Текст книги "Семь грехов"

Глава 10

Проложенный между двумя союзными государствами тракт, спасающий путников от большей части дорожных бед, благополучно привел отряд в земли Алчности. Иногда склонные к сентиментальным и поэтическим речам путешественники называли владения темных магов «раем во тьме». Но рай этот был обманчив. Красота фиолетовых просторов могла моментально пленить, но стоило страннику притронуться к ней, как она тут же показывала свою изнанку. Оборотная сторона открывала истинную сущность алчных земель. Дорога проходила между многочисленными кристальными образованиями: аметисты принимали причудливые формы, уподобляясь скалам, деревьям, аркам и даже животным. Кристаллы магнетически блестели и переливались. В их неровных гранях отражались искаженные лица и фигуры проходящих мимо грехов. Картины в кривых зеркалах играли с путниками. Кимар неотрывно наблюдал, как его тело принимает то вид костлявого некроманта, то мигом трансформируется в шарообразное Чревоугодие. Сквозь сверкающую поверхность алый бык разглядел необыкновенное существо.

– Взгляните! Какой красавец! – восторженно воскликнул минотавр.

Сиреневая птица, услышав Кимара, уставилась на него. Дивное создание искрилось, как и сами кристаллы. Птица нахохлилась. Она медленно раскрыла веером хвост, усеянный крупными полупрозрачными камнями.

– Это кристаллитовый павлин из отряда игольчатотелых, – отреагировал на возглас Кимара алчный соратник. – С виду он довольно спокойный, но при ощущении опасности выпускает кристаллы, острые, как иглы. Некоторые мужские особи в момент половой активности могут и напасть без видимой причины. Поэтому советую тебе умерить свои эмоции. – Павлин, будто понимая речь Америуса, вышел из укрытия, высоко переступая лапами. Члены отряда остановились в стороне, стараясь не раздражать своенравную птицу. – Многие наши сородичи, не обладающие храбростью, заметив павлинов, не выходят из укрытия, пока птица не исчезнет. Так что не стоит его недооценивать и тем более – к нему приближаться.

– Наверное, их перья стоят дороже, чем эльфийские портки из заговоренных нитей, – предположила Ферга.

– Таких портков не существует, – ответил темный маг. – А перья кристаллитового павлина перестают блестеть и теряют свой первозданный вид, как только извлекаются из тела птицы. И ценности они никакой не несут.

– Досадно. Некроманты небось локти искусали от такой несправедливости? – хохотнула Черная вдова.

– Возможно, первое время так и было, – произнес эльф. – Сейчас же осталось мало глупцов, которые надеются, что чудо случится именно с ними. Природа алчных земель скупа на такие щедрые жесты.

Тельвейс-Ан-Тир был еще неблизко. В полутьме кристальные образования ярко светились, не давая путникам сойти с дороги.

– У меня уже в глазах рябит, – проворчала Ферга, потирая поочередно все свои веки.

– Замечали ли вы, что цвета олицетворяют каждый из грехов? – послышался за спиной паучихи блаженный голос.

– Ох, началось… Люблю разглагольствования. – Ферга ускорила шаг, надеясь, что это убережет ее от намечающегося монолога Хелин.

– Цвет везде играет важную роль. Он выражает суть предмета, а если предмет одушевленный, то выплескивает энергию души. Взять эти земли… – взгляд с мечтательной поволокой пал на лежащие вдали волшебные края. – Они пропитаны всеми оттенками фиолетового: глубокий индиго, торжественный пурпурный, спокойный сиреневый. Этот цвет несет в себе таинственность, роскошь и интригу. В нем заключены фантазии, магия, амбиции… Много ли он может сказать о своих носителях? Достаточно, чтобы понять, кто находится перед вами.

– Взгляд художника на мироустройство Темных владений и их обитателей; интригующе, – последовал комментарий от черта.

