Текст книги "Заводное сердце. Девочка из ниоткуда"

Раздался щелчок, медальон погрузился внутрь – словно нажали клавишу фортепьяно.

– Ой! – только и успел сказать мальчишка, отдергивая руку.

Зубчатые края дисков вспыхнули нежным фиолетовым светом. Девушка слегка поморщилась.

– Что теперь? – с тревогой спросил Захар.

Тишина.

– Ты сказала, повернуть? К-как ключ?

Варя не ответила. Она лежала очень тихо – так, что Захар, не услышав даже ее дыхания, на мгновение подумал о самом страшном.

Набрав в грудь побольше воздуха, он осторожно взялся за края тоненьких крылышек, сложил их вместе и медленно повернул медальон по часовой стрелке. Раздался стрекот – словно кто-то заводил самый обычный механический хронометр. Сжималась пружина, терлись друг о друга зубчатые колеса. Мальчишка посмотрел в Варино лицо и, убедившись, что девушке не стало хуже, повернул ключ еще раз. И снова – до тех пор, пока не насчитал четырнадцать оборотов.

Лиловое свечение рассеялось. Варя глубоко вздохнула и, опершись о руку Захара, села на ковре. По ее щекам растекался нежный розовый румянец. Темные лиловые глаза мягко заблестели. Казалось, что девушка только что встала после долгого сна.

Захар не мог отвести от подруги взгляд. Только что на его глазах произошло что-то такое, о чем никогда не напишет ни один учебник, ни один научный журнал. Что-то, что называется забытым и почти запретным словом «чудо». И он сам, Захар, своей рукой прикоснулся к этому чуду и теперь никак не мог справиться с волнением. Сердце у мальчишки быстро-быстро стучало, кончики пальцев подрагивали.

Тем временем Варя уверенным привычным движением потянула за крылышки медальона, вытянула его наружу и снова повесила на шею. Принялась застегивать пуговки, но, остановившись на третьей, бросила взгляд на растерянного Захара и густо покраснела.

– Спасибо, – пробормотала она, не решаясь поднять глаза. – Обычно я сама…

Мальчишка тоже отвел взгляд. Румянец будто передался ему по воздуху, и теперь щеки у него были того же цвета, что и у Вари, – темно-красного, почти свекольного.

– Да пожалуйста, что уж там… Рад помочь.

Девушка кивнула и отвернулась, чтобы застегнуть остальные пуговицы. Захар встал, обошел кабинет, приложил ухо к двери. Постоял немного и направился к окну.

– Пока не приехали, – сообщил он, выглядывая из-за занавески. – Но наверняка вот-вот будут. Нужно уходить.

Варя уже справилась с платьем и поднялась на ноги. В ее глазах плескалось отчаяние.

– Но как же мы выберемся?

– Я, пока сидел в этой каморке, кое-что удумал. Но боюсь… – Захар с сомнением посмотрел на подругу. – Тебе будет нелегко.

– Я справлюсь. – Варя тряхнула головой. – Правда. Со мной уже все хорошо!

Захар кивнул и протянул девушке руку. В несколько шагов они оказались у огромного, облицованного мрамором камина. Ссутулившись, мальчишка шагнул через низенькую решетку, прикрыл нос рукавом и засунул голову в дымоход. Варя смотрела на него во все глаза.

– Подожди здесь. Я постараюсь управиться быстрее.

Захар поднял руки, уперся длинными ногами в стенку камина и одним сильным рывком втянул себя в дымоход.

Варя подбежала к камину. Разглядеть ей почти ничего не удалось – только мелькала наверху Захарова белая рубашка.

– Осторожнее!

– Я и не такое проделывал, – отозвался запыхавшийся мальчишка.

Варя прошлась по комнате, кусая губы и сжимая руки у груди. Вспомнила про теплые вещи и надела сначала вязаный жакет, а следом – пелерину с широкими рукавами и капюшоном. С улицы раздалось тарахтение моторов и грохот колес. Побледнев, Варя кинулась к окну и увидела у ворот два внушительных паромобиля. Хлопнули дверцы, из первой машины высыпали человек пять вооруженных городовых. А вот из второй – черной, блестящей, лишенной боковых окон – не спеша вышли трое мужчин, одетых в кожаные мундиры с эмблемой Прогресса.

