Текст книги "Бронсон. Оценил Билли Чизмар"

Бронсон
Оценил Билли Чизмар
Артур Коури

Автор рассказа Артур Коури

Художник Вадим Иваныч

© Артур Коури, 2023

ISBN 978-5-0060-2169-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Артур Коури – Бронсон

Эпиграф:

Его окружала непроглядная темнота ночи. Моросил дождь – «Рыжий Пони»; Тусклые звёзды освещали дорогу тонкою лентою убегающую вперёд, сквозь заросли кустарника – «Жемчужина».

© Джон Стейнбек

В тот день на стадионе яблоку было негде упасть. Все места заняты. Зрители стояли даже между проходами. Посмотреть заключительную игру младшей бейсбольной лиги съехался весь штат. И тысяч две фанатов кричали в унисон его имя:

– Бронсон! Брон-сон! Брон-Сон!

Команда называлась "Риверсайдские Хищники" и он всегда приводил её к победе. Безупречный бэттер. За сезон ни разу не пропустил. Перчатки кэтчеров припадали пылью, когда Бронсон выходил на поле, и разрывал мячи, выбивая каждый второй раз гранд-слэм, те буквально сгорали в воздухе.

"В нём что-то есть" – думали тренера со скаутами высшей лиги. Они хотели приобрести Арайу.

– В нём только злость, – говорил Оберин, старый дедушка уборщик, видевший профессиональных бейсболистов и новичков, которые быстро ломаются и перегорают. Его словам не предавали особого значения, но никто и не спорил со стариком.

Глаза Бронсона слепили мощные прожекторы, в их свете вокруг всё казалось обнаженным. Но Бронсон отчётливо видел питчера. Ронни Блеквэст. Парень из Южной Каролины. Играя за разные команды, успел себя зарекомендовать и прославиться сильным броском. Мяч, брошенный Ронни, обгонял ветер.

– Ну что, ниггер, готов? – прозвучал за спиною мерзкий голос. И в одно мгновение его сосредоточенность пропала. "Что он здесь делает?". Он видел как одного "Хищника" травмировали, но не знал, что сводный братец на лавочке запасных!

– Ну что, ниггер?

Бронсон ненавидел, когда его называют ниггером. И сводного брата он ненавидел. Бронсону часто приходилось ставить этого мерзавца на место. Тот успокаивался на время, затем снова начинал дразнить. Он не любил бейсбол, записался в запасные, чтобы меньше времени проводить на ферме. Матчи посещал редко. Бронсон наоборот, полностью отдавался игре. Это был его способ дать свободу эмоциям. А ещё он ждал предложение контракта.

– Ниггер, не промахнись!

– Заткнись.

– Зрители верят в тебя, ниггер, надеюсь ты их подведёшь!

Ронни бросает. Мяч со свистом влетает в перчатку кэтчера.

Бронсон даже не замахнулся. Братец злорадно смеётся.

– Первый страйк! – объявил судья.

– Что такое, ниггер?

Ронни снова подает. Бросок. Мяч с хлопком влетает в перчатку кэтчера. Бронсон смотрит куда-то сквозь зрителей, а его братец смеётся. Фанаты "Хищников" с шумом поднимаются с лавочек, кто-то бросает плакат с именем Бронсона на бейсбольное поле. После объявления второго страйка, фаны, сидящие в авто за пределами стадиона, перестали слушать радио и начали неудовлетворённо сигналить. Дюжина гудков переплелась в жуткую симфонию.

Третья подача. Бронсон не видит мяч. Он смотрит на беснующихся фанатов. За сколько хоум-ранов его полюбили, сто восемьдесят, двести? А возненавидели за пару страйков. А может он намерено тогда пропустил?

– Ниггер! – продолжал смеяться братец.

Мяч Блеквэста полетел по дуге, но Бронсон даже не посмотрел на питчера. Он разворачивался, когда мяч влетел в перчатку сводного брата. Толпа кричала в негодовании, зрители бросали на бейсбольное поле всё, что попадало под руку. Арайи было не до них. Он стремительно приближался к зоне кэтчера.

