Текст книги "Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь"

– Вы будете давать всем рвотное?

– Да, всем, кроме тех, кому очень плохо. Это все, что я могу сделать. Нам очень нужны антибиотики, типа хлорамфеникола, но – увы! – их нет!

Подняв микрофон, Бэйрд продолжил:

– Как только вы освободитесь, я бы советовал вам организовать здесь уборку. Полейте все кругом как следует дезинфектантом, если у вас есть. Да, попросите больных не обращать внимание на условности и не запирать изнутри двери в туалете – не хватало еще нам извлекать кого-нибудь оттуда.

Доктор собрался с мыслями, потом нажал кнопку микрофона и поднес его к губам.

– Леди и джентльмены, прошу внимания, пожалуйста! Прошу внимания!

Он услышал, как стих шум голосов, только ровный гул двигателей доносился снаружи.

– Прежде всего, разрешите представиться. Я – доктор Бэйрд. Многих из вас интересует, что за болезнь поразила ваших соседей, и я думаю, что пора рассказать, что же произошло и что мы предпринимаем. Насколько позволяют мои ограниченные возможности, установлено, что у нас на борту несколько серьезных случаев пищевого отравления и дедуктивно – а на дедукцию можно положиться – я пришел к выводу, что причиной является рыба, которую некоторые из вас ели на обед.

После этих слов последовал взрыв – до него донесся шум и гам.

– Еще раз прошу внимания! У вас нет причин для тревоги. Еще раз повторяю, причин для тревоги нет. Больным пассажирам помогает стюардесса и я сам, а командир радировал на землю, и по прибытии нас будет ожидать «Скорая помощь». Даже если вы ели рыбу, то это совсем не значит, что вы заболеете. В этом деле нет никаких правил и логики, и есть большая доля вероятности за то, что вы не отравились. Тем не менее, мы принимаем некоторые меры предосторожности, и стюардесса обойдет и опросит каждого из вас. Если вы ели на обед рыбу – я повторяю, только рыбу – то мы постараемся помочь вам избежать неприятностей. А сейчас, если вы все успокоились, то мы начнем.

Бэйрд выключил микрофон и повернулся к Джанет.

– Немедленно оказать первую помощь – вот все, что в наших силах.

Джанет кивнула:

– Вы имеете в виду эти таблетки, доктор?

– Мы можем сделать две вещи. Мы не знаем точно, в чем причина отравления, но мы полагаем, что источник заражения попал внутрь. Поэтому начать нужно с того, что каждый, кто ел рыбу, должен выпить несколько стаканов воды – я имею в виду тех, кому не очень плохо, конечно. Это, во-первых, разбавит яд и уменьшит токсический эффект. А затем мы дадим им рвотное. Если не хватит моего запаса таблеток, то будем использовать простую соль. Соль у вас есть?

– У меня несколько маленьких пакетиков, полагающихся к ланчу, но мы их откроем.

– Хорошо. Посмотрим. Я начну отсюда, сзади, раздавать таблетки, а вы подавайте воду тем, кому плохо, идет? Да, не забудьте второго пилота! Но вам нужна помощь.

Выйдя из кухни, Бэйрд почти столкнулся с худощавым мрачным англичанином по прозвищу «Тушенка».

– Чем могу помочь, доктор? – спросил он серьезно.

Бэйрд позволил себе улыбнуться.

– Благодарю. Во-первых, что вы ели на обед?

– Слава богу, мясо, – с облегчением вздохнул «Тушенка».

– Хорошо. За вас мы спокойны. Вы могли бы помочь стюардессе разносить воду тем, кому нехорошо? Им необходимо выпить, по крайней мере, по три стакана – а, если смогут, то и больше.

«Тушенка» отправился на кухню, слегка улыбаясь Джанет. При обычных обстоятельствах ее улыбка заставила бы забиться сердце всего летного состава, но сейчас он увидел на ее лице печать страха. И подмигнул ей:

– Не беспокойтесь, мисс! Все будет хорошо.