Варя попятилась. Через минуту они все будут здесь. Захара увезут в сыскной участок, а ее посадят в черную машину, отберут ключ и повезут туда, откуда живым никто не выбирается.

– Захар! – позвала девушка. – Они уже здесь!

В это же мгновение из каминной трубы вывалился конец грязной засаленной веревки.

– Обвяжи вокруг пояса, и покрепче! – крикнул Захар, прежде чем Варя успела как следует удивиться.

– Но как же…

– Делай, как я говорю! Скорее!

Варя шагнула в камин, обернула веревку вокруг талии и дрожащими пальцами завязала ее на два узла. В это время за дверью послышался топот.

– Они здесь, оба, – Варя узнала подобострастный голос Полозова. – Прошу вас, господа…

Веревка дернулась, задрожала, и Варины ноги оторвались от пола. В замочной скважине повернулся ключ, и на пороге возникли Блюстители. За их спинами сгрудились городовые. Мгновение – и они заметили Варю, стоящую в камине и обвязанную веревкой.

– Захар! – взвизгнула девушка. – Быстрее!

– Держите! Она убегает! – заверещал Полозов, и в ту же секунду вся толпа стремительно хлынула в комнату. Варя впилась руками в веревку, ее потянуло наверх, и беглянка оказалась прямо в каминной трубе.

– Стой, мерзавка! – Чья-то рука ухватила ее за длинный подол – Варя нырнула вниз. Еще мгновение – и она бы упала. Но веревка снова натянулась, и девушку мощным рывком втянуло в дымоход.

– Аргх! – раздалось снизу. – На крышу, скорее! Лестница в конце коридора!

У Вари защипало глаза, в горле застрял едкий комок. Было очень трудно дышать, и она зашлась в долгом кашле.

– Помогай! – крикнул Захар.

Варя уперлась ногами в кирпичную стенку и, цепляясь каблуками за шершавую поверхность, немного подтянула себя наверх. Захар потянул за веревку, и девушка поднялась еще чуть-чуть.

– Давай одновременно! – Голос мальчишки звучал очень глухо. – И… раз!

Шаг за шагом Варя продвигалась вверх по трубе. Кладка была неровной, кое-где кирпичи выступали вперед, и девушка мысленно благодарила того, кто допустил эту небрежность при строительстве. Иначе по отвесной стене, покрытой налетом сажи и копоти, взобраться было бы невозможно. Дышать получалось с трудом – першило в носу и в горле, из глаз катились слезы. Варя старалась вдыхать пореже, но тогда у нее кружилась голова. Захару тоже приходилось нелегко, даже несмотря на то, что ноша ему досталась хрупкая. К счастью, квадратик неба над головой становился все ближе.

– Немного осталось! – задыхаясь, выкрикнул Захар.

Последний рывок – и Варя вынырнула из трубы. Мальчишка схватил ее за руку, и она выкатилась на черепичную крышу.

«Тр-р-реск!» – подол платья зацепился за металлический край трубы, широкая оборка повисла грязными лохмотьями. Но Варя этого даже не заметила – она жадно вдыхала осенний воздух и вытирала рукавом влажные глаза.

– Цела? – Захар, красный и запыхавшийся, помог подруге отвязать от пояса веревку, второй конец которой крепился вокруг трубы. Тут же лежали ведра и две щетки, похожие на большие растрепанные ершики. Мальчишку с ног до головы покрывала сажа, и Варя подумала, что и сама, наверное, выглядит не лучше.

– Они уже на крыше! Держите их, скорее!

Вытянув шею, Варя посмотрела вниз. Во дворе гимназии собралась толпа – школьницы, учителя, гости. Задрав головы, все они наблюдали за беглецами. Впереди всех стоял Полозов, а рядом с ним – три господина в черном, похожие, как близнецы. Руки сложены на груди, лица с черными окулярами вместо глаз.