– Вот ты, Деос, истинный носитель красного. Алая палитра – основа Блуда. О чем говорит этот цвет? Он говорит о страсти и энергичности. В этом цвете первостепенно физическое, материя, животные инстинкты. Поэтому он распространился и на Гнев. В его бликах – акцент на жестокости, мощи, агрессии. И взять серый – совсем иной цвет. Полная противоположность энергетики красного. Мое обличье. Цвет духовной составляющей. Цвет скуки, статичности и долгих раздумий, в которых, кажется, время замедляется…

– Давайте лучше вернемся к лекциям местного зоолога. Это казалось куда увлекательнее, – оборвала ее Ферга.

– Мелодия… Слышите? – Кимар заставил всех прислушаться к новому звуку.

Постепенно в долине фигурных кристаллов начали попадаться на глаза еще не встречавшиеся растения. Источником доносящейся мелодии оказались деревья. Свисающие до земли прозрачные ветви с бледно-сиреневым отблеском соприкасались между собой от легкого дуновения ветра. Их чарующий перезвон разносился по долине, лаская слух. Склонившиеся деревья играли на своих хрупких струнах из тончайшего хрусталя.

– Меня всегда восхищали эти деревья. Чуждые этому миру. От них исходит такое спокойствие, – прислушалась Неамара.

– Да, пока они не затянут тебя в свои объятия, – добавила Черная вдова, вспомнив растительность Гнилой рощи.

– Это хрустальные ивы, – темный маг продолжил знакомить товарищей с экосистемой родных мест. – У нас их еще называют «слезы Фалеорис».

– Дай-ка угадаю, из отряда мелодичных? – с нескрываемым сарказмом спросил Деос.

– Из отдела смертноцветных. Если срезать с них ветви, то они не отрастут и деревья больше никогда не будут цвести. Если следовать в этом направлении, можно наткнуться на целые мертвые поля, где стоят голые ивы. Сейчас правительницы всеми силами пытаются предотвратить эту трагедию, и срезание ветвей карается по закону, – поведал некромант. – Еще одна мудрость от Темных владений – не все может принадлежать тебе. Иногда остается просто созерцать.

– А почему их называют «слезами Фалеорис»? – увлеклась рассказом Америуса Хелин.

– Издеваетесь? Я надеялась, что никто об этом не спросит, – взвыла Черная вдова.

– У нас есть легенда об эльфийке, безответно полюбившей некроманта. Он пользовался ее чувствами, пока не нашел более выгодную замену – не столь прелестную, как она, но имеющую колоссальную власть. Когда бедная девушка все поняла, она не смогла справиться с обидой, и ей ничего не оставалось, кроме как уйти в дикие земли Алчности. Она без конца лила слезы, пока они не начали звенеть, как хрусталь. Обретя покой в природе, она стала ее частью, воплотившись в образе ивы, которая так напоминает длинноволосую девушку. И так как эти ивы, по легенде, произошли от настоящей эльфийки, то, получается, у них есть душа. А значит, если дерево смертельно ранить, повторно возродиться в том же теле оно не сможет. Мелодия ивовых ветвей всегда напоминает мне об этой печальной истории, – эльф с радостью поделился с соратниками фрагментом из сборника алчных преданий.

– Волшебная легенда, – тихо сказала заклинательница.

Хрустальные ивы постепенно исчезали из поля зрения путников. Дорога продолжала вести их к столице Алчности. Вдруг Фурия замедлилась. Она нахмурила брови, будто стараясь что-то понять.

– Приоткрыть завесу тайны мы сможем через оголенных женщин. Всех разновидностей грехов, – после долгого размышления загадочно произнесла она.

– Эмм… Тогда нам нужно развернуться в сторону Френзиса, – засмеялся Деос.

– Я не шучу, цазшаем, – зашипела в ответ горгона.

– Я уже давно это понял, – протянул Деос.

– Откуда ты знаешь это? – спросила демонесса, в голосе которой слышалось недоумение.

– Иногда я слышу, а порой и вижу… – разоткровенничалась горгона. – Это не описать словами.

Речь о предчувствии Фурии не получила продолжения. Скорее многие подумали, что она безумна, ведь и по одному виду можно было догадаться о нездоровье ее психики.

Тем временем алый бык не мог подавить интерес к необычным светящимся объектам. Он трогал аметистовые громады – гладкие, с острыми гранями. Но минотавру этого было мало. Он взглянул на Америуса и озвучил назревшую у него идею:

– Слушай, а что будет, если я отколю кусок этого камня?

