Текст книги "Хищные твари. Навстречу гибели"

Глава 3. Тупой нож

Слова ворочались у Коффи на языке, но она не могла произнести их вслух.

Секунды текли до жути медленно. Она ощутила, как взгляды всех присутствующих снова обратились на нее, на этот раз так сосредоточенно, что ее кожу словно кололи десятки иголок. В воздухе повисло предвкушение – казалось, все ожидают, что она что-то скажет. Но как она ни пыталась, губы не слушались. Пульс ускорился, она смотрела в глаза хозяину Тернового замка, разрываясь между всепоглощающим страхом и неприкрытым преклонением. Ранее ей показалось, что этот человек по возрасту годится ей в отцы, но… чем дольше она на него глядела, тем меньше она была в этом уверена. Он словно был вне возраста. Она всмотрелась в его глаза – они были невозможно черными, обрамленными красноватой охрой. Они напоминали Коффи остывающие угли в потухающем очаге. Что-то в них казалось опасным, но привлекательным, чуждым, но одновременно знакомым. Она огорченно нахмурилась, не в силах ответить на грызущий ее вопрос.

Почему я не могу вспомнить?

– Добро пожаловать в Терновый замок, – сказал мужчина, которого, похоже, ничуть не беспокоила неловкая пауза. – Надеюсь, тебе понравилась твоя комната. – Он наклонил голову. – Скажи мне, как ты себя чувствуешь?

Как она себя чувствует? Коффи не ожидала этого вопроса, он обезоружил ее. Она не хотела признаваться в этом вслух, но на самом деле чувствовала себя совсем не хорошо. Голова по-прежнему раскалывалась, пустой живот крутило. В этом помещении было прохладно, и к ее коже приставала какая-то странная липкость, так что ткань платья под мышками и у шеи стала сырой. Но все это не слишком беспокоило ее по сравнению с неотступным ощущением, что она по-прежнему не помнит чего-то жизненно важного, какое-то ускользающее знание, которое неуловимо мелькает на задворках ее сознания.

– Почему я здесь? – Голос у нее был уже не такой хриплый, как раньше, но ей по-прежнему было неприятно оттого, каким слабым он казался в сравнении с голосом этого человека. В ответ на лице хозяина Тернового замка промелькнуло удивление.

– Ты не помнишь, – мягко произнес он. Коффи ощутила, как внутри скапливается настороженность, обвивая змеей ее грудную клетку и сдавливая. Ты не помнишь. Она не понимала, что он имел в виду. Это было утверждение, не вопрос. Прежде чем она успела ответить, хозяин Тернового замка продолжил.

– Хочешь знать, почему ты здесь? – спросил он громче, на этот раз явно обращаясь и ко всем присутствующим. – Это справедливый вопрос, и, наверное, не ты одна им задаешься.

Впервые с момента, как мужчина вошел в помещение, Коффи взглянула на остальных. Они по-прежнему смотрели на нее, но теперь, когда она вглядывалась в них внимательнее, она видела в их лицах скорее не враждебность, а неуверенность. На некоторых отчетливо читалось любопытство. Похоже, все они, как и она, ожидали, что произойдет дальше. Вдруг хозяин Тернового замка повернулся, вытянув руки в стороны и обращаясь ко всем.

– Дети мои. – Его голос звучал мягко. – Некоторые из вас живут в Терновом замке достаточно долго, чтобы помнить, что однажды я создал это место как личную резиденцию. – Он довольно улыбнулся. – Но оно стало чем-то намного большим. Теперь Терновый замок – это пространство для обучения, дом братства и прежде всего прибежище для тех, чьи дары и таланты могли бы иначе пасть жертвой невежества. – Он немного помолчал, давая всем проникнуться его словами. – Терновый замок – это маяк надежды для дарадж, место, где все вы можете отдыхать, зная, что вы в безопасности.

Коффи огляделась и увидела, что многие согласно кивают. Некоторые даже улыбались.

– Но у меня было еще одно желание, – продолжал он. – Я мечтал, что однажды смогу воплотить в жизнь мир, где дараджам не нужно бояться преследования и насилия просто за то, что они родились такими, какие есть. Я мечтал о лучшем мире.