Джанет взглянула на него с благодарностью.

– Спасибо, сэр, я тоже так думаю. Вот кран, вот чашки, мистер…

– Ребята зовут меня «Тушенка», мисс.

– «Тушенка»?! – изумилась Джанет.

– Да, «Ланкаширская Тушенка»!

– О-о-о!! – расхохоталась девушка.

– Вот так-то лучше! Где, вы говорите, ваши чашки? Вперед, девочка, начнем. Хорошенькая авиалиния, нечего сказать! Сначала предлагают тебе обед, а потом требуют его назад.

Необходимо, чтобы произошло нечто неординарное, чтобы сбить работу современного аэропорта. Паника в таких местах недопустима и жестоко подавляется в случае возникновения, потому что это может привести к трагическому исходу.

Комната диспетчеров в Ванкувере, когда туда стало поступать сообщение Дана, заполнилась плохо сдерживаемой тревогой. Перед радиопанелью оператор в наушниках сразу печатал на машинке сообщение Дана, прерываясь, чтобы нажать сигнал тревоги на приборной доске. Он печатал, а сзади стоял еще один и читал через его плечо срочное сообщение. Это был руководитель полетов аэропорта Ванкувер, высокий, худощавый, проведший жизнь в воздухе и знавший условия полетов в северном полушарии как свои пять пальцев. Дочитав сообщение до середины, он быстро повернулся и приказал оператору, сидевшему у противоположной стены комнаты:

– Соедини меня быстренько со службой Контроля за воздушными сообщениями. Потом освободите телетайпную линию с Виннипегом – внеочередное сообщение.

Руководитель полетов поднял микрофон, на секунду задумался и начал говорить:

– Говорит руководитель полетов аэропорта Ванкувер. На борту рейса 714 «Мэйпл Лиф Чартер» – ЧП. Серьезное пищевое отравление пассажиров, второй пилот тоже отравлен. Предлагаю очистить все горизонты под ними для экстренного снижения и посадки. Сможете? Хорошо. Расчетное время прибытия 05.05 по местному времени.

Он взглянул на часы – 02.15.

– Хорошо. Мы будем держать с вами связь.

Он прикрыл микрофон рукой и крикнул оператору телетайпа:

– Ну что там Виннипег? Готово? Хорошо. Передавайте – «Диспетчеру Виннипега. Срочно. „Мэйпл Лиф Чартер“, рейс 714, сообщил о серьезном пищевом отравлении среди пассажиров и экипажа, вызванном, предположительно рыбой, поданной на обед. Срочно проверьте все продукты, поступившие из того же источника. Это был не постоянный, повторяю, не постоянный поставщик продовольствия для авиалиний. Конец связи.

Потом он повернулся к оператору.

– Соедините меня с местным представителем «Мэйпл Лиф Чартер». Его зовут Бардик. А потом соедините меня с городской полицией – со старшим дежурным офицером.

Перегнувшись через плечо оператора, руководитель полетов дочитал до конца сообщение и начал читать его сначала.

– Спасибо, Грэгг. Сообщите им, что все горизонты под ними свободны, и позже они получат инструкции по посадке. Пусть сообщат, как там пострадавшие пассажиры.

Этажом ниже оператор Правительственного Контроля за Западными авиалиниями повернулся в кресле и крикнул через всю комнату:

– Что там есть в Грин Уан между нами и Калгари?

– Все летят на Запад. Самолет ВВС «Нордс Стар» на восемнадцати тысячах. Только что докладывал от Пентинктона. «Мэйпл Лиф» 714… У них – ЧП. Они просят освободить все горизонты под ними.

– «Нордс Стар» значительно дальше, а рядом никого нет. Готов к вылету на Восток «Констеллэйшн».

– Выпускай его, но придержи пока все рейсы на Восток. Принимай «Нордс Стар» сразу по прибытии.

А этажом выше руководитель полетов опять схватился за телефон, одновременно ослабляя узел галстука. В конце концов, он совсем сорвал его и швырнул на стол.

