Текст книги "Приспособленцы"

Пока доехали до дома перемыли все кости лупоглазой и администраторши. Толстый оказался солидарен со мной по поводу глубокого горлового минета. Он считает что именно это было указанно в её резюме, когда рассматривали кандидатов на должность администратора.

Домой приехали поздно. Айвенго сразу умотал к своей детке, срывать злость жёстким поревом, только переоделся. А я смотрел на разъярённую Эйприл и мотал в своей голове сюжеты. Мозг показывал мне во всех грязных подробностях, как я сначала соблазнил администраторшу, как следует воспользовался всеми её отверстиями, а потом жестоко бросил. И она ревела и умоляла меня остаться, она влюбилась в меня по-уши, но я был непреклонен.

Эйприл набрала номер и покосилась на меня.

‒ Я хотела бы снять на пару часов девочку. Да, как обычно, Снежану.

Я всё понял. Взял свою курточку и пошёл из квартиры.

Вообще-то Эйприл не бессексуалка. Снежана её отдушина, её груша для битья. Всё началось в недалёком прошлом, когда Эйприл О Нил приехала в этот город продавать любовь. Некоторые приезжают из провинции поступать учиться, а уже потом, не поступивши, идут в проститутки. Храпунцыль же предпочла не расстраивать себя несбывшимися надеждами и сэкономить время. Снежана уже пару лет как промышляла этим делом, когда пришла Эйприл, и пользовалась неким уважением у сутенёра. Сопливая и Снежана не поладили сразу. Обе с характером. Снежана принижала её в глазах других девочек и пользуясь уважением у сутенёра влияла на её клиентов. Так Эйприл ложилась под всякий сброд. Под уродливых, жирных, старых ублюдков. Однажды укуриная Снежана обрезала волосы Эйприл, пока та спала. Свой поступок она оправдала тем, что старые пирдуны, которые её трахают, разницы всё ровно не заметят, а так, с паршивой овцы хоть шерсти клок. А свой хронический насморк Эйприл заработала в подвале, где её закрыла Снежана на всю ночь. Так продолжалось до тех пор, пока Айвенго не снял Эйприл. Мы с Толстым уже на тот момент дружили. Но это уже другая история. Мы выкупили Храпунцыль.

С тех пор Эйприл иногда раскошеливается на пять тысяч в час за Снежану и страстно страпонит её. Специально для этого дела она приобрела БДСМ игрушки и чёрный шершавый страпон конских размеров. Клянусь, когда я случайно увидел его, я подумал это бейсбольная бита. Сутенёр не помог Снежане. Деньги важней проститутской жопы, и её жопа отправлялась на растерзание по первому требованию Эйприл.

Помимо обычного почасового съёма Эйприл брала доп. услуги в виде анала и минета. Однажды я остался на лестничной площадке, чтобы увидеть Снежану воочию. Сквозь рёв AC/DC прорывались жопораздирающие вопли. Мне даже в один момент стало страшно и показалось, что вот-вот жертва умрёт от болевого шока. Но она вышла из квартиры на полусогнутых. Её шатало, и колени резко подгибались. Лахудра дошла до лифта, опираясь о стену, а по её голени струилась кровь.

IIIIII

Я прихватил свою курточку и вышел из квартиры оставив Эйприл наслаждаться вечной местью. Я направился в бар.

Касаемо моего вялопротекающего алкоголизма…

Пить и погружаться в бездны глубин бытия человеческого я начал ещё в юности. Началось всё с Кастанеде. Да-да. С того самого Карлоса Кастанеде и его учение дона Хуана. Совершенно случайно я обнаружил интересное явление, понять и зафантазировать этого чудного писателя можно легко и просто, если перед чтением выпить два литра крепкого «седого Урала». Того самого, что по ощущениям разбодяжен димедролом. Седой Урал горький и вязкий на вкус, но где вы встречали сладкий пиёт? Затем включаешь аудио книгу и засыпаешь. На следующий день, утром, я шел пешком на пары миллион километров, думая по пути о учение, а на сэкономленные на автобус деньги покупал сигарет. Книг Кастанеде написал много, учения его были продолжительны, и потому душа моя успевала привыкнуть к высокому и заодно к пиёту, который я заменил крепким седым Уралом, и тот, великодушно открывал мне свои тайны. Я шел на учёбу миллион километров слушая тяжёлую музыку с заморскими словами потому как именно под такую музыку душа моя приоткрывалась и думалось слаще. А когда я доходил до университета и обнаруживал что пары мои давно закончились, то разворачивался и шел обратно. До дома я доходил уже поздно вечером. Брал в ларьке два литра пиётозаменителя и начинал цикл сначала. Так, день ото дня, год за годом, я следовал пути дона Хуана и постигал тайные бездны глубин бытия человеческого…