– Третий страйк. Бронсон, вернись в дом! – окликнул судья.

Он не слышал слов судьи, ни шума толпы.

Произошло то, о чём говорил Оберин – парень перегорел.

– Иди к чёрту, Брон…, – успел произнести кэтчер, перед тем как сокрушительный удар погнул защиту на его шлеме и лишил сознания. Ещё несколько мощных ударов – и шлём треснул. Кто-то схватил Бронсона за плечо, но тот отмахнулся, а повернувшись, увидел судью с разбитым носом. Со стороны питчерской горки к зоне кетчера на помощь судье приближались два крупных игрока из команды противника, но когда Бронсон поднял над головой окровавленную биту и закричал, они остановились. Позже Оберин скажет, что никогда такого не слышал, словно крик животного в предсмертной агонии. А потом Бронсон побежал прямо на питчэра. Ронни застыл на месте и обмочился. Если бы парня не оттянули в сторону, Арайа бы его покалечил. Обе команды бросились врассыпную к тренерским площадкам, зрители в смятении толпились у выходов. Всякое бывало в бейсболе: игроков часто травмировали, иногда они устаивали драки на поле да такие, что доставалось и судьям. Но никогда зрители не покидали стадион до конца игры! Они бежали от убийцы, размахивающего окровавленной битой. Паника неслась по улицам, город накрыло волною ужаса. Не сразу даже позвонили шерифу.

Бронсон ворвался в дом. Под мощным натиском закрытая дверь треснула. Он издали услышал крик и вломился в дом отчима. Бронсон замахнулся битой, вложив всю силу в удар, и… его отчим свалился безжизненно на пол. Мать ещё стояла на коленях. Он протянул ей руку.

– Продашь его ферму. Денег тебе хватит на несколько лет. И вернись к чёрным, иначе тебя убьют здесь.

Он больше ничего не сказал. А мать так и не посмотрела ему в глаза. Бронсон скинул тело насильника в старый пересохший колодец посреди поля кукурузы и успел прикопать, а затем вышел навстречу шерифам. Ему незачем было скрываться. То, что он хотел – сделал, отомстил за Игритт. Сводного брата ублюдка, так же как и его папочку, тянуло на тёмнокожих. Подонок подловил и изнасиловал её. А затем сказал, что убьёт, если она кому-то расскажет. Он чувствовал себя хозяином положения. Что могла чёрнокожая испорченная девка? Работать уборщицей? Но Игритт рассказала своему парню прямо перед игрой.

Он зашел к Игритт, сказал, что больше никто её не обидит и чтобы нашла себе хорошего парня, который за ней присмотрит. Девушка хотела задать ему очень много вопросов, но Арайа двинулся дальше. Он не хотел видеть слёз.

Бронсона арестовали в риверсайдском автобусе. Он успел проехать пару кварталов.

С тех пор прошло одиннадцать лет, но Арайа в деталях помнил тот восьмой иннинг, из-за которого в окружной тюрьме Бронсона боялись. Срок мотал беззаботно. Сначала ради забавы, а затем серьёзно, во время прогулок он стал обучать заключенных. Спустя полгода его команда сыграла против охранников. Получилась чистая игра. Бронсон выбивал грандслэмы, и никто не боялся, что он набросится на охранников. Поле находилось в оцеплении, а с вышек за бейсболистами следили снайперы. И «матчи на выезде», как их называли заключенные, после первой игры проходили регулярно. Только на свободе он не собирался играть. Получив досрочное освобождение, он думал, что никогда не возьмётся за биту. В девятнадцать Бронсон ощущал себя звездой. О нём говорили в Высшей лиге, восточные скауты с «Балтимор Ориолс», «Атланта Брэйвз», «Тампа Бэй Рейс», западные с «Оклэнд Атлетикс» и «Хьюстон Астрос» следили за ним. Весь штат приходил посмотреть, как он запускает мячи на трибуны или за пределы поля! «А сейчас мне тридцать», – думал он, – «и даже будь я хорош, как в начале карьеры, кто рискнет взять убийцу в команду?». Бронсон знал, что нормальной работы ему не найти, поэтому оставалось лишь устроиться на ферму, осесть в глубинке.

