Текст книги "Капитализм. Незнакомый идеал"

«Конкуренция» – слово активное, а не пассивное. Ее законы касаются экономики в целом, то есть не только производства, но и торговли; и заключается она в осуществлении тех или иных шагов для изменения рынка в чью бы то ни было пользу.

Ошибка экспертов XIX столетия заключалась в попытке свести крайне широкое абстрактное понятие «конкуренция» к узкому набору конкретных примеров, к «пассивной» конкуренции, основанной на их собственной интерпретации классической экономики. В результате они пришли к заключению, что широко объявленный «конец» существующей лишь в воображении «пассивной конкуренции» противоречит всем теоретическим построениям классической экономики, включая и утверждение, что невмешательство государства в рыночные отношения – это наиболее эффективный и продуктивный из всех существующих экономических принципов. Они решили, что свободный рынок, по сути своей, носит в себе свою собственную гибель, – и впали в противоречие, пытаясь спасти свободный рынок с помощью государственного контроля. Таким образом, они спасали ценности свободной от государственного вмешательства экономики путем их тотальной отмены.

Однако на один вопрос им не удалось ответить. Действительно ли «активная» конкуренция неизбежно приводит к принудительному установлению монополии, как они предполагали? Или же, напротив, основанная на «активной» конкуренции свободная от государственного вмешательства рыночная экономика несет в себе встроенный предохранитель, защищающий ее от подобной возможности? Именно этот вопрос мы сейчас и рассматриваем.

«Принудительная монополия» – компания, которая организует производство и устанавливает цены на товары независимо от рынка, без оглядки на конкуренцию, на законы спроса и предложения. Если подобные монополии займут ведущее место в какой бы то ни было экономической системе, в ней возобладают косность и застой.

Единственная возможность для искусственного создания монополий – закрытый выход на рынок для всех, кто может составить конкуренцию в соответствующей отрасли. Этой цели можно достичь лишь с помощью государственного вмешательства в форме специальных постановлений, субсидий или лицензий. Без государственной поддержки предполагаемый монополист будет не в состоянии устанавливать и удерживать цены на свои товары независимо от остальных экономических факторов: ведь если он установит цены, гарантирующие новым игрокам на рынке прибыль существенно большую, нежели в других отраслях, потенциальные конкуренты тотчас же оккупируют столь заманчивую рыночную нишу.

Наилучшее регулирование конкуренции в свободной экономике осуществляет рынок капитала. Пока перемещение капитала остается свободным, денежный поток будет искать ту отрасль, которая обещает максимальную прибыль.

Потенциального инвестора заботит не только коэффициент окупаемости капиталовложений, демонстрируемый компаниями той или иной отрасли. Его решение о том, куда инвестировать средства, зависит от того, что он лично сможет заработать в той или иной области. Существующая в отрасли норма прибыли рассчитывается исходя из существующих цен. При этом ему следует иметь в виду, что новый игрок, выйдя на рынок, вполне вероятно, не сразу сможет выйти на уровень цен, уже достигнутый компаниями – старожилами отрасли.

Существование свободного рынка капитала не дает гарантии, что монополист, получающий высокие доходы, непременно столкнется с конкуренцией. Зато он гарантирует, что монополист, чьи высокие доходы обеспечены не низкими издержками, а высокими ценами, рано или поздно столкнется с конкуренцией, идущей от рынка капитала.

Рынок капитала выступает в роли регулятора цен, но при этом не обязательно регулирует доходы. Он позволяет каждому предпринимателю заработать столько, сколько он сможет, снижая издержки и повышая эффективность производства в сравнении с конкурентами. Таким образом, мы наблюдаем создание механизма, стимулирующего рост производительности и, в результате, способствующего повышению качества жизни.

Этот процесс можно проиллюстрировать историей Aluminum Company of America (ALCOA) перед Второй мировой войной. Для защиты своих интересов и доходов в долгосрочной перспективе ALCOA поддерживала цены на первичный алюминий на уровне, устраивавшем максимально широкие слои участников рынка. Тем не менее при таком уровне цен компания сохраняла высокую доходность за счет гигантских усилий, направленных на повышение эффективности и производительности.

