Текст книги "Позволь нам случиться"

Глава 5. Сексуальное влечение

Стоял на веранде и нервно докуривал сигарету. Курю редко, но бывают такие моменты, когда жизненно необходимо затянуться и обмануть себя тем, что сейчас успокоишься, все взвесишь и найдешь решение.

Секс.

Это же так просто, выбираешь понравившуюся тебе красотку, отводишь в спальню, трахаешь и получаешь удовольствие. Вот только сейчас секс был скорее похож на дрочку, чем на качественный трах. Красотка не та? Ведь все дело в том, что сегодня не было выбора. Схватил первую попавшуюся и вгонял в нее до тех пор, пока не выстрелил. Но почему я не чувствую расслабленности и удовлетворения?

Секс не с той партнершей. Николай прокололся.

Мысли о помощнике возникли спонтанно и понеслись не останавливаемым потоком.

Он отказался от девушки. Отказался от секса, ссылаясь на какую-то пустую отмазку. Любой модельный дом будет только рад оказать мне услугу, даже если она выйдет за рамки приличного. Значит, Николай заигрывает со мной, клянется, что завязал с гейством, но сам этот факт не принял. Прячется от бывшего любовника, скрывает настоящего, словно боится моего осуждения. Но я ему никто, чтобы для меня, в моих глазах стать мужчиной, при этом не силах измениться внутри.

Зубы сжались, так, что я измочалил фильтр недокуренной сигареты. Черт!

Что мне до какого-то мальчишки? Он просто несет на себе необходимый функционал, где-то косячит, где-то хорошо справляется с возложенными на него обязанностями. Со временем, когда изучит все мои привычки и вкусы, будет предугадывать любое желание. Мне только это от него надо.

Только это.

Даже если он так и останется латентным геем.

И словно опровергая мой настрой, ветер принес еле уловимый, но хорошо узнаваемый запах парфюма… Я повернул голову, чтобы увидеть вышедшего на открытую веранду помощника.

Николай заметил меня и дернулся, чтобы скрыться в комнатах.

– Стоять.

Он застыл, напуганный, напряженный… Черт, я до такой степени пугаю его? Сейчас стоит, судорожно закрывая руками грудь, блокируясь от меня.

– Раз уж не спишь – вызови такси для… девушки.

– О-она не останется?

– Нет. Сейчас растолкаю ее, а ты проводи и посади в такси.

– Хорошо…

Я помолчал, прищурившись, чтобы в темноте рассмотреть помощника. Такое ощущение, что при минимуме одежды он выглядит еще более женственным, и этот тонкий голос смущает и запах. И чертова память, до мелочей сохранившая воспоминание об обнаженном теле…

Или у меня нездоровое воображение, пытающееся обмануть сознание. Нет. Ничто не примирит меня с гендерными извращениями. Какая нахрен любовь к мужику, если смысл секса в деторождении?

…И в удовольствие.

Вот только я нормальный. Меня нормально влечет на женское в его женоподобном теле, голосе и запахе! Это он извращенец, что путает несвойственным ему очарованием. Нельзя парню быть настолько соблазнительным и точка.

– Тогда я пойду?

– А? Да… Задумался о своем.

Он кивнул и изящно, по-женски, скользнул в комнату.

Побрить его налысо?

Спонсировать операцию по изменению пола?

Черт, о чем я думаю?! Надо увеличить время физических тренировок и загрузить себя работой, чтобы случайно не начать реализовывать план, как трахнуть помощника без угрызения совести.

Девушку выпроводил, вызвал экономку, чтобы сменила белье, и после душа завалился спать. Два часа ночи. В шесть начну жить по новому расписанию. И наверное, сменю рацион: меньше животного белка и больше углеводов, чтобы не подкармливать неуемный организм тестостероном. Или наоборот, не разбавлять его, раз меня болезненно влечет к помощнику?

* * *

Только в два часа дня, подтягиваясь на бортик бассейна и чувствуя, как трясет тело от усталости и перенапряжения, я наткнулся глазами на Николая и понял, что сработало. Никакого вожделения, только легкая тошнота, утомление и раздражение.

– Что еще? – рявкнул, набрасывая полотенце на шею и стаскивая плавки.

