Текст книги "Не твоя невеста"

– Больше, – еще раз повторил Коршунов. – А теперь беги и с улыбкой убирай к черту весь пиломатериал с моего голландского газона!

– Да-да, дорогой, – елейно заулыбалась я. – Как только установят каркас сцены – так сразу освобожу.

И вылетела пулей из зала. Еще не хватало застрять с хозяином там на полдня. Дел невпроворот.

Михаил ждал меня на веранде. Я позорно хотела уже сбежать обратно, под защиту его отца, но поняла, что постоянно прятаться не получится.

– Что? – сразу пошла в наступление.

– Это же все не по-настоящему? – грустно спросил Миша.

– Всё по-настоящему, – отрезала я. – Сразу запала на твоего отца, но никак не могла к нему подобраться.

Михаил шумно выдохнул. Ну а что? Поверил бы он в любовь? Нет. А деньги, как говорит его папа, всегда в приоритете.

Даже не сомневалась, что поверит.

– Такая же продажная тварь, – выплюнул слова Миша, развернулся и ушел.

А мне стало так невыносимо гадко на душе. Но ведь он прав! Я продалась за чертову веранду. Чтобы иметь эксклюзивную локацию для проведения чужих свадеб в особняке Коршуновых!

У подрядчиков все отлично шло без меня, поэтому покрутившись возле них, я оставила телефон для связи и уехала в салон.

В шесть вечера туда зашел сам Коршунов-старший:

– Поехали.

– Куда? – встрепенулась я, видя, как у Кати с приходом высокого гостя работа застопорилась.

– Ужинать, дорогая, – широко улыбнулся Дмитрий Артемович, но только губами, глаза не улыбались и следили за временем на часах на запястье.

– Я не хочу. Спасибо.

– Когда я буду спрашивать – я предупрежу. Закрывай всё. Жду в машине.

Вот в этом весь Коршунов.

– А чего это он как жених? Анна Андреевна?

Я поджала губы, не желая посвящать в нашу ложь еще и Катю.

– Рвёт и мечет, увидев счета. Думаю, хочет на ужине выбить скидку.

– Не уступайте! Я за вас буду держать пальцы. Идите, сама всё закрою.

К машине я шла со смешанным чувством стресса и предвкушения.

– Едем к твоему шефу, – бросил Коршунов, следя, как я застегиваю ремень безопасности. Сам он конечно не застегивался.

– Зачем?

– Аня, у тебя память как у рыбки, – засмеялся он, но тут же посерьезнел. – За скидкой. Там же подпишем договор.

– А рыбкам прочитать его хотя бы дадут?

– Всё, что я даю тебе на подпись, можешь подмахивать не глядя, – усмехнулся он.

Но я все же глянула, что мне подсунул Коршунов, не доверяя его хищной натуре.

– Брачный договор? – воскликнула я, под его яростное шипение.

– Тише ты, маленькая!

Глава 9. Больше, чем пара

1

Но я посмотрела в бумаги, что мне подсунул Коршунов, не доверяя его хищной натуре.

– Брачный договор? – воскликнула я, под его яростное шипение.

– Тише ты, маленькая!

Но ни о каком спокойствии речи не шло. Меня трясло. От шока я даже соображать перестала.

– Это не тот договор. Вы что-то перепутали!

– Тот. Я никогда ничего не путаю. Подписывай, Аня. Ты же хотела компенсацию? Здесь больше, чем ты заработаешь за десять лет, хоть ежедневно проводя по свадьбе.

– Н-нет… Я н-не могу…

– Не хочу спрашивать почему, и так ответ знаю.

Я удивилась, потому что сама его не знала:

– Почему?

– Я стар. Ты меня не любишь, а одного желания мало, – как-то безрадостно начал перечислять он.

– Вовсе нет! – сразу вмешалась я. – И вовсе вы… ты… Ты не старый. И если бы я могла полюбить, то только такого, как ты.

В момент его улыбка засияла, рука придвинула ко мне документы:

– Тогда подписывай. С остальными мелочами разберемся по мере поступления.

– С какими мелочами? – вскинулась я.

– Раз я не так стар, успеешь – влюбишься, – самоуверенно заявил Коршунов, раскрывая договор на последней странице и пальцем показывая куда ставить подпись.

– Я должна прочитать.

