Текст книги "Иные"

Глава 11

Я добиралась до Тесвелла – конечного пункта назначения в начерченном мамой маршруте – почти двое суток. За все это время я ела один раз. Аппетита не было, да и желания лишний раз тратить деньги тоже. Не спала, даже когда ждала очередной фастрейн на большой станции. Боялась сомкнуть глаза, поэтому меня несколько раз вырубало прямо в вагоне.

Когда я вышла на платформу последней станции, то находилась в таком апатичном состоянии, что даже не пыталась соблюдать осторожность. Все-таки чувство поражения оказалось сильнее и теперь мелкими жуками щекотало сознание.

Ничего не вышло.

Скорее всего, они уже знают, где меня искать и совсем скоро перехватят!

Поэтому я не торопилась думать о том, как мне добраться до нужного адреса. А может, причина была в том, что дорога вымотала меня окончательно.

За вытянутым зданием станции виднелись подсвеченные верхушки городских построек. Даже в полутьме можно было понять, что Тесвелл – серый загрязненный городок. Слишком плотный слой облаков, сквозь который вряд ли когда-либо проглядывало солнце. Да здесь даже защитный зонт не работал! Видимо, у местных властей имелись куда более «важные» статьи расходов.

С трудом передвигая ноги, я направилась в зал ожидания, где ранним утром почти никого не было. Чувствуя слабость во всем теле, я первым делом присела на скамью у огромного витражного окна, чтобы дать себе время собраться. Решила, что все равно буду двигаться дальше. Бороться до конца. Ведь у меня имелся для этого железобетонный стимул – образ стоящей на платформе мамы.

Глаза слипались. Так хотелось спать, что я готова была лечь прямо здесь. Плевать, что это вызовет интересу служащих. Но пока я упрямо мучила мозг, прикидывая варианты дальнейших действий. Самый легкий путь – добраться на такси, но может не хватить денег. Можно еще расспросить людей, как доехать до нужной улицы на многоножках – общественных перевозчиках.

Я смотрела куда-то на каменный пол, выложенный выцветшей мозаикой, когда передо мной возникли чьи-то крепкие ноги. Медленно подняв голову, я встретилась с холодным изучающим взглядом женщины плотного телосложения в мужской одежде: куртка из грубой кожи, клетчатая рубашка навыпуск, бесформенные джинсы и тяжелая обувь.

– Черт подери, как ты похожа на нее, – не слишком дружелюбно заметила она.

Голос низкий, грубоватый. На лице – ни грамма косметики, сальные волосы с густой проседью зачесаны назад. Я нахмурилась, вглядываясь в лицо незнакомки. На вид ей не меньше сорока пяти.

– Бэт? – спросила я неуверенно.

С трудом верилось, что эта женщина могла оказаться сестрой моей худощавой и изящной мамы.

– Элизабет, – сухо поправила меня женщина и требовательно поинтересовалась: – Где Лорейн?

Я открыла рот, но так и не смогла произнести ни единого слова. Впрочем, проницательная Элизабет сразу все поняла. Шумно втянула воздух и, нахмурив густые брови, едва заметно кивнула.

– Двигай за мной, – негромко сказала она. – Только так, словно делаешь это каждый день.

Я даже кивнуть не успела, как она развернулась и зашагала к выходу. Спешно поднявшись, я послушно побрела следом. Удивительно, что мне так повезло. В голове крутились вопросы, и я начала их задавать, как только мы вышли на улицу.

– Как вы узнали, что я здесь? – спросила я, ежась от утреннего пронизывающего холода.

Бэт не спешила отвечать. Слегка прихрамывая, она шла прямиком на парковку, не обращая на меня никакого внимания.

– Сорока на хвосте письмо принесла. Без обратного адреса, – она резко остановилась и оглянулась на меня. – Я черт знает сколько торчу здесь. Уже думала свалить.

– Спасибо, что дождались, – выпалила я неловко.

Бэт слегка поджала губы и продолжила путь. Ее транспортом оказался довольно ухоженный хромированный минивэн. Похоже, она уделяла ему больше внимания, чем себе.