Он молчал. Я недоуменно поднял взгляд и застыл, со стянутыми до колен плавками.

– Куда уставился? Первый раз член увидел?

– Я… Ой! Простите!

Помощник, пунцовый, как рак, в мгновение ока развернулся ко мне спиной, даже покачнулся от ускорения. Он издевается?!

– Что-то хотел сказать? – вернулся я к причине его появления, вытираясь полотенцем.

– Эм, всё в порядке, – я еле разобрал, что он пробубнил себе под нос.

– Что в порядке? – раздражение зашкаливало, я отшвырнул полотенце и оглянулся в поисках халата.

– Эм, размер. Длина и… толщина…

Нет, я точно ослышался.

– Что?!

– Я не хотел, простите… Просто с любовницей… Любовницами? Накладка вышла…

– Твою мать, повернись и скажи нормально. Я ни черта не разберу, что ты бормочешь.

Ладно, кажется, я погорячился, убрав из рациона сочный стейк. Морковка и сельдерей определенно будят во мне зверя.

Николай послушался, продолжая ярко алеть щеками и ушами, и не поднимая глаз от пола, повторил:

– Меня просили передать, что будут рады видеть вас в жюри конкурса «Мисс Россия», где вы сможете выбрать любую понравившуюся девушку.

– Серьезно? – я хмыкнул, пока не представляя, как совмещу работу с участием в конкурсе. – А что ты там лепетал про накладку? Признавайся, как действительно звучал разговор.

Николай поспешно поднял глаза и покраснел еще больше, хотя куда уж больше.

– Я… Они… В общем, сказали, что вам проще выбрать на конкурсе из лучших, чем привезти весь эшелон моделей, пытаясь угадать под вкус и настроение.

Я пощелкал языком, плевав на халат, который так и не нашел.

– То есть, они зажали потратиться на организацию доставки?

– Нет, обеспокоились, что кобылицы вытопчут вам весь газон.

Что это за тон? Ехидство?

– Знаешь, я соглашусь. Но ты будешь присутствовать на этом чертовом конкурсе!

– А я там зачем?

– Будешь изучать мои вкусы и пристрастия, чтобы повторно не втягивать в подобную авантюру.

– Эм… Может мне еще присутствовать при первом пробном акте, чтобы учесть ошибки при отборе и заранее тестировать образцы?

Нет, мне не показалось, наглый мальчишка насмехался!

– Может!

Он перестал скалить зубы.

– Может даже будешь тестировать первым, а я посмотрю, – забил последний клин в разговор, зная, что больше он зубоскалить в отношении своих должностных обязанностей не посмеет.

– Простите, я больше не…

Донеслось сбивчивое бормотание мне в спину, а я только с грохотом захлопнул дверь и поднялся по лестнице в спальню, с раздражением придерживая набухающий член.

Размер и полнота? Твою мать, как же меня бесит его осведомленность в членах!

* * *

Я с раздражением швырнул ручку на стол и рыкнул в телефон:

– Что значит, не знаешь? Влад, я плачу тебе слишком дохрена за незнания!

– Алексей, это вообще может быть дезой. Я бы не кипятился и не принимал поспешных решений. Это для Жени Кельмера свойственно приобретать активы, чтобы они нигде не светились, а кто такой Разумовский? О нем никто не слышал и не знает. И тут всплыл, как труп в болоте…

– И тебе не показалось странным, что младший Кельмер заинтересовался трупом… Тьфу ты! Никому неизвестным Разумовским? Или все же у Кельмера был повод заинтересоваться им? Тогда почему я этот повод не получил раньше Евгения?!

– Я тщательно проверил Разумовского, когда он вышел на вас – он тля, его никто не знает. А по Кельмеру покопаю еще.

– Будь осторожен, там Артур. Заденешь его – полгода бесплатно работать будешь.

Я отрубил вызов и уставился на противоположную стену с картой мира.

Его никто не знает. Никто? А у меня как раз работает человек, который с ним близко знаком, и который не особо горит желанием светить этим знакомством.

Я нажал сигнал вызова Николая и уселся в кресло, предчувствуя длинный и сложный разговор с помощником. Он не выйдет из кабинета, пока я не вытащу из него всю правду!

