Текст книги "Правозащитник"

Глава 3. Проблемы жены

Елена вела жизнь беспечную и даже праздную. Состояние, которое ей оставил Белосельский, было уже частично потрачено, частично заложено. Банк давным-давно продан. Вместо него был учрежден трастовый фонд, приносящий небольшой доход, который не мог удовлетворить аппетиты уязвленной обиженной женщины. Впрочем, Елена не страдала отсутствием внимания со стороны мужчин. Ее новым гражданским мужем стал один из столичных ловеласов, которого, как поговаривали некоторые, нашел сам Белосельский. Сей любимец женщин по имени Никита являл собой типичный образ повесы, бездельника и альфонса. Тем не менее он нравился Елене, и она вполне была довольна, что ее красота не увядает.

Вместе со своим бойфрендом Елена занимала роскошный особняк на *** улице. (Впрочем, у нее был еще один загородный трехэтажный коттедж, в котором она любила отдыхать.) Ее дочь Ирина унаследовала от матери взбалмошный непредсказуемый характер, железное упрямство и глубокое самомнение. От Белосельского же ей досталась лишь непреклонная воля и желание идти наперекор всему миру. Почти предоставленная сама себе, Ирина водилась с подозрительными шумливыми юнцами, которые пышно именовали себя «Полночными Койотами», и в черной кожаной куртке, длиннющих черных сапогах разъезжала по всему городу на мотоцикле без шлема. Ее брат Иван был под стать своей сестре. Он вообще примкнул к неформальному музыкальному юношескому объединению, и вместо того, чтобы посещать школу, наигрывал на гитаре визгливые мотивы. Воспитанием своих отпрысков Елена не собиралась заниматься. Когда Ирина и Иван были совсем маленькими, Елена пробовала нанимать домашних учителей, но увидев, что ее чада не стремятся к знаниям, оставила эту бесполезную затею. Затем были постоянные финансовые крахи, взлеты и падения. Иногда случалось так, что Елена рисковала потерять и недвижимость, и счет в банке, и всегда ее выручал Белосельский. Он вообще редко навещал своих собственных детей. Он не привык с ними встречаться, они были для него чужими. Он привык к тому, что они всегда требовали у него деньги, а потом не желали его и вовсе видеть. Тем не менее Белосельский считал себя обязанным по отношению к Ирине и Ивану и всегда приходил им на помощь.

И теперь после звонка Елены, хотя было уже далеко за полночь, он мчался к жене.

– Хотите, шеф, я запрошу данные через спутник и мы узнаем о передвижениях Вашей супруги? – предложил Виталий.

– Нет, не нужно отвлекать наши ресурсы. Сейчас все разрешится.

Белосельский ворвался в дом с такой стремительностью, что чуть было не сшиб с ног бойфренда жены, который стоял посреди холла с бильярдным кием в руках и глупо ухмылялся. Алексей не удостоил его своим приветствием и только сказал:

– Елена мне звонит в полночь, а ты играешь в бильярд? Не наигрался в клубах?

– Не кипятись… Я-то здесь при чем? Это у Ирины неприятности.

– Что случилось?

– Она опять арестована за какие-то проделки. Разбила машину за десять миллионов и пыталась удрать. Твоя дочь не пострадала.

– Я это знаю. А тебя, как видно, кроме развлечений ничего не беспокоит? Мне иногда кажется, что я допустил ошибку, согласившись на твое присутствие в этом доме.

– Да, но взамен этого ты сам можешь приглашать самых красивых моделей Москвы…

Белосельский схватил наглеца на шиворот.

– Не вымещай на мне гнев из-за дочери. Это она разбила машину, а не я. И отпусти рубашку.

– Не смей так со мной разговаривать!

Белосельский отпустил наглеца.

– Ладно, я пошутил.

– Не смей делать мне постыдных намеков, иначе я обращу тебя в былое ничтожество. Станешь опять бродить по ночным улицам с грошами в кармане или подрабатывать в мужском стриптизе.

В это время их спор прервала Елена. Никита поспешил улизнуть. Белосельский смотрел на свою жену и словно не узнавал ее. Перед ним все та же женщина, которую он знал, но красота ее поблекла; она остригла свои длинные золотистые волосы, в уголках рта и около глаз появились сеточки морщин; кроме того, сильный макияж придавал Елене вид перезрелой красавицы из «Мулен Руж». Однако Алексей видел и ее душу – тщеславную, эгоистичную и почти бесчувственную.