До бара было недалеко. По пути я подогрелся и уже в баре почувствовал зуд под лопатками. Видимо тело чувствовало… предвкушало. В баре сидели паровозики, которые тянули всё, что на них погрузят. Настолько трудолюбивы были эти паровозики, что могли себе время от времени позволить посещать бар. Но каждый из них в тайне мечтал однажды стать паровозиком, который смог. Я подошел к стойке и хлопнул холодненькой две подряд. Зуд усилился, зато на душе полегчало. Затем с периодичностью в трек я принял ещё пару шотов горькой, но настолько холодной, что заходила она словно боржоми. Душа более не тяготела к земному, а зуд становился невыносим. Затем случилось… Я опрокинул седьмую стопку когда заиграл Курт Кобейн, а в поле зрения попала она. И теперь, когда все звёзды сошлись, крылья мои прорвались из-под лопаток. Я стал ангелом, спустившимся с небес для добрых дел и именно для этой девушки. Я подошел к ней.

‒ Привет. Не могла бы ты помочь мне?

‒ Здравствуйте. А в чём дело?

‒ Видите ли, ещё недавно я пил, курил, читал спорную литературу и сочинял бездарные стишки в пьяном угаре; ну в общем жил как все нормальные люди.

Шокированная таким диалектом девушка с интересом ухмыльнулась и спросила:

‒ И что же нарушило вашу идиллию?

‒ На прошлой неделе я увидел ваш блядский блеск в глазах, когда вы под шафе шли в мятой, забрызганной белком юбке. Все шли по делам, а вы от них. И такая счастливая-счастливая. В глазах блядский блеск, а на лице улыбка размазанной тушью. Я смотрел вам в след и восхищался. С тех пор не могу пить, курить, читать спорную литературу и сочинять бездарные стишки. Ничего не могу, и жить не хочу, пока не вкушу богиню.

Девушка прикусила губу от упоения, а её рука неконтролируемо и вообще, в тайне от хозяйки, ласкала промежность. Я знал что еще на середине рассказа девушка хотела признаться что ‒ то, была не она, и я обознался. Но теперь же она чувствовала себя богиней и сама желала… стать той, с блядским взглядом и мятой юбке.

‒ Может, хоть пять минут поболтаем? Я только пришла… ‒ многообещающе произнесла девушка, и глазки её теперь действительно заблестели блядским, масленым блеском. Я молчаливо согласился.

Я достаю из кармана кожаный брикет и начинаю скручивать самокрутку. Парни делают вид что не замечают, но косятся, а все бабы откровенно пялятся, будто я ловкач, который мастерит радужного пони из воздушного шарика. Глаза у дева̓х такие, будто я прилетел в голубом вертолёте и бесплатно показываю кино. А моя богиня в крайней степени загордилась, давая окружающем всем своим видом понять, что трахать сегодня я буду именно её!

Я затягиваюсь. Вкус у самокруток гораздо лучше чем у сигарет. Самый хороший табак для самокруток ‒ по моему мнению ‒ это MAC BAREN. Он продаётся в брикетах по 35 грамм. Captain Black очень ароматный, пожалуй даже самый ароматный. Но вкус при этом обычного хорошего табака. Хотя стоит он как крыло от Боинга. Он вроде бы самый дорогой и есть, и продаётся в фирменных брикетах по 40 грамм. MAC BAREN элитного аромата не имеет, зато у него превосходный вкус и он где-то в полтора раза дешевле чёрного капитана. Лично я смешиваю два этих табака в соотношение 70/30 и на мой взгляд эта смесь лучшее из того, что вообще можно покурить.