– Ничего, – отрезал эльф. – Но ты понимаешь, что он превратится в обычный булыжник?

– Вот мне и любопытен этот процесс.

– Тогда можешь смело удовлетворить свое любопытство.

Кимар подготовил секиру для удара. Кусок от кристалла звонко отскочил на землю. Прозрачные грани упавшего аметиста тут же стали тускнеть. Черный шершавый камень заполнял блестящий многогранник, превращая уникальность в обыденность. Вскоре на земле остался лежать простой булыжник, не имеющий ничего общего со своими алчными родственниками. Минотавр поднял его и повертел со всех сторон.

– Ну как, теперь доволен?

Земля резко задрожала, не позволив быку ответить. Гора кристаллов, от которой он отколол кусок, содрогнулась. Бойцы разбежались в стороны, стремясь укрыться от внезапного землетрясения. И до того казавшиеся исполинскими, залежи начали стремительно расти вверх.

Все подняли головы. Перед ними стояло каменное человекоподобное существо, возникшее из кристаллов за считаные секунды. Крошечная часть его головы была повреждена – судя по всему, секирой минотавра. Из его рта вырвался воинственный рык – чужеродный и пугающий.

– Ходячая энциклопедия, – обернулась к темному магу Ферга. – Что мы только что пробудили?

– То, от чего следует уносить ноги, – ответил ей эльф. – Похоже, это голем.

– Поздно уносить ноги! – выкрикнула предводительница. – Защищайтесь!

Издав протяжное гудение, напоминающее звучание боевого рога, разозленный голем, поднятый из глубокого сна, приметил для себя одну из соучастниц дерзкого разбоя. Это была Хелин. Каменное существо протянуло свою могучую руку, чтобы схватить ее.

– Хелин! – с очевидным запозданием крикнула демонесса.

Рука голема настигла застывшую на месте призрачную деву. Монстр с хрустом сжал кулак. А когда раскрыл его, на землю посыпались лишь обломки хрупких кристаллов, росших на его ладони. Хелин же мгновенно появилась у него за спиной.

– Все нормально, – сказала представительница Уныния своим соратникам.

Каменное существо завопило, явно недовольное тем, что добыча выскользнула из рук. Его прозрачные поблескивающие глаза уставились на отряд. Деос, недолго размышляя, кинул под ноги голема бомбу. Команда быстро отбежала назад. Взрыв разбросал клочьями землю вперемешку с мелкими острыми камнями. Опустившись, песчаная завеса открыла вид на неизменный облик гиганта.

– Тут я бесполезен, друзья, простите! – удрученно сообщил товарищам Деос.

Бойцам ближнего боя ничего не оставалось, как броситься на голема. Кимар, Ферга и Неамара кружили у грузных ног гиганта. Три смертоносных оружия задевали его торчащие кристаллы, но добраться глубже воинам никак не удавалось. Тело врага было неуязвимо. Голем раздраженно отбросил их ногой, как надоедливых мошек.

– Нужна идея получше, – лежа на спине, сдавленно выкрикнула паучиха.

Неамара успела увернуться от удара с помощью крыльев. Выбрав новую тактику, она вилась вокруг голема, то взлетая, то нападая на него с земли. С гиганта сыпались камни, как щепки с дерева. Но это помогало лишь отвлечь его от менее защищенных товарищей.

Попытки Фурии пробить твердую кожу голема камнем не увенчались успехом, ровным счетом как и воздействие на нее ядом. Гигант стойко отражал все нападения искусных воинов. Хелин долгое время держала в руке магический шар, а ее пальцы плавно скользили по его гладкой окружности. Внутри возникла крошечная слепящая точка. Она начала пульсировать – сначала медленно, а потом ускоряя свой ритм. Точка становилась все больше. Заклинательница закрыла глаза. Хрустальный шар медленно поднимался в воздух, зависнув над рукой Хелин. Девушка выглядела измотанной, ее лицо было сильно напряжено. Наконец сияющая энергия вырвалась из хрустальных стен и устремилась к голему. Она беспрепятственно проникла в его глаз и очутилась внутри каменного существа. Голем согнулся. Он вцепился ручищами в свою голову и начал сдавливать ее с такой силой, что кристаллы на ней ломались. Недавний воинственный крик сменился мучительным воем. Чудовищная сирена оборвалась мощным взрывом. Голова гиганта разлетелась на крупные осколки кристаллов. Его тело, простояв на ногах несколько секунд, упало на землю, сотрясая ее непомерным весом.