Коффи заметила, какой эффект эти слова произвели на аудиторию. Многие люди в цветных одеждах наклонились вперед, словно чем ближе они были к хозяину Тернового замка и его словам, тем ближе было и их воплощение в реальность. Некоторые сложили руки, словно в молитве, а другие смотрели на него с неприкрытым благоговением. В мыслях Коффи промелькнуло воспоминание о словах, которые Макена сказала ей в спальне.

Я дараджа, как и ты.

Коффи окинула помещение новым взглядом, осознавая, что за люди стоят вокруг.

Они дараджи, – поняла она. – Все они.

– Многие годы я искал, – продолжал мужчина, – приглашал дарадж самого высокого уровня, чтобы они остались здесь, в Терновом замке, надеясь, что однажды найду того, кто обладает достаточной силой, чтобы помочь мне в этом правом деле. – Он снова медленно повернулся к Коффи. Их разделяло немногим больше метра, так что она увидела, как изменилось его лицо. В его взгляде горела яростная восторженная страсть. Она видела, как его губы выговаривают слова.

– И сегодня я рад сообщить вам, что мой поиск окончен, – сказал он. – Мы наконец-то нашли нашу избранную. Ее зовут… Коффи.

В зале раздались громогласные аплодисменты, и Коффи тут же ощутила, как у нее перехватывает дыхание. Кровь зашумела в ушах, заглушая все вокруг. Словно издалека доносились звуки аплодисментов, топот, даже радостные выкрики. Она чувствовала, что стоящие рядом Макена и Зайн смотрят на нее, но не посмотрела в ответ, боясь увидеть, что написано на их лицах. Она не могла. Во рту пересохло. С каждым ударом лихорадочно бьющегося о грудную клетку сердца она слышала отдающиеся в сознании слова хозяина Тернового замка.

Избранная. Мы наконец-то нашли нашу избранную.

В этих словах не было никакого смысла. Она не могла быть избранной для этих людей – она даже не знала, кто они. Она по-прежнему не знала, как попала сюда и почему оказалась здесь. Острая паника сжала горло, так что дышать становилось труднее и труднее. Происходило что-то очень неправильное.

Аплодисменты продолжались. Хозяин Тернового замка показал направо. Коффи с нарастающей тревогой увидела, как из группы людей в зеленом выступила девочка, держа что-то в руках.

– Подарок, – сказал он, – в честь этого непревзойденного момента.

Коффи смотрела, как девочка идет вперед. Ей было около четырнадцати. Кожа темно-коричневая, как у Коффи, а волосы заплетены в десятки косичек, украшенных золотыми бусами. На ней была темно-зеленая туника чуть ниже колен. Коффи показалось, что сама она одета чересчур пышно. Когда девочка подошла ближе, Коффи увидела, что она держит в руках букет роз на длинных стеблях. Это были самые большие, самые красные розы, которые она когда-либо видела – одна другой больше. Девочка остановилась перед Коффи и протянула цветы ей, склонив голову.

– Для тебя, – прошептала она.

Коффи взяла их – не потому, что хотела, а потому, что не знала, что еще делать. Девочка сделала реверанс и отошла, встав за спиной хозяина Тернового замка.

Избранная. Это слово будто разрасталось в голове Коффи, вытесняя другие мысли. Это неправильно, она никакая не избранная для этих людей, так почему они смотрят на нее, будто это правда? Каждый хлопок аплодисментов словно молотом бил по вискам. От болезненно-сладкого запаха роз, которые она держала в руках, подташнивало. Это было чересчур, все это чересчур. Макена и Зайн отошли, чтобы дать ей больше пространства, и она внезапно ощутила себя невероятно одинокой. Она опустила взгляд. Зрение начало туманиться. Она попробовала сфокусироваться на своих ногах, но они расплывались. Коффи сильно прикусила щеку, и острая боль помогла сосредоточиться.

Не здесь, – твердо сказала она себе. – Нельзя потерять сознание здесь.

– Коффи.

Услышав, как мужчина тихо произнес ее имя, она подняла взгляд и неожиданно обнаружила, что хозяин Тернового замка подошел еще ближе. В помещении, наполненном людьми, ей казалось, что сейчас здесь нет никого, кроме них.