– Давай спокойно поговорим. Никита прав: не стоит вымещать на нем досаду и гнев. Если бы ты занимался воспитанием своей дочери, то сейчас бы всего этого не произошло.

– Ирина опять попала в переделку?

– К сожалению, да. Но главное, что без единой царапины.

– Это главное, конечно, но есть и другая сторона.

– Какая же?

– Ты меня опять просишь задействовать связи, а мне этого не хочется делать. Ирина станет ответственной только тогда, когда поймет, что такое закон.

– Она ребенок. Ей всего шестнадцать лет.

– Это уже совершеннолетие. Ты ведь не была столь же наивной в ее возрасте?

– Так ты не поможешь?

Белосельский задумался на секунду.

– Ты заставляешь меня поступиться своими принципами. Хорошо, я позвоню кое-кому. Но это в последний раз. Я не желаю, чтобы ты меня дергала посреди ночи.

– Конечно! – со жгучей иронией воскликнула Елена. – Как будто она не твоя дочь.

– Разве не ты сама хотела, чтобы я не воспитывал ее?

– Боже мой! – вскричала Елена, начиная раздражаться не на шутку. Она схватила хрустальную вазу со стола и кинула ее на пол. – Ты опять меня изводишь! Мы это обсуждали раз сто! Ты все позабыл!

– Ты всегда начинаешь первая… неужели мы никогда не сможем говорить спокойно?

– Видимо, нет.

– Я всегда владею собой в отличие от тебя. Довольно упреков, Ирина будет освобождена утром. И вернется домой. Ты ведь этого хочешь?

– Да… Это должно быть и твоим желанием. А кроме того…

– Кроме того, что?

– У меня опять возникли расходы, – Елена твердо сжала зубы и взяла его за руку.

– Кто бы сомневался.

– Не надо иронии. Это самое малое, что ты можешь для нас сделать. Я не прошу у тебя тех миллиардов, которые ты тратишь на чужих людей.

– А где банк, который я тебе оставил?

– Прекрати.

– Если ты не сумела вести бизнес, то это не моя вина. То, что вместо опытных менеджеров твоей фирмой руководили проходимцы, которые в конце концов не только разорили тебя, но и заставили вмешаться меня. Я учредил тот фонд. А этот дом? Разве не я тебе его подарил?

– Ты обязан был это сделать.

– Не спорю. Но я вспоминаю об этом, чтобы ты хотя бы немного умерила свои аппетиты.

– Дополнительные расходы все равно будут.

– На новую машину я не выделю средств, это точно! В этом месяце точно нет.

– Понятно, – губы Елены сложились в гневную усмешку, – а своих приемных детей ты также ограничиваешь в расходах? Я слышала, у них даже личный шофер.

Белосельский резко приблизился к Елене.

– Не смей задевать Иву и Милоша.

Елена постаралась изобразить трагедию и принялась плакать.

– Елена, ты забыла одно…

– Что же именно?

– Я ведь различаю ложь и правду как свет и тьму. Скажи, на что тебе действительно нужны деньги?

Елена вытерла слезы и произнесла:

– Хорошо. Ну, про машину я не лгала. Мы с Никитой хотим спорткар последней модели. И для нашей дочери тоже нужна машина.

– Ирина же ездит на мотоцикле, а не на машине?

– Какая разница? Ты стал таким жадным!

– Еще на что деньги?

– Есть один проект, Никита предложил…

– Надо было с этого сразу начинать. Я отнюдь не читаю твои мысли.

С этими словами Белосельский бросился наверх, разыскивая молодого альфонса. Он нашел его в спальне в халате, неторопливо потягивающего виски.

– Мой друг, – произнес спокойно Белосельский, – ты считаешь, что все это игра? Так ты сделал сейчас неверную ставку. Не смей вытягивать у моей жены все деньги, понял? Иначе сейчас твое тело, сравнимое с торсом Аполлона, украсит вон тот подзеркальник… Если ты погряз в долгах, напрямую позвони мне, но не втягивай в это ни Елену, ни мою дочь! И не смей пользоваться ситуацией, чтобы тянуть доллары!

