Текст книги "Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь"

2. 00.45 – 01.45

Командир почти закончил свой обход и наслаждался несколькими минутами отдыха, разговаривая с одним из пассажиров, который, казалось, летал с ним раньше.

– Я знаю, что это выглядит немного странновато, – говорил Дан извиняющимся тоном, теребя свои густые усы, – но я так долго их ношу, что теперь уже не могу без них. Это как старый друг. Вы меня понимаете?

– Держу пари, они приводят в восторг всех девушек, – ответил маленький человечек. – Как они вас прозвали – Бобер?

– Нет, что вы, – ответил Дан, скрывая усмешку за густыми усами. – На этой авиалинии все кичатся своей начитанностью. Поэтому это либо «Еще год, Дан, а дальше?» либо, что чаще, «как Дансинэйн».

– Как что? – Пассажир не понял.

– Дансинэйн, – ответил Дан медленно. – Уверен, вы знаете. Вы ведь читали «Макбет»?

Маленький человечек изумленно уставился на него.

– Макбет? – переспросил он. – Эй, это вы о чем?

Но командир уже двинулся дальше. Во время разговора он заметил стюардессу, стоящую дальше в проходе и склонившуюся над женщиной, положив ладонь ей на лоб. Когда он подошел, женщина, которая скорее лежала в кресле, откинувшись на спинку, внезапно скорчилась от боли. Глаза ее были прикрыты.

Командир слегка тронул стюардессу за руку.

– Что-нибудь не так, мисс Бенсон?

Джанет выпрямилась.

– Леди почувствовала себя нехорошо, вероятно, из-за погоды. Я сейчас дам ей аспирин.

Дан поменялся с ней местами и склонился над женщиной, рядом с которой сидел мужчина, очевидно, ее муж.

– Мне очень жаль, – посочувствовал он, – что с вами произошла эта неприятность.

Женщина удивленно посмотрела на него.

– Я-я не знаю, – проговорила она очень тихо. – Это произошло так внезапно! Я почувствовала тошноту, и у меня закружилась голова. И-и эта ужасная боль… вот здесь, внизу. – Она показала. – Прошу прощения, что причиняю вам неудобства – я…

– Сейчас, сейчас, голубушка, – пробормотал сидевший рядом мужчина. – Лежи спокойно. Сейчас тебе станет легче! – Он посмотрел на командира. – Ведь ее просто укачало, не так ли?

– Я надеюсь, что так, сэр, – ответил Дан.

Он внимательно посмотрел на женщину, отмечая испарину на ее бледном лбу, рассыпанные в беспорядке волосы, побелевшие костяшки пальцев руки, крепко сжимавшей подлокотник; другой рукой она держалась за мужа.

– Мне очень неприятно, поверьте, – сказал он мягко, – но я уверен, что стюардесса сможет вам помочь. Постарайтесь расслабиться, насколько сможете.

Он подвинулся и уступил место Джанет.

– А вот и я, – сказала стюардесса, протягивая таблетки. – Попробуйте это принять.

Она помогла женщине приподнять голову и сделать несколько глотков воды из стакана.

– Прекрасно! А сейчас устроим вас поудобнее.

Она укутала женщину пледом.

– Ну как, вам удобнее? – женщина благодарно кивнула в ответ. – Я вернусь через несколько минут узнать, как вы себя чувствуете. Не беспокойтесь и, если понадобится, пользуйтесь гигиеническим пакетом. А если я вам понадоблюсь, нажмите, пожалуйста, вот эту кнопку, у иллюминатора.

– Благодарю вас, мисс, – несколько тревожно сказал ее муж, – я уверен, что скоро все пройдет. – Он посмотрел на жену с улыбкой, словно успокаивая себя. – Постарайся отдохнуть, дорогая! Скоро все пройдет.

– Я надеюсь, что так, – сказал Дан, – я знаю, как это неприятно, но надеюсь, что вам скоро станет легче, и вы спокойно проведете ночь.

Он вернулся в кухню и подошел к Джанет.

– Кто они? – спросил Дан.

– Мистер и миссис Чилдер – Джон Чилдер. Еще пятнадцать минут назад все было в порядке.

– Хм! Ну, хорошо, ты мне сообщишь, если ей станет хуже и я свяжусь с диспетчером.

Джанет быстро взглянула на него.

– Но почему? Что вы имеете ввиду?

