Текст книги "Нажимая клавиши (сборник)"

– Три-ноль-пять. Я три-один-семь. Наблюдаю устойчивое распознавание искомого спектра сигнала. Три-один-семь. Прием…

– Полсотни третьему от три-ноль-пять. Подтверждаю распознавание искомого сигнала, – сообщила Латышева Центру. – Прошу срочно попробовать российские алгоритмы дешифровки обнаруженного сигнала. Три-ноль-пять. Прием…

Тем временем Буцефал и Росинант, неспешно продвигались к своей цели – к источнику сигналов управления, который, судя по схеме визуализации структуры мировой паутины связи, находился действительно где-то в направлении Мариуполя.

– Три-ноль-пять. Я полсотни-три Дешифровка сигналов управления проведена успешно. Посылаю таблицу дешифрованных сигналов управления «Сентиннелом». Действуйте по плану А. Полсотни-три. Прием… – сообщили из Центра.

Скоростным рывком Буцефал и Росинант моментально приблизились к потенциальному источнику сигналов управления дроном, надеясь кавалерийской атакой дезориентировать оператора и опередить его, чтобы тот не успел блокировать доступ к управлению дроном. А затем, перехватив управление, принудительно посадить дрон как можно ближе к российской границе.

Но каково же было разочарование, когда они обнаружили на крыше Мариупольского главпочтамта всего лишь промежуточный терминал узла спутниковой связи с мощным преобразователем частот и крупногабаритной зеркальной антенной, съюстированной почти в зенит на американский геостационарный спутник связи.

Латышева прекрасно понимала, что их многомегабайтным кибертаврам Буцефалу и Росинанту просочиться далее – сначала через преобразователь частоты, а потом по спутниковому каналу связи – без специального снаряжения и дополнительной аппаратуры сжатия не представляется возможным.

На экране смотрового монитора терминала спутниковой связи Егор распознал бегущую строку: «Поздравляем со сбитым “Боингом МН-17”. Поддерживаем вас из Канады! Слава Украине!» Перехватив управление клавиатурой, Егор в порыве еле сдерживаемой ненависти дописал: «Бандерлоги, вы не только за “Боинг”, вы еще и за Одессу и Донбасс ответите!» Но отправить свою строку не успел…

– Капитан Сабуров, вы бы еще приписали: «Здесь были Егор и Марина» – и наше задание можно было бы считать полностью проваленным! – прошептала Латышева и приказала всё немедленно стереть. – Капитан, режим радиомолчания относится и к надписям на мониторах, на стенах и на заборах.

– Полсотни третьему от три-ноль-пять. Приступаем к плану В. Три-ноль-пять. Прием… – доложила Латышева в Центр.

Повернув в обратном направлении и ориентируясь на моргание индикатора совпадения спектров сигналов с эталоном, Буцефал и Росинант оперативно нашли в сети адресат сигналов и в два прыжка через «последнюю милю» настигли американский дрон. Затем они легко проникли через его малоэффективные устаревшие брандмауэры, исследовали конфигурацию оборудования и разместились непосредственно в процессорном блоке управления «Сентиннела». Никакой достойной внимания специализированной антивирусной защиты, способной противостоять мощи Буцефала и Росинанта, Латышева не обнаружила. По-видимому, разработчикам защиты «Сентиннела» и в голову не приходило, что атака на дрон может быть проведена через «материнскую пуповину» таким наглым образом. Судя по стабильному поведению дрона, удаленный оператор в Канаде еще даже и не почувствовал, что «Сентиннел» уже захвачен.

Пользуясь подсказками из Центра и немалым опытом разнообразных перехватов, накопленным Латышевой, Егор сразу же нашел канал визуально оптической телеметрии и быстро сообразил, где, как и какие сигналы управления действуют. Правда, он не сразу разобрался, почему не срабатывают некоторые его команды. Но оказалось, что, пока не был заблокирован обратный канал связи, всё еще срабатывали команды удаленного оператора. Из Центра подсказали, что следует немедленно отключить этот обратный канал связи. А также следовало отключить и еще несколько важнейших информационных каналов, таких как канал оперативной радиотелеметрии, аварийной посадки, катапультирования и спасения фотовидеооптических накопителей, блок аварийного уничтожения накопленной разведывательной информации и, конечно же, блоки автоподрыва.

