Текст книги "Оруженосец"

– Я бы так не сказал, – ответила Эмма, чувствуя подвох.

Гном поерзал на стуле.

– Я почему спрашиваю, – елейным голоском произнес он. – У Кая в последнее время с оруженосцами не ладится. То одного увлекут ветра странствий, то другого. И ладно бы эти прохиндеи убегали просто так, но ведь так и норовят при этом положить что-нибудь в карман. Мне не хочется нанимать на работу еще одного воришку.

Принцесса искала, что бы ответить. Кто мог знать, что у Кая такие проблемы?

– Ну, мои хозяева, благородные герои, сами отпускали меня.

– Вот как?

– За верную службу и оказанные услуги.

Карамболь похлопал ресницами, пытаясь представить себе такое. Что-то в этом оруженосце было странное. Хлипкий, маленький, внешне не производящий никакого впечатления. Да еще на странствующего студента похож.

Определенно врун и самозванец. Увы, как большинство сегодняшних соискателей.

– Ну, допустим, – продолжил гном. – Тогда у вас должны быть рекомендательные письма от ваших прошлых хозяев. Покажите хотя бы одно.

Эмма знала о подобной практике, и, конечно, писем у нее не было. Оставалось врать и дальше.

– Видите ли, случилась со мной по дороге в Таратай одна большая неприятность. Разбойники.

– Разбойники, значит…

– Они самые. Напали ночью, когда я спал, ударили по голове, привязали к дереву. И украли все мое имущество вместе с письмами.

– Но приехали вы, кажется, верхом.

– Да. Были деньги, спрятанные в подошве сапога. На них я и прикупил лошадку.

– Обычно разбойники снимают и сапоги.

– Да?.. То есть, да! Но им… было некогда, понимаете? Они спешили…

– Куда же?

Лицо принцессы побагровело. Столько она не врала ни разу в жизни.

– У их главаря был семейный ужин, его мама настаивала, чтобы он был вовремя…

– Ночью? Семейный ужин?

Дотошного гнома было не провести. Карамболь пронзил переодетую принцессу взглядом, похожим на стилет, и Эмма подумала: ее просто побьют или отправят в околоток за попытку внедриться в окружение принца Керузии с подозрительными намерениями? В околоток ей не хотелось. Принцессам там явно не место.

– А еще я сумел освободиться от пут, пока разбойники копались в моих вещах, и сразил пятерых из них. Остальные убежали, – сказала Эмма, сама обалдев от такой наглости.

Агент побледнел, провел дрожащей рукой по волосам, потер нос, покрытый прожилками. По всем признакам рассказ Седрика потряс его до глубины души.

– Мда…

В голове Карамболя творилось гоблин знает что.

С одной стороны, этот рыжий веснушчатый паренек ему нравился, с другой – было нечто, что мешало безоговорочно поверить его байкам. Да ведь, положа руку на сердце, он откровенно врал! Не надо быть чародеем, чтобы понять, что этот типчик что-то скрывает.

Но что?

Не коварная ли это ловушка, подстроенная недругами Кая?

Гном посмотрел на заляпанный чернилами стол.

Если и ловушка, сказал себе агент, то весьма кособокая и неумелая. Скорее всего, этот рыжий просто врунишка, набивающий себе цену.

Принцесса видела, насколько сильно погрузился в тяжкие думы гном. Было мгновение, когда она уже собиралась дать деру, но тут Карамболь вернулся в реальный мир.

– Что ж, если у вас, уважаемый, какая-то тайна в прошлом, это ваше дело… Рекомендательных писем нет, это по-настоящему плохо…

– Они были, – бросилась уверять Эмма, – во-от такая стопка!

– Я понял… – мрачно сказал Карамболь.

Он подумал, что, наверное, стоит написать кому-нибудь из названных рыцарей и спросить, действительно ли у них служил некий Седрик, но на это уйдет слишком много времени. Кай должен отправиться в Салазарию сегодня.

И гном помнил о своем обещании взять следующего, кто войдет в дом.

Вошел Седрик.

– Как вы смотрите на то, чтобы поступить на испытательный срок? Месяц. Если за это время хорошо себя зарекомендуете, дам вам полное жалованье. Сейчас только четверть.