– Что там читать? Ты останешься наследницей состояния, пока будешь женой Коршунова. Всё.

– А что с компенсацией? – я сразу заподозрила нечестную игру. – Я же в действительности никогда не стану вашей женой, мне от вашего состояния ни холодно, ни жарко. Я хочу четко оговоренную сумму компенсации!

– Третья страница, пункт четырнадцатый, подпункт третий, – отчеканил Коршунов.

Я послушно открыла и задохнулась от собственного возгласа:

– Миллион долл… – сбавила тон и попробовала еще раз не запнуться: – Миллион долларов? Вы с ума сошли?

– Мы уже на «ты». Я не бросаю слов на ветер. В сумму входит оплата за организацию свадьбы, компенсация за помощь мне и дополнительная премия за то, что ты пойдешь немного дальше.

Если бы Дмитрий Артемович не был так серьезен, я приняла бы это предложение за неприличное.

– Дальше – насколько?

– До подписания договора. Со мной.

– А.

Мне очень хотелось взять паузу и подумать, но как раз времени думать мне Коршунов не давал.

– Этого хватит? Мало?

– Этого много! – воскликнула я.

Собственно, мои услуги оценивались в четверть миллиона рублей. Пусть я еще сколько-то заработала с отката от шефа за банкет и от цветочного магазина, но это даже близко не сравнилось бы с той же четвертью миллиона в долларах!

Пусть я оказываю услугу лично Коршунову, и он ценит это, но не настолько же?

– Я сделаю вам скидку, – решила я. – На банкет. Фуршет бесплатно. И скидка на цветы – моя, персональная.

Коршунов тихо засмеялся над моей решимостью, глядя, как я подписываю оба экземпляра договора.

– Не забудь завтра надеть платье понаряднее, – сказал он, забирая договоры.

– Зачем?

– Пойдем расписываться и сделаем пару фотографий на память и для газет.

Чего?!

2

Всё закрутилось как в вихре. Коршунов только усмехнулся и показал мне уголок подписанного договора со словами: «Читать надо было». После этого всё и завертелось.

Шеф был взят в оборот, я доставлена по квартиры поздно вечером с пожеланиями последней доброй ночи в качестве незамужней девы. К двери предусмотрительный Коршунов приставил своего охранника, с объяснением: «Чтобы мне крепче спалось». А уже утром в мою дверь с самого утра внесли полсотни свадебных платьев разного покроя и фасона, и чашечку капучино с запиской: «Доброе утро, маленькая. Ни в чем себе не отказывай».

Но отказывать приходилось много и категорично, пока на меня не одели двадцать восьмое по счету платье.

– Это оно, – с шумом выдохнула хозяйка этого платье, а я не могла отвести от зеркала взгляда, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

Фата, аксессуары, прическа, макияж, букет невесты и вот меня уже выставляют из собственной квартиры к поджидающему у подъезда кабриолету.

Там сидит Катька, нарядная и очень красивая с прической и лентой подружки невесты. И с такими же подозрительно мокрыми глазами, как у меня:

– Анна Андреевна! Чего же вы не сказали то, что у вас с Дмитрием Артемовичем все так серьезно?

Да я сама не знала! Но для проформы я только пожала плечами и с облегчением обняла помощницу. Слава богу, я все-таки не одна сегодня буду.

Но Коршунов удивлял меня до последнего.

У ЗАГСа я увидела маму, папу и брата.

– Анюта! Какая же ты красивая!

Вот тут мне стало насрать на весь макияж. Я мяла платье, прическу, фату, обнимая родителей и братуху. Рыдала, безбожно размазывая подводку и тушь.

С одной стороны, меня переполняла радость, что все приехали в такой вроде бы важный для меня день. С другой, я не представляла, как буду оправдываться перед ними, когда откроется что все это в понарошку?

И тут подъехала огромная черная машина Дмитрия Артемовича. Мы как по команде стихли и развернулись к нему.

В строгом черном костюме, белоснежной рубашке, со сверкающими на солнце запонками и зажимом для галстука, Коршунов легкой походкой приблизился к нам и встал в двух шагах, прищуривая глаза, разглядывая меня.

Я заметила, как чуть дернулся уголок его губ, немного задрался подбородок, но больше всего хищника предал его голос, когда он хриплым, чуть дрожащим голосом сказал:

– Я даже представить не мог, какая ты невероятно красивая.