Пока я растерянно топталась и рассматривала машину, Бэт открыла заднюю пассажирскую дверь, но вместо того, чтобы усадить меня, начала заваливать его какими-то сумками из багажника.

– А… когда вы получили послание? – отвлекла я ее в какой-то момент.

Мне не давала покоя одна важная мысль.

– Вчера, – ответила она, не оборачиваясь, и мое сердце ушло в пятки.

– Вчера?

Бэт отвлеклась от своего занятия и глянула на меня как на назойливую муху. А я вдруг осознала, что это ничего не доказывает. Мама могла попросить Мэтта предупредить сестру, но кто знает, сколько времени спустя тетка заметила послание.

Мне до сих пор хотелось верить, что мама все еще на свободе.

– Так, залазь, – строго велела Бэт.

Я в недоумении посмотрела на заваленные сидения, а потом на родственницу.

– На пол, детка, – уточнила она, удерживая под мышкой пыльный свернутый ковер. Судя по всему, им она собиралась меня накрыть.

Я испытала неуютное чувство, как будто теткин хлам уже сжал меня со всех сторон и начал душить.

– Давай же! – поторопила Элизабет. – Мы через пост поедем, нельзя рисковать.

Торопливо стянув рюкзак, я неуклюже забралась в салон и легла спиной на пол.

– Вы так далеко живете? – спросила я, пока Бэт накрывала меня ковром.

– Нет. К себе не повезу тебя, детка. Дома дочь с маленьким ребенком, – а перед тем, как закрыть мое лицо, добавила: – Посидишь пока в конуре моего покойного мужа.

Это было последнее, что я услышала из уст своей тети, которую видела впервые в жизни. Не знаю, почему я вообще рассчитывала, что она будет со мной разговаривать. Но прежде чем меня унесло в беспокойную дрему, я невольно прислушалась, надеясь разобрать сквозь кантри музыку и гул мотора тетины слова, если она решится их произнести. Хотя сама я не горела желанием разговаривать. Пребывала в таком состоянии, что меня не пугала даже неизвестность.

И все-таки я не уснула – кости ныли от неудобного положения, тесноты и неровного пола. Поэтому я сразу заметила, когда на фоне приглушенной музыки раздались громкие голоса.

– Давно не виделись, Бэтти, – с ленивой усмешкой протянул какой-то мужчина басом.

– Это точно, – непринужденно ответила тетя. – Разве тебя не должны были выпроводить на покой, Фрэд?

– Пытались. Да зубы обломали о мой хер.

Они оба загоготали, а у меня холодный пот выступил на коже. Я умудрилась в два движения перевернуться на живот и уткнулась щекой в холодную резину. В голову полезли всякие мысли – когда не знаешь, чего ждать, фантазия работает на ура. Я ведь ничего не знала о своей тете! А вдруг Бэт вовсе не спасает меня, а пользуется случаем, чтобы подзаработать?!

Тем временем, разговор плавно перешел на другую тему.

– Так и рвешься тачку мою полапать, – недовольно заметила тетка. – Рисуешься, что ли, перед кем-то?!

– Угадала. Мы тут все пояса затянули – обстановка обязывает.

– Да ты че, – понимающе отозвалась Бэт и, судя по звуку, отстегнула фиксатор. – Какие-то проблемы?

Дверь открылась, машина дернулась, и я поняла, что Бэт вышла. А в следующее мгновение голос Фрэда уже раздавался в салоне.

– Не то чтобы, – нехотя пояснил он, а я превратилась в кокон, чувствуя каждое его движение. Он осматривал салон спереди. Я услышала писк сканера. – Приехали какие-то ряженые. Вроде спецслужбы отдельной. Протоколы выдали. А нам жопы напрягать… Блядь, Бэтти! Че за свалка сзади?!

– Расслабься, Фрэдди Крюгер. Просто старый хлам. Не сжигать же мне это дерьмо возле дома?!

Машину несколько раз дернуло. Явно раздраженный офицер вылез из салона.

Черт, черт, черт!

Сердце выбивало в ушах дробь. Я только и успела зажать рот, прежде чем дверь открыли уже сзади.

– Ты точно не заливаешь? – раздалось со стороны ног. – Мне теперь каждый сумарь проверять…

– Ой, да брось! Ты что, решил, мне так хреново живется, что я дурь стану возить?! Сам проверь, бери любую сумку наугад.

Послышалось недовольное бурчание, машина покачнулась, и я еле сдержала глухой стон, когда Фрэд наступил мне на лодыжку. Тяжелый ботинок едва не раздавил мои мышцы.

В голове зашумело, воздух почти не поступал в легкие, и все мое внимание сосредоточилось на жгучей боли в ноге. Слезы выступили на глазах, во рту появился привкус крови, так сильно я закусила губы. И в тот момент, когда я уже готова была закричать, тяжесть исчезла, но вместо нее мне на ноги свалилось что-то объемное.

– Хрень какая-то, – прокомментировал офицер. Следующая сумка упала мне на поясницу. Затем удар пришелся на голову и шею, так, что у меня в ушах зазвенело, а потом снова на ноги.

Я начала задыхаться. Нет, не от тяжести – от паники! Придавленная, зажатая, почти без воздуха, который едва просачивался через плотную ткань ковра.

– Ну, че убедился?! – со сдержанным недовольством спросила Бэтт.

Офицер медлил, а я старалась успокоить дыхание. Но с таким бешеным сердцебиением это было практически невозможно.

– Ладно… Багажник давай дерни.

Я не выдержала, и еще до того, как хлопнула дверь, приподняла рукой придавленный сумками ковер, чтобы глотнуть воздуха.

Страшно… Я вдыхала кислород пополам с пылью, скопившейся под сидением, и думала о том, что пару секунд назад была на грани обморока. Еще немного, и я потеряла бы сознание, а потом и вовсе задохнулась.

– Старый ублюдок, – рыкнула Бэтт, громко хлопнув дверью. Затем машина рыкнула и резко тронулась с места. – Ты там как?

– Не знаю… – сдавленно ответила я, пытаясь выбраться и поднять упавшие сумки.

– Обычно он ничего не проверяет. Видимо, ищут что-то, – задумчиво произнесла она. – Или кого-то.

Возвращая очередную сумку на сидение, я невольно застыла, уставившись в пространство. Даже думать не хотелось, что все это из-за меня. Я же не какая-нибудь преступница, черт бы их побрал! Неужели нельзя просто оставить меня в покое…

Всю оставшуюся дорогу, а это где-то три часа пути, я провела сидя. Нет, не на сидении, на полу, но хотя бы не под ковром. Желудок скулил от голода, хотя есть мне совсем не хотелось, даже подташнивало. А еще ноги постоянно затекали, хотя я старалась почаще менять позу. Поэтому я еле выдержала дорогу.

Не поверила своему счастью, когда минивэн наконец остановился.

– Все, приехали. Конечная, – хмуро сообщила Бэтт и вышла из салона.

Я буквально выползала из машины. Чуть не вывалилась наружу, когда с моей стороны открылась дверь, и едва сумела встать на одеревенелые ноги.

Мы остановились у деревянного забора с тянущимся вдоль него кустарником. За забором возвышался двухэтажный массивный дом с верандой, заброшенный и неухоженный, словно из старого фильма. Вокруг территории густо росли деревья с уже набухшими почками, и не было видно ни одного другого дома поблизости. Наверное, ферма.

– Ваш муж был фермером? – спросила я, едва поспевая за теткой, которая уже вошла во двор, толкнув дряхлую калитку, и уверенным шагом двинулась к дому.

– Охотником, – ответила она, не оборачиваясь.

– А тот офицер, он ваш знакомый, да?

– Да.

– А… здесь еще кто-нибудь живет поблизости?

– Соседей хватает, – тем же тоном ответила Бэтт, замерев у двери и шаря по карманах. – Еще вопросы?

Она сунула железный ключ в дверь, а я неловко отвела взгляд.

– Не бойся. Здесь тебе ничего не угрожает, – снисходительно уверила она. – Сюда даже бомжи не суются.

– Почему это? – спросила я, входя в темную прихожую.

– Муж не любил гостей, – поведала она ровным тоном. – И был тем еще затейником. Вокруг дома и на территории понаставил ловушек и капканов, так что даже я не все знаю, – она достала из кармана лучевой брелок и направила свет на диван, накрытый темным, изъеденным молью покрывалом. – Посиди, я пойду генератор запущу.

Я открыла рот, но так ничего и не сказала. Странная женщина. Странный муж. Странный дом. Хотя внутри он выглядел гораздо лучше, чем снаружи. Мумифицированные головы животных навевали жуть, но, в общем-то, здесь было довольно чисто и уютно. Либо муж Бэтт был педантом, либо она периодически сюда наведывалась.

Под дырявым пледом оказался вполне себе приличный диван, обитый темной кожей. И как только я села на него, поняла, что уже не встану. Прямо напротив располагался камин из темного дерева с красивой резьбой. Свет из окна падал прямо на него, позволяя во всех подробностях рассмотреть узоры ручной работы.

Наверное, я уснула с открытыми глазами, потому что когда комнату резко осветило, я вздрогнула, и только тогда поняла, что Бэтт уже давно вернулась. Она стояла возле выключателя и смотрела на меня.

– Тебя как зовут-то?

– Кристин…

– Готовить умеешь? – спросила она, двинувшись на кухню, которая была отделена от зала барной стойкой.

– Угум.

– Здесь запасов хватает. Вода есть, огонь разведешь, нагреватель…

– Вы здесь не останетесь? – прервала ее я.

Бэтт обернулась ко мне, но почему-то не спешила отвечать.

– Иди-ка ты наверх, поспи, пока я стряпаю ужин. А потом мы с тобой поговорим.

Почему-то этот ответ мне не понравился. Недосказанность смущала, но мозг работал вполсилы, так что я не стала строить предположения. Неловко поднялась с дивана и направилась к лестнице. Лишь в последний момент замедлила шаг и оглянулась на хозяйку дома.

– Отчего умер ваш муж? – спросила я непосредственно.

– От глупости, – ответила она тем же тоном. – По пьяному делу попался в собственный капкан и сдох от обезвоживания.

Я нахмурилась и машинально перевела взгляд в окно, выходящее во двор.

– Иди спать, детка. Давно это было.

На втором этаже располагалось несколько спален. Я выбрала самую дальнюю и, скинув рюкзак, не раздеваясь улеглась на узкую кровать. Стоило помыться, перевязать руку, поменять простыни, да хотя бы одеяло найти! Но не было ни сил, ни желания. Хотелось поскорее провалиться в темноту и уйти от роя мыслей, что беспощадно атаковали мой разум.

– Мама. Мамочка, где же ты?.. – прошептала я в пустоту комнаты. – Прости меня…

Вина и тревога, собирались щемящим чувством внутри и бетонной тяжестью оседали на сердце. Страшные картины того, что могли с ней сделать пробивали сознание дробью. Нет, они не убьют ее. Им нужно найти меня! И они сделают все, чтобы узнать это.

Темнота настигала меня постепенно, но уже не отпускала. Я не проснулась к ужину. И к завтраку тоже. Возможно, Бэтт не раз заглядывала в спальню, но решила не тревожить мой сон. Я потеряла счет времени, открывала глаза и упрямо закрывала их. Не хотела просыпаться, возвращаться в реальность, где боль мгновенно пронзала сердце, и нужно было отвечать за свои поступки и бороться с сомнениями.

Это началось вечером. Откуда-то изнутри стал разрастаться и распространяться по всему телу жар. Он постоянно будил меня и пробирался даже в сны. Мне снилось, что я горю, что меня сжигают заживо.

