Текст книги "Собака Баскервилей (сборник)"

– Если вы ни разу их не надевали, зачем же вы выставили их за дверь?

– Вы понимаете, они были песочного цвета и к то муже нелакированные. Поэтому я их и выставил.

– Выходит, вы, прибыв вчера в Лондон, первым делом пошли покупать себе обувь?

– Да, я прошелся по магазинам. Доктор Мортимер не отходил от меня ни на шаг. Знаете, раз уж меня там будут принимать за важную персону, мне и одеваться придется соответствующим образом. Может быть, конечно, у себя на Западе я слишком привык вести себя по-простому… Надо же, отдать за ботинки шесть долларов и даже ни разу не успеть их надеть!

– Не думаю, что кому-то нужен один ботинок, – сказал Шерлок Холмс. – Я согласен с доктором Мортимером, скоро ваш пропавший башмак отыщется.

– Ну ладно, джентльмены, – решительно сменил тему баронет. – Я уже, похоже, достаточно понарассказал. Теперь пора и вам выполнить свое обещание. Я хочу знать, что меня ожидает.

– Весьма обоснованное желание, – согласно кивнул Холмс. – Доктор Мортимер, мне кажется, лучше всего будет, если вы изложите сэру Генри суть дела в тех же словах, что и нам вчера утром.

Наш ученый друг извлек из кармана свои бумаги и повторил вчерашний рассказ. Сэр Генри Баскервиль слушал его с необыкновенным вниманием, время от времени удивленно вскрикивая.

– Что ж, похоже, наследство мне досталось вместе с родовым проклятием, – невесело сказал он, дослушав до конца длинный рассказ. – Конечно, легенды о собаке мне рассказывали еще с детских лет, в нашей семье это была любимая тема, но раньше я никогда не относился к этому серьезно. Однако теперь, когда умер дядя… У меня ум за разум заходит, я пока ничего не могу понять. Вы, я вижу, тоже еще не решили, кому поручить это дело, полиции или Церкви.

– Именно.

– А тут еще это письмо из гостиницы. Тоже, видно, не случайное совпадение.

– Да, похоже, о том, что творится на болотах, кому-то известно намного больше, чем нам, – кивнул доктор Мортимер.

– Кроме того, – вставил Холмс, – этот человек не желает вам зла, раз предостерегает от опасности.

– Или наоборот, хочет отпугнуть меня для достижения каких-то своих целей.

– Конечно, может быть и так. Знаете, доктор Мортимер, я вам очень признателен за столь необычное дело, в котором существует несколько совершенно равноправных и интересных вариантов решения. Однако сейчас нам необходимо подумать, разумно ли вам, сэр Генри, ехать в Баскервиль-холл.

– А почему нет?

– Там может быть небезопасно.

– Кого же мне бояться, чудовища из семейного предания или человека?

– Это нам и предстоит выяснить.

– Что бы это ни было, я уже твердо решил. Ни дьявол, ни человек не заставит меня отказаться от намерения поселиться в доме своих предков. Это мое последнее слово. – Лицо сэра Генри вспыхнуло, черные брови решительно сошлись на переносице. Мы увидели, что суровый нрав, которым отличались предки Баскервиля, в полной мере передался и последнему представителю этого древнего рода. – А пока, – продолжил баронет, – мне нужно время, чтобы обдумать все, что вы мне тут рассказали. Все это слишком сложно, чтобы взять и вот так с ходу во всем разобраться. Я бы хотел часок побыть один.

Мистер Холмс, уже половина двенадцатого, я, пожалуй, пойду к себе в гостиницу. Надеюсь, вы с вашим другом, доктором Ватсоном, присоединитесь к нам за обедом в два часа? Тогда я смогу вам лучше описать свои чувства.

– Вам это удобно, Ватсон?

– Вполне.

– В таком случае ждите нас. Вызвать вам кеб?

– Не стоит, я с удовольствием пройдусь пешком, наш разговор меня довольно взволновал.

– Я с удовольствием прогуляюсь с вами, – сказал Мортимер.