Те пять минут, что я дал девушке, на самом деле были на раздумье ‒ а не опрометчиво ли вот так сорваться. Я понимал это, и крылья несли меня дальше, не давая соблазнённой перестать течь.

‒ Давай поиграем. Видишь того парня? Что думаешь о нём?

Девушка оглянулась, пряча взгляд за бокалом и произнесла:

‒ Грустный какой-то, но важный. Не знаю даже…

‒ Мне кажется, он проклят ‒ говорю я ‒ ещё в самом начале своего чиновничьего пути бедолага потерял совесть, и теперь обречён до конца дней своих ходить с кислой миной. Жизнь без совести скучна до безобразия. Обманываешь людей налево и направо, по надобности и без, и даже удовольствия от этого не получаешь. А где же ему взяться? Когда совесть тебя не мучает, ничего не пугает, и адреналина нет. Вот и бродит чиновник с кислой миной…

‒ Ого. Какое интересное предположение! А о том что скажешь?

‒ О ком?

‒ Ну вон, парень в брюках со стрелочкой и брелком от AUDI.

‒ Я думаю, он считает себя счастливым обладателем хорошего автомобиля. Но он видимо не знает, что автомобили, сотворённые конкуренцией инженеров, меряющихся письками друг с другом, гонящихся за качеством, надёжностью и новыми передовыми технологиями, более не существуют. Автомобили теперь не создания инженерной мысли и не символизируют надёжность. От того и нельзя назвать этот брелок ключом от хорошей машины.

Девушка сделала восхищённый жест, приподняв губы к носу и задрав подбородок, а я опрокинул следующий шот и продолжил:

‒ Теперь можно купить только подписку на автомобиль, где периодически, исходя из потребностей и финансовых возможностей приобретаются новые части, которые либо созданы по старой, но хорошей технологии, либо просто ‒ работают. Двигатели-миллионники вымерли как вид, их погубили маркетологи, обнаружив что часто ломающиеся авто приносят больше денег. Создатели компаний, выпускающие настоящие автомобили, умерли от старости. А их дети слушали запах денег, а не истерики инженеров. Потому за руль машиностроения стали маркетологи, и потому хороший автомобиль теперь купить нельзя. Следовательно, брелок этот всего лишь красивая пластмаска…

Девушка, очевидно, вошла во вкус, взяла следующий коктейле и продолжила игру.

‒ А вон, смотри, пидар какой сидит в белом кеде. Модный такой, джинсы нежно голубые, кеды выстираны, рубашечка нежно-коралловая. Чистый пидар!

‒ Геи и так самые ущемлённые ‒ перебил я её ‒ сначала они гнили до голых костей и дыр вместо носа и ушей. При этом невыносимо воняли, словно они не люди, а отбросы. Спасибо сифилису. Затем через задний проход заражали друг дружку СПИДом и умирали теперь уже от любых болезней, хоть от насморка. Ныне они входят друг в друга через скафандры. Это хорошо продлевает их жизнь, но всё равно, рано или поздно каждый гомосексуалист умирает от СПИДа. Их не любят все, кто сам не такой; их не любит Бог, посылая на землю специальные гейские болезни; они и сами себя не любят, и в доказательство тому долбят друг дружку до смерти. Хоть ты их не трогай…

‒ Трахнешь меня? ‒ вдруг неожиданно спросила незнакомка. И я сразу же осёкся и подумал про СПИД. Потом представил как во время нашего сношения в комнату врываются орангутанги и на ломаном русском объясняют мне сколько денег я им должен. Мысли в голове притихли, и я услышал собственное мычание. Оказывается, всё это время пока я думал, я мычал. Девушка сказала:

‒ Ну понятно… ‒ и встала со стула. А мне стало жутко стыдно перед недотраханной Эйприл и я сказал:

‒ Просто ко мне сейчас нельзя. К тебе или в хостел?