Пока ждал Николая, в голове крутились говно-мысли. Как же удачно подвернулся мне помощник, практически сразу, после отказа сотрудничать с Разумовским. И случайно, по подслушанному разговору, я узнаю, что у Коли была связь с отвергнутым партнером. А до этого Коля слил мне тщательно подчищенную информацию по другому партнеру, рассматриваемому мной на замену как раз Разумовскому.

Так сколько случайности в этих событиях? Может меня просто разводят? Разумовский? Мелковат он тявкать на меня.

Кельмер?

Этот, сукин сын, может. У него хватка отцовская, а порядочности нет совершенно, не то, что у старшего брата, бросившего семейный бизнес.

– Звали?

Отравленный мыслями, я кивнул помощнику на кресло, сопровождая тяжелым взглядом каждый его шаг.

– Ты знаком с Кельмером?

От моего взгляда не укрылось, как напрягся Николай.

– Не стоит мне врать, – резко разрезал я напряженное молчание. – Ты знаешь его?

– Евгения Дмитриевича или Дмитрия Алексеевича? – несмело вступил в разговор Николай.

Я утвердительно кивнул:

– Значит, знаешь… Насколько близко? Хотя стой, не говори. Сначала я уточню, не настолько же близко, как Разумовского?

Николай поспешно замотал головой, не в силах скрыть отвращения на лице. Хорошо, значит, не врет.

– Всего пару раз пересекала…лся с ними на приемах.

Я удивленно поднял брови. На приемах? Что мальчишке-сироте делать на приемах уровня Кельмеров? Как вообще он мог попасть туда?

Кажется, он вытащил мои вопросы с подкорки и сразу ринулся отвечать:

– Подрабатывал. Обслуживал приемы. Вот…

Кивнул, это походило на правду, но повторной проверки Николаю не избежать. Странно, почему я сегодня же не дал задание Владу пробить сиротку?

– И там встретил Разумовского?

Снова напуганный взгляд и голова, вжимающаяся в плечи. Что-то в этой истории нечисто, моя наблюдательность и логические заключения вопят об этом.

– Я позвал тебя поговорить о нем, твоем бывшем любовнике. Так получилось, что наши интересы пересеклись, и я не волновался, если бы Разумовский не оказался в паре с Кельмером… или Кельмерами. А еще ты.

– Что я?

– Ты как-то замешан в этой истории.

– Я совершенно ни при чем! Я не вру. Мне нужно ненадолго исчезнуть из вида Стаса. Не хочу, чтобы он нашел меня. Я его боюсь.

По горячности парня я понял, что он действительно боится. Вот только вселить страх в человека можно по совершенно разным поводам. Например, как говорит помощник, он боится быть обнаруженным, а может, он боится проколоться и не выполнить миссию.

– А стоит бояться меня, – пробормотал конец своих мыслей и увидел, как вздрогнул Николай. – Ты должен понимать, что от твоих ответов зависит мое доверие и твоя должность. И все твои ответы я проверю, учти.

Он кивнул. Напряженно, но кивнул, согласился.

– Хорошо. Как давно Разумовский знаком с Кельмером?

– Не знаю…

– Если таких ответов будет подавляющее большинство, ты вылетишь за порог сегодня же!

– Ладно-ладно… понял. Кельмер… Не помню его у нас дома.

Николай отвернулся от меня, слепо глядя в окно, а меня резануло словосочетание «у нас дома». Разумовский же женат, не мог он любовника держать дома. Или он жил на два дома, а потом что? Выставил Николая? Или тот сам сбежал, оставшись без крыши над головой? Или это разводняк, рассчитанный на меня.

– Точно не приходил. И Стас никогда не упоминал его в разговоре. Вас упоминал, а Кельмера ни разу.

Я встрепенулся:

– Упоминал меня? Что он сказал?

– Дословно не помню, только то, что надо встретиться с вами на одном из приемов. Я только понял, что не получается у Стаса поговорить, раз он нацелился выловить вас на приеме.

Кивнул, подтверждая его предположения. Я отказывал Разумовскому, а он все же столкнулся со мной на каком-то вечере.

– А как ты познакомился с Кельмерами?