Следовало бы также проверить, не вооружен ли «Сентиннел» ударным оружием, например ракетой «воздух – земля». Наличие ударного оружия, представляющего серьезную опасность не только для кибертавров-перехватчиков и их пилотов, но и для наземного персонала, к счастью, не подтвердилось.

Наконец, получив разрешение из Центра, Егор решительно взял управление дроном на себя, полностью отключив ничего не подозревавшего канадского оператора.

– Вот теперь, товарищ подполковник, мы наконец сделали это важное дело. Угнали-таки «Сентиннел»! – азартно сказал Егор. – Однако теперь мы стали легкой мишенью не только для «укропов», но и для донецких ополченцев и даже для наших пограничников, которые, возможно, до сих пор еще не предупреждены, что «Сентиннел» – уже в наших руках.

– Поздравляю, капитан, – ответила Латышева, – теперь живучесть «Сентиннела», а также наша ближайшая судьба и даже наши жизни – всё теперь в твоих руках, товарищ сбитый летчик!

– За сбитого двух несбитых дают, товарищ подполковник, – почти крикнул Егор, забыв, что он не на истребителе, когда закладывал противоракетный маневр.

Снизившись почти до земли, чтобы «Сентиннел» перестал быть видимым наземными локаторами украинской армии, дрон несся на предельной скорости «на бреющем полете» над позициями «укропов» в сторону российской границы. Связь с Центром на такой малой высоте, конечно же, была потеряна, и для ориентации Егор должен был полагаться только на оперативные карты и на свои летные навыки.

Но с американского спутника движение весьма габаритного «Сентиннела» нельзя было не заметить. И поэтому в некоторых батальонах украинской армии, которым уже было передано сообщение о перехвате и угоне американского дрона, пытались стрелять из стрелкового оружия вдогонку пролетающему над ними «Сентиннелу».

Удача пока была на стороне угонщиков. Но Егор понимал, что для успеха операции пора бы что-то поменять в тактике угона. Поэтому, пролетая над водной гладью одного из озер, Егор решил, что пора воспользоваться восходящими потоками и максимально подняться наверх. И Егор направил «Сентиннел» в сторону уже заходящего солнца, чтобы максимально затруднить погоню. Наконец «Сентиннел» достиг высоты около 5 тысяч метров, на которой наземные ПЗРК его уже не могли достать. Этот маневр, как оказалось, был предпринят Егором очень своевременно, так как топливо у дрона было уже на исходе. А без топлива высота лишней не бывает!

После набора высоты связь с Центром восстановилась, и Латышева наконец получила указания о наиболее благоприятной точке пересечения границы. Но Егор сообщил, что до границы дрон наверняка не дотянет. И вероятное место его приземления – восточнее поселка Павлополь.

Латышева уточнила, что нынче это территория занята украинской армией, и запросила экстренную ночную войсковую операцию. Однако Центр отказался нарушать государственную границу своими спецподразделениями даже ради угнанного «Сентиннела».

После затянувшейся паузы из Центра поступил приказ произвести посадку в вечерних сумерках с выключенными двигателями, «как можно более скрытно». Затем следовало отключить все бортовые источники питания и затаиться, дожидаясь спасательной операции. Далее Центр будет действовать по обстоятельствам, близко к плану С.

Фирменная оптика «Сентиннела» уже не справлялась с сумеречным светом, и Егор с трудом вглядывался в окружающий пейзаж, чтобы выбрать место посадки. Переключение на тепловизоры в режим «ночного видения» только усугубило видимость земной поверхности, и Егор вернул на мониторы картинку с обычной оптики.