– Я не знаю. Мне не нравится ее вид. Возможно, ее укачало, а, может быть, печеночная колика – но мне кажется, ей очень плохо.

Командир выглядел слегка встревоженным, рассеянно барабаня пальцами по металлическому ящику.

– Есть у нас на борту доктор?

– Никого, кто записан как доктор, – ответила Джанет, – но я могу узнать.

Дан отрицательно покачал головой.

– Не надо никого беспокоить. Большинство уже спят. Через полчасика сообщи-ка мне об ее самочувствии. Беда в том, – добавил он, выходя, – что нам лететь еще больше четырех часов.

Возвращаясь в кабину, он на мгновенье остановился и улыбнулся несчастной женщине. Она попыталась улыбнуться в ответ, но внезапно острая боль перекосила ее лицо и заставила скорчиться. Несколько секунд Дан внимательно всматривался в нее, затем он вернулся в кабину и закрыл за собой дверь. Опустившись в кресло, он сорвал с головы фуражку и надел большие наушники с микрофоном. Пит был погружен в управление самолетом.

Рассеянные шапки облаков, казалось, мчались прямо в лицо, но, обтекая фюзеляж, тут же исчезали.

– Образуются грозовые облака, – доложил второй пилот.

– Входим в бурную полосу, да? – спросил его в ответ Дан.

– Похоже на то.

– Понятно! Пожалуй, лучше забраться повыше. Запроси-ка горизонт двадцать тысяч, хорошо?

– Есть! – Пит переключился на передачу. – 714 вызывает диспетчера! – Начал он.

– Слушаю, 714, – протрещал в ответ голос в наушниках.

– Попали в область плохой погоды. Просим горизонт двадцать тысяч.

– 714, не отключайтесь! Я запрошу службу движения.

– Спасибо! – ответил Пит.

Командир внимательно вглядывался в облачную муть за бортом.

– Пожалуй, можно включить табло «Пристегнуть ремни», Пит, – предложил он, автоматически удерживая машину в горизонтальном полете.

– О`кэй, командир! – Пит щелкнул выключателем на верхней панели.

Ощущалась легкая дрожь, когда самолет, пробившись сквозь одну стену облаков, тут же попадал в другую.

– Рейс 714, – донесся голос из наушников, – служба движения дает разрешение на двадцать тысяч.

– Я 714, – ответил Пит. – Спасибо и конец связи.

– Начали, – сказал командир. Гул двигателей усилился, кабина накренилась и стрелка альтиметра стала отсчитывать набор высоты со скоростью пятьсот футов в минуту. Стеклоочиститель ритмично рассекал воздух, покачиваясь из стороны в сторону, и расширял обзор.

– Поскорее бы вырваться из этой мерзости, – заметил второй пилот.

Дан не ответил, он не отрывал глаз от приборов. Никто из пилотов не расслышал, как вошла стюардесса. Она тронула командира за плечо.

– Командир, – сказала она взволнованно, стараясь держать себя в руках. – Эта женщина – ей еще хуже. И еще один пассажир – мужчина – почувствовал себя плохо.

Дан не ответил. Он поднял руку и включил посадочные огни. Острые лучи пронзали налетающий дождь со снегом. Выключив огни, Дан защелкал тумблерами управления двигателями и антиобледенителями.

– Я не могу сейчас подойти, Джанет, – ответил, наконец, он. – Ты лучше поищи доктора. И проследи, чтобы все пристегнули ремни. Сейчас начнет трясти. Я подойду, как только освобожусь.

– Хорошо, командир.

Выйдя из кабины, Джанет сказала достаточно громко, чтобы ее было слышно во всех рядах:

– Пожалуйста, пристегните ремни! Сейчас может немного потрясти.

Она склонилась к первым двум пассажирам справа от нее, не понимающим спросонья, что случилось.

– Прошу прощения, – тихо спросила она, – нет ли среди вас, случайно, доктора?

Ближайший к ней мужчина отрицательно покачал головой.

– Нет, к сожалению, – пробормотал он, – а что случилось?

– Нет, ничего серьезного.

Ее внимание привлек чей-то вскрик. Она поспешила по проходу к креслу, в котором лежала на руках своего мужа миссис Чилдер. Она была в полубессознательном состоянии и стонала от боли. Джанет быстро опустилась на колени и вытерла ей лоб, блестевший от пота. Чилдер изумленно смотрел на нее; на лице его застыло страдальческое выражение.