– Тоже на приеме. Другом, может, новогоднем или рождественском…

– Вспомни точнее. Как и где.

Николай снова отвернулся к окну, сцепляя руки и кусая нижнюю губу. И я подвис на этом странном, не мужском движении зубов по пухлой губе. Я непроизвольно облизал пересохшие губы, не в силах оторвать взгляд от слишком эротичной картинки.

Идеальные зубы, впивающиеся в мягкие губы, покусывающие, натягивающие и отпускающие. И тут же высовывается язык, проводит по поверхности, увлажняя её, а у меня трещит ширинка от пронесшейся перед глазами картинки, как можно разыграть этот язычок вместе с соблазнительными губками.

– Твою мать, – выдавил я, шире расставляя ноги под столом и неловко сползая по спинке кресла, чтобы шов не так болезненно давил на стояк.

– Я не могу вспомнить, – тут же повернулся ко мне помощник, сведя брови домиком.

Ну вот нахрена, спрашивается, усугублять и без того несгибаемую проблему?

Решил копнуть глубже. То, что Разумовский связан с Кельмером, теперь очевидно. Хотелось бы узнать про состояние и корни самого Разумовского.

– Давай поговорим о Разумовском?

– О Стасе?

Мне не показалось, что он вздрогнул?

– Да, о нем. Опиши его состояние, чем зарабатывает, на что тратит, с кем ведет бизнес, с кем конфликтует.

– Я не… зн-наю, – испуганный взгляд направлен на меня, помощник знал мой ответ на его недомолвки, а повторять и тем более запугивать я не собирался.

Мы помолчали, пока я пытался перебороть раздражение внутри.

– Или ты вспомнишь всё до мелочи и расскажешь, или идешь наверх, пакуешь чемодан и выметаешься отсюда.

Больше Николай не поднимал на меня глаз, вываливая воспоминания и коротко отвечая на встречные вопросы.

– Стас состоятельный, он не ограничивает себя в тратах. Двухэтажная квартира на двести пятьдесят квадратов в элитном доме с частной охраной периметра и индивидуальной электронной сигнализацией.

– Я знаю, где он живет. На что он живет, это ты можешь мне рассказать?

– Я не… Ох. Он просто оставлял мне карточки, на которых никогда не кончались деньги, хотя мне и расходовать особо было не на что… и негде.

– Вспомни его разговоры о делах, бизнесе? Переговоры с партнерами?

– А, да… Помню, Стас несколько раз упоминал про стройку…

– Строительные объекты? Частные или коммерческие?

– Не уточнял. Был интерес к сети ювелирных магазинов.

– Вот это теплее, – пробормотал я, помня, что старший Кельмер, Игорь, как раз засел в секторе ювелирки.

– Но интерес быстро пропал. Странно…

– Что?

– Мне проще назвать, чем Стас не интересовался никогда, но не вспомню, что его действительно волновало.

– Хорошо, давай отсечем лишнее. Парфюмерия, косметика?

– Нет.

– Натуральное хозяйство, сельское?

– Точно нет!

– Скупка недвижимости, биржи?

– Эээ… Что-то было. Не основное, скорее вскользь в разговоре что-то мелькало.

Я кивнул.

– Медицина, центры омоложения, отдыха?

– Неа.

– Туризм?

– Нет.

– Валюта?

– В смысле?

– Он проворачивал какие-нибудь операции с валютой?

– Вряд ли. Он очень осторожен, чтобы лезть в такие дела.

– Скорее труслив, – фыркнул я.

Помощник напрягся и внимательно следил за моей реакцией.

– Ты не особо мне помог. Что я имею? Есть Разумовский, который не представляет интереса, как бизнес-единица, но чем-то он зацепил Кельмера-младшего. Чем?

Николай нерешительно пожал плечами, не расслабляясь ни на секунду за время нашего разговора.

– Ладно, можешь идти.

– На улицу? – переспросил он.

– Зачем? А! Нет, пока остаешься. Но если ты что-то скрываешь, то тебе лучше собраться и свалить. Я рано или поздно докопаюсь до правды, Коля.

Он заметно побледнел, но не задержался, живо покинул мой кабинет. А уже через полчаса осторожно постучался и напомнил о конкурсе, где я смогу выбрать себе любовницу.

