Текст книги "Баттерфляй"

Глава 4. Надежда

Чтобы влюбиться в Петербург, достаточно одной прогулки, но чтобы забыть, уйдет целая вечность. Если вы пробудите здесь всего лишь день, а потом убежите на очередной самолет, то вы просто не сможете жить, как раньше, увидев эти места. Ведь в нашем Питере все происходит несколько иначе: люди проживают мгновенья совсем по-другому, ощущая эмоции в разы ярче других, постройки переносят свою особую культуру через столетия, улицы сохраняют рассказы жителей, нашептывая их новому поколению с помощью посвистываний ветра и мелодии дождя. Нельзя сказать, что другие города хуже Северной столицы, это вовсе не так, но просто чего-то похожего на Санкт-Петербург найти нельзя. В его жизнь было вплетено безумное множество судеб и различных образов, каждый из которых он видоизменял, возможно, рушил на маленькие кусочки, а потом воссоздавал будто бы мозаику. Это чувствовалось в самом городе, в его духе и атмосфере – он давал надежду или же, наоборот, заставлял чувствовать опустошение. Передавал он чаще всего свои намерения через погоду, потому что для кого-то тот же дождь был предвестником отчаяния и горечи на костре сердца, а для других – новым началом своей эпохи. Как и сейчас, когда на город напала очередная непогода после знойной жары, жители ощутили свои эмоции, каждая из которых перемешалась на публичном Невском проспекте, где циркулировали чувства и люди, а никак не легкий воздух. Конечно, каждый из них пытался скрыться под капюшоном или же плотным зонтом, но истинную душу можно увидеть даже через оболочку, лишь надо это захотеть.

– Василиса Прекрасная, вас не подбросить? – сказал знакомый голос из окна машины, на что обернулись некоторые прохожие, но тут же продолжили свой путь на работу.

– Ты еще спрашиваешь? – усмехнулась я, намекнув на окружающую нас стену дождя, и прошмыгнула на первое сиденье, предварительно сложив прозрачный зонт. – Опять наступила постоянная питерская погодка.

– Кажется, не одна ты этим недовольна, вон Манарян больничный взял, с простудой слег, по-видимому, – хмыкнул Поляков, и придерживая руль ладонью, перестроился на другую полосу. – Он тебе ничего не рассказывал?

– Сказал, что просто горло першит и насморк, – придумала на ходу я, стряхивая с кожаного пиджака невидимые пылинки. – Слушай, а как тебе список от Раевского?

– Мне? Очень понравился, но я одного совсем не понял, – проговорил Миша, кинув на меня выжидающий взгляд, на что я удивленно вскинула брови, перебирая все варианты, как же мог напортачить Ванька. – Зачем ты его покрываешь? Могла же сказать: он такой-сякой, не сделал свою работу. А так – доверилась ему и даже не проверила ничего.

– Поляков, с тобой невозможно, как ты даже это узнал? – вскинула руки я, пытаясь понять весь гениальный замысел друга, отчаянно оттягивающего момент истины.

– А ты сама бардачок открой, пятое имя в списке посмотри, – еще больше заинтриговал меня Миша, обгоняя какую-то иномарку. Тем временем я открыла заветный ящичек и вытащила оттуда слегка помятую бумагу.

– Нет, нет, нет, – встрепенулась я, размахивая руками и буквально полыхая от своей неудачи, на что Поляков лишь радостно заулыбался, предвещая час расплаты над Раевским. – Поляков, мы не будем воплощать в жизнь эту завиральную идею.

– Васенька, ты сама не уследила за подчиненным – сама и расхлебывай, – с долей сожаления проговорил Миша, положив руку мне на плечо, которую я удачно скинула, заставив парня улыбаться еще больше. – Ты же даже не поинтересовалась, с кем сегодня назначил встречу Раевский, доверившись его профессионализму.

– Мишенька, миленький мой, давай отменим, пожалуйста, – сложила руки в просящем жесте я, ведь прекрасно понимала, что по милости Ваньки я целое утро собиралась на встречу с фиговой знаменитостью, даже не поинтересовавшись ее именем.

– Как мы можем отменить, если уже подъехали? – как ни в чем не бывало сказал Поляков, быстро припарковав седан правой рукой. – Выходи давай.

