Текст книги "Изгои пустоты"

Пользуясь задымлением, наемник на четвереньках добрался до угла, в котором скрывался человек.

Тот схватил его за плечо и приставил дуло пистолета к месту, где воротник герметично соединялся со шлемом.

– Ты еще кто?

Алена пробивало на хохот.

«Ну чем не старые добрые времена, а?»

– Погоди. Не узнаешь?

– Мать твою, Джер! – Жанна Сабола ударила его кулаком в грудь. – Рехнулся совсем?

– Начинаю в это верить. Подсобить?

– Ага… Проклятье, меньше всего думала увидеть здесь тебя. Сукин ты сын!

– О нас самих позже поговорим. Почему ты не вызвала подмогу?

Наемница откинула забрало шлема, чтобы он мог увидеть ее испепеляющий взгляд, и показала на разбитый коммуникатор. Кто-то из бандитов огрел по нему чем-то тяжелым. Рука выдержала и не сломалась только благодаря армопласту.

– Ненавижу это дерьмовое место. И тебя ненавижу!

– Это не новость. Лучше скажи, как ты дошла до такой жизни?

– Про нас – позже. Надо прорываться.

– Они держат заднюю дверь на прицеле.

Жанна прищурилась.

«О, это мне знакомо!»

– Твоя броня нашпигована всякой дрянью. Удиви меня!

– Эй! Вас теперь двое. Но сюда идут еще двадцать моих людей! Вам каюк! – сообщил Бурак, переговорив с кем-то из вышестоящих.

Явно не будучи дураком, бандит сделал нужные выводы и атаковать не спешил. С умными врагами – Ален знал это по опыту – всегда куча проблем.

– Ладно. Но обещай, что полетишь со мной, – сказал наемник, сканируя помещение.

Боевика с перебитым коленом вынесли наружу, где он продолжил надрываться. Трое с тяжелыми плазмометами стояли метрах в трех от позиции Алена и Жанны, но их целью был запасной ход. Единственный путь спасения.

– Не полечу! – Другого ответа Ален и не ждал. – Еще чего. Вали отсюда – сама справлюсь.

– Он не врет. Сюда идет подмога.

Сабола была истинной хибранийкой – ничем не испугаешь. Трущобы Паркала воспитали ее настоящим бойцом.

– Пусть идут. Я давно хорошенько не разминалась.

Ален покачал головой. Он вытащил из отделения на поясе пару шариков величиной с горошину.

– Думаю, трех хватит.

– Ага.

– А это кто? – Наемник кивнул на лежащего рядом у стены человека.

– Один из наших…

– Вольник?

– Нет. В смысле, из Службы Охраны, сержант Идан. В него выстрелили первым, потом напали на меня. Теряю хватку.

За время службы на Шеркале Ален потерял пятерых бойцов из своего подразделения. Смерть в бою – почетна, но везло так не всем. Трое из пятерых погибли от рук галактического отребья, пытаясь утихомирить пьяные дебоши.

Идан погиб хорошо.

– Ладно. Я бросаю, а ты бежишь к двери. Я прикрою. Кстати, почему ты не в экипировке?

– Я в броне, идиот.

– Это броня?

– Не юродствуй. Я была на задании, это должно было выглядеть как встреча.

– Ясно.

– Сдавайтесь! – Предводитель головорезов начал терять терпение. – Обещаю легкую смерть. Или, если договоримся, обойдетесь потерей обеих рук.

Ален скривился.

– Он что, в самом деле такой крутой?

Вместо ответа Жанна плюнула в стену.

– Здание наверняка окружено.

– Справлюсь. Давай!

Наемник убедился, что громилы с плазмометами все еще на месте, бросил в их сторону шарики. Раздался взрыв. Раскаленная плазма плеснула в стороны, прожигая доспехи. Кому попало на незащищенное лицо, те упали и принялись кататься по полу с дикими криками.

Остальные бросились кто куда. Бурак покачнулся, но в последний момент удержал равновесие.

