы и мхи, разницы между правдой и ложью, добром и злом и наконец образовывалось нечто.

– Я чувствую, мы рядом! – Прокричал Муавр.

Забавно, но никто даже не повел ухом после таких громких заявлений лидера. Дыхание у всех участилось, и каждая клеточка стала пылать внутри призрачных тел

Сон ли это или нет?

– Да, я чувствую, ты прав – немного насмешливо прошептал Ник, а следом за ним его настрой подхватила и оставшаяся пара. Один правда издал лишь зажёванный звук, но и этого было достаточно, чтоб понять, что он имеет ввиду. Былые стены исчезли, возможно они даже вывернулись на изнанку, когда стали сужаться, дабы коснуться друг к другу; при этом не замечая путников, что находились между ними. Всё это место изменилось в один миг. Гонг начал бить от куда-то и шары впереди закружились резвее. Вся эта вакханалия напоминала какое-то представление, и оно было явно не про жизнь.

Отводя взор от блуждающих огней, они увидели, что зарубки, которые были оставлены когда-то на стенах, вновь проявились на новых местах. Миллионы разноцветных слов, вся округа была покрыта ими. Началось частное волнение. Все изгибы начали сужаться, образуя небольшой проход – дырку впереди, так что путникам пришлось вставать на колени, чтоб проползти дальше. И сразу, словно по щелчку, исчез свет, лишь лампада осталась, вновь, на страже от беснующейся тьмы. От пола до потолка – зарубки, зарубки, зарубки… и голоса. У них за спиной раздались голоса! Резкие шаги у них за спиной, будто бежит со всех ног кто-то.

Что ты хочешь сказать… мы связаны…ВЫ связаны… Каждый услышав эти слова впал в ужас. Каждый почувствовал СЛОВО, на своей спине, своей кожей, в своих мыслях. Оно встало комом в горле, одновременно замуровав их на одном месте.

– Это совсем не хорошо – сказал Ли, что шел вторым. – Разве мы должны… то есть мы можем наткнуться в один миг на самих себя? Муавр, я не знаю, что ты думаешь, но мне не по себе. Это место словно натравило нас на самих себя же, ещё и эти стены…

– И так уже на коленях ползем в неизвестность, надеясь, что в огнях отыскать что – то – подхватил Нил.

ВЫ связаны…не уползайте, постойте, нам нужно дать шанс – простонали уже несколько голосов. Те двое или трое, что говорили точно позади, были они же сами. Сложно передать словами ужас, что возник в группе; этот ужас заключался в том, чтоб не остаться здесь, чтобы точно не сродниться с этим местом на века, а для этого сейчас нужно просто ускоренно ползти к огням, что были впереди, это был единственный вариант. В чёрных глазах каждого они так красиво трепыхались на высоте, так величественно и непринужденно манили и очаровывали, что всем было ясно, без лишних слов, что надо делать, куда надо двигаться.

В этой неожиданной, напряжённой обстановке воцарилось полное молчание. Теперь лишь оно только было окрашено в терпкий цвет, обозначающий страх. Их уже не волновало ничего, кроме того, как бы убраться отсюда поживее и подальше. Туда, где не будет этой странной рекурсии, туда где даже самое опустошенное тело показалось бы им приятной компанией. Ах, что же это такое.

Стены между тем сблизились на столько, что пришлось четвёрке лечь на пол. Они ползли всё дальше и дальше, теперь уже не на коленях, а как какой-нибудь червяк или змея. Остатки мха и пыли летели им в глаза и забивали ноздри, дышать и смотреть было невозможно, лишь на ощупь они определяли, что впереди. Сложнее всего в этой ситуации было Муавру. С лампой в одной руке, он был обязан, как хранитель огня, поддерживать его и смотреть, чтоб не исчезла последняя надежда на спасение, спасение всего дела.

«Может нам стоит сбавить скорость» вдруг подумал кто-то. «Мы же не знаем, кто это или что, лишь слышим голос и от этого бежим в неизвестность, а вдруг…» на этом мысль оборвалась. Отступать было нельзя, да и куда? Темнота ощупывала всех своими скользкими лапами, да ещё и постоянно щёлкала в такт с голосами, что исходили позади. Передняя часть коридора суживалась, до такого размера, что приходилось пробираться ползком, попутно отбиваясь от вылетающего мусора из-за стены, а сзади он будто расправлялся. Извилистый путь раскрывал свои чары попутно переваривая те души, что были внутри…круговорот нескончаемых историй, вечно присущих таким близким друг другу понятиям как жизнь и смерть, слёзы и счастье.

Как только время вновь побежало вперёд стены вновь отступили на свои места, туда, где они были до этого…где они были до этого. Потолок стал поднимался на свой уровень, однако, достигнув своего прошлого состояния не остановил своё возвышение. Он уходил всё выше и выше, разрывая все границы этого места. Теперь была достигнута новая необозримая вершина сознания, обрамлённая пунктирным восприятием необозримого.

Однако не только потолок решился на такой отважный поступок, точно также поступил и сам коридор. Так часть его, что была оставлена позади общего обозрения, расправлялась, словно готовясь, что сейчас ринется по ей что – то неизведанное.