– Невероятно! – ошеломленно уставился на представительницу Уныния Деос. – Все-таки сила мысли – стоящая вещь!

Хелин тяжело дышала. От потери большого количества энергии почва уходила у нее из-под ног. Заклинательница оперлась на стоящего рядом алого быка. Кимар подхватил худенькую девушку и попытался аккуратно посадить ее на землю. Хелин вырвало. Черная жижа, как результат израсходованной свыше нормы магии, вылилась у нее изо рта.

– Я восстановлю ее силы, – сказал присевший рядом темный маг.

С помощью посоха он быстро выполнил целительный ритуал.

Воины повернулись к павшему врагу. Голема было уже сложно отличить от обычной груды камней. Вся красота гиганта ушла вместе с его внезапной кончиной.

– И ты, знающий эти земли как свои пять пальцев, не мог нас об этом предупредить? – возмутилась Неамара, когда некромант излечил Хелин.

– Вероятность того, что по пути может попасться спящий голем, такая же, как… – Америус остановился, придумывая сравнение.

– Как наткнуться на озерного черта? – помогла ему демонесса.

– Примерно. Но мы особо везучие… – эльф закачал головой. – Похоже, что все живое и неживое в Темных владениях хочет нас проучить.

– Я бы выразился немного иначе, но и это в полной мере отражает мою мысль, – добавил Деос.

– Хелин, как ты? – некромант вернулся к пострадавшей соратнице.

– Намного лучше. Спасибо, – ее голос звучал даже живее, чем обычно.

Неамара облегченно выдохнула. Она выразительно посмотрела на каждого бойца своего отряда:

– Вы вынуждаете меня выстроить вас колонной и не спускать с вас глаз, чтобы вы ничего не натворили! А я очень не хочу быть надзирателем.

– Будьте моим личным надзирателем, я не против, – предложил ей Деос, вызывающе улыбаясь.

Неамара взглянула на дерзкого черта, но ничего не сказала.

Семь грехов продолжили идти в сторону Тельвейс-Ан-Тира. Еще какое-то время они двигались по тракту, пока не увидели вдали прозрачную светло-фиолетовую полусферу, внутри которой виднелись очертания зданий.

– Почти пришли, – уставшим голосом объявил Америус.

Отряд приближался к защитному барьеру. Разводы магической энергии медленно плавали по его стенам. Трое бойцов, ни разу не бывавшие в этих краях, замерли.

– Так вот как это выглядит, – произнес Кимар, рассматривая незнакомое ему явление.

– Отгородились от неугодных гостей, умно, – оценила задумку эльфов Ферга.

Фурия оставила свое мнение при себе.

– И как попасть внутрь? – спросил минотавр.

– Сейчас увидите, – ответил маг.

Не дойдя до защитного барьера, семерка грехов оказалась перед уходящим вниз туннелем. Объятый магическим светом спуск привел их к воротам, за которыми стояли четверо магов.

– Америус! – позвал его короткостриженый беловолосый страж. – Кого ты привел сюда?

– Похоже, водится там теперь не пойми с кем, – внимательно разглядывал лица незнакомцев другой эльф с сильно оттопыренными даже по эльфийским меркам ушами. – Собрал весь греховный винегрет.

Неамара не умела долго ждать, тем более когда наглые простаки забывали свое место. Она быстро подошла к чрезмерно щепетильным стражникам, готовясь обрушить на них волну возмущения. Но Америус, коренной житель Тельвейс-Ан-Тира, остановил ее, шепнув, что разберется сам.

