Текст книги "Иерархии циклов"

Августина Филипповна Семенко
Иерархии циклов

© Н.В. Семенко, издатель, 2015

© Издательство «ВегаПринт», составитель, макет, 2015

От ритмики летных происшествий до иерархии циклов общества

В бесконечном кажущемся хаотичным универсуме обнаруживается деятельность бесконечно совершенного Разума.

А. Эйнштейн

Поколение, начинавшее путь в авиацию в середине 50-х, подарило человечеству талантливых ученых, авиаконструкторов, знаменитых летчиков-испытателей. Это время называют золотым периодом в развитии авиационно-космической отрасли, но, к сожалению, за успехами были и тяжелые потери. На испытательных аэродромах трагедии не были исключением ни в те годы, ни сейчас. Прошло много лет, на смену пришли новые умные машины, с электронными системами предупреждения, но вопросы, связанные с исследованием воздействия различных факторов на безопасность полетов, – метеорологических, геофизических, космических, технических или человеческих, остаются одними из приоритетных и в настоящее время.

…Испытательный аэродром в подмосковном Жуковском.

В далеком морозном декабре 1959-го летный экипаж с командиром Юрием Алашеевым собирался в седьмой полет на бомбардировщике Ту-22, чтобы впервые преодолеть скорость звука. Через 12 минут после взлета «раздался какой-то хлопок», по словам единственного спасшегося члена экипажа К. Щербакова, и самолет задрожал с частотой 4–5 колебаний в секунду, начал заваливаться на нос с одновременным креном вправо. «Юра, что это? Помпаж?» – трижды спросил штурман И.В. Гавриленко. Алашеев молчал. «Юра, крен, Юра, крен!» – повторил Гавриленко.

Самолет шел к земле, медленно поворачиваясь вокруг продольной оси и набирая скорость на пикировании. «Приготовиться к катапультированию!» – приказал командир. Юрий Алашеев остался на борту и до конца пытался спасти опытный самолет, не покинув его до трагической развязки.

Специалисты изучали все внешние признаки катастрофы, тщательно собирали элементы конструкции самолета. Сложность сбора информации о катастрофе усугублялась морозами и сильными снегопадами.

В официальном заключении по катастрофе ее причиной был назван флаттер – разрушение горизонтального оперения в результате повышенных вибраций. Юрию Тимофеевичу Алашееву было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Для молодого авиационного специалиста Августины Семенко, работавшей в то же время на аэродроме, этот день стал поворотным не только в авиационной биографии, но и в ее судьбе. Она поняла, насколько близко стоят к роковой черте те люди, с которыми она работает. Именно после этого случая она стала задумываться о характере работы летчика, ее целях и ценностях, ее философии, о цене человеческой жизни и техники, которой порой эта жизнь приносится в жертву. За тридцать с лишним лет работы в авиации Августина Семенко исследовала около 500 гороскопов летчиков и инженерно-технических работников. Сначала самостоятельно как ведущий инженер по летным испытаниям, заместитель начальника бригады аэродинамики, а затем вместе с коллегами – как руководитель службы биоритмологии при летном подразделении Жуковской летно-испытательной и доводочной базы (ЖЛИиДБ) – постоянно проводила анализ всех предпосылок летных происшествий и катастроф.

В ее преподавательской практике примеры из авиационной биографии и летных будней всегда будут главными.

/ А.Ф. / «Высшая способность – бросать вызов природе и играть с опасностью. Особенно это присуще летной профессии. Можно назвать это противостоянием Духа и материи, человеческой воли и судьбы. Например, летчики в критических ситуациях прыгать не любят, они считают это риском для жизни. Был случай: самолет вошел в плоское пикирование, и, пока летчики думали, что предпринять, машина перестала падать и вышла из штопора. Те, кто спрыгнули, сломали ноги и позвоночник, а тем, кто посадил машину, вручили потом Звезду Героя. Вот получается и награжденная вера, и духовное благословение!

В опасных профессиях человек может потерпеть «поражение» в работе, но такая перспектива делает попытку лишь более волнующей. Он может обрести бессмертие. Более того, благодаря использованию ментальных сил человек способен преодолевать наиболее фундаментальные силы природы, например гравитацию. То, против чего он борется, находится в нем самом в такой же степени, как и вовне. Гравитация – универсальная связывающая сила материального мира, и, выходя на уровень сопротивления ей, человек готовит себя к тому, чтобы проникнуть за пределы физического и достичь более высоких сфер существования!»