Топливо закончилось, и, чихнув пару раз, двигатель дрона заглох. Наступила такая жуткая тишина, что уши как будто заложило сразу у обоих пилотов прямо в их капсулах. Пытаясь сэкономить хоть немного заряда аккумуляторов для посадочного прожектора, Егор сразу же отключил ходовые и посадочные огни, а также, по совету из Центра, отключил множество ставших бесполезными авиационных приборов и мониторов. Для спутникового маячка «последней надежды» Буцефалу и Росинанту должно было хватить энергии солнечной батареи на крыльях «Сентиннела».

Авионика «летающего крыла» «Сентиннела» была мало приспособлена для гладкого планирования с заглохшим двигателем. Поэтому, несмотря на почти безветренную вечернюю пору, дрон потряхивало от малейшей турбулентности. И Егор, активно работая пальцами на клавиатуре, пытался подруливать элеронами и выравнивать полет непослушного дрона, чтобы удержать его на посадочной глиссаде.

– Капитан, – спросила Латышева, – «как можно более скрытно» – это как? Переведите с вашего птичьего языка военных летчиков…

Однако Егору теперь было не до вопросов! На земле стало совсем темно, так что даже зажглись уличные фонари вдоль дорог. Это помогло Егору сориентироваться по месту приземления. Садиться вдоль освещенной фонарями на столбах проселочной дороги на дроне с размахом крыльев почти в двадцать метров было катастрофически рискованно. И Егору ничего не оставалось, как выбрать площадку как раз там, где вообще не было никаких фонарей. Земля приблизилась настолько, что стебли каких-то растений начали с шелестом касаться колес дрона, и Егор включил посадочный прожектор. Каково же было удивление, когда при свете прожектора под крыльями дрона зажелтело ровное пшеничное поле. Даже сжавшаяся от страха в комок Латышева вскрикнула от радостного изумления и восторга.

Но вдруг на мониторе все пропало, и тела пилотов в своих капсулах явственно ощутили перегрузку, как будто от удара о какую-то невидимую преграду. Егор немедленно выключил посадочный прожектор и обесточил всех потребителей внутри «Сентиннела», чтобы максимально исключить вероятность пожара.

Подождав несколько минут, Егор неуверенно включил тепловизор «Сентиннела». На экране прибора ночного видения отчетливо проступали контуры какого-то явно теплокровного живого существа. Как будто нарочно позируя перед объективом тепловизора, усатая морда со страшными клыками во весь экран активно шевелила челюстями!

– А-а-а! Ай, – взвизгнула Латышева.

– Спокойно, Марина Андреевна! Я – Дубровский! – разрядил напряжение Егор. – Это всего лишь мышь…

– Смотрите-ка, да еще и не одна! Ой, как я их боюсь… мышей этих! Мы, наверное, врезались в скирду соломы прямо на пшеничном поле, – гримаса отвращения не покидала лица Марины Андреевны, даже когда она взяла себя в руки.

– «Как можно более скрытно», спрашиваете? – вспомнил Егор последний вопрос Латышевой. – Это, товарищ подполковник, примерно вот так!

Кибертавры в заложниках у дрона

После того как легкими движениями пальцев по клавиатуре Егор обесточил всю аппаратуру «Сентиннела», связь Центра с Буцефалом и Росинантом была окончательно прервана. Функционирование обоих управляемых кибертавров, как по команде «замри», сразу же прекратилось. Программные модули кибертавров остались записанными в разделах постоянной памяти процессорного блока, а временные файлы, конечно же, безвозвратно пропали. Восстановить функционирование кибертавров теперь можно было только в условиях лабораторий Центра. Таким образом, Буцефал и Росинант оказались в заложниках у почти не пострадавшего «Сентиннела», который сам оказался полностью замаскированным внутри огромной скирды соломы. Только один из радиомаячков «Сентиннела» с автономным аккумулятором продолжал сообщать свои координаты на американский спутник. Но частоту этого сигнала заранее начали глушить активной помехой российские пограничные средства РЭБ. Поэтому и американские спецслужбы маячка тоже не видели и не слышали.

В Центре решили, что пилоты Буцефала и Росинанта уже ничем не могут помочь заблокированным на украинской земле кибертаврам. И поэтому дали команду на прекращение сеансов связи и управления.

Выбравшись из своей капсулы, Латышева сразу же подошла к капсуле Сабурова и, помогая ему справиться с непослушными ногами, не по-женски крепко сжала его руку и торжественно произнесла:

– Капитан Сабуров, поздравляю вас с успешным выполнением боевой задачи при захвате и принуждении к посадке американского дрона «Сентиннел».

– Служу Отечеству, – по уставу ответил Егор.

Дрон «в шоколаде»

Спасательно-эвакуационная операция началась без промедления прямо под покровом ночи. Команда спасателей под видом торгашей-контрабандистов перешла украинско-российскую границу, добралась до спасительной для дрона скирды соломы и немедленно начала эвакуацию обездвиженного «Сентиннела» и двух его виртуальных заложников.

Под утро по проселочной дороге в сторону российской границы, нещадно пыля и раскачиваясь на каждом ухабе, неспешно двигались три фуры, расписанные в цвета украинского флага с броскими надписями на бортах «ROSHEN – солодкий знак якостi».

Внутри одной из фур во всю ее длину распластался американский дрон «Сентиннел», который, как шоколадом, весь был облеплен толстым слоем свинячьего навоза. За фурами, держась поодаль от поднятого ими облака пыли, так же медленно тащился черный японский джип «Лендкрузер», круто затонированный со всех сторон и покрытый толстым слоем пыли.

На одном из приграничных блок-постов украинской армии эти три фуры, конечно же, остановили, невзирая на их явно обозначенную принадлежность. Просто двое «бандеровцев», одетые в форму национальной гвардии, вышли с «калашами» наперевес к ими же установленному и закрытому временному шлагбауму. На рукавах у обоих красовались шевроны батальона «Азов».

Сопровождавший фуры «Лендкрузер» резко ускорился и нагло подъехал к самому шлагбауму. Из задней дверцы джипа сначала показались лакированные корочки, а затем прямо в пыль выпрыгнул бритый наголо амбал с рыжим чубом и заплетенной косичкой на затылке. Косолапя и переваливаясь из стороны в сторону, амбал сделал два шага вперед, пока иссиня-черной наколкой на груди вплотную не уперся в дуло автомата.

– Куды путь держите, пановэ? – спросил старшой со знаками отличия хорунжия и устрашающе передернул затвор автомата. – Да еще и с российскими, да никак с липецкими номерами? Богдан, будь ласка, посмотри-ка там, что за дерьмо везут эти кацапы… – окликнул старшой своего напарника.

– А в чем, братан, проблема-то? – спросил амбал. – Ведь мы же из «Рошена»! Это же липецкий бизнес нашего шоколадного президента! И вчера мы на этом же блок-посту от его имени уже хорошо забашляли вам за въезд…

– Так то было вчера, и только за въезд, но, увы, не нам, а нашим сменщикам, – ответил старшой, – а вот сегодня вам придется заплатить за выезд, нам и втрое больше! Чем мы хуже вашего шоколадного зайца? У нас здесь тоже свой маленький гешефт.

– Братан! Ну брать пошлину за ввоз в Украину шоколадной продукции – это еще можно понять, – возразил амбал, – но требовать втрое больше за вывоз какого-то дерьма – это, по-моему, уже перебор!

– Богдан, а что, там действительно дерьмо во всех трех фурах?