Возник пожар. Плазменные микрогранаты выплескивают при взрыве начинку, которая мгновенно разогревается до тысячи градусов, и потушить ее было не так легко. Ален даже подумал, что переборщил. Пожар может теперь запросто сожрать пару кварталов.

Температура в помещении стала просто невыносимой. Датчики брони Джера предупредительно запищали. Боевики, которых не задело, бросились наружу через центральный вход. Трое плазмометчиков лежали на полу. От их тел мало что осталось. Вонь сгоревшего мяса затмила все остальные запахи.

Ален обернулся. Жанны уже не было рядом – она выскочила за дверь. Оттуда раздавались звуки перестрелки. Наемник бросился следом, проскочил коридорчик и оказался на заднем дворе бара. Жанна вела бой с тремя боевиками Бурака. Они пытались прижать ее к стене соседнего здания, и им бы это удалось, если бы не мусорные контейнеры.

Едва Ален выскочил из здания, Жанна сразила одного из врагов точным попаданием в голову.

Наемник резко изменил направление. Он ударил другого боевика со всего разгона плечом в грудь, отправив того в полет. Потеряв оружие, бандит взлетел в воздух и рухнул, словно пластмассовая кукла.

Ален увернулся от серии выстрелов третьего и разрисовал своим пистолетом его доспех. Мертвец с дюжиной дыр в груди скрючился на асфальте.

– Бежим. – Жанна выскочила из-за спины и потянула Алена за руку.

Слева, расталкивая толпу любопытных, уже неслась подмога. Бурак вел за собой не меньше двух десятков разъяренных боевиков. Перед «Антеем» вспыхнула драка. Публика тоже была не робкого десятка и не стала терпеть подобного отношения. В ход пустили оружие.

Это ненадолго задержало бандитов. Бар уже горел, от его крыши поднимался черный дым.

Бег. Долгий бег по закоулкам с немногочисленными остановками.

Не говоря друг другу ни слова, наемники почти час просидели в канализационном коллекторе у подножия офисной башни Санитарного Департамента. Это место было им знакомо. Оба хотя бы раз отсиживались здесь, пережидая неприятности.

Жанна закрылась забралом, Ален тоже. Сидя, скрючившись, в сырой вонючей темноте, Джер думал, что все возвращается на круги своя. Вот они снова здесь, в канализации…

Ален настроился на частоты, используемые Службой Охраны. Несколько вооруженных нарядов было отправлено к «Антею», где драка переросла в полноценную битву с использованием всех видов оружия. Местный криминал и наемники рвали друг друга до тех пор, пока с воздуха местность не накрыли рвотным газом. Этого было достаточно, чтобы сбить с дерущихся боевой задор. Оставалось высадить тяжеловооруженный десант и зачистить район. Ковырятели арестовали тридцать пять участников разборки. Ни в одном донесении не говорилось о зачинщиках и причинах беспорядков. Пока. «Антей» сгорел дотла, погибло пятнадцать человек.

Жанна повернула к нему лицевую часть шлема.

– Там, где ты появляешься, рушатся миры, – сказала она. Голос, пропущенный через динамик, слегка искажался.

– Это лишь когда встречаю тебя, – ответил Ален. – Не я заварил эту кашу.

Наемница сидела напротив в стороне, обхватив руками колени.

– Когда мы закончим лаяться?

Ален удивился.

– Ты ли это? Твоим главным развлечением было доставать меня придирками.

Он ощутил идущую с ее стороны свирепую волну.

– Ты явился, чтобы по новой завести эту волынку?

– Нет. – Это был честный ответ.

– А зачем?

– Для начала поблагодари за спасение.

– Я бы сама справилась.

– Угу.

– Ладно. Благодарю тебя, великий, что не дал подпалить шкурку на спине. Доволен?

– Да. Из твоих прекрасных уст даже ругань – высшая награда, – сказал Ален.

– Перестань. Говори, зачем прилетел.

– Есть дело. Предлагают большие деньги. Работы навалом.