– Расслабься, – успокаивающе проговорил он. – Ты теперь свободна. Ты дома.

Дом. С момента, когда она проснулась в этом странном месте, Коффи пыталась найти что-то, что поможет ей вспомнить. А в итоге оказалось достаточно одного слова. Дом. Она представила, как свет пронизывает туман, наполнявший сознание, и рассеивает его.

Дом.

Воспоминания обрушились на нее с пугающей живой четкостью. Ниточка, которую она до этого безуспешно пыталась поймать, теперь сплеталась в толстые косы, а в уме возникали картины. Дом. Лкосса. Теперь она помнила все: Ночной зоопарк, где она провела большую часть жизни, работая вместе с мамой и Джабиром; разрушительный пожар, который все изменил. Она вспомнила сделку, которую заключила с владельцем Ночного зоопарка, Баазом, и свою цель, и… джунгли. Великие джунгли.

Картины проносились в сознании все быстрее, сменяя друг друга, словно страницы книги. Она закрыла глаза, и вот она уже не стояла посреди прекрасного зала – она была на вершине самой высокой башни храма Лкоссы, в саду, куда можно было забраться через люк в полу. Боль пронзила ее, когда она вспомнила, как кричал Экон; услышала первобытный рев чудовища, которое бросилось вперед. Нет, не чудовища – девушки, превращенной в чудовище силой, которую ей пришлось поглотить; девушки, которая принесла себя в жертву, чтобы спасти город от страшной участи. Коффи теперь помнила, как ее зовут.

Адия.

Она открыла глаза и ощутила, что ноги едва держат. Люди, стоявшие вокруг, по-прежнему улыбались, хлопали, а она по-прежнему держала в руках прекрасные розы. Она ощутила, как шип впился в кожу, сглотнула желчь и посмотрела на стоявшего перед ней мужчину новым взглядом. Она узнала его – и он вовсе не был человеком. По крайней мере, ответ на один вопрос теперь у нее был.

Она поняла, кто такой хозяин Тернового замка на самом деле.

– Коффи? – Если Феду, бог смерти, и мог читать ее мысли, он наблюдал за ней, не показывая этого. – С тобой все в порядке?

– Нет.

Краем глаза Коффи заметила, как Зайн резко повернул голову в ее сторону, и одновременно с этим услышала вскрик Макены. Она повторила еще раз, громче:

– Нет.

На этот раз ее голос эхом разнесся по залу, и все замолчали. Феду наклонил голову, насмешливо глядя на нее.

– Нет? – повторил он.

– Я не ваша избранная, – сказала Коффи. – И никогда ей не буду. То, что вы делаете – неправильно, и я не собираюсь с этим помогать.

Зал наполнился тихим гулом – звуком голосов и шепота. Теперь дараджи смотрели на нее с тревогой и беспокойством. Феду поднял брови, и Коффи стало неприятно от того, насколько искренне он изображает растерянность. Он сплел пальцы.

– Я стремлюсь создать мир, где дараджи будут в безопасности, – произнес он. – Ты считаешь, что это неправильно?

– Ты хочешь не этого, – ответила Коффи. Она продолжила, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в голосе: – Ты хочешь смерти и разрушения. – Она взмахнула рукой. – Знают ли эти люди, что ты совершал во имя своего лучшего мира? Знают ли они, как ты заставлял людей убивать за тебя, как ты воспользовался невинной девушкой?

Губы Феду изогнулись в насмешливой улыбке.

– Вот что тебе напела Певчая птичка, да? Что я ей воспользовался? – Он с неприкрытым разочарованием покачал головой: – До того, как Адия сбежала, я лишь пытался ей помочь. Я хотел, чтобы она смогла максимально раскрыть свой потенциал. Сила, которую я ей показал, делала ее красивее, могущественнее. Она становилась подобна богу.

– Она им не была. – Коффи поморщилась. – Она превратилась из-за тебя в чудовище.

Феду открыл рот, потом закрыл его. Он смотрел на Коффи почти с восхищением.

– Вот так все просто? – мягко спросил он. – Я прожил достаточно долго, чтобы знать: единственная разница между добром и злом – это восприятие, а единственная разница между богом и монстром – точка зрения.