Тут молодой человек впервые обнаружил признаки раскаяния. Он принял столь плаксивый вид, что трудно было удержаться от смеха.

Показалась Елена.

– Я думала, что ты его убьешь.

– Наоборот, Аполлон сегодня не заслужил даже фингала. А вот над актерским талантом стоит поработать. Однако какая трогательная забота друг о друге… Не смею больше мешать вам. Ирина вернется утром, обещаю.

Выйдя за ограду дома, Белосельский нашел Виталия с сигарой в руках.

– Позвони начальнику полиции и скажи, что с ним хочет говорить Алексей Белосельский.

Глава 4. Лиза

Недалеко от *** площади, возле красивого белокаменного храма с золотым куполом пылилась «повозка Феспида», предназначенная для раздачи горячей закуски всем нуждающимся. Пища была неприхотливой – гречневая каша и небольшая порция мяса. Все это волонтеры неустанно и усердно раздавали длинной веренице обездоленных. Сегодня раздачей закуски заботливо руководил пожилой человек лет шестидесяти. Закутавшись в теплый пуховик и обмотав себе шарфом шею, он довольно живо и деловито накладывал порцию в специально приготовленные пластмассовые миски и также старательно наливал горячий чай.

Белосельский помнил почти наизусть все такие места, и в те дни, когда он не был занят в агентстве, он самолично смотрел за порядком, доверяя лишь собственным глазам. Был один из тех зимних дней, когда ощущаешь насколько беспощадно дыхание Его величества холода. Ветер безжалостно метал ледяные стрелы в лицо.

К Белосельскому подбежал краснощекий человек средних лет с несколько раболепным выражением лица.

– Все спокойно сегодня, Антон? Есть проблемы с продовольствием? – спросил Белосельский. – Смотри, ты отвечаешь головой…

– Все организовано, как Вы велели!

Антон тут же принялся скороговоркой доказывать, что он «обставил дело по высшему разряду». Но потом прибавил:

– А в следующем месяце, я думаю, понадобится чуть больше денег.

Белосельский пристально посмотрел на него.

– Ты получишь, не сомневайся… Но помни, если тебе нужно что-то лично, то есть не для общего дела, а для тебя самого – я тебе готов помочь отдельно, только не путай это с основным финансированием.

Антон принялся горячо заверять Белосельского в своей преданности и верности.

– Ладно, хоть ты и известный плут, но не из худших… Кстати, а что это за молодая леди в очереди? Я что-то ее раньше не видел.

Так воскликнул Белосельский, увидев в самом конце очереди нуждающихся худенький силуэт черноволосой девушки в довольно потрепанном пальто и с рюкзаком на плечах. Она сжимала в кулак замерзшие руки и время от времени подносила их к губам, чтобы немного согреться.

– Она приходит уже второй раз… Не знаю, кто она… мы спрашивали ее, но безуспешно… Могу снова ее расспросить.

– Не нужно… Ты можешь быть свободен.

Белосельский терпеливо подождал, пока девушка закончит «сухой завтрак» и выпьет горячего чая. Но когда он попытался с ней заговорить, девушка шарахнулась от него в сторону. На ее лице были написаны недоверие и ужас. Было видно, что с девушкой стряслась беда, но рассказать о ней у нее не хватает мужества. Белосельский хотел сначала протянуть девушке свою визитную карточку, но затем передумал и отошел в сторону.

Насытившись, девушка обратилась к одному из волонтеров с каким-то вопросом, но, скорее всего, не получив исчерпывающего ответа, на некоторое время остановилась в раздумье. Она подождала, пока главный «куратор» этого ресторана под открытым небом – человек лет шестидесяти, которого мы уже упомянули, – устанет раздавать порции и попросит одного из помощников его сменить.

– Кто этот человек, который обращался ко мне и предлагал помощь? – спросила девушка у старика, который, воспользовавшись отдыхом, мирно курил, прислонившись к обледенелому поручню.

– Который? А, этот? Он все это организовал. Он здесь главный. Это великий человек. Если бы не он, мы бы околели с голоду…

Девушка с небрежным любопытством бросила взгляд на Алексея, который сделал вид, что не заметил этой сцены. Но затем ее взгляд снова затуманился; налетел новый порыв ледяного ветра; девушка встрепенулась словно тростинка, уносимая неумолимым Бореем, и быстрыми шагами свернула в ближайший переулок.