Был момент, когда принцесса хотела с визгом броситься вперед и обнять гнома, но вовремя себя одернула. Она должна проявлять милосердие к окружающим… ведь так поступают настоящие герои, верно?

Вместо этого Эмма зевнула, словно ничего другого не ждала и разговор ни о чем ей наскучил, и сказала:

– Заметано, папаша.

Гном стукнул кулаком пол столу:

– Я вам не папаша! Запомните, меня зовут Карамболь! И на будущее – если хотите остаться при Кае, ведите себя так, чтобы понравиться мне, а не ему. Вопросы есть?

– А…

– Вопросов нет. Подойдите сюда и подпишите временный контракт. Вам прочесть?

– Нет.

Принцесса вразвалочку приблизилась к столу и взяла бумагу. Гном внимательно смотрел, как ведет себя новоиспеченный оруженосец Кая. Умение читать и писать уже весьма поднимало рыжего в глазах Карамболя. Следовательно, этот тип где-то учился. Но не в том суть, где именно, а сколько это стоило. Дать своему отпрыску образование могут в нынешние времена лишь состоятельные родители. Возможно, этот задохлик родом из купечества, может, из ученой среды, а может… Гном запустил пальцы в бороду. Чем гоблин не шутит, а вдруг он вовсе не простолюдин! Скажем, какой-нибудь принц, путешествующий инкогнито… Ладно, не принц, но аристократ с загадочным прошлым и не менее загадочным будущим… Одно совершенно ясно: этот Седрик вовсе не так прост, как хочет казаться.

Карамболь посмотрел на его руки. Они были маленькими, даже изящными, отнюдь не грубыми и совершенно точно не подходили человеку, привыкшему к физическому труду, в то время как работа оруженосца в основном из него и состоит.

Так-так…

– Все ясно, – сказала принцесса.

Карамболь вздрогнул. Большинство людей, не имея должной практики чтения, не читают настолько быстро.

– Только вот ошибочек у вас тут… – оруженосец усмехнулся. – Я насчитал дюжину.

– Где? – всполошился Карамболь, который всегда гордился своей грамотностью.

Он схватил бумагу и сунул ее себе под нос. Эмма вырвала ее обратно:

– Перо.

Гном протянул ей перо, которое достал из ящика стола. Принцесса быстро поставила подпись внизу документа и подула на размашистое «Седрик из Гальвании». Она где-то слышала, что почерк у мужчин должен быть именно размашистым.

– Отлично, – пробормотал Карамболь, принимая бумагу. – Теперь слушайте внимательно. Оруженосцы Кая обычно живут в этом же доме. Комнату вам покажут, а о вашем коне позаботятся…

– А когда подвиг? – перебила принцесса.

Агент кашлянул:

– Подвиг сегодня вечером.

– Отлично, а то что-то я засиделся без настоящего дела, – Эмма осеклась под суровым взглядом гнома. – Ну… то есть давненько я не чистил доспехов и не затачивал мечей для хозяина… Обожаю!

– Советую сохранить подобный настрой. Кай не любит бездельников. Позже он доложит мне обо всем, что вы делали и чего вы не делали, и на основе его рекомендаций я приму решение, оставлять вас в штате или нет, – сказал Карамболь.

– А разве не принц решает?

– Ему некогда заниматься всякими мелочами, особенно когда на носу важное спасение… – Последние слова дались ему, очевидно, нелегко, и носатый коротышка поморщился.

Эмма решила, что с нынешним спасением что-то не так.

– Есть вопросы?

– Выходные, праздники, отгулы… – Принцесса не думала об этом всерьез, просто следовала своей роли.

– Довольно наглые заявления для того, кто не проработал у Кая и дня. Все потом. – Карамболь обратил глаза к потолку и завопил: – Куки!

Эмма думала, что он зовет собаку, но явился еще один гномик из полка его племянников. На нем была коричневая шапка.

– Куки, ты знаешь, что делать. Проводи господина Седрика из Гальвании куда следует и позаботься о его коне.

– Так точно! – Голос у гномика походил на крысиный писк, но взгляд из-под шапки внушал уважение. – Идемте! – пискнул еще раз Куки.

Принцесса натянула на лицо довольно-развязное выражение, но на душе у нее скребли кошки. Внезапно ее обуял дикий страх. Такое часто бывает с теми, кто очень жаждет что-то получить и вдруг получает желаемое, не приложив особых усилий. Что же теперь, спрашивает себя счастливчик, что я буду со всем этим делать?