На 1400$ Бронсон мог позволить себе небольшой трейлер с электричеством и водой в кемпинге, и то на некоторое время. И он поселился до конца осени за тысячу, хотя белые платили значительно меньше. "Хорошее начало", – досадовал Бронсон.

С Аллэном Эмбри он познакомился на второй день, когда возвращался из магазина. Возле пустыря мальчишки играли в бейсбол. Самый мелкий пропустил два мяча и определено нервничал перед очередной подачей.

– Подними биту повыше, – сказал Бронсон и, поставив пакеты, подошел ближе. – Не смотри на питчера, думай о мяче.

Мальчик зачаровано кивнул.

– И биту не сжимай так сильно. Держи, но не сжимай сильно, подними повыше и отбей!

Мальчики переглянулись. Кто-то пожал плечами, но никто не стал возражать. Питчер замахнулся, кэтчер приготовился, но Аллен не дал мячу долететь до перчатки. Он отправил его за пределы криво начерченных границ поля. Это был его первый хоум-ран.

– Беги! – крикнул Бронсон.

Аллэн бросил биту и побежал на первую базу. Бронсон незаметно ушел. Он знал, что Аллэн отбил тогда ещё несколько мячей. Улыбка мальчика была тому подтверждением. К счастью или несчастью, оказалось, что он жил на той улице, которая заканчивалась кэмпингом. Бронсон сидел у трейлера и пил чай, когда Алан к нему заехал. На столике, лежала свёрнутая местная газета с объявлениями. Мальчик поинтересовался, давно ли поселился здесь бейсболист и надолго ли? На что Бронсон ответил, что даст ещё парочку уроков, если он об этом.

Мать запрещала Аллэну общаться с людьми из кэмпинга, но больше всего их не любил отчим. Особенно тёмнокожих и стариков. Отчим Аллэна считал их проходимцами. Но мальчик выпил с Бронсоном чаю и поблагодарил за урок. Арайа за две минуты научил его большему, чем друзья за всё лето. А мамкин друг с ним вообще не играл. Он ненавидел бейсбол, возможно только потому, что тот нравился мальчику. Мальчик не понимал, что секрет не в Бронсоне – Арайа просто подобрал правильные слова.

В следующий раз они встретились на пустыре спустя несколько дней. Бронсон научил Генри бросать кручённый и посоветовал Эдди укрепить потрёпанную перчатку. Мальчик говорил, что перчатка всё выдержит, но после того как поймал мяч Бронсона, стиснул зубы от боли, чтобы не заплакать.

– Твоя перчатка не достаточно хорошая, согласен? – повторил Бронсон.

Другие мальчики от души посмеялись над Эдди. Им редко кто уделял внимание, и они наслаждались каждой минутой присутствия профессионального бейсболиста на пустыре, который они мнили бейсбольным полем.

– Вы хорошие игроки, только не пренебрегайте защитой, берите всегда с собой шлемы. Мяч – это пуля, не обязательно быть большим и сильным, чтобы пустить её в голову игрока. – Арайа показал Аллэну парочку удобных стоек, а под конец отбил так высоко, что мяч растворился в воздухе. Это произвело на мальчиков впечатление.

– Тренируйтесь!

Бронсон поехал в соседний город, Инсвич, искать работу. В автомастерской ему вежливо отказали. Чёрный с тёмным прошлым – неудачное сочетание. Но один механик остановил Бронсона и рассказал о своём брате. Механик назвался Нилом Янгом и сразу же пошутил по поводу имени:

– Как гитарист хиппарь из Вудстока, – он предложил Бронсону сигарету, а когда тот отказался, закурил сам. – В Ричмонде идёт вырубка лесов. Как понимаешь, работа тяжелая, пыльная, но платят хорошо и вовремя. А самое главное: их не интересует твоё прошлое и цвет кожи, если будешь работать без оформления. В конце получишь рекомендацию, поможет ещё куда-нибудь устроиться. Что скажешь?

