Текст книги "Голос разума. Философия объективизма. Эссе"

9
Религия против Америки
Леонард Пейкофф

Лекция прочитана на Форуме Форд-холла 20 апреля 1986 г. и опубликована в журнале The Objectivist Forum в июне того же года.

Призрак бродит по Америке – призрак религии. Измененная реплика Карла Маркса будет темой моей лекции.

Где я увидел религию? На политическом небосклоне 1980-х гг. появились «новые правые», проникшие в ряды республиканцев при президентстве Рональда Рейгана. Основная часть «новых правых» состоит из ярых протестантов, типичных представителей морального большинства. Они часто объединяются с другими религиозными группами по главным вопросам, включая консервативных католиков наподобие Уильяма Бакли[16]16
  Уильям Бакли (1925–2008) – американский писатель и политический обозреватель, основатель правоконсервативного журнала National Review.


[Закрыть] и неоконсервативных еврейских интеллектуалов из журнала Commentary.

Все эти группы пристально наблюдали за поведением «новых левых» и сделали очевидный вывод, что страна приходит в упадок. Они видели, как либералы идеализируют накаченных наркотиками хиппи и нигилистских йиппи; они видели распространение порнографии и сексуальных извращений, шумных и жаждущих власти людей, стремящихся в ряды демократов, чтобы требовать еще больше квот и подачек; они слышали от «левых», как те резко осуждают Соединенные Штаты и сочувствуют Советской России, и они не просто так заключили, что страна приходит в упадок из-за недостатка ценностей, моральных абсолютов и нравственности.

Ценности, возражали «левые», субъективны; никакой образ жизни или государство не лучше и не хуже других; больше нет чего-то абсолютно правильного или неправильного – если, добавляют либералы, вы не верите в вышедшую из моды идеологию наподобие религии. Вот именно, отвечают «новые правые», в этом и заключается подлинный смысл. Они говорят, что есть и абсолютная истина, и абсолютные ценности, которые выступают спасательным кругом для нашей великой страны. И есть только один источник таких ценностей – не земной человек и не его разум, а Бог, как дано в Священном Писании. Выбор, с которым мы сталкиваемся, – это либо скептицизм, упадок и этатизм демократов, либо мораль, абсолюты, американизм на их единственно возможной основе – старомодной, иудейско-христианской религии.

«Религиозная часть Америки просыпается как раз вовремя, чтобы спасти страну, – сказал мистер Рональд Рейган в 1980 г. – Наша сильная сторона в борьбе против тоталитарной тирании – это традиционные ценности, основанные на религиозной морали»[17]17
  Цитируется по: Conservative Digest, Sept. 1980.


[Закрыть].

«Религиозные устои, – говорит конгрессмен Джек Кемп, – лежат в основе политической системы. “Неотъемлемые права” на жизнь, свободу и достижение счастья покоятся на вере в то, что каждый человек создан Богом и обладает особой ценностью в Его глазах… Без общей веры в создавшего нас Бога не может быть ни свободы, ни спасения, если большинство соберется отбросить права меньшинства»[18]18
  From a symposium on «Sex and God in American Politics», Policy Review, Summer, 1984.


[Закрыть].

Или, как резюмирует свою точку зрения министр образования Уильям Беннетт: «Наши ценности как свободного народа и основные ценности иудейско-христианских традиций идут рука об руку и дополняют друг друга»[19]19
  Цитируется по: The New York Times, Aug. 8, 1985.


[Закрыть].

Американские политические деятели давно не уделяют внимания формальной набожности. Но «новые правые» здесь отличаются. Кажется, они серьезно относятся к своей религиозности и активно внедряют свои убеждения в политическую сферу. Также они стремятся сделать свои убеждения главными принципами в личных отношениях, в наших искусстве и литературе, в наших больницах и в образовании нашей молодежи. Что бы вы ни говорили, мистер Рейган превосходно выполнил одно из своих предвыборных обещаний: он наделил религиозных приверженцев возможностью определять национальную повестку, которой у них не было в нашей стране многие поколения.