Он протянул руку, а я опять разнылась, принимая ее, подходя ближе и подставляя губы для поцелуя.

– Представь нас? – тихо попросил, впервые попросил, меня Коршунов.

– Мама, папа – это мой, – тут я всхлипнула и шмыгнула носом, вдруг вспоминая, что на лице у меня наверняка жуткие разводы, и насколько должно быть слеп Коршунов, раз назвал меня красавицей! Снова стебётся же! – Это мой жених. Коршунов Дмитрий Артемович.

– Ну зачем же так официально, Аня. Просто, Дима.

Он пожал руку отцу и брату, наклонился поцеловал в обе щеки маму.

– Вижу на ваших лицах вопросы, как такая молодая невеста могла согласится на брак с таким старым пердуном? Я ее купил, – пауза. – Шучу.

Родители не оценили шутку, зато Коршунов, привычный, что все и всегда смеются над его шутками, вдруг впервые испытал неловкость.

– Он шутит, – рассмеялась я. – Просто мы так быстро встретились и влюбились друг в друга, что некогда было предупредить об этом вас.

– Любовь – это дороже денег, – кивнула мама, а я заметила, как бровь Дмитрия саркастически взметнулась вверх, но к счастью, он удержался от очевидной подколки. – Пойдем, Анют, приведем тебя в порядок перед регистрацией.

Я боялась за мужчин, которых мы оставили одних, сбежав с мамой в туалет к зеркалу, но не могла понять, за кого же больше переживаю – за папу с братом или за Коршунова?

– О боже! – как только я увидела свое лицо в разводах, я перестала волноваться о мужчинах и сосредоточилась на поднимающейся паники у себя. – И он назвал меня самой красивой?!

– Любит и видит глубже, – заверила мама, подавая влажную салфетку.

– Ну да, – приуныла я, кивая Кате, подоспевшей к нам с косметичкой.

Но не успела я умыть лицо и заново накраситься, как к нам ворвался Михаил.

– Что происходит? Что ты творишь?! Выйдите все, нам надо поговорить.

3

Катька выбежала мгновенно, мамочка грудью встала на мою защиту:

– А ты кто такой? Хотя не отвечай, по подбородку и глазам вижу, что из Коршуновых.

– Это сын Дмитр… Димы, – влезла я.

– А вы, значит, ее мать? Тогда остановите это безобразие! Мой отец вообще границ не видит, когда гнет людей и исполняет все свои прихоти, – бушевал Михаил.

Я извиняюще улыбнулась маме и кивнула, чтобы она оставила меня с разбушевавшимся мужчиной.

– Пять минут! – наставила на нас палец мама и вышла.

– Ты дура? Он же кинет тебя. Он всех кидает. Зачем сама лезешь в пасть к акуле? – зашипел на меня Миша. – Я же хотел не сорвать свадьбу, а подменить невесту. Как ты не поняла? Мы могли быть вместе!

– Всё сказал?

Я вздрогнула, когда от входа в туалет раздался голос Коршунова-старшего. Михаил окаменел, и только глаз дернулся, прежде чем он повернулся лицом к отцу, загораживая меня от него.

– Я не дам её тебе, – по тому, как наклонился Михаил, я поняла, что он готов за меня драться.

– Ты не созрел для нее, – тише и как-то размеренно ответил Коршунов.

– Зато ты перезрел! Отпусти нас, мы сбежим.

– Лишу наследства.

– Да подавись ты своими деньгами! – выкрикнул Михаил. – Меня тошнит от всех ваших игр и интриг. Я уже не понимаю, кому и за что должен лизать задницы, а на кого срать сам. Мне пофиг на твой бизнес и твои деньги!

Все время пока Миша орал на отца, тот вообще никак не выражал своих эмоций, а на последних словах просто повернулся боком, освобождая выход, протянул руку к двери и сказал:

– Иди. Я тебя не держу. Изменишь мнение – вернешься.

– Идем! – Миша схватил меня за руку и потянул на выход, но Коршунов тут же преградил дорогу.

– Э, нет. Ты иди, она останется.

– Мы уйдем вместе!

– Нет, Миш. Это ты решил, что тебе плевать на мой бизнес и мои деньги. А она подписала договор. Она старше тебя и умнее – ей не плевать.