– Эй вы, поаккуратнее с выражениями! – влез в беседу третий караульный. В сторожевой компании он выделялся большими, выпученными глазами. – Америус теперь птица высокого полета.

– Так он всегда таким был, – подтвердил первый заговоривший с Америусом стражник.

– Но сейчас совсем иное дело, – продолжил пучеглазый страж, с интересом разглядывая демонессу. – Видишь, кто с ним рядом? Теперь он равен греху Гордыни, только что крыльями не обзавелся.

– Кхм! Господа, мы до сих пор стоим за решеткой, – напомнил Америус.

– Глубоко извиняемся! – произнес короткостриженый эльф.

Четверо магов выстроили посохи в ряд. Эльфийское слово из уст караульных заставило ворота сдвинуться с места, и магическая преграда впустила воинов. Не успел Америус пройти мимо стражей, как между ними продолжилось обсуждение сплетен о нем.

– Как думаешь, он спит с этой красоткой? – спросил ушастый эльф.

– Америус-то? Ни разу его ни с кем не видел. Эта область явно вне его интересов, – бросил в ответ белобрысый.

– Странный малый… Всегда был с прибабахом, – подхватил молчавший до этого четвертый стражник.

– Как говорится, добро пожаловать домой, – буркнул себе под нос Америус.

* * *

После долгого пути уставшие воины появились во владениях Алчности – помпезном и изысканном Тельвейс-Ан-Тире. Он вновь поразил отряд своими масштабами и огромным светящимся куполом, полностью покрывающим город. Подсвеченный со всех сторон фиолетово-синими огнями, Тельвейс-Ан-Тир завораживал с первой секунды. Архитектурные эльфийские ансамбли были гармоничны как с инженерной стороны, так и в плане художественно-эстетического решения. Строительство в Алчности было отдельным видом магии. Каждое здание украшалось витиеватыми узорами, маленькими башенками, красочными витражами и элегантными балконами. Тельвейс-Ан-Тир расположился на протекающей по его территории реке Тир, и узкие изогнутые мосты соединяли между собой острова, застроенные изящными особняками.

Отважная команда перешла через один из таких мостов, направляясь на официальный прием с тремя властительницами города. Грехи шли медленно, ведь путешествие выдалось не из легких. Хотелось остановиться и присесть в одном из уютных заведений, откуда исходили манящие ароматы прославленной традиционной кухни народа Алчности.

– Знаменитый Тельвейс-Ан-Тир. Красив и морально душен, как наш эльфийский маг! – выразительно воскликнул Деос, любуясь встречными эльфийками.

– Тут просто сказочно! – не смогла сдержать эмоций даже апатичная Хелин.

– Не назвал бы это сказкой; скорее мишурой, – сказал Америус. – Мишурой, прикрывающей убожество. Мы потеряли главное, что должны нести за собой материальные вещи, – эмоции. Все это для нас стало обыденностью.

– В полку философов прибыло, – недовольно проворчала Ферга.

Америус повел своих соратников через небольшой сквер. По разным сторонам участка, усеянного мелкими цветами, размещались жилые строения, похожие на миниатюрные кукольные домики, такие же очаровательные и компактные. Магические цветы, как звездное небо, придавали романтичности этому тихому скверу. Вдоль извилистой дорожки стояли будто свитые из ветвей скамейки. Между ними росли тонкие деревья, чьи ветки образовали над лавочками гирлянду из светящихся сиреневых ягод.

– Прелестно, – неприязненно отозвалась об увиденном паучиха.

– Ягоды очень сладкие, но, правда, вяжут. – Кимар высунул язык, вытирая его о густой мех на руке.

– Дай-ка мне! – по-ребячески толкнула его локтем Ферга, срывая плоды с дерева.

– Не… – начал было говорить некромант, но из-за своей медлительности не успел. – Уже поздно.

– Вот это магия! – пришел в восторг минотавр. – Гляньте! Шкура засияла.

– Теперь главное – успеть в нужное время добежать до уборной, – укоризненно посмотрел на своевольных спутников темный маг. – Если помните, я говорил, что алчные земли ничего не дают даром, и то, что с виду кажется привлекательным, может быть небезопасным.