Воодушевление новых республиканцев и те вопросы, которые оно за собой влечет, – вот наш предмет обсуждения сегодня. «Новые правые» – это ответ «новым левым»? В каких отношениях находится иудейско-христианская традиция с принципами американизма? Ведут ли Рональд Рейган и Джек Кемп, как заявляют их последователи, к новой эре свободы и капитализма или к чему-то другому?

Обсуждая эти вопросы, я не буду много говорить о самих «новых правых»: их убеждения широко известны. Я хочу исследовать это движение в широком, философском контексте. Я хочу спросить: «Что есть религия? Как она функционирует в жизни любой нации, в ее прошлом или настоящем?» Конечно, эти вопросы абстрактны, но неизбежны. Только после их рассмотрения мы сможем оценить отношения между конкретной религией, такой как христианство, и конкретной нацией, например американской.

Предлагаю начать с определения. Что такое религия? Что общего между всеми ее разновидностями, западными и восточными, и что отличает ее от других культурных явлений?

Религия подразумевает особый взгляд на мир и соответствующий образ жизни. Другими словами, термин «религия» означает тип (на самом деле предвестник) философии. Религия включает рассмотрение природы знания (что является предметом изучения такого раздела философии, как эпистемология) и реальности (то, что изучает метафизика). На основе своих метафизических и эпистемологических принципах религия выстраивает моральную систему (этику). Таким образом, вопрос начинает звучать так: какой тип философии определяет религию?

Оксфордский словарь английского языка определяет религию как «особую систему веры и богослужения» и как «признание со стороны человека высшей невидимой силы как обладающей контролем над его судьбой и правом на его подчинение, уважение и преклонение».

Основополагающим понятием здесь выступает «вера». Она означает убежденность при отсутствии доказательств. Именно она отличает религию от науки. Ученый может верить в не видимые невооруженным глазом сущности, такие как атомы или электроны, но лишь на основании логических доказательств их существования из наблюдаемых явлений. Религиозный же человек просто верит в «высшую невидимую силу», чье существование он не может логически доказать. За всю историю философии ни одно учение о вселенной не смогло обосновать переход в область сверхъестественного. Пять доказательств бытия Бога, данные Фомой Аквинским, величайшим из всех религиозных мыслителей, признаются многими философами как логически неверные: каждое доказательство было не раз опровергнуто, хотя эти обоснования существования Бога лучшие из когда-либо предложенных.

Многие философы идут дальше: они указывают, что Бог – это атрибут не столько веры, сколько любой религии. Бог, существование которого можно доказать, лишь навредил бы религии. Бог, открытый человеческой логике, научному исследованию и рациональному пониманию, неизбежно стал бы определяемым, ограниченным, конечным и понятийно пластичным, подвластным законам науки и поэтому неспособным творить чудеса. Бог стал бы лишь одним из природных явлений, очередной переменной для ученых, подобно новому виду галактики или космических лучей, перестав быть сверхъестественной силой, повелевающей вселенной и требующей человеческого послушания. Религия основана на истинном Боге не разума, а веры.

Если вы хотите конкретизировать идею веры, предлагаю вам посетить кампусы университетов Лиги плюща[20]20
  Группа самых престижных частных колледжей и университетов на северо-востоке США: Йельский университет, Дартмутский колледж, Колумбийский университет, Пенсильванский университет, Принстонский университет, Корнеллский университет, Гарвардский университет и Университет Брауна («Американа», 1996 г.).