– Кто еще будет?

– Пока не знаю. С тобой встречаюсь первой. Но хочу взять наших, только хибранийцев.

– Почему? – удивилась Жанна.

– Хочу быть уверен, что мои тылы прикрыты.

– Странная логика, – заметила наемница. – Считаешь, никто из хибранийцев не в состоянии тебя предать?

– Это вопрос личных предпочтений. Наниматель дал мне свободу выбора, в моей команде будут лишь те, кому доверяю я.

– Ха. Так, значит, мне оказали великую честь.

– Даю тебе шанс свалить с этой помойки, – сказал Ален серьезно. – Мне не нравится, в каком положении я тебя здесь застал.

– Мое дело, – фыркнула Жанна. – С каких пор такая забота?

– Все потом.

– Сколько заплатят?

– Я отдам тебе половину своей доли. – Ален назвал сумму. Жанна подняла забрало, чтобы он мог полюбоваться ее реакцией.

– Ты давно рехнулся?

Наемник вслушался в эфир – и ничего полезного не обнаружил. Пора было выбираться отсюда.

– Идем. Ответ мне нужен сегодня, иначе я улетаю.

Звучало это достаточно убедительно. Жанна могла злиться сколько влезет, но если Джер решает, спорить бессмысленно.

Они выбрались из коллектора и направились в сторону мотеля, расположенного в центре Платформы Четыре. Там у наемницы имелась небольшая нора, где она всегда могла остановиться, если не хотела идти в казармы.

Робот-консьерж сверил ее данные с базой и открыл дверь. Наемники вошли в пустынный коридор, поднялись на второй этаж.

– Официально я уволилась из Службы Охраны семь месяцев назад, – сказала Жанна, входя в бокс. Он был прямоугольной формы и разделен на две половины. Вторая половина тоже делилась пополам, и в одной располагалась душевая кабина. – Это была идея начальства. С другой стороны, мне до смерти надоела эта канцелярщина. Сам знаешь, командовать отделом и держать руку на пульсе всего… Не-ет, спасибо. Я продаю свои боевые навыки, а не лазерную ручку. Что я, чиновник? Короче, после увольнения я стала вроде частного агента, трудилась на этой ниве все эти месяцы, выполняла частные заказы, получала зарплату от СО и гонорары от клиентов. Работа, в общем, мелочовая, но главное не это – местный криминал должен был видеть меня. В мою же задачу входило показать мою готовность к сотрудничеству.

Ален Джер положил оружие на столик и уселся в кресло.

– Работа под прикрытием.

– Ага. Она самая. – Жанна принялась снимать броню, сегмент за сегментом. – Я строила из себя обиженную девочку, владеющую множеством секретов. И по легенде эта девочка не прочь была продать кое-какие из этих секретов заинтересованным людям. Бурак – правая рука Комга Бэя, он держит практически все трущобы, занимается контрабандой, в том числе живым товаром. Служба Охраны не может подобрать к нему методов – я должна была предпринять попытку номер… А, не знаю. Неважно.

– И тебя раскрыли, – сказал Ален.

Жанна бросила на него злой взгляд.

– Не ерничай.

– Не думаю.

– В общем, день за днем я крутилась под носом у Комга Бэя и его подручных. Надо было показать, насколько я зла на Службу Охраны. Мое начальство через своих агентов организовало утечку информации. Дескать, меня уволили и едва не посадили – я была плохой девочкой. Надо было сделать так, чтобы мое желание отомстить перевесило мои подвиги на правоохранительной почве. – Жанна избавилась от брони, оставшись в облегающих бриджах и топе. Ален хорошо помнил это сочетание женственности и тренированности. – В общем, они вышли со мной на связь. Предложили большие деньги за информацию внутреннего пользования. Я дала инфу. Они проверили – все сработало. Второй заказ касался кодов доступа к хранилищу с оружием. И здесь сработало. Пришлось подарить Бэю возможность разжиться хорошими стволами. Но вот третья сделка провалилась. Думаю, в СО завелся «крот». Видимо, он меня и слил. Мы с Бураком всегда встречались в «Антее», в этот раз тоже. Пришла я туда с Иданом, которого представила в качестве нового кандидата. Тут и началось. Ни с того ни с сего Бурак окрысился, перевернул стол, вытащил ствол. Моя ошибка – думала, заболтаю ублюдка, но он пальнул в Идана и убил наповал, скотина. Тут же его люди, сидевшие рядом, достали пушки, а мне пришлось укрыться. – Она бросила взгляд в сторону Алена. – Надеюсь, ты не врешь.