Что-то громко стукнуло. С противоположной стороны крыши распахнулось чердачное окошко, и из него показалась голова городового. Замерев, Варя и Захар наблюдали, как он подтянулся, встал на подоконник и, ухватившись за козырек, влез на крышу. Сделал неуверенный шаг, пошатнулся, но, расставив руки в стороны, все-таки сумел удержать равновесие.

– Главное – не смотри вниз. – Захар схватил Варю за руку и потянул за собой. Очень осторожно, выверяя каждый шаг, они двинулись вперед по черепичному скату с растущими из него трубами. Из окна показался второй городовой, потом третий – и все они цепочкой направились вслед за беглецами.

– Идем туда, где оранжерея, – прошептал Захар. – Там пониже, и можно перемахнуть на крышу дворницкой.

– П-перемахнуть?

– Там до ограды недалеко. Авось выберемся.

Городовые наступали беглецам на пятки. Толпа внизу подбадривала их криками. Варя чувствовала, как ее сердце колотится о ребра. Она хотела прибавить шаг, но наступила на порванную оборку платья и споткнулась. Кусок черепицы вылетел у нее из-под каблука, соскользнул вниз и разбился на мелкие кусочки.

– Эй! – Захар до хруста сжал Варину руку.

Вдвоем они прошли еще полдюжины шагов и остановились у края крыши, в торце здания. Внизу начиналась резко скошенная кровля оранжереи. Совсем рядом стояла низенькая дворницкая.

– Я не спрыгну! – воскликнула Варя. – Не получится!

– Полезу первым и помогу. – Захар присел, уцепился за край. По одной свесил ноги и повис над оранжерейной крышей. Мгновение – мальчишка разжал пальцы и благополучно приземлился на черепичный скат.

– Теперь ты! Поторопись!

Варя оглянулась назад – городовые совсем близко. Девушка сделала все в точности как Захар, только сил у нее оставалось мало, и она сразу рухнула вниз.

– Держу! – подхватил ее мальчишка. – А теперь бегом! И вниз не смотри – только вперед.

Прежде чем Варя успела опомниться, Захар разбежался и через три упругих размашистых шага взлетел в воздух. Девушка взвизгнула и зажмурилась, а когда открыла глаза, ее друг уже стоял на крыше дворницкой и махал ей рукой.

– Давай скорее! Не бойся!

Варя попятилась – нет, ни за что она не станет этого делать! Расстояние между ней и Захаром казалось пропастью.

– Допрыгалась? – услышала Варя за своей спиной. Ей даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять – городовым осталось только руку протянуть, чтобы до нее добраться. Значит, папу она больше не увидит. И даже не узнает, жив ли он на самом деле. И не сможет помочь ему выбраться, не сможет рассказать, кто его предал. Варя посмотрела вниз и встретилась взглядом с Полозовым. Он едва не подскакивал, сухое лицо расползлось в торжествующей улыбке.

И Варя прыгнула. Ее оглушили взволнованные крики, а потом она с силой ударилась коленками обо что-то твердое.

– Руку, руку хватай! – крикнул Захар, и Варя поняла, что съезжает по деревянной крыше, отчаянно цепляясь пальцами за кровельные доски. Ладони обожгло, девушка тихонько взвыла. – Говорю же, держись! – Рука Захара обхватила ее запястье. – Теперь забор, видишь?

Дворницкая стояла почти вплотную к высокой кованой ограде, оставалось сделать всего несколько шагов.

– Они же сейчас убегут! – взревел Полозов, но его голос потонул в звуке выстрелов. В руках Блюстителей появились «перечницы» – многоствольные пистолеты с барабанным механизмом. Что-то засвистело над Вариным ухом, и девушка инстинктивно пригнулась, не понимая, что это почти бесполезно, – они с Захаром были как на ладони.

– Скорее, к забору! – заметался мальчишка. – Ты первая!.. Нет, лучше я и потом тебя подхвачу. Бегом!