– Решено, значит, встречаемся в два часа. Au revoir[25]25
  До свидания (фр.). (Примеч. пер.)


[Закрыть] и всего доброго!

Как только наши посетители спустились по лестнице и за ними захлопнулась дверь, Холмс из ленивого мечтателя превратился в человека действия.

– Ваша шляпа и туфли, Ватсон, скорее! Нельзя терять ни секунды! – Он бросился в свою комнату. Чтобы переодеться из халата в сюртук, ему понадобилось лишь несколько мгновений.

Мы вместе промчались по лестнице вниз и выскочили на улицу. Доктор Мортимер и Баскервиль успели отойти ярдов на двести, но еще не скрылись из виду. Они шли по направлению к Оксфорд-стрит[26]26
  Оксфорд-стрит – улица в центре Лондона, недалеко от Бейкер-стрит.


[Закрыть].

– Мне догнать их и остановить?

– Ни в коем случае, дорогой Ватсон. Меня совершенно устраивает ваша компания, если, конечно, вы согласны терпеть меня. Наши друзья поступили мудро, решив пройтись. Сейчас замечательное утро для прогулок.

Холмс ускорил шаг, и вскоре расстояние между нами и нашими посетителями сократилось вдвое. Продолжая держаться в ста футах, мы проследовали за ними на Оксфорд-стрит, а оттуда – на Риджент-стрит[27]27
  Риджент-стрит – улица в центре Лондона, недалеко от Бейкер-стрит.


[Закрыть]. Один раз наши друзья остановились у витрины одного из магазинов, Холмс сделал то же самое, но через секунду я услышал, как он негромко и удовлетворенно воскликнул. Проследив за его взглядом, я понял, что он смотрит на двухколесный экипаж, стоявший на противоположной стороне улицы. Человек, сидевший в нем, велел кучеру снова трогать, и одноколка[28]28
  Одноколка – легкая двухколесная рессорная повозка.


[Закрыть] медленно покатилась.

– Это он, Ватсон! Скорее! Попытаемся хотя бы рассмотреть его.

В боковом окне кеба я успел заметить кустистую черную бороду и устремленные на нас пронзительные глаза, но в следующую секунду створка окна захлопнулась, пассажир что-то крикнул извозчику, кеб рванулся с места и понесся по Риджент-стрит. Холмс хищно оглянулся по сторонам, но рядом свободного кеба не оказалось. Тогда мой друг рванулся прямо в гущу уличного движения и бросился в погоню, но время было упущено, да и кеб уже скрылся из виду.

– Ну надо же! – расстроенно воскликнул Холмс, пробившись через нескончаемый поток движущегося транспорта обратно на тротуар. – Вот ведь не повезло! Да и я хорош! Эх, Ватсон, Ватсон, если вы искренний человек, то должны и про это упомянуть в своих записках.

– Кто это был?

– Понятия не имею.

– Тайный соглядатай?

– У нас есть все основания подозревать, что за Баскервилем следят с той секунды, как он сошел с поезда в Лондоне. Иначе как бы им удалось так быстро узнать о гостинице «Нортумберленд»? Если за ним установили слежку в первый же день, наверняка будут следить и во второй. Возможно, вы заметили, что, пока доктор Мортимер читал легенду, я дважды подходил к окну.

– Да, я обратил на это внимание.

– Я надеялся увидеть на улице каких-нибудь праздношатающихся личностей. Никого, правда, так и не заметил. Мы имеем дело с умным человеком, Ватсон. И хоть я пока не решил, как к нему относиться, как к союзнику или как к противнику, надо признать, что действует он с прямо-таки дьявольской ловкостью. Когда наши друзья вышли на улицу, я бросился за ними, потому что надеялся заметить их невидимого преследователя. Но он оказался настолько хитер, что не стал доверять своим ногам, а нанял кеб, чтобы иметь возможность не только следить за ними, но и при необходимости скрыться. Кроме того, это давало ему возможность не упустить сэра Генри и Мортимера, если бы они тоже решили взять кеб. В его плане есть только один минус.

– Его видел кебмен.

– Именно.

– Как жаль, что мы не посмотрели на номер!