– Хелло, Бардик? Говорит руководитель полетов. Послушай, мы получили с одного из ваших рейсов – 714 из Торонто через Виннипег – тревожное сообщение. А?… Нет, с машиной все в порядке. Второй пилот и несколько пассажиров отравились. Да, пищевое отравление. Я только что разговаривал с Виннипегом. Сказал, чтобы они определили поставщика продуктов. Скорее всего, это не постоянный поставщик… Нет, это точно. Лучше всего, если бы ты подошел сюда, как только освободишься.

Он опять отключил телефон и кивнул оператору:

– Ну, как там полиция?… Хорошо, соединяй… Хелло, это руководитель полетов аэропорта Ванкувер. С кем я говорю?… Послушайте, инспектор, мы получили срочное сообщение от прибывающего рейса. Несколько пассажиров и член экипажа серьезно больны – пищевое отравление – и мы нуждаемся в помощи сразу же по прибытии самолета. Что?… Три серьезных случая, но, возможно, и больше – надо готовиться к худшему. Время прибытия пять часов утра по местному времени, следовательно, у нас около двух с половиной часов на подготовку. Вы предупредите больницы, «Скорую помощь» и автоинспекцию?… Хорошо. Мы свяжемся с вами, как только получим дополнительную информацию.

Через пять минут, отдуваясь, в комнату влетел Гарри Бардик. Местный представитель «Мэйпл Лиф» был невысоким представительным мужчиной, неутомимым, с большим запасом жизненной энергии. Он остановился посреди комнаты, перекинув пиджак через руку, отдуваясь после быстрой ходьбы и вытирая свое лунообразное лицо большим носовым платком в синюю клетку.

– Где радиограмма? – спросил он. Пробежав текст, он тут же поинтересовался:

– Как погода в Калгари? – и повернулся к руководителю полетов. – Быстрее было бы лететь туда, верно?

– Я боюсь, что нет. Сильный туман, почти до самой земли, восточнее гор, до самой Манитобы. Они вынуждены лететь сюда.

Раздался голос оператора:

– Управляющий перевозками спрашивает, когда мы возобновим движение на Восток. Может ли он отпустить пассажиров в город или они должны ждать здесь?

Бардик озабоченно покачал головой.

– Где последнее сообщение о местонахождении? – потребовал он. Ему передали последние данные, и он принялся их внимательно изучать.

Руководитель полетов сказал оператору:

– Передай ему, пусть отпускает в город. Нам здесь толпа ни к чему. Мы ему сообщим, когда будем готовы.

– Вы сказали, что уже организовали медицинскую помощь? – спросил Бардик.

– Да. Этим занимается городская полиция. Они предупредят больницы и проследят за порядком, когда прибудет рейс.

Бардик прищелкнул толстыми пальцами.

– Эй! Это сообщение. Они передают, что второй пилот болен, значит, можно предположить, что передавал командир. С ним все в порядке? Лучше запросить еще раз. А я пока выясню, есть ли на борту доктор. Вам этого не узнать. Передайте им, что мы организуем по прибытии медицинскую помощь, если они в ней нуждаются.

Руководитель полетов кивнул и включил микрофон. Пока он не начал говорить, Бардик продолжал:

– Спросите, если командир тоже отключится, то кто…

Он не закончил фразу, его остановил пристальный взгляд руководителя полетов.

– Я ничего не буду предполагать, – твердо сказал он. – Я молю Бога, чтобы больше ничего не случилось. И будем надеяться, что эти бедняги тоже молят об этом.

Шумно вздохнув, Бардик поискал по карманам сигареты.

– Джо, – обратился он к оператору, – соедини-ка меня с доктором Дэвидсоном, а? Его номер есть в перечне срочных телефонов.

4. 02.20 – 02.45

На высоте около четырех миль над землей самолет продолжал свой путь.

Во все стороны, насколько хватало глаз, простирался волнистый ковер облаков и поэтому казалось, что большая машина двигается очень медленно, почти стоит на месте. Это был холодный, пустой, совершенно безжизненный мир, мир, в котором только ревели двигатели – сердце машины, отбрасывая назад струи выхлопных газов серебристого цвета.