Случаются удивительные встречи, которые меняют судьбу. Бывает достаточно нескольких секунд, чтобы ощутить всю значимость взгляда; хватает одного слова, одного жеста, чтобы заставить сердце биться по-иному, и кровь начинает сильнее бурлить в венах… Белосельский ощутил, как его захлестнуло странное наваждение, картины будущего вновь предстали перед ним в удивительно соразмерной последовательности – такие яркие, живые, реальные.

На следующий день именно в то же время повторилась та же сцена – девушка наскоро скушала свой довольно скромный «паек» и так же недоверчиво смотрела по сторонам, точно осторожный затравленный волчонок. Белосельский не стал к ней обращаться ни с чем. Но затем, когда она собралась уходить, за ней увязались какие-то подозрительные типы. Девушка ускорила шаг, но от нее не отставали. Белосельский подоспел как раз в то время, когда они попытались отнять у нее небольшой рюкзак, висевший за спиной. Солидный вид нашего героя и его дорогое пальто спугнули бандитов и они бросились наутек. Девушка опустилась на колени, затем почти упала прямо на снег и закрыла лицо руками. Белосельский бросился к ней и поднял ее с холодной промерзшей земли.

– Оставьте меня, уйдите… А, это Вы… Что Вам нужно?

– Ничего, я просто…

– Оставьте меня, уйдите.

– Хорошо… но сначала…

– Что сначала?

Она глядела на него недоверчивыми карими глазами, в которых было столько горечи и слез, что он внутренне невольно содрогнулся.

– Сначала давайте я Вас отвезу к родным…

– У меня нет родных.

– Так не бывает… Давайте я позвоню Вашей матери.

– У меня ее нет, и никого нет… и вообще, что Вам от меня надо?

– Лично мне – ничего… я… я правозащитник… меня зовут Алексей Белосельский.

– Я рада за Вас, но мне нужно идти.

– В такое время девушкам возвращаться домой одним небезопасно. Я хотел бы Вас отвезти.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Мне не нужно одолжений. И я Вас не знаю.

– Знаете. Вы же обо мне спрашивали… Я не причиню Вам вреда.

– Все равно отстаньте. Хотя нет, впрочем, Вы могли бы меня отвезти…

– Куда же?

– Есть одна родственница, но адрес ее я плохо помню.

– Очень хорошо, я рад. Скажите ее адрес и я Вас немедленно доставлю туда.

– Где же Ваша машина?

– Она подъедет, если Вы скажите адрес.

Девушка замялась.

– В машине вспомню.

Белосельский улыбнулся, как умел улыбаться только он, и приложил палец к сенсорной панели своего смартфона. Через несколько минут подъехал роскошный лимузин.

– Это не такси.

– Вы правы. Но это лучше, чем такси… Итак, куда же ехать?

Он открыл дверцу лимузина, усадил девушку на кожаное сиденье, а сам сел впереди – рядом с шофером.

Девушка отвечала невпопад.

Внезапно Алексей спросил:

– Вы мне не сказали Ваше имя.

Девушка слегка улыбнулась и не без легкого кокетства произнесла:

– Лиза.

Алексей улыбнулся.

– Итак, сейчас мы находимся на *** шоссе. Вы мне можете сказать, где обитает Ваша…

Девушка начала называть такие странные названия улиц, что Виталий хмурился.

Наконец, после получаса блуждания Белосельский произнес довольно строго:

– Лиза, сегодня, мне кажется, уже поздно искать Вашу родственницу, тем более в такой снегопад. Через час, боюсь, что дороги еще больше заметет. Я могу Вас отвезти туда, где Вы сейчас живете.

– У меня нет дома…

– Но…

– Мне некуда идти, – печально ответила девушка, – в полном смысле этого слова.

– Тогда Вам тем более нужно найти Вашу родственницу, которая о Вас позаботится. Сегодня же я думаю, что поиски нужно прекратить и отложить их до завтра. Я мог бы Вас отвезти в гостиницу или в мотель, но это плохой вариант. Такой юной девушке без друзей, без родственников небезопасно оставаться одной в большом чужом городе. Поэтому Вы можете переночевать не в отеле, а в гостевом домике…

– Что за гостевой домик?