[Закрыть], где, согласно сведениям из The New York Times, сейчас происходит возрождение религии. Вы надеетесь найти там студентов, яро обсуждающих доказательства бытия Бога или стремящихся превратить древние библейские мифы в нечто согласованное с научными теориями? Наоборот. Студенты, как и их родители, настаивают, что Библию надо воспринимать как буквальную истину независимо от наличия смысла. «Студенты сегодня охотно мирятся с руководством сверху, – говорит религиозный представитель кампуса. – У них все меньше потребности в своей колокольне», то есть в упражнении их собственных разума и способности суждения. Почему? Они рады просто верить. Например, в Колумбийском университете новое студенческое сообщество собирается не для того, чтобы анализировать, а чтобы «петь, молиться и говорить на разных языках». «Люди возвращаются к религии тем же путем, как и уходили», – замечает университетский священник[21]21
  The New York Times, Dec. 25, 1985 & Jan. 5, 1986.


[Закрыть]. Это абсолютно верно. Заметьте, что они возвращаются не к логике и разуму, а к вере.

«Вера» определяет метод религии, суть ее эпистемологии; и, как утверждает Оксфордский словарь, вера в «высшую невидимую силу» – основное содержание религии, ее отличительный взгляд на реальность, то есть ее метафизика. Эта высшая сила не всегда представлена личностным Богом: в некоторых религиях она трактуется как некая обезличенная субстанция. Общий знаменатель – вера в сверхъестественное, в некий субъект, атрибут или силу, возвышающуюся над земным миром и контролирующую его.

Согласно религии, сверхъестественная сила – сущность вселенной и источник всех ценностей. Она образует сферу подлинной реальности и абсолютного совершенства. В противовес ей земной мир рассматривается как осязаемый и врожденно несовершенный, даже извращенный, и метафизически незначимый. Согласно большинству религий, земная жизнь лишь эпизод в путешествии души к своему последнему пристанищу, то есть отбрасыванию мирских ценностей для воссоединения с Богом. Выпущенный группой студентов-католиков памфлет гласит, что человек «не может достичь совершенства и истинного счастья на земле. Он может сделать это лишь в вечности, в жизни после смерти… Поэтому все, чем обладает или чего не достает человеку на земле, его привилегии и преимущества не имеют значения»[22]22
  «What the Catholic Church Teaches About Socialism, Communism, and Marxism», The Catholic Study Council, Washington, DC.


[Закрыть]. Несколько месяцев назад Папа Иоанн Павел II в Нью-Дели призвал индийцев к жизни в «аскетизме и самоотречении». Вскоре в Квебеке он осудил «очарование современного мира продуктивностью, выгодой, эффективностью, скоростью и рекордами физической силы». Слишком много людей, говорил он в Люксембурге, «сознательно организуют свою жизнь, основываясь лишь на реалиях этого мира без уважения к Богу и Его желаниям»[23]23
  The New York Times, Feb. 2, 1986, Sept. 11, 1984, & May 17, 1985.


[Закрыть].

Эти послания приводят нас к религиозной этике, сущностью которой выступает вера – вера в заповеди Бога. Здесь добродетель состоит в послушании. Она не касается вопроса осуществления ваших желаний, какими бы они ни были, а относится лишь к стремлению исполнить предписания Творца. Она затрагивает не преследование своих эгоистических целей, будь они рациональны или нет, а готовность отречься от них как служение Господу. Религия проповедует этику самосовершенствования, самоотречения, самопожертвования.

Что препятствует на пути реализации этих этических принципов, согласно религиозным писателям? Грех гордыни. Почему гордость – это грех? Потому что метафизически человек – несовершенное существо. Его интеллект беспомощен в важнейших жизненных вопросах. Его воля не властна над его существованием, которое полностью контролируется Богом. Его тело поддается всем искушениям плоти. Иными словами, человек слаб, уродлив и низок, он – типичный продукт ущербного, иллюзорного мира, в котором живет. Поэтому правильным отношением человека к себе, как и ко всему подлунному миру, должно стать смирение. Для земных созданий, таких как вы и я, «познай себя» означает «познай свою никчемность»: честность влечет за собой самоуничижение, самоотчуждение и самоотвращение.