– Очень рассчитываю, что не потрачу время впустую, – буркнул я, собираясь к выходу.

Чует моя интуиция, что сегодня не один буду делать выбор.

* * *

И интуиция не подвела.

Я сидел за судейским столом со знакомыми мажорами, с которыми, так или иначе, сталкивался в бизнесе. Неужели у всех резко обмелело на личном фронте, что ломанулись судить красавиц на конкурсе?

– Николай, – позвал я, и вынужден был оглянуться, когда пауза затянулась. Парень, сжавшись, пытался затеряться в тени. Чертов придурок. – Подойди ко мне и стой рядом, – рявкнул я, беспредельно злясь, что вынужден тратить время на подбор любовницы.

Чуть спустил пар, чувствуя, как помощник без пререканий занял место за моей спиной и застыл. Он боится привлечь к себе внимание там, где голышом по подиуму бегают первые красавицы?

Началось шоу с неожиданно откуда-то появившимися телевизионными группами.

– Твою мать! Ты не предупредил!

– Это ожидаемо, Алексей Валентинович. Сегодня выбирают Мисс Россию.

– Тогда на каждый канал отправь письменное заявление об отказе появления меня в видеоматериале.

– Как скажете.

Я заткнулся, понимая, чем больше наезжаю на помощника, тем сильнее злюсь и раздражаюсь. Он все равно сделает так, как я приказал. Он послушный и исполнительный.

Послушный и исполнительный…

А мне просто нужно горячую свежую девчонку для недельного отрыва, пока я не оттрахал собственного помощника за такие досадные ляпы!

– Что думаешь о тридцать седьмой?

– Что? – я спиной почувствовал, как вздрогнул Николай и так по-женски пискнул.

– Именно – что?

– Тридцать седьмая? Хм… Она несколько субтильна, фигура скорее мальчишеская. Вам теперь такие нравятся?

– Теперь? – усмехнулся я, признавая, что глаза сами собой выхватили из толпы фигуру, так точно описанную Николаем. Слишком худую и неразвитую. Как такое убожество могло попасть на такой уровень конкурса? – Но мне она нравится. Я определился. Договаривайся и привози ее в дом.

Я поднялся из-за стола и, ни с кем не прощаясь, пошел к выходу.

– Но… Господин Бергер! – я оглянулся на всполошившегося помощника. – А как же конкурс? Он еще не закончился.

– Закончи его за меня. Я пришел, чтобы выбрать себе девушку. Я выбрал. А ты нанят разгребать проблемы и стыковать события. Так разгребай и состыковывай. Жду тебя с девушкой к ужину. Не опаздывай.

Я вышел, чувствуя, как наконец-то меня покидает раздражение, полоскающее с утра.

Глава 6. Неожиданный талант

Ужин прошел великолепно. Я разве что иногда вспоминал о еде и вине, с интересом слушая щебет новой девчонки и помощника.

– Скажи, откуда ты разбираешься во всех этих женских штучках? Слайдер, спонж, веерная кисточка?

Николай смутился, явно подыскивая причину уйти по нужде, следом за извинившейся и покинувшей нас «на минутку» девушки.

– Сидеть! Не смущайся, мне в какой-то момент даже интересно стало, как ты ловко поддерживаешь светскую беседу, не переходя личные границы. Более того, вытащил из нее много занимательных подробностей. У тебя талант, Коля, вести беседы.

– Спасибо.

– Не благодари! Сейчас мы изучим эту способность. Углубим, так сказать, – я видел, как напрягся мой помощник, но меня уже несло. – За десертом вытяни у нее подробности о любимых позах, что ей нравится, что противно. Сделай это также легко, не переступая приличность беседы.

– Зачем? Вы же сами все это и узнаете после… не знаю, пары раз?

– Естественно узнаю, но мне интересно, можно ли такое выяснить заранее за вечерней беседой. Простимулирую тебя. Если получится – получишь премию равную месячной зарплате.

Мне показалось, Николай усмехнулся.

– Недостаточно? Ты теперь менее стеснен в средствах?

– До сих пор стеснен, но если уж вы хотите сделать себе вечер за мой счет, то я хочу другой награды.