– Да пустяки! Главное, чтобы из ягод не вырос новый голем, – загоготала Ферга, нарушив романтичную атмосферу.

Эльф почесал затылок, в очередной раз ощутив неловкость за свою компанию.

Арочный проход между домами вывел отряд на мост, по праву называющийся одной из самых важных и известных достопримечательностей Тельвейс-Ан-Тира. Доврэ Саэп пересекал самую широкую часть реки Тир. Мост стойко выдерживал большой поток прохожих уже множество греховных тысячелетий. Доврэ Саэп украшали фонари, внешне напоминающие колонны. Основание фонарей обвивали кованые лианы. Капители были выполнены в форме раскрытых кувшинок, в которых горел яркий магический свет.

Доврэ Саэп связывал остальные островки алчной столицы с главной площадью, на которой был возведен дворец трех правительниц. Семь грехов поднялись на середину изогнутого моста, где с возвышенности открывался вид на весь центр. В самом его сердце высилась фигура эльфийки с поднятыми руками и соединенными ладонями, из которых бил вверх мощнейший поток воды.

– Кто это? – спросил минотавр, подходя ближе.

– Индирис. Кто ж еще способен воздвигнуть себе памятник при жизни? – ответил ему эльф.

– Скромность – явно не ее достоинство, – осуждающе произнесла Ферга.

Кимар остановился у гранитного бортика фонтана. Бодрящие брызги обдали его с ног до головы. Он с блаженством умылся. Собираясь зачерпнуть немного воды, алый бык удивленно воскликнул:

– Америус, тут твой ворон купается!

Темный маг торопливо направился к Кимару. Вейл барахтался в воде, радостно расплескивая вокруг себя крыльями воду.

– Я только что прилетел из смердящей ямы, имею полное право на ванну! – закаркал ворон.

– Опять ты за свое. Вылезай оттуда! – сказал недовольный некромант, пряча лицо от влажности. Вейл в ответ взлетел на плечо мага и отряхнулся.

– Есть вести от наших друзей из Френзиса? – спросила у непослушной птицы демонесса.

– Никак нет, огненная леди! – отчитался ворон. – Я проделал длинный путь. Нарвался на бандитов, заклевал их до смерти, спас барышню из высокой башни. – Вейл всматривался в лицо хозяина, выискивая в нем хотя бы тень восхищения или жалости. – Думаю, я заслужил поощрение.

– И что же ты хочешь на этот раз? – с подозрением уставился на него эльф.

– Хрустящие ароматные орешки из вон той лавки, – он повернул голову в сторону киоска с тряпичной лиловой крышей.

– Ладно, идем.

Небольшая палатка расположилась около фонтана, предлагая всем желающим быстрый и питательный перекус. Там продавались орехи, политые разными фруктовыми сиропами, а также в соленой обсыпке и обжаренные в ароматном масле. Хозяина птицы сразу бросило в пот от цен.

– Какие орехи вам приглянулись, сударь? – неожиданный вопрос вывел мага из оцепенения.

Америус пытался выискать орехи подешевле.

– Дайте немного берсгока, – определился некромант.

– Предупреждаю, он очень жгучий. Собран в вулканических землях Гнева, – предостерегла его торговка.

– Не пойдет! – вскрикнул ворон. – Я же сказал – хрустящие и ароматные!

Продавщица выслушала его пожелания:

– Тогда отдайте предпочтение агахтусу. Это редкий земляной орех из песчаных дюн Уныний с ярко выраженным вкусом и хрустящей корочкой.

Позади темного мага толпились нетерпеливые товарищи. Времени уговаривать бесстыжего ворона поменять свои предпочтения не было.

– Хорошо, положите в этот небольшой стаканчик, – эльф указал на самый маленький бумажный кулек на витрине.

Торговка сразу набрала лопаткой ровно то количество орехов, которое подходило под выбранный размер стаканчика.

– С вас двадцать три золотых, – веселым голосом объявила она.

Некромант сглотнул.

– Черт, ну и цены в ваших зажиточных городишках! – закричал в ухо алчному соратнику минотавр.

– Сбрось цену, женщина! Ваша алчность не знает предела! За эту сумму Чревоугодию можно питаться неделю, – поддержала Кимара Ферга. От этих криков эльф оглох на оба уха.

– Вы хотите сказать, что я спекулянтка? – пискнула продавщица.

– Цена очень даже адекватная, – прозвучал усыпительный голос Хелин. – Вы не представляете, с каким трудом добываются эти орехи.

– Представительница Уныния знает, о чем говорит, – оживилась торговка, получив поддержку. – Двадцать три золотых. Ни больше ни меньше!

Скрепя сердце темный маг отдал золотые монеты в руки эльфийки. Команда отошла к фонтану, где несчастный маг развернул кулек и высыпал на руку содержимое.

– Ты на чьей стороне, Хелин? – обозлилась на поведение призрачной барышни Ферга.

– О чем ты? – растерялась заклинательница. – Я не с Сагелиосом, если ты об этом.

– Не важно… – пробурчала Черная вдова.

– Дорого ты мне обходишься, друг! – угощая ворона, сказал эльф.

– А я не прогадал с выбором кормильца, – произнес в ответ на это Вейл.

Америус подождал, когда ворон доклюет с его ладони последние орешки, и взмахнул рукой. Вейл взлетел и скрылся за башнями эльфийского замка.

После незапланированной остановки бойцы продолжили свой путь. Дворец правительниц, как и все в Тельвейс-Ан-Тире, выглядел незаурядно, но превосходил в своей вычурности все остальное. Лепнина на фасаде здания была втиснута в каждый угол, над каждым окном и под крышами даже самых маленьких башен. Все это выглядело как многоуровневый торт с излишними слоями взбитых сливок.

Над главным входом во дворец находился фриз, где были изображены три представительницы народа Алчности. Сидящая на троне в центре эльфийка была увенчана короной. Две другие женщины расположились чуть позади. Одна из них держала посох, а ее поза воплощала воинственность и силу. Вторая сжимала в одной руке свиток, а другой указывала вдаль, что символизировало устремленность в будущее, рост и процветание Алчного государства.

Фасадные ворота с элементами ковки в виде цветочных мотивов вели во внутренний дворик. Стражники на входе выпрямились, увидев подходящую к ним баронессу и ее команду. Без лишних вопросов они в поклоне отворили ворота. Семерка вошла во дворик, где росли уже знакомые им деревья со светящимися ягодами. Несколько миниатюрных фонтанов в виде ваз успокаивающе журчали в открытом колодце, образованном стенами дворца. Отряд следовал за Америусом, под ногами шуршала декоративная щебенка, переливающаяся серебром. У следующей двери, ведущей во внутреннюю часть дворца, стоял представитель Алчности, совсем не похожий на стражей порядка Тельвейс-Ан-Тира. Его одежда походила на десерт, удивительным образом гармонируя с обликом царского комплекса. По всей видимости, эльф обладал высоким придворным чином.

– Ваше благородие! Америус! Приветствую вас и ваших спутников! Извольте последовать за мной. Царицы уже ожидают, – официальным тоном произнес он и проводил грехов внутрь.

* * *

Эльфийки, представшие перед отрядом, были совершенно непохожи друг на друга. В стоящей посередине женщине бойцы безошибочно различили Индирис – официально провозглашенную правительницу Алчности. Слухи, ходившие по всем уголкам Темных владений, и статуи, украшавшие улицы города, совершенно не врали о ее пленительной красоте. Мягкое выражение лица царицы располагало к себе при всей ее манерной сдержанности. Эльфийка была одета в облегающее платье из бархата глубокого фиолетового цвета. Ухоженные руки были сложены в замок и располагались под грудью. Ее светло-сиреневые раскосые глаза выделялись на фоне густых черных волос до плеч. Образ царицы завершала диадема, переливающаяся изумрудными камнями.

По левую сторону от нее стояла Телаис – суровая и на редкость крепко сложенная эльфийка. Под ее руководством находились вопросы магической обороны и безопасности города. В отличие от Индирис, Телаис в повседневной жизни предпочитала удобный костюм, выполненный на мужской манер. Как и у всех боевых магов, на ней были облегающие черные брюки, а в качестве верхней части костюма она выбрала жакет, короткий спереди и удлиняющийся от боков. Белые волосы девушки были собраны в косу, лицо выражало строгость и сдержанность.