Эмма затолкала страх поглубже. Не годится будущему герою быть настолько малодушным.

В общем, она пошла за Куки, смиренно принимая свою судьбу. Еще вчера она была всего лишь принцессой, чью голову заполняли неподобающие мысли, а сегодня? Сегодня она вытянула счастливый билет.

Именно это приводило принцессу в ужас.

Глава 6

Суматоха длилась до самого отъезда. На Эмму свалилась сразу куча обязанностей. После того как гномик показал ей комнату, больше похожую на чулан, в котором кто-то по недоразумению проделал малюсенькое окно, принцессе пришлось «принять инвентарь». Состоял он из полного набора доспехов, включая щит и длинное копье, и нескольких видов оружия. Меч, булава, шестопер, пять кинжалов – все было отличного качества, сделано явно на заказ подгорными гномами из Баренци. Истинно героическое, королевское оружие. Взяв его в руки, Эмма некоторое время восхищалась.

Ее прервал писк Куки, стоявшего в дверях оружейной комнаты.

– Содержать в чистоте, следить, нет ли ржавчины, смазывать. Вот масло.

– Да знаю… – небрежно бросила Эмма.

– Инструктаж есть инструктаж! – Гномик возмущенно ущипнул ее за икру.

– Я служил благородным рыцарям, когда тебя еще на свете не было.

– Тебе сколько?

– Восемнадцать.

Куки посмотрел на нее, убежденный в ее сумасшествии:

– А мне пятьдесят. И по гномским меркам я еще подросток. Так что кончай умничать, верзила!

Ошеломленная принцесса прикусила язык. Об умении гномов жить очень долго она просто забыла.

Куки фыркнул. Он был весьма деловым и собирался пойти в жизни так далеко, как только позволят собственные способности. Глупые люди, считающие себя, конечно, самой умной и развитой расой, его просто смешили.

– Идем дальше…

Он не упускал ни одной детали, чем вконец запутал Эмму, но она делала вид, что все понимает и вообще – никаких проблем. Куки донимал ее малозначимыми подробностями, даже заставил подписать какие-то бумаги. Сказал, что это на случай, если она, то есть он, Седрик, что-то потеряет или сломает.

Настал черед конюшни. Куки провел принцессу вокруг дома. Два конюха ковырялись с упряжью, готовя ее к вечернему выезду принца, и не обратили на Эмму никакого внимания. Для них она была всего лишь очередным лоботрясом, который вскоре смажет пятки, как все остальные.

Куки завел ее в конюшню, куда раньше определили на постой ее жеребчика Буцефала.

– А вот это – Октавий, – пропищал гномик, указывая на торчавшую из стойла голову благороднейшего из коней современности.

Эмма восхищенно ахнула. Октавий и впрямь был хорош. Белоснежный, царственный, его голову, а равно и все остальное можно смело выставлять в музее.

– Я слышал о нем, читал в журналах, видел картины… – сказала принцесса.

– Да. Октавий у нас такой. Конь коней, – сказал гномик, забравшись на табурет, чтобы быть выше.

Рыцарский жеребец удивленно смерил принцессу взглядом сверху вниз, затем таким же удивленным снизу вверх. Потом вперился ей в глаза, прищурившись совершенно по-человечески. Октавий не умел говорить, но сказал бы, обладай этой способностью: «Очередной, значит… ну-ну… Ох и подозрительный ты малый. Не думай, что я тебе хотя бы на йоту поверил…»

Эмма нутром почувствовала, о чем размышляет Октавий, и вспыхнула. Ей показалось, что конь видит сквозь одежду то, что она тщательно скрывала. (Справедливости ради стоит заметить, что скрывать было особо нечего, принцесса даже грудь не перетягивала.)

– Как ты понимаешь, Седрик, ухаживать за Октавием придется тебе, – сказал Куки, уперев руки в бока.

– Не впервой, – пробормотала принцесса.

– Надеюсь. По тебе не очень заметно, чтобы ты привык к тяжкому труду, братец. Ох, чует мой нос, что дядюшка сглупил.

Эмма неплохо изобразила гнев.