– Насчет чего?

– Насчет работы. Проклятье. Надо валить отсюда… хотя я потеряю кучу бабок.

– Возместишь. Ты мне нужна. – Ален старался выглядеть хозяином положения.

Жанна состроила скептическую мину, сбросила одежду и голая отправилась к душевой кабине.

– Эй, не желаешь освежиться?

– Нет.

Зажурчала вода, наемница залезла под нее. Ален видел гибкий силуэт за матовым стеклом. Матовым оно было недостаточно, чтобы что-то скрыть.

Наемник ощутил груз множества световых лет, которые он преодолел за последнее время в полном одиночестве.

В номере нашлось, что выпить, и Ален налил полный стакан холодного дикса[11]11
  Спиртной напиток.


[Закрыть].

– Почему ты осталась? – спросил он громко, пересиливая шум воды. – Деньги? Неужели нигде больше не было работы?

– Деньги, – подтвердила Жанна. – Больше, чем обычно.

– Зачем?

– Тебе не надо знать.

– Я мог бы навести справки.

– Только попробуй.

Ален разглядывал, как Жанна намыливается.

– Ну, твое дело. Так ты полетишь со мной?

Она выглянула, вся в облаках горячего пара.

– Считай, что я возвращаю тебе долг. Меня бы прихлопнули в «Антее».

Ни за что не признается.

– А что будешь делать со своим начальством?

– Ерунда. Я ведь уволенная. Все данные удалены из баз.

– Как же «крот» тогда тебя сдал?

– Это кто-то, кого я знаю. Знала. Теперь мне плевать, – отозвалась Жанна, – пусть сами расхлебывают это дерьмо… Может, это Идан напортачил. Парнишка был, что ни говори, скрытный, но мотива я не вижу. Так и так на Авае мне больше нечего делать.

– Уходишь с легким сердцем.

– А что? Рыдать? Не дождутся.

– Ты как будто рада, что я прилетел, – заметил Ален.

Жанна фыркнула.

– Знаешь, лучше твоя рожа, чем Бурака или Бэя. Чем быстрее я смотаюсь отсюда, тем лучше.

Вытираясь, он вышла из душевой кабинки и остановилась напротив него. Ален видел тот же самый высокий лоб, серые глаза и коротко стриженные рыжие волосы.

– Одинокий звездный странник… – с сардонической ухмылкой сказала наемница. – Ты смотришь на меня, словно голодный нищий на кусок сочного бифштекса.

Ален со стаканом дикса вернулся в кресло. Они подкалывают друг друга, словно не расставались и не имели никаких претензий.

– Хочу есть. – Взгляд Жанны потух, и если у нее были какие-то намерения, она от них отказалась. Ален радовался, что увидел ее наконец в одежде.

Насчет еды он не возражал. Бои всегда подстегивали его аппетит.

Неизвестное пространство. Рашдан. Цитадель.

Жилой сектор для фоорхал, келья Фаннура Грифа

Каменный сад предназначался для медитаций, но в последнее время Фаннур предпочитал запираться в собственном жилище. Он выключал свет и погружался внутрь себя, стремясь отыскать во тьме ответы на мучительные вопросы.