Всё это происходило не долго и после считанных секунд, когда все изменения завершились, магия света вновь воцарился в этом месте. Именно в это же время у душ уже не было сил сопротивляться зову огней. Чарующий вид их был не досягаем, а тепло так и лилось из их сферических движений. Одно «Но» было сейчас – лишь бы время не остановилось вновь. Как назло, зеркало сейчас опять разбилось, оно лопнуло под давлением мир, покрытое вечной пылью. Ах, как жаль, а ведь оно могло еще так долго отражать, то что не видно взглядом.

«Я чувствую, что-то рядом» пробежала мысль у всех в голове. Не было совсем сил на то чтоб это озвучить, да и надо было ли это.

И вот из необозримой тьмы появилась рука, она ползла по правой стене, словно паук по своей паутине. Через секунду появилась левая, её точная копия, которая также ползла, но только по противоположной стороне. И кисти их уходили в темноту, в непроглядную и изворотливую с её обитателями и ночными кошмарами. Отвратительная морда с раскрытой пастью вылезла из недр неясности. Чёрная прозрачная кожа, покрытая странными воронками, пропускала через себя всю затхлость этого места. Оно принюхивалось, хоть и это было не обязательно, ведь все отвороты в этом коридоре были лишь частями общего обмана – куда бы ты не пошел всегда попадешь туда куда совершенно не нужно, а зачастую этот поворот становился последним, для обитавших здесь.

Понюхав все возможные места в этом чистилище, тварь обратилась к душам: вы куда, дети мои? …разве вы не хотите домой?

Каждый из здесь присутствующих услышал для себя, такой близкий, знакомый голос. Видимо в памяти отпечатались, где-то, минуты из иного мира, что был ласков и добр. Они слышали эти голоса раньше, довольно давно правда… глухой стук раздался у всех в головах; погремушка стала медленно шуршать вдалеке.

От этого, монстр вытянул свой длинный язык наружу. Всё ниже и ниже он стал, цепляться за пол, попутно слизывая все знаки, находящиеся на полу.

– Остановимся! – прошептал Муавр

– Пусть чистильщик пройдет над нами, он ведь слышит нас, но не видит. Нужно притвориться тенью.

Все с непониманием уставились на него, как бы ища в глазах, где именно безумие его имеет грань? Когда он решился на это?

– Это глупая идея. – раздался голос в голове – Он нас чувствует, знает, что мы здесь, не нужно этого делать. Он часть этого места, а оно знает… знает, что здесь есть огонь, несущий раздор.

– Ты их не чувствуешь, не знаешь, что знают они. – ответил Муавр уже остановив всё движение. Огонек начало кидать из стороны в стороны. Вновь единый поток огня распушился и стал похож на цветок, что своими ворсинками стремится к Солнцу, теплу, к пчелам. Огни впереди начали быстрее кружиться, сменяя свои прошлые цвета и взаимозаменяясь всё быстрее и быстрее, образуя центрифугу, которая в свою очередь стала расщеплять пространство. Муавр узнал Нила по его движениям. Когда все остальные в этой ползущей колонне остановились, он – последний, пытался проползти сверху, над ними, но мало, что получалось.

– Замрите и не шевелитесь, не издавай те ни звука. – прошептал Муавр.

Огромная масса была уже над ними. У неё не было тела – ведь оно было рассеянно по в каждом сантиметре, окутывающем всё здешнее пространство. Словно огромные пауки – пальцы скреблись по стенам. Мрак покрыл всё что было внизу. Неприятные чувства вновь спутали всех, и теперь они балансировали на грани добра и зла.

Чистильщик двигался не спеша, словно зная, что в нем сейчас души тех, что стояли по другую сторону этой борьбы. Он наслаждался триумфом и не жалел об этом и язык его словно шершавый червь прошелся по всем лежащим. Все были в ужасе и до такой степени, что оцепенели от него, никто даже не мог подумать, о чём-нибудь приятном, чтоб взбодриться, хоть немного, во время всего происходящего.

Тонкая нить зацепилась за Муавра, и он вдруг не сдержался и открыл глаза. Это произошло так спонтанно и неожиданно, что в один миг его, словно пеленой, окутала тьма. Тем не менее в ней он вдруг почувствовал… легкость.

– Что это?

Его взгляд был устремлен на зеленую, что была в центре черного полотна. Приглядевшись он понял, что это был сад, который находился посреди космических просторов. Что-то жило там и это что-то не знало о госте. Муавр смотрел словно через отражение изменившегося пространства и этим отражением был он сам. Это точно был он. Лёгкость движений Муавра 2.0, что беззаботно гуляет по зелёным просторам очень удивило Муавра 1.0. Он делал всё что ему думалось, причем версия 1.0. понимала мысли 2.0, что так же было удивительно. Конечно, там, откуда он пришел, мысли, переливающиеся из головы в голову, не были чем-то особенным, скорее общепринятая особенность структурирования, но здесь…неожиданно Муавр 2.0 увидел яблоко, он поднял его и откусил. Сок потек по рукам и стал капать на траву, при этом ел он с такой жадностью, что изо рта его вылетали целые куски. Всё это происходило словно по заранее написанному и проработанному сценарию, и когда 2.0 выбросил не доеденный плод, то древо стало увядать. В этом мире Муавр мог есть.