Богиня опустошила бокал и ударила его дном о барную стойку. Затем молчаливо повернулась ко мне и показательно раздвинула рогатку, продемонстрировав полную готовность станины к труду и обороне. Из-по урезанной юбке выглядывали трусики, сексуально обтягивающие гладкие, упругие бёдра. Я откровенно и беспринципно пялился в щель, прикрытую лоскутом ткани и чувствовал как что-то пошло не так… Мой сапог не развернулся, не натянул джинсы – как это должно быть – с болезненной пульсацией у ляжки. Он надрался ещё хлеще меня и сильно уснул. Я велел отчаянной незнакомке вызвать такси до ближайшего клоповника, а сам отправился в уборную под предлогом «привязать коня». Но на самом деле я шёл туда что бы достать из внутреннего кармана куртки таблетку, припасённую на случай неожиданной группавушки, если поработать предстоит всю ночь. Так я сам для себя оправдывал её существование в своём кармане. Таблетку запил жёлтой фантой из крана. Посмотрел на часы. Сорок минут. Сила кролика придёт через сорок минут. Коня всё-таки привязал. Затем вышел из уборной и увёл свою королеву.

Богиня тоже была навеселе, но в отличие от меня, возбуждена. Так что сев в такси она не постеснялась полезть в мои джинсы. Чтобы исключить неловкий момент, когда она найдёт дохлую змею, я препятствовал её руке и сам залез в её трусики. Как оказалось, мокрой она была и до этого, а теперь она просто пылала и жаждала скорейшего проникновения по-взрослому. Беспринципный трахадром, согласный принять любвеобильных странников, оказался всего в десяти минутах езды. Мы приехали, а сапог всё не разворачивался. На процесс оформления номера ушло и того меньше. Парень на ресепшене завидев мою добычу окатил меня уважительным взглядом и сразу протянул ключи со словами «потом рассчитаешься». И ещё подмигнул напоследок. Тварь.

Незнакомка напрыгнула на меня тигрицей, еле мы успели уединиться, и дикую кошку пришлось усмирять. Ещё двадцать минут! Я продолжил тянуть время и затеял прелюдию, в которой язык отрабатывал косяки других органов.

После двадцати минут интенсивной работы языком я набрал полный рот слизи, что называют естественной смазкой, а язык устал так, что его сводило в болезненных судорогах.

Дымящийся ствол через сорок минут после употребления таблетки был обещан производителем трезвому организму. Мой же на уговоры не поддавался.

Я вынырнул из пилотки и по лицу моему стекало будто я хлебал из чарки. Благо рядом висела штора, о которую я и вытерся. Затем я всё же пропихнул пальцами своего вялого друга в норкину норку и тут до моей богини начало доходить – что что-то не так… Что-то не слишком твёрд я в своих решениях и недостаточно стою на своём. Моя богиня оказалась более опытной и мудрой в любовных делах, отчего я вскоре был весьма охуевлён. Она взяла и засунула в меня палец. Да-да. Прямо туда. Это было так неожиданно, что я растерялся и не мог определиться что сделать в первую очередь – послать её нахуй или обидеться. Пока я думал над этим, она пошевелила там своим пальцем, и аппарат мой задымился и стал твёрд как камень. Словно мне снова шестнадцать и я за гаражами обменял у соседской девчонки минет на прокатиться на мопеде. Не сказать чтоб у меня был крутой и шустрый мопед, так и минет был так себе. Зато такой стояк, отзывающейся болью от перенапряжения, был. И вот я чувствую его вновь.

Палец был вынут, обида ушла, а каменный стояк остался. Даже не знаю, кто был рад ему больше – моё мужское ущемлённое эго или перевозбуждённая кудесница. А поговорка «какой-то пидар палец в жопе держит» совсем не об этом…

Проснувшись в дешёвой ночлежке я обнаружил что девушки, имя которой и телефон я так и не узнал, уже нет. Я проверил содержимое карманов ‒ всё на месте. Она оказалась такая же как и я ‒ покувыркаться и разбежаться… И казалось бы ‒ всё отлично! Не нужно лишних слов. Не надо что-то объяснять и смотреть в обиженные глазки. Но нет. Мой воспалённый мозг умудрился и тут найти негатив и расстроиться. «Она бросила меня!» ‒ Вопил мой мозг ‒ «она бросила меня как сучку!» Будто мы давно вместе, и вообще, я люблю её. Это уже действительно ненормально, и я решил обратиться к специалисту.