– Ты убьешь миллионы, чтобы создать свой новый мир, – прошептала Коффи. – Ты уничтожишь целый континент.

Феду пожал плечами, и небрежность этого движения пугала сильнее, чем все, что он говорил до этого.

– Гусеница не завершит превращение, если не разорвать кокон, – так же мягко произнес он. – Прогресс всегда требует жертв.

– Говори что угодно, – произнесла Коффи сквозь стиснутые зубы. Она так сильно злилась, что ее трясло. – Держи меня здесь сколь угодно долго. Но знай – я никогда, никогда не стану тебе помогать.

Когда она это сказала, все хором ахнули, но Коффи было уже все равно. Она смотрела прямо в глаза Феду и ждала. Она ожидала гнева, ярости, может быть, даже разочарования. Но от того, что она увидела на лице бога, у нее похолодела кровь. Феду снова смотрел на нее с насмешкой.

– Это даже пугает, – сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней. – Вы обе так отличаетесь, и все же… ты так похожа на нее. – Он погладил подбородок.

Внезапно бог шагнул в сторону с нечеловеческой скоростью – так быстро, что Коффи не успела понять, что происходит. Она услышала резкий крик, а затем с ужасом встретилась взглядом с маленькой девочкой, которая подносила цветы. Та стояла на цыпочках, почти вися на прекрасных увитых бусинами косах – косах, которые теперь были крепко намотаны на кулак Феду, держащего девочку в воздухе. По ее щекам катились крупные слезы.

– Господин! – Ее голос был тонким и отчаянным. – Пожалуйста…

– Прекрати! – Розы упали на пол, когда Коффи шагнула вперед. Она неотрывно смотрела на голову девочки и видела каждый участок кожи, где натянутые волосы причиняли боль. Ей показалось, что она даже слышит, как они рвутся.

– Прекрати, отпусти ее!

Феду лениво посмотрел на девочку и бросил ее на землю, как мешок ямса. Она всхлипывала, прижав ладони к голове. На это было больно даже смотреть. И чем дольше Коффи смотрела, тем сильнее ее мутило.

– Значит, вы и в этом похожи, – прошептал Феду. Затем он снова повернулся к Коффи и откашлялся: – Я просто бог, Коффи. – Вся доброжелательность исчезла из его голоса. – А ты умная девочка, какой когда-то была и Адия. Поэтому я думаю, что нет нужды в скрытых угрозах. Ты заключила со мной бартер. Ты предложила сделку: твоя жизнь за жизнь Адии, твое служение за ее служение. Теперь давай проясним условия нашего соглашения. Ты будешь мне подчиняться. Если нет, то за твое непокорство будут платить другие. Мы поняли друг друга?

Коффи не поднимала глаз на Феду – вместо этого она смотрела на девочку, которая по-прежнему сидела на земле. Она обхватила себя руками, и в ее глазах читалось одно: страх. Коффи был знаком этот взгляд: взрослея в Ночном зоопарке, она постоянно жила рядом с подобной угрозой. Во взгляде девочки она видела мать, Джабира, Экона.

За твое непокорство будут платить другие. Феду подловил ее. Она ощутила, как что-то внутри медленно сжалось, признавая поражение.

– Да, – как можно безэмоциональнее ответила она. – Мы поняли друг друга. – Кончики ее пальцев впились в ладони.

– Хорошо, – сказал Феду. Он осмотрелся – все дараджи теперь неотрывно глядели на него. Он улыбнулся им. – Ты забрала сияние из тела Адии, но на тебя оно, похоже, влияет иначе. Даже сейчас оно спит в твоем теле, не разрушая и не изменяя его. Это впечатляет.

Бог окинул Коффи голодным взглядом, и ей невольно захотелось укрыться.

– Думаю, ты окажешься мне очень полезна, Коффи, – продолжал он, – но сначала тебя нужно обучить, показать, как и когда пользоваться силой. Ты как тупой нож. Но не бойся – я знаю, как тебя наточить.

Коффи прикусила язык, чтобы не возразить.

– Макена позаботится о трапезе, а потом тебя ждет первый урок, – сказал он. – Можешь идти.