Михаил развернулся ко мне, разглядывая горящими, лихорадочными глазами, полными решимости действовать, пусть даже безрассудно:

– Что ты подписала? Зачем?

– Д-договор… Брачный.

– Ты совсем дура?

Я вырвала руку и отошла от Михаила, уже порядком взбешенная его поведением:

– Я остаюсь с… С Димой. Я тебе ничего не обещала. Ничего не просила. Не надо за меня решать, что мне лучше.

Михаил тут же изменился в лице. Глаза потухли, лицо разрезала кривая злая ухмылка:

– За тебя уже всё решили, дурочка. Он решил. Ты продалась ему! Сколько ты получила? Ну же? Назови свою цену?

Я переглянулась с Димой. Вряд ли он хотел озвучивать детали договора, но Коршунов меня выручил, сам вмешавшись в разговор:

– Она выбрала свой бизнес, Миша. Она ценит вложенные силы и труд в свое дело. Не разбрасывается деньгами, принимает выгодные предложения. Она смотрит в будущее. В отличие от тебя!

Коршунов явно преподавал урок Михаилу, но тому все стало безразлично, как будто все это время он сопротивлялся на последнем резерве, но и тот кончился.

– Да идите вы оба…

Он махнул на нас рукой, прошел мимо и хлопнул дверью.

Мы остались одни. Молчали. Потом Коршунов тяжело вздохнул:

– Он в тебя влюбился…

В этом предложении было искренне изумление, констатация и горечь.

– Я не давала повода! – тут же возразила я, боясь получить претензии.

– А для этого повод не нужен, Аня, – Коршунов прищурился, – иногда достаточно одного взгляда, одного слова… Я просто не верил, что возможно в ту же…

Он замолчал.

– Что в ту же? – подтолкнула я его договорить, но тут вошла мама, решительно выставила жениха за дверь, увещевая, что невесту до свадьбы видеть не полагается, хотя мы уже раз сто нарушили это правило, даже не являясь женихом и невестой.

Но у меня из головы не шла недосказанная фраза Коршунова. Что в ту же? Ступить в яму два раза? Неужели между ними уже вставала одна девушка? И теперь я невольно повторяю тот же путь?

4

Церемония прошла быстро, я как-то не успела почувствовать разницу между невестой и уже женой. Коршунов по-деловому надел кольцо, сухо коснулся губ, сдержанно принял поздравления от моей родни и привез нас в тот же ресторан, где мы вчера ужинали.

Там нас ждал богато накрытый стол и ди-джей. Дмитрий немного посидел за столом, практически не притрагиваясь к закускам, потом сердечно попрощался с родными, передавая всем карточки с забронированными номерами в лучшем отеле города, и извинился передо мной, ссылаясь на работу и важную встречу.

– И что мне теперь делать? – разволновалась я, хватаясь за рукав его пиджака и останавливая у выхода из ресторана.

– Делай все как обычно. Ничего не изменилось.

– Как не изменилось? Я же теперь… Или это всего на месяц, пока не проведу свадьбу?

– Я не могу заставлять тебя исполнять обязанности жены, пока у нас фиктивный брак.

Он посмотрел на меня, как будто ждал, что я что-то скажу, но у меня в голове была такая каша, что я только кивнула. Ведь он прав, у нас деловое соглашение, договор… Я сама отказалась выполнять дополнительные услуги.

Коршунов ушел, а я вернулась за стол, праздновать свою фиктивную свадьбу и принимать искренние поздравления. Но больше всего меня добил репортер, опоздавший на регистрацию и лихо отщелкивающий кадры, где я с мамой, с папой, с мамой и папой, с братом, но без мужа.

Следующим днем, проводив родителей на поезде домой, вернулась в салон, заняла себя кучей дел, лишь бы вымотаться посильнее, вернуться вечером домой в свою квартирку и упасть замертво. И на следующий день, и еще два, пока мне довольно настойчиво не позвонил Коршунов:

– Когда ты собираешься прекращать это безобразие под моими окнами? – рявкнул он вместо сладкого пожелания доброго утра.

– Какое? – смутилась я, безотчетно обрадовавшись его звонку.

