Текст книги "Время посмотреть вверх. Сборник рассказов"

Духи над водой

Они шли, едва касаясь замёрзшей поверхности озера. Сердце сжималось, глядя на них. Тонкий лед расползался трещинам. Они начинали светиться изнутри, а по воздуху плыл тихий звон.

Я стоял на берегу, затаив дыхание. Руки тряслись от осознания того, что у меня получилось. Я сбежал из дома. Вернулся сюда, лишь бы увидеть их. И вот они. И это не чья-то выдумка.

Они появлялись только с первыми заморозками, словно были предвестниками зимы. Многие так и считали. Однако, я знал, что это не так.

Их видели в разных местах. От крупных рек до мелких прудов и озёр. Высокие, сотканные из света фигуры вышагивали тонкими ногами по поверхности воды, собирая вокруг себя потусторонние огоньки.

Моя сестра утонула на этом озере год назад. Провалилась под тонкий лед, а я не смог ее вытащить. Лишь вымок в ледяной воде и чуть не умер в больнице от пневмонии.

Жить тогда не хотелось. Моя сестренка… Маленькая, солнечная сестренка, которая доверилась мне и пошла на это чертово озеро. До сих пор помню ужас в родных глазах.

Единственное, что сводило с ума – разливающееся сияние, которое успел увидеть до того, как потерял сознание.

Порыв ледяного ветра заставил вздрогнуть и отвлечься от мыслей. Вовремя. Существа остановились. Одно из них – самое большое опустило голову и скользнуло тонким щупом под лед. Там, где с самого их появления разливался тот самый свет. Мигая, он начал приближаться к поверхности, пока не заполыхал так ярко, что я был вынужден прикрыть глаза.

Они не забрали ее тогда. Это было не их время. Но сейчас…

Когда я, наконец, проморгался, на озере появилась еще одна фигурка. Маленькое, тонконогое существо подняло хобот и радостно затрубило. Остальные, подхватив его «песню», тоже задрали вверх морды, затрубили и начали светиться, постепенно исчезая. Исчезая…

– Нет! Постой, Деми! – я яростно замахал руками, пытаясь привлечь внимание. – Пожалуйста! Деми!

Она не слышала. Моя маленькая сестренка, ставшая чем-то новым, не слышала меня. По лицу потекли горячие слезы, я закричал, срывая голос:

– Д-е-ем-и-и! По-о-о-ст-о-ой! – что, что сделать, чтоб она меня услышала?! Я должен попросить прощение, я должен сделать хоть что-то!

Лед под ногами казался ужасно тонким и ненадежным. Шагнув вперед, с ужасом услышал тихий треск. Мне пару шагов, всего пару, лишь бы Деми меня увидела! Лед затрещал громче, и я закричал громче:

– Д-е-ем-и-и! Пожа-алуйста!

Шаг, еще шаг. Лед под ногами треснул, и я с громким криком рухнул воду. Испуганно замолотил руками, вновь чувствуя, как меня охватывает паника. И лишь поэтому не ощутил, когда меня обнял тонкий щуп большого существа, выдергивая из воды и ставя на безопасный берег.

Из-за его ноги робко выглядывала моя сестренка. Дух подтолкнул ее ко мне и Деми, расплакавшись, упала в мои объятья.

– Деми, прости меня, маленькая, прости. Я не хотел, я не знал… Прости меня… – она обняла крепче и, отстранившись, закрыла мне рот ладошкой.

– Все х-хорошо… – она всхлипнула и улыбнулась. – Ты не виноват… Я так р-рада тебя в-видеть.

Я не заметил, как опустился на землю, сжимая Деми в объятьях. По щекам текли слезы, я вновь проживал те моменты, когда видел маленькое, хрупкое тельце в гробу. Но сейчас чувствовалось её тепло, дыхание. Она была живой, и я чувствовал это.

Сколько мы так просидели – не знаю. Только в какой-то момент Деми отстранилась. Ей было пора уходить. Я и так задержал ее здесь слишком долго.

– Мне пора… Спасибо, что пришел. Обними за меня родителей.

Тонконогие, сотканные из света существа шли по тонкому льду. Самый маленький из них прощался – трубил, запрокинув голову вверх. Я махал им с берега и знал. Однажды мы встретимся снова.

Хранитель Леса

Горелые леса стояли везде, куда ни кинь взор. Черные ветви тянулись к небу в безмолвном плаче. «За что?» – спрашивали они, – «В чем мы повинны?» Сизый туман пытался скрыть черную землю, дать иллюзию на то, что хоть что-то осталось живым, но я видела лес умирающим. Все еще казалось, что вокруг нестерпимый жар пламени и слышится треск сучьев. Что этот ужасный день не заканчивался.

Я очнулась спустя неделю, когда по мертвой земле забарабанил дождь, принеся с собой саван тумана. В воздух смешались запахи сырости и тоски. Слезы и пепел сердца почти умершего хранителя. Меня.

В тот день Лес разбудил меня не сразу. Мудрый и древний, он надеялся справиться сам, не тревожа юную хранительницу. Но не смог. Я проснулась от тревожного шелеста опавшей листвы, глухого стона пожираемой огнём древесины. Пламя уже подбиралось к сердцу чащи. Как знать, может дай он увидеть пожар раньше, можно было бы все предотвратить. А может, и нет.

Началось все с тлеющих углей костра, оставленных человеком. В тот вечер госпожа Ветер гуляла по лесу, заглядывая в дупла деревьев и напевая свою извечную песню. Подол ее платья разметался далеко по лесу, потревожив угли, и дал им новой пищи для жизни. Они вспыхнули, а испугавшаяся госпожа Ветер разнесла на запылавшем подоле яркое пламя по округе.

Удалось вывести зверье. Так решил Лес, и я вынуждена была подчиниться. Полыхающее зарево прикрывало меня и мою магию, а потому все они остались живы и нашли приют у соседнего хранителя. Когда я вернулась – Лес догорал. И он знал об этом, отсылая меня подальше. Пытался не утянуть меня вслед за собой. Однако, ничто не могло меня заставить оставить свой дом. Я слышала его тихий плач-стон и чувствовала, как по моим щекам текли слезы.

Но я ничего не могла сделать.

Пожар закончился так же быстро, как и начался. Прошелся по высохшему после жаркого лета лесу, оставив лишь черное пепелище. Куда ни посмотришь – черные остовы, да зола. Ни листочка, ни травинки, ничего живого здесь больше не было.

Вокруг все было мертво. Ни зеленого листика, ни травинки, но отчего-то сердце моё ещё билось. Я помнила, как захлебываясь плачем, вернувшись в сердце дома, где, свернувшись клубочком, должна была встретить смерть. Но я жива, а Лес нет. В груди чувствовалась пустота, там, где раньше сияла прочная нить связи. Почему я все еще здесь?

«Тебя это устраивает?» – прошелестел господин Ветер. Он со своей супругой, уже приходили извиняться, но легче от этого не было.

– Не тебе об этом спрашивать, – всхлипнула я. Сердце разрывалось при виде мертвого дома, но я отчаянно пыталась найти хоть что-то живое. Я ведь жива.

«Здесь больше нет никого» – ответил он. – «Так тебя это устраивает?»

– Нет, – замотала головой я. – Нет, нет, нет.

«Так исправляй»

***

Я поднялась с колен, отряхнув руки от земли. Справа и слева все также тянулись мертвые стволы. Но теперь, среди них притаилось что-то еще. Еще маленьких, хрупкие, но уже проклюнувшиеся семена, с которыми я поделилась силой. Дети моего Леса вырастали из пепла, направляемые твердой рукой. А внутри меня вновь шумел Лес.

Все еще можно было исправить.

77
  Изображение от Harryarts на Freepik


[Закрыть]

Хранитель Города

Ч-ш-ш, видишь, я пытаюсь поймать ритм? Это не так-то просто, когда в твоем распоряжении целый город! Только отвлекись, а машины уже вновь застряли в пробке и гудят совсем без системы!

Знаешь, а меня никто не спрашивал, хочу ли быть Хранителем города. Просто взяли и стерли всю мою прошлую жизнь. Только знаю, что когда-то жила здесь сама, раз старые улицы отзываются чем-то знакомым внутри.

Я не любила день. Эту ужасную суматоху, когда все спешат куда-то, носятся, а машины гудят слишком громко. Потому тормозила движение и портила погоду, лишь бы не слышать всю эту какофонию. Мне ведь никто не объяснил, как быть Хранителем.

Я любила ночь. Зажигать уличные фонари и, купаясь в их сиянии, гулять по опустевшим проспектам. Мне нравилась тишина. Заглядывать в дома, смотреть на чужие семьи… Делать хоть что-то, чтобы не чувствовать себя одинокой в этом городе. Даже спрашивала совета у зданий и с обречением ждала нового утра и новой головной боли.

Наверное, я бы сдалась. Не понимая, что и как делать, сошла бы с ума, чувствуя, как город противится моей воле, пытаясь жить привычной жизнью. Ведь кто я? Очередная Хранительница. Правда, задержавшаяся теперь уже почти на сотню лет.