– Посмотри на свои руки, – презрительно сложил губы зигзагом гномик. – Будь они измазаны чернилами, я бы сказал, что ты писарь, сбежавший из какой-нибудь конторы. Но ведь ты не писарь, а…

– Эй, еще слово – и получишь! – решив быть мужчиной, пригрозила Эмма.

– Ты слишком образован для бродяги.

– А что, оруженосец у принца должен быть тупой бестолковой дубиной? Может, потому они и сбегали, что твой дядюшка придерживался неверной кадровой политики?

– Хе… – Гном переглянулся с Октавием. Конь ощерил зубы. – Я же говорил. Типичный образованец, из новеньких. Всюду лезут, теперь вот и сюда.

Октавий тихо заржал, подарив Эмме еще один, полный подозрений взгляд. Принцесса заметила, как двигаются его ноздри, и от этого ей стало совсем нехорошо. Можно сколько угодно переодеваться, плевать через зубы и ржать басом, но животное все равно учует твой запах. Твой настоящий запах, и поймет, кто ты на самом деле.

Принцесса ощутила слабость в коленях. Буцефал напомнил о себе фырканьем. Его обескураженная голова торчала из соседнего с Октавием стойла. Конек до сих пор не очень понимал, что происходит.

– В моих краях за такое получают по шее, – сказала принцесса.

– В Гальвании-то? Да там одни слабаки. Я-то уж знаю. Дыра дырой. Ничего особенного, – раззадорился Куки.

Принцесса почувствовала, как место страха занимает гнев. Да кто он такой, чтобы так отзываться о Гальвании и ее жителях? И хотя Эмма в глаза не видела этого королевства, но считала себя обязанной заступиться за его честь.

– Может, я и образованец, но кое-что могу. И рыцарей повидал побольше, чем ты, дружок. – Эмма плюнула себе под ноги.

– Эй, тут чистота, не плеваться! – подскочил к ней один из конюхов.

– Спокойно, у нас свой разговор.

– Ты давай не умничай. Не посмотрю, что твой хозяин герой из героев… – зарычал детина. – Ага, кое-кто здесь напрашивается на хорошую взбучку! – Он стал закатывать рукава рубахи. – Молокосос…

Принцесса повернула к нему голову, очень медленно. В тот момент ее просто разрывало желание что-нибудь разнести в пух и прах. Она поступила проще. Протянула руку, сняла со стены старую подкову и легко переломила ее пальцами. Обе половинки упали на чистый пол и издали в гробовой тишине ошеломленное двойное «бряк».

У Куки отвисла челюсть. Октавий сказал: «Ик!» Конюх попятился. Буцефал просто повел ухом – ему такое было не в новинку.

– У нас в Гальвании слабаков нет, – сказала Эмма. – А насчет взбучки… – Она смерила конюха с ног до головы. – Подумай хорошенько, нужны ли тебе сломанные ребра. А?

Он пялился на переломленную подкову. Принцесса сделал шаг к несостоявшемуся герою, но того вмиг и след простыл. Остался только гном, до сих пор стоявший на табуретке. Он походил на маленького мальчика, которого поставили на всеобщее обозрение, чтобы он прочел выученный стишок.

– Ты тоже будешь пытаться меня побить? – спросила принцесса, подумав, что жизнь мужчин еще более странная, чем она полагала. Каждый раз доказывать, что ты крутой? При каждом удобном случае устраивать драки? Нет… то есть пока ей придется с этим мириться…

Ох, и почему она не может быть рыцарем-девушкой?..

Мысль внезапно настолько поразила Эмму, что она, казалось, окаменела.

– Ты того… извиняй, брат, не хотели мы… – пропищал, поправив шапку, Куки.

– Что? – новоиспеченный оруженосец моргнул, словно после глубокого сна.

– Мы не хотели… прости…

– Слушай, неужели для того, чтобы кто-то уважал тебя или просто относился к тебе хоть на вот столечко дружелюбно, надо… начистить ему рыло?

Принцесса не удержалась. Схватив гнома за грудки, притянула его к себе. Куки повис над полом ни жив ни мертв.

– Не… не… не знаю…

Эмма фыркнула ему в нос:

– Поразмышляй об этом на досуге… брат.

Она поставила гномика на место словно фарфоровую статуэтку на полку и как ни в чем не бывало оправила на себе одежду.