ALCOA действительно была монополией, оставаясь единственным производителем первичного алюминия, но она не была искусственно созданной монополией, то есть не могла устанавливать цены без оглядки на конкурентную среду. При этом именно готовность компании принимать меры для снижения издержек и повышения эффективности вместо того, чтобы повышать цены, позволила ей так долго сохранять свое положение единственного производителя первичного алюминия. Если бы ALCOA попыталась увеличить свои доходы за счет повышения цен, она очень скоро столкнулась бы в конкурентной борьбе с новыми компаниями, вышедшими на рынок первичного алюминия.

Анализируя конкурентные процессы в экономике, свободной от государственного вмешательства, следует понимать, что затраты капитала (инвестиции, которые действующие игроки рынка и новички вкладывают в производственные помещения и оборудование) определяются не только текущей доходностью. Будут ли сделаны соответствующие вложения или нет, зависит от оценки сегодняшней дисконтированной стоимости будущих доходов. Соответственно, придет ли потенциальный конкурент на пока еще монополизированный рынок, зависит от того, сможет ли он в будущем окупить вложенные в это средства.

Сегодняшняя стоимость дисконтированных будущих доходов в той или иной отрасли определяется рыночной ценой обычных акций компаний, действующих в соответствующей отрасли. Если акции какой-либо компании (или компаний какой-либо отрасли в целом) растут в цене, это означает, что сегодняшняя величина предполагаемой завтрашней прибыли также растет.

Статистика демонстрирует нам корреляцию между биржевыми ценами и затратами капитала не только в рамках индустрии в целом, но и внутри отдельных крупных групп производителей. При этом между колебаниями биржевых цен и последующими колебаниями затрат компаний проходит достаточно мало времени, что доказывает: новые инвестиции капитала без задержек следуют за оценкой будущих доходов. Если сегодня, когда государство ставит препоны свободному движению капитала, данный механизм работает столь быстро, следовательно, на абсолютно свободном рынке он окажется еще более эффективным.

Движение национального капитала в полностью свободной экономике будет постоянно перемещать деньги в доходные отрасли. Таким образом, будет осуществляться эффективный контроль над рыночными ценами и производственной политикой компаний, делая возникновение искусственных монополий в принципе невозможным. Подобные монополии могут процветать лишь в так называемой «смешанной» экономике, где от дисциплины рынка капитала их защищает система лицензий, субсидий и привилегий, устанавливаемых государственными регулирующими органами.

Итак, подведем итоги. Вся система государственного антимонопольного законодательства в США представляет собой не что иное, как смесь экономической бессмыслицы и безграмотности. В основе ее лежит, во-первых, категорически ошибочное толкование истории и, во-вторых, весьма наивные экономические теории.

Некоторые в качестве последнего довода утверждают: по крайней мере, антимонопольные законы не наносят никакого вреда. По их мнению, хотя процесс конкуренции сам по себе сдерживает развитие монополий, нет ничего плохого в том, чтобы еще раз подстраховаться, объявив те или иные экономические деяния незаконными.

Однако само по себе существование этих бессмысленных актов и противоречивых законов приводит к тому, что бизнесмены отказываются браться за проекты, которые в ином случае могли бы привести к возникновению эффективных предприятий. Никто не знает, сколько новых товаров, производственных процессов, технических приспособлений, слияний, служащих снижению издержек, так никогда и не состоялись, будучи уничтоженными Законом Шермана еще до рождения. Никто не в состоянии определить цену, которую каждый из нас заплатил за этот закон, препятствующий более эффективному использованию капитала, а значит, сдерживающий рост качества жизни.

И уж совсем невозможно отрицать тот урон карьере, репутации и самой жизни каждого бизнесмена, приговоренного к тюремному заключению по обвинению в нарушении антимонопольного законодательства.