– Спасибо, Нил!

Они обменялись крепкими рукопожатиями, и Янг дал свой номер телефона.

– Я поговорю с братом, а ты перезвони мне на выходных.

Вечером, когда Бронсон сидел у треллера и пил чай, к нему заглянул Аллэн.

– Добрый вечер, мистер Бронсон!

– Как успехи?

– Четырнадцать хоум-ранов! А хорошо подавать не научился, – мальчик тяжело вздохнул.

– Ну, ты не можешь быть и первой битой на пустыре, к тому же и лучшим питчэром.

– Первая бита на пустыре, – рассмеялся Аллэн. Он уже запрыгнул на велосипед и выезжал из кэмпинга, когда на Кленовую улицу повернул облезлый пикап, который не ехал, а словно крался по улице. Автомобиль остановился у дома, где жил мальчик. Перед тем, как пустить его в дом, мамкин друг прочитал нотацию. Плечи Аллэна поникли под тяжестью сказанных слов. Отчим оглянулся, но на улыбку и приветственный жест Бронсосна не ответил. Будто не видел. Он загнал пикап в гараж и зашел в дом. А на следующий день на теле Аллэна появились синяки и ссадины. С лестницы свалился. Бронсон больше не задавал вопросов.

Он продолжал почти каждый день учить мальчиков играть в бейсбол на пустыре. Аллэн не боялся, что кто-то из друзей расскажет родителям о ниггере из кэмпинга. А если Орландо Ортису доложит посторонний, он поговорит с ним. Бронсон решил защитить мальчика – Аллэн был хорошим парнем.

В тот вечер они возвращались домой через центр. Ехавшая им навстречу длинноволосая девушка на велосипеде почтительно поздоровалась с Бронсоном. Поправив распущенные волосы, она смущенно бросила Аллэну свой привет. Арайа заметил, как многозначительно посмотрел ей вслед мальчик.

Бронсон спросил у Аллэна, как зовут девушку.

– Эллис Бёркс, живёт здесь неподалеку.

– Одноклассница?

– Нет, старше, но ходим в одну школу.

– Вы подростки все похожие, – сказал он и обнял мальчика. – А она красивая, правда?

– Ну да, – мечтательно ответил Аллэн.

– Видел, как она на тебя смотрит? – Бронсон занял противоположную сторону улицы, бросил мальчику мяч, тот с хлопком влетел в перчатку, Аллэн бросил мяч обратно Бронсону.

– Не понимаю, о чём вы…? – мальчик смутился, но снова поймал мяч и бросил обратно. Эллис ему нравилась, но он не знал, как об этом сказать. А ещё думал, что друзья будут смеяться – те, кто водился с девочками, не играли на пустыре. Аллэн думал, что слишком прост для неё. Она жила в центре, родители занимали высокие должности, а он в конце Роквуда, на улице, которая заканчивалась кэмпингом, с тёмнокожими стариками в трейлерах.

Аллэну не с кем было поговорить о своих делах: отца он не знал, а мать запрещала о нём даже спрашивать; проблемы сына её не волновали. А с мамкиным другом он старался не сталкиваться. Аллэну нравились старики из трейлеров, они дружелюбно смеялись, болтали и пили чай. Но ходить к ним мальчик не отваживался. Появление Бронсона изменило жизнь мальчика. Теперь он не только хорошо играл в бейсбол. Он чувствовал себя нужным.

– Думаю, ты ей тоже нравишься. Но должен сделать первый шаг. Может, из этого ничего не получится, а может она захочет встретиться с тобой снова. Сначала пригласи её в парк развлечений и в конце вечера поведи на колесо обозрений, когда подниметесь на самый верх, там впервые её поцелуешь.

– Бронсон!