Можешь идти. Все кончилось так же внезапно, как и началось. Коффи отчетливо ощутила, что все смотрят на нее. Она хотела закричать, выйти из себя, сделать что-то еще – только не молча стоять на месте. Вдруг кто-то мягко коснулся ее локтя. Макена снова стояла рядом – ее лицо было непроницаемо.

– Идем, – прошептала она. – Я отведу тебя обратно в спальню.

Коффи позволила Макене вывести ее из главного зала. Зайн с ними не пошел. В каждом шаге отдавалось ощущение тревоги, но она ничего не говорила. Только когда двойные двери закрылись за спиной, она выдохнула. В мыслях по-прежнему звучали слова Феду.

Ты как тупой нож. Но не бойся – я знаю, как тебя наточить.

Они завернули за угол и вышли в коридор, по которому проходили раньше, – тот, из которого открывался вид на восточный сад Тернового замка. Макена направилась дальше, но Коффи остановилась, снова окидывая взглядом открывающийся вид. В утреннем свете капельки росы на траве блестели, как множество алмазов, а на краю поляны возвышались акации – молчаливые, непреклонные, хранящие свои тайны.

Туман тоже никуда не делся.

Коффи наблюдала за тем, как его щупальца обвиваются вокруг серых древесных стволов, словно виноградные лозы, утолщаются, окутывают их матовым серебристо-белым.

Ее так загипнотизировала эта картина, что она не сразу заметила, как из-за шипастых ветвей на нее глядит чье-то пепельно-бледное лицо.

Глава 4. Кобра и крыса

Одинокая молния рассекла тучи, как лезвие ножа, когда Экон пробирался обратно к аптечной лавке.

Резкая вспышка осветила все, что было перед ним: узкую, покрытую жидкой грязью дорогу, полуразрушенные здания по обе стороны – совсем не похоже на район Чафу. Также она подсветила истины, встретиться с которыми он был еще не готов. Он задержал дыхание, замедлил шаг, чтобы попадать в такт счету, ожидая раската грома.

Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три.

Он вспомнил прием, которому его научил Камау, когда они были еще детьми. Можно измерить расстояние до грозы в секундах – чем больше успеешь насчитать, тем дальше гроза. Он вспомнил ночь в библиотеке храма Лкоссы, когда была особенно яростная гроза и он прятался под одним из столов, так крепко вцепившись в его ножки, что у него занемели пальцы. Он вспомнил, как Камау нашел его там, вспомнил ободряющий взгляд брата.

Все в порядке, Экки, – мягко сказал он. – Молния всегда приходит первой, а гром потом. Просто подожди его.

Камау забрался к нему под стол, и, прижавшись друг к другу, они увидели, как очередная молния осветила окно. Они считали вместе.

Раз, два, три, четыре, пять.

Раздался оглушительный раскат грома. Экон вздрогнул, но Камау тут же взял его за руку, сжал пальцы.

Жди грома, – прошептал он. – Гроза пройдет.

Еще одна молния, и снова он считает.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять.

Второй раскат грома – но он прозвучал глуше, дальше. Экон вспомнил, какое облегчение наполнило его тогда и как тепло Камау улыбался в темноте.

Гроза всегда проходит, – сказал тогда брат. – Помни об этом.

Экон вздрогнул, когда настоящий раскат грома вернул его в реальность. Он подпрыгнул от неожиданности и тут же обругал себя за это. Вырасти уже, – сказал он себе. – Это просто гроза, бояться тут нечего. Он размял пальцы, ускоряя шаг, и поморщился, ощутив новую боль в левой руке. Он почти забыл о произошедшем, но, когда взглянул на опухшие костяшки, все вернулось: уличные гиены, девушка, ярость воображаемого монстра в груди. Сейчас монстр уснул, но Экон по-прежнему чувствовал его присутствие. Чудовище ждало – он точно не знал чего.

Свернув на улицу, которая вела к старой аптечной лавке, Экон немного расслабился. Темные тучи заслоняли исчерченное черными прожилками небо, но даже отсюда он видел лавку, втиснутую между двумя другими пустыми магазинчиками. В одном из незастекленных окон мелькнул огонек, и Экон почувствовал его тепло. Он покрепче ухватил мешок, перекинутый через плечо. В животе заурчало. Пусть вылазка на рынок прошла не совсем так, как планировалось, но, по крайней мере, он добыл нужные припасы. Если повезет, Тэмба сможет соорудить какую-нибудь похлебку. От мысли об этом его рот наполнился слюной.