Тем же, кто предполагает, что антимонопольное законодательство призвано защищать конкуренцию, промышленность и эффективность бизнеса, следует напомнить цитату, произнесенную судьей Лернедом Хэндом в обвинительном заключении по поводу так называемых «монополистических действий» компании ALCOA:

«Не было необходимости в том, чтобы, предвидя растущий спрос на металл, постоянно стремиться удовлетворить его. Никто не вынуждал компанию вновь и вновь удваивать свои мощности, пока другие игроки не вышли на рынок. Они утверждают, что никогда не пытались выжить с рынка конкурентов; однако невозможно представить себе более совершенный способ борьбы с конкуренцией, нежели мгновенное использование каждой вновь открывающейся возможности. Выходя на рынок, новички видели, что все ниши уже заняты гигантской организацией, у которой к тому же есть преимущество в опыте, торговых связях и качестве персонала».

Таким образом, ALCOA обвинили в том, что она слишком успешна, слишком эффективна, слишком хорошо ведет конкурентную борьбу. Какой бы вред не причинили антимонопольные законы нашей экономике, каких бы перекосов не произошло из-за них в структуре национального капитала, все это меркнет перед упомянутым выше. Какие бы декларированные и тайные цели не преследовали антимонопольные законы, на практике их применение привело к обвинениям в адрес деятельных и успешных членов общества, полученных ими единственно за их производительность и эффективность.

5. Всеобщие заблуждения относительно капитализма
^{Натаниэль Бранден}

[18]18
  Эта статья была впервые опубликована в сборнике The Objectivist Newsletter. Она содержит краткие ответы на вопросы, наиболее часто задаваемые читателями, – вопросы, отражающие широкое распространение заблуждений относительно капитализма.


[Закрыть]

Монополии

Как можно предотвратить в капиталистическом обществе, свободном от государственного контроля, появление могущественных монополий, способных захватить контроль над всей экономикой?

Одна из наиболее распространенных экономических ошибок – пропагандировавшееся Карлом Марксом и принимаемое сегодня многими, включая бизнесменов, утверждение, что развитие монополий – существенный и неизбежный результат функционирования свободной нерегулируемой экономики. На самом деле верно обратное: именно свободный рынок не допускает развития монополий.

Необходимо четко и конкретно трактовать понятие «монополия». Рассуждая в политическом или экономическом контексте об опасности монополий и чинимом ими зле, люди чаще всего имеют в виду «принудительные монополии» – то есть единолично контролирующие ту или иную сферу производства, где отсутствует конкуренция. В этом случае монополия может придерживаться любой производственной политики и устанавливать любые цены, не оглядываясь на рынок, независимо от закона соотношения спроса и предложения. Важно отметить: такая монополия влечет за собой не отсутствие, а невозможность конкуренции. Это характерный признак принудительной монополии, о котором необходимо помнить, выдвигая любые обвинения в ее адрес.

За всю историю капитализма никому не удалось установить принудительную монополию на свободном рынке посредством свободной конкуренции. Запретить конкуренцию в той или иной сфере производства можно единственным способом – с помощью закона. Любая существовавшая и существующая искусственная монополия – в США, Европе, в любой стране мира, – стала возможной и была создана с помощью государства: посредством выдачи специальных разрешений, лицензий, субсидий, законодательных актов, дарующих особые привилегии (невозможные на свободном рынке) какому-либо лицу или группе лиц, а также посредством прямых запретов конкурировать с ними.

Искусственная монополия – не результат деятельности свободного рынка. Она – результат упразднения свободного рынка в пользу иного принципа – принципа государственности.

В нашей стране искусственной монополией являются коммунальные службы: государство предоставляет им право оказывать услуги на определенной территории, запрещая другим компаниям действовать одновременно с ними. К примеру, потенциальный конкурент, вздумавший предоставлять в том же районе электричество, не сможет этого сделать по закону. Также искусственно монополизирована услуга телефонной связи. Во время Второй мировой войны государство слило в единую монополию и две существовавшие ранее телеграфные компании – Western Union и Postal Telegraph.

В сравнительно свободную эпоху американского капитализма, в конце XIX – начале XX века, было предпринято множество попыток монополизировать рынки различных сырьевых товаров (самые известные примеры связаны с рынками хлопка и пшеницы), закрыв соответствующую отрасль для конкурентов, и получать огромные прибыли, вздувая цены. Но все эти попытки провалились. Люди, предпринимавшие их, были вынуждены сдаться – или обанкротиться. Их победила не сила закона, а сила свободного рынка.