Притяжение неба

Августина Филипповна Семенко родилась 15 августа 1930 года в небольшом городке Дебальцево под Донецком. Получив блестящее университетское образование в 1952 году (механико-математический факультет Ростовского государственного университета, с отличием), она как молодой специалист по направлению приехала в Москву. Желание заниматься теоретической механикой неожиданно обернулось приглашением в Конструкторское бюро А.Н. Туполева, на летно-испытательную базу, где проводились испытания новых самолетов. Ее приход совпал с интенсивным периодом самолетостроения, когда авиационная отрасль находилась на особом счету государства. За идеологическими лозунгами Страны Советов стояли огромные материальные и интеллектуальные ресурсы. Именно в Жуковском создавалась история самолетостроения, испытывались все современные образцы летательной техники. Все – от конструкторов до техников – работали с энтузиазмом, чувствуя повышенную ответственность. Первые годы Августина Семенко работала инженером бригады аэродинамиков Летно-испытательной и доводочной базы Туполева, затем – заместителем начальника бригады. Она проводила работы по испытанию нескольких типов самолетов фирмы Туполева: Ту-104, Ту-114, Ту-105, Ту-95 и всегда пользовалась большим авторитетом в коллективе. А рядом со знаменитыми летчиками-испытателями и известными конструкторами добиться признания было нелегко.

Однажды сложилась непредвиденная ситуация. В конце 1956 – начале 1957 года шли плановые испытания пассажирского самолета Ту-114, и Андрей Николаевич Туполев срочно потребовал результаты летных испытаний по тем пунктам программы, по которым были выполнены полеты, начиная с января 1956 года. Такие ответственные доклады Генеральному выполнял начальник летно-эксплуатационной станции летно-исследовательского комплекса Петр Михайлович Лещинский, но он был в тот момент в отпуске. Руководством было принято решение, что докладывать будет Августина Семенко, исполняющая обязанности начальника бригады. Руководитель ЖЛИиДБ Михаил Корнеев и главный инженер Сергей Кузьмин волновались – сумеет ли молодой специалист, работающий менее пяти лет, обстоятельно доложить полученные материалы по летным испытаниям самолета Ту-114 самому Туполеву.

В кабинете Генерального развесили наглядные материалы, графики, схемы. Когда он вошел, по его лицу явно читалось: «Вы что, издеваетесь надо мной? Привели какую-то девчонку!» Все знали снисходительное отношение А.Н. Туполева к женщинам, однако при дамах он удерживался от крепких выражений.

Августина Филипповна вспоминала потом: «Я начала доклад. Минуту-другую волновалась перед такой аудиторией, а потом услышала свой голос, речь моя становилась четкой, ясной, слова как будто печатались. А сама слежу за выражением лица А.Н. Туполева и его заместителей. Туполев казался строгим, чуть отрешенным, будто этот доклад ему и не нужен. Потом стал прислушиваться. Когда я закончила выступление, Андрей Николаевич задал каверзный вопрос, который не входил в подготовку доклада, да и такого пункта в программе испытаний не было. Наступила напряженная пауза. Ответ на дополнительный вопрос я увязала с расчетными данными ОКБ, результатами макетной комиссии и результатами продувки в ЦАГИ. И вдруг Андрей Николаевич задает мне второй вопрос, начиная со следующих слов: «Дочка, а как будет, если…» Это обращение ко мне, видимо, так потрясло всех, что стоявшие рядом заулыбались. Я ответила по существу вопроса, и Генеральный поблагодарил всех за выполненную работу». Так состоялось первое «боевое крещение» Августины Семенко как грамотного инженера бригады аэродинамиков Летно-испытательной и доводочной базы Туполева.

В конце 1950-х мир был поражен новинками, созданными в то время в ОКБ Туполева. Об одной из них, лайнере Ту-104, лондонская газета «Таймс» писала: «Если бы вместо реактивного самолета русских в Лондон прилетела летающая тарелка, то шуму вокруг нее было бы гораздо меньше…»

Начиналась новая эра в разработках ОКБ Туполева, эпоха фантастического прорыва и в скорости, и в дальности крылатых машин. Со временем требования к технике ужесточались: увеличивался радиус ее действия, возможности всепогодного и ночного применения, появлялись новые поколения авиационных двигателей и навигационного пилотажного оборудования. Все эти задачи требовали тщательной и дифференцированной подготовки объектов к летным испытаниям.

Есть научное понятие – «вектор безопасности». Это большой объем факторов, влияющих на безопасность полета, и, в частности, «человеческий фактор», который на протяжении многих десятков лет держался на цифре 70 процентов. Кроме этого, на аэродроме практически отсутствовала методическая и психологическая подготовка, было недостаточным обеспечение авиационными врачами, слабо изучались вопросы эргономики. Компьютерной техники еще не было, а принимать решение требовалось быстро. Летчикам приходилось из массы абстрактной информации самостоятельно находить выход из положения, опираясь исключительно на свою интуицию. Неизбежно возникал вопрос: как повысить уровень качества полета, избежать ошибок в полете? Отчасти взяла на себя эту проблему – задачу профессиональной и всесторонней подготовки к полетам – Школа летчиков-испытателей (ШЛИ), созданная на базе Летно-исследовательского института. «Если хочешь овладеть техникой, научись владеть и управлять собой», – говорил летчик номер один, Герой Советского Союза Михаил Громов.

Августина Филипповна не могла оставаться в стороне от новых требований в работе и в 1965 году окончила курсы ведущих инженеров-испытателей при Школе летчиков-испытателей. Приказом Министерства авиационной промышленности (МАП) А.Ф. Семенко присваивается звание ведущего инженера по летным испытаниям.

Прорыв в неизведанное

В начале 1966 года при вычислительном центре ЛИИ имени М.М. Громова был создан отдел по автоматизированной обработке данных летных испытаний. На должность начальника отдела утверждают Августину Семенко. Это назначение было поддержано Алисой Моисеевной Знаменской, ведущим специалистом ЛИИ по разработке проектов измерений для проведения летных испытаний авиационно-космической техники, созданию и внедрению систем радиотелеметрических и бортовых измерений. В год столетнего юбилея профессора А.М. Знаменской (2015) все, кто знал ее, отмечали, что помимо профессионализма ее отличало предвидение ученого, независимость, собственное мнение, что непросто было в те годы. Известная самоирония и природная дипломатия позволяли ей умело обходить сложные ситуации в работе. Важно отметить особую роль А.М. Знаменской в судьбе Августины Филипповны. Семенко стала работать под началом профессора Знаменской над созданием измерительных комплексов и автоматизированных систем сбора и обработки измерений при летных испытаниях летательных аппаратов. Доверие не только обязывало к повышенной ответственности, но и позволяло Семенко проводить работу по исследованию ритмики летных происшествий. По мере накопления информации, в том числе в командировках на полигоны и аэродромы, она внедряла накопленные знания в практику.

Постепенно работа А.Ф. Семенко «материализовалась» в научно-исследовательскую работу, которой руководил Комитет по проблемам сознания при Академии наук СССР (Академию наук возглавлял в те годы идеолог советской космической программы Мстислав Всеволодович Келдыш, ученый в области прикладной математики и механики. – Прим. ред.). Она получила добро на ведение исследовательской деятельности. Это была «разрешительная» официальная бумага из Совета министров. Августина Филипповна любила подчеркивать, рассказывая эту историю: «Я хочу обратить ваше внимание на то, как называлась работа: «Исследование пределов применимости методов в целях профилактики летных испытаний». А под методами подразумевалась астрология».

Среди сотрудников вновь созданного отдела была Лиана Михайловна Жукова. Она станет для Августины Филипповны одним из самых близких по Духу человеком и незаменимым помощником в работе. По собственной инициативе они вдвоем разбирались в ритмике летных происшествий, происходивших на испытательном аэродроме в Жуковском.