– Да, пан хорунжий, чистое свинячье говно! – крикнул бандеровец, спрыгивая с подножки. – Неужели в России уже и своего дерьма не хватает? Наверное, русским жрать совсем нечего… А еще говорят, что санкции не действуют…

– Ой, дурите вы мне голову, кацапы-хитрованы, – засомневался старшой. – Ни в жисть не поверю, чтобы москали просто так меняли шоколад на дерьмо. Тут явно пахнет большими грошами! Богдан, полезай-ка еще разок в дальнюю фуру с лопатой да поищи-ка там клад какой-никакой…

– Ну, пан хорунжий, не хочу я еще раз копаться в этом дерьме, – взмолился Богдан. – Ну сам подумай, пан хорунжий, отчего шоколад «Рошен» пользуется таким спросом среди «колорадов». Потому что дерьмо свинячье – это же фирменная патентованная добавка, от которой «колорады», прямо как мухи, сами не свои от счастья, когда кушают шоколад «Рошен». Это ж я своими ушами слышал от моей канадской прабабки-«бандеровки».

– Ладно, братаны, – согласился амбал под дулами передернутых «калашей», – убедили! Заплачу я вам втрое, ведь мне же еще не раз придется через ваш блок-пост шоколадно-говняные автопоезда сопровождать.

– Каждому… – фальцетом от радости взвизгнул «бандеровец», но сразу же заткнулся, получив затрещину от пана хорунжего.

В тот же день на не добро упомянутое пшеничное поле съехалось множество журналистов со всего света, которые с удивлением и восторгом рассматривали, обнюхивали, ощупывали и фотографировали странные гигантские рисунки, вытоптанные на пшеничном поле вокруг разворошенной скирды соломы.

– Без инопланетян, которые тоже с радостью захотели поприветствовать расцвет демократии в Украине, здесь, конечно же, не обошлось! – слышались кругом восторженные комментарии «бандеровских» пропагандистов в вышиванках.

С вас причитается!

– С вас причитается! – Латышева неслышно подошла к склонившемуся над монитором Егору и положила руку ему на плечо. – Руководство Центра приняло решение о досрочном присвоении вам очередного воинского звания «майор». Я очень рада за вас!

– Служу Отечеству, – просто ответил Егор, увлеченный своей работой.

– Майор, а разве вам не интересно, за что? – удивилась Латышева. – А вот за что! Из компетентных источников до меня дошли сведения, что на жестком диске перехваченного нами дрона «Сентиннел» имеются аэрофотоснимки района катастрофы «Боинга МН-17» как раз перед самым моментом его подрыва. По-видимому, этот дрон, как рояль в кустах, специально дожидался момента ужасной трагедии, барражируя на своей предельной высоте вдоль траектории полета рейса МН-17, чтобы предоставить его хозяевам подлинные фактические видеоматериалы с места событий прямо из первых рук. Эти снимки не оставляют никаких сомнений, что ракета из комплекса БУК-М1 была выпущена с места южнее населенного пункта Зарощинское, то есть с территории, занятой вооруженными силами Украины.

– Так почему же об этих неопровержимых доказательствах журналисты не вопят на весь мир? – спросил наивно Егор. – Написали хотя бы в русской в прессе…

– Эти доказательства были нами добыты нелегально, а значит, они могут быть легко опровергнуты в международном суде. Поэтому в прессе им такая же грош цена, как и многим фейкам украинского телевидения, – пояснила Латышева. – Хотя в пропагандистских целях даже подобные фейки хорошо воздействуют на общественное мнение, особенно, если с пылу с жару!

– А спросить официально о снимках с американских спутников не пробовали? – настойчиво продолжал Егор.

– Не отвечают их лицемерные хозяева, так как правда противоречит национальным интересам наших «партнеров»… К большому сожалению, сейчас в нашем сложном мире не всегда «сила – в правде», – с горечью ответила Латышева. – Но в дипломатических переговорах подобные разведданные имеют свой определенный вес! И они, конечно же, еще послужат укреплению наших национальных интересов в непростых переговорах с «партнерами». Так что новые звезды вы, майор, вполне заслужили…

– Товарищ подполковник, а что вы делаете сегодня вечером? – набрался смелости Егор. – Ведь с меня же причитается…

– О нет, майор, извините, но я сегодня не могу! Как-нибудь в другой раз…

Вторник, магазин «Два шага от дома»

– Bon soir, мадам, – кассирша приветливо улыбнулась. – Вот сегодня ты в хорошем настроении… Comme il faut! И судя по набору продуктов, у тебя за столом сегодня наверняка будет мужчина. Я искренне рада за тебя.

– Здравствуйте. Вы проницательны, как всегда, все видите насквозь, – улыбнулась Марина Андреевна. – Я даже начинаю бояться вас…

– Не бойся, милая. Мой зеленый глаз – тьфу-тьфу! – не сглазит…

Будни русского термояда

Один из подмосковных наукоградов жил своей обычной жизнью. В детском садике и в яслях наступил послеобеденный «тихий час», и детишки уже укладывались спать. В школе закончилась первая смена, и звонкие голоса заполнили весь окруженный высокими домами школьный двор. В расположенном рядом научно-исследовательском институте как раз заканчивался обеденный перерыв, и люди в белых халатах озабоченно возвращались в свои кабинеты и лаборатории, чтобы продолжить «удовлетворять свое природное любопытство за государственный счет».

На исследовательском стенде Б-177, занимавшем целый корпус и именуемом в просторечии просто «Бочка», ни шатко ни валко шла подготовка к очередному высокоэнергетическому эксперименту, целью которого являлось повышение так называемого «процента выхода», то есть повышение выходной мощности реактора по отношению к подводимой мощности накачки.

Как обычно, строго и сосредоточенно тестировалось все мощное электрооборудование, питающееся от своей автономной электростанции, специально построенной для нужд науки. Специалисты по магнитным ловушкам для удержания плазмы заканчивали монтаж очередного приспособления для предотвращения обнаруженной в магнитной системе утечки плазмы. Криозаправщики подвозили и доливали жидкие газы для систем охлаждения. Группа ученых-лазерщиков терпеливо и спокойно колдовала над юстировкой своих «гиперболоидов» в центре активной зоны реактора. Представители же отдела СВЧ-накачки, напротив, о чем-то громко и шумно спорили, собравшись вокруг одного из новейших мощных субмиллиметровых гиротронов.

За центральным пультом управления стендом Б-177 уже шла активная работа по настройке рабочих параметров усовершенствованной программы автоматизированного управления предстоящим сложным и даже опасным экспериментом.

Сотрудники службы режима сегодня, в день важного эксперимента, не ограничивались лишь проверкой допуска у каждого из входящих на территорию стенда. В соответствии с недавним приказом отдела безопасности, они строго проверяли у всех входящих, не осталось ли у них в белых и синих специальных одеждах и защитных средствах какой-нибудь запрещенной на территории стенда Б-177 иностранной электроники, компьютерной или сетевой аппаратуры. Особенно этот приказ касался импортных «штуковин» – так называемых гаджетов: планшетов, мобильных телефонов, видеокамер, флешек и прочего. Именно через современные импортные гаджеты и возникает немалая опасность вторжения зловредных вирусов, интеллектуальных «троянов» и прочей опасной виртуальной мерзости внутрь охраняемого периметра высокоэнергетического объекта.

А опасаться подобного вторжения на объект «Бочка» были основания именно из-за потенциально высоких масштабов возможных последствий даже от небольшой аварии. Ведь чем больше энергии сосредоточено, накоплено или запасено в каком-то научном экспериментальном стенде или локальном хранилище, будь то цистерна, нефтеналивной танк, пруд-отстойник радионуклидов или подземное газовое хранилище, тем более опасные последствия может представлять любая техногенная катастрофа с этим хранилищем.

Стенд Б-177 в этом смысле не являлся исключением, даже несмотря на то что его потенциальные энергетические возможности еще до конца не были исследованы. Ведь «Бочка» представляла собой ни много ни мало, как вызов человека самому «Создателю» нашего Солнца.