– Гостевой домик, который является частью моего особняка. Сейчас он пустует.

– И сколько мне он будет стоить?

Белосельский внимательно посмотрел на Лизу.

– Как и в обычном отеле. Десять долларов за ночь, а утром я Вас отвезу к родственнице.

– Точно десять долларов?

– Точно.

– А если у меня их нет.

– Что ж, тогда со мной расплатится Ваша родственница, когда мы ее найдем.

– Я даже не знаю… Я Вас не знаю, и не люблю, когда мне делают одолжение. К тому же сейчас я все равно не могу заплатить.

– Я же говорю, что заплатит Ваша родственница.

– Но только одна ночь и все… утром я уйду.

– Конечно.

– Все это странно… Вообще, это безумие, что я села в Вашу машину и приняла Ваше приглашение… Я удивляюсь сама себе.

– Я не такой, как Вы думаете.

– Да? А какой же?

Белосельский промолчал.

– Если Вы сомневаетесь, можете переночевать прямо в моей машине. Но Вам, Лиза, будет неудобно и некомфортно. Тем более что машина должна вернуться домой. Так что самое разумное – принять мое предложение и переночевать в домике для гостей.

– А можно вопрос?

– Да.

– Вы часто таким образом приглашаете девушек, пользуясь их положением?

– Нет, Вы первая.

– Не верю.

– Лиза, я прошу Вас… Я клянусь, что не причиню Вам…

– Я согласна, да, но если Вы собираетесь что-нибудь со мной сделать, я выброшусь из окна!

– Договорились.

Белосельский перевел дух и дал приказ Виталию ехать домой.

– Вы можете откинуть вон ту планку и воспользоваться напитками из бара, там соки, шоколад.

Лиза воспользовалась его предложением и скоро ее губы слегка потемнели от черного шоколада. Видно было, что девушка все еще не насытилась. Белосельский глядел на нее почти с жалостью, но тут же взял себя в руки и откинулся на спинку сиденья.

– Я, кстати, заплачу и за сок, и за конфеты.

– Конечно, обязательно.

– Почему машина остановилась? Разве мы приехали?

– Да, сейчас я Вам помогу выйти, Лиза.

С галантностью настоящего джентльмена Белосельский отворил дверцу машины, подал руку девушке. Лиза увидела перед собой очертания трехэтажного дома, выстроенного из красного и белого камня и украшенного бесчисленными башенками.

– Это Ваш дом?

– Да.

– Целый дворец! Вы здесь живете?

– Не только я, со мной еще живут Ива и Милош… Лиза, приложите к черной панели у входа свою ладонь.

– Зачем?

– Это такой особый электронный замок. Нужно приложить Вашу ладонь и назвать имя. Один раз только, пока панель не станет зеленой.

– Странно все это.

Она выполнила его просьбу и ворота открылись как в сказке «Тысяча и одна ночь».

Лиза с удивлением осматривалась вокруг, пораженная царившим великолепием и грандиозностью постройки. Особенно ее поразил красивый портик у входа с резным антаблементом. Она стряхнула снег с сапог и, сняв пальто, оказалась в роскошной гостиной, выдержанной в стиле барокко и рококо.

– Это и есть домик для гостей?

– Не совсем. Сначала предлагаю поужинать, а затем я покажу Вам домик для гостей, он расположен с другой стороны.

– Мне не особо хочется есть.

– Обещаю, ужин будет совсем легкий. Я не буду Вас смущать, Лиза. Сейчас я велю принести Вам блюда прямо сюда. Садитесь за этот столик, прошу Вас. Я пока поднимусь в свой кабинет, а после ужина отведу Вас в гостевую часть дома.

Лиза кивнула в знак согласия. Белосельский немедленно распорядился, чтобы подали самые изысканные блюда. Перед изумленной девушкой появились лучшие морские деликатесы, нежное филе индейки, запеченное в особом французском соусе, а на десерт – столь удивительные по композиции пирожные, украшенные виноградными лозами, что казалось, над их созданием трудился не кулинар, а ювелир.