Далеко внизу, в ясную погоду, этот грохот двигателей отдавался бы среди необитаемых равнин Скалистых Гор. Но в эту ночь редкие фермы, укутанные густым низким туманом, спали спокойно, не слыша ни звука. Если кто-нибудь и слышал шум летевшего самолета, то совершенно не обращал на него никакого внимания. А у кого-то вообще могло возникнуть желание очутиться там, в самолете, и лететь далеко-далеко, ощущая заботливое внимание экипажа, чья основная обязанность – безопасность и комфорт пассажиров. И уж конечно ни у кого не могло возникнуть даже мысли о том, что каждый из сидящих сейчас в самолете с радостью и благодарностью поменялся бы с ним местами. Страх, как гигантский сорняк, прочно укоренился в мыслях большинства пассажиров. Некоторые, вероятно, так до конца и не представляли себе, что же все таки происходит. Но большинство из них, особенно те, кто слышал стоны и звуки, издаваемые своими несчастными соседями, испытывали ужасные чувства. Слова доктора, обращенные к пассажирам, после их осознания давали повод к размышлениям. Шум в салоне быстро стих и сменился шепотом и обрывками беспокойных разговоров.

Бэйрд дал Джанет пилюльки.

– Отнесите командиру, – тихо сказал он. – Скажите ему, чтобы он выпил как можно больше воды. Если он все таки отравился, то вода разбавит яд. Его будет тошнить – так и должно быть – это рвотное.

Когда Джанет вошла в кабину, Дан заканчивал радиосеанс. Он объявил конец связи и послал Джанет вымученную улыбку, которая не могла никого обмануть.

– Хелло, Джан. – Приветствовал он девушку. Руки его дрожали. – Рейс продолжается. Ванкувер интересуется подробностями. Я думаю, это их несколько потрясет. Как там дела, в салоне?

– Неплохо, – ответила девушка как можно непринужденнее и протянула ему пилюльки. – Доктор велел вам выпить как можно больше воды, а потом принять вот это. Это вам поможет.

– Ничего себе перспективочка. – Он залез рукой в глубокий карман на спинке сиденья и достал бутылку воды. – Ну что же, рискнем. – Сделав большой глоток, он проглотил пилюльки и скорчил ужасную гримасу. – Никогда не ешьте эти штуки – вкус у них премерзостный.

Джанет озабоченно смотрела на этого человека, сидящего перед мерцающей панелью со шкалами и циферблатами; оба штурвала двигались рывками взад-вперед сверхъестественной силой автопилота. Она тронула его за плечо.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она. От нее не укрылась его бледность и капли пота на шее. Но она старалась убедить себя, что виной всему огромное напряжение, которое он испытывал.

– Я? – его тон был ненатурально искренен. – Я в порядке. А как ты? Ты уже пила эти пилюльки?

– Мне ни к чему. Я ела мясо.

– Ты оказалась умнее. Что до меня, то после этого я, пожалуй, стану вегетарианцем – это безопаснее.

Он повернулся в кресле и посмотрел на второго пилота, распростертого на полу, голова его лежала на подушке.

– Бедный старина Пит, – пробормотал он. – Но я уверен, с ним будет все о'кэй.

– Все в ваших руках, командир, – быстро ответила Джанет. – Чем быстрее вы посадите эту штуку в Ванкувере, тем быстрее мы отправим его в больницу.

Она подошла к Питу, опустилась на колени и поправила на нем плед, пряча внезапно подступившие слезы, готовые вот-вот прорваться несмотря на все ее усилия. Дан расстроился, потому что относился к девушке по-отечески.

– Ты часто о нем думаешь, Джан?

Она едва кивнула золотой копной волос.

– Я – мне кажется да, – ответила она. – Он мне нравится, уже несколько месяцев, с тех пор, как он пришел к нам в экипаж и этоэто ужасное происшествие так меня…

Она окинула себя взглядом и вскочила.

