Текст книги "Последний Ангел"

– Можешь хоть что-то конкретизировать? Так нельзя работать.

– Нет, нельзя. Если бы ты был простым наемным рабочим, я бы рассказала. А ты не простой.

– Поясни, – настала моя очередь задавать вопрос.

– Ты оказался ловцом душ.

– И что это значит? Я не понимаю. Последние несколько дней я только и делаю, что ничего не понимаю.

– Бродяга тебе ничего не рассказывал?

– Нет.

– Тогда и я не расскажу. Ты его подопечный. Он все сам расскажет.

– Ага, когда придет время.

– Видишь, ты не глуп. Сколько я тебе должна за работу?

– Нисколько, я же ничего не сделал. Факт утечки есть, но я ничего не нашел.

– Не переживай, в нашей организации предусмотрена отдельная статья для таких расходов. Ладно, деньги переведу на электронный кошелек.

– У тебя нет номера.

– Это ты так думаешь. Если мы пригласили тебя – это не значит, что ты единственный компьютерщик, работающий на нас. Поехали, отвезу тебя. А то уже десятый час, подруга, наверное, переживает.

– Наверное.

Инесса надевает кеды, и мы покидаем пустое здание. Садимся в машину, выезжаем. Сразу за воротами нас останавливает маленький мальчишка в спортивном костюме. Я сразу узнаю Бродягу. Инесса притормаживает, и он садится на заднее сиденье.

– Привет, Вик, здравствуй, Инесса.

– И тебе здравствовать, Бродяга. С чем пожаловал? – в голосе девушки явно слышится недовольство.

Не дожидаясь ответа, Инесса вдавливает педаль газа в пол.

– Да я по делу, но не к тебе. Вик, те две скрижали… их нужно отдать. Аномальную, конечно же, ты оставляешь себе.

– Уверен? – спрашиваю, повернувшись к Бродяге.

– Не глупи, – вмешивается Инесса.

– Тебе отдавать? – обращаюсь к Бродяге.

– Нет, мне грязные не нужны. Инесса, довези нас до дома, там Кавен ждет.

Дальше едем в полном молчании. В полумраке салона снимаю со шнурка две скрижали. Бродяга протягивает мне два точно таких же камешка, но «чистых».

– И что мне с ними делать?

– Завтра расскажу. Выходи, приехали.

– Удачи, – прощается Инесса с нами обоими.

Я выхожу из машины и сразу натыкаюсь взглядом на черные провалы глаз Кавена. На нем дорогой черный костюм-тройка, черная рубашка и черный галстук. Псих. Он однозначно псих. Нормальные люди не ходят во всем черном. Да и в людей не стреляют.

– Красивая, – неясно, к чему относится замечание этого ненормального.

– Держи, – протягиваю ему в раскрытой ладони скрижаль с алыми вкраплениями.

– Спасибо. До встречи.

– Прощай.

– Нет, не прощай. Я твой постоянный курьер, – отвечает Кавен.

– Что?

– Потом расскажу. Кавен, тебе пора, – вмешивается Бродяга.

Не прощаясь, Кавен разворачивается на каблуках и скрывается во дворах. Его темный силуэт быстро пропадает из виду в сгущающихся сумерках.

– Я даже вопросов задавать не стану, – сокрушенно выдыхаю.

– Вот и правильно. Вот еще две скрижали. Завтра позвоню.

Молча сую куски гранита в карман.

– Как вы меня достали, – спокойно говорю Бродяге.

– Все только началось, – не теряет тот оптимизма.

– Это и пугает.

– Не ной.

– Уговорил.

Прощаюсь с Бродягой и бегом поднимаюсь в квартиру. Ани нет, но есть записка: «Ушла домой, мама переживает. Приготовила ужин. Включи телефон».

Готовит она все-таки хорошо. Я быстро уплетаю ужин и не раздеваясь падаю в кровать.