Дальше все произошло на удивление легко. В два прыжка друзья оказались у ограды, и Захар непринужденным, отточенным движением перемахнул на другую сторону. «Перечницы» трещали, не переставая. Варя уцепилась за кованые завитки, неуклюже переставила ноги и спрыгнула вниз, на мостовую. Затрещало платье, и обрывок ткани повис на ограде. Приземлившись, девушка бросилась бежать по переулку, но Захар дернул ее за руку:

– Ума лишилась? Там же Оплот! В другую сторону надо!

Из ворот гимназии уже выбегали Блюстители. Ноги у всех троих двигались как-то странно, будто вместо суставов в них были спрятаны шарниры и пружины. Варя поняла, что убежать не получится. К тому же у Блюстителей есть паромобили…

Ее взгляд упал на самоходный экипаж баронессы, о котором болтали в гимназии последние пару месяцев. Большая круглая кабина, восемь паучьих лап, огромное четырехстекольное окно.

– Куда ты? – крикнул Захар, увидев, что подруга со всех ног побежала к арахномобилю. – Стой!

Но Варя уже схватилась за ручку и потянула ее на себя. Дверца сопротивлялась какую-то долю секунды, а потом открылась сама по себе. Девушка забралась в обитую синим бархатом кабину.

– Что же ты творишь?! – Рядом возник запыхавшийся Захар. – Ты хоть представляешь, что с нами сделают?!

– С нами в любом случае не сделают ничего хорошего! – огрызнулась Варя, падая в высокое кресло. – Закрой дверь!

Крики, топот и выстрелы как будто исчезли, стоило Захару влезть в кабину и с силой захлопнуть за собой дверцу.

– И что теперь? Тут же ключ нужен, ты не видишь?!

На широкой деревянной панели в два ряда выстроились латунные кнопки и рычаги. С левой стороны, прямо перед Варей, торчал штурвал. А посередине блестела маленькая круглая створка, за которой обнаружилась замочная скважина в форме паука.

– Хитро придумано! – присвистнул Захар. – Тут шпилькой не обойдешься.

– Никакими шпильками я ничего не вскрывала, – рассеянно произнесла Варя. А сама подумала, что паук, если внимательно посмотреть, чем-то похож на букву «М». Даже четыре буквы «М», соединенные вместе. «М» – Магистр. «М» – Мастера. Девушка провела кончиком пальца по замочной скважине, пытаясь представить, как она устроена. Но паук ни с того ни с сего повернулся по часовой стрелке. А потом еще раз. После трех оборотов внутри арахномобиля что-то затрещало, и кабина плавно поднялась – гигантское насекомое распрямляло длинные членистые ноги.

– Ого! – Захар схватился за подлокотники кресла.

Пули забарабанили о стальной корпус, кто-то пытался открыть двери, но они не поддавались. Варя рванула на себя большой рычаг между креслами, и экипаж тронулся с места. Девушка ожидала, что сейчас будет трясти, но кабина плавно покачивалась на рессорах, пока мощные ноги несли ее вниз по переулку.

– Руль, руль держи! – воскликнул Захар, и Варя ухватилась за изогнутые латунные рукоятки. Сделала она это очень вовремя – улочка заканчивалась крутым поворотом, и механомобиль еще чуть-чуть – и впечатался бы в грязно-розовую стену впереди стоящего дома.

И-и-и-и-эх! Паучьи лапы оттолкнулись от стены, кабина накренилась, но экипаж все же вписался в поворот и, проскочив под воздушными путями, выбежал на набережную. Прямо под бдительное око Оплота.

– Гонятся! – В круглом боковом зеркальце Захар увидел два бронемобиля. Они пыхтели сизым дымом и постепенно набирали ход. – Как тут увеличивать скорость? – Мальчишка оглядел приборную панель и наугад поднял самый большой рычаг. Механомобиль дернулся и ускорил шаг. Варя вцепилась в штурвал с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев. Совершив еще один головокружительный поворот прямо перед гранитным парапетом Царь-реки, машина понеслась по улицам города.