– Что мы можем сделать, мисс? Как вы думаете?

– Согрейте ее, – ответила Джанет, – а я пойду поищу доктора среди пассажиров.

– Доктора? Будем надеяться, что он есть. А если нет, тогда что?

– Не беспокойтесь, сэр, я скоро вернусь.

Она поднялась с колен, быстро взглянула на страдающую женщину и подошла к следующим креслам, задавая все тот-же вопрос.

– Кто-нибудь болен? – спросили ее в ответ.

– Нет, легкое недомогание. Это иногда случается. Прошу прощения, что потревожила вас.

Ее схватили за руку. Это был один из той четверки, что накачивались водкой; лицо его было желтым и блестело от пота.

– Прошу прощения, мисс, что я вас беспокою, но я чертовски скверно себя чувствую. Вы не дадите мне стакан воды?

– Конечно. Я вам сейчас принесу.

– Я никогда не чувствовал себя так скверно. – Мужчина откинулся на спинку кресла и тяжело задышал, раздувая щеки. Один из его товарищей зашевелился, открыл глаза и сел.

– Ну, что это с тобой? – проворчал он.

– Что-то внутри не в порядке, – ответил тот. – Такое впечатление, как-будто что-то разрывается на части. – Он схватился руками за живот при очередном приступе боли.

Джанет вежливо потрясла Спенсера за плечо. Он открыл сначала один глаз, потом другой.

– Я прошу прощения, что разбудила вас, сэр, но, может быть, вы знаете здесь доктора?

Спенсер задумался.

– Доктор? Нет, пожалуй нет.

Джанет кивнула и пошла дальше.

– Хотя, подождите, – остановил он ее. – Я, кажется, вспомнил – да, конечно. Вот этот джентльмен рядом со мной – доктор.

– О, слава Богу! – вздохнула она с облегчением. – Вы не могли бы его разбудить?

– Разумеется. – Спенсер взглянул на нее. – Кто-нибудь болен, да?

– Легкое недомогание.

– Эй, док, поднимайтесь, – сказал Спенсер добродушно. Доктор потряс головой, что-то проворчал и быстро поднялся.

– Кажется, у вас ночной вызов!

– Вы доктор, сэр? – с волнением спросила Джанет.

– Да, да, я – доктор Бэйрд. Что случилось?

– У нас двое пассажиров плохо себя чувствуют. Их сильно тошнит. Вы не могли бы их посмотреть?

– Тошнит? Да, конечно.

Спенсер поднялся, чтобы выпустить доктора.

– Где они? – спросил Бэйрд, протирая глаза.

– Я думаю, вам нужно сначала посмотреть женщину, доктор, – сказала Джанет, показывая ему дорогу и одновременно обращаясь к пассажирам: – Пожалуйста, пристегните ремни!

Миссис Чилдер откинулась, насколько ей позволяло кресло. Приступы боли сотрясали все ее тело. Она тяжело дышала, волосы были мокры от пота. Бэйрд остановился, изучая ее, затем опустился на колени и взял ее за руку.

– Этот джентльмен – доктор, – сказала Джанет.

– Рад вас видеть, доктор, – горячо воскликнул Чилдер.

Женщина открыла глаза.

– Доктор… – она пыталась говорить, губы ее дрожали.

– Расслабьтесь, пожалуйста, – сказал ей Бэйрд, следя за секундной стрелкой. Он отпустил ее руку, порылся в карманах пиджака и достал карманный фонарик.

– Пожалуйста, откройте пошире глаза, – попросил он и направил ей в лицо узкий луч света.

– Так. Болит? – Женщина кивнула. – Где? Здесь? Или здесь? – Когда он пальпировал ей живот, она внезапно напряглась, с трудом подавив крик. Он опять укрыл ее пледом, потрогал ей лоб и поднялся.

– Это ваша жена? – спросил он Чилдера.

– Да, доктор.

– Она жаловалась на что-нибудь еще, кроме боли?

– Ее сильно тошнило, постоянная рвота.

– Когда это началось?

– Не так давно, я полагаю. – Он беспомощно посмотрел на Джанет. – Это все началось так неожиданно!

Бэйрд кивнул. Он повернулся к Джанет и тихо, так, что-бы не слышали сидящие рядом пассажиры, стал задавать ей вопросы.

– Вы давали ей что-нибудь?

– Только аспирин и воду, – ответила девушка. – Ой, хорошо что вы напомнили. Я обещала стакан воды мужчине, ему тоже плохо…

– Подождите, – приказал Бэйрд. Сон окончательно покинул его. Он был сосредоточен и строг.

– Откуда у вас медицинские познания? – спросил он строго.

– На курсах стюардесс, но…

– Нет, ничего! Но не всегда можно давать аспирин тем, у кого сильная рвота – можно только навредить. Только воду.

– Я-я прошу прощения, доктор! – Джанет заикалась от волнения.

– Я думаю, вам лучше пойти к командиру, – сказал Бэйрд. – Передайте ему, пожалуйста, что нам нужно сесть как можно быстрее. Эту женщину необходимо срочно доставить в больницу. Передайте ему, чтобы он запросил «Скорую помощь» к самолету.

– Вы уже знаете, что это такое?

– Сейчас я не могу достаточно определенно поставить диагноз. Но это настолько серьезно, что мы должны сесть в ближайшем же городе, где есть хорошая больница. Вот это все можете передать командиру.

– Да, я все сделаю, как вы сказали, доктор. А пока я хожу, не посмотрите ли вы другого больного? Он тоже жалуется на тошноту и боли.

Бэйрд быстро взглянул на стюардессу.

– Вы говорите, такие же боли? Где он?

Джанет провела его к креслу, где лежал, скорчившись, больной пассажир. Его, измученного рвотными позывами, поддерживал его приятель, сидевший рядом. Бэйрд наклонился и заглянул ему в лицо.

– Я – доктор. Вы не могли бы откинуть назад голову?

Бегло обследовав больного, он поинтересовался:

– Вы не припомните, что вы ели последние сутки?

– Все, как обычно, – пробормотал мужчина. – На завтрак яичницу с беконом… салат во время ланча… сэндвич в аэропорту… и вот обед здесь.

Он едва говорил; слюна стекала у него по подбородку.

– О, какая боль, доктор! И глаза…

– Что с глазами? – быстро спросил Бэйрд.

– Все двоится.

Эта фраза развеселила его товарища.

– Это все водка, она, наконец, подействовала, точно, сэр, – рассмеялся он.

– Помолчите, – прикрикнул на него доктор. Он поднялся и увидел подошедших командира и стюардессу.

– Его необходимо согреть – укутайте его пледами, – сказал он Джанет.

Командир проводил его до кухни. Как только они остались одни, Бэйрд спросил его:

– Как быстро мы сможем сесть?

– Беда в том, – коротко бросил Дан, – что мы не можем сесть.

– Почему? – уставился на него доктор.

– Погода. Я только что уточнил по радио. Низкая облачность и туман над всей прерией до самых гор. Калгари закрылся совсем. Мы вынуждены лететь в Ванкувер.

Задумавшись на минуту, Бэйрд посмотрел на командира.

– А если повернуть обратно?

Дан отрицательно покачал головой; на лице его, казалось, застыла маска.

– Исключено. Виннипег тоже закрылся из-за тумана вскоре после нашего вылета. В любом случае, нам проще продолжать полет.

По лицу доктора пробежала тень огорчения, он побарабанил ногтем по фонарику.

– Когда вы рассчитываете прибыть?

– Около пяти часов утра по местному времени. – Дан перехватил взгляд доктора, который тот бросил на наручные часы, и добавил:

– Мы должны приземлиться через три с половиной часа. Этот самолет не самый быстрый в мире.

Бэйрд что-то про себя рассчитывал.

– Тогда я должен сделать все, что в моих силах, для этих людей пока мы не сядем в Ванкувере. Мне нужен мой саквояж. Мы сможем его достать? Я сдавал его в Торонто.

С этими словами Бэйрд достал из кармана бумажник, а из него – две багажные квитанции, и протянул их Дану.

– Там два саквояжа, командир. Мне нужен тот, что поменьше. Там не так много лекарств – буквально чуть-чуть – которые я всегда вожу с собой, но они должны помочь.

Он едва закончил говорить, как самолет резко накренился. Обоих мужчин швырнуло к стене. Громко и настойчиво зажужжал зуммер. Командир первым вскочил на ноги и бросился к переговорному устройству:

– Командир слушает, – прорычал он в трубку. – Что случилось, Пит?