Информационный шпионаж.
12 мая 2011 г.

Просыпаться от того, что выспался, а не от рева будильника безумно приятно. Наверное, это одна из причин, по которым я не ищу постоянную работу с девяти утра до позднего вечера. Мягкое майское солнце прогревает комнату, забрасывая в нее свои лучи-копья через броню оранжевых штор. Даже их цвет не особо раздражает меня в такое утро.

Сладко потягиваюсь и лежу в кровати еще с полчаса. В колонках тихо играет Вагнер. Для полного счастья не хватает чашки кофе в постель. Однако окончательно пробуждает меня не кофе, а стук в дверь. Кого принесло в такую рань?!

Медленно встаю с кровати и плетусь к двери, словно на казнь. Заглядываю в глазок, вижу белобрысую макушку. Бродяга. За какую-то наносекунду настроение из заоблачных высот падает в самые глубины ада.

– Открывай уже, хватит на меня глазеть, – звучит сквозь дверь приглушенный голос.

Ничего не остается, кроме как подчиниться.

– Ты позвонить вроде обещал, а не ломиться ко мне в дом ни свет ни заря.

– Телефон заряжай! И вообще, я тебе не друг, чтобы к твоему мнению прислушиваться!

Этот белоголовый мальчишка смешно теребит замочек то на трико, то на олимпийке. Делает вид, будто нервничает.

– Скрижали при тебе? А ну дай гляну. Хотя ладно, чувствую. Ты догадался, что такое скрижали, я надеюсь?

– Кажется, да.

Невольно проверяю под рубашкой шнурок с камешками.

– Вот адрес.

Бродяга достает из кармана синих трико замусоленный клочок бумаги в клеточку и молча наблюдает, как я брезгливо изучаю врученное сокровище.

– Там нужно быть завтра ночью. В 5.00. Ну, тут написано все. Наполнишь скрижали – и домой. Все просто, никаких проблем быть не должно.

– А если откажусь?

– Эти скрижали у тебя принимать будет Оленька. Она твой курьер.

– То же самое говорил Кавен.

– Ты меня даже в квартиру не приглашаешь, почему я должен тебе что-то объяснять? Угадал – потому что я твой курьер. У тебя их три.

– А у других?

– Правильный вопрос. У всех три. Но тебе это знать пока не нужно. В общем, будь там в назначенный срок. Потом наберешь указанный на листочке номер, это Оленькин, договоритесь, где встретиться. Отдаешь три синие скрижали, аномальную по-прежнему держи при себе. Вопросы? Нет. Пока.

Он резко разворачивается, противно скрипя кедами по бетону, и сбегает вниз по лестнице. А я так и стою в дверном проеме с помятым листком. Когда же кончится этот безумный сон?

От позитивного настроения остались лишь осколки, мерзко хрустящие под ногами, но я знаю прекрасный способ его поднять. Спорт.

Конечно, «программист, занимающийся спортом» звучит несколько бредово, но это всего лишь стереотип. Я знаю немало парней, сведущих в электронной магии, которые регулярно тренируются, причем профессионально.

Залитый солнцем стадион встречает меня тремя километрами бега под тяжелые мелодии немецкой команды Rammstein. Вакуумные наушники бережно оберегают мой мозг от посторонних раздражителей – от визжащих неподалеку детей, злых мамаш и прогуливающих школу подростков. Я вообще не очень люблю заниматься спортом утром. В десять часов, в будний день – это ужасно. Слишком много препятствий, шума, ненужной суеты. Другое дело – ночью. Бежишь себе спокойно, слушаешь звуки затихающего города, шум редких автомобилей.

От бега перехожу к брусьям и перекладине, отдохнув от силы минут десять. Конечно, для правильной тренировки этого мало, но я не люблю ждать.