– Еще и выгоняет меня! – ответила я и, устало потерев виски, нехотя выползла из машины, по обыкновению своему абсолютно забыв про лежащий сзади зонтик.

– Только не убей их, два трупа спрятать будет дороже, сама знаешь, – крикнул мне вслед Миша, когда я уже подходила к дверям офиса со знакомой вывеской, представляющей собой лаконично написанную фамилию «Король».

– Считая тебя, их будет три, – сказала я, пока брюнет улыбнулся и скрылся за тонированным стеклом своего авто. Невозможно, он мог меня хотя бы предупредить, а не отправлять на преднамеренное убийство сказочного героя. Да, место очень даже удобное для сотворения возмездия, потому что «Король» – частная клиника, качающая из людей нереальные деньги буквально за воздух. Создатель этого прекрасного заведения лишь за счет грамотного маркетинга создает себе потребительскую аудиторию в виде женщин разных возрастов, которым предлагают похудеть, стать моложе, сохранить естественную красоту благодаря магическим уколам, массажам и йоге. Конечно, для людей никакого улучшения его работа не давала, а вот кошелек владельца знатно пополняла, даже несмотря на то, что его периодически таскали по судам из-за неквалифицированного оказания медицинской помощи.

По сей день эта контора, к сожалению, существует и даже процветает, судя по внешнему виду этого заведения: белоснежные стены, дорогостоящие картины русского авангардиста Кандинского в компании геометрических скульптур Габо, к тому же чистейшие мраморные полы, мягкие кожаные диваны, журнальные столики и шкафы. Конечно же, здесь работали красивые, хоть и недостаточно умные девушки, одна из которых радушно проводила меня до шикарного кабинета, принадлежащего И. Б. Король.

– Василиса, приветик, – встрепенулся Ваня, в одиночестве сидевший на диванчике в кристально белом кабинете, который был настолько чистый, что создавал впечатление реанимации.

– Аривидерчи33
  Аривидерчи – (с итальянского) прощай, до свидания.


[Закрыть], Иванушкин-Интернэшнл, – улыбнулась я, на что парень даже не успел толком удивиться, ведь лежащий на журнальном столике ежедневник с логотипом компании тут же оказался в моей руке, а затем легким движением начал поколачивать бедного Раевского.

– Рабинович, у тебя белая горячка? – спросил москвич, прикрывая голову руками. – Что опять случилось?

– Что случилось? – повторила вопрос парня я, на секунду остановившись в издевательстве над ним, но вскоре продолжив с новой силой. – Ты на черта вставил в список эту халтуру?

– Ты же сказала переделать, я и поменял на других, – удивленно произнес Ваня, по своей неосторожности упав спиной на диван. – Лежачего не бьют!

– Его убивают, дорогой! – парировала я и сжала руки Вани над его головой, перекинула левую ногу через парня, нависнув над ним. Раевский даже задержал дыхание от увиденной им картины, явно восхищаясь покрасневшими щеками и глазами с огоньками страсти, даже ярости.

– С этого ракурса ты мне нравишься больше, – усмехнулся Ванька, за что ему тут же прилетел хороший удар корешком блокнота по ребрам, от чего он даже зажмурился. – Полегче давай.

– Это ж надо было организовать встречу с безалаберными идиотами, мошенниками, с которыми любой здравомыслящий человек в бизнесе связываться не захочет. А ты предлагаешь сделать им целую пиар-компанию.

– Я даже спрашивать не хочу, что ты тут делаешь с Ванюшей, – проговорил внезапно появившейся сзади меня голос, на что я одними губами чертыхнулась и, встав с Раевского, слегка поправила коричневые брюки.

– И тебе привет, сестренка, – мило улыбнулась я и, развернувшись к Ирине, поприветствовала родственницу недолгими объятьями. В отличие от меня, у нее были светло-карие глаза, увеличенные губки, полное отсутствие веснушек, яркий макияж, не привычный мне, тот же рост у нас был разный, хотя, возможно, это казалось из-за огромных шпилек Король. Даже волосы другие – теплый блонд, безумно сочетавшийся с загорелой где-нибудь на Мальдивах кожей Король.