– Дорогой Ватсон, я, конечно, показал себя сейчас не с самой лучшей стороны, но неужели вы думаете, что я мог не запомнить номер кеба? Две тысячи семьсот четыре. Только по моей вине нам это мало что даст.

– Холмс, перестаньте себя корить. Ведь вы сделали все, что могли.

– Заметив кеб, мне нужно было тут же отвернуться и пойти в другую сторону. Так у меня появилась бы возможность взять другой кеб и проследить за нашим незнакомцем с безопасного расстояния. Или, что было бы еще лучше, отправиться к гостинице «Нортумберленд» и ждать там. Когда он довел бы Баскервиля до гостиницы, мы бы воспользовались его же методом и узнали, где он обитает. К сожалению, я так увлекся, что допустил одну непростительную оплошность, которой этот человек тут же воспользовался. В результате мы не только упустили его, но и выдали себя с головой. Удивительно, как он успел так быстро среагировать?

Беседуя, мы медленно шли по Риджент-стрит, хотя доктор Мортимер и его спутник уже давно затерялись в толпе.

– Нет смысла следовать за ними, – сказал Холмс. – Тень оторвалась и уже не вернется. Давайте разберемся, какие у нас на руках карты, и решим, как правильнее сыграть. Вы рассмотрели лицо человека в кебе?

– Успел заметить только бороду.

– Я тоже… Поэтому борода, скорее всего, фальшивая. Умному человеку в таком тонком деле борода может понадобиться только для одного – для маскировки. Давайте зайдем, Ватсон.

Холмс завернул в одно из посыльных агентств. Управляющий встретил нас на удивление радушно.

– А, Вилсон, вижу, вы не забыли то небольшое дело, в котором я вам помог, – сказал Шерлок Холмс.

– Чтовы, сэр, как можно! Вы же спасли не только мое имя, но, может, даже и жизнь.

– Дружище, вы преувеличиваете. Вилсон, мне помнится, у вас служил один весьма расторопный мальчишка, Картрайт его фамилия, он еще немного помогал в расследовании.

– Да, сэр, он и сейчас у меня работает.

– Не могли бы вы его позвать? Спасибо. И разменяйте мне, пожалуйста, пять фунтов мелочью.

Картрайт оказался пареньком лет четырнадцати с открытым лицом и внимательным взглядом. Он встал перед нами, с благоговением взирая на знаменитого сыщика.

– Дайте, пожалуйста, указатель гостиниц, – попросил Холмс. – Благодарю вас! Картрайт, вот названия двадцати трех гостиниц. Все они находятся в непосредственной близости к Чаринг-кросс. Видите?

– Да, сэр.

– Вы по очереди обойдете их.

– Да, сэр.

– В каждой гостинице первым делом дадите швейцару по одному шиллингу. Вот вам двадцать три шиллинга.

– Да, сэр.

– Швейцарам будете говорить, что вам нужно осмотреть вчерашние урны для бумаг. Объясните это тем, что одна важная телеграмма была доставлена не по назначению и вам поручено ее найти. Все понятно?

– Да, сэр.

– На самом деле вы будете искать разворот «Таймс» с несколькими строчками, вырезанными ножницами. Вот этот номер. Вот эта страница. Запомнили? Узнаете нужную газету?

– Да, сэр.

– Швейцары наверняка позовут портье, им вы тоже дадите по шиллингу. Вот вам еще двадцать три шиллинга. Наверное, в двадцати случаях из двадцати трех окажется, что вчерашний мусор уже выбросили или сожгли. В остальных трех вам покажут кучу бумаг. Интересующая нас страница «Таймс» может оказаться среди них. Конечно, шансы невелики, но будем надеяться на везение. Вот вам еще десять шиллингов на всякий случай. Вечером телеграфируйте мне на Бейкер-стрит о результатах. Ну что же, Ватсон, теперь нам остается только справиться о кебе номер две тысячи семьсот четыре. Но до обеда с Баскервилем у нас еще есть время, чтобы зайти в одну из картинных галерей на Бонд-стрит.