В третий раз покоряя простенькую железную конструкцию, словно врезаюсь в мелькнувшую догадку. Требуется всего мгновение, за которое мое тело из наивысшей точки спускается в нижнее положение, чтобы мозг выстроил четкую картинку всей системы Инессы и жирными красными и синими линиями подчеркнул те самые уязвимые места, которые пропустил в первый раз. Я буквально вижу, как операционную систему, установленную в офисе Инессы, слушают и смотрят, вижу все ключевые блоки шпионских программ.

Я не успеваю толком осознать увиденное, как видение исчезает. Не знаю, что это было – мистификация или просто отдохнувшее подсознание сделало выводы, собрав воедино все части этой компьютерной головоломки.

Быстро, насколько способно мое тело, возвращаюсь домой, собираюсь набрать номер Инессы, но телефон по-прежнему разряжен. Проклиная себя за глупость, вставляю зарядное устройство в гнездо. Умерший было кусок пластика и микросхем откликается пиканьем. Сам не понимаю отчего, но я ужасно волнуюсь, как перед первым в жизни свиданием. Телефон, конечно же, запускается нереально медленно, долго загружает в память нестандартную оболочку и список контактов, но, в конце концов, выдает сообщение о готовности к работе.

Едва попадая трясущимися пальцами на клавиши, набираю номер Инессы.

– Вик? – отвечает спустя шесть гудков заспанный и удивленный голос.

– Спишь в четверг, в десять утра? – начинаю разговор совсем не о том, ради чего звоню

– Работала вчера до ночи. Ты звонишь просто поболтать?

– Нет-нет, прости, что разбудил. Я, кажется, знаю, как вычислить того, кто шпионит за твоей системой.

Секундное молчание, явно потраченное на сверхзвуковое размышление, и быстрый ответ:

– Через пятнадцать минут встречаемся у тебя во дворе.

Несколько мгновений слушаю короткие гудки, после чего закрываю крышку мобильного. У меня пятнадцать, даже четырнадцать минут, чтобы собраться. Вспоминаю армейские уроки.

Через семь минут стою у шкафа и безрезультатно ищу что-нибудь из одежды. Аня добралась до моего сборника тряпья и навела там идеальный порядок. Теперь найти хоть что-то практически нереально. Порывшись в ровных квадратах маек, аккуратных пирамидках толстовок и ровно висящих чучелах костюмов, с чувством покорившего Эверест я достаю синие джинсы и белую с золотым рисунком футболку. На поиски одежды уходит еще две минуты. Остается пять. Этого более чем достаточно для натягивания носков, джинсов, футболки и шнурования кроссовок. Укладываюсь в три минуты и кубарем слетаю с четвертого этажа, едва не сбив соседку.

Как ошпаренный, вылетаю на дорогу во дворе и тут же отпрыгиваю назад. С визгом и запахом жженой резины сверкающий белым болид останавливается прямо у кончиков моих кроссовок. Выскакивает Инесса в сером брючном костюме, на невысоких каблуках и едва ли не силой, даже не поздоровавшись, усаживает меня на заднее сиденье автомобиля. Ее волосы еще более взъерошены, чем обычно, а многочисленные сережки в ушах и ноздре будто пылают азартом.

За рулем, уже срывая свою игрушку с места, сидит Оленька. В салатовой майке без рукавов и коротких шортах она напоминает эдакую девочку-пацанку из «Ералаша». Длинные волосы заплетены в озорные косички с крупными бантиками. Детскими ручками она, ловко играя передачами и рулем, легко обходит едва ползущие по дороге машины и втискивается в узкие просветы. Сантиметр влево – и зеркало коснется проезжающей фуры, сантиметр вправо – царапнет бампером припаркованное в неположенном месте такси. При этом девушки мило щебечут «о своем, о женском» и ехидно поглядывают в мою сторону через зеркало.

Удивительно, я совсем не боюсь попасть в аварию, несмотря на то, что постоянно отвлекающаяся красивая блондинка подбрасывает стрелку спидометра выше ста двадцати километров.