Помню, как проснулась вся мокрая, разделась до сорочки и легла прямо на пол. Тонкий пыльный ковер был холодным, и это приносило небывалое облегчение, будто на ожог хлынула прохладная вода.

Так я и очнулась на полу, когда ранним утром следующего дня Бэтт громко постучала в дверь спальни:

– Так, детка, пора вставать! Завтрак уже… – она запнулась, уставившись на меня сверху. – Ты чего тут делаешь? С кровати, что ли, упала?

Растеряно приподнявшись на слабых руках и оглядывая пол, я так и не нашлась, что сказать.

– Ладно. В любом случае, тебе пора просыпаться, уже почти двое суток валяешься. Сходи в душ, взбодрись. Ванная в конце коридора.

Взглянув на Бэтт и с трудом вникая в смысл ее слов, я лишь едва кивнула. Она покинула комнату, а я еще некоторое время сидела на том же месте. После долгого сна тело казалось чужим, а окружающее – нереальным. Словно я проспала не двое суток, а целый месяц!

Душ не помог мне взбодриться. Стало комфортнее от ощущения чистоты собственного тела, но мое состояние не улучшилось. Я двигалась как улитка и все время искала опору. Хотелось сесть, а в груди словно не хватало воздуха, и я судорожно делала глубокие вдохи.

Когда взялась перевязывать руку, не на шутку разнервничалась. Вдруг обнаружу заражение? Я могла долго себя обманывать, но внутри засело чувство, что с моим телом что-то не так.

Однако мои страхи оказались напрасными. Рана выглядела на удивление хорошо, несмотря на то, что я два дня ей не занималась. Возможно, волшебная лечебная субстанция помогла… Или еще что-то. Почему-то в голове пронеслась мысли о мутации, которая могла принести моему организму определенную пользу. Усовершенствовать его.

Но это были лишь мимолетные фантазии, которые я не воспринимала всерьез.

Когда я спустилась на первый этаж, Бэтт протирала навесную кухонную полку. Стол под ней был завален кучей приборов и кухонных принадлежностей. Видимо, она затеяла генеральную уборку в ожидании моего пробуждения.

– Ну наконец-то, – выдала тетка, услышав мои шаги.

Она тут же бросила свое занятие и принялась накрывать на стол.

– Садись, уже почти все остыло.

Завтрак прошел в молчании. Тетя быстро опустошила свою тарелку, а я смогла съесть лишь пару ложек. И то из уважения к хозяйке дома, которая продолжала сидеть за столом. Наконец ей надоело смотреть, как я ковыряю кашу, и на месте тарелки появилась кружка чая с мелиссой.

– Итак, Кристина, – нарушила молчание Бэтт, усевшись напротив и сложив руки на столе. – Какие у тебя планы?

Ну, вот мы и подошли к разговору, который должен был расставить все точки над «и».

– Сколько я могу здесь оставаться? – спросила я, обхватив горячую кружку холодными пальцами.

– Сколько хочешь, – последовал спокойный ответ. – Проблема не в этом, детка. И не в том, что я не смогу составить тебе компанию. Это не лучшее место для молодой девушки. Поэтому мой вопрос, скорее, касается твоих планов на будущее. Что ты будешь делать дальше?

Я задумалась. Не над ответом, а над тем, стоит ли говорить все как есть. С самого начала я знала, что буду делать, хотя даже мама об этом не догадывалась.

– Мне нужно добраться до Онтарио, – уверенно сказала я, решив говорить прямо.

– Свободный штат, – кивнула Бэтт, но я расслышала скепсис в ее голосе. – И как же ты о нем узнала?!

– От людей. Мне часто удавалось подслушать разговоры и сплетни, которые ходят по миру. Это единственное место, где не подчиняются режиму Праймеров. Где люди пропадают навсегда, исчезают, словно в Бермудском треугольнике – там нет никакого оружия, но если за тобой придут, тебя просто не обнаружат! Говорят, только там сбежавшие Юниты могут найти спасение.

– Это миф, детка, – резко отрезала тетя. – На этой планете больше не существует территорий вне контроля Праймеров.