Религия выстраивает существование человека вокруг веры, Бога и жизни в служении Ему и навязывает презрение к четырем важнейшим элементам: разуму, природе, индивидуальному Я и самому человеку. Религию нельзя отождествлять с ценностями, моралью или философией как таковыми: она символизирует особый подход к философским вопросам, включая особенную моральную систему.

К чему приводит такой подход к человеческой жизни? Необязательно отвечать на этот вопрос дедуктивным методом, поскольку история Запада представляет последовательность религиозных и нерелигиозных времен. Современный мир, включая Соединенные Штаты, – это результат объединения таких периодов, как греко-римская цивилизация и средневековое христианство. Поэтому для понимания Америки необходимо взглянуть на исторические свидетельства этих периодов – на их видение религии и на практические последствия ее деятельности. После такого рассмотрения уже не возникнет проблем с пониманием сути Соединенных Штатов.

Древняя Греция не была религиозной цивилизацией – по крайней мере не по упомянутым ранее признакам. Божества с Олимпа выступали для человека подобием старшего поколения, вредными родственниками с ограниченной властью; они были ближе к инопланетянам Стивена Спилберга, чем к тому, кого мы привыкли называть «Бог». Они не создавали вселенную, не формировали ее законы и не оставляли откровенных посланий или требований жертвенной жизни. Не воспринимались они серьезно и ведущими деятелями культуры, такими как Платон и Аристотель. Большинство древнегреческих мыслителей не признавали священных текстов, безупречной святости или интеллектуального превосходства за пределами человеческого разума, как и не допускали наличия веры. Эпистемологически многие из них были убежденными индивидуалистами, ожидающими от других достижения истины собственными силами благодаря чувственным наблюдениям и логике. За подробностями я отправляю вас к Аристотелю, основному выразителю греческого духа.

Метафизическим результатом такого подхода стала греческая культура. Человек сбрасывал со счетов сверхъестественное, и его энергия направлялась на веселье и жизненные излишества. Присутствовала смутная вера в бессмертие, замечательно высказанная Гомером в «Илиаде», один из героев которой, Ахилл, сказал, что он лучше будет рабом на земле, чем «править среди усопших».

Греческая этика выстраивалась именно на такой основе. Все древнегреческие мыслители соглашались с тем, что добродетель корыстна. Цель морали, по их мнению, в том, чтобы позволить человеку достигать личного совершенства и счастья через развитие его природных качеств и прежде всего его познавательной способности, то есть интеллекта. Чтобы понять, как греки оценивали человека, взгляните на их статуи, воплощающие человеческую силу, славу и красоту, и прочтите у Аристотеля о такой добродетели (да, именно добродетели), как гордость.

Должен заметить, что Платон во многом был исключением из общей тенденции нерелигиозности греков. Однако его идеи стали определяющими значительно позже. Когда философия Платона взяла верх, греческий подход уже себя изжил. Его заменила эпоха христианства.

Интеллектуально период Средних веков был полной противоположностью классической Греции. Один из важнейших философов христианского периода, Августин Блаженный, считал, что вера – основа всей духовной жизни человека. «Я не знаю, чтобы верить, – говорил он, – а верю, чтобы знать». Другими словами, разум – ничто, кроме как прислужник откровения; он – придаток веры и его задача – прояснять религиозные догмы. А если догма не может быть прояснена разумом? Тем лучше, отвечает Тертуллиан, один из первых отцов христианского вероучения. Подлинно религиозный человек, говорит он, радуется поражению своего разума, поскольку это показывает его приверженность вере. Отсюда знаменитый ответ Тертуллиана, когда его спросили о догме про самопожертвование Иисуса Христа: «Credo quia absurdum» («Верую, ибо абсурдно»).

В Средневековье к физической природе относились как к иллюзорной дымке, переходной стадии в божественном замысле и потому мучительной, как к галлюцинации и ловушке: галлюцинации, поскольку люди ошибочно принимают земной мир за реальность, а ловушке – из-за воздействия на человека постоянных искушений, способных навредить его бессмертной душе. Соблазняет же его возможность земного наслаждения.