Хотя с чего бы? Мы вроде как фиктивно женаты, я даже документы не торопилась переделывать на фамилию мужа. Чего тратить время и деньги – сначала переделывать на Коршунову, потом обратно…

– Твоя сцена!..

– Она ваша.

– Доделывай. Она весь вид с веранды портит!

Я ухмыльнулась, чувствуя раздражение Коршунова и радуясь, что у меня появился железный повод явиться и задержаться в особняке.

– Одним днем не получится. На настил, перекрытие и декорирование дня три-четыре уйдет, – предупредила я.

– Отлично. Выделю тебя комнату в особняке, чтобы не моталась туда-обратно.

– Но…

Он уже повесил трубку. Хотя я палец готова была себе откусить, что ему на руку мое пребывание в особняке, иначе его тон не смягчился бы так к концу разговора!

Тщательно собрав сумку, предусмотрев всё, что может понадобиться в эти четыре дня, я заказала такси и вышла из подъезда.

Машина Коршунова уже ждала меня внизу.

– Что смотришь? Садись.

– Вы сами?..

– Три дня меня не видела и снова перешла на имя-отчество? – усмехнулся он.

– Четыре дня, – поправила я, залезая на сидение рядом.

– Досадное упущение, – согласился Дмитрий, сам перегибаясь через меня и пристегивая ремнем безопасности, задевая руками грудь.

Наверное, случайно коснулся, но меня тряхнуло, как от тока. Взгляды встретились, дыхание коснулось губ, они словно обменивались им на расстоянии. И уже в следующую секунду я поддалась ему навстречу, а он принял. Не оттолкнул, не остановил, ни рассмеялся, а с голодом обреченного впился в меня поцелуем.

Но он же первый и прекратил. Не поднимая глаз, с трудом перевел дыхание и завел машину. До особняка мы ехали молча. Перед входом Коршунов высадил меня и умчался, коротко бросив, что у него дела.

Ну что с ним не так?!

Ночь провела в выделенной гостевой комнате, мучительно ожидая, кто же ворвется в мою комнату первым: Михаил с разборками или Дмитрий с недвусмысленным предложением. Но ночь прошла скучно. Такого я ни от одного не ожидала.

Коршунов-старший избегал меня, зато Михаил с вечера поливал безмолвным презрением, но видя отношение Дмитрия, стал чаще сталкиваться со мной то на веранде, то в особняке, то на лужайке.

– Две недели до часа икс? – спросил меня, остановив на полпути к сцене.

– До какого икс?

Я пыталась обойти жениха, но он взял меня за плечи:

– До нашей свадьбы, – тихо проговорил он, словно все еще намекая на обмен невестами.

– До вашей, Михаил, до вашей. Всё будет готово, не переживайте.

Он так и не отпустил, заставляя меня поднять глаза:

– За сколько он тебя купил?

Я вырвалась, упрямо выдвинув подбородок. Хотела сказать, но осеклась. Это так унизительно бы прозвучало: «Он купил меня за миллион долларов!» Но к счастью, я вообще ничего не успела сказать, со спины появился Дмитрий:

– Дорогая, я заказал нам сегодня столик в твоем любимом ресторане. Пообедаем вместе.

Я вздрогнула и от фальшиво-милого обращения, и от прикосновения горячих рук к моей талии.

Пауза явно затянулась. Я привыкла, что Дмитрий никогда не спрашивает, но похоже он ждал ответа.

– Так ты найдешь для меня время? – он нагнулся, чтобы заглянуть мне в лицо, а я поплыла от его дерзкого мужского парфюма.

– Да, – выдохнула я, млея в его объятиях.

– Хорошо, – тихо ответил он мне и тут же переключился на сына: – А ты лучше собирайся в офис. Я подготовил пару отчетов, хочу, чтобы ты перепроверил, прежде чем отдавать их партнерам.

Мужчины ушли, а я все еще пыталась прийти в себя.

Миллион долларов – это конечно круто, но почему я не могу поиметь еще и Коршунова? В прибавку сверху? Все же работа у меня вредная и надбавка не помешает.

К тому же сплетничать обо мне просто не посмеют! Официально то мы женаты!

Глава 10. Право первой ночи

1

С того дня всё изменилось. Дмитрий забрал меня на обед, был очень вежливым и милым, позволяя мне тонуть в его обаянии все глубже и глубже, а в особняке следил за мной как коршун, ни на секунду не выпуская из поля зрения и не подпуская близко Михаила.