– Ну? Что дальше?

Куки долго не мог прийти в себя. Нервы у него оказались не столь крепкими. Октавий вон уже оправился и смотрел на Эмму с изрядной долей уважения. Она подмигнула ему. Кажется, между ними наладился контакт.

– Ну, остались мелкие делишки, – сказал, собравшись с духом, Куки. – Совсем мелкие…

Принцесса кивнула. У нее было множество вопросов насчет Кая. Его повседневные привычки, вкусы в еде, требования к комфорту. Многие рыцари в походе любят роскошь, поэтому возят с собой не только оруженосца, но и целый штат слуг и ночуют не под открытым небом или в хилой палатке, а в самом настоящем шатре. Насколько Эмма помнила, Кай Рыцарь Льва был не из таких, но кто знает? Журналы о героях могут и наврать. Если имеешь дело с принцем, в восьми случаях из десяти рискуешь нарваться на капризную заносчивую особу, которая ни во что не ставит окружающих.

Гном еще какое-то время знакомил ее с той частью имущества, которая поступала в прямое распоряжение оруженосца, и не переставал твердить об осторожности и аккуратности. Скорее, подумала Эмма, это он адресовал себе. Теперь гномик держался от нее на почтительной дистанции и вел себя так, словно в него целились из арбалета. Ни лишнего слова, ни лишнего жеста. И еще эти взгляды из-под шапки, от которых начинало казаться, что по всему телу ползают насекомые.

Принцесса досадовала. Она была почти уверена, что Куки обо всем доложит своему дядюшке при первой возможности, и поэтому, когда на кухне, едва Эмма проглотила свой обед (недурной, надо сказать), появился Карамболь, она не удивилась.

– Ага! – сказал гном с порога.

– Ага, – эхом повторила Эмма.

Агент огляделся. Ни кухарки, ни поварят не было. Гном захлопнул дверь кухни и запер ее изнутри на засов.

– Ознакомился с хозяйством, Седрик? Ничего, что на «ты»?

– Ознакомился. Ничего. – К обеду подали эль, Эмма сидела, откинувшись на спинку стула, и потягивала питье.

Гном нервничал.

– Уж прости, а такие новости мимо меня пройти не могли, – сказал Карамболь, взяв быка за рога.

– Какие? – спросила Эмма.

– Там, в конюшне… Как тебе удалось? Ты же… ничего личного, ты просто не производишь впечатление силача… – Гном говорил самым заговорщическим тоном, постоянно бросая взгляды по углам, словно боялся, что за ним наблюдают домовые. – Та подкова…

– Ах, это…

– Расскажи, – настаивал агент.

– Нечего рассказывать.

– Но подкова! Одними пальцами!

– Ну, она была старая, ржавая. Всякий смог бы, если его хорошенько разозлить. Делов-то…

– Не говори ерунды, Седрик. Я не просто так спрашиваю, у меня к тебе деловое предложение!

Принцесса икнула. Тон, каким это было сказано, ее несколько испугал.

– Хм… и какое же? – Она приложила все силы, чтобы показать, что подобные разговоры лишь наводят на нее скуку.

Крутой парень должен оставаться крутым парнем. Для убедительности она зевнула, широко открыв рот.

– Если ты настолько силен, ты можешь извлечь из этого выгоду, – произнес Карамболь. – Подумай.

– Да о чем думать-то?

Агент мялся.

– Папаша, не мудри. Я этого не люблю. Если есть чего – говори.

– Дело вот в чем… Только никому!

– Могила.

– Это спасение, оно, понимаешь, не совсем обычное. Как правило, к нам приезжают уважаемые, солидные клиенты, чье имущественное, социальное и финансовое положение не оставляет сомнений. Мы договариваемся, оформляем бумаги, все честь по чести… Ладно, ты и сам понимаешь, как все происходит, ты явно не дурак…

– Да уж.

– Но сегодня весь день наперекосяк. Утром заявилась одна девица. Принц увидел ее в окно и самолично бросился ей на помощь. Приволок в дом, заставил рассказать свою историю, состоявшую, как и следовало ожидать, из сплошных страданий. Оказалось, она принцесса, ее королевство захвачено злым чародеем, который убил королеву-мать и захватил в плен младшую сестру…

– Бывает, – небрежно бросила Эмма.