Теперь мне стало любопытно.

– Проси.

– Я хочу гарантий.

– Каких еще гарантий?

– Что вы меня не уволите.

Я усмехнулся.

– Это бред, таких гарантий никто не даст, но я могу тебя успокоить, что твоя должность изначально подразумевает очень долгую службу. Особенно, если станешь мне полезен. И я смогу тебе доверять.

– Конечно.

– Тогда раскрути её.

Я в предвкушении налил бокал вина и отсел от стола на диван, отказавшись от десерта и оставив Николаю место для маневра. Тот ловко переключил беседу с модных трендов на уход за собой, вытаскивая из новой девчонки интересные подробности про спа, массажи, процедуры.

– А в какой спа ходишь?

– К Марсель.

– Отличный салон! Там такой шикарный массажист… Мммм…

Коля закусил губу, прикрыл глаза и вытянул свой женственный подбородок, что я поперхнулся, сразу же извинившись перед гостьей. Теперь за ходом беседы наблюдал, убрав бокал с вином подальше.

Еще тридцать минут слушал вдохновенные оды какому-то Богдану, божественному массажисту, каким-то образом открывший сексуальность в девчонке. И в этот момент мне стало интересно, знает ли Коля этого Богдана, и как тот повлиял на ориентацию помощника.

– Всё, достаточно.

Николай вздрогнул и сразу сдулся, съежился, словно последние полтора часа не зажигал за столом, блистая обширными знаниями популярных тем в обществе.

Кто же ты такой, Коля?

Подхватив под локоть разомлевшую девицу, я поднялся с ней в спальню, точно зная, как неравнодушна моя новая любовница к сексу сзади.

– Будем знакомиться в первый же вечер? – промурлыкала девочка, царапая наманикюренным ноготком мою грудь через рубашку.

Я хмыкнул:

– А у тебя были случаи отсрочек?

– Никогда, – томно улыбнулась она и тут же полетела своими острыми лопатками на мягкий матрас постели.

– Вот и сейчас никаких отсрочек, – с трудом сцеживая воздух, проговорил я, немного резковато приступая к ласкам.

Девушка выгнулась, буквально выскочив маленькой грудью из лифа платья на бретелях. Я сдвинул платье вниз и прилип к крупным соскам, не отвлекаясь на легкое сопротивление и шипение девчонки.

Как, черт, приятно чувствовать искушение к податливому телу, вмятому мной в постель, как чертовски возбуждающе девчонка обхватывает меня тонкими руками и притягивает ближе к торчащим ребрам. Как неожиданно и больно я насаживаюсь на острые бедренные кости, безумно поддавая бедрами, чтобы она почувствовала мой стояк.

И как меня прёт от её хрупкости и ломкости.

Я переворачиваю девчонку худой задницей к себе, одной рукой задираю платье и стаскиваю что-то вроде трусов, второй расправляюсь с ремнем и ширинкой. В висках стучит пульс и отдает в набухший конец. Не медля, я направляю в нее член, и мы оба вздрагиваем от соединения, острого, тесного и, твою мать, такого освобождающего от слишком долгого сдерживания!

Не осторожничая, я вбиваюсь в хрупкое тело и рычу, быстро достигнув пика, опадаю на нее, подламывая тонкие ручки и ножки. Черт, отличная девчонка. Два, может три, месяца останется со мной. Мне идеально подходит ее фигура. Нет форм, зато охрененное содержание. Женское. Правильное.

* * *

Утро началось с отличного минета, пока в один короткий миг я не подумал, что точно также мой член мог оттягивать щеку Николая. Какое счастье, что никто не может заглянуть в мои свихнувшиеся мысли.

Я быстро кончил в гостеприимный рот и за тридцать минут договорился с Лель об условиях «сотрудничества».

– Лимит карты – триста тысяч.

– Сколько? – девчонка капризно скривила губы, что захотелось протянуть руку и смазать эту моську. – Сделай безлимит! За триста я не работаю.

Да, для нее это работа. Она просто доставляет мне удовольствие, исполняет прихоти, а я плачу.

– Пятьсот. Обойдешься.

– Мы не договоримся, – продолжала показывать характер девчонка.