Второй пилот говорил с трудом, голос его прерывался от боли.

– Я… мне очень плохо… быстрее… возвращайтесь.

– Вы пойдете со мной, – бросил Дан доктору, и они выскочили из кухни.

– Прошу прощения за толчок, – говорил он пассажирам, смотревшим с удивлением на них с доктором, пока они шли по проходу. – Воздушная яма.

Ворвавшись в кабину, они поняли, что второму пилоту очень плохо; лицо его было покрыто потом, он сполз с кресла, из последних сил сжимая штурвал.

– Давайте освободим его, – сказал Дан. Бэйрд и Джанет, вбежавшая за ними в кабину, вытащили пилота из кресла, а Дан сел на свое место и взял управление на себя.

– Там свободное место радиста, посадите его туда, – распорядился он.

Пока они помогали Питу перебраться на свободное кресло, его вырвало. Общими усилиями пилота усадили, привалив к стенке. Бэйрд ослабил ему галстук, расстегнул воротник и постарался устроить поудобнее, насколько позволяли условия. Приступы изнуряющей рвоты следовали один за другим.

– Доктор, – позвал командир дрожащим голосом. – Что это? Что происходит?

– Я не совсем уверен, – мрачно ответил Бэйрд. – Но у этих случаев одна причина. Должно быть, так. И, скорее всего, это пища. Что у нас было на обед?

– У нас были мясо и рыба, – ответила Джанет. – Может, вы помните, доктор, вы ели…

– Мясо! – перебил ее доктор. – Это было – так-так – около двух-трех часов назад. А что он ел? – Кивнул он на второго пилота.

На лице Джанет появилось тревожное выражение.

– Рыбу, – ответила она почти шепотом.

– А вы не помните, что ели те пассажиры, которым плохо?

– Нет… нет, не припоминаю…

– Быстренько идите и уточните, пожалуйста, хорошо?

Стюардесса бегом бросилась в салон, бледность покрывала ее лицо. Бэйрд опустился на колени рядом с Питом, который сидел с закрытыми глазами – его раскачивало в такт покачиваниям самолета.

– Постарайтесь расслабиться, – спокойно сказал доктор. – Сейчас я дам вам лекарство, оно снимет боль. Ага. – Он потянулся и снял с полки плед. – Вам будет лучше, если вы укроетесь и согреетесь.

Пит приоткрыл глаза и облизал пересохшие губы.

– Вы – доктор? – спросил он. Бэйрд в ответ кивнул. Пит попытался улыбнуться.

– Прошу прощения за причиненные неприятности. Мне казалось, что я уже умираю.

– Не разговаривайте, – перебил его Бэйрд. – Постарайтесь отдохнуть.

– Передайте командиру, что я…

– Я сказал, прекратите разговаривать! Отдохните и вам станет лучше!

Вернулась запыхавшаяся Джанет.

– Доктор, – быстро заговорила она, едва успевая подбирать слова. – Я спросила обоих – они ели рыбу. Еще у троих пассажиров начались боли. Вы можете подойти?

– Конечно. Но сначала мне нужен мой саквояж.

Дан бросил через плечо:

– Доктор, вы видите, мне не отойти. Джанет, возьмите эти квитанции и кого-нибудь из пассажиров себе в помощь. Отыщите в багажном отделении меньший из двух саквояжей доктора, хорошо?

Джанет взяла квитанции и повернулась к доктору, чтобы договорить, но Дан продолжил:

– Я собираюсь связаться с диспетчером и передать, что случилось. Вы что-нибудь хотите еще добавить?

– Да. Передайте, что на борту три серьезных случая, предположительно, пищевого отравления и, скорее всего, будут еще. Вы можете передать, что мы не вполне уверены, но подозреваем отравление рыбой. Лучше всего будет, если они наложат запрет на все продукты, полученные из того же источника, что и у нас, – по крайней мере, до тех пор, пока мы не выясним точно причину отравления.

– Я вспомнил, точно! – воскликнул Дан. – Эти продукты получены не от постоянных поставщиков, снабжающих авиалинии. Наши люди были вынуждены закупить у них продукты, потому что мы опоздали в Виннипег.

– Это тоже передайте, – согласился Бэйрд. – Они должны это знать.

– Доктор, пожалуйста, – умоляюще сказала Джанет. – Я хочу, чтобы вы пошли со мной и посмотрели миссис Чилдер. Кажется, она опять потеряла сознание!