Нас часто спрашивают: а что, если крупная и богатая компания начнет скупать своих мелких конкурентов или выдавливать их с рынка, снижая цены или продавая товары себе в убыток? Сможет ли она захватить рынок, чтобы впоследствии вздуть цены и остановиться в своем развитии, не боясь конкуренции? Наш ответ: такого не может быть. Если компания несет значительные убытки, пытаясь выдавливать с рынка конкурентов, она вынуждена будет устанавливать высокие цены, чтобы покрыть убытки. Это станет сигналом для новых конкурентов, которые получат возможность выйти на рынок, чтобы получить выгоды от его высокой доходности: ведь им не придется покрывать свои потери! Новые конкуренты вынудят цены вновь вернуться к рыночному уровню. Крупная компания, таким образом, будет вынуждена оставить попытки установить монопольные цены – или обанкротиться в борьбе с конкурентами, которых ее собственная политика привлекла на рынок.

Ни одной компании не удалось выиграть ни одну «ценовую войну» в попытках создать монополию или установить цены выше рыночных, игнорируя закон соотношения спроса и предложения, – это исторический факт. При этом ценовые войны помогали повысить экономическую эффективность конкурирующих компаний, – и, таким образом, шли на пользу обществу, обеспечивая выход на рынок товаров более высокого качества по более низким ценам.

Рассматривая данную проблему, люди часто игнорируют важнейшую роль рынка капитала в свободной экономике. Об этом говорит Алан Гринспен в своей статье «Антимонополия» (глава 4 наст. изд.): если выходу на тот или иной рынок не препятствуют правительственные предписания, разрешения и субсидии, то «основным регулятором конкуренции в свободной экономике является рынок капитала. Пока перемещение капитала остается свободным, он будет стремиться в ту отрасль, которая обещает максимальную прибыль».

Инвесторы всегда ищут наиболее выгодного применения своим капиталам. Таким образом, если определенная сфера производства обещает высокую доходность (особенно если доходность обеспечивают высокие цены, а не низкие издержки), бизнесмены и инвесторы непременно придут на соответствующий рынок. И, поскольку предложение соответствующей продукции будет расти относительно спроса, цены на нее неизбежно поползут вниз. «Рынок капитала – пишет Гринспен, – выступает в роли регулятора цен, но при этом не обязательно регулирует доходы. Он позволяет каждому предпринимателю заработать столько, сколько он сможет, снижая издержки и повышая эффективность производства в сравнении с конкурентами. Таким образом, мы наблюдаем создание механизма, стимулирующего рост производительности и, в результате, способствующего повышению качества жизни».

Свободный рынок не оставляет экономически безнаказанными ни отсутствие эффективности, ни застой в любой из сфер производства. Рассмотрим для примера хорошо известный случай из истории автомобильной индустрии США. В определенный период Ford Т, созданный Генри Фордом, занимал основную часть рынка автомобилей. Но когда компания Форда начала стагнировать, отказываясь от стилистических изменений этой модели: «Вы можете выбрать Ford Т любого цвета, при том условии, что он будет черным», – General Motors со своим более внешне привлекательным Chevrolet отнял у Форда значительную долю рынка. И тогда компания Ford была вынуждена изменить свою политику, чтобы быть в состоянии угнаться за конкурентами. И подобные примеры можно найти в истории практически любой отрасли производства.

Если мы рассмотрим единственный вид монополии, который может существовать при капитализме, – непринудительную монополию, – мы увидим, что ее производственная политика и устанавливаемые ею цены зависят от рынка, на котором она действует, и подчиняются закону соотношения спроса и предложения. Мы поймем, что нет никакого смысла в том, чтобы сдерживать развитие подобных монополий.

К примеру, если в небольшом городке работает лишь одна аптека, которой с трудом удается сводить концы с концами, ее владельца можно назвать «монополистом» – однако в данном контексте никто не будет использовать подобный термин. Для второй аптеки в этом городе нет рыночной ниши и возможностей для развития, для нее не наберется достаточно покупателей. Но если город будет расти, единственная аптека никакими силами не сможет предотвратить появление конкурентов.