Но в один из дней я просто-напросто услышала один из разговоров горожан.

«Ощущение, что нас прокляли!» – жаловался один другому. – «Я уже неделю не могу добраться до работы нормально! А это чертова погода? Да и вообще здесь стало на редкость неуютно. Надо уезжать»

«Подожди», – отвечал второй. – «Ты видел каков город ночью? За его красоту и свежесть я готов простить все!»

«Да ты неисправимый романтик» – ответил ему первый, а дальше я не слушала.

Ведь я поняла очевидную истину. Люди чувствуют мой настрой. Им неуютно в городе. Я порчу жизнь не только себе, но и другим. Отличный Хранитель.

С того дня я стала прислушиваться к разговорам. Подмечать свои ошибки. Мне было неимоверно стыдно за свое поведение. Город, наконец, откликнулся на мои просьбы после стольких недель борьбы, и открывался с новых сторон.

Я все также не люблю день. Слишком шумный и яркий, но в нем есть и своя изюминка – музыка. Я создаю ее из цокота каблучков, сигналов машин, детского смеха и много другого.

Я все также безумно люблю ночь. Зажигаю уличные фонари и смотрю на огни окон. Город мой издалека похож на игрушку, и я знаю, что ему это тоже нравится.

Я слушаю разговоры. Подмечаю ошибки. Знаю, что нравится. Да и просто живу своей жизнью. Так что не бросай слов на ветер, я ведь услышу.

А теперь мне пора. Рада была поболтать, но на мосту вновь пробка, а в моих планах сегодня новая мелодия.

А как звучит твой город?

Хранитель Ночи

Я четко помню, как родилась. День клонился к вечеру, голубой цвет постепенно исчезал, сменяясь яркими красками заката… Оранжевый, красный, малиновый… А потом словно кто-то сдернул покрывало, моё тёмное, бархатное одеяло, разметав его по небосклону. Так родилась я – Хранительница Ночи.

Первое время я была очарована Ночью. Почему все считают, что в темноте притаился страх? О, ночь наполнена жаркими взглядами, тихим голосами и волшебными сказками. Остальное она скрывает от чужих глаз. А цвет – разве тривиально черный? Глубокий синий, слегка фиолетовый к краю горизонта, шелково-бархатный…

Помню, как просидела на берегу своих Чертогов всю ночь. А затем она звездным плащом опустилась мне на плечи, уступая свой черед наступающему утру.

Мы шли с Хранителем Дня об руку, творили маленькие чудеса, растягивали наши единственные встречи – закаты да рассветы. Лишь изредка нам удавалось полноценно насладиться друг другом. Такие дни люди называли солнечным затмением. Глупые… Разве может быть затмением миг желанного свидания?

А в один из дней после наших встреч небо стало бесцветным. Плащ ночи не покинул мои плечи, баюкая зарождающуюся под сердцем жизнь. И Хранитель Дня взял мое время, давая время на отдых. Лишь на короткое время ночь опускалась на землю, давая такую необходимую поддержку моему супругу.

В день летнего равноденствия все разрешилось. В миг равенства Дня и Ночи наша дочь огласила мир первым криком. Светлая ликом, она имела месяц на лбу и россыпь звезд-веснушек по щекам. Мы нарекли ее Белой Ночью. В её пору небо снова становилось бесцветным, неся в себя отголоски лучей дня и едва показывая звезды с плаща Ночи. В её пору люди не спали вместе с нами.

Я любила наблюдать, как День и Ночь сплетаются на горизонте. Тогда мы с супругом вместе добавляем красок на небосклон, даря людям новое чудо. У него в запасе кружево облаков – у меня россыпь созвездий. И еще ни разу наша картина не повторялась.

88
  Изображение от Freepik


[Закрыть]

Но всему наступал свой черед. Я ступала по миру ночью, укрывая под плащом дочь. Миллиарды звезд сверкали на моем плаще. Они несли с собой сны, сказки и мирские надежды. Я любила Ночь, но больше всего я любила искру зарождающегося дня. Ведь тогда наша семья вновь была вместе.

Подними голову вверх, человек. Может, тебе посчастливиться увидеть нас… А пока посмотри. На небе загораются новые звезды – это мы с Белой ночью шьем новый узор.

Хранитель Воды

Ты знал, что мы все состоим из звездной пыли? Я помню времена, когда всю эту планету покрывала вода. И помню, как в неё срывались звезды с плаща Ночи, оставляя в воздухе свой след. Пепел от них медленно опускался в мои воды, где зарождалась жизнь.

Я была самой первой Хранительницей. Видела, как все начиналось. И знаю самую главную тайну, но о ней скажу чуть позже.