– Сестренка? – переспросил Раевский, наконец вставший с дивана и направившийся на одно из гостевых кресел возле рабочего стола Иры.

– Увы и ах, моя любимая Ирочка хоть и красивая девушка, но ничего не понимающая в бизнесе дурочка, – ласково проговорила я и присела рядом с Раевским, пока Король, несколько раз посмотрев в зеркало, наконец присоединилась к нам, весело крутанувшись в своем кресле. – Вот видишь – ребенок обыкновенный, какая ей работа?

– Так-то этот ребенок старше тебя на целых… – начала, слегка причмокивая, говорить Ира, но осеклась, прижав губы, на что я закатила глаза.

– Ты сам все слышал, – прокомментировала я для вовсе не участвующего в диалоге Раевского. – У нее из плюсов только семья: сын мелкий и муж в «Зените» играет. Хотя и то Даня эту халтуру обеспечивает, но на вид же вроде умный мужик.

– Не халтуру, а частную элитную клинику здоровья и красоты «Король», – поправила меня Ира, прочитав название своего заведения с лежавшей на столе визитке. – А я типа сначала хотела назвать «Королева», а мне Зайчик говорит, что раз фамилия у нас Король, то так и будет.

– Убедился, что они с тараканами? – покрутила пальцем у виска я, заправив выпавшую прядь волос за ухо. – С ними можно общаться только вне работы.

– Это почему еще, милая? – удивленно вскинула брови Король, выпив из кружки приторно-сладкий сливочный раф со вкусом бабл-гам.

– У мужа профессиональная травма – мозги мячом отбили, а тебе ботокс не туда вкололи, – излюбленной интонацией сестры сказала я, пытаясь быть на одной волне с разумом экс-Рабинович. – Извините, Ирина Борисовна, но нас не интересует сотрудничество с вами, а тем более с вашей конторой.

– Она контракт уже подписала, а расторгнуть можно по обоюдному соглашению сторон, – подал голос до этого молча наблюдавший за семейными разборками Ваня.

– Раевский, – вздохнула я и прикрыла глаза, пытаясь подобрать слова, которыми можно было бы описать этого гостя из тридевятого. – Как же ты мне дорог.

– Я не поняла, вы вместе, что ли? – непонимающе спросила Король, прижав руки к вискам, изобразив ужасную усталость.

– Переплюнь, – отмахнулась рукой от Борисовны я и грозно посмотрела на Ваню, предвещающего собственную кончину. – Иван Викторович, вы тогда и занимайтесь этой дамой, сам по сто пятьдесят девятой пойдешь как соучастник.

– Вообще-то я Вадимович, – проговорил парень, пытаясь вспомнить о названной мной статье и понять, почему я везде ищу криминал.

– Вообще-то меня это не интересует, – передразнила Ваньку я и, лишь кивнув головой на прощание, вылетела из клиники, изрядно напугав своей поспешностью посетителей.

– Рабинович, постой, – нагнал меня уже недалеко от крыльца Ванька и, приобняв за плечо, заставил замедлить темп шага. – Объяснишь?

– Не обязана, – ответила я, параллельно скинув руку парня, и подняла воротник пиджака, чтобы хоть как-то укрыться от накрапывающего дождя. Заметив это действие, Раевский раскрыл зонт, находящийся у него в руке. Идем, молчим, а мое спокойствие нарушает лишь звуки проезжающих машин и снующих прохожих. – Мы с Иркой когда росли, то я чаще всего училась, карьерой занималась, а ей было важно хорошо выйти замуж, сама она работать не хотела, но все же благодаря долгим уговорам и моим мучениям Рабинович поступила в университет.

– Эта Барби? – переспросил Ивашка, припоминая сбивчивую речь сестры, но, уловив мой взгляд, поправился. – Прости, продолжай.

– Ирка проучилась там недолго, потому что встретила богатого и перспективного футболиста Даню Короля. Они быстро поженились, и через пару месяцев родился Витек, – продолжила говорить я, периодически сталкиваясь плечами с прохожими, которые молча спешили дальше. – Поскольку им занималась гувернантка, то Король открыла вот это.

– А чем тебе здесь так не нравится? – переспросил Ваня, поправив влажные волосы и слегка крутанув ручку зонтика.