Но все эти «дорогая», «любимая», «моя жена» даже для меня звучали невероятно фальшиво, ведь когда он забывался, я неизменно звалась «маленькая».

Каждый вечер Дима провожал меня до комнаты и требовал закрывать дверь изнутри:

– Зачем? От кого мне закрываться? От Михаила?

– От меня, – тяжело выдал он и стукнул кулаком по косяку. – От меня, маленькая, лучше держаться подальше и за закрытой дверью.

С этими словами он развернулся и ушел.

Но я была другого мнения.

Катя мне исправно доносила последние сплетни из города. И предположения, почему молодая жена сразу не перебралась в особняк Коршунова, и предвкушения, когда появится второй наследник, когда я все же переехала.

Я представляла, как начнут обмывать наши кости, когда я снова вернусь на свою квартиру, а после свадьбы Миши и вовсе разведусь с Дмитрием Артемовичем. Но все это будет потом, а пока у меня две недели, чтобы купаться в его хищной ауре и почувствовать себя на сто процентов Коршуновой женой.

Прикрыв кофтой очень откровенный пеньюар, я в полночь вышла из комнаты и на цыпочках добралась до двери в спальню Коршунова-старшего. Толкнула, но она оказалась закрыта. Ну да, а чего я ожидала? Что велев мне запереться, своих хищников он оставит без привязи?

Я поскреблась в дверь, боясь слишком настойчиво брать спальню хозяина штурмом, решив, что если услышит…

Он услышал. Дверь распахнулась почти мгновенно.

Дмитрий в одном полотенце, спешно запахнутом на бедрах стоял в проеме распахнутой двери, и пожирал меня глазами.

– Что-то случилось, маленькая?

Я кивнула, разглядывая его обнаженную грудь с влажными после душа кудряшками. Потом также растерянно помотала головой.

– Нет… Я…

А собственно, что тут говорить? Я молча скинула с плеч кофту, позволяя Дмитрию самому сообразить, зачем я тут.

По телу пошла дрожь от его плотоядного взгляда.

– Зачем?

Я дёрнула плечом, не зная, что сказать. Потому что он мне нравится? Потому что я хочу проводить ночи рядом с ним? Потому что жизнь неожиданно преподнесла мне такой подарок, о котором я даже мечтать не смела?

Ведь не смела же! Сколько раз в прошлой жизни я провожала взглядом его мчащуюся мимо машину и вздыхала, читала новости в сплетнике о новой любовнице в особняке и корчила рожицу, целиком поддерживая негодование помощницы, что жеребцу давно пора нагуляться и остепениться. И вдруг он женился на мне, когда я этого даже не просила.

– Ты уверена?

Я видела, что он не в состоянии отказаться от сделанного мной предложения, но все еще пытается облагоразумить меня.

– Было бы странно прийти сюда в этом, – я чуть оттянула подол пеньюара, – без уверенности в последствиях.

Он хмыкнул, воровато осмотрев коридор снаружи и быстро втянув меня в спальню. Дверь закрылась за моей спиной, и Коршунов навис надо мной, заставляя вжаться в закрытую дверь.

– Ты же понимаешь, что обратного пути не будет, маленькая?

Я неуверенно кивнула. В каком смысле «обратного»?

– Что фиктивный брак станет официальным.

А! Об этом я как-то не думала.

– Что, получив тебя сейчас – я уже не отпущу, – продолжал угрожать Коршунов, но мне что-то так всё обещаемое нравилось!

Я со счастливым вздохом обвила шею хищника, прижимаясь к его горячему телу и подставляя губы, словно покалываемые маленькими иголочками в предвкушении безудержных поцелуев всю ночь.

И Коршунов перестал сопротивляться, сокрушая своей мощью все воздвигнутые между нами плотины, затапливая меня своей бешеной страстью и несдерживаемым желанием.

Подхватил меня на руки и швырнул на гигантскую постель, скидывая полотенце и тут же накрывая меня сверху.

Больше для меня ничего не существовало. Только он и я. Его жадные ласки и моё тающее тело. Моя дрожь, рождающаяся где-то глубоко внутри, и его взрыв, сопровождаемый рыком. Тихий смех и счастливый стон, что мы будем повторять подобное снова и снова.