Не разбирая дороги, Варя дергала руль то в одну сторону, то в другую, арахномобиль метался по бульварам и переулкам, заставляя горожан в ужасе бросаться врассыпную. Другие экипажи, возмущенно гудя клаксонами и паровыми гудками, прижимались к стенам домов, сталкивались друг с другом и даже врезались в фонарные столбы. Вскоре обнаружилось, что арахномобиль способен попросту вскарабкаться на крышу другой машины и как ни в чем не бывало соскочить обратно на мостовую. Кабину нещадно качало, и Варя с Захаром сильно пожалели, что перед поездкой забыли застегнуть массивные кожаные ремни.

Первое время бронемобили старались не отставать и даже обрушивали на паучиный экипаж град выстрелов из «перечниц». Все они отскакивали от блестящего корпуса, не оставляя на нем даже вмятины.

– Отстали! Не видно их! – наконец сообщил Захар, не отрывавший взгляда от бокового зеркала.

Варя не смогла даже кивнуть – она слилась со штурвалом и думала только о том, как вписаться в очередной поворот и не раздавить при этом какого-нибудь несчастного цареградца.

– Мы не можем без конца так петлять! – Захар наклонился прямо к Вариному уху. – Веди паучище к окраинам. Я покажу!

Вскоре нарядные бульвары и чистые улочки закончились. Задрожали под ногами механомобиля деревянные настилы рабочих кварталов, надвинулись на него обветшалые серые дома. А потом и эти угрюмые закоулки остались позади. Варя с Захаром оказались среди глухих кирпичных стен и высоких заборов. Исполинские трубы исторгали в небо клубы грязного дыма, земля сотрясалась в такт вращению фабричных механизмов.

– Скоро будем у реки, – сообщил Захар.

И действительно, из вентиляционной решетки потянуло сыростью, и арахномобиль выскочил на безлюдную набережную, за которой раскинулись плавучие доки.

– Нам придется бросить паучище, – с сожалением заявил Захар, поглаживая приборную панель и ручки бархатного кресла. – Слишком уж приметный.

– Прямо здесь? – Продолжая вести машину вдоль реки, Варя обвела глазами неприветливый пейзаж.

– Да. И я даже думаю, нам нельзя вот так просто оставить его на виду.

– Его могут найти и проследить наш путь.

– Ara. A еще я не хочу, чтобы он достался этим черноглазым, – поморщился мальчишка.

– И как же нам поступить?

– Река, – подумав, сказал Захар. – В реке его никто не найдет.

– Это значит…

Мальчишка вздохнул:

– Я бы чего только не отдал, чтобы рассмотреть его как следует! Но не судьба. Там вон доки заканчиваются, и никто нас не увидит. Давай туда! – Он показал в ту сторону, где набережная превращалась в необъятную свалку и нагромождение полуразрушенных складов.

Варя потянула на себя рычаг ручного тормоза, и арахномобиль послушно застыл, повернувшись окном к каменному парапету.

Друзья посидели молча, думая каждый о своем. Захар выдохнул и решительно произнес:

– Пора.

Беглецы нехотя вылезли из кабины – такой уютной и надежной, – и Варя, обменявшись с другом печальными взглядами, опустила ручной тормоз.

Машина безропотно засеменила к воде, взбалтывая стальными лапами вязкую грязь. Достигнув реки, арахномобиль без труда вскарабкался на высокий парапет и, перешагнув через него, рухнул в воду.

– Прощай, паучище. – Захар снял засаленный картуз и прижал его к груди. – И спасибо тебе.

Раздался шумный плеск, и друзья, переглянувшись, побрели прочь от реки.

Часть вторая
Маски и тени

Глава 1
«Пехотинец-эпсилон»

Яркий свет просочился под черную повязку. Вместо кромешной темноты профессор Тихомиров увидел мыски своих туфель на мозаичном полу. В полной тишине он сделал дюжину робких шагов и замер.

– Кто ты, гость, решившийся потревожить Хранителей Прогресса?

– П-профессор Иван Андреевич Тихомиров, – пробормотал мужчина, поворачиваясь на голос – ровный и бесстрастный.

– Зачем ты явился сюда?

– Я был приглашен, – профессор почувствовал, как по его шее, зажатой в тесный воротник новой сорочки, стекают капельки пота, – для демонстрации почтеннейшим Хранителям моего нового изобретения.