IIIIIII

Коричневая квадратная дверь блестит глянцем, но тут, вблизи, видно что изрядно исцарапана. Особенно сильно с боку, куда я просовывал ручку чайной ложки. В правом углу дверцы замочная скважина из темно-медного металла. Она с каким-то интересным узорам из отлитых переплетённых маленьких цветочков и врезана прямо по верх толстенного, отслаивающегося слоя лака. Там, где лак отслоился, он уже был не просто исцарапан, а мутно-белый. В месте где я засовывал ложку, лак вообще прилично отошел. Его можно дообдирать уцепившись пальцами. Мои как раз под него залезали. Но я этого не делал, потому как еще за прошлое его отдирание получил устный выговор с предупреждением о получении люле́й, если такое повториться. Я не знаю что такое люля́, но проверять не хочу, так как бабушка их сердито выкрикивала. Вообще дверца, как и весь шкаф-стенка на котором она стоит, очень привлекает меня. Шкаф огромный, как дом, и кажется, я бы запросто мог в нём жить, и мне было бы вполне просторно. Бабушка говорит что он румынский и простоит еще сто лет и ещё моим детям хватит. Окаёмка из пластмассовых стебельков на каждой дверце мне тоже нравится, мне вообще нравилось всё в этом шкаф-стенке. Эти стебельки, как и каждая деталь, тоже отклеиваются и их тоже можно оттянуть, отклеить сильней, и не получить за это люле́й, потому как никто не заметит, я проверял. Железная замочная скважина была только на моей дверце. Зато на ней на одной не было ручки, она давно оторвалась, видимо ещё до меня. До моего рождения. Поэтому для её открывания приходилось применять ложку. Нет, ну можно конечно вставить ключ и открывать им, но мама его давно потеряла. Верней, я его давно свиснул, а мама думает что потеряла. Не то что бы мама закрывала от меня дверцу, и не потому что я был против использования ключа как ручки, просто он такой… желанный, точно как у хитрого Буратино. Он такого же темно-медного цвета, что и весь метал на стенке. С широким загнутым флажком на конце, под форму замочной скважины. А у изголовья настоящее чудо – корона. Завитушки богато гуляли туда-сюда, одинаково по обе стороны стержня, вырисовывая пышную аккуратную корону уважающей себя принцессы. Охх… как же он хорош, какое счастье иметь его! Я чувствовал себя подстать Буратино…

Я оглянулся, притих, не шевелюсь, никого нет, и шагов по близости не слышно. Ну вот, можно засовывать ложку. Ложка с трудом лезет в щель между дверцей и стеной, только двумя руками получается. Это потому что на ручке выпирает узор виноградной грозди, а до другой ложки я не дотянулся.

Так, ложку воткнул, теперь надо одной рукой тянуть её, а другой ловить дверцу, а то опять хлопнет по голове, она же открывается сверху вниз. Не-е-т, больше я этого не вынесу. Как бы тяжело не было открывать одной рукой, вторую я не уберу от головы. Хоп, поймал. Ну как говорит дед – «опыт не пропьёшь»! Вот он, этот запах, сразу бьёт в нос, и в носу начинает чесаться. Запах окочурившихся печенек, деревянных пряников и непрогрызаемых шоколадных конфет «Ромашка», ну, по крайней мере, ромашки на них нарисованы. Нет, на столе есть конечно и свежие, но спрятали то от меня эти! Теперь тянемся на носочках и подтягиваем крышку от тортика, которая теперь посуда, к себе. Бабушка говорит что печеньку можно размягчить в чае, и так она даже вкусней, но сама почему-то так не делает.

Соскребаю с конфеты слой шоколада зубами, а белая внутренность не грызётся, отдам её Машке, она всё ест. Папа сказал: «то, что она ест, больше ни одно животное в мире не ест. Даже какую-то коноплю за сарайкой жуёт».

‒ Я досчитаю до трёх и вы проснётесь. И так. Раз, два, три!

Картинка набирает фокус и я снова вижу её, психиатра по цене элитной проститутки. Одно радует, выглядит она как девушка, которую хочется видеть когда открываешь глаза.