Его разговоры с другими «призраками» поначалу носили отвлеченный характер. Слово тут, слово там, крошечные зерна сомнений, вопросы как бы невзначай… так Фаннур прощупывал почву и искал единомышленников. Он отлично умел чувствовать настроение и помыслы собеседников. Со временем Гриф открывал для себя много неожиданного. На поверку многие шаари оказались слишком предсказуемы и внушаемы, и ничего удивительного. Их сила – убежденность и приверженность Учению Хэтар – были одновременно и их слабостью. Конструкция, казавшаяся незыблемой в веках, имела множество изъянов. В какой-то момент Фаннур понял, что, если методично давить на болевые точки, можно обрушить ее.

Впрочем, сама мысль об этом граничила с безумием. Он тоже был продуктом технологий и обучения, и освобождение от пут не обещало ему ничего, кроме боли. Фаннур понимал, на какой путь вступает, но уже не мог остановиться. Чтобы вести других за собой в неизвестность, надо было переступить через себя. Однако в этом и заключалась сложность. Фаннур знал, что дэррны не используют нейроблоки для контроля над «призраками», но в ряде случаев прибегают к химической терапии. Избавляют от страстей. Плегех саррш, иначе говоря. Сам Гриф несколько раз проходил ее в прошлом – добровольно. Раньше его пугали сомнения и страхи, и он искал помощи, но не сейчас. Ни один дэррн ни о чем не узнает. Нет! Грифу необходимо преодолеть рефлексы подчинения, если он рассчитывает на что-то большее.

Никто не пойдет за вождем, который сомневается в себе и своем деле.

По телу неподвижно сидящего шаари прошла дрожь.

«Я чувствую запах. Гарь. За ней идет холод. И еще то, что ни с чем не спутаешь, – зловоние человеческой крови».

Погружаясь глубоко в себя, Фаннур ступал на территорию, где жило его прошлое. Многое было скрыто и искажено Трансформацией и последующими коррекционными процедурами, но самые сильные воспоминания невозможно было уничтожить.

Шаари искал их, самые глубокие свои шрамы.

Через боль и ужас Фаннур хотел прорваться к полной свободе, как это сделал Рама Тоос. Его имя было проклятым в Цитадели, но по странной причине Библиотека хранила записи о нем.

Что это? Приманка для слабых? Может, дэррны так вычисляют потенциальных предателей и бунтовщиков? Если верно, то Фаннур попался в ловушку. Его разговоры с Архонтом Глешем о свободе не могут трактоваться иначе, кроме как ересь.

Тактильные и обонятельные галлюцинации усилились. Фаннур представлял себе, что спускается в темноту на лифте. Перед ним проплывали размытые очертания мест, где он был, но в большинстве случаев шаари эти образы ни о чем не говорили.

…Миа вдруг появилась перед ним. Фаннур увидел ее руку, протянутую в его сторону.

– Остановись.

Шаари отпрянул. Он чувствовал холодный властный голос подсознания, и он удивительно походил на журчащий голос Архонта Глеша.

Мороз пробирал Фаннура до костей. Он отчаянно боролся со своим страхом, понимая, что это практически бесполезно.

Шаари не может, не имеет права бояться. Разве не этому учат наставники?

Страх – не путь к Великой Пустоте!

«Но Великая Пустота всего лишь ложь. Дэррны обманули всех нас. Их цель – сделать из нас послушных рабов. Мы убиваем по их приказу, а они складывают заработанные деньги в свое Хранилище… При чем здесь тогда борьба с Хаосом и возвращение Гармонии?»

– Подчинись! – требовал голос Глеша. – Или умрешь!

Дыхание Фаннура участилось, пот пропитал одежду. Устремившись вверх, на поверхность транса, шаари хотел вырваться из объятий нарастающего ужаса, но в последний момент свернул в сторону.

Вместо того чтобы убежать, он нырнул снова – в самую бездну. Его вел призрачный огонь, возможно, всего лишь галлюцинация, но «призрак» чувствовал надежду. Если ему удастся сохранить твердость, он победит. Надо дойти до начала. Увидеть место, где все началось. Воссоздать последовательность событий.

Вот они, воспоминания, тщательно спрятанные дэррнами в глубину сознания. Те, что нельзя уничтожить.