Только под утро он завернул меня в одеяло и прижал к себе, удовлетворенно мурча, целуя мне виски и макушку, выглядывающую из-под одеяла. Поглаживал через кокон сладко ноющее тело, когда сознание проваливалось в блаженный сон.

– Как же легко ты рассталась с миллионом, маленькая, – тихо прошептал Коршунов, и сон как ветром сдуло!

– В каком смысле, рассталась?

2

– Как же легко ты променяла миллион на меня, маленькая, – тихо прошептал Коршунов, и сон как ветром сдуло!

– В каком смысле, променяла?

Я вывернулась из кокона одеяла и развернулась к расслабленному и улыбающемуся Коршунову. Меня не смущала собственная нагота, потому что он тоже лежал, не смущаясь своей. Да и поздновато было стесняться после всего, что мы вытворяли друг с другом.

– Я ничего не меняла! Почему ты не предупредил?!

– Я спросил. Ты уверена, что хочешь сделать фиктивный брак настоящим.

– А при чем здесь миллион?

– Компенсация действует только при неподтвержденном браке.

Я схватилась за сердце. Ну, или то, что было над ним. Коршунов даже облизнулся, не скрывая своей реакции, чертов хищник!

– То есть, я купила ночь с тобой за миллион долларов? – уныло констатировала я.

Он расхохотался, хотя мне было совершенно не смешно.

– Не расстраивайся, маленькая. Зато ты стала наследницей половины моего состояния. Это намного больше одного миллиона.

Я тяжело вздохнула, снова занимая теплое местечко рядом с ним.

– Мне как-то спокойнее было, когда я владела потенциальным миллионом, чем половиной состояния. Наследство навевает не самые приятные ассоциации.

Дмитрий хмыкнул, устраиваясь удобнее и прижимая меня к себе:

– А зачем тебе этот миллион, если у тебя будет всё, что ты захочешь?

– Всё-всё?

– Да, это будет компенсацией тому, что ты не получишь, чего я не смогу тебе дать…

– Неужели великий Коршунов чего-то не может? – съехидничала я.

– Кое-что уже не могу, маленькая. Не смогу прожить сто лет, чтобы до конца твоих дней быть рядом. Не смогу подарить тебе ребенка. Не смогу защитить тебя от сплетен… Кстати, салон придется продать, моя жена не может работать.

Я дёрнулась, но Коршунов удержал.

– Давай сделаем вид, что этой ночи не было? – предложила я, надеясь на его благоразумие.

Дима снова рассмеялся, как будто я тут анекдоты травила.

– Я же предупредил, что не отпущу тебя. Мне всё слишком понравилось, хочу повторять каждую ночь.

Я раздраженно фыркнула:

– Могу приходить к тебе каждую ночь, если будешь держать язык за зубами.

– С тобой? – ехидно улыбнулся Дмитрий. – Это вряд ли.

И его губы снова накрыли мои, немного пьяня мысли и делая меня бессовестной и распутной. Но я из последних сил взяла себя в руки и оторвалась от искусителя.

– Я не хочу… Не хочу из-за тебя лишаться всего.

Настроение Дмитрия моментально изменилось. Только что он источал желание и абсолютное одобрение моих реакций, а теперь словно заледенел, не выражая никаких эмоций.

– Тогда уходи. И не смей играть со мной впредь. Второй раз ты придешь согласная на всё. Придешь, чтобы стать моей женой, а не любовницей. Уходи.

Я вскочила, подхватила пеньюар и без лишних слов выскочила из спальни.

Буду полной дурой, если соглашусь на его дикие условия!

3

Свадьба приближалась неумолимо. Стали съезжаться гости, и чем больше их собиралось на обеды и ужины, тем активнее Коршунов играл роль моего мужа, показывая всем, как он сильно любит молодую жену.

Откровенно говоря, спектакль на одного зрителя, его сына, вытерпеть было куда проще, чем улыбаться и притворяться счастливой перед сотней незнакомых людей.

Я тосковала по Диме. Моментально оживала, стоило ему оказаться поблизости. Трепетала в его руках, и умирала каждый раз, когда он касался меня губами. Но в его взгляде читалось неисчезаемое условие «договор».