– Так что ты там придумал? – повернувшись через сиденье, спрашивает Инесса.

– Еще точно не знаю: вообще первый раз встречаю такое. Все утро думал о твоей проблеме, и, кажется, нашел кое-какие безумные варианты.

– Ну, безумные варианты – это по нам. Правда, Ин? – звонко смеется Оленька. – Вик, ты рад? Я теперь твой новый курьер.

– Я даже не знаю, что это такое, но однозначно рад.

– Классно! А когда первый заказ?

– Завтра ночью.

Девушки странно переглядываются.

– Опять не поспать толком. И почему почти все подопечные Бродяги – ночные птицы? А я так люблю солнышко! Весна! – жизнерадостно сообщает Оленька.

Инесса тоже смеется над только им двоим понятной шуткой.

– Бродяга в своем репертуаре. Странно, что ты одеваешься не в серое, – Инесса оценивающе пробегается взглядом по моему прикиду.

За пустой болтовней и обсуждением моей одежды машина Оленьки влетает на территорию ОАО «Angel». Внутренняя парковка абсолютно пуста, за исключением черного монстра, замершего в ожидании Инессы. Все так же, с визгом и перегрузками, Оленька останавливает машину у самого входа в здание.

В офисе тихо и мрачновато. Почти все электроприборы молчат: не работает телевизор, не шумит кофеварка, лампы горят через две. Четверг, утро, а у них выходной.

– В командировке все, – отвечает Инесса на незаданный вопрос.

– И вы расслабляетесь, пока нет начальства?

Звонкий смех Оленьки растекается по пустому холлу, бьется бабочкой об окна.

– Она директор местного отделения, – отвечает Инесса, – идем.

Оленька остается на первом этаже, а мы с Инессой по уже знакомой лестнице поднимаемся в белые коридоры. Теперь здесь царит легкий полумрак, белоснежные стены и двери скорее ласкают, нежели режут глаза.

Все та же, наверное, дверь, тот же кабинет и тот же компьютер. Сажусь и запускаю машину в сладком предвкушении сам не знаю чего.

В этот раз Инесса стоит у меня за спиной и внимательно наблюдает, как я вставляю в порты флешки одну за другой, роюсь в самых дальних и темных углах операционной системы, перезагружаю компьютер, качаю из всемирной паутины файлы, редактирую реестр.

– Ты уверен в том, что делаешь?

– Практически.

Сижу за ее клавиатурой уже больше двух часов. Спина затекла и шея онемела, но я чувствую, что цель уже совсем близко.

– Принтер есть?

– Да, а в чем дело?

– Я закончил.

– Распечатывай. Принтер в другом кабинете.

С чувством полного морального удовлетворения вывожу на печать результат многочасового труда. Список адресов людей, на чьи компьютеры утекала информация через невероятно сложную и запутанную систему вирусов, троянов и шпионских программ.

Инесса выходит из кабинета и вскоре возвращается с парой листов. Несколько минут она внимательно изучает полученную информацию, сидя на диванчике. Ее глаза азартно блестят, она даже сладко облизывает губы, будто дикая кошка в предвкушении добычи.

– Знакомые адреса. Ты еще не гасил их программы? Оставь все как есть. Будем вести тройную игру.

– Это для меня уже не важно. Меня интересует моя награда.

Инесса с трудом отрывается от распечаток.

– Сколько? Говори, не стесняйся. Деньги не проблема.

– Для меня тоже деньги не проблема…

– Да? – иронично спрашивает она, поглядывая на мою одежду.

– Я хочу ответов на свои вопросы, – словно не замечаю издевки.

Инесса в задумчивости перебирает рукой многочисленные сережки в правом ухе.

– Не на все. И не сейчас.

– Когда?

Инесса достает свой мобильный и, набрав номер, бросает несколько слов на неизвестном мне языке, мягком и тягучем – ни резких звуков, ни острых переходов.