Глава V
Три оборванные нити

Шерлок Холмс обладал воистину удивительной способностью полностью переключать мысли с одной темы на другую. В течение следующих двух часов загадочное дело было забыто, и мой друг погрузился в созерцание картин современных бельгийских художников. По дороге из галереи до гостиницы «Нортумберленд» он говорил только об искусстве, о котором, впрочем, имел самые зачаточные представления.

– Сэр Генри Баскервиль ожидает вас наверху, – сообщил нам администратор, когда мы вошли в гостиницу. – Он попросил сразу же провести вас к нему, как только вы придете.

– Вы не возражаете, если я загляну в ваш журнал? – спросил Холмс.

– Конечно, прошу вас.

По записям в журнале выходило, что после Баскервиля в гостинице поселились еще двое. Первый – Теофил Джонсон из Ньюкасла, вместе с семьей, вторая – миссис Олдмор из Хай-лодж, Олтон, со служанкой.

– Я, похоже, знаю этого Джонсона, – обратился Холмс к портье. – Это адвокат, седой такой и слегка прихрамывает, верно?

– Нет, сэр, этот мистер Джонсон – владелец угольной шахты, очень энергичный человек, не старше вас.

– Вы уверены, что он не адвокат?

– Абсолютно, сэр. Он уже много лет останавливается в нашей гостинице, весь персонал его очень хорошо знает.

– Ладно, а миссис Олдмор? Мне и ее имя кажется знакомым. Простите меня за любопытство, но вы же знаете, как часто, вспоминая одного друга, наталкиваешься на другого.

– Сэр, миссис Олдмор – инвалид. Ее муж когда-то был мэром Глостера. Она тоже наш постоянный клиент.

– Спасибо. Боюсь, что с ней я не знаком.

– Благодаря этим расспросам мы добыли очень важные сведения, – шепотом пояснил мне Холмс, когда мы отправились наверх. – Теперь мы точно знаем, что люди, которые следят за нашим другом, не остановились в этой гостинице. То есть, несмотря на такое внимание к его особе, они очень заинтересованы в том, чтобы сэр Генри их не видел. Этот факт говорит о многом.

– О чем же он говорит?

– Это означает, что… О дружище, что с вами?

Поднявшись по лестнице, мы лицом к лицу столкнулись с самим сэром Генри Баскервилем. Он сжимал в руке старый пыльный башмак и был прямо-таки взбешен. От гнева баронет даже не мог четко произносить слова. Когда ему удалось взять себя в руки, он заговорил с явным западным акцентом, которого утром за ним не наблюдалось.

– В этом отеле меня, похоже, за лопуха держат! – негодовал сэр Генри. – Они у меня еще поймут, что связались не с тем человеком! Черт возьми, если этот парень не найдет мой башмак, я устрою им неприятности! У меня тоже есть чувство юмора, мистер Холмс, но это уже переходит всякие границы.

– Вы до сих пор не нашли башмак?

– Да, сэр, но не сомневайтесь, уж я-то его найду!

– Но вы же говорили, что это был новый светло-коричневый башмак.

– Так и есть. А теперь вот старый черный.

– Как? Не хотите же вы сказать, что…

– Вот именно! Это я и хочу сказать. Всего у меня было три пары башмаков: новые светло-коричневые, старые черные и вот эти лакированные, которые сейчас на мне. Вчера у меня стянули светло-коричневый башмак, а сегодня черный! Дошло до вас? Что ты глаза вылупил, говори, нашли?

Рядом с нами появился взволнованный коридорный, немец.

– Нет, сэр! Я уже у всех спросил, но никто его не видел.

– Значит так, или вы до вечера найдете мой башмак, или я иду к управляющему и сообщаю ему, что съезжаю из этого отеля.

– Башмак найдется, сэр… Обещаю, если вы немного потерпите, мы его обязательно отыщем.

– Ну, смотрите! Я не допущу, чтобы в вашем воровском притоне у меня еще что-нибудь пропало. Мистер Холмс, вы, конечно, извините, что я беспокою вас по таким пустякам…

– Я не считаю, что это такой уж пустяк.

– Выдумаете, это серьезно?