Бэйрд двинулся к двери. Морщины на его лице углубились, но глаза, в которых Джанет черпала поддержку, выражали уверенность.

– Смотрите, чтобы пассажиры ничего не заподозрили, – проинструктировал он ее. – Мы полностью зависим от вас. Ну так, если вы в состоянии отыскать мой саквояж, то я пойду, посмотрю миссис Чилдер.

Он открыл ей дверь, но вдруг остановился, пораженный неожиданной догадкой.

– Кстати, а что вы ели на обед?

– Я ела мясо, – успокоила его девушка.

– Ну, тогда слава Богу!

Джанет улыбнулась и собралась идти, но доктор вдруг резко схватил ее за руку.

– Я надеюсь, что командир тоже ел мясо?

Она смотрела на него, как-будто пыталась вспомнить и ухватить смысл того, о чем он ее спрашивал.

Потом, внезапно, она все осознала. Она почти упала на доктора, ее глаза расширились от безотчетного непреодолимого страха.

3. 01.45 – 02.20

Бэйрд внимательно смотрел на стюардессу. Прежде, чем восстановить уверенность в своих серо-голубых глазах, его мозг быстро оценил ситуацию, взвешивая, по выработанной годами привычке, одну ситуацию за другой.

Он отпустил руку Джанет.

– Ну-ну, не будем торопиться с выводами, – сказал он больше для себя. Затем оживился: – Ищите мой саквояж, и как можно быстрее. Прежде, чем посмотреть миссис Чилдер, я должен сказать еще пару слов командиру.

Он вернулся в кабину. Самолет набрал нужную высоту, и тряска прекратилась. Поверх плеча командира холодным светом блестела луна, превращая сугробы облаков в безграничный снежный ландшафт, то там то здесь пронзенный ледяными шпилями. Эффект был фантастический. Все походило на сказочную страну.

– Командир, – окликнул его Бэйрд, наклоняясь над пустым креслом второго пилота. Дан оглянулся, его лицо было бесцветным и казалось нарисованным в лунном свете. – Командир, надо торопиться. Людям в салоне очень плохо, им нужна моя помощь.

Дан быстро кивнул:

– Да, доктор. Что еще у вас?

– Я полагаю, вы ели после второго пилота?

– Точно так.

– Не можете сказать, насколько позже?

Дан прищурился:

– Я думаю, с полчаса. Может быть чуть больше, но ненамного.

Смысл вопроса, наконец, дошел до него. Он судорожно выпрямился в кресле и схватился рукой за штурвал.

– Черт, а ведь верно! Я тоже ел рыбу!

– Как вы себя чувствуете?

– Да-да, все о'кэй.

– Ладно! – в голосе Бэйрда почувствовалось облегчение. – Как только мне принесут мой саквояж, я дам вам рвотное.

– А это поможет?

– Я полагаю, да. Вы не успели еще это переварить. В конце концов, совсем не обязательно, чтобы все, кто ели рыбу, обязательно бы отравились – логика в подобных случаях не действует. Вы можете быть единственным, избежавшим беды.

– Хотелось бы, – пробормотал Дан, вглядываясь в холодный лунный блеск впереди.

– Теперь послушайте меня, – сказал Бэйрд. – Есть ли какой-нибудь способ управлять этими приборами и самолетом без пилота?

– Конечно есть! – ответил Дан. – У нас есть автопилот. Но он не сможет посадить машину…

– Я прошу вас сейчас же включить его или как там это у вас называется. Если вы почувствуете себя плохо, немедленно зовите меня. Я не уверен, что смогу много сделать для вас, но, если вы отравились, то симптомы проявятся очень быстро.

Костяшки пальцев Дана побелели – так сильно он вцепился в штурвал.

– О'кэй! – перевел дыхание Дан. – А как мисс Бенсон, стюардесса?

– С ней все в порядке – она ела мясо.

– Это уже кое-что. Ради всего святого, ищите побыстрее свое рвотное средство. Я не могу полагаться на случай, управляя самолетом.

– Мисс Бенсон уже ищет. Если я не ошибаюсь, там, сзади, по крайней мере, уже два человека, находятся в глубоком обмороке. Да, еще! – Бэйрд в упор посмотрел на командира. – Вы абсолютно уверены, что у нас нет другого выхода, кроме как продолжать полет?