Шаари не видит препятствий на пути к Цели.

«Я не вижу. Я иду».

Фаннур сделал еще одно усилие, ломая незримую скорлупу вокруг памяти.

Было ощущение, что мир взорвался ощущениями, и шаари попал из тьмы в ярко освещенный зал.

Гриф не замечал крови, текущей по подбородку из прокушенной губы. Он сосредоточился на прошлом.

…Взрыв потрясает дом до основания, и кровля трещит, сползая с положенного места. Фаннур сквозь сон слышит чьи-то крики вдалеке, но еще не понимает, явь ли это. Его разум еще в тумане, но тело, повинуясь инстинкту самосохранения, уже двигается.

Он садится в кровати. Через жалюзи в комнатку проникает бледный свет одной из пяти лун Кедоша, самой крупной.

Мальчик трет глаза. Страх вдруг бьет в самое сердце, так, что кружится голова. Фаннур спрыгивает с матраца и босиком бежит к двери.

Снизу слышится грохот, кричит мать. Отец громко ругается.

Фаннур замирает на пороге.

Еще голоса. Много. Чужие.

– Да уймите этого наконец! – ревет кто-то.

Стук, падающая мебель. Вопль женщины. Звук выстрела, после чего вопль поднимается до крещендо. К голосу женщины прибавляются крики девочки – Фаннур узнает Миу. Только она способна на такое.

Фаннур бежит со второго этажа вниз и чуть не падает на полпути. Он не способен передвигаться быстро из-за своих искривленных конечностей. Но мальчик старается, его душит злость. Какая-то сила несла его вперед, не давая опомниться.

В гостиной первого этажа разгром. Потолок треснул, световая панель упала и, мигая, валялась на полу. Повсюду разбросанные вещи, битое стекло. Остановившись в арочном проеме, Фаннур увидел пятерых гуманоидов, одетых в доспехи, у всех было оружие. Самый высокий стоял возле трупа мужчины, застреленного в упор из дробовика. Возле тела корчилась мать Фаннура и Мии, ее волосы слиплись от крови. Девочка лежала рядом – оглушенная ударом приклада.

Гриф видел, как его мать пытается защитить Миу от налетчиков. Тут она замечает стоящего в паре метров от себя Фаннура.

– Уходи! Беги!

Ее валят яростным пинком. Оцепеневший мальчик уже не в состоянии сдвинуться с места. Злость вновь сменяется страхом, он растет и затопляет его сознание, его привычный мир, весь космос…

– А ну! Уродец!

Фаннур приходит в себя, когда гуманоид поднимает его над полом за ворот пижамы, а затем швыряет обратно.

– Не трогайте!

Визгливый вопль матери режет по ушам. Мальчик чувствует, как его накрывает волна ее ужаса. На несколько мгновений реальность исчезает из поля зрения Фаннура.

– Уродец!

Высокий гуманоид – хомид – стоит над ним, разглядывая с интересом, словно Гриф лишь диковинное насекомое.

– Прикончим его!

Второй наемник поднимает пистолет, целя Фаннуру в голову.

– Стой!

Высокий прикрывает дуло собственной ладонью. Его круглые влажные глаза горят интересом, высокая голова чуть покачивается, словно бы в унисон каким-то мыслям.

– У него сильный дух, хотя слабое тело…

Хомид приседает рядом с Фаннуром на корточки. Ему не доводилось видеть людей, настолько искалеченных болезнями, особенно детей.

Спина мальчишки походила на извилистый горный хребет. От основания шеи до поясницы – страшный зигзаг с торчащими позвонками. Голова Фаннура была посажена косо, над ней висел горб, мешающий ребенку смотреть вверх. Ноги точно специально кто-то выкрутил, и хомид не мог взять в толк, как это существо может передвигаться самостоятельно.

– Мало времени, Ок-аа, – напоминает высокому один из налетчиков, стоящий у входной двери.

– Берем его с собой.