– Вы-то сами как объясняете то, что с вами произошло?

– Я не задумывался… Ничего более странного и загадочного со мной еще не случалось.

– Скорее загадочного.

– А сами вы можете все это как-то объяснить?

– Пока еще я не готов сказать, что разобрался во всем. Ваш случай очень непростой, сэр Генри. Учитывая смерть вашего дяди, это, пожалуй, самое запутанное из всех пяти сотен серьезных дел, которые мне приходилось расследовать за свою карьеру. К счастью, у меня в руках есть несколько нитей, и одна из них, вероятнее всего, приведет нас к истине. Конечно, может статься, что, ухватившись за неверную нить, мы потеряем время, но рано или поздно мы обязательно доберемся до правды.

Затем последовал приятный легкий обед, за время которого о деле, которое свело нас, не было сказано ни слова. Только в гостиной, куда мы переместились впоследствии, Холмс справился у Баскервиля о его дальнейших планах.

– Я собираюсь ехать в Баскервиль-холл.

– И когда?

– В конце недели.

– В общем, – сказал Холмс, – я считаю, что вы приняли весьма разумное решение. У меня есть убедительные доказательства того, что в Лондоне за вами следят. В этом огромном городе с несколькими миллионами жителей трудно определить, кто эти люди и каковы их цели. Если они намерены причинить вам зло, мы бессильны помешать им. Доктор Мортимер, вы не заметили, что сегодня утром, когда вы вышли из моего дома, за вами следили?

– Следили? Кто? – изумился доктор Мортимер.

– К сожалению, этого-то я и не могу вам сказать. Есть ли среди ваших соседей или знакомых в Дартмуре кто-нибудь с черной густой бородой?

– Нет… хотя постойте… Ну да, есть. Бэрримор, дворецкий сэра Чарльза. У него густая черная борода.

– Ха! Где сейчас Бэрримор?

– В Холле, следит за хозяйством.

– Нам необходимо проверить, действительно ли он там или находится сейчас в Лондоне.

– Как же вы собираетесь это сделать?

– Дайте мне телеграфный бланк. «Все ли готово к приезду сэра Генри?» Этого будет достаточно. Адрес: «Баскервильхолл, мистеру Бэрримору». Где у вас ближайший телеграф? В Гримпене. Прекрасно. Мы пошлем еще одну телеграмму начальнику телеграфа с указанием вручить первую телеграмму мистеру Бэрримору лично в руки или, если его не окажется на месте, вернуть ее сэру Генри Баскервилю в гостиницу «Нортумберленд». Таким образом, уже этим вечером мы будем знать, находится Бэрримор на своем рабочем месте в Девоншире или нет.

– Да, ловко придумано, – согласился Баскервиль. – Кстати, доктор Мортимер, а что вообще за человек этот Бэрримор?

– Это сын предыдущего дворецкого, который уже умер. Четыре поколения его предков служили в Холле. Насколько мне известно, Бэрримор и его жена – вполне уважаемые в нашей округе люди.

– Да, но в то же время, пока в Баскервиль-холле нет хозяина, они живут одни в прекрасном доме, при этом ничего не делая, – задумчиво сказал сэр Генри.

– Верно.

– Скажите, Бэрримору и его супруге что-нибудь положено по завещанию сэра Чарльза? – спросил Холмс.

– По пятьсот фунтов каждому.

– Вот как! И они об этом знали?

– Да, сэр Чарльз любил говорить о том, как будет выполняться его последняя воля.

– Чрезвычайно интересно.

– Надеюсь, – смутился доктор Мортимер, – вы не станете подозревать каждого, кому сэр Чарльз что-то оставил в наследство. Мне он тоже завещал тысячу фунтов.

– В самом деле? А кому еще?

– Небольшие суммы были завещаны многим людям и благотворительным организациям. Но основной капитал полностью перешел сэру Генри.

– Какова же общая сумма?

– Семьсот сорок тысяч фунтов.

Холмс удивленно вскинул брови.

– Я и не подозревал, что в этом деле замешана такая огромная сумма! – воскликнул он.