– Они сдирают с людей кучу денег ни за что благодаря хорошей рекламе, – спокойно сказала я, размяв уставшую шею. – А нечестный бизнес, считай, криминал.

– Не любишь грязных дел? – спросил слегка замедливший шаг Ваня, пытаясь не замочить тканевые кроссовки.

– Извините, – проговорил голос мужчины, задевшего меня плечом. Ток прошелся по телу, заставляя импульс дойти до нужной точки, заставив мозг работать. Проходит несколько секунд, я замираю на месте, сопоставляя все за и против, пока Раевский пытается достучаться до меня. Подсознание принимает другое решение, а вторящая интуиция еще больше поддерживает его.

Разворот на месте и поиск взглядом парня в угольно-черном спортивном костюме с капюшоном. Вокруг лишь толпа, в большинстве своем направляющаяся в сторону входа в метро. Все другое, непохожее, нет того нужного мне образа, который одним своим появлением смог бы изменить мой мир, перевернув его, заставить наконец чувствовать, не просто существуя.

Впереди мелькнула знакомая голова, пока я в эту же секунду сорвалась с места, пытаясь нагнать идущего метрах в семи от меня человека. Растолкать людей на Невском в час пик являлось тяжелым заданием, ведь от большого количества прохожих то и дело слышались унылые бормотания по этому поводу, отвлекающие от слежки за увеличивающим скорость парнем. Понадобилось лишь пару секунд, чтобы напрочь потерять из вида знакомую макушку, которая, кажется, просто провалилась под землю. Несколько оборотов вокруг своей оси не помогают взгляду зацепиться за что-то стоящее, все люди кажутся вокруг однотипными, не отличающимися друг от друга даже родинками.

– Стой, – крикнула я вперед, заприметив нужного парня, и пробежала пару метров за ним, чуть не споткнувшись о поребрик. Преодолев все испытания, я подбегаю к мужчине и приостанавливаю его за плечи, на что он резко оборачивается. Перепутала. Это был не он, а просто обычный парнишка, даже младше меня, совсем не похожий на нужного мне человека. Конечно, на что я надеялась, пытаясь догнать Его, если даже сейчас, здесь, в нашем Питере, это невозможно. Нет, я же слышала его бархатный голос с легкой хрипотцой, неповторимым тембром, ведь для того, чтобы забыть все это, мне понадобится целая жизнь, потраченная зря, на ожидание того самого мгновения. – Извините, обозналась.

– Рабинович, ты что так побежала? – запыхавшись, произнес Ваня, следуя все это время за мной, пытаясь понять причину пробежки. – Как будто призрака увидела.

– Ваня, отстань от меня, – немного погодя, ответила я, пытаясь отряхнуться от капель дождя на одежде. Проходит пара минут молчания, ощущение влажности вокруг заставляет вернуться с небес на землю, пульс – прийти в норму, а Ваню – замерзнуть еще больше от этой погодки. Я ушла молча, куда-то в сторону площади Восстания, дала шанс успокоиться, остаться наедине с улицами города, забыться и потеряться в них. В один момент голову окутала несколько более гениальная идея в виде отправиться на известную всем Думскую улицу.

Насколько человеку выдался плохой день, определяет количество и вид выпитого им алкоголя. Если вы увидите в баре девушку, сидящую здесь в вечер вторника и выпивающую уже которую стопку виски, то к ней лучше не приближаться – себе дороже. Надеюсь, что эта мысль на вербальном уровне была донесена до окружающих и потревожить меня сейчас может только бармен, предлагающий еще спиртного. Хотя нет, неумело играющий саксофонист родом из ближнего зарубежья явно хотел испортить мне вечер. Моя рука уже было потянулась к кошельку, чтобы отдать все его содержимое, лишь бы этот гений перестал играть, как это сумбурное желание прервал звонок Манаряна, что уже казалось мне дурным знаком за прошедшие сутки.

– Как ты, горе мое луковое? – устало произнесла я и, приложив телефон к уху, отпила еще виски.

– Голова побаливает, и спина ноет, – жалобно произнес Ара, вздохнув и потянув затекшие конечности на другом конце провода. – Ты как?

– Я, в отличие от тебя, головой думаю, так что все хорошо, – усмехнулась я и отправила себе в рот аппетитную маслину, заказанную мной ради закуски.