Ему оставались считаные метры до аптечной лавки, но тут ее дверь открылась, и он застыл на месте. Нахмурился, мгновенно оценивая ситуацию. Он сам был еще слишком далеко, чтобы Тэмба заметила его и открыла дверь, и у нее не было никакого другого повода ее открывать, особенно когда его не было дома. Инстинкты взяли верх – он присел, прячась за грудой выброшенных кем-то ящиков. Волны тревоги окатывали его, и в сознании всплывали все новые пугающие версии. Их с Тэмбой обнаружили? Может, Сыны Шести сейчас обыскивают лавку, рассчитывая найти его? Экон немного подождал, надеясь, моля богов, чтобы сейчас он увидел обрамленный светом силуэт Тэмбы, но увидел он нечто совершенно другое. К его удивлению, из лавки вышел старик. Он был низкий, исхудавший, со светло-коричневой кожей и большой лысой головой, которая казалась слишком тяжелой для его маленького тела. Одет он был на вид небогато и двигался по-старчески скованно, но что-то в нем насторожило Экона. Он заметил, как старик оглянулся, а затем аккуратно закрыл дверь лавки за собой. Экон прищурился. Что это за человек и зачем он приходил к Тэмбе?

Вдруг небо рассекла еще одна молния. Она оказалась мощнее всех предыдущих, и в ее свете стала видна вся дорога. Экон застыл. Он не издал ни звука, но взгляд старика остановился на нем. Несколько секунд оба не говорили ни слова – похоже, каждый ожидал, что первым двинется с места другой. Старик медленно наклонил голову набок и улыбнулся.

– Восток и запад. – Старик говорил шепотом, но Экон все слышал. Волоски у него на руках встали дыбом, кожа покрылась мурашками. Старик не подходил ближе, но он по-прежнему смотрел на Экона так пристально, что стало неуютно.

– Кто ты? – Вопрос вырвался у Экона прежде, чем он успел себя остановить. Похоже, кроме них, на улице никого не было, и эхо его голоса отдалось в этой пустоте. – Что тебе нужно?

В ответ старик улыбнулся и наклонил голову.

– Одно солнце встает на востоке, – сказал он. – Одно солнце встает на западе.

Экон нахмурился и почувствовал, как кожа на лбу собирается в морщины. Старик, напротив, улыбнулся еще шире. Затем кивнул, повернулся и зашаркал по дороге прочь.

– Эй! – Экон выпрямился и закричал вслед старику. – Стой!

Старик даже не вздрогнул, не оглянулся, шагая во тьму. Экон смотрел ему вслед, пока он не исчез из виду, а затем ринулся вперед. Тяжело дыша, он подбежал к лавке и заколотил в дверь, чувствуя, будто сердце вот-вот выпрыгнет через горло.

– Экон? – Тэмба, которая стояла на коленях у крошечного очага, подняла на него удивленный взгляд. Он заметил, что она бинтует руку. Ему показалось, что он услышал напряжение в ее голосе. – Ты вернулся раньше, чем я ожидала. Получилось добыть на рынке все, что нужно?

Несколько секунд Экон неподвижно стоял в дверях. Его грудь поднималась и опускалась, и он ощутил, как где-то внутри мысленный монстр снова поднимает голову и с надеждой нюхает воздух. Нет, – сказал он этому существу. – Нет. Он сглотнул, пытаясь восстановить хотя бы подобие спокойствия. И только потом заговорил.

– Я хочу знать правду, – тихо сказал он.

Тэмба нахмурила брови. Она медленно выпрямилась, по-прежнему не выпуская ткань, которой обматывала руку. В свете очага Экон увидел, что тряпка запачкана чем-то темным, коричневато-красным.

– Правду о чем?

– Обо всем. – Как бы он ни старался, слова прозвучали жестче, чем он рассчитывал. – Я хочу знать, как получилось, что Коффи – твоя внучка. Я провел много дней с ней в Великих джунглях. Она рассказывала о своей семье, но никогда не упоминала тебя.