– Давай так: ты встречаешься с Оленькой, и при передаче скрижалей она ответит на часть твоих вопросов.

– Договорились.

– С тобой приятно иметь дело.

Она тянет мне руку, я сжимаю ее крохотную ладонь.

– Оленька забросит тебя домой. Она уже ждет внизу.

Стоит открыть дверь кабинета Инессы, как в глаза конским копытом бьет ослепляющий белый свет. Он везде: снизу, сверху, по сторонам. Даже сквозь закрытые веки я ощущаю, как в мозг бьет этот поток белого.

В коридорах много людей. Кто-то бежит по каким-то делам, кто-то говорит по телефону, кто-то рассматривает какие-то листки, кто-то полушепотом разговаривает с коллегами.

Как ошпаренный, выбегаю из этого сумасшедшего дома, набитого белым светом и странными людьми, среди которых, я, кажется, видел вооруженных парней. Не уверен, но даже не хочется об этом думать.

Оленька в самом деле уже ждет меня в своей машине. Белоснежный болид нестерпимо ярко сверкает под весенним солнцем. Она успела переодеться, и теперь на ней синие джинсы, серая кофта с длинным рукавом и высоким воротником, простые белые кроссовки. Словно собирается не гонять по городу на спортивной машине, а отправиться в поход в лес. Но гораздо больше поражают ее глаза – обычно голубые, едва ли не синие, сейчас они блеклые, почти серые, как небо в пасмурную погоду.

Я молча сажусь в машину, где по-прежнему вкусно пахнет цветами, но уже не так. Ощущение, будто весенний день сменился осенним вечером.

Не успеваю захлопнуть дверь, как машина уже срывается с места под жесткие зарубки Amatory. Впервые она включила музыку в машине, и настолько громко, что поговорить нет никакой возможности. Видимо, это сделано специально, и мне ничего не остается, кроме как сидеть и молча смотреть то на своего курьера, то на пролетающие за окном дома и машины.

Все в том же бешеном ритме болид Оленьки продирается в глубину жилого массива и почти что выплевывает меня у подъезда.

– Не забудь про скрижали. Вот мой номер.

Она протягивает мне в открытое окно пластиковую визитку и срывает свою игрушку с места.

День уже перевалил за середину, а я еще не ел. Готовить нет никакого желания, и я просто заказываю себе пиццу и пакет натурального сока.

После тяжелой умственной нагрузки, да еще после утренней пробежки я чувствую себя абсолютно измотанным, но почти счастливым, даже несмотря на все эти загадки со скрижалями.

Заказ привозит через полчаса маленький прыщавый мальчишка лет 16. Жуткая оранжевая жилетка висит мешком, а в глазах застыла космическая печаль неудачника. На какой-то миг мне даже становится жаль беднягу. Но это лишь минутная слабость: он сам виноват во всех своих бедах. Даю ему сотку на чай и захлопываю дверь с непонятно откуда взявшейся злобой.

После событий в доме молодой девушки-дизайнера, где меня то ли убили, то ли разыграли, меня преследуют постоянные перепады настроения, точно у беременной. Может, сказывается нервное напряжение или еще что.

Усаживаюсь за компьютерный стол, запускаю в проигрыватель милые голоса «ТаТу» и неспешно поглощаю пиццу с грибами. Я просто не знаю, чем себя занять в ближайший день. Прибыть в указанное Бродягой место нужно только завтра ночью ближе к рассвету. Значит, в запасе больше суток.

Звук сообщения в ICQ отрывает мое внимание от круга пиццы. Это Инесса, предупреждает, чтобы я зарядил телефон. С чувством непонятной обреченности, словно стоит мне включить телефон, как что-то из моей жизни навсегда уйдет, ставлю трубку на зарядку. Мобильник благодарно пикает.