– Все знали, что сэр Чарльз богат, но об истинном размере его состояния стало известно, только когда мы получили возможность изучить его ценные бумаги. Общая стоимость его имущества – почти миллион.

– Черт побери, да при такой ставке кто угодно пойдет на риск! Еще один вопрос, доктор Мортимер. Если предположить, что что-нибудь случится с нашим другом… Прошу меня простить, сэр Генри… Кому перейдет имущество?

– Поскольку Роджер Баскервиль, младший брат сэра Чарльза, умер холостяком, все перейдет семейству Десмондов, это дальние родственники Баскервилей. Старый Джеймс Десмонд живет в Вестморленде, он священник.

– Благодарю вас. Это очень важно. Вам приходилось когда-нибудь встречаться с мистером Джеймсом Десмондом?

– Да, он как-то приезжал к сэру Чарльзу. По виду это благообразный старец. Помню, он даже отказался от денег, которые ему предлагал сэр Чарльз, хотя тот очень настаивал.

– И этот скромный человек унаследовал бы имущество сэра Чарльза?

– Да, потому что по степени родства он – ближайший родственник. Кроме того, к нему перешли бы и деньги сэра Чарльза, если, конечно, они не будут отписаны кому-нибудь другому их нынешним владельцем, сэром Генри, который, конечно же, имеет полное право распоряжаться ими по своему усмотрению.

– А вы, сэр Генри, уже составили завещание?

– Нет, мистер Холмс. У меня пока не было времени, я ведь только вчера узнал, что к чему. В любом случае, насколько я понимаю, деньги переходят к наследнику вместе с титулом и имуществом. Это идея моего бедного дядюшки. Как же новому владельцу поместья возрождать былую славу рода Баскервилей, если у него не будет достаточно денег на содержание родового гнезда? Дом, земля и доллары должны быть неразлучны.

– Совершенно верно. Что ж, сэр Генри, я полностью поддерживаю вас в решении как можно скорее ехать в Девоншир. Но есть одно условие, которое вы обязательно должны выполнить. Вам ни в коем случае нельзя ехать одному.

– Но доктор Мортимер возвращается вместе со мной.

– У доктора Мортимера есть пациенты, к тому же его дом находится в нескольких милях от Баскервиль-холла. При всем желании он не сможет помочь вам, если что-нибудь случится.

Нет, сэр Генри, вы должны ехать с надежным человеком, который всегда будет находиться рядом с вами.

– А вы сами не могли бы поехать, мистер Холмс?

– Если дело зайдет слишком далеко, я, конечно, найду возможность вырваться, но вы же понимаете, что при том количестве клиентов, которые обращаются ко мне за консультацией, я не могу себе позволить уехать из Лондона на неопределенное время. Сейчас, например, одному из самых известных имен Англии угрожает шантажист, и только я могу предотвратить ужасный скандал. Видите, я просто не имею права ехать с вами в Дартмур.

– Тогда кого же вы посоветуете?

Холмс положил руку мне на плечо.

– Если мой друг не будет против, лучшего спутника в трудную минуту, чем Ватсон, вам не найти. Уж кому как не мне это знать.

Это предложение свалилось на меня как снег на голову. Я не успел и глазом моргнуть, а Баскервиль уже тряс мою руку.

– Доктор Ватсон, я вам так благодарен! – обрадовался он. – Конечно же, ведь об этом деле вам известно не меньше, чем мне самому. Если вы отправитесь в Баскервиль-холл и поживете там какое-то время со мной, поверьте, уж я этого не забуду!

Меня всегда тянуло к приключениям, и, честно говоря, мне было очень приятно слышать слова Холмса и видеть столь искреннюю радость баронета. Поэтому я согласился.

– Я с удовольствием поеду с вами, – сказал я. – Все равно мне сейчас нечем заняться.

– А мне вы будете посылать подробные отчеты, – сказал Холмс. – Когда наступит развязка, а это непременно случится, я дам вам указания, как поступить. К субботе успеете собраться, сэр Генри?

– Если это устроит доктора Ватсона.

– Разумеется.

– Тогда, если от меня не поступит других указаний, встречаемся в субботу в десять тридцать на вокзале в Паддингтон.