Сказать что докторша была хороша собой, равносильно обману. Она была практически прекрасна! За исключением некоторых не очень значительных нюансов в виде выпирающего из волос уха, и причём только левого. Хотя пышность причёски одинакова по обе стороны головы. И родинки на носу. Родинка аккуратная, маленькая, здорового цвета. И быть бы ей на щеке, ну или хотя бы под губой, было бы самое то. Но она, сука, на носу. Чуть смещена от центра в сторону правой ноздри.

‒ И так, что вы чувствуете?

Я чувствовал эрекцию, но сказал следующее:

‒ Чувствую, что мир не хочет меня, что я лишний в этом мире…

‒ Как, и сейчас? Хм… странно. Но у вас такое прекрасное детство! Что ж. Полежите. Закройте глаза. Подумайте над этим.

И это говорит человек, который возьмёт пять тысяч за каждый час.

– Вы пьёте? – Поинтересовалась она.

Ну наконец-то – думаю я про себя – наконец-то правильный вопрос. Я вообще-то тоже грешу на него, на синего… Ведь не с головой же у меня проблемы в конце концов. Это вообще, наверное, мутировавший похмельный синдром. Сейчас такая экология… вот и мутирует всякое… грипп, корона вирус, трансгендеры, похмельный синдром…

– Да – отвечаю я – употребляю. Возможно даже, злоупотребляю!

– Отлично! – Сказала докторша, улыбнулась и засветила мне свой зад. А именно, она повернулась ко мне спиной и последовала в край кабинета. Тут то я и оценил по достоинствам её корму.

Она открыла навесной шкафчик и достала бутыль до сель неизвестного мне напитка.

– Составите мне компанию. Вы же не против рома с колой?

– Виски с колой мешал, коньяк мешал, водку тоже мешал, и даже как-то раз мешал медицинский спирт, но правда не с колой, а с яблочным соком, и было это в студенчестве; вот ром с колой пока не доводилось…

– Вам понравится – убедительно ответила лопоухая и поднесла мне гранённый, дно которого вскоре пове̍дало о своём советском происхождение и о том, что стоил он ровно тридцать пять копеек.

Докторша тоже не церемонилась, опрокинула, и глазки её заблестели.

‒ Вообще-то гипноз в стоимость не входит, но так как вы у меня первый на ком он сработал, вам сегодня бесплатно.

‒ Ну, хоть у кого-то я первый… ‒ пробормотал я себе под нос, обиженный таким раскладом, да и вообще… ценами.

‒ Что вы сказали?

‒ Я говорю, что посоветуете, док?

– Посоветую вам посетить какое-нибудь анонимное сообщество с проблемами вроде вашей. Нервное расстройство я думаю ‒ прозвучал её голос напротив меня, прямо из огромного кожаного кресла, какое обычно бывает у психиатров. Странно. Очень странно! Вот же только что она шла обратно к шкафчику освежить стаканы…

‒ Как в фильме «Бойцовский клуб»? – Уточняю я – сесть на табуретку в круг и поболтать с такими же идиотами?

‒ Нет конечно. Люди не собираются для того, чтобы посидеть на табуретке в кругу таких же неудачников. Такое бывает только в американских фильмах. В реальности такие неудачники собираются на онлайн форумах, которые действительно гарантируют анонимность. Хоть вы ни разу и не сталкивались с этим, не встречали реклам, вы удивитесь ‒ как легко их найдёте.

Я вышел из непомерно пафосного для больницы здания и двинул домой. Снова на меня накатила обида вселенских масштабов. Ещё ночью я имел богиню. Пусть немного пострадало моё мужское достоинство. Пусть. Но поимел я её бесплатно! Сейчас утро и какая-то не до королева поимела меня. Да ещё и заплатить за это заставила. Словно в отместку за весь женский род, чей рот я использовал. А воспалённый мозг поддакивает и накручивает. Заставляя меня злиться ещё сильнее. И вот снова. Какая-то непонятная нервная атака. Назвать её панической нельзя, я не в панике. Но нервы мои натянуты и на душе мерзко. Этому нет логического объяснения, а чувства есть…

Грёбанный мозг начинает фантазировать картинку в красках и деталях. Очень качественную картинку. Причём ситуацию моделирует сам, без моего согласия. Да и по большому счёту – без моего участия. Сейчас ему не понравилось что я отдал большую сумму денег. Он считает что такая сумма неоправданна. Он конечно прав. Я тоже так считаю и думаю ‒ ты, читатель, солидарен со мной и моим мозгом. Но в отличие от моего мозга мы с тобой понимаем что цена эта среднерыночная. Док взяла столько, сколько берут все остальные. А я наблюдаю картинку. Будто мой мозг разделился надвое и одна половина рассказывает другой историю.