– Они хотят, чтобы мы так думали, – возразила я спокойно. – Чтобы у нас не было соблазнов. Но они не могут все контролировать. Ведь я здесь.

Бэтт прищурила глаза, возможно, делая новые выводы насчет моих амбиций и серьезности.

– И как ты собираешься туда добраться? Если это место до сих пор существует, на границе с ним стоят ловушки для таких, как ты.

Я опустила отстраненный взгляд.

– Нужны деньги. И люди, которые могут подсказать способ… добраться…

Я не договорила, потому то желудок скрутило спазмом. Рот заполнился слюной, а к горлу подступила тошнота. Я неловко поднялась из-за стола и побежала к раковине, где меня и вывернуло.

– Боже… – простонала я от жгучей боли в горле и грудной клетке.

– Давай я помогу, – послышался рядом голос Бэтт.

И, пока я держалась за раковину, она умыла мое лицо и дала глотнуть воды.

– Твою мать, да ты вся горишь! – взволнованно сказала она, трогая мое лицо.

По телу прошли колючие мурашки. Я вовсе не чувствовала жара и растерянно уставилась на Бэтт, которая потянула меня к дивану.

– Скорее всего, простыла в дороге… – отмахнулась я беспечно, пытаясь лечь поудобнее и морщась от ломоты в костях.

Тетка ничего не ответила и, оставив меня, ушла куда-то на второй этаж. Вернулась с таблетками и термолазером. Он барахлил, но несколько раз показал одну и ту же страшную цифру: 40 и 2.

– У тебя болит что? – спросила она, озадаченно осматривая меня. – Видимых причин нет, только глаза красные, но это, возможно, из-за температуры, на которую ты долго не обращала внимания.

– Не знаю, – ответила я неуверенно, пытаясь прислушаться к внутренним ощущениям. – Все тело ломит… Голова гудит, но ничего… конкретного.

– Хреново, – констатировала Бэтт, напряженно изучая мое лицо взглядом.

Видимо, уже тогда предчувствовала неладное. В течение следующих нескольких часов все попытки сбить температуру оказались безуспешными. Два препарата не подействовали, а мне становилось все хуже. Будто с каждым часом температура повышалась еще на градус! Перед глазами все плыло, сознание заволокло туманом, и я все больше теряла связь с реальностью…

Не знаю, что заставило меня вдруг очнуться. Я ощутила холод, но не сразу поняла, что лежу уже на втором этаже, без одеяла и почти без одежды.

– Что ты делаешь?.. – спросила я хриплым голосом тетку, которая с невозмутимым видом снимала с меня нижнее белье.

– Твое тело нужно срочно остудить.

– Что?.. Но как?

Я лишь беспомощно завертела головой – больше ни на что не хватало сил, и с тревогой отметила, что за окнами уже стемнело. Вот почему лицо Бэтт было таким усталым и хмурым.

Мой резкий крик разлетелся по комнате, когда что-то ошпарило кожу от запястья до локтя. Я задергалась и попыталась отползти, но жжение распространилось выше до плеча и шеи.

– Нет! Стойте!.. Не надо!

– Терпи! – стальным голосом велела Бэтт, протирая меня ледяной и насквозь мокрой тряпкой, которая чем-то воняла.

Я трепыхалась до последнего – эта процедура была настоящей пыткой! Я извивалась и ревела в голос, но тетка успокоилась, только когда протерла каждый дюйм моей кожи кроме лица. Затем она помогла мне надеть бесформенную сорочку без рукавов, укрыла мое вздрагивающее тело тонкой простыней и положила на лоб прохладный компресс.

То, что температура начала спадать, я поняла уже в полудреме. Кажется, Бэтт просто рассуждала вслух, но это заставило меня открыть глаза.