Миллион остался за мной, когда Коршунов согласился «забыть» проведенную вместе ночь. Но ни он, ни я забыть по-настоящему ее не могли. Я чувствовала его желание по сжатию пальцев на моей талии, по рвано выпущенному дыханию сквозь сжатые зубы, по тому, с каким удовольствием он отыгрывал каждый акт перед зрителями, задирая меня шуточными репликами, обнимая, целуя, заставляя краснеть от комплиментов.

– Не передумала ещё? – как-то за ужином спросил Дима, прижимаясь к моей спине и ероша прическу носом.

Мы только что вышли из-за стола и гости разбредались парами и небольшими группками по особняку, веранде и парку. В зале еще оставались женщины постарше, родственницы и жены важных гостей. Они тихо беседовали между собой, бросая на нас заинтересованный взгляды.

Коршунов не играл. Уж точно не из-за тётушек он так рьяно трется о меня, чтобы я почувствовала, как сильно он соскучился.

– Знаешь, что они обсуждают? – также тихо продолжил он. – Почему моя молодая и любимая жена спит в другой комнате.

– Откуда они знают? – вскинулась я. – Мы расходимся по спальням позже всех!

– Зато они встают раньше всех, – усмехнулся он.

Я поджала губы, зная, что давить на меня Дима не будет, ведь он хочет, чтобы я добровольно сдалась на его милость.

– Почему я не вижу Аллу? – перевела я тему. – Думала, что она живет в особняке, с Мишей.

– Жила. Но когда стало известно о нашей свадьбе, поспешно съехала, что-то наплетя про приметы перед свадьбой.

– Да-а-а? – протянула я. – А что Михаил? Свадьба не расстроится?

– С чего бы ей расстроиться, если её организует самый лучший устроитель свадеб?

Я зарделась, поддаваясь на его лесть.

Незаметно Коршунов утянул меня на веранду и дальше на лужайку перед домом, где уже стояла декорированная сцена, арки, скамьи для гостей на время регистрации и концерта. Дима заложил мою руку себе за локоть, безмолвно предлагая прогуляться.

Я настроилась, что мой полуфиктивный муж начнет меня уговаривать и склонять к тайной близости, на которую я в общем-то была готова, лишь бы тайно и без всяких условий, но Коршунов и тут удивил.

– Знаешь, когда слишком долго опекаешь дитя, оно вырастает совершенно неспособное к самостоятельности, – вдруг заговорил он, как только мы отошли подальше от гостей.

– В смысле?

– Лучше в примерах. Михаил. Я возлагал на него массу надежд, но он не оправдал ни одной. Инертный, незаинтересованный, а главное, уверенный, что папа всегда успеет все исправить. Но ведь я не вечный. А сын даже наипростейшую миссию – жениться на дочери нужного человека – выполнить не может. Усложняет всё.

Я непроизвольно погладила Диму по плечу второй рукой. Он поймал мои пальцы и тихонечко пожал их.

– Или твой бизнес…

– А что мой бизнес?

– Ты очень его опекаешь, как мамка – ребенка-несмышленыша. Вот скажи, если я увезу тебя на две недели…

– Зачем? – испугано прервала я мужа.

– К примеру, в свадебное путешествие, – невозмутимо продолжил он, не обращая внимание на моё хихиканье. – Сможет ли твоя помощница подготовить заказы? Провести дегустации? Договориться о поставке цветов и монтаже сцены?

– Катя? Нет, конечно!

– То есть, ты понимаешь, что с твоим уходом из бизнеса – твой ребенок умрет?

– Не говори так! – вздрогнула я. – Я не собираюсь бросать салон!

– А когда у тебя будет семья? Настоящая семья, а не этот фарс. Когда ты захочешь настоящего ребенка? Как ты будешь выбирать между ним и салоном?

Я остановилась, вырвав руку из его. Клокотала от злости, но не могла ответить достойно. Это что же, он убеждает меня, что бросить салон сейчас не такая уж жертва, когда предстоят более глобальные?

Но ответить не успела, когда Коршунов продолжил, только смотрел теперь не на меня, а вдаль, словно заканчивал давний разговор самим с собой:

– И тогда приходишь к выводу, что детей надо отпускать в самостоятельный путь раньше. Пусть за них страшно, пусть они идут не по той дороге, по которой хотелось бы нам, но пусть идут. Сами! Без нашей помощи.