– Вам не стыдно брать такие деньги за то, что вы делаете? Вы ведь даже не имеете подобающей квалификации! Это же очевидно! Вы шарлатанка и алкаш!

Нет, это точно не шизофрения и не раздвоение личности. Личность безусловно одна, это я. Просто мой мозг иногда фантазирует сам по себе. Но… фантазирует он, а чувствую я. Теперь я чувствую эйфорию, будто я действительно стою и отчитываю докторшу.

Картинка настолько чёткая, что я вижу как тяжело она стала дышать. Как высоко стали подниматься её груди. Её шикарные, огромные груди. Ох, как же они прекрасны! Теперь я чувствую возбуждение. Я чувствую запах её тела. Вижу, как расширяются её зрачки в малейших деталях, когда она смотрит на меня. И я говорю ей:

– Придётся тебя наказать… ‒ говорю ‒ расчехляйся!

И она начинает застенчиво улыбаться и немедля расстёгивает блузку. Будто она давно ждала этих слов. Будто она сама неистово хочет меня…

– А теперь сюрприз – говорю я ей ‒ закрой глаза, открой рот…

Эти мои фантазии трудно остановить даже когда я действительно хочу их остановить. Единственное что под контролем ‒ это моё поведение. Что бы там не происходило в моей голове я осознаю происходящее и виду себя адекватно. Но это когда мультики или голоса. Когда накрывает злость, она выходит наружу. Выплёскивается на всех кто рядом как бы я не старался её сдерживать. А ещё веселье. Оно тоже случается. Это когда я смеюсь сам с собой, без видимых другим причин. Повод на самом деле есть, у меня смешной глюк или что-то в этом роде. Но вижу то я его один.

Я зашёл в квартиру. Эйприл сидит за столом и разговаривает по телефону через гарнитуру. Перед ней ноутбук, исчирканные листочки и чашка кофе. Айвенго тоже при деле сидит на диване. Он смотрит на меня, улыбается и подносит свой указательный палец к губам. Я понял – «важный звонок».

– Здравствуйте. Вас беспокоят из сбербанка – говорит Эйприл – Евгений Юрьевич, ваши паспортные данные серия 8080 номер 98765432?

Эйприл замечает меня и тоже улыбаясь подносит указательный палец к губам. Затем включает на телефоне громкую связь чтобы продемонстрировать удивление парня, который не может понять – дурят его или нет. По громкой связи слышно как неудачник листает документы и говорит:

– Да. Всё верно.

– Дата рождения 11.11.1995? – Уточняет Эйприл.

– Да-да – подтверждает трубка.

– Евгений Юрьевич, вы сейчас пытались совершить перевод на пятьдесят тысяч рублей в Швейцарию?

А голос в замешательстве отвечает:

– Н-н-ет.

Эйприл закрывает микрофон рукой и кивает Круглому. А он кивает в ответ и звонит:

– Здравствуйте. Это Сбербанк? У меня украли карту. Нужно срочно заблокировать. Нет – продолжает Толстый – номер не помню. Зарегистрирована на меня, Евгений Юрьевич, да, паспортные данные серия 8080 номер 98765432. Спасибо.

Затем продолжает Эйприл:

– Евгений Юрьевич, мы заблокировали вашу карту. Зайдите в личный кабинет и проверьте.

Из телефона слышно как человек нервно тыкает по дисплею, а Эйприл с Айвенго переглядываются и угорают.

– Да, заблокирована – отвечает лох.

– Вы не волнуйтесь Евгений Юрьевич – продолжает Храпунцыль – разблокировать свой счёт вы сможете в любом нашем отделение. Волноваться стоит о другом…

Тут голос в трубке прокашлялся и спрашивает:

– О чём?