– Конечно, – быстро ответил Дан, – Я все проверил и перепроверил. Плотная облачность и низкий туман вплоть до самых гор. Калгари, Эдмонтон, Лисбридж – все аэропорты закрыты. Это – обычное дело при нулевой видимости на земле. В другой ситуации это нас бы не волновало.

– Да, но сейчас это касается и нас.

Доктор уже повернулся, чтобы выйти, но Дан его придержал:

– Минуту, доктор! В моих руках судьба пассажиров и машины и я должен знать правду. Выкладывайте все! Сколько шансов за то, что со мной все будет в порядке?

Бэйрд сердито покачал головой, его хладнокровие моментально его покинуло.

– Я не знаю, – ответил он жестко. – В таких случаях никакие правила не действуют. – И собрался выйти.

Но командир еще раз остановил его:

– Доктор…

– Да?

– Какое счастье, что вы оказались на борту!

Бэйрд молча вышел. Дан глубоко вздохнул, думая о том, что услышал и перебирая в уме возможные варианты действий. Не в первый раз в его летной практике его охватывало сильное чувство опасности, но сейчас к ощущению ответственности за безопасность огромной сложной машины и почти шестидесяти человеческих жизней примешивалось острое ледяное ощущение беды. Что это было за чувство? Старшие пилоты, те, кто принимал участие в воздушных боях во время войны, утверждали, что если упорно гоняться за дичью, то она, в конце концов, тебе достанется. Как случилось, что в течение получаса нормальный, обычный ежедневный рейс, заполненный толпой счастливых футбольных «фанов», мог превратиться в кошмар на высоте около четырех миль над землей? И эта история может появиться на первых страницах сотен газет!

С чувством внутреннего негодования он отбросил эти мысли. Его ждала работа, требующая предельной концентрации.

Дотянувшись правой рукой до панели, он щелчком включил тумблер автопилота, выжидая пока все приборы установятся, и можно будет перейти к следующему этапу.

Во-первых, необходимо скорректировать положение элеронов и перевести их полностью под контроль автоматики; затем киль и рули высоты необходимо установить так, чтобы все четыре сигнальные лампочки на верхней панели прекратили мигать и перешли бы в режим постоянного свечения. Удовлетворенный, Дан окинул взглядом все приборы, убрал руки со штурвала. Откинувшись в кресле, он внимательно оглядел кабину, не мешая машине самой управлять полетом. Для неопытного наблюдателя вид кабины показался бы сверхъестественным. Как будто два невидимых пилота управляли самолетом – оба штурвала тихо двигались взад-вперед, взад-вперед, компенсируя воздушные потоки, раскачивающие самолет: рычаг управления килем плавно двигался, как будто по собственному желанию. На широкой панели показывающих приборов десятки стрелок регистрировали малейшие изменения.

Закончив осмотр приборов, он потянулся к микрофону, висящему на своем обычном месте за головой. Быстро надев его на себя, Дан закрепил наушники. Энергично выдохнув сквозь усы, он подумал про себя: – Ну что же, вперед!

Переключатель был на передаче, и его голос звучал спокойно и неторопливо:

– Хелло, Ванкувер. Говорит «Мэйпл Лиф Чартер», рейс 714. Срочное сообщение, срочное сообщение.

В наушниках немедленно затрещало:

– «Мэйпл Лиф Чартер», рейс 714, слушаю вас!

– Ванкувер, говорит рейс 714. Слушайте меня внимательно. У нас на борту три серьезных случая, предположительно, пищевого отравления, включая второго пилота. Возможны еще случаи отравления. При приземлении нам необходима срочная медицинская помощь. Пожалуйста, подготовьте больницы в районе аэропорта. Мы не совсем уверены, но предполагаем, что отравление вызвано рыбой, подававшейся на обед. Лучше всего наложить запрет на все продукты, полученные из того же источника, пока не будет установлена истинная причина заболевания. Нам известно, что в связи с нашим опозданием в Виннипег продукты были закуплены не у постоянных поставщиков. Пожалуйста, проверьте. Вы меня поняли?

Он выслушал в ответ благодарность и стал пристально вглядываться в замерзшее море облаков, раскинувшееся вокруг. Голос ванкуверского диспетчера звучал как всегда, четко и безлично, но он мог себе представить, какой переполох начался на далеком западном побережье и какой взрыв активности вызвало его сообщение.