– Ну, или где-то в другом месте. Парень, не теряй время. Сейчас ты думаешь, что всегда сможешь сказать об этом, но что если завтра она уедет? Или ей понравится кто-то другой. Действуй, или её уведут.

Глаза Аллэна заблестели. Арайа говорил как всегда спокойно. Голос его был твёрдым, решительным, звучал располагающе. Аллэн запомнил каждое слово. А на следующий день Бронсон едва узнал Аллэна. Вместо мальчика в потёртых джинсах и курточке с нашивками перед ним стоял молодой человек в костюме. Вычищенные туфли блестели. Непослушные волосы приглажены.

– Занятия в школе отменили? – поинтересовался Бронсон.

– Сегодня выходной. А в Ловвеле сейчас ярмарка. Здесь всего четыре мили. Если Эллис дома, и её родители согласятся, мы могли бы съездить.

Бронсон смотрел Аллэну прямо в глаза, и его улыбка становилась всё шире. Он положил мальчику руку на плечо:

– Это будет лучший день в твоей жизни.

Аллэн крепко обнял бейсболиста и направился на велосипеде в центр Роквуда. Сердце все сильнее колотилось в груди – он не мог поверить в то, что это происходит на самом деле. Даже если её не отпустят на ярмарку, он всё равно увидит Эллис!

Она была дома. Родители без проблем согласились. И он запомнил каждое мгновение этого вечера: ярко-желтое платье Эллис, которое так шло к её румянцу, запах её волос, вкус сладкой ваты. Она болтала о школе, погоде и подружках. Он больше молчал, потому что не мог поверить своему счастью. А когда колесо обозрения подняло их высоко над землёй, преодолев волнение, Эллис взяла мальчика за руку и они поцеловались.

А Бронсон тем временем связался с Нилом Янгом. Механик предложил обсудить детали при встрече, в баре неподалёку от автомастерской. В тот же день Арайа был на вырубке в Ричмонде. Он демонстративно завалил несколько стволов, и получил бензопилу c униформой. Следующим вечером, после работы, они поехали в Огасту, на игру «Нью-Йорк Янкиз» против «Бостон Ред Сокс». Бостонцы так и не смогли одержать победу, но играли на пределе возможностей. Игра длилась одиннадцать иннингов и первые восемь «Ред Сокс» вели в счёте. Утром Бронсон и Янг проснулись в отеле с местными фанатками. Янг хотел взять у одной из них номер, но она вежливо ответила, что им лучше больше не встречаться.

Несколько дней трейлер Бронсона стоял закрытым, а когда он вернулся, к нему пришла симпатичная женщина в платьё с глубоким вырезом и угостила пирогом. Она представилась матерью Аллэна и поставила пирог на газетный столик у окна. Бронсону стало не по себе: оказавшись в тени Арайа увидел то, что от него скрывало слепящее солнце – ссадины на её теле.

– Где парень?

Женщина опустила глаза:

– Он на ферме у моего отца.

Бронсон заваривал чай, слушая благодарности за внимание к её сыну, и в нём медленно закипала ярость. Несколько лет женщина угождала любовнику, не обращая внимания на Аллэна. Пружина внутри закручивалась сильнее, но внешне он оставался по-прежнему невозмутимым:

– Простите, не пойму. Если вашему мужу не нравлюсь я, за что он покалечил ребёнка?

Женщина поёжилась, будто замёрзла.

– Он позавчера ездил с девочкой из центра в Ловвел, и ничего не сказал об этом. А ещё вытянул из банки 12 баксов, – женщина расплакалась. – Я совсем не знала, что с ним происходит. Мы так отдалились друг от друга.

Что она могла рассказать Бронсону? Отец Аллэна бросил их с кучей неоплаченных счетов. А Ортис что-то зарабатывал и уделял ей внимание. Просто был слишком строг. Ну и, выходил иногда из себя. Всё свелось к тому, что мораль, она как и реальность – тонкая паутина. Женщина выплакалась и попросила Бронсона держаться от её сына подальше.

– Где находится ферма?

Она глядела на него в недоумении, а затем назвала адрес.