Камни звёзд становились сушей. Орошаемые моими водами, давали жизнь растениям, а затем и первым животным. Так начиналась жизнь.

Суши становилось все больше, и все больше живности нуждалась во мне. Получившие тела из звездной плоти, они нуждались во второй составляющей – воде. И я давала им её. Мне не было жаль.

Я создавала реки и озера. Щедрой рукой разбрасывала их по континентам, дабы напитывать землю жизнью. И земля отвечала мне тем же.

99
  Изображение от Freepik


[Закрыть]

Я видела, как меняется мир. Видела все – от начала и, кажется, до конца. Ведь воды мои стали грязны. Есть еще чистые озера, но большинство водоёмов уже загрязнены. Я была слишком добра к людям, а они слишком беспечны, хороня в водах бомбы и отходы. Я предупреждала их, насылая ливни, цунами и засуху. Они не понимали.

Многие Хранители страдают вместе со мной. Гибнут Леса и Поля. Хранители животных уже давно плачут, понимая, что ничем не могут помочь своим подопечным. Мир потихоньку угасает.

Помнишь, я говорила о тайне? Мы все состоим из звездной пыли. Но это не значит, что мы вновь возродимся из нее. Будь осторожней, человек.

Девочка-колокольчик

Жила-была девочка-колокольчик: волосы до пят да душа светлая. Улыбка кроткая, сердце доброе. Все её любили. Как не любить…

Девочка-колокольчик в фате до пят да платье подвенечном у зеркала плакала. Не хотелось замуж за вельможу местного, что старше намного. Да только воле батюшкиной не поперечишь.

Шла она через озеро по мосткам хрупким. Шла, не смотря под ноги, да провалилась. А подол венечный не дал вдохнуть в воде. Не нашли тела девочки-колокольчика в озере. Не отдало оно свою дочь.

Погоревал отец, да уехал. Вельможа новую невесту нашел, да и забыли все. А она не забыла.

Минул год. И расцвел на том озере цветок невиданный. Тонкий, хрупкий, желанный. Смех плыл над озером, манил к себе. Ждала девочка-колокольчик жениха. Руки тянула к нему из воды. Жить хотела, но не отзывался никто.

На следующий год еще пуще цветок расцвел. Побеги дал да оплел все озеро и мостки. Не ходили люди более по ним.

Еще год минул. Не находилось управы на дочь озера. Тонули дети, спутывал им ноги подвенечный подол да утягивали под воду белые руки. Девочка-колокольчик тоже хотела семью. Только жениха все не было.

Еще год минул. Оплел цветок все озеро, все также маня своей чашей из середины. Не дотянутся, не сорвать. Надежно спрятана душа русалки. Сторожат ее дети чужие, тянут руки из воды, матерей зовут.

А девочка-колокольчик все ждет свадьбы да платье расправляет. Озеро отца заменило, чужие дети своими стали, но все ей мало. Ждет любви русалка, жениха кличет.

Идет девочка-колокольчик по деревне, в окна смотрит. В мокрых волосах кувшинки белые да водоросли. Глаза мертвые в душу заглядывают, но бегут мурашки по коже от этого взгляда. Выходят мужчины на смотрины, повязанные не своей волей. Ищет русалка любовь, а видит лишь страх. Нет здесь для нее любви.

Вымерла деревня, пропали люди. Кто ушел, кто присоединился к детям. Затихла девочка-колокольчик. Лишь плач разносился над водой, да мерцал цветок в ночи.

Забрел юноша в деревню. Юный, молодой. Искал отца-вельможу, но не нашел никого. Остановился в его доме, вышел ночью к озеру, польстившись на зов девичий. Протянула к нему руки девочка-колокольчик и утянула под воду. Долго ласкала губы холодные, но не добилась ответа. Умер сын вельможи, так и не став женихом.

И плывет легенда о зачарованном озере да прелестной невесте. Коль сорвешь цветок заветный, выполнит озеро желание твое, да наградит невестой красоты невиданной. Только все мигает в ночи цветок и плачет девочка-колокольчик на озере, тянет руки свои из воды.

Коль увидишь свет на озере путник, беги без оглядки.

Dead-мороз

Холодно. В старых домах всегда холодно, но сегодня – в канун Нового года, было особенно морозно.

Закутавшись в плед, девушка сидела на диване и, не отрываясь, смотрела в темноту за окном. Точнее, на само стекло, которое запотевало от чужого дыхания с той стороны.

Странности начались еще днем. Мороз пробирался в квартиру, несмотря на горячие батареи и поставленную печку. Затем поползла по стеклам изморозь. Тонкая, можно было бы сказать изящная, не расти она острыми пиками в сторону девушки.