В комнате горел ночник. Бэтт сидела в большом старом кресле, которого здесь раньше не было, и напряженно смотрела в пространство. В руках она держала термолазер, как будто только что измеряла температуру или боялась его потерять. Кажется, я хотела сказать Бэтт, чтобы она оставила меня и пошла спать, но не помню, сказала ли…

Следующее пробуждение оказалось болезненным и мучительным. Меня снова обжигала ледяная тряпка, а сопротивляться я не могла. Потом еще раз, и еще… Казалось, это будет продолжаться вечно! Нервная система не выдерживала, и я вздрагивала во сне, даже если меня никто не касался.

Когда я вновь открыла глаза, Бэтт приподнимала мою голову, чтобы напоить. Я понятия не имела, какой день это был, и сколько уже она со мной возилась, но, похоже, мое состояние ничуть не улучшилось. Когда голова вернулась на подушку, я краем глаза увидела стоявший в углу таз. Сколько раз тетка обтирала меня? Неужели только это помогало хоть на время сбить температуру…

– Тебе нужен доктор, – услышала я голос Бэтт, который почему-то показался мне искаженным. – Ты так долго не протянешь.

Я медленно набрала в легкие воздуха и поежилась, обнимая свое горячее тело под простыней.

– Нельзя, – выдавила я еле слышно. – Они сразу узнают.

– Тогда ты просто сгоришь как долбанная спичка! – резким тоном выдала тетка, уставившись на меня из кресла. – Это не простуда, а что-то… гораздо серьезнее!

На ее изможденном лице отражался не гнев за навязанные заботы, а, скорее, растерянность, и это подтолкнуло меня открыться.

– Это все мутация, – произнесла я осипшим голосом, словно заставляя себя признать это. – Меня предупреждали… что процесс становится непредсказуемым…

– Что? – недоуменно перебила Бэтт. – Это что еще за новости?

– После… контакта с Праймером мое тело начало меняться, чтобы… я могла выносить ребенка от него.

Слова давались с трудом, но я должна была поставить ее в известность. Пока еще могу соображать…

– Матерь Божья, – выдохнула тетка, поднявшись с кресла и впившись в меня настороженным взглядом. – И когда ты собиралась мне об этом сказать, девочка?!

Слезы скатились по виску. Чувство безнадежности стиснуло грудь плотным кольцом. Все мои надежды рушились и беспощадно жалили меня осколками. Неужели у меня больше нет выбора? Неужели единственный выход – сдаться?

– Я не думала, что это настолько… серьезно, – призналась я дрогнувшим голосом. – Я надеялась, что все обойдется! Другого шанса выбраться мы бы не получили…

– Я понимаю, детка – ты шла на риск на грани отчаяния, но мне-то что теперь делать?

У меня не было ответа. Бэтт оказалась на распутье, и я понимала ее – тетка знала меня совсем недолго и не обязана была брать на себя такую ответственность. Я и сама боялась, что все может стать еще хуже, но куда больше страшилась снова оказаться в их руках! Потому что знала, чего мне стоил этот побег, и какими последствиями он может для меня обернуться.

– Дайте мне время, – прошептала я, со слезами взглянув на сестру матери. – Прошу! Может… все не так страшно, и я справлюсь.

Верить в это – единственное, что мне оставалось. Судьба загнала меня в угол, но я не желала сдаваться! Нет, только не сейчас, когда мне удалось так далеко зайти! И теперь с замиранием сердца я ждала вердикта Бэтт… Но она ничего не ответила. Просто развернулась и вышла из комнаты. А я впала в отчаяние.

Черт, ну за что мне все это?!

Гневно рыкнув, я откинула простынь и попыталась подняться. Удалось не сразу, но я встала на дрожащие ноги. Не хочу сдаваться, не хочу!

Я смогла дойти до окна и увидела залитую солнцем лужайку на заднем дворе. Что же делать?! Она сдаст меня. Рано или поздно сдаст! Нужно что-то придумать.

Голова закружилась так резко, что в глазах потемнело. Коленки подогнулись, и я осела прямо на пол, не в силах выдержать вес собственного тела. С губ сорвалась горькая усмешка – слишком слаба. Я не могу даже спуститься с лестницы! Значит, теперь моя судьба в руках этой женщины…