В изнеможении он закончил передачу и вытянулся в кресле. Он чувствовал усталость и необыкновенную тяжесть, как будто во все его члены налили свинец. Шкалы приборов, пока он автоматически скользил по ним взглядом, казалось, удаляются далеко-далеко. Он почувствовал, как холодный пот стекает по спине, и внезапно его заколотил сильный озноб. Однако, рассердившись на измену собственного тела в такой кризисный момент, он, усилием воли, взял себя в руки и сосредоточился на проверке графика полета, расчетного времени прибытия, анализе боковых ветров над горами; особого внимания треблвал план взлетно-посадочной полосы в Ванкувере. Он достал бортовой журнал, открыл его и посмотрел на наручные часы. С тупой и болезненной медлительностью его мозг, как будто совершая один из подвигов Геракла, пытался зафиксировать хронологию событий этой ночи.

А сзади, в пассажирском салоне, доктор Бэйрд укутывал сухими одеялами безвольное тело миссис Чилдер и метался по проходу между больными пассажирами. Женщина лежала, беспомощно откинувшись, с закрытыми глазами; пересохшие губы дрожали, она тихо постанывала. Верх ее платья был весь мокрый от пота. Пока Бэйрд осматривал ее, она скорчилась от нового приступа боли. Доктор инструктировал ее мужа.

– Постоянно вытирайте ее, и как можно суше. И тепло. Ей должно быть тепло!

Чилдер схватил доктора за руку.

– Ради бога, доктор, что случилось? – Голос его дрожал. – Ей очень плохо?

Бэйрд снова посмотрел на женщину – она дышала быстро, часто и неглубоко.

– Да, – ответил он, – ей очень плохо.

– Доктор, сделайте же что-нибудь, дайте ей лекарство!

Бэйрд отрицательно покачал головой.

– Ей нужны антибиотики, а у нас их нет. Мы ничего не сможем сделать, кроме как постоянно держать ее в тепле.

– Но, может быть, немного воды…

– Нет. Ваша жена без сознания, Чилдер! Поддерживайте это состояние – это природная анестезия. Не беспокойтесь, все будет хорошо. Ваша задача – смотреть за ней и согревать ее. Даже когда она без сознания, она пытается бороться с болезнью. Я скоро вернусь.

Бэйрд подошел к следующему ряду кресел. Мужчина средних лет – воротник поднят и руками схватился за живот – почти сполз с кресла, голова откинулась назад и раскачивалась из стороны в сторону, лицо блестело от пота. Он посмотрел на доктора, лицо перекосилось от боли.

– Ужасно, – пробормотал он, – я никогда не чувствовал себя так плохо.

Бэйрд вытащил из кармана карандаш и поднес его к лицу больного.

– Послушайте, – произнес он, – попробуйте взять карандаш.

Пассажир поднял руку, пытаясь это сделать. Он шевелил пальцами, хватал карандаш, но он постоянно выскальзывал у него из рук. Бэйрд прищурился. Он приподнял больного, устроил его поудобнее и заботливо укутал пледом.

– У меня совершенно нет сил, – произнес мужчина, – и голова как-будто зажата в тиски.

– Доктор! – позвал кто-то, – подойдите, пожалуйста, сюда!

– Минуточку, – бросил Бэйрд, не оборачиваясь. – Я посмотрю каждого, кто нуждается в этом.

Навстречу ему торопливо шла стюардесса, неся в руках его саквояж.

– Браво, девочка, – поблагодарил он ее, – начало положено. Нельзя сказать, чтобы я смог много сделать… – казалось он размышляет вслух. – Где у вас трансляция на салон? – внезапно спросил он Джанет.

– Я провожу.

Джанет провела его в свою кабинку и показала маленький микрофон.

– Как там миссис Чилдер? – поинтересовалась она. Доктор поджал губы.

– Не знаю, как остальные – а она очень плоха. И, если я не ошибаюсь, очень скоро будут еще серьезные случаи.

– Вы уверены, что это пищевое отравление? – бледность постепенно покрывала лицо девушки.

– Почти уверен! Я бы сказал, что это стафилококковая инфекция, хотя, по некоторым симптомам, можно предположить и нечто худшее. Кроме того, отравление могло быть вызвано бациллами сальмонеллы – точнее можно говорить только после анализов.