Какую жизнь требуется вести бессмертной душе на земле? Самоотречение, аскетизм, решительный отказ от искушений. Разве справедливо – отказываться от жизненных удовольствий? Августин Блаженный отвечает так: чего могут хотеть создания, испорченные первородным грехом, создания, «сгорбленные и омерзительные, грязные и покрытые язвами»?

Каковы же результаты двух противоположных способов жизни – древнегреческого и средневекового?

Древняя Греция создала философию, логику, науку, математику и великолепное, прославляющее человека искусство; она дала нам основы современной цивилизации и научила Запад мыслить. Косвенно, через Древний Рим, выстроенный на греческой интеллектуальной основе, она снабдила нас законами и первым представлением о правах человека (впервые о них упомянули языческие стоики). В политическом плане древние государства так и не смогли подняться до общественного строя с полностью сложившимися индивидуальными свободами; ни одна нация до Соединенных Штатов такого уровня не достигла. Однако древние заложили теоретическую основу концепции свободы, а на практике в некоторых греческих полисах и римских республиках многие люди были относительно свободными. И они были куда более свободны, чем их современники в религиозных цивилизациях наподобие Древнего Египта и других.

Каковы результаты средневекового подхода? Темные века получили свое название не просто так. Августин Блаженный боролся со светской философией, наукой и искусством; он считал их мерзостями, которые необходимо отбросить; особенно же проклинал науку как «искушение для глаз». В отличие от многих нынешних американцев, которые ездят в церковь на кадиллаке или включают любимую проповедь на магнитофоне, чтобы не прерывать игру в теннис, средневековые люди относились к религии серьезно. Они создали антиматериалистическое и антиинтеллектуальное общество. Мне не нужно напоминать вам о житиях святых, основных героях того периода. Жития рассказывали о людях, питавшихся желчными пузырями козлов или пеплом, утолявших жажду водой для стирки и спавших на камнях. Так называемые святые решительно противостояли природе, телу, сексуальным отношениям, удовольствию – всем соблазнам земной жизни, и именно за это противостояние были канонизированы согласно законам своей религии. Повсеместная стагнация и ужасающие бедность, безграмотность и невежество, выкашивающие города болезни и продолжительность жизни в пределах 20 лет – все эти экономические и социальные последствия доминирующей моральной системы были неизбежны. «Горе вам, смеющимся ныне!»[24]24
  Евангелие от Луки, 6:25 // Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. – М.: Российское библейское общество, 1995.


[Закрыть] – говорится в Нагорной проповеди. Ну, здесь можно быть спокойным: у них было мало поводов для смеха.

Как насчет свободы? Изучите исторические сведения о крепостных крестьянах, всю жизнь привязанных к одному месту, их благородных хозяев и всепроникающих указах церкви. Если вы хотите наглядный пример, то взгляните на американских пуритан (средневекового анахронизма, несколько столетий назад пересаженного на девственный континент), которые продолжили устанавливать теократическую диктатуру в колониальном Массачусетсе. Такая диктатура, заявляли они, необходима по существу самой религии. Вы находитесь во владениях Бога, объясняли они каждому несогласному, и поэтому вы – слуга, который должен поступать так, как указывает Всевышний через своего представителя на земле. Кроме того, говорили они, вы с рождения порочны, поэтому диктатура необходима для управления толпой с их греховными импульсами. И, добавляли они, у вас не может быть собственности: богатство, как и другие ценности, – это небесный дар, передаваемый во владение лишь временно и контролируемый, как все остальное, наместником Бога, то есть главой государства. И что с того, если такое положение вещей делает вас несчастными? Вы и не должны быть счастливы в этой жизни.

Увы, нет философской пропасти между мышлением и действием. Последствие религиозной эпистемологии обнаруживается в политике тирании. Если вы не можете познать истину собственными силами, а должны покорно подчиняться когнитивному авторитету, то вы себе не хозяева: вы не можете управлять своим поведением через собственное суждение, а в своих действиях должны быть послушны другим. Именно здесь скрывается причина, по которой исторически (и Айн Рэнд не раз на это указывала) вера и сила всегда тесно взаимосвязаны: каждая требует наличия другой.