В глазах Тэмбы мелькнуло подобие боли. Она коснулась амулета на шее – того, который никогда не снимала. Немного помолчав, она сказала:

– Коффи – дочь моей дочери. Она не знает меня, потому что мы с ее матерью разорвали все связи, и это случилось довольно давно.

– Так, один вопрос выяснили, – сказал Экон. – А теперь я хочу знать, кто был этот человек.

– Человек? – На лице Тэмбы отразилось потрясение. – Какой человек?

– Старик, который только что вышел.

Она покачала головой, но вышло неубедительно.

– Не было никакого…

– Я видел его! – Экон не собирался повышать голос, и то, как прозвучали эти слова, удивило его самого – но сдержаться не смог. Он проголодался, выбился из сил и больше всего устал от того, что ему врут. Камау врал ему. Кухани врал ему. Брат Уго врал ему. Еще одну ложь он не вынесет.

Несколько минут Тэмба задумчиво смотрела на него. Экон видел, что в ней борются несколько эмоций, и неясно, какая победит. Он видел и непокорство, и усталость. В конце концов последняя победила. Тэмба вздохнула.

– Его называют Сигиди, – тихо произнесла она.

Сигиди. Это имя ему ничего не говорило, и все же от его звучания по спине пробежала дрожь. Он слишком хорошо помнил, как старик посмотрел на него, какое чувство узнавания читалось в его взгляде. Восток и запад, – сказал старик, но эти слова тоже ничего не говорили Экону. Он покачал головой:

– Зачем он приходил?

– Дай мне продукты, – сказала Тэмба. Экон подчинился не сразу, и она закатила глаза: – Можем обсудить это все голодными, а можем на сытый желудок. Умеешь измельчать овощи?

– Измельчать?

Она бросила на него язвительный взгляд и кивнула на нож, лежащий у очага. Он был слегка затуплен, и Экон заметил, что рядом лежит еще один. Красные пятнышки на его лезвии было ни с чем не спутать. И снова он взглянул на перевязанную руку Тэмбы, но в лице старухи читалось нетерпение. Так что Экон закрыл дверь, и они оба уселись перед очагом. Пока он, взяв первый нож, начал нарезать морковку, Тэмба налила воду в небольшой горшок, который нашла в кладовке, и осторожно повесила его на крючок над огнем. Она долго смотрела в пламя, прежде чем снова заговорить.

– Сигиди – дараджа. – Тэмба взяла палку и поправила угли. – И у него очень необычные способности.

Дараджа. Это слово для Экона значило многое. Не так давно он не верил, что дараджа – люди, которые умеют призывать энергию земли и манипулировать ей, – вообще существуют. Теперь, за последние две недели, он встретился с тремя, если считать Тэмбу.

– И в чем заключаются его способности? – спросил он.

– Он способен видеть то, чего не могут видеть другие, – объяснила Тэмба. – Мы давно знаем друг друга, так что я спросила, не может ли он помочь найти мою внучку. – Она взглянула на запачканный кровью нож. – Он сказал, что сможет, но нужно за это заплатить.

Глаза Экона расширились.

– Он заставил тебя порезать руку? Какое варварство.

Тэмба посмотрела на него, словно он сказал что-то неуместное.

– Следи за языком, юноша, – резко ответила она. – В особенности если говоришь о том, про что мало знаешь. – Она снова показала на нож. – Мы с Коффи – кровная родня, мы связаны по прямой материнской линии. Наша кровь едина, так что Сигиди использовал мою, чтобы найти ее. Это не варварство, это необходимость.

Экон какое-то время пристыженно помолчал.

– И это сработало?

Тэмба кивнула:

– Я передала ему, что ты рассказал о Феду и другой дараджа, которой ты помог.

– Адия, – перебил Экон. – Ее звали Адия.

Тэмба сжала губы.

– Сигиди сказал, Коффи с богом смерти, в его владениях.

У Экона замерло сердце.

– Где это?

– Где-то на юге, в регионе Кусини, – сказала она. – Пешком добираться довольно долго.

Экон тут же вскочил, забыв и про нож, и про морковку.