– У меня очень много дел. Я должна идти зажимать кое-кому носы, пока доктор будет вливать в них воду. Что делать, по другому с этими труднопьющими типами нельзя.

Она быстро ему улыбнулась и открыла дверь в пассажирский салон. Доктор стоял посреди прохода и разговаривал сидящей справа парой средних лет, смотревших на него с подозрением.

– Доктор, – допрашивала его решительно настроенная дама, – эта девушка, стюардесса – я видела, она шла в пилотскую кабину. Там все в порядке? Я имею в виду, предположим, что они тоже заболеют, что же будет с нами? – она вцепилась в своего мужа. – Гектор, я боюсь. Мне кажется, мы никогда не доберемся…

– Ну, ну, дорогая. Не придавай значения, – сказал он с уверенностью, которую в действительности не испытывал. – Я уверен, что ничего страшного не случится.

Он посмотрел на доктора сквозь очки в роговой оправе.

– Пилоты ТОЖЕ ели рыбу?

– Совсем не обязательно, что все, кто ел рыбу, отравились, – уклончиво ответил доктор. – Во всяком случае, мы не знаем наверняка, что причиной болезни является рыба. Вам совершенно не о чем беспокоиться – мы примем все меры предосторожности к экипажу. А что вы ели, сэр?

Его вытаращенные глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит.

– Рыбу!!! – воскликнул он. – Мы оба ели рыбу! – Негодование било из него ключом. – Это позор, что подобное могло произойти! Это должно быть расследовано до конца!

– Я вас уверяю, что все так и будет сделано, истина будет установлена.

Бэйрд вручил им по пилюльке, которые они взяли так, будто они могут взорваться.

– А сейчас, пожалуйста, вы должны выпить много воды – стакана три, если сможете, четыре. Вас будет тошнить, но так и должно быть, не волнуйтесь. Гигиенические пакеты в карманах ваших кресел.

Доктор оставил пару, смотревшую на свои пилюли, как загипнотизированные, и, пройдя вдоль прохода, добрался до своего места и посмотрел на Спенсера.

– Мясо, – быстро ответил тот, опережая вопрос доктора.

– Уже легче, – ответил тот, – на одного меньше.

– Вам приходится не легко, док, так ведь? Может вам помочь?

– Я могу принять всю помощь мира, – прорычал тот в ответ, – но беда в том, что вы не так уж много можете, разве что помочь мисс Бенсон и тому парню разносить воду.

– Конечно, – Спенсер понизил голос. – Там, сзади, дела, кажется, очень плохи?

– Да, им очень плохо. Черт возьми, – с горечью ответил Бэйрд. – У меня нет ничего, в чем они так нуждаются. Вы летите на футбольный матч – и совсем не думаете, что дюжина ваших соседей отравится рыбой. У меня есть подкожное и морфий – я никогда без этого не путешествую – но сейчас они скорее навредят, чем помогут. Бог знает, зачем я бросил в саквояж упаковку рвотных пилюль, но это лучшее, что я сделал. Немного драмамина было бы сейчас очень кстати.

– А что он делает?

– В таких случаях самое серьезное – обезвоживание организма. Введение драмамина позволяет предотвратить это.

– Вы имеете в виду, что рвота постепенно обезвоживает организм человека?

– Совершенно верно.

Спенсер в задумчивости потер подбородок.

– Ну что же. Восхвалим Господа за телячью отбивную. Я еще чувствую себя не готовым к обезвоживанию.

Бэйрд неодобрительно посмотрел на него.

– Вы, очевидно, видите что-то смешное в этой ситуации, – сказал он мрачно. – Я – нет. Я совершенно беспомощно смотрю на этих страдающих людей, которым становится все хуже и хуже.

– Не сердитесь на меня, док, – начал оправдываться Спенсер. – Я ничего не имел в виду. Просто я очень рад, что мы не ели рыбу и не отравились, как другие.