Ранние христиане действительно привнесли в мир несколько прекрасных идей, оказавшихся крайне важными для формирования будущей свободы личности. Здесь я должен отдать им должное. Особенно хороша идея о том, что человек как индивид обладает ценностью, что его душа бесценна, и такое представление – большой вклад в западное мировоззрение. Впервые эта идея возникла в постулате, что человек, несмотря на первородный грех, создан по образу и подобию Бога. Такое понимание человека противостоит дохристианскому представлению о том, что определенная группа или народ обладает монополией на человеческую значимость, в то время как все остальные – либо рабы, либо варвары. Однако заметьте: указанная христианская идея, взятая сама по себе, оказалась исторически бессильной. Она совсем не повлияла на то, чтобы освободить крепостных, остановить инквизицию или превратить пуританских старейшин в томасов джефферсонов. Только когда религиозный подход себя исчерпал, когда идея ценности личности смогла вырваться из христианского контекста и войти в рациональную, светскую философию, только тогда она принесла практические плоды.

Что или кто положил конец Средним векам? Я считаю, что Фома Аквинский, представлявший Аристотеля и разум в средневековой культуре. В XIII в., впервые за тысячу лет, Фома Аквинский вернул в западную культуру языческий подход. Разум, говорил он в противовес Августину Блаженному, опирается не на веру; он – самостоятельная природная способность, основанная на чувственном опыте. Его главная задача – не прояснять божественные откровения, а, как говорил Аристотель, накапливать знания о земном мире. Люди, воинственно заявлял Фома Аквинский, должны и применять разум, и подчиняться ему; все, что человек в состоянии доказать при помощи разума и логики, истинно. Сам Фома Аквинский думал, что сможет доказать бытие Бога, и считал веру важным дополнением к разуму. Эти заблуждения не изменили сущности произведенного им переворота, утвердившего концепцию свободы, морально и философски одобряемой, в которой западная культура так отчаянно нуждалась. Его послание человечеству после затяжного испытания верой состояло в следующем: «Все хорошо. Вам больше не нужно подавлять свой разум. Вы можете думать».

Как результат в исторически короткое время происходит мятеж против авторитета церкви, распад феодального строя, начало Ренессанса. Этот термин означает «возрождение», то есть возрождение разума и озабоченность человека земным миром. Как и в период язычества, мы видим светскую философию, естественные науки, прославляющее человека искусство и поиски земного счастья. То были медленные, мучительные изменения, с каждым веком становящиеся все более мирскими, от Фомы Аквинского до эпохи Возрождения и до своей кульминации – XVIII в., эпохи Просвещения. В этот век отцы-основатели Америки получали образование и создавали Соединенные Штаты.

Эпоха Просвещения представляет победу (правда, недолгую) греков-язычников и особенно аристотелевского духа. Основной принцип эпохи – безграничное уважение к человеческому интеллекту и полный отказ от веры и откровений. «Разум – единственный оракул человека», – говорил Итан Аллен[25]25
  Итан Аллен (1738–1789) – герой Войны за независимость в Америке, руководитель повстанческих отрядов «парней с Зеленой горы».


[Закрыть], который высказывал сугубо атеистические мысли и высмеивал примитивные противоречия в Библии. «Пока мы находимся во власти священников… – говорил он в 1784 г., – в их интересах всегда будет обезоруживать закон природы и разум, чтобы установить несовместимые с ними системы»[26]26
  From Reason the Only Oracle of Man (Bennington: 1784), p. 457.


[Закрыть].

Элиу Палмер[27]27
  Элиу Палмер (1764–1806) – политический агитатор, сторонник деизма и автор книги «Принципы природы, или Развитие нравственных причин счастья и несчастья среди человеческих видов» (The Principles of Nature, or A Development of the Moral Causes of Happiness and Misery among the Human Species).