Видимо, теперь придется всегда «быть на связи». Уверен, что это окажется одним из условий сотрудничества с этими людьми.

Пока я рассуждаю, телефон проигрывает заставку-приветствие и получает новое сообщение.

«На ваш электронный кошелек номер **** поступила сумма ***$».

Неплохо. Перевод с электронного счета ОАО «Angel». Интересно, что это значит? Просто благодарность или намек, что мне ничего не расскажут, а просто отделаются некоторой суммой. Деньги, конечно, неплохие, но ответы меня интересуют гораздо больше.

Так и не придумав, чем себя занять в ближайшие сутки, я включаю сериал и падаю в кровать с чашкой только что сваренного крепкого кофе и остатками пиццы. Помню, родители всегда ругались, когда я вот так кушал, лежа в кровати. Надо бы им позвонить. Завтра позвоню обязательно, а то в свете последних событий я не чувствую себя уверенным в будущем. Думать об этом не хочется, но несколько дней назад в меня стреляли. Не знаю, как я выжил, и надеюсь узнать это в ближайшее время.

Предательское время тянется невероятно медленно. Такое впечатление, что его специально удерживают чьей-то невидимой рукой, не давая разогнаться во всю прыть.

Ответы. 14 мая 2011 г.

Я всегда умел тратить время просто так. Без пользы, без толка и без удовольствия – просто тратить время. Вот и предыдущие пустые сутки заполнили пустые стаканы из-под кофе, пустые сериалы, пустые мысли о красоте заката над городом.

Дисплей телефона, теперь всегда заряженного, показывает три часа ночи. Через пару часов мне нужно прибыть по указанному адресу, но что там делать – не имею ни малейшего понятия. Догадываюсь ли я, что такое скрижали, спрашивал Бродяга. Догадываюсь, что эти предметы каким-то образом связанны со смертью людей, но само это предположение уже звучит безумно. Где тогда моя скрижаль, ведь я тоже умирал? Почему именно я должен их с собой носить и присутствовать на месте гибели? Почему Оленька или Кавен не могут сами все делать, а только требуют с меня «готовые» камни? И что за скрижаль, так не похожая на другие, висит на моей шее? От массы всех этих вопросов просто пухнет голова, и сегодня ночью я намерен разобраться хотя бы с частью из них.

Еще вчера проверил по карте, куда именно нужно прибыть. Это здание круглосуточного магазина, где торгуют алкоголем. Минут тридцать пешком от моего дома. Я знаю, что выходить рано, но оставаться в квартире уже просто нет сил, к тому же запасы провианта кончились еще часов шесть назад. Желудок жалобно урчит, но я слишком взвинчен, чтобы есть.

Одеваться стараюсь как можно медленнее. С астрономической неспешностью натягиваю черные джинсы, темно-синюю, почти черную, толстовку и черную куртку. Несмотря на теплые майские деньки, ночью все еще прохладно.

Время только-только перевалило за четыре утра, а я уже преодолел половину пути до магазина. В предрассветном воздухе слабо растворены самые отчаянные гуляки, едва ощущающие асфальт под ногами, запах дешевых духов, перегара и первой влюбленности.

Нужный магазин – одноэтажная пристройка к жилому дому. Простые стеклянные витрины, пластиковые двери, уставшая продавщица, сонный охранник и пара пьяных парней, все никак не способных остановиться.

Я точно знаю, что через сорок минут кто-то умрет, но почему-то нет ни беспокойства, ни тревоги. Есть только любопытство, даже азарт: кто именно сейчас уйдет? Те двое пьяных пареньков, симпатичная продавщица или охранник? Сам себе противен, но ничего не могу поделать с непослушно мечущимися мыслями. Они носятся, словно сорвались с цепи, дерутся за мое внимание и в отчаянии бьются о черепную коробку. Но все они не о том. Должен же я хотя бы попытаться предотвратить гибель людей.