– Да, да, может быть вы и правы, – доктор прикрыл глаза рукой. – Я просто становлюсь стар для подобных ситуаций, – пробормотал он больше для себя.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего, ничего.

Спенсер поднялся.

– А вы немного отдохните, док. Вы и так сделали слишком много. Самая большая удача для всех них – это то, что вы оказались на борту.

– Отлично, юноша, – ответил он саркастически, – прекратим пререкания. Я не собираюсь с вами спорить.

Молодой человек вспыхнул.

– Да, прекратим. Скажите, что мне делать. Я просиживаю здесь штаны, а вы работаете в поте лица и ужасно устали.

– Ничего, ерунда. – Бэйрд похлопал Спенсера по руке. – Не обращайте на меня внимания. Я выпустил на вас немного пара и чувствую себя лучше. Известно, что нужно сделать, и нет никакой возможности сделать это. Это меня угнетает больше всего.

– Отлично, – усмехнулся Спенсер, – рад, что хоть чем-то был вам полезен.

– Я скажу мисс Бенсон, что вы готовы помочь, если ей понадобится помощь. Но, воду уже всю разнесли, и, я думаю, вам лучше оставаться здесь. В проходе и так толкотни больше чем достаточно.

– Как скажите. Ладно, если я понадоблюсь, ищите меня здесь. – Спенсер снова уселся в кресло. – Но скажите, док, насколько все это серьезно?

Бэйрд посмотрел ему прямо в глаза.

– Вы даже не представляете себе насколько, – бросил он, уходя по проходу.

Он подошел к четверке болельщиков, которые накануне вечером с такой лихостью накачивались водкой. Теперь квартет уменьшился на одного. Он сидел, его трясло, плед лежал поперек груди. Сам он был серого цвета.

– Не давайте ему мерзнуть, – приказал Бэйрд. – Он много выпил?

– Смешной вопрос, – ответил его сосед, тасующий колоду карт. – Он, должно быть, опрокинул пару пинт водки, насколько я могу припомнить.

– До или после обеда?

– И до и после, я полагаю.

– Точно так, – подтвердил другой из этой же четверки. – И я думаю, Гарри сохранил все это в себе.

– В данном случае это ему не повредит, – сказал доктор, – это, несомненно, разбавит яд. У кого из вас осталось бренди?

– У меня пусто, – ответил мужчина с картами.

– Минуту, – сказал другой и порылся в кармане. – У меня должно что-то остаться во фляжке. Мы крепко выпили, ожидая вылета в Торонто.

– Дайте ему несколько глотков, – посоветовал Бэйрд. – Только аккуратно, ваш друг серьезно болен.

– Скажите, доктор, – спросил пассажир с картами. – Мы летим по расписанию?

– Насколько я знаю, да.

– А Энди на игру не попадет, да, док?

– Конечно. Сразу же по прибытии мы отправим его в больницу.

– Бедняга, старина Энди, – соболезнующим тоном произнес болельщик с фляжкой, снимая шляпу, – ему всегда не везло. Эй, – его внезапно осенила мысль, – но ведь он поправится, правда?!

– Я надеюсь, что да. Вы лучше делайте все, что я сказал и следите, чтобы он не раскрывался.

– Энди попал просто в фантастическую ситуацию. А как там «Тушенка», этот английский сумасброд? Вы его привлекли?

– Да, он нам очень помогает.

Когда Бэйрд отходил, он услышал, как болельщик, нервно тасующий колоду карт, обратился к своим товарищам:

– Как вам нравится такой двухдневный отдых?

Двигаясь по проходу, Бэйрд увидел Джанет, суетившуюся около миссис Чилдер. Он приподнял ее веко – она была без сознания. Ее муж ухватился за доктора, как за соломинку.

– Как она, доктор? – умоляюще спросил он.

– Ей так лучше, чем если бы она была в сознании и мучилась бы от боли, – ответил Бэйрд, надеясь что говорит убедительно. – Когда человек не может больше терпеть, природа отключает сознание.