Мы уже поднялись, чтобы уходить, как вдруг Баскервиль, радостно вскрикнув, нырнул в угол комнаты и извлек из-под шкафа светло-коричневый башмак.

– Смотрите-ка! – воскликнул он. – Мой пропавший башмак!

– Если бы все наши трудности решались так же просто, – обронил Холмс.

– Подождите, как же так? – растерялся доктор Мортимер. – Я утром сам осматривал эту комнату.

– И я тоже, – произнес Баскервиль. – Каждый дюйм.

– Я уверен, что тогда этого башмака здесь не было.

– Выходит, это коридорный сунул его туда, пока мы обедали.

Немца тут же пригласили в номер, но он клялся, что ничего об этом не знает. Расспросы остальных служащих гостиницы также ничего не дали. Пришлось это происшествие причислить к списку тех необъяснимых явлений, которые постоянно происходили вокруг нас. Даже если не брать во внимание загадочную смерть сэра Чарльза, в течение каких-то двух дней мы стали свидетелями целого ряда таинственных происшествий: письмо, составленное из вырезанных из газеты слов, чернобородый соглядатай в двухколесном экипаже, исчезновение сначала нового светло-коричневого ботинка, а затем старого черного.

Пока мы возвращались в кебе домой на Бейкер-стрит, Холмс не произнес ни слова. Видя его сдвинутые брови и сосредоточенное выражение лица, я понимал, что в ту минуту его разум напряженно пытался составить некую схему, в которую уложились бы все эти странные и на первый взгляд никак не связанные между собой события. Остаток дня до самого вечера Холмс молчал, курил и думал.

Перед самым ужином принесли две телеграммы. В первой говорилось:

«Только что пришло подтверждение, что Бэрримор в Холле. БАСКЕРВИЛЬ».

«Обошел все двадцать три гостиницы, к сожалению, изрезанной страницы «Таймс» не обнаружил. КАРТРАИТ», – сообщалось во второй.

– Две нити оборвались, Ватсон. Нет более увлекательного дела, чем то, в котором все складывается против тебя. Придется потрудиться, чтобы выйти на новый след.

– Остался кебмен, который возил чернобородого…

– Да-да. Я уже послал телеграфный запрос в их агентство, мне должны сообщить его имя и адрес. Не удивлюсь, если это пришел ответ.

Звонок в дверь принес нечто большее, чем простой ответ на запрос, поскольку в следующую секунду порог гостиной перешагнул грубоватого вида мужчина, очевидно, кебмен собственной персоной.

– Начальник сказал мне, что по этому адресу какой-то господин интересуется номером две тысячи семьсот четыре, – громко заговорил он. – Я уже семь лет вожу людей, и до сих пор на меня не было ни одной жалобы. Я специально сам пришел, чтобы узнать, что вы имеете против меня.

– Что вы, уважаемый, я против вас совершенно ничего не имею! – воскликнул Холмс. – Наоборот, я готов заплатить вам полсоверена, если вы четко ответите на мои вопросы.

– Что ж, сегодня, похоже, мне везет, – усмехнулся кебмен. – Что вы хотите узнать, сэр?

– Во-первых, ваше имя и адрес, на тот случай, если мне понадобится снова вас найти.

– Джон Клейтон, третий дом на Тарпи-стрит в Бароу. Работаю на кебе из «Шипли-ярд», это рядом с вокзалом Ватерлоо.

Шерлок Холмс записал сведения.

– А теперь, Клейтон, расскажите про пассажира, сегодня в десять утра наблюдавшего за этим домом, а потом следившего за двумя джентльменами, которые оттуда вышли и пошли по Риджент-стрит.

Извозчик несколько удивился и смутился.

– Что ж мне вам рассказывать, коли вы и так все знаете не хуже моего, – сказал он. – Вообще-то тот джентльмен сказал, что он сыщик, и велел никому про него не рассказывать.

– Друг мой, это очень серьезное дело, и у вас могут быть очень большие неприятности, если вы попытаетесь что-либо утаить от меня. Говорите, пассажир назвался сыщиком?