По правую сторону от Индирис была Фелисси, та самая представительница Алчности, что привела свой народ к процветанию почти во всех сферах деятельности, но не обладала ни должной харизмой, ни запоминающейся внешностью. Эльфийка, наделенная скромными данными, любила носить черные свободные платья. Глаза ее были серыми – блеклыми и бесстрастными. Мелкие кудри, похожие на пружины, доходили до угловатого подбородка. Три главные фигуры на политической арене Алчности внимательно рассматривали появившуюся в их кабинете семерку грехов.

– Баронесса, – поприветствовала Индирис приятным бархатным тембром. – Америус.

Некромант и демонесса уважительно поклонились, выходя вперед к властительницам.

– Мы получили известие от Даэтрэна и с нетерпением ждали вашего прибытия. Теперь и нам очень интересно узнать планы Сагелиоса. Кто бы мог подумать? – Царица закачала головой, посматривая на своих помощниц.

– Всех этих придворных магов давно пора проверить на верность. Нужно было держать их под строгим контролем! – Телаис ударила кулаком о собственную ладонь. – Для чего они нам нужны? Только для поддержания силы барьера! А мы им дали слишком много воли! Позволили формировать группы и даже не вникали в их устройство. И вот к чему это привело! – выплеснула раздражение эльфийка.

– Успокойся! Ты прекрасно знаешь, что коалиции придворных магов выполняли и другие функции внутри нашей системы. Взять коммерческую сферу… – на секунду остановившись, Фелисси вспомнила, что перед ней посторонние. – Но не будем отклоняться от главного. Если говорить честно, Сагелиос наделен могуществом и его действия вызывают у меня опасения. Рабы нужны ему неспроста. Он что-то задумал, причем нечто масштабное.

Фелисси молча теребила пальцы, а потом, закрыв глаза, стала размышлять о чем-то своем, неведомом посторонним.

– Что бы он ни задумал, мы должны это скорее выяснить, – сказала Индирис. – Вы же здесь для того, чтобы получить доступ к его дому? Вы его получите. Зайдите в архив, что расположен в конце коридора на втором этаже. Покажите это заверенное мною разрешение архивариусу. – Эльфийка протянула Неамаре связанный лентой свиток. – Он поможет вам снять магическую печать, защищающую дом Сагелиоса. – Ее мягкий голос стал значительно тверже: – И можете смело перевернуть там все, если будет необходимо.

– Так мы и сделаем, но перед этим позвольте задать вам пару вопросов, – сказала Неамара.

Индирис понимающе кивнула.

– Вы пытались задержать членов коалиции «Кифиаль Он Трезильс»? Допрашивали их?

– Как только гонец доставил нам письмо от Темного Владыки, мы тут же дали распоряжение страже найти и привести сюда всех, кто был связан с Сагелиосом. И что вы думаете? Никого. Они опросили всех, кто соседствовал с ним или же регулярно взаимодействовал с коалицией. Никто их давно не встречал. Конечно, это наше огромное упущение. Члены «Кифиаль Он Трезильс» регулярно покидали Тельвейс-Ан-Тир, отправляясь в экспедиции, и могли там задержаться на несколько месяцев. В городе они оставляли с десяток эльфов, чтобы те занимались подзарядкой конденсаторов. Но даже их не нашлось в городе, – рассказала Индирис.

– Это усложняет дело, – огорчилась демонесса и задала властительницам следующий вопрос: – Получается, у вас есть все магические ключи к печатям домов жителей Тельвейс-Ан-Тира?

– Так и есть, – после недолгого молчания ответила Фелисси. – Мы используем эти возможности только в случае крайней необходимости, как, например, в ситуации с Сагелиосом. Это мера предосторожности. Каждый владелец имущества во владениях Алчности обязан предоставить шифр к его магической печати. Все это хранится в условиях предельной секретности и под правительственной защитой. Никто не будет вторгаться в ваши владения без веской причины.