/ А.Ф. / «Это были исследования, которыми я могла заниматься только в свободное время, помимо основной работы. Изучила литературу, которую смогла найти, начиная с «околомесячных ритмов с критическими днями», потом получила разрешение работать в Ленинской библиотеке со всеми ее фондами. С самого начала исследований мне стало ясно, что «короткие ритмы», которые использовали японцы для обеспечения безаварийной работы таксистов, здесь не были пригодны. Я стала поднимать литературу по проблеме, стала копать вглубь и вышла на астрологическую литературу, которая имелась в этих фондах. Я всю ее изучила. Правильнее было бы сказать, что я организовала доступ к этой литературе, так как в самой библиотеке не успевала читать. Снимала ксерокопии и привозила домой, уже дома мы разбирались вдвоем с Лианой. Одному человеку это было просто невозможно сделать. Мы с Лианой спорили, думали, до многого доходили сами. Даже бросали все это не раз, делая вывод о том, что к практическому освоению астрологических методов все равно не подойдем. Но внутреннее побуждение не позволяло оставить это. Конечно, у нас не было таблиц эфемерид и астрологических домов. Но мы знали математику, и это нам позволило разобраться с «астрономическим ежегодником», и дальше мы сами вычисляли те данные, которые были нужны.

Переход нашей с Лианой работы в русло астрологии относится к 1968–1969 годам, когда мы уже могли представить результаты. Все первые гороскопы и расчеты вела в основном Лиана. Благодаря ее интуиции мы освоили методы практического расчета».

Подготовив доклад, Августина Филипповна доложила руководству о проделанной работе и сказала, что надо этим либо заниматься серьезно, либо прекратить исследования. Начальство дало указание работу продолжить. От руководства ЛИИ и непосредственно за подписью доктора технических наук А.М. Знаменской было составлено письмо в журнал «Коммунист», в котором просили дать оценку исследовательской работе, и «если «да», то помочь с необходимой литературой».

Ежемесячный теоретический и политический журнал «Коммунист», печатный орган ЦК КПСС, имел в то время миллионный тираж. Наряду со статьями на идеологическую тему в нем печатались критико-библиографические обзоры и рецензии, материалы научных обсуждений ученых, студентов и письма читателей. Сама идея просить поддержки у руководства партийного журнала казалась Августине Филипповне странной. Готовая к любому повороту, она поехала на встречу с главным редактором. (В то время редактором журнала был академик АН СССР Виктор Григорьевич Афанасьев. – Прим. ред.)

«Он меня принял, прочитал переданное ему письмо, – рассказывала Августина Филипповна. – Но я не могла даже представить себе, что события будут развиваться в нормальном русле. Редактор снял трубку телефона (а я подумала: «Ну все, сейчас меня начнут «сажать»), предупредил кого-то, что сейчас я подойду, и направил меня в философский отдел к Голованову».

Леонид Витальевич Голованов, возглавлявший философский отдел редакции, был хорошо известен своими работами в области экологии, философии, истории науки и техники, педагогики, журналистики. Выпускник ракетного факультета МВТУ, Л. Голованов связал свою жизнь с научной публицистикой. Как ученый и журналист, кандидат философских наук, он интересовался проблемами жизни и разума во Вселенной, проблемами поиска внеземных цивилизаций. Кроме этого, являлся вице-президентом Академии космонавтики имени К.Э. Циолковского, академиком Отделения социальных и гуманитарных проблем космонавтики, почетным президентом научного общества «Гелиос» имени А.Л. Чижевского. Более сорока лет жизни он посвятил титанической работе по пропаганде и утверждению имени русского космиста А.Л. Чижевского. Причем общение с опальным Чижевским было не единственным «нестандартным» эпизодом его творческой биографии. В определенный момент неуемность молодого ученого и журналиста переполнила чашу терпения партийного начальства, и Л.В. Голованову пришлось, как тогда выражались, «положить партбилет на стол». Но это было позже.

Так что Августина Филипповна оказалась действительно в необычной компании! Голованов на тот момент был хорошо знаком с астрологом С.А. Вронским, но ей об этом не сказал. Домой из редакции Августина Филипповна возвращалась с новинками по астрологии, книгой Л. Голованова и его докладом «Ритмы жизни» на конференции «Астрология и наука» в Чехословакии. До этого момента вся литература, которую ей удалось найти в Ленинской библиотеке, была выпущена до революции, в частности популярнейший в то время астрологический учебник в России В. Запрягаева, изданный в 1908 году.