В то время, когда Белосельский был у себя в кабинете и ждал, пока поужинает его подопечная, на винтовой лестнице появился Милош. Он с удивлением стал рассматривать незнакомку и даже решил пойти поздороваться. Заметив Милоша, Лиза от неожиданности выронила вилку из рук. Но молодой человек не сказал ни слова и скрылся в дальней части дома. Лиза вытерла губы салфеткой и продолжила осматриваться по сторонам, точно ей все еще грозила опасность. Золотая люстра с лепестковыми плафонами лила мягкий свет, который красиво освещал интерьер гостиной; шелковые кресла с гнутыми ножками отнюдь не смотрелись враждебно; серебряные жирандоли размещались на вделанных в стену специальных полках-подставках и напоминали факелы в средневековом замке.

Лиза опять услышала шаги. Она сначала вздрогнула словно птичка, застигнутая врасплох, но затем слегка улыбнулась. Это был Белосельский. И сейчас, в этой гостиной при свете люстры, он мог увидеть, какой редкой красотой обладала девушка: у нее были густые шелковистые черные волосы как вороново крыло; бархатистые карие печальные глаза; прямой нос; притягательные губы; единственным недостатком ее внешности была некоторая бледность, ее щеки не пылали румянцем, а в глазах не было той задорной искорки, которая отличала Иву и других счастливых детей. Фигура Лизы – еще не до конца развитая, хрупкая, изящная, полная подлинной утонченной женственности, – походила на стебель тростника, который неустанно колеблется от ветра. И от этого Лиза немного создавала впечатление некоего воздушного, почти бестелесного существа, похожего на эльфа, фею или пери, поражающего трогательной печалью карих глаз, блеском растрепавшихся волос, удивительной мелодией голоса. Глядя на эту девушку, такую юную, беззащитную, Алексей испытал потрясающее неведомое чувство, нечто вроде умиления от того, что может хотя бы немного заботиться о ней.

– Это Вы… я просто видела…

– Что Вы видели, Лиза?

– Впрочем, неважно, – ответила девушка, – я Вам признательна за ужин. Но я не хочу злоупотреблять…

– Вы не злоупотребляете ничем, Лиза.

– И я не уверена, что смогу за это заплатить так скоро, как мне хотелось бы.

– Мы же договорились, что Ваша родственница…

– Моей родственнице вряд ли будет по силам заплатить за такой дорогой ужин.

– Ну вот, мы опять начинаем спор.

– Послушайте, – вскричала Лиза, вставая из-за стола, – я, может, и кажусь Вам совсем наивной, но я не полная дурочка. Я прекрасно все понимаю. Я не хочу злоупотреблять. Я говорю нет, значит нет!

– Хорошо, я больше не настаиваю, – ответил Белосельский с легкой досадой.

– И завтра мы отправимся на поиски моей тети, которая Вам заплатит за мой ночлег у Вас дома и частично за ужин. Почему Вы улыбаетесь?

– Потому что ужин стоит не так дорого… И давайте лучше забудем об этом. Считайте, что…

– Я не нуждаюсь в подачках. У меня есть своя гордость.

– Я не сомневаюсь.

– Представляю, что Вы обо мне думаете.

– Нет, – вырвалось у Алексея, – я ничего такого не думаю. Я умею разбираться в людях и отличаю правду и ложь как свет и тьму. Если бы Вы знали меня ближе… Вы прекрасная девушка, Лиза. Вы просто попали в беду.

– Странный Вы человек, – отвечала Лиза, слегка покачав головой. – Итак, я готова. Отведете меня?

– Конечно, пальто можете не надевать, домик для гостей соединен переходом. Так что на улицу выходить не нужно.

Лиза кивнула в знак одобрения. Белосельский поднялся с ней на второй этаж и прошествовал по холлу, когда с верхнего балкона раздался веселый голосок Ивы:

– Добрый вечер, дядя.

Но увидев, что ее опекун не один, а рядом с ним идет незнакомая девушка, Ива нахмурила брови и скрылась.

– Кто это? – спросила Лиза.

– Это моя приемная дочь, Ива.

Лиза тут же захотела спросить, есть ли у Алексея свои дети, но вспомнила, что невежливо задавать слишком много вопросов. Они миновали ряд бесчисленных переходов, казавшихся запутанными как в лабиринте Дедала, но все кругом блистало роскошью – арки, лепные розетки, камины, пилястры. Наконец Белосельский отворил дверь, но сам дальше не двинулся.