– Опустись на колени, – приказал голос, и профессор рухнул на мраморный пол. – Подними правую ладонь. Клянешься ли ты, что все, что увидят здесь твои глаза и услышат твои уши, навсегда останется тайной, известной только тебе и Хранителям?

– Клянусь!

– Знаешь ли ты, какая кара ждет тебя, если ты нарушишь эту клятву?

– Да, – просипел профессор, стараясь не думать о подземельях и пыточных камерах Цитадели.

– Хранители принимают твою клятву, – голос зазвучал совсем рядом, чья-то рука сдернула шелковую повязку, и в глаза Тихомирову ударил холодный белый свет.

– Поднимись с колен.

Профессор качнулся и, упираясь руками в пол, кое-как встал на ноги.

– Победа Прогресса неизбежна! – грянул слаженный хор голосов. – Наука – превыше всего! Незаменимых нет.

Надев круглые очки, Тихомиров беспомощно озирался, но видел только темный амфитеатр, полный сумрачных фигур. Сам профессор стоял посередине Ложи, со всех сторон освещенный огромными газовыми фонарями. Как на арене, куда в любой момент могут выпустить разъяренного льва.

– Не медлите, профессор. – Лицо Магистра выделялось в полумраке – он сидел на возвышении, чуть впереди остальных Хранителей. – Наше время небезгранично. И ваше – тоже.

Над рядами кресел, под самым потолком, шумно отмерял секунды огромный хронометр. Циферблат был сделан из толстого стекла, и казалось, что исполинский механизм – шестерни, пружины и рычаги – парит в воздухе.

– Время, да… – пробормотал профессор, засмотревшись на часы. Затем он сглотнул, оправил сюртук на плотном животе и, прочистив горло, заговорил: – Д-досточтимый Магистр! Почтенные Хранители… Представляю на ваш суд результат многолетних трудов. Для защиты наших границ от Османии…

– Для защиты? – усмехнулся Магистр. – Мы не обороняемся. Мы – наступаем. Я полагал, что в этом зале все понимают… Я верно говорю, полковник Владыкин?

– Так точно, Ваше Превосходительство. – За спиной Магистра, на последнем ряду амфитеатра, угадывалась широкоплечая фигура в красном мундире с эполетами.

– Так или иначе… – Тихомиров растерянно кивнул полковнику. – Смею надеяться, что моя разработка принесет Гардарике долгожданные победы…

«А мне – долгожданную свободу», – про себя добавил профессор.

Он обернулся к выходу, где ждал его знака один из младших Хранителей. Распахнулись двери, и в зал, тяжело ступая, вошел механический человек, закованный в стальную броню. Пальцы сжимали мощную многоствольную винтовку, за широкой спиной дымился паровой ранец с рычагами и окошками.

– «Пехотинец-эпсилон», новейший полуавтономный боевой механоид! – объявил профессор Тихомиров.

Солдат добрался до середины освещенного круга и неожиданно перешел на бег. Исполинская конструкция гремела, лязгала и дребезжала металлическими деталями. Задрожали стекла светильников, казалось, что вот-вот провалится красивый мозаичный пол. Сделав круг по залу, солдат опустился на одно колено и взял оружие на изготовку. Целился он прямо в Хранителей, затаившихся в темноте.

– Что это?! – Зал всколыхнулся, зазвенел криками – только Магистр не двигался с места, даже не поменял своей расслабленной позы.

– Это только демонстрация! Прошу вас… Оно не заряжено! – Профессор Тихомиров побледнел и замахал руками.

Длинные стволы проворачивались вхолостую. «Пехотинец» грузно лег на пол и пополз, скрежеща по мрамору медным животом. Снова поднялся на ноги и несколько раз ударил невидимого противника – кулаком и прикладом винтовки. А потом дернулся и замер, обратив свое бесстрастное лицо на Великого Магистра.