Уже неоднократно служба компьютерной и сетевой безопасности обнаруживала попытки хакерских атак на подобные высокоэнергетические установки, которые пока все были успешно отбиты. Однако сегодня на утренней летучке всех «режимщиков» призвали держать ухо остро, ибо по линии спецслужб якобы поступило серьезное предупреждение о некоторой сетевой угрозе для «Бочки». Что это за угроза, откуда и как она проникнет в совершенно изолированную от внешней мировой паутины систему управления стендом Б-177, никто не понимал, в том числе и прикомандированные представители спецслужб.

Компьютерщики, которые по поводу сетевой безопасности всегда знали больше всех, в ответ на расспросы также бессильно пожимали плечами и разводили руками. А между собою они с тревогой обсуждали появившуюся в Интернете информацию о новых хитроумнейших вирусах с зачатками искусственного интеллекта, которые якобы обладают немыслимой проходимостью и проницаемостью в подобные изолированные локальные системы.

– Может быть, кто-то из разработчиков этих вирусов-проходимцев уже овладел знаниями посетивших их инопланетян о «машинах пространства и времени», «кротовых норах» – переходах между параллельными вселенными? – серьезно спросил один из молодых стажеров-дипломников.

– Ага… И поэтому в вечернюю смену к нам из параллельного мира проникают не только интеллектуальные вирусы, но и длинноногие «инопланетянки» без всяких комплексов, но зато с «выдающимися» признаками интеллекта… – съязвил Николай, начальник лаборатории сетевого оборудования, изображая, что несет два арбуза.

– Коля, ты бы на себе-то не показывал, а то еще заразишься… «радужными западными ценностями».

– От самих-то длинноногих девиц, их «выдающихся» признаков интеллекта и притягательных «кротовьих нор» наша «Бочка», конечно, не пострадает! А вот насчет того, что они бесконтрольно проносят с собой в своих сумочках, у меня никакой уверенности нет! – уже серьезно сказал Николай. – А может быть, в ее айфон, флешку или даже в обыкновенную пачку презервативов встроен высокоскоростной модем с Wi-Fi? Вот вам и перекинутый поверх всех охраняемых периметров несанкционированный канал связи хоть с МИ-6, хоть с БНД, да хоть с инопланетянами… Через него целую армию «троянов» можно закачать!

– Согласно принципу «бритвы Оккама», – прервал гоготание руководитель отдела безопасности Семен Аркадьевич, – «Не стоит плодить сущности без необходимости!» – изрек он один из краеугольных постулатов научного подхода к любой проблеме. – Это для нас, простых научных работников, означает, что не надо привлекать инопланетян для объяснения обыкновенного раздолбайства нашего «озабоченного» персонала.

– А вот вам и простой пример, как известный троян StuxNet мог бы проникнуть внутрь нашего, казалось бы, изолированного и строго охраняемого периметра, – показал Семен Аркадьевич на музыкальный DVD-RW-диск, лежащий на одном из столов. – И без всяких перекинутых поверх несанкционированных каналов связи.

Молодой аспирант, хозяин стола, покраснел и тотчас же убрал пресловутый диск в стол со словами:

– Да этот диск вообще не мой! Он давно валяется на столе и был записан задолго до обнаружения «Каспером» этого зловредного трояна StuxNet.

Пятница, магазин «Два шага от дома»

– Bonjour, мадам! Что-то ты, милая, сегодня опять не в духе, – как старую знакомую, приветствовала покупательницу кассирша. – Да и водка в твоей корзине – плохой знак. Ведь прошла всего-то неделя после знакомства. Неужто пьяница попался?

– Да нет, что вы, это я слесарю – магарыч, – грустно ответила Марина Андреевна.