Дедушка Аллэна встретил Бронсона с двустволкой в руках. Руки старика дрожали, и Арайа боялся, что его прошьют дробью.

В том, что ружье заряжено не было сомнений.

– Я Бронсон. Тот самый чёрный…

Дед не двигался. Бронсон даже подумал, что тот глухой или чокнутый. Но ружье вдруг опустилось, и старик зашаркал в дом. Бронсон двинулся следом. Хмурый Аллэн сидел в кресле-качалке у камина. Но при виде друга мальчик засиял и хотел вскочить, но с кресла встал с трудом.

– Бронсон! Ты здесь!

Они пили чай на веранде, когда мальчик спросил:

– Ты останешься? Дед, пусть он останется!

Дед сначала ничего не сказал.

– Аллэн, я навестил тебя, а теперь должен уехать. Но ты не бойся. Больше Ортис к тебе не прикоснётся. Никогда. Обещаю.

Старик с восхищением смотрел на Арайу, а затем кивнул, снял старые очки с поцарапанными толстыми стёклами, вытер уголки глаз и снова надев очки, лишь положил скрюченную руку Бронсону на плечо и крепко сжал.

– Ты хороший человек, – сказал дед. – Ты…, – старик прищурился, словно смотрел на солнце. – Ты всё сделал правильно. Если бы я мог отблагодарить…

– Когда мы ещё встретимся?

– Этого я не могу сказать, но если ты будешь сильно нуждаться во мне, я вернусь.

– Бронсон, тех двенадцати долларов мне не хватало на билеты.

– Почему ты у меня не попросил?

– Ты и так для меня много сделал.

– Как он узнал?

– Кто-то из его работы видел нас на ярмарке в Ловвеле. И он поджидал меня, когда я вернулся.

– Продайте дом Ортиса и живите здесь с дедом на ферме.

– Мне нравится здесь! Дед пообещал научить стрелять из ружья!

– Вот и хорошо, – Бронсон взъерошил мальчику волосы, аккуратно обнял и ушел, сказав на прощание, что жизнь длинный путь, и надо держаться тех, кто готов пройти его вместе с тобой.

*

Бронсон не хотел убивать Орландо. Он больше никого не хотел убивать. Избить, покалечить. Напугать – одним словом. Но, повернув на Кленовую улицу, услышал крик. Он вспомнил мать. Надрывным голосом на помощь звала женщина. Голос срывался, а затем возникал опять – та, кто звала на помощь, как будто тонула. Бронсон схватил в трейлере биту и побежал мимо высыпавших на улицу соседей.

Когда Бронсон ворвался в дом, обезумевший от ярости Ортис уже тянул Луэн в подвал. Платье на женщине порвалось. Пружина внутри Бронсона снова лопнула. Чтобы лишить садиста половины головы понадобился один хороший удар. Верхнюю часть черепа снесло, а челюсть Ортиса странно клацнула. Тело обмякло и упало на пол. Ортис пару раз дёрнулся, поскрёб руками пол и затих. А женщина, забившись в угол, продолжала кричать.

– Ты убил его! – крик Луэн перешел в визг.

Бронсон взял Луэн за плечи.

– Да. Иначе он убил бы однажды тебя. А ты нужна Аллэну. Понимаешь?

– Тебя посадят! О Боже! Боже! – женщина в ужасе смотрела на растянувшееся на полу обезглавленное тело.

Перед тем как уйти Бронсон дал Луэн номер Нила Янга, ключи от своего трейлера и оставшееся 100$. Сказал, что бензопилу нужно вернуть. Нил Янг жил сам по себе. Много и честно работал. «Эта женщина ему понравится», – подумал Бронсон и улыбнулся. А мальчик был в безопасности. Арайа ждал встречи с полицией. Но никто из соседей не вызвал шерифа. Через время в участок позвонила мать Аллэна. Бронсона так и не арестовали, по крайней мере, в Роквуде. Из города он ушел свободным человеком.

АртурКоури, Новые-Санжары. 2016