В ложе воцарилась тревожная тишина, которую нарушало лишь пыхтение парового ранца. Профессор Тихомиров прикрыл глаза и сцепил пальцы в молитвенном жесте. На его круглой лысине блестели капельки пота. Наконец Магистр подался чуть вперед и заговорил:

– Своей выходкой, Иван Андреевич, вы проявили чудовищную непочтительность к Хранителям Прогресса. Надеюсь, вы это осознаете. – Низкий голос Магистра звучал ровно, в нем не было ни единой ноты гнева или возмущения. Но профессор прекрасно знал, что скрывается за этим спокойствием.

– Я не имел намерения оскорбить… – пятясь к выходу, просипел несчастный.

Хранители, переговариваясь, начали рассаживаться по своим местам.

– Еще бы вы имели такие намерения, – усмехнулся Магистр. – Но речь сейчас не об этом. Ваш механоид…

Все голоса разом стихли.

– Да, почтеннейший Магистр, – затараторил профессор. – Принцип работы…

– Я вижу, вы воспользовались технологией Дементия Сумарокова. Паровой ранец в качестве источника энергии. И перфокарты, которые задают цепочку действий.

– Да, все верно! Я…

– Должен признать, вы продвинулись дальше, чем Сумароков. Его механоморты недолговечны и без Мастерства способны только открывать двери и махать шваброй. К тому же с этим обезумевшим кукольником невозможно сотрудничать.

– Ваше Превосходительство, – по лицу профессора пробежала слабая тень улыбки. – Я не заслуживаю столь высокой оценки.

– Не заслуживаете, – отрезал Магистр, и несмелая радость схлынула с лица Тихомирова. – Ваш пехотинец ни на что не годен. Разве что передать его в Альянс – пусть разработают механических горничных с похожим принципом работы. Для чего на поле боя нужна эта неуклюжая махина? Она ничего не видит и после нескольких минут бессмысленной беготни замрет в ожидании новой перфокарты.

– Но в моих планах, – воскликнул профессор, – продлить работу механоида! Сделать его полностью автономным! Я хочу снабдить его рецепторами, которые могут реагировать на противника!

– Вы слишком долго кормите меня обещаниями, Иван Андреевич, – отчеканил Магистр. – Мне нужна мощная и разумная армия. Машины, которые беспрекословно выполняют приказы. Мне все равно, как вы этого добьетесь, – в вашем распоряжении деньги, ассистенты из числа изобретателей Альянса, новейшие машины. И сырье, которым вы почему-то пренебрегаете. Казематы полны изменников, диссидентов и прочей швали, а вы все возитесь со своими железками! – Магистр ударил ладонью по столику, стоявший перед ним бокал вина со звоном покатился вниз и разбился на множество осколков.

По залу прокатился шумный вздох – Магистра редко видели таким рассерженным.

– Но позвольте, – отпрянул профессор. – То, о чем вы говорите… Это преступление! Речь о человеческих жизнях, я не могу на это пойти!

– Что ж… – Магистр оглядел Ложу, задержал меланхоличный взгляд на хронометре под потолком и снова повернулся к Тихомирову. – Видите ли, дорогой Иван Андреевич. Думаю, во всем этом есть моя вина – я не посвятил вас в свои планы, не поделился своим видением мира. Заставил работать вслепую. Это неправильно.

– Неправильно? – насторожился профессор.

– Именно так. И я говорю это всем, кто сейчас присутствует в ложе. Мы не должны забывать, куда мы идем, к чему стремимся. Вы видите этот хронометр, Иван Андреевич? Посмотрите на него.

Тихомиров повернулся к часам и с минуту смотрел на то, как вращаются, проступая из темноты, тяжелые шестерни, покачивается баланс, щелкает анкерное колесо.

– Это зрелище завораживает, не так ли? – продолжал Магистр. – Безупречный механизм. Сложный и одновременно удивительный в своей элегантности. Взгляните, как слаженно он работает. Каждая деталь – на своем месте. Шестерни, рычаги, пружина – созданы для того, чтобы выполнять именно ту работу, которую они выполняют. Разве это не восхитительно?

– Да, разумеется, – энергично закивал Тихомиров. С каждой секундой ему все больше делалось не по себе.