Дальнейшие события стали разворачиваться с удивительной быстротой. Проблемы, с которыми сталкивались Августина и ее коллеги на аэродроме, так или иначе сходились к вопросам организации и психологии труда. Л.В. Голованов рекомендовал Августину профессору психологии Вениамину Ноевичу Пушкину, как раз занимавшемуся проблемами инженерной психологии и психологии труда. Как автор концепции оперативного мышления В.Н. Пушкин пришел к выводу о роли обобщения в процессах интеллектуальной активности, что было очень важно для исследований, которыми уже вовсю занималась Августина в своем отделе в Летно-исследовательском институте. Более того, профессор проводил новаторские эксперименты, связанные с парапсихологическими феноменами, написал к тому времени ряд трудов по эвристике (науке о творческом мышлении), психологических возможностях человека и т. д. Общение с Вениамином Ноевичем оказалось чрезвычайно полезным, и в дальнейшем Августина Филипповна не раз ездила на консультацию к профессору.

/ А.Ф. / «Он рассказал, что есть в СССР (это был 1977 год. – Прим. ред.) человек с очень интересной биографией и феноменальными способностями. Его способности мы изучали у него в лаборатории эвристики. Речь шла о Сергее Алексеевиче Вронском. Я тогда даже не слышала о нем. Профессор Пушкин дал мне телефон Владимира Сафонова, и он должен был меня вывести на Сергея Алексеевича».

Так, на пути к раскрытию тайн космоса, произошла еще одна удивительная встреча – с ученым и писателем Владимиром Сафоновым, главным даром которого были ясновидение, диагностика и воздействие на расстоянии, по фотографии, о чем он напишет в своих книгах «Нить Ариадны», «Нечто», «Несусветная реальность» и др. Удивительно, но два человека, сыгравшие особую роль в судьбе Августины, В. Сафонов и Л. Голованов, уйдут, по словам писателя, в «мир причин, где другая материальность и откуда идет все» в один день – 7 марта 2004 года, на два года позже Августины Филипповны…

Стремительный взлет

Замечено давно, что человек, настроенный на определенную ситуацию, начинает с ней резонировать, притягивая обстоятельства и нужных людей. Сафонов словно магнитом втягивал в свою орбиту всех, кто был хоть как-то причастен к исследованию непознанного. Он был организатором кружка единомышленников, который в шутку называл «Клубом анонимных шизофреников», в него входило много неординарных личностей. Мало кто из советских людей, воспитанных в безусловном доверии к авторитету науки, медицины, был готов к стремительному вторжению мистики в повседневную жизнь. Но, судя по происходящему вокруг, только не Августина Семенко.

22 января 1978 года вместе с Владимиром Сафоновым она едет в одну из московских больниц. В приемном покое навстречу им вышел Сергей Алексеевич Вронский.

/ А.Ф. / «Я стала приезжать к нему в больницу два раза в неделю – и проведать его как пациента, и как к консультанту. 11 мая его должны были выписать после завершения больничного лечения. Жил он один, но его состояние не позволяло ему самостоятельно реабилитироваться после болезни. Для устойчивого выздоровления был нужен постоянный уход. Я договорилась с одной из своих знакомых, что поселю его на время выхаживания в ее двухкомнатную квартиру. Но накануне она внезапно отказалась. Я позвонила Лиане и описала ситуацию. Она согласилась принять его у себя. Так Вронский оказался у нее, в однокомнатной квартире. Дома был ребенок, а муж – в командировке в Казани.

Надо было знать Вронского! Он даже из больницы не мог приехать просто так! Вместе с ним мой муж привез его бумаги, пишущую машинку, книги и все остальное, необходимое для его жизни.

Когда я вечером пришла к Лиане, то увидела картину, напоминавшую Меншикова в ссылке. Уже на следующий день я нашла варианты его размещения, помня обещание, данное Лиане. Но Сергей Алексеевич заявил, что никуда отсюда с места не сдвинется и его все здесь устраивает.

Мы с Лианой были готовы к его выхаживанию, так как к этому времени изучили и траволечение, и голодание по Николаеву, и соколечение, и водолечение по Кнейпу, и обертывание, и многое другое из народных методов оздоровления, включая йогу. Ему пришлось все это вытерпеть. Так мы его выходили».

Все эти годы не прекращалась напряженная работа на аэродроме. После длительного периода работы на должности ведущего конструктора по сложным объектам на фирме Сухого, кроме основной деятельности по истребителям нового поколения, Августина Филипповна сумела собрать огромный научно-статистический материал и по вопросам безопасности полетов с использованием астрологических методик.

Летом 1978 года Августина Семенко возвращается на Туполевскую фирму, что могло бы показаться неожиданным.