– Ты прав. Но эта Лорена не внушает мне доверия, а ведь глаз у меня наметан. Представь, Кай отказался от во всех отношениях выгодных спасений, сообщив, что его тошнит от девиц в беде, но уже через минуту срывается и мчится доказать свое благородство этой подозрительной особе!

– Ну, принц, молод, горяч…

– А я и не знал! – язвительно воскликнул гном. – Чует моя печенка, дело пахнет жареным.

– Хотите сказать, папаша, что она самозванка?

– Не знаю. Времени выяснять это нет. Вероятно, Лорена действительно принцесса, но только рассказала отнюдь не все… – Карамболь понизил голос: – Его высочество может быть в опасности. Жизнь есть жизнь, и само по себе то, что человек приходит и лично просит о помощи, очутившись в отчаянном положении, ни о чем не говорит, но… не в этом случае.

– Тогда пусть принц никуда не едет, пока вы не наведете справки.

– Невозможно! Он твердо решил отправиться именно сегодня! – воскликнул Карамболь. – Вот благородная кровь! Одни проблемы от нее!

– Да ладно вам так убиваться, – сказала Эмма, чувствуя, что сердце колотится как бешеное.

– Я в ответе за принца, дурья башка. Как я могу не убиваться? – гном стукнул кулаком по столу.

– Знаете, папаша, мне много раз приходилось видеть хозяев в неприятных ситуациях. Вот как раз в них и познается истинный герой. Настоящий выйдет с честью из любого положения, а фальшивый…

– Что?

– Покажет себя во всей красе. Если вы понимаете, о чем я. – Принцесса полировала ногти, делая вид, что ее ничуть не волнует нервозность Карамболя.

Никто во всем мире не знал, чего ей стоит подобная игра.

– Я понимаю лишь одно, – мрачно провозгласил агент. – Принц вляпался во что-то весьма пахучее.

– В первый раз?

– Моя задача беречь Кая, но я не всесилен. Я сижу в Таратае, когда он путешествует и размахивает мечом. Принц Керузии, разумеется, не из тех, кто совершает глупости, но чего только в жизни не бывает. Его благородное сердце слишком уязвимо.

Эмма удивилась. Гном сокрушался так, словно речь шла о его собственном сыне.

Но… она могла это понять. Ее истинная, женская, сущность сокрушалась не меньше. Прямо материнский инстинкт какой-то.

– Короче, – баском произнесла принцесса. – Чего вы хотите от меня, папаша?

– Ты и правда так силен? – почти с мольбой спросил гном.

– Ну… вообще, это секрет. – Эмма раздумывала недолго – очередная ложь родилась в ее мозгу стремительно. – Понимаете, я дал обет. Не только рыцари их дают.

– Конечно.

– Я не должен свою силу демонстрировать, а сегодня… знаете, меня допек ваш племянник да еще конюх прицепился.

– О! Куки, он такой! – порозовел Карамболь, но тут же стал серьезным. – Значит, твоя сила велика?

Оруженосец хмуро постучал пальцами по краю стола:

– Больше, чем вы представляете.

Гном потер ладони:

– Это хорошо, просто отлично. Тогда вот в чем суть сделки. Я никому не расскажу о твоем обете… Понимаешь?

– Надеюсь, это не шантаж.

– Чур, чур, чур! Ты не так понял, Седрик. Ты получишь хорошие деньги, если будешь хорошо выполнять свои обязанности.

– Я всегда хорошо их выполняю.

– Да. Но речь идет не только о готовке, чистке доспехов принца и стирке его портков.

Принцесса молчала. Портки ее немного расстроили.

– Ты станешь его телохранителем, Седрик! – торжествующим шепотом провозгласил Карамболь.

– Я?

Такое ей и в голову не могло прийти.

– Конечно. Все, что от тебя требуется, так это присматривать за Каем и в случае необходимости вытащить его из передряги. Работа проще некуда.

– Но ведь принц сам привык из передряг выбираться.

– О! Как всякий герой, он, разумеется, мастер на подобные штуки, но подстраховаться нелишне. Открою секрет. Папа Кая, король Керузии, очень беспокоится за него, он поручил мне приглядывать за мальчиком, и я делаю что могу. Но если Кай на задании в другом королевстве, как мне контролировать его? Да он и не захочет. Ты понимаешь, Седрик?