– Да.

– Когда он вам об этом сказал?

– Когда вылезал из моего экипажа.

– Он сказал что-нибудь еще?

– Он назвал свое имя.

Холмс бросил на меня довольный взгляд.

– Назвал имя! Весьма опрометчиво с его стороны. И какже его зовут?

– Его зовут Шерлок Холмс, – сказал кебмен.

Никогда еще я не видел своего друга таким удивленным. Ответ Джона Клейтона прямо-таки сразил Холмса наповал, но уже через пару секунд он от души рассмеялся.

– Превосходно, Ватсон… Это настоящий талант, – отдышавшись, сказал он. – Чувствую, этот противник не уступает мне ни в быстроте, ни в сообразительности. Должен признать, этот раунд за ним. Так вы говорите, его зовут Шерлок Холмс?

– Да сэр, это имя назвал тот джентльмен.

– Просто замечательно! Расскажите, где вы взяли этого пассажира и что было потом.

– В половине десятого тот господин остановил меня на Трафальгарской площади. Сказал, что он сыщик, и пообещал две гинеи[29]29
  В 1 гинее 21 шиллинг.


[Закрыть], если я буду целый день делать то, что он велит, и не стану задавать вопросов. Я, само собой, с радостью согласился. Сначала я привез его к гостинице «Нортумберленд». Там мы дождались, пока из нее выйдут два джентльмена и возьмут кеб. Потом – поехали за ними и остановились где-то неподалеку отсюда.

– Рядом с этим домом? – уточнил Холмс.

– Точно я не скажу, но мой пассажир, должно быть, знает лучше. В общем, остановились мы где-то тут и прождали полтора часа. Потом мимо нас прошли те же двое джентльменов. Они проследовали по Бейкер-стрит, потом вышли на…

– Это я знаю, – перебил его Холмс.

– Мы проехали три четверти мили по Риджент-стрит, затем пассажир захлопнул окно и велел мне гнать как можно скорее на вокзал Ватерлоо. Я хлестнул свою кобылу, и мы домчали туда меньше чем за десять минут. Там он заплатил, как и обещал, две гинеи и пошел себе на вокзал. Только, когда выходил, обернулся и сказал: «Тебе, может быть, интересно узнать, что сегодня ты возил самого Шерлока Холмса». Так я и узнал, как его зовут.

– Понятно. И больше вы его не видели?

– Нет.

– Не могли бы вы описать мистера Шерлока Холмса?

Кебмен почесал макушку.

– Не так-то просто будет описать этого джентльмена. Я бы дал ему лет сорок, росту он был среднего, дюйма на два-три ниже вас, сэр, одет прилично, и борода у него была такая черная, стриженная квадратом. Лицо бледное. Больше я, пожалуй, ничего не скажу.

– Цвет глаз заметили?

– Нет, не приметил.

– Это все?

– Да, сэр, больше мне сказать нечего.

– Что ж, вот ваши полсоверена. Если еще что-нибудь вспомните, получите столько же. Всего доброго.

– До свидания, сэр. И спасибо!

Джон Клейтон, довольно посмеиваясь, удалился, а Шерлок Холмс повернулся ко мне и с грустным вздохом пожал плечами.

– Вот и третья ниточка оборвалась. Мы вернулись к тому, с чего начали. Ну и хитрый мерзавец, а! Он знал наш адрес, знал, что сэр Генри Баскервиль обращался ко мне. Вычислил меня на Риджент-стрит, догадался, что я запомню номер кеба и найду извозчика, и даже передал мне через него это наглое послание! Да, Ватсон, у нас действительно достойный противник. В Лондоне я ему проиграл, надеюсь, вам в Девоншире повезет больше. Но кое-что меня очень беспокоит.

– Что именно?

– То, что я отправляю вас туда одного. Это скверное дело, Ватсон. Скверное и опасное. И чем больше я о нем думаю, тем меньше оно мне нравится. Да, друг мой, вы можете смеяться, но поверьте, я буду очень рад, когда снова увижу вас здесь, на Бейкер-стрит, целым и невредимым.