– Милая, не переживай ты так… C'est la vie! Mieux vaut tard que jamais! А сразу гони ты своего «слесаря» взашей! Вон ты какая умница-красавица! Небось, сотни людей у тебя в подчинении. Ищи, милая, лучше другого! Qui cherche, trouve! Хотя где его найти-то? Я по себе знаю, как это трудно! Ведь оставшиеся свободные мужики – все либо кобели да «ходоки», либо горькие пьяницы…

Если бы не инспекция…

Еще на утренней лекции профессор Латышева сообщила майору Сабурову, что сегодня сразу после обеда им вместе предстоит провести секретную инспекционную операцию в одном из российских наукоградов, занимающихся разработкой проблемы мирного термояда. Подобные инспекции на разных объектах проводились Центром довольно регулярно, но на сей раз необходимость в ней имела особые основания.

– Не скрою, что задача инспекции возникла не на пустом месте, – пояснила Латышева. – Спецслужбы добыли тревожную информацию о некоей сетевой угрозе наподобие обнаруженного недавно в Иране вируса StuxNet, который тогда серьезно затормозил иранскую государственную программу обогащения урана. Майор, с нами в тесном контакте будут работать лучшие специалисты по антивирусной безопасности, и нам надо отнестись к поставленной задаче со всей серьезностью и профессионализмом. Возможно, что мы с вами «зависнем» в засаде на несколько суток. Поэтому заранее готовьте расширенный комплект боевого снаряжения № 7. Майор, вылет через полтора часа, – напомнила Латышева.

Еще утром по линии спецслужб в Центр поступила уточненная «Вводная». Оказывается, антивирусными сторожами «Каспера» вблизи охраняемого термоядерного объекта обнаружена необычная сетевая активность известного червя «Fanny», который позволяет получать данные с компьютера, даже если он совсем отключен от мировой паутины.

Кроме того, в пояснительной записке самого «Каспера» к полученной «Вводной» сообщалось, что известная кибергруппировка «Equation Group» часто использует для скрытного проникновения именно червя «Fanny». Этот «Fanny» является арсеналом новаторских программных инструментов, называемых эксплойтами, для скрытного проникновения в изолированные сети. Эксплойты этого червя «Fanny» вскоре появились и в мощнейших американо-израильских киберразработках типа StuxNet, а затем и во «Flame». По всей вероятности, «Equation Group» делилась с коллегами имевшимися у нее эксплойтами, использующими уязвимости нулевого дня. Наибольшее количество жертв кибергруппировки «Equation Group» было зафиксировано как раз в России и в Иране.

– Профессор, а по каким признакам мы будем искать следы этого червя «Fanny»? – спросил Егор. – Ведь наша задача пока выглядит, как в сказке: «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что!»

– Хороший вопрос, да еще заданный вовремя, зря не пропадает! – отшутилась Латышева. – Только боюсь, майор, что этот дедушка «Fanny» уже давно на пенсии и на инспектируемом объекте нам следует искать следы его продвинутых внуков и правнуков, таких, например, как «Angler». Этот новейший набор эксплойтов может использовать шифрование и сам умеет обнаруживать опасные для него антивирусные средства. А его вредоносные программы работают прямо в оперативной памяти, даже без записи на жестких дисках.

– Я вчера прочитал в одном IT-журнале, – прервал Егор своего учителя, – что «Лаборатория Каспера» впервые обнаружила модули, которые позволяют перепрограммировать операционную систему жестких дисков 12 основных мировых производителей. Поэтому, зловредный «троян», однажды попав в ОС жесткого диска, во-первых, не может быть с него удален даже в случае форматирования жесткого диска. А во-вторых, он создает там себе «тихую гавань» в виде секретного хранилища информации.

– Майор, вы растете прямо на глазах, раз начали читать такие журналы! Но эта ваша информация нам вряд ли пригодится, ибо у нас пока нет средств обнаружения подобных «секретных хранилищ». Надеюсь, что из Центра нам дошлют подходящую информацию вдогонку. А иначе, нам придется это выяснять самим и прямо на месте. И не исключено, что «врукопашную»…