– Доктор, мне страшно. Я никогда не видел, чтобы ей было так плохо. Чем отравлена эта рыба? В чем дело? Почему?

Бэйрд колебался.

– Ну хорошо, – медленно сказал он. – В конце концов, вы имеете право знать правду. Это очень серьезное заболевание – одно из тех, которые требуют активного лечения как можно раньше. Мы делаем все, что в наших силах.

– Я все это знаю, доктор, и сердечно вам благодарен. Но, она ведь поправится, да? Я имею в виду…

– Конечно, конечно, – как можно мягче сказал Бэйрд. – Не надо волноваться. На земле нас будет ждать «Скорая помощь» и тут же всех доставят в больницу. Поэтому ее выздоровление – это только вопрос времени и ухода.

– Господи, – вздохнул Чилдер, – как приятно это слышать.

Да, подумал про себя Бэйрд, интересно, хватило бы у меня мужества сказать ему что-нибудь другое.

– Послушайте, – окликнул его Чилдер. – А мы не могли бы сесть в ближайшем аэропорту?

– Мы думали об этом, – ответил доктор, – но на земле сильный туман и садиться очень опасно. Сейчас мы находимся над горами. Нет, быстрее всего доставить вашу жену в больницу можно, только в Ванкувере, что мы и делаем.

– Послушайте… вы все таки думаете, что – это была рыба, доктор?

– Сейчас мне трудно утверждать определенно, но я так думаю. Пищевое отравление как едой, которая была инфицирована – медики называют это стафилококковой инфекцией – или, возможно, что токсическое вещество внесено в пищу при приготовлении.

– А в нашем случае что произошло, доктор? – спросил пассажир, сидящий в следующем ряду и внимательно прислушивающийся к словам Бэйрда.

– Мне трудно быть уверенным, но, судя по эффекту, я склонен подозревать последний случай – токсическое вещество.

– И вы знаете какое?

– Я не думал об этом. Мы не можем это узнать без лабораторных анализов. При современных способах приготовления пищи – и особенно при тех предосторожностях, к которым прибегают авиакомпании – возможность отравления не более, чем один к миллиону. Нам просто не повезло. Но я вам должен сказать, что наш обед поступил не от традиционных поставщиков авиалинии. Что-то не связалось в Виннипеге из-за нашего опоздания и пришлось воспользоваться услугами другой фирмы. Это может иметь, а может и не иметь отношения к нашему несчастью.

Чилдер кивнул, обдумывая слова, сказанные доктором. Забавно, подумал про себя Бэйрд, как все таки люди стараются найти успокоение в словах врача. Даже тогда, когда врач должен сообщать плохие вести, факт того, что он вынужден это сделать, кажется, их успокаивает. Он доктор – он не допустит этого. Может быть, мы не так далеко ушли от колдовства, думал он с горечью, но – всегда доктор со своим волшебным саквояжем, вытаскивающий что-то из своей шляпы. Большую часть своей жизни Бэйрд лечил, уговаривал, льстил или обманывал, запугивал и успокаивал испуганных и доверчивых людей тем, что он лучше знает и все время надеялся, что его не подведет годами выработанное искусство и, иногда такой необходимый, блеф. Но это был момент истины, финал, неизбежность, с которой – он постоянно предчувствовал это – ему когда-нибудь придется столкнуться лицом к лицу.

Доктор почувствовал, что рядом остановилась Джанет. Подняв на нее вопросительный взгляд, он понял, что она на грани истерики.

– Доктор, еще два пассажира почувствовали себя плохо. Там, сзади.

– Вы уверены, что это не действие пилюль?

– Да, абсолютно уверена.

– Хорошо, иду. Вы не проведаете второго пилота, мисс Бенсон? Похоже, у него начинается обезвоживание организма.

Но едва он дошел до вновь заболевших пассажиров, как вернулась перепуганная Джанет.

– Доктор, мне страшно. Я подумала, вы должны…

Зуммер внутреннего телефона, донесшийся из кухни, оборвал ее на полуслове, как удар ножа. Она стояла, как пригвожденная, пока зуммер жужжал без перерыва. Первым пришел в себя доктор.