– Чего мы ждем? – У него пересохло во рту, а в руках появилась неуемная энергия, не дававшая держать их спокойно. Он забарабанил пальцами по ноге. – Идем же.

– Не так быстро, юноша. – Тэмба не сдвинулась с места. Она снова глядела в огонь. Неспешным движением она взяла морковку, которую он нарезал, и высыпала в кипящую воду. – Я дараджа, а ты в розыске. Если нас поймают твои братья, это плохо кончится.

«Бывшие братья», – подумал Экон.

– У нас не получится просто и непринужденно выйти из города, – продолжала она. – Нам понадобится помощь.

Экон нахмурился:

– И у тебя есть кто-то на уме?

Впервые с того момента, как он вошел в лавку, Тэмба улыбнулась. В ее глазах появился блеск.

– На самом деле есть.

* * *

Когда Экон через несколько часов вышел из аптечной лавки, в воздухе ощущалась прохлада.

Он окинул взглядом улицу, чтобы убедиться, что она пуста. Они с Тэмбой решили подождать раннего вечера, прежде чем выдвигаться. Пока что, казалось, удача благоволила им: дождь кончился, по крайней мере, на какое-то время, только в воздухе висел тяжелый запах озона. Тучи исчезли, и, присмотревшись, Экон мог различить черные нити, протянутые между звездами. Он проглотил комок в горле. Не так давно они с Коффи смотрели на эти трещины в небе, когда были в Великих джунглях. Он назвал эти отметины шрамами, но Коффи считала иначе.

Может, и в шрамах есть своя красота. Может, они напоминают о том, с чем мы столкнулись – что мы пережили.

Пережили. Экон по-прежнему помнил последний раз, когда видел лицо Коффи. Она выглядела решительной, но он заметил ее страх, словно она пыталась быть мужественной, но едва справлялась. Он не хотел думать о том, что с ней сейчас.

Мы идем, Коффи. Он постоянно повторял эти слова, потому что пока больше ничего не мог сделать. Мы придем за тобой. Держись.

– Готов?

Экон обернулся. Тэмба высунулась из лавки, держа в руке сумку.

– Готов.

– Хорошо, – сказала она. – А теперь идем, и не отставай.

* * *

Они прошли по извилистым улочкам и переулкам района Чафу, не перекинувшись ни словом. Тэмба показывала дорогу. Идя следом, Экон заставил себя сосредоточиться на скрипе сырой земли под ногами, а не на том, как здешние здания будто нависают над ними. Лкосса была его домом – единственным городом, который он знал, и все же в местах, как это, он чувствовал себя будто в другом мире. Он попытался считать шаги, чтобы избавиться от свернувшегося в груди дурного предчувствия, но это не помогало. Даже от чисел не было толка.

Двести шесть, двести семь, двести…

Он выругался, когда под ноги попалась яма и он, споткнувшись, чуть не упал. Тэмба не остановилась.

– Не отставай, юноша. – Словно призрак, она двигалась вперед, беззвучно шагая, в одно мгновение пересекла освещенную факелами улицу, а затем снова скрылась в тени. Экон, впечатленный этим трюком, двинулся следом. Он не ожидал, что старуха окажется такой быстроногой. Когда глаза привыкли к темноте в переулке, куда они свернули, он осознал, что Тэмба остановилась. Она ощупывала пространство вокруг, касаясь кончиками пальцев глинобитных стен. Она повернулась, и Экон увидел, что она хмурится. С раздраженным видом она сунула руку в карман туники и достала маленький мешочек монет. Встряхнула его так, что раздался звон.

– Мвонго. – Она снова встряхнула мешочек. – Выходи, – прошептала она. – Я знаю, что ты здесь.

Экон чуть не подпрыгнул, когда человеческий силуэт отделился от стены в нескольких метрах дальше по переулку. Он приблизился, и Экон разглядел молодого кудрявого мужчину с покрытым щетиной подбородком. Коричневые щеки впали, глаза ввалились, но он широко улыбался.

– Какая неожиданность. – Голос у него был сухой и тонкий, как скрип тростника. – Кобра и Крыса встретились в одном переулке. – Он шагнул вперед, словно присматриваясь. – И правда сюрприз.