– Это Ваша комната, Лиза. Отдыхайте. Вас никто не побеспокоит. Если Вам что-нибудь понадобится, позвоните мне. Вот телефон.

Он сунул ей в руку светящуюся трубку.

– Я не могу это принять… этот телефон… это слишком дорогая вещь.

– Вернете утром, всего на одну ночь.

– Только на одну ночь, и Вы не будете меня уговаривать ничего принять от Вас. Обещайте. Только при этом условии я остаюсь. Обещайте же!

Белосельский пообещал. И затем, пожелав Лизе спокойной ночи, медленно направился к себе в кабинет.

Лиза тем временем несколько минут разглядывала белоснежную спальню в стиле барокко. Ее внимание привлекла несколько массивная кровать с изголовьем, украшенным золотыми виньетками; на белой консоли стояли серебряные жирандоли; на бархатной оттоманке с длинными, как у цапли, «ножками» были разбросаны атласные подушки. Заглядывать в шкаф Лиза сочла некрасивым поступком, поэтому, отказавшись от намерения найти там пижаму, она сложила верхнюю одежду на ромбовидный пуфик и закуталась в одеяло. Она была утомлена; в ее голове роились мысли, беспорядочные, хаотичные; будущее по-прежнему ей представлялось чем-то туманным и неопределенным. Что принесет ей утро? Что будет с ней завтра? Как она сможет расплатиться за ночлег и ужин? И главное – что подумает о ней Алексей? Почему он делает что-то для нее? Может, он делает это всегда? И она для него лишь одна из немногих?

Белосельский же сидел в своем кабинете и тоже думал о Лизе. Как помочь этой девушке? Как заставить ее понять, что он в состоянии предложить ей бескорыстную поддержку, не требуя ничего взамен? И главное – поверит ли Лиза в его намерения?

Его размышления прервал Виталий, явившийся с вечерним «докладом».

– Звонил Сафронов, он хочет, чтобы Вы завтра обязательно присутствовали на совещании в агентстве.

– Это я знаю, что еще?

– Несколько более или менее незначительных звонков из Ваших фондов в Ростове.

– Я не могу этим заниматься. Да, я знаю, что сейчас там происходит, но я пока нужен здесь. Отправь кого-нибудь, чтобы остановить то, что происходит.

– Будет выполнено. Дарья хочет взять несколько свободных дней.

– Зачем?

– Она должна съездить к родственникам.

– У нее только приемные родители.

– К ним она и хочет, хотя бы на неделю.

– Она мне нужна здесь, точнее, понадобится.

– Самина ее сможет заменить.

– Нет, она не хочет больше выносить Иву, поэтому Дарья выбрала совсем неудачное время… Ну ладно, пара-тройка дней – куда ни шло еще, но неделя – много.

– И последнее… – Виталий немного замялся. – Мне нужны инструкции по поводу… насчет девушки, которую мы привезли сегодня…

– Насчет Лизы? Ты что-то имеешь против?

– Что Вы, шеф? Вы меня неправильно поняли… Просто я хотел бы знать… ведь Вы уедете завтра… точнее, завтра у Вас трудный день… а эта девушка останется в доме… Мы ведь не знаем кто она…

– Я знаю кто она. Твои страхи напрасны. Лиза пока поживет здесь.

– На каких условиях?

Белосельский посмотрел на Виталия, который сразу съежился от взгляда патрона. Воцарилось молчание.

– Мне что-то не нравится твой намек. Я что, по-твоему, могу себя вести недостойно? Даже Самина отделалась бы шуткой. Но ты… не ожидал этого…

– Прошу прощения, шеф, дело в том, что…

– Я требую уважительного отношения к Лизе со стороны всех. В мое отсутствие чтобы никто ей даже слова плохого не сказал, я уж не говорю про что-либо другое. Если она захочет уйти, предупредишь меня. Но я полагаю, она останется здесь… остальное тебя не касается… Ты обеспечишь девушку всем необходимым, понял? Лично за всем проследишь!

Виталий стал кивать в знак согласия, но по виду его было заметно, что он озадачен.

– А теперь давай к нашим главным делам.

– Да, завтра нам предстоит день весьма непростой.