– Согласен, здесь я крупно прокололся, – ответил мне армянин, хотя я бы подобрала другие слова под его вчерашнюю аферу. – Спасибо тебе.

– Ты знаешь, когда тебя в следующий раз убивать будут, лучше заранее предупреждай, я хоть «Калашников» возьму, что ли, – саркастично проговорила я, оглянувшись по сторонам в поисках ненужных ушей. Бар хоть и был полон, но за стойкой сидели только я и какой-то симпатичный рыжик хорошего телосложения, который увлечен не сколько подслушиванием разговора по телефону, а разглядыванием меня.

– Постараюсь больше не влипать, – согласно сказал Ара, что было для него удивительно, ведь этот паренек редко говорил с кем-то, не пытаясь доказать свою точку зрения. – Все же как ты вытащила меня вчера?

– Пусть лучше это останется великой тайной, – посмеялась я, но этот ответ явно не устроил Манаряна, поэтому, пока он не начал возмущаться, решаю откланяться. – Все, Арик, мне пора, у меня сегодня свидание с виски.

– Мы еще обсудим это, Вася, – ответил Манарян на мою шутку, после чего я успешно сбросила трубку, углубившись в воспоминания о вчерашнем вечере.

***

Вчера, 19:34, Кировский район, казино «Рояль»

Россия – это та страна, в которой за десять лет все могло поменяться чрезвычайно быстро, даже молниеносно, а вот на то, чтобы справиться с последствиями, требуется жизнь нескольких поколений. Одним из ярких примеров являются известные всем девяностые годы, которые принято романтизировать в нашем обществе, посвящая этому времени фильмы, пытаться делать похожую музыку. На самом деле, чтобы погрузиться в атмосферу бандитизма, полной разрухи и повсеместной бедности, далеко ходить не надо. Законы тех лет до сих пор царствуют и процветают в некоторых местах, несмотря на то, что их владельцы застали прогнившее время, как и я, лишь в детстве, но это не помешало им быть детьми своих отцов. До сих пор сыновья «авторитетов» продолжают вести бизнес, как и их учителя: незаконно, пытаясь нажиться на всех, а также продолжая пользоваться преступными низкими методами. По этой же схеме и работает казино «Рояль», владельцем которого в свое время был Андрей Черновский, более известный как Черный. По рассказам, он являлся главным человеком в Петербурге, контролировал весь крупный бизнес города, получая такую власть вовсе не законным путем – братва нападала на какого-нибудь хозяина завода, запугивая его, а после этого чудодейственным образом на горизонте появлялся Черный, предлагая крышу, защиту за некую плату, по-русски называемую данью.

Через какой-то период такие времена закончились, часть денег была пропита, другая разобрана братвой, а третья пошла на образование сына в Англии. Практически все сбережения к моменту возращения блудного сына в Россию растворились, и парню в наследство из бизнеса досталось лишь потрепанное казино, на котором он и пытался заработать, разводя на большие деньги настоящих лохов, ведь опытные игроки прекрасно знали, что в казино Черного лучше не ходить. Кажется, Ару эта информация явно обошла стороной, ведь сейчас мне пришлось идти по заведению, ничуть не изменившемуся за время моего отсутствия – все те же светло-желтые обои на стенах, плафоны, внутри которых поселились паучки, постеры с Лас-Вегасом на стенах, потрепанные временем игральные столы с автоматами и полупустой бар без обширного выбора. Посреди этого великолепия за одним из игральных столов сидел Арсений Андреевич Черный, выпивая пиво из малопривлекательной бутылки, открытой, по-видимому, лежащим рядом ножичком, а слева от Сени стояли двое рослых лысых охранников, держащих Манаряна. У парня были явно связанные руки, заклеенный скотчем рот и мокрая голова из-за любви хозяина заведения к экстремальным «купаниям» людей в бочке.

– Годы идут, а ты все не меняешься, – привлекла внимание старого знакомого я, проходя в главный зал казино.

– Опа, Рабинович, сколько лет, сколько зим! – весело произнес шатен и тут же, поднявшись с места, оказался рядом, не выпуская из рук стакан. Да, его фамилия, как и раньше, полностью соответствовала внешнему виду, а еврейское происхождение явно где-то дремало, раз у парня к тридцати годам не было практически ничего. – Зачем пожаловала, дорогая? Неужели соскучилась?