– Тебе за пару трахов в неделю пятьсот тысяч баксов мало? – удивился я, прикидывая, не проще ли заменить эту кривляку на другую. Теперь то я почти уверен, что меня ведёт на субтильную фигуру.

– О! В баксах? Не, нормалёк. Ты же мой лапусик.

– И сразу запоминай стоп-лист – никаких дебильных пупсиков и папиков. Алексей. И только.

– Как скажешь, Алексей. Жить буду у тебя?

– Приезжать будешь ко мне, когда вызову. Причем очень быстро, без капризов и отговорок.

– Да не вопрос. Ты вообще беспроблемный, да Лёш?

– Алексей. Будешь забываться – снижу лимит.

– Ой, прости. Если на сегодня все – я поеду.

– Карточку возьмешь у Николая и оставишь ему все необходимые координаты.

– Ага, отличный паренек. Такой свойский. Гей что ли?

Меня передернуло. Черт, да от помощника разит его ориентацией. Не придется ли еще мне доказывать, что я совсем не по мальчикам? Или скрывать Колю, как Разумовский? Черт… Разумовский.

Почему Влад Сбруев так долго собирает информацию?

* * *

До обеда я пролежал в постели, отслеживая динамику на фондовых рынках и отмечая в блокноте странное поведение акций по месторождениям драгоценных камней. Интересно, это игра Игоря Кельмера на повышение собственных ценных бумаг?

Я сделал заметки и отложил планшет. Обед. Сейчас я увижу Колю и спланирую остаток дня. И только теперь понял, как жду эту встречу.

– Чем занимался до обеда? – спросил я и поморщился от слишком сурового тона, выбранного для ничего не значащего в принципе вопроса.

Николай коротко бросил на меня взгляд, открыл свой смартфон и зачитал:

– Выдал кредитную карту вашей любовнице, изменил в банке размер лимита, – тут я заметил, что Коля усмехнулся.

Удивлен, что не скуплюсь на собственные прихоти?

– Потом обзвонил все телеканалы и разослал претензию на опубликование кадров с вами. Также отправил в прачечную все бельё и шторы с верхних гостевых комнат.

– Отлично поработал, – отметил я, заправляя в рот рулет с козьим сыром и грецким орехом.

– Это еще не всё, – смутился помощник, окончательно отодвигая тарелку и углубляясь в смартфон с записями. – Пришли три приглашения. Два на публичные общественные выступления, одно на вечерний прием в кругу…

– Зачитай.

Николай, забыв про обед, перечислял фамилии приглашенных на вечерний прием, а я кивал, поглощая горячий бульон и жмурясь от удовольствия.

– Кельмер Евгений, Стро…

– Остановись. Мы идем на прием. Когда?

– Завтра вечером.

– Я иду с любовницей, ты с нами, но на приеме не приближайся ко мне.

– А что я там буду делать?

Что это – его голос дрожит?

– Будешь пастись возле Кельмера, слушать и запоминать.

– А…

– Ты идеально незаметный, к тому же отлично ориентируешься на приемах, как я понял. Это будет полезно.

– Как скажете.

Теперь я приступил к стейку, а Николай вернулся к остывшему бульону.

– Тебе нужно пересмотреть приоритеты, – заметил я, невольно замечая, как неприятно помощнику есть холодный суп. – Хотя я тебе об этом говорю с самого приема на работу.

– Как скажете.

– Ну конечно.

Вернулось обычное раздражение, никак не привязанное к моему сексуальному неудовлетворению. Значит, меня бесит собственный помощник? Чем? Я должен разобраться, прежде чем еще глубже вовлекать его в свои дела и в свою жизнь.

Но Николай словно напрашивался на взрыв:

– Алексей, вы, наверное, не заметили, но я не игнорирую утренние пробежки.

– Естественно. Мой дом нашпигован электроникой. Когда ты идешь в ванную, выходишь из комнаты, пересекаешь кухню, заходишь в тренажерный… Все фиксируется до секунды по открытым дверям отпечатком пальца в твой хронометраж.

Брякнула ложка о край тарелки, и я отвлекся от стейка.

– Д-да… Но на двери ванной нет электронного замка. Как?

– Включение света и вытяжки.