– Почему же? Ведь те усилия, которые мы затрачиваем, не спасают чью-либо жизнь? Ты разве сожалеешь о чем-то? Ладно, довольно сентиментальностей… Теперь докладывай.

– Я убедил Нечаевых, что Вы готовы не только выступить в суде, но и действительно обладаете реальными силами, чтобы выиграть процесс. Я рассказал, что Вы не совсем обыкновенный правозащитник, который любит сотрясать воздух пафосными речами, а человек слова и дела, и если уж за что взялись, то непременно доведете до конца.

– Ты упомянул, что когда я подключаюсь к слушанию дела, то всегда выигрываю его?

– Да, но именно это как раз и вызвало у них сильнейшее подозрение. Ведь в газетах всегда упоминается, что Вы один из самых богатых людей России… Журналисты не упускают случая, чтобы Вас не «уколоть». Они ведь считают, что такие понятия, как богатство и справедливость находятся на противоположных полюсах.

– Но ты их убедил?

– Не совсем, но они сами признали, что у них нет другого выхода, кроме как принять Вашу помощь. Ведь все адвокаты, как Вы знаете, от них отказались, так как их противник не только обладает властью и влиянием, но и является известным ресторатором Москвы и дружен с влиятельными лицами.

– Мне хотелось, чтобы Нечаевы согласились принять от меня поддержку без всякого давления. Я не могу действовать против их воли. А ты говорил с Коробцевым еще раз? Ведь именно он порекомендовал обратиться ко мне…

– Коробцев хотя тоже считается правозащитником, но у него ни Вашего влияния, ни возможностей. Он только может брать силой голоса.

– Да уж, этого у него не отнимешь, но тоже честный человек. А таких немного! – произнес Белосельский. – Правда, он меня недолюбливает, считает снобом и неискренним, но мне это безразлично. Хорошо, вернемся к Нечаемым. Будем придерживаться первоначального плана. Судья куплен, ты мне давал досье этого жреца Фемиды. Я не прочитал и половины досье и выбросил его в мусорную корзину. И как земля носит таких людей… Ну ничего, он скоро ответит за все… Кроме всего прочего, наш противник – известный ресторатор, он связан с самыми жуткими головорезами Москвы.

– Да, я уже определил какие это группировки и составил план на случай атаки и защиты. Нам понадобится шесть «легких групп» и одна «тяжелая».

– Хорошо, раз файл готов, пришли его мне, завтра я отдам его Сафронову и он выделит нам людей.

– Я думаю, что на этот раз они будут атаковать нас со всех сторон. Мы потревожим осиное гнездо.

– Да, зато в случае победы я испытаю чувство огромного облегчения. Ведь ресторатор – крупная рыба. У нас давно таких не было.

– Очень опасные люди, мстительные… И ни один здравомыслящий человек не осмелится выступить против них.

– Как ты знаешь, я всегда берусь за безумные и неосуществимые идеи… Хорошо. Ты отлично поработал. Можешь идти.

Оставшись один, Белосельский вновь стал думать о предстоящем выступлении на суде в качестве свидетеля. Но иногда он возвращался мыслями к Лизе, и на его губах появлялась легкая улыбка.

* * *

Проснувшись, Лиза сначала не могла понять, где находится. Прошлое казалось ей сущим кошмаром, и она хотела забыть его. Но настоящее – точнее, обстановка, в которую попала девушка, – скорее напоминала сказку.

Перед ее глазами все еще мелькали бесконечные дороги, пыльные поезда, неказистые станции, окрики кондукторов, обидные замечания… Еще вчера ей негде было жить, нечего есть, она ощущала себя несчастной, потерянной, заблудившейся в жестоком мире, и вот теперь, находясь в красивой гостеприимной комнате, комнате, которая была к ней так добра и где она так сладко уснула, Лиза еще раз протерла глаза, чтобы убедиться лишний раз, что она не грезит наяву. Обнаружив в ванной все необходимые принадлежности и наскоро причесавшись, Лиза решила выйти из «укрытия» и найти Алексея. Но едва она вышла, как несколько смутилась, увидев ряд бесконечных комнат и переходов. Впрочем, дойдя до конца красивого холла, Лиза наткнулась на невысокую девушку, которая, по-видимому, ждала ее и предложила проводить в гостиную.