Заместитель Генерального по летным испытаниям, начальник ЖЛИиДБ Михаил Владимирович Ульянов рассказывает, как Августина Филипповна внедряла в инженерную деятельность знания космобиологии: «Августина Семенко была яркой звездой в созвездии аналитиков-испытателей Туполевской фирмы. Энергичная, с хорошим университетским образованием и умеренными амбициями, она буквально ворвалась в элиту испытателей авиационной отрасли. Кроме этого, Августина Филипповна оказалась великолепным, весьма тактичным педагогом. Учила нас, молодых специалистов, азам обработки материалов летных испытаний. Когда пришла пора вычислительной техники и магнитных регистраторов, Августина не упустила шанса и оказалась в первопроходцах такого кажущегося теперь элементарным дела.

Заслуженный летчик-испытатель, полковник, Герой Советского Союза Эдуард Ваганович Елян, большой поклонник всего нового, одобрил желание Августины Филипповны создать группу биоритмологии и назначил ее начальником этой группы. Августина со свойственным ей напором не только организовала группу, но и создала великолепную базу данных. Группа успешно работала и принесла много пользы в подготовке летного состава и нормализации взаимоотношений в далеко не бесконфликтной среде».

Разумеется, создание экспериментальной службы было согласовано с Генеральным конструктором Алексеем Андреевичем Туполевым. (На знаменитой фирме к этому времени произошла естественная смена поколений: вскоре после смерти Андрея Николаевича Туполева в 1973 году Генеральным конструктором был назначен Алексей Андреевич Туполев.)

Еще с начала 1960-х годов Алексей Андреевич возглавил весь цикл работ по созданию первого в мире сверхзвукового пассажирского самолета Ту-144. С удивительной настойчивостью и последовательностью Алексей Андреевич, уже как Генеральный конструктор, отстаивал новые решения и доказывал необходимость эксплуатации Ту-144. Однако катастрофа Ту-144 под Егорьевском, произошедшая 23 мая 1978 года во время испытательного полета, стала основным поводом для прекращения полетов Ту-144 с пассажирами.

Командиром экипажа самолета был опытнейший летчик-испытатель Эдуард Елян. Позже он вспоминал: «Какая злость у меня появилась после того, как понял, что машина горит и спасти ее невозможно! Причем эта злость нарастала на фоне мыслей о том, что гибнет наш первый серийный самолет, который должен начать пассажирские перевозки на Хабаровск. Ну, то есть никаких мыслей о себе не было ни одной секунды, только боялся задохнуться от этого проклятого дыма. Ну, для этого, кроме редкого дыхания, пришлось напрячь свой организм, как это принято делать на больших перегрузках: или кричишь (на выдохе), или делаешь выдох с голосовым звуком. А бросить штурвал не мог. В последнюю секунду подумал: если машина развалится, то пусть хоть мои руки останутся с этим штурвалом. Думал, на кой хрен мне жизнь, если не смог, как командир, уберечь такой самолет…»

Ту-144 летел на высоте 1500 метров, продолжая быстро снижаться. Из-за малой высоты пилоты приняли решение не покидать охваченную пламенем машину, тем более что в этом случае была высока вероятность попасть под огонь, который уже бушевал снаружи. Так как долететь до аэропорта не было возможности, то летчики решили осуществлять аварийную посадку. Течь топлива в зоне моторной гондолы продолжалась до конца полета. Пилоты до последнего старались держать нос самолета приподнятым, пока носовой обтекатель не врезался в землю. Из восьми человек экипажа двое при жесткой посадке погибли, все остальные получили ранения разной тяжести.

Совпадение или нет, но через месяц после трагедии А.Ф. Семенко возвращается на Туполевскую фирму, чтобы создать и возглавить группу биоритмологии.

Шеф-пилот первого в мире сверхзвукового пассажирского самолета Э.В. Елян пришел на должность начальника Летной службы ЖЛИиДБ, имея за плечами огромный опыт и знания. Новая должность не сулила ему спокойной жизни: с помощью любых средств нужно было сплотить сложный летный коллектив. «Сколько труда, пота и нервных клеток потратил он, с нуля начав создание системы объективного контроля, – рассказывает М. Ульянов. – Эдуард Ваганович был увлеченным человеком, а у Августины Филипповны были свои идеи о том, какие факторы необходимо учитывать при назначении летчиков на полеты. Они сошлись с Тиной на этой почве. Она составляла графики и рекомендовала, кого в тот или иной день лучше не трогать, а кого, наоборот, можно смело назначать на полеты. Так великолепный аэродинамик и математик Августина Филипповна Семенко, при активной поддержке Еляна, создала в летном подразделении службу биоритмологии, позволяющую использовать астрологические методы применительно к испытательным полетам. Что, между прочим, позволило снизить число нештатных ситуаций на Туполевской ЛИиДБ! А ведь мы делали больше 2 тысяч испытательных полетов в год».