– Откуда у злоумышленников ваши данные – продолжает Эйприл с более серьёзным голосом – наша служба корпоративной защиты конечно же заметила подлог и мы оперативно отреагировали. Так что деньги ваши в безопасности. Но остаётся вопрос ‒ как злоумышленники смогли это провернуть.

Я понял что это ещё не конец, что самое интересное впереди и решил приземлиться. Я достал из холодильника банку пива и посмотрел на Эйприл. Та в свою очередь показала мне кулак, а глазками шмыгнула на телефон на столе. Я накинул на банку кухонное полотенце и открыл его практически бесшумно. Затем подсел к Круглому и нырнул в его чипсы.

– Давайте подумаем вместе – продолжает Эйприл – давайте проверим варианты. Продиктуйте мне номера своих кредиток и дебетовых карт других банков.

А голос в трубки начал нервничать и повышать тон:

– Я не стану вам давать такую информацию! А вдруг мошенники это вы!

– Успокойтесь – говорит Эйприл – вы же видели что мы своевременно заблокировали вашу карту. Никто не может заблокировать вашу карту кроме нас и вас лично.

Теперь голос в трубке на измене и неуверенно говорит:

– Ну не знаю…

Мы с Чупа-чупсом уже плачем со смеху. Он закрыл рот двумя руками что бы не издавать звук, а я смеюсь в полотенце, которое зачем-то прихватил с собой.

– И потом – продолжает Эйприл О Нил – вы не можете отказать нам в содействие. Вы ведь подписали согласие на сотрудничество с Центра Банком в случае необходимости. Вот этот договор – еле сдерживая эмоции продолжает Храпунцыль – прямо передо мной лежит. Вы подписали его вместе с другими документами, когда оформляли карту.

– И что я теперь должен? – Уже дрожащем голосом интересуется парень. Он явно испуган и уже готов на всё.

– Вы должны согласно договору помочь Центра Банку найти злоумышленников. Полиция этого не сделает – жжёт Эйприл – сами понимаете… Такое им не под силу. Так что Центра Банк совместно с нами ловит таких злодеев самостоятельно. Так, диктуйте номера карт и кредиток других банков. Злоумышленники наверняка буду пытаться снять с них деньги, ведь у них почему-то есть ваши данные… А мы устроим на них засаду.

Лошара послушно продиктовал данные всех своих карт. Эйприл пожелала ему приятного дня и велела не беспокоиться. Так наш общак пополнился на кругленькую сумму. На всё, что было на щитах того парня. И даже больше, ведь ещё был кредитный лимит. А когда Эйприл О Нил бросила трубку, Айвенго выдал:

– Господь нас накажет!

А я спрашиваю:

– Где вы взяли его паспортные данные?

– Мы взяли их на авито – говорит Толстый.

– Да-да – продолжает Эйприл – какой-то придурок обиделся на своего батю, за то, что тот не дал ему денег, и выложил фотки его паспорта и номер телефона за тысячу.

– Но мы их не покупали – говорит Круглый – мы просто посмотрели их и всё.

IIIIIIII

Такие удачные сделки мы, как правило, отмечаем, словно мы одна большая и дружная и бла-бла-бла… ну вы уже знаете. И вот мы за столом, нюхаем свежеподогретую итальянскую пиццу.

– Очень вкусно – говорит Айвенго – будто действительно итальянская.

– Откуда тебе знать? – Подмечает Эйприл – ты ведь не был в Италии.

– Я думаю что в Италии точно такие же узбеки готовят точно такую же пиццу – парирует Толстый – а буряты точно так же ёё развозят, как тот курьер, что принёс её нам.

Я вставляю свои пять копеек:

– Ну, про узбеков вполне возможно. Эти куда хочешь залезут, а вот буряты вряд ли там водятся.

– Ну, может не буряты – добавляет Эйприл – может индусы. Какая разница?

– Кстати – говорит Круглый – ты же ещё не в курсе, мы сплавили грёбанную приставку.

– Да-да – вскрикивает Эйприл – мы продали её.

А я спрашиваю:

– Как?

И Толстый отвечает:

– Эйприл выставила её на авито и её тут же забрали по цене, выше чем в магазине.

– Оказывается на них по-прежнему очередь – с самодовольной улыбкой говорит Эйприл – оказывается, люди до сих пор ждут по месяцу.