– Кажется…

– Все другие оруженосцы были лоботрясами и бездельниками, – покривился Карамболь. – Я не мог на них положиться ни в чем, но ты парень не промах. Я ведь сразу вижу, что к чему, поэтому и предлагаю сделку.

Предложение гнома было абсолютно, на взгляд принцессы, безумным, но оно ей нравилось. С каждой минутой все больше.

– Подведем итог, папаша. Я служу оруженосцем и одним глазом успеваю присматривать за Каем, чтобы он не натворил чего-нибудь?

– Да!

– И если он попадет в переплет, который ему, герою из героев, окажется не по зубам, я должен вытащить его оттуда?

– Да!

– И при этом использовать свою силу.

– Да!

– Которую я поклялся не использовать?

– Э… Я хорошо заплачу. Послушай, что стоит какая-то клятва перед… хорошим делом? Особенно в свете надвигающегося спасения. Так что?

Следовало немного поломаться. Это называлось набивать цену.

– Хорошо. Сколько обещаете платить, папаша?

Гном назвал сумму.

– Для начала сойдет.

Карамболь облегченно вздохнул. Принцесса почесала задницу, следуя мужской традиции.

– А… может быть, покажешь мне свою силу, дорогой Седрик? – голос агента источал мед с добавлением изрядного количества патоки.

– Еще чего! – Привитый с малолетства инстинкт «непоказывания» включился мгновенно. Эмма встала. – Речи быть не может!

– Ну… я ведь должен посмотреть, за что плачу. – Судя по его виду, Карамболь был настроен настаивать до победы.

– Эххх… зараза!

Принцесса оглядела кухню. Самым тяжелым тут была большая горка, сделанная из настоящего дуба. Кухарка хранила в ней посуду и прочие потребные для своего ремесла вещи. Подумав, что для демонстрации вполне сойдет, Эмма подошла к горке, наклонилась, подцепляя нижний край и подняла ее.

Раздался слабый треск. Горку с момента ее водружения на место никто не трогал, поэтому она слегка вросла в пол. Однако еще больше она возмутилась такому обращению.

Карамболь впал в ступор. Много повидавший на своем веку, бедолага только сейчас понял, насколько узок его кругозор. Он протер глаза, но картинка не изменилась. Тогда протер снова. Правда жизни была жестока.

Эмма со скучающим видом держала на двух пальцах горку, которую наверняка не смогли бы поднять и семь здоровенных грузчиков.

– Духи!!! Этого не может быть! Как? Постой, Седрик, это колдовство? Ты колдун?

– Нет.

– Но, может, ты носишь какой-нибудь амулет, который наделяет тебя…

– Нет.

– Но откуда?

– Папаша, давай завязывать с болтовней. Время идет.

Карамболь на всякий случай ущипнул себя, но понадобилось еще время, чтобы агент очухался окончательно. То, что он увидел, решительно отказывалось помещаться в его голове.

Кто же такой этот Седрик? Откуда в нем столько силы? Ведь смотреть не на что, а, наверное, и гору сможет передвинуть, если потребуется!

А сам Седрик ругал себя за неосмотрительность. Надо быть абсолютной дурой… дураком, чтобы так засыпаться при первом же удобном случае да еще откровенничать с гномом, которого едва знает. Что бы сказала мама…

Эмма поставила горку на место, отряхнула ладони.

– Ну, когда выезжаем? – Она постаралась, чтобы ее тон был веселым и беззаботным.

В кухонную дверь решительно постучали. Где-то на уровне Эмминой коленки.

– Дядюшка! Дядюшка! Принц требует оруженосца к себе! Срочно!

Карамболь бросился к двери, открыл и начал перешептываться с очередным своим племянником. У того не было шляпы, зато голова из-за торчащих во все стороны волос походила на одуванчик.

Агент наконец повернулся к принцессе.

– Надо идти, – сказал он. – У Кая какое-то к тебе дело, Седрик.

Оруженосец нервно сглотнул. По правде говоря, душа у принцессы Шеридонской в тот момент ушла в пятки, однако никому до этого не было решительно никакого дела.

Пока шли приготовления к очередном походу, принц Кай не находил себе места.