– Черновский, думала о тебе каждый день все это время, – положила руку на сердце я, на что Сеня закатил глаза. Он жестом предложил мне сесть и мы продолжили беседу уже за столом, под удивленный взгляд Арама. – Но на самом деле я за этим чудом.

– Это? – удивленно спросил Арсений, чуть не выплюнув свое светлое пиво на стол. – Твой новый мальчик?

– Почему же новый, сохранился хорошо, – усмехнулась я, поправив бусины жемчужного браслета, пока Черновский буквально проедал меня своим взглядом. – Так что, простишь малого и отпустишь по старой дружбе?

– Нашу дружбу я очень уважаю, как и тебя, – неторопливо ответил Сеня, отставив стакан и глотнув спиртное из горла, естественно, не зажмурившись. – Но вот два процента акций твоей социальной сети, которые проиграл вот этот, мне тоже дороги.

– Думаю, все то, что Мы для тебя сделали, – перевешивает, – проговорила я и, намекнув на известного нам обоим человека, положила руки на стол, продолжая изучать деградирующего Черновского.

– Ты права, Лиса, как и всегда, – протянул слова Сеня и, вытянув свою руку вперед, провел ей по моей кисти, поднимаясь до локтя. – Я предлагаю сделку: он мне больше ничего не должен, а я забираю тебя себе.

– Не поняла, – вскинула брови я после слов Арсения, убирая руки подальше от него, получив в ответ лишь недобрую ухмылку.

– Все просто: тогда ты выбрала Богатырева вместо меня, теперь я заберу свое по праву, – сверкнул зубами Черновский, пройдясь похотливым взглядом по моей тонкой шее, ключицам. Мерзко. – Если ты, конечно, хочешь, чтобы паренек жил.

– Теперь поняла, – усмехнулась я и, встав со своего места, медленно направилась в сторону сидящего Сени. – Охрана, можете выйти?

– Валите, валите, – дал свое согласие на мое желание Черновский, и, пока он предвкушал развитие событий, Арам в компании телохранителей покинул помещение. Тем временем я, опершись одной рукой о спинку стула, а другой прислонившись к столу, нависла над Арсением, который мечтал оказаться в такой ситуации уже долгие годы. Счастье длилось недолго, остановившись на закусанной мной губе и взятым со стола ножом, тут же приставленным к горлу Сени.

– Теперь слушай меня внимательно: у нас, что ли, жадность фраера сгубила или как? – начала говорить я, смотря Черному прямо в удивленные глаза. – Пацандра ты хитровыделанная, если я сейчас серьезная тетя в бизнесе, это не значит, что я забыла прошлое. Я помню все, и хорошо. А в ментовке будут очень рады моей чудесной памяти и находящимся на руках документам. Ты меня хорошо понял?

– Все предельно понял, – угрюмо произнес Черновский, обиженно смотря на меня, кажется, почувствовав во мне какого-то предателя.

– Дальше продолжаем, – выжидающе сказала я, почти затупленной стороной лезвия водя по горлу бывшего друга.

– Парни, – громко обратился к охране Сеня, чтобы те точно услышали из соседнего помещения. – Шкеда отпускаем.

– Молодец, – похлопала по щеке Черновского я, а пока бедному Манаряну развязывали руки, я прошептала парню на ухо: – Я тогда поступила правильно, не выбрав алкаша, воришку и труса. Свой выбор менять не хочу, особенно видя, кем ты стал.

– Посмотрим, – неоднозначно произнес Арсений, нервно качаясь на стуле. – Все равно еще свидимся.

– Не дай бог! – фыркнула я и взяла за локоть приковылявшего ко мне Ару.

– Ты стала верующей? Грехи замаливаешь, что ли? – усмехнулся Черный, выжидающе сузив глаза.

– Нам на это и жизни не хватит, – сглотнула я, пытаясь удержать норовящего упасть Ару, боевые ранения которого неутешительно давали о себе знать.

– Естественно, ведь «Баттерфляй – навсегда», – поднял бутылку вверх, будто бы говоря веселый тост, но сделав это со злостью в темных глазах.