[Закрыть], другой американец эпохи Просвещения, выразился более ясно. Согласно христианству, пишет он, Бог «должен быть свирепым, мстительным тираном, находящим радость в жестокости и наказаниях своих созданий за грехи, которые он же вынуждает их совершать. Он создает миллионы бессмертных душ, которые никогда бы его не оскорбили, ради их вечного мучения». Подобные утверждения, говорил он, преследуют «величайшую цель всех светских и религиозных тиранов, призванную для подавления всех действий разума, для убийства энергии мысли, чтобы таким образом подчинить весь мир их собственному благополучию». «До сих пор думать было преступлением», – замечает Палмер. Сейчас у людей есть шанс: они наконец избавились от «долгой и скорбной ночи» христианского закона и усвоили «безграничную силу человеческого разума», «разума как величия природы»[28]28
  The Examiners Examined: Being a Defence of the Age of Reason (New York: 1794), pp. 9‒10. An Enquiry Relative to the Moral and Political Improvement of the Human Species (London: 1826), p. 35. Principles of Nature (New York: 1801), from Ch. I and Ch. XXII.


[Закрыть].

Аллен и Палмер – радикальные представители эпохи Просвещения, но они ее выразители. Тогда их подход был новым и не особо рьяно применялся отцами-основателями в качестве ключевой, революционной предпосылки. Томас Джефферсон поддерживает этот подход более спокойно и менее провокационно по отношению к религии, хотя сам подход остается тем же. «Хорошо укрепи свой разум, – советует он племяннику, – и призывай на его суд любой факт и любое мнение. Смело ставь под сомнение даже бытие Бога, ведь если он есть, то должен одобрять наличие разума больше, чем слепого страха»[29]29
  Writings, Ed. by A. E. Bergh (Washington, DC: 1903), vol. 6, p. 258.


[Закрыть]. Обратите внимание на философские приоритеты в этом совете: на первом месте стоит разум, тогда как Бог лишь производная, если удастся доказать его бытие. Абсолют, который должен управлять человеческим мышлением, – это принцип разума, и любая идея должна пройти его проверку. Именно в полном отказе от веры заключается нерелигиозность эпохи Просвещения.

Последствие такого подхода – отрицание всех религиозных приоритетов. В метафизике: земной мир считается реальным, значимым, лишенным чудес и подчиненным безличному природному закону. В этике: успех в этой жизни стал главной целью; стремление к аскетизму заменено поиском человека своего земного счастья, которое должно быть достигнуто собственными усилиями и с чувством собственного достоинства, – качествам, ведущим к личностному процветанию. Может ли человек достичь совершенства здесь, на земле? Да, отвечает эпоха Просвещения, ведь у человека есть средство – мощная способность мыслить, необходимая для достижения его целей и ценностей. Человек может и не быть совершенным, но способен свое несовершенство исправлять, потому что он – рациональное существо.

Такими были заповеди того периода: не вера, не Бог и не служение, а разум, природа, счастье, человек.

Многие из отцов-основателей продолжали искренне верить в Бога, но эта вера была рудиментом, остатками прошлого, которые не формировали их способ мышления. Бог, так сказать, был низвергнут. Он стал рассматриваться как сторонний наблюдатель, который не отвечает на молитвы, не дает откровений и не требует самопожертвования. Такая точка зрения, известная как деизм, не может классифицироваться как религия. Деизм – стадия в процессе исчезания религии; это шаг от христианства к атеизму.

Деистская атмосфера возмутила и напугала религиозных деятелей эпохи Просвещения. Например, на церковной службе в 1739 г. проповедник Питер Кларк из города Сейлем, штат Массачусетс, утверждал: «Бывшая строгость религии, проявляющаяся в рвении к порядку и указаниям Евангелия, подвигу наших Отцов церкви, сейчас отринута и многими недолюбливается… и преобладает у нас противоположность пути Божьих людей»[30]30
  A Sermon Preach’d… May 30th, 1739 (Boston: 1739), p. 40.