– Быстрее! За мной!

Двигаясь с ловкостью вообще-то ему не присущей, Бэйрд пробежал по проходу и ворвался в кабину пилотов. Здесь он остановился, охватывая моментально глазами и умом картину случившегося, и, в то же время, его внутренний голос, словно насмехаясь над ним, но с угрозой, сказал: «Ты был прав – это случилось».

Командир сидел неподвижно в кресле, пот заливал его лицо и стекал за воротник. Одной рукой он схватился за живот, другой нажимал кнопку внутреннего телефона на стене за креслом.

Доктор в два прыжка преодолел расстояние до кресла, помог Дану откинуться на спинку и расслабиться, поддерживая его под мышки. Дан ругался сквозь зубы злобно и почти неслышно.

– Полегче, – сказал ему Бэйрд. – Лучше бы вам выбраться отсюда.

– Я сделал… что вы велели… – Дан задыхался, закрывая глаза и с трудом выдавливая из себя слова. – Но… было уже поздно… Дайте мне что-нибудь, Док… Дайте что-нибудь быстрее… Мне надо продержаться… чтобы посадить ее… Включен автопилот, но… продержаться до посадки… Нужно сообщить диспетчеру… должен сообщить… – Он говорил все тише. Он делал отчаянные попытки произнести хоть слово, но глаза у него закатились и он потерял сознание.

– Быстрее, мисс Бенсон! – закричал доктор. – Помогите мне вытащить его отсюда!

Задыхаясь от напряжения, они извлекли грузное тело командира из кресла и положили на пол рядом со вторым пилотом. Доктор тут же вытащил свой стетоскоп и принялся за обследование. А Джанет подготовила пальто и плед и, как только доктор закончил осмотр, она быстро соорудила командиру подушку и укутала его. Поднимаясь, она вся дрожала.

– Вы сможете что-нибудь, доктор? Вы сможете помочь ему продержаться до посадки?

Бэйрд опять рассовал по карманам свои инструменты. Взглянул на множество приборов и переключателей, на штурвалы, двигающиеся сами по себе. В тусклом свете приборной панели он вдруг показался ей значительно старше своих лет и очень уставшим.

– Вы член этого экипажа, мисс Бенсон, поэтому я буду говорить откровенно. – Его голос звучал так жестко, что Джанет вздрогнула. – Вы можете выслушать несколько неприятных фактов?

– Я-я думаю, что да, – ее голос непроизвольно дрогнул.

– Очень хорошо. Пока я не доставлю всех этих людей в больницу – быстро, очень быстро – я не могу быть уверен, что они выживут.

– Но…

– Им необходимы стимуляторы, противошоковые внутривенные инъекции. Командиру тоже. Он и так продержался очень долго.

– Ему очень плохо?

– Его состояние скоро станет критическим – как, впрочем, и всех остальных тоже.

Внятно, слово за словом, Джанет прошептала:

– Что же нам делать?

– Позвольте задать вам этот же вопрос. Сколько пассажиров на борту?

– Пятьдесят шесть.

– А сколько порций рыбы вы выдали в обед?

Джанет с напряжением вспоминала:

– Около пятнадцати, я думаю. Большинство предпочли мясо, а несколько пассажиров вообще отказались обедать из-за позднего времени.

– Понятно.

Бэйрд смотрел на нее и молчал. Когда он снова заговорил, голос его был резким, воинственным.

– Мисс Бенсон, вы когда-нибудь слышали о теории вероятности?

– О теории вероятности? Я полагаю, да. Но я не знаю, что это такое.

– Я вам объясню. Это значит вот что. Из общего количества в пятьдесят шесть человек наш единственный шанс выжить зависит от того, есть ли на борту человек, который не только способен посадить эту штуковину, но и который бы НЕ ЕЛ рыбу на обед.

Его слова повисли в воздухе, а они стояли и смотрели друг на друга.