– Дэррны не заплатят за него ни монеты! – возмущается хомид, стремившийся застрелить уродца.

– Дэррны смогут вылечить его, если пожелают… – Хомид ухмыляется, видя, насколько сильно горят ненавистью глаза горбуна. – Я хочу дать ему шанс.

– А девчонка?

– Берем. Она подходит под базовые параметры, – бросает Ок-аа. – Живее!

Фаннура поднимают с пола. Он пользуется случаем и вонзает зубы в незащищенную перчаткой руку гуманоида. Тот отвешивает ему оплеуху. Маленький горбун бьется изо всех сил, и чтобы его утихомирить, требуется нечто посерьезнее. Хомиды злобно ворчат. Один из них приставляет к шее мальчика инъектор и впрыскивает дозу транквилизатора.

Фаннур пытается бороться, но слабеет с каждой минутой. Мышцы его расслабляются, и он просто не в состоянии заставить их подчиняться.

Мир плывет. Разгромленная комната теперь кажется декорациями из кошмарного сна и только. Нет больше дома, ничего нет.

Его подняли на руки и понесли. Мозг еще какое-то время фиксирует происходящее, фрагменты следуют один за другим.

Ведут полуоглушенную мать, волосы которой склеились от крови…

Миа кричит и бьется в руках работорговца…

Фигуры-тени бегут через подлесок, пляшут лучи фонарей…

На скальной площадке стоит «под парами» челнок, в который хомиды загружаются всей толпой…

Фаннур лежит в неудобной позе на холодном полу, ему видны только чужие ноги в сапогах. Сознание уплывает, но еще какое-то время бесстрастно, словно записывающее устройство, фиксирует разговоры чужаков.

Через двадцать минут челнок хомидов стыкуется с находящимся на орбите крейсером, но этого Фаннур уже не видит.

Он выбирается из серо-черного сна гораздо позже и первым делом ощущает странный запах. Запах незнакомого места и неизвестных существ.

– …и он инвалид. Урод.

– Делайте с ним что хотите. Я думал дать ему шанс.

Второй голос принадлежит высокому хомиду, первый – журчащий и властный – казался Фаннуру каким-то неестественным. Мальчик открывает глаза, но он так слаб, что даже это усилие кажется ему чрезмерным. Горбун вновь смыкает веки.

– Мы хотим получить и за него тоже! – Голос высокого хомида требует.

– Ладно. Ты прав, Ок-аа, в этом человеческом детеныше силен дух. Его не так-то просто сломить. Но может… удастся направить его ненависть урода в нужном направлении…

Хомид не унимается.

– Направляй, Глеш, но сначала заплати. Нам пора сваливать – еще две системы надо прошерстить.

– Почему хомиды так нетерпеливы? – журчит странный, пугающий голос.

– Время – деньги, папаша. Никогда не слышал? – бросает высокий.

Здесь Фаннур отмечает, что хомид будто бы злится.

– Бизнес есть бизнес, Ок-аа. Да. Вот ваши деньги.

Маленький горбун не видит, как в комнату вкатывается толкающий тележку с золотыми слитками робот и как двое хомидов забирают гонорар.

– Не хотите их мать?

– Нет. Взрослые нам ни к чему.

Фаннур открывает глаза, видя перед собой высокую тень. Казалось, она уходит высоко под потолок и касается его. Существо в длинных одеждах просто невероятно, от него исходит аура могущества и осознания собственной значимости.

Гриф впервые видит дэррна, создание, которое будет контролировать его жизнь и учить быть «призраком».

Архонт Глеш склоняется над мальчиком и с таким же интересом рассматривает его уродство.

– Ненависть струится по этим жилам. Она горяча. Раньше он подавлял свою злость, потому что ему говорили, что это нехорошо, но я дам ему возможность пользоваться ею. А потом посажу на цепь. Шаари должен быть покорным.

Протянув руку, Глеш касается указательным пальцем щеки Фаннура, и тот содрогается от омерзения. Им, шестилетним ребенком, владеет в тот миг одно лишь чувство: стремление убивать.