[Закрыть]. Через 50 лет проповедник Чарльз Бакус из Спрингфилда, штата Иллинойс, говорил, что религии угрожают «превалирующее безразличие» и «насмешки». Человечество, предупреждает он, «подвергается большой опасности быть высмеянным из-за религии»[31]31
  A Sermon Preach’d in Long-Meadow at the Publick Fast (Springfield: 1788).


[Закрыть]. Священники боялись не просто так, и их описание атмосферы эпохи Просвещения было верным.

Таков интеллектуальный контекст Американской революции. Каждый аргумент в пользу свободы, выдвинутый отцами-основателями нашей страны, противоречил доводам пуритан о необходимости диктатуры. Человек, как говорили отцы-основатели (с подсказкой Джона Локка и других мыслителей), – это рациональное существо, и никакой авторитет не может требовать его слепого послушания ни в сфере мысли, ни в сфере действия. По своей природе человек волен использовать разум и действовать согласно ему, то есть свободен руководствоваться собственным рациональным суждением. Поскольку земной мир чрезвычайно важен, добавляли они, то мотивом любого человеческого действия должен быть поиск своего счастья. Поскольку именно индивид, а не сверхъестественная сила, создает богатство, то человек имеет право на собственность, право хранить, использовать и торговать плодами своего труда. Поскольку человек по своей сути добр, то нет потребности его связывать: не надо бояться свободы рационального существа.

В сущности, так звучало американское доказательство неотъемлемых прав человека. Доказательство того, что разум требует свободы. Поэтому нация индивидуальной свободы, Соединенные Штаты, не могла быть создана в другой, отличающейся в своей философии стране. Необходимо было то, что предложила эпоха Просвещения, – рациональный, светский контекст.

Когда вы ищете источник длительно формировавшейся идеи, вы должны учитывать ее философские основы, а не поверхностные утверждения или заблуждения, на которые можно поначалу натолкнуться. Даже самые благонамеренные люди порой не могут избежать ошибки в определении интеллектуальных корней своего подхода. К сожалению, допустили оплошность и отцы-основатели Америки. Все люди, говорил Томас Джефферсон, наделены определенными неотъемлемыми правами «своим Творцом», что формально привязывает индивидуальные права к вере в Бога. Несмотря на высокое положение Джефферсона, его утверждение (наряду с контраргументами из рассуждений Джона Локка и других) интеллектуально необоснованно. Принцип индивидуальных прав не проистекает и не зависит от идеи Бога как создателя человека. Он происходит из самой природы человека, каким бы ни был ее источник; он вытекает из требований разума человека и его выживания. Как я уже говорил, концепция прав несовместима с представлением о сверхъестественном. Это верно не только логически, но и исторически. В Средние и Темные века вера в Создателя доминировала, и только с упадком религии идея о Боге как об авторе индивидуальных прав возникла как историческая сила, формирующая нации. Какая основа заслуживает доверия в новых условиях – тысячелетняя вера или новая философия? Что выступает подлинной интеллектуальной причиной и защитником человеческой свободы – Бог или разум?

Мой ответ очевиден. Америка основана на моральной системе ценностей – в этом «новые правые» не ошиблись. Но, учитывая философские и исторические свидетельства, нельзя сказать, что в этой системе есть религиозные ценности или идеи. Америка основана на их полной противоположности.

Наверное, вам вдруг стало интересно: «А что насчет коммунизма? Разве он не является логичной, научной, атеистической философией, которая тем не менее ведет напрямую к тоталитаризму?» Кратко отвечу: коммунизм – это выражение не логики или научности, а их противоположностей. Несмотря на антирелигиозное позерство, коммунизм не что иное, как современная производная религии: он соглашается с ее сущностью по ключевым вопросам и просто дает им новую оболочку и прикрытие.