Тихонько тяну на себя пластиковую дверь. По магазину прокатывается звон колокольчиков, и все четверо: высокая тощая продавщица, быковатый охранник и вороватого вида пареньки – оборачиваются в мою сторону, но тут же, как по команде возвращаются к своим делам. Крашеная блондинка с неправильными чертами лица режет ценники, охранник с бычьей шеей и лысой головой краем глаза следит за двумя покупателями, а те никак не могут решить, что им приобрести на последнюю сотку – водки или пива.

Не нахожу ничего лучше, чем просто рассматривать витрину. Море алкоголя с красивыми этикетками, манящими и гордыми названиями. Сам я к алкоголю холоден. Закуски из мяса и рыбы, огромный выбор табачных изделий…

Время приближается к пяти утра. Пока я терся в магазине у прилавка, между накачанным охранником и двумя пьяными парнями назрел конфликт. Он наотрез отказывался одолжить им 50 рублей. Те, в свою очередь, отступать не собирались. Против брони охранника не помогали ни угрозы «деловыми друзьями», ни жаргон, ни просьбы. Так ничего и не добившись, они купили бутылку дешевой водки и ушли.

Часы над одним из прилавков показывали 4.57. Кто-то должен вот-вот умереть. Кто? Скорее всего, те двое. Вероятность, что именно они влипнут в какую-нибудь историю, очень велика. Немного поразмыслив, я решаюсь выйти из магазина.

На улице уже посветлело. Двое парней в спортивных костюмах стоят у магазина и курят. Странно, на меня они практически не обращают внимания, словно не видят.

Один из них, выше и наглее, что-то замечает в ближайшем дворе и окликает своего друга. На дорогу выходят две молодые девочки лет шестнадцати. Судя по одежде, они собрались в поход или в подобное место: на них кроссовки, простые потертые джинсы и растянутые кофты, явно с чужого плеча. За плечами – небольшие рюкзаки. Обе брюнетки. Одна из них чуть повыше, пухленькая, с добрыми карими глазами и милыми ямочками на щеках. Вторая выглядит более строго и взросло, несмотря на юный возраст и задорно вздернутый носик.

Яркой вспышкой в мозгу вспыхивает предчувствие – именно эти девочки сейчас погибнут. Хочу сорваться к ним навстречу, закричать, предупредить, но не могу даже сдвинуться с места. Неведомая сила вкрутила меня в асфальт, прибила невидимыми гвоздями.

Пьяные парни внаглую пристают к этим малолеткам, испуганные девочки потихоньку отходят назад, к своему подъезду, что-то робко отвечают. Пухленькая начинает реветь и умолять не трогать. Один из парней объясняет, что для этого нужно сделать девочкам. Девушка пониже, не вынеся оскорблений, бьет здоровяка ладонью, неумело, наотмашь, но я слышу звонкую пощечину.

А я только могу бессильно рычать и сжимать челюсти до хруста.

Парень, которому досталась пощечина, резко взмахивает левой рукой, и по животу этой молодой хрупкой девочки расползается кровавое пятно. Пьяный, ничего не соображающий, он так же спокойно ударяет вторую девочку рукоятью ножа в висок.

По серой кофте и серому асфальту расползаются кровавые пятна, безобразные и неровные.

Кожей я чувствую, как нагреваются скрижали. Девушки умирают. Им нет и восемнадцати, а они уже умирают. Мне двадцать один, а я стою живой и ничего не могу с этим поделать. Ничего. В груди жжет то ли от горечи, то ли от скрижалей. Сердце проламывает ребра, крови в мозг поступает столько, что она сейчас хлынет из глаз вместо слез.

Обессилев от напора собственных эмоций, я падаю на колени. По моим щекам катятся слезы, и я невольно их стираю тыльной стороной ладони. На светлой коже остаются алые разводы. Это кровь. Я и в самом деле плачу кровью. Лучше бы я умер в тот день, когда получил от Кавена пулю.