– Хорошо, – смеется, растянув рот-щель, Архонт Глеш.

– Ладно. Занимайтесь вашими делами, папаша, а мне пора. Скоро ждите новую партию.

У двери хомид делает остановку и бросает взгляд на мальчика. Не сказав ни слова, работорговец в конце концов покидает комнату, и дверь за ним закрывается.

Фаннур ощущает холод – тот, что будет преследовать его все будущие годы, – и никому нет дела до его страданий. Он вспоминает лицо Мии, но все перебивает ее крик. Девочка видела, как застрелили отца.

«Мама!»

Гриф сжимает кулаки с единственным желанием – убить это страшное существо в длинной одежде.

Но он слаб, он уродлив, он немощен.

В комнату входят еще несколько дэррнов. Одеяния на них гораздо светлее, чем у Архонта Глеша, гуманоидов сопровождают роботы. В их задачу входит распределить детей по капсулам и отвезти в лабораторию.

Фаннура поднимают и кладут на ослепительно-белую простынь, которая пахнет дезинфектантом.

– Готовьте детенышей к Трансформации, – распоряжается Глеш. – А этим уродцем я займусь сам.

Фаннур поворачивает голову и только сейчас замечает, как много в комнате детей. Не меньше двух дюжин, и все они спят под воздействием транквилизаторов. Дэррны с помощью роботов помещают их в капсулы, после чего немедленно увозят. Некоторые «детеныши» младше Фаннура и Мии, едва ли не младенцы. На одежде, в которой их выдернули из дома работорговцы, видны пятна крови.

…Дальнейшие воспоминания затеняет боль. Время словно исчезает, растягиваясь до бесконечности и знакомя ребенка со всеми обличиями страданий, какие только можно вообразить. Через боль ему прививали покорность, с первой минуты, как Глеш запустил механизм его превращения. Фаннура разобрали и собрали заново, словно какой-то механизм, и ни на минуту не давали ему забыться настолько, чтобы сохранить спасительную для рассудка дистанцию.

– Подчинись или умрешь!

Это была первая заповедь, которую он узнал, живя в Цитадели.

Позвоночник его перебрали и соединили вновь, придав ему форму, предусмотренную природой. Сломали ноги, реконструировали, заменили непригодные суставы и связки. Модернизировали скелет по стандартам, принятым в проекте для будущих шаари. Он стал тверже алмаза. Насытили мышцы синтетикой на основе реплицирующихся наноботов, в задачу которых входила ускоренная регенерация тканей.

Он прошел Трансформацию, сорвав от крика голосовые связки, но это были пустяки: их быстро заменили новыми. Главное – он, вчерашний уродец, горбун, получил шанс стать чем-то большим, чем просто человеком.

Глеш любил рассуждать о счастливой судьбе шаари, избранных, осознающих свое великое предназначение. Архонт не кривил душой. Он дал им всем возможность превратиться в совершенных воинов и слуг, приносящих хозяевам доход. Он дал им цель, смысл, Учение Хэтар. Избавил от сомнений в том, что это правильно…

…Фаннур теперь видел все – в памяти не осталось потаенных уголков, где могли бы храниться секреты. Годы, пролетевшие с момента нападения работорговцев на его дом, уложились в несколько минут. Грифу понадобилась вся выдержка, чтобы не дать своему разуму расколоться под тяжестью этого безумия.

Потрясенный и измотанный до предела, Фаннур повалился с кровати на каменный пол своей кельи. Рвотные позывы следовали один за другим, но шаари постился уже два дня, поэтому все они прошли всухую.

Через несколько минут Гриф понял, что наконец миновал пик кризиса. Осторожно проводя дыхательные упражнения, шаари нормализировал сердцебиение. Мышцы расслабились, желудок успокоился, оставив чувство безграничной пустоты внутри.

Лежа на полу, Фаннур заснул через несколько минут. Его страх не оправдался – снов он не видел.