– Именно о таком мире я мечтаю, профессор. Уже четверть века я веду Гардарику к Прогрессу. К настоящему Прогрессу – а не к той смеси из лженауки и фарса, которая именовалась прогрессом раньше. И я считаю, что достиг определенных успехов. А вы как считаете, Иван Андреевич, – Магистр подался вперед, свет и тени расчертили узкое лицо, сделав его похожим на театральную маску, – я достиг успехов?

Профессор вздрогнул, выпучил глаза и закашлялся:

– Акхм… Ваше Превосходительство, вы…

– Вот и я так считаю, – бросил Магистр. – Мы строим заводы и железные дороги, запускаем в воздух цеппелины. Даем работу тысячам людей. Открываем университеты. Альянс изобретателей, что ни день, отправляет мне на утверждение проекты новых устройств. Не так важно, каким целям они служат: укреплению военной мощи, перемещению в пространстве или комфорту. Важно, что весь этот круговорот: научные исследования, разработки, производство – нужен для того, чтобы у каждого… У каждого, – с нажимом повторил Магистр, – было свое место. Чтобы каждый, как колесо часового механизма, выполнял свою работу. У Хранителей в этой Ложе – своя работа, у инженеров Альянса – своя, у рабочего на фабрике – своя. Детали нельзя поменять местами. Промежуточное колесо не может стать анкерным. Даже самая маленькая шестерня – важна для работы целого механизма. Или… ее придется заменить.

Повисла тишина, которую нарушало только тиканье хронометра и редкие шорохи.

– Очень… Точная метафора, – выдавил из себя профессор, чтобы хоть что-то ответить. Все взгляды были обращены на него.

– Всего этого не достичь без усилий, – Магистр откинулся на спинку кресла. – Иногда – в основном от изменников и мракобесов – я слышу слова «диктатура», «террор», «насилие». Они мне не нравятся. Я предпочитаю слово «вдохновение». Я вдохновляю народ Гардарики следовать идеям Прогресса. Вдохновляю вас создать для меня бойца. Не спорю, – он поднял ладони, – что механизм работает не идеально. Но он работает. И я хочу довести его до совершенства. Больше того. Я хочу, чтобы весь мир – а не только Гардарика – превратился в хорошо отлаженную машину. Только тогда наступит порядок. Всеобщий. Порядок.

Тихомиров сглотнул и затравленно посмотрел на Магистра, не решаясь подать голос.

– Теперь вам понятно, профессор, почему я так настойчиво прошу вас об услуге? Почему мне нужен боец, первая частица моей будущей армии? Подумайте только: совсем немного давления – и мир будет таким, каким мы хотим его видеть.

– Да, Ваше Превосходительство, – начал профессор. – Теперь мне все…

Но договорить он не успел. Распахнулись двери, и в зал влетел секретарь Ложи. Бледный и перепуганный, он нес в одной руке черную пневмокапсулу, а в другой – узкую полоску желтой бумаги, похожую на телеграмму.

– Досточтимый Магистр! – задохнулся молодой человек. – Я бы не решился вас беспокоить! Но срочные письма… Не терпят отлагательств! От господина Н. и… – Он понизил голос: – известной вам особы.

– Подайте сюда! – процедил Магистр.

Он пробежал глазами оба послания, и его лицо исказила судорога.

– Все вон! – рявкнул Магистр. – Заседание окончено!

Хранители Прогресса повскакивали со своих мест и ринулись к выходу из Ложи. В дверях образовалась сутолока.

– Я сказал, вон отсюда! – гаркнул Магистр. – А вы! – Он нашел взглядом секретаря. – Доставьте ко мне Вершителя, немедленно!

Как только Ложа опустела, Магистр спустился со своего возвышения и, заложив руки за спину, прошелся по залу. Механоид смотрел в пустоту равнодушными стеклянными глазами, из ранца за его спиной валил черный дым. Магистр с ненавистью заглянул в медное лицо, навалился на «Пехотинца» и со всей силы толкнул его. Солдат покачнулся и с чудовищным грохотом упал, оставив на мраморном полу глубокие трещины.