– А-аа…

Снова повисло молчание. Ведь он не договорил то, что хотел. Неужели не решится?

Вот. Вот оно! Черт!

Его нерешительность. Её не спутать с покорностью. Именно нерешительность, словно парень сидит в клетке, хочет вылететь, но никак не решится открыть дверцу и покончить с заточением.

В покорности есть принятие, а в Николае чувствуется сопротивление, но вот решимости не хватает. Это бесит.

– Ты не договорил.

– Что?..

– Ты так и не сказал, к чему вообще начал этот разговор.

– Ах, да. Я хотел попросить отсрочку от физических нагрузок. Дня на три. Пожалуйста?

– Зачем еще?

Он покраснел. Ну же, решайся и договаривай, не раздражай меня!

– Лодыжку потянул.

– Вызови врача. Сделают снимок, наложат повязку.

– Не стóит, правда, за три дня я буду чувствовать себя лучше.

Я сжал челюсти. Ну что за странная упрямость себе во вред?

– Если через три дня ты не вернешься к тренировкам и в полную силу не займешься обязанностями – вычту половину месячного жалования.

– Пф!

– Что?!

– Чихнула, простите… Хотел сказать, спасибо! Я ни за что не брошу обязанности, только пропущу физические нагрузки дня на три.

Я кивнул, чем-то очень смущенный. Чем-то странным в его словах. Но это очевидное ускользало от внимания. Я принял чашку кофе и перешел к составлению планов до конца дня и на завтра до самого приема.

– Я подумал, может мне надеть форму официанта на прием? – вдруг вставил помощник, после того, как я дал указания по наряду любовницы и макияжу.

– Зачем? Как ты себе представляешь мое появление не с помощником, а с официантом на прием?

– Это да… Но если быть незаметным, то лучше униформы ничего не придумаешь.

Поджав губы, я задумался. Интересный ход, но не к этому приему. Хотя как-нибудь я его использую.

– Нет. Едешь с нами в вечернем костюме.

Поникшая голова, обреченный кивок и прерванный вздох. Да что с тобой, парень?

* * *

Влад Сбруев как под землю провалился. Как так получилось, что лучший спец работает не со мной, а с Кельмерами? Хотел бы я перекупить Артура, но тот даже близко не подпускал, чтобы сделать ему предложение.

Ха, сделать предложение Артуру! Черт, в каком направлении текут мои мысли?

Что мне нужно для следующего этапа работы? Узнать, что Кельмера-младшего связывает с Разумовским, разобраться, что творится с фондовым рынком месторождения камней и найти подход к Кельмеру-старшему, чтобы провернуть спланированную сделку по слиянию моего бизнеса с его ювелирным домом, и договориться о раздельном контроле по рынкам ценных бумаг.

В последнее время Игорь снова вернулся в большое дело, не упуская из внимания ни один сектор экономики, что значительно усложнило мне манёвры. Так что нам лучше договориться, чем сцепиться друг с другом.

– Влад? Почему ты не отвечаешь на звонки? Где отчет?

– Тут такое дело… Вы завтра идете на прием? Вот завтра я появлюсь там и подкину кое-какие интересные факты. Сейчас перепроверяю.

– Давай. Но завтра я хочу иметь нужную мне информацию.

– По Николаю или по Разумовскому?

Странный смешок Влада списал на нервозность, но гаркнул на него, чтобы не путал приоритетность информации.

– Мне нужна исчерпывающая информация по связи Кельмера и Разумовского! Кстати, ты знал, что последний имеет слабость и ходит по мальчикам?

– Чо?

Через плечо, мать твою!

– Да, Влад. Я тут раскопал то, что ты не смог. Снова! И мой помощник меня интересует только в том плане – не подставной ли он. И кем поставлен – Кельмером или Разумовским.

Влад присвистнул и, поспешно извинившись, отключился.

Что ж, я все еще сомневался в Николае, но странным образом верил в его страх перед Разумовским. Получается, даже если его под меня подставили, то путем запугивания и давления. А с таким шпионом можно подружиться и перекупить, сделать двойным агентом. Важно найти его интерес, такой, ради которого он забудет о страхе.

Так что же тебя может настолько заинтересовать, Николай?