Наверное, это был один из самых интересных и плодотворных периодов в работе А.Ф. Семенко, когда на практике соединились все ее знания, сбылось то, к чему шла долгие годы. И она бросилась с головой в новое, неизведанное с такой самоотверженностью, с какой работают только люди, беззаветно влюбленные в авиацию!

Известный российский астролог Юрий Юрьевич Олешко, говоря о методах работы А. Семенко, подчеркивает ее новаторскую сторону – прогностическую. Это главное отличие научного направления астрологии Семенко от модных тенденций астрологических школ начала 90-х годов, в частности школы Хубера, считающих астрологию вспомогательным инструментом психоанализа.

«Более того, позиция Августины Филипповны основывалась на личном опыте работы, – подчеркивает Ю.Ю. Олешко, – на аэродроме в Жуковском, где проводятся испытания новейших образцов авиационной техники. Особенность астрологического сопровождения испытаний заключается в постоянном анализе состояния и функционирования системы «самолет – экипаж» в меняющихся условиях внешней среды, в частности погоды. Естественно, что психологическая составляющая (здесь ее уместнее назвать «человеческим фактором») также является предметом прогнозирования в силу естественной склонности ее к флуктуации.

Чтобы лучше представить обстановку, в которой работала Августина Филипповна, приведу один эпизод. На аэродром прибыл на испытания опытный самолет. В процессе наземной части испытаний вышел из строя один из коммутационных блоков. Руководство института по согласованию с заводом-изготовителем приняло естественное решение – заменить вышедший из строя блок новым и продолжить испытания. Августина Филипповна обратила внимание на то, что это происшествие случилось на ретроградном движении Меркурия. Обратились с вопросом на завод-изготовитель: не выходил ли из строя этот блок в период, когда Меркурий был директным. (Естественно, что заводчанам про ретроградный Меркурий не говорили, чтобы не пугать: просто сообщили временной промежуток.) С завода ответили, что на блоке были неисправности и он был заменен перед отправкой самолета в ЛИИ. Последовало обращение к руководству с рекомендацией существенно изменить конструкции блока. Его отказы носили системный характер, и простая замена неисправного блока на такой же новый не смогла бы решить проблему. Все это в свою очередь могло отрицательно сказаться на надежности эксплуатации серийных машин в воинских частях.

Этот пример, как один из многих, пусть не столь драматичных, показал, что в распоряжении астролога должен быть инструмент, позволяющий оперативно оценивать астрологическую ситуацию и ее влияние на физические объекты в пределах конкретного временного периода, как в прошлом, так и в будущем».

Как соавтор программы Almagest и автор программы Almagest Horary, Юрий Юрьевич считает вклад А.Ф. Семенко в разработку данных программ значительным. Все, кто работает с данной программой, знают, что в девятой версии Almagest’a график аспектов назван Диаграммой Семенко. Так была отдана дань благодарности и памяти Августине Филипповне Семенко как выдающемуся российскому астрологу XX столетия.

/ Ю. Ю. / «Поскольку самый удобный для работы способ отображения во времени любого процесса – графический, в отличие от табличного, Августиной Филипповной был предложен и с успехом применялся график, отражающий динамику транзитных аспектов, при этом по оси абсцисс (оси реального времени) откладывалось текущее время с наложенным на эту же ось временем действия аспектов, а по оси ординат – интенсивность аспекта. Такой график позволял наглядно отобразить время точного аспекта, оценить время одновременного влияния нескольких аспектов, время изменения направления движения планеты, ситуации, когда складывающийся аспект не становится точным из-за смены направления движения одним из участников аспекта. Оперативное получение этих данных непосредственно из таблиц эфемерид связано со значительной трудоемкостью и высокой вероятностью ошибок, что совершенно недопустимо при ограниченном времени на составление прогноза и принятие решения.