Часто полагают, что добыча полезных ископаемых – отрасль, особенно подверженная опасности монополизации, поскольку ресурсы, добываемые из земных недр, существуют в конечном количестве, и считается, что какая-нибудь компания вполне может постараться захватить контроль над всеми ископаемыми определенного вида. Однако заметьте: канадская компания International Nickel производит более двух третей всего мирового никеля – но все же не устанавливает на него монопольные цены. Ее цены таковы, как будто на рынке существует сильная конкуренция, – и она действительно существует. Никель (в форме сплавов и нержавеющей стали) конкурирует с алюминием и многими другими материалами. Редко признаваемый принцип, действующий в подобных случаях, заключается в том, что ни один продукт, товар или материал не является и не может быть критично необходимым для экономики без привязки к цене. Один товар может быть предпочтительнее других товаров. К примеру, когда цены на каменный уголь росли (из-за того, что Джон Льюис искусственно поднимал заработные платы до экономически неоправданных цифр), это стало причиной массового перепрофилирования в ряде отраслей, где стали использоваться нефть и газ. Свободный рынок защищает себя сам.

Если компания сумела установить непринудительную монополию в той или иной отрасли, если ей удалось привлечь всех потребителей, не используя дарованные правительством привилегии, но лишь увеличивая эффективность производства, предлагая товар по более низким ценам либо более высокого качества, чем конкуренты, – подобную монополию не в чем упрекнуть. Наоборот, такая компания достойна всяческих похвал и наивысших оценок.

Никто не может предъявлять моральные претензии к конкурентам, не будучи в состоянии соответствовать им по эффективности производства. Людям нет резона покупать товары худшего качества по более высоким ценам только для того, чтобы поддержать на плаву неэффективную компанию. В условиях капитализма любой человек, любая компания имеют право победить конкурентов, если они в состоянии сделать это. Именно так свободный рынок награждает способных к выгоде каждого.

Чаще всего противники капитализма в связи с обсуждаемой проблемой приводят пример бакалейной лавочки на углу, вытесненной из бизнеса большим сетевым супермаркетом. В чем же основной смысл этого примера? Не в том ли, что живущие по соседству люди должны продолжать делать покупки в старой лавке, несмотря на то, что новый супермаркет предлагает им лучший сервис за меньшие деньги, помогая сэкономить? В этом случае и сам супермаркет, и покупатели, живущие по соседству, достойны наказания во имя защиты застойного существования старого бакалейщика. По какому праву? Если бакалейщик не в состоянии конкурировать с супермаркетом, ему следует перенести свой бизнес в другое место, заняться чем-нибудь другим или наняться на работу в супермаркет. Капитализм по своей природе находится в постоянном движении, обеспечивающем рост и прогресс. Ни у кого нет неотчуждаемого права занимать место на рынке, если другие в состоянии сделать потребителю лучшее предложение.

Когда говорят о «жестокости» свободного рынка, де-факто осуждают основной моральный принцип, которым этот рынок руководствуется: справедливость. И именно в этом – главная причина ненависти к капитализму.

Единственный вид монополии действительно заслуживает осуждения – принудительная монополия. (При этом следует помнить, что, если речь идет о непринудительной монополии, «монополистом» можно назвать любого, поскольку он является обладателем эксклюзивных умений или продуктов. Но это никто не считает злом – кроме, разумеется, социалистов).

В случае с монополией, как и в ряде других случаев, капитализм обвиняют в злодеяниях, совершенных его противниками. Принудительные монополии создает не свободная торговля, не свободный рынок, – но государственное регулирование, государственная политика, государственный контроль. Если кого-то беспокоит проблема монополий, давайте покажем ему истинного виновника и истинную причину зла: государственное вмешательство в экономику. Давайте поможем ему осознать, что существует единственный способ избавиться от монополий: разделить государство и экономику, введя в действие правила, в соответствии с которыми государство не будет иметь права посягать на свободу производства и торговли.

Июнь 1962 г.