Затем во всем доме вырубило свет. Махом. Словно кто-то опустил рубильник. Без искусственного, но света, темнота за окном стала ближе. Ближе и еще страшнее.

Словно там, за окном, кто-то был.

Махнув рукой, девушка засела за телефон, привычно отвлекаясь. Мало ли что покажется в пустой квартире?

Затем завыл кот. Глухо, отчаянно, он не отрывал взгляда от окна и хлестал себя хвостом по бокам. Именно тогда-то она и увидела, как под чьим-то дыханием тает изморозь. На восьмом этаже. Кто-то смотрел на нее с той стороны.

Схватив кота, она попыталась успокоить его, но тот лишь шипел и вырывался. Маленькое тельце дрожало, уши были прижаты к голове. Он дернулся и ужом выскользнул из рук, прячась под диван.

Плюнув на кота, девушка ушла в другую комнату, но ощущение чужого взгляда не пропало, лишь усилилось.

Пиликнув, разрядился телефон. Слишком быстро, но на морозе вся техника ведь разряжается быстрее.

Быстро подхватив с кухни чайник с горячей водой и иконы из красного уголка, девушка вновь вернулась в зал. Тут хотя бы был кот.

Было тихо. Настолько тихо, что она слышала хриплые выдохи за окном. Ужас потихоньку накрывал с головой, заставляя сердце биться чаще, а саму девушку вздрагивать от любого шороха.

– Котя, иди ко мне, пожалуйста, – выдохнула она, пытаясь выудить кота из-под дивана. Тот, шипел, но потом сдался, наверное, понимая, что бояться проще вместе.

Цепляясь пальцами за густую шерсть, девушка читала молитву, прижав крестик к губам:

 
Отче наш, иже еси на небесех!
Да святится имя твое,
Да приидет царствие твое,
Да будет воля твоя,
Яко на небеси и на земли,
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша,
якоже и мы оставляем должником нашим;
и не введи нас во искушение,
но избави нас от лукавого.
Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки.
Аминь
 

Это была единственная молитва, что она помнила, и девушка раз за разом повторяла ее. Тишина за окном сменилась неистовой вьюгой, дрожали окна, хлестали по стеклам ветви деревьев, чудились голоса и с каждым мигом становилось все холоднее.

«Глупая, все равно ничего не выйдет…»

«Жертва, нам нужна жертва… Только свежая, горячая кровь…»

«Иди к нам… У нас хорошо…»

«Не бойся…»

Голоса дурманили, звали наружу, просили открыть дверь, окно. Хоть что-нибудь, лишь бы пустить внутрь. Они плакали, кричали, пугали, умоляли.

«Ты всё равно умрешь»

Вскочив и не переставая читать молитву, девушка, прижимая к себе мелко дрожащего кота, добежала до кухни. Где-то здесь были свечи. Церковные свечи…

Огонек никак не хотел зажигаться, кот боялся огня, вцепился когтями в футболку и кожу, а вьюга за окном бушевала все яростней.

Наконец, теплый, мягкий огонек заплясал на тонком фитиле, и девушка чуть не расплакалась от облегчения. Мороз за окном взвыл еще пронзительней, понимая, что не имеет над ней власти и отступил, затаившись.

Всю ночь до рассвета девушка просидела на диване, укутавшись во все одеяла, что нашла, читая молитву и держа в руках свечу. И лишь когда первый луч солнца коснулся ее окна, она почувствовала, как чужой взгляд исчез.

Все еще опасаясь, она подошла чуть ближе к окну, выглядывая. Ледяная ладонь стукнула по стеклу со всей силы. Вскрикнув, девушка отшатнулась назад, обжигая руки плеснувшим из свечи воском и не сводя взгляда со скребущей по стеклу руки. Вслед за ней проявился и сам ее обладатель.

Синий, с белыми, слепыми глазами дед. Он скалился, пытаясь разбить стекло, но стоило девушке вновь зашептать молитву, как отпрянул, недовольно взвыв.

«Не в этот, так в следующий раз», – прошептал ветер, и старик растворился в лучах солнца, напоследок махнув рукой во двор.

Не выпуская из рук свечи, девушка вновь выглянула. Снег вокруг новогодней ели был пропитан кровью. А на ней, словно игрушки висели соседи.

Девушку вырвало на пол. Тихонько скуля, она вернулась в комнату, и вновь вцепились в свечу, шепчу молитву. Она понимала, что лишь свеча спасла в эту ночь. Карачун забрал свою жатву. И лишь чудо, что она осталась жива.