Он расхаживал по своей спальне, одетый в одни подштанники, и бормотал под нос всякую белиберду, и если бы кто-то заметил его сейчас, то вполне резонно принял бы за сумасшедшего.

Однако рассудок Кая был ничуть не хуже любого другого, просто принц влюбился. А что делает влюбленный юноша благородного происхождения, когда его настигает это всепоглощающее чувство? Конечно, вы правы. Он сочиняет стихи.

Тем же был занят и Рыцарь Льва, чье сердце, горящее, как болид, ворвавшийся в атмосферу, стремилось выскочить из груди. Кипящая кровь кузнечными молотами билась в ушах героя, а воображение работало на всю катушку. Некоторые картины, рожденные в его глубине, были слегка неприличными, но таков уже удел всех, кто ведет подчеркнуто целомудренную жизнь. На людях.

Вот уже полчаса его высочество пыталось родить нечто под названием сонет, извело кучу бумаги, которая устилала пол спальни, и перемазалось в чернилах. Раньше вполне обходившийся без поэзии и считавший это занятием легким, Кай неожиданно обнаружил, что слова решительно отказываются вставать на нужные места. Когда-то его учили стихосложению (приглашенные ко двору Керузии учителя), но с той поры принц ничего не сочинял. Если надо было поразить некую девицу гармонией слов, то он просто списывал опусы из какой-нибудь книжки. Сейчас книжек под рукой не было, но Кай и не взял бы в руки ни одну из них. Он хотел сам, непременно сам создать шедевр, который можно преподнести Лорене. Из этого шедевра принцесса должна была узнать, по прикидкам Кая, что ее очи подобны глубочайшим озерам, шея – гибкой березе, руки – рекам, текущим в благословенные края, а грудь – сахарным холмам… В последнем Рыцарь Льва не был уверен на сто процентов, однако это было не самой большой проблемой.

Стихи просто-напросто не желали сочиняться. Кай все больше приходил в отчаяние и носился по комнате с всевозрастающей скоростью. Глаза его сверкали, волосы торчали дыбом. Казалось, еще минута, и он с воплем выпрыгнет в окно.

Смяв и отбросив очередной листок бумаги, Кай сел на кровать и обхватил голову руками. Так он просидел некоторое время, потом подскочил, бросился к двери и позвал гнома. Тот явился через секунду. Принц потребовал привести сюда оруженосца, причем немедленно. Гномик умчался со скоростью ипподромного скакуна, а Кай принялся ждать. Сейчас ему до зарезу нужно было мнение со стороны. Может, оруженосец что подскажет? Некоторые из них весьма даже неглупы в вопросах, в которых, казалось бы, не должны разбираться. К примеру, был у Кая однажды такой, философ-самоучка, не раз поражавший принца глубиной выводов относительно ключевых проблем мироздания. Увы, один зловредный дракон проглотил бедолагу, теперь он только и может, что постигать глубины драконьей утробы.

Новый оруженосец не заставил себя долго ждать. Кай бросил на него лишь один взгляд и разочарованно вздохнул. Маленький, тощий, рыжий, одет почему-то как странствующий студент, но лицо довольно наглое. Рыцарь Льва несколько секунд присматривался к новичку, стараясь определить, что это за фрукт.

– Я в вашем распоряжении, принц, – первым заговорил парнишка.

До Кая дошли слухи, что ему восемнадцать, что он из Гальвании, что зовут его Седрик.

Такое имя могло бы подойти собаке, большой и лохматой.

– Можно вас называть просто «принц»? Или «хозяин»? Или «ваше высочество»? Или «сир»? – Рыжий ухмылялся, как жаба. Кай было подумал, что тип донельзя отвратный, но отбросил эту мысль. Седрик принадлежал к породе людей, которых надо разглядеть, ибо с первого взгляда они, как правило, ничего собой не представляют.

– Принц. Просто принц. Я ненавижу церемонии.

– Да? А я думал, все принцы их любят.

– Я рос во дворце, меня окружала армия любителей церемоний, этикетов, правил, традиций и прочей лабуды… Тут я сам себе хозяин. – Кай взглянул ему в глаза. Они были голубые и какие-то странные. – Ладно. Значит, принц… – Герой посмотрел на помятый листок в своей руке, на котором корявился пьяными буквами «сонет» под редакцией номер триста пятьдесят.