Текст книги "Жена поневоле"

Глава 13

Дамир

Мы появляемся на званом вечере чуть позже, чем необходимо. Вечера подобного размаха кажутся великолепными для тех, кто появляется на них впервые. Но я уже привык к показной роскоши и почти не обращаю внимания на слепящие вспышки фотоаппаратов.

Эрика держится хорошо. Позволяет увлечь себя и послушно выполняет просьбы фотографа чуть повернуть лицо в сторону или улыбнуться. Она льнёт ко мне так, словно мы по-настоящему вместе. Так смотрится со стороны. Лишь мне одному известна истина – Эрика напряжена, хоть и пытается не подавать виду.

Но я чувствую её эмоции. Так же как и то, что теперь она пытается взять их под контроль. И ей это удаётся.

– Молодец, – награждаю её небольшой похвалой. – Смотришься идеально. Если бы не увидел тебя в полуобморочном состоянии, ни за что бы не поверил, что та перепуганная девушка была тобой.

– Ты умеешь поражать и валить с ног своей потрясающей харизмой… – отпускает Эрика ироничную шутку в мою сторону.

Она раскрепощается с каждой минутой или просто возвращается к своему привычному образу? Я раздумываю над её загадкой больше необходимого. Вроде почти ничего не указывает на то, что она была в курсе всех грязных делишек Соло. Но вдруг я ошибаюсь. С ней нужно быть настороже. Её беззащитность может оказаться лишь маской. Так что не стоит расслабляться ни на миг.

Но должен признать, что она держится более чем достойно на протяжении целого вечера. Она безупречна. Правда. Даже если немного теряется, то быстро схватывает на лету и держит направление, указанное ей. Она стоит каждой тысячи, потраченной на неё. Или даже больше.

Мы перемещаемся по залам ресторана, залитого светом. Пожалуй, я даже получаю удовольствие от компании Эрики. К тому же приятно видеть, что она будоражит других мужчин. Это только начало, с неожиданным довольством думаю я. Этому алмазу нужна огранка. Потом он станет восхитительным бриллиантом.

Внезапно я чувствую, как тело Эрики буквально каменеет. Её охватывает сильной эмоцией, от которой пальцы девушки крепче стискиваются на моём локте. Я прослеживаю направление её взгляда.

Эрика смотрит на высокого, худощавого мужчину. Ему около пятидесяти. Густые волосы с щедрой проседью, громкий смех, самодовольное выражение лица, хорошо поставленный голос. Держится рядом с заместителем министра культуры и чувствует себя превосходно. Пытаюсь вспомнить его фамилию. Кажется, сейчас он – один из модных режиссёров.

Эрика смотрит только на него. В этом нет никаких сомнений. Смотрит и не испытывает ни малейшего желания видеть его. Она неосознанно скользит в другую сторону и пытается утянуть меня следом.

– Кто это, Эрика?

Эрика

– Не понимаю, о ком ты говоришь.

– Не считай меня за идиота. В чём дело?

– Ни в чём. Всё прекрасно, – ровным голосом отвечаю я и спешу перевести взгляд в сторону.

Но он словно нарочно возвращается к Никольскому. Это отрицательное притяжение, сродни тому, когда смотришь на отвратительного паука, морщась от омерзения, но не можешь заставить себя перестать смотреть.

Багратов перехватывает мой взгляд безошибочно.

– Никольский Евгений? – Багратов сканирует тёмным, непроницаемым взглядом высокую, худощавую фигуру Никольского. – Кем тебе приходится этот молодящийся старый хрыч?

– Никем.

– Хорошо. Какую роль он сыграл в твоей жизни? – продолжает давить катком фиктивный муж.

Вдох-выдох. Пауза. Снова вдох-выдох.

Я начинаю дышать медленнее, словно на занятиях по йоге. Стараюсь ничем не выдать искренних чувств. Фиктивный муж скользит по мне изучающим взглядом. От него исходит аура опасности, Багратов искрит брызгами недовольства. Я почти чувствую, как сильно меня опаляет его нетерпеливым жаром.

Хищник почуял добычу, и он не остановится ни перед чем, чтобы добиться правды.

Я разворачиваюсь в другую сторону, противоположную той, где находится Никольский. Но Багратов властно удерживает меня на месте и начинает прокладывать сквозь толпу путь к Никольскому. Я понимаю это очень хорошо.

Мне не хочется его видеть и даже дышать с ним одним воздухом.

Я немного упрямлюсь и отстаю, тогда Багратов усиливает хватку пальцев на талии. Он собирает ритмичными нажатиями нервную дрожь напряжения. Чёрт. Он легко считывает меня. Слишком легко. Неужели у меня на лице всё написано? Если так, то я плохая актриса и неподходящая кандидатура на роль фиктивной жены Багратова. Ему бы больше подошла яркая и стервозная Мадина, умеющая держать неприступный и высокомерный вид.

Но рядом с Багратовым нахожусь именно я. Я, а не Мадина. И терпеть придётся тоже мне.

Багратов, не дойдя до Никольского нескольких шагов, останавливается. Теперь мы стоим на виду у актёра драматического театра. Хотя актёром он был в прошлом, сейчас Никольский почивает на лаврах одного из самых именитых режиссёров столицы.

Мимо проходит официант, разнося шампанское. Багратов снимает с подноса два бокала, протягивая один из них мне. Лёгкий звон хрусталя. Багратов подносит ко рту бокал с игривым вином, приказывая мне взглядом сделать тоже самое.

Я повторяю его действие, но совершенно не чувствую вкуса изысканного напитка. Не чувствую ничего, кроме желания убраться как можно дальше. И ещё я чувствую на себе взгляд Никольского. Взгляд мужчины, которого не хотела бы встречать в своей жизни вообще.

Боковым зрением замечаю, что Никольский движется в нашу сторону. Внутренне я сжимаюсь до состояния эмбриона и пытаюсь мысленно выстроить стену. По кирпичику. Но они падают из моих рук, и мне никак-никак не удаётся возвести необходимую стену. Единственное, что дарит мне иллюзию защищённости – это крепкая, широкая ладонь мужа по договору, лежащая на моей талии.

– Добрый вечер… – приветствует Никольский.

Взгляд светло-карих, почти янтарных глаз скользит по Багратову и останавливается на мне. Вспышка узнавания озаряет лицо Никольского. Тонкие губы мужчины растягиваются в улыбке.

– Эрика Соломонова, если я не ошибаюсь?

Правая рука Никольского засунута в карман брюк, в левой зажат бокал со спиртным. Золотистая жидкость покачивается, вызывая у меня непроизвольную тошноту, подкатывающую к горлу. Воспоминания начинают тесниться плотным роем. Мерзкие и пачкающие.

– Пока ещё Соломонова, – вмешивается в беседу муж. – Но скоро станет Багратовой.

При последних словах Багратов неожиданно нежно целует меня в висок.

– Поздравляю с грядущим бракосочетанием. Эрика, ты добилась большого успеха. Я всегда говорил, что тебе будет сопутствовать удача.

Слова Никольского лживы. Все, как одно. Ничего подобного он не говорил и не собирался. Он говорил о другом и поступил так гнусно, что я начала сторониться всех мужчин и спряталась за мешковатыми, неудачными фасонами старомодной одежды и предпочла находиться среди пыльных полок библиотеки.

Глава 14

– Эрика не говорила мне, что знакома с режиссёром Никольским, – продолжает вести беседу Багратов.

– Я тесно общался с семьёй Эрики. Вместе с Агатой и Леонидом мы играли в составе одной актёрской труппы. Славные были времена… – Никольский улыбается, взглянув на меня. Его взгляд становится мутным и влажным. Если он вспоминает о событиях той ночи, то могу сказать, что он так и остался моральным уродом.

– Жаль, мне не довелось познакомиться с родителями Эрики, – говорит Багратов. – Я знал только её брата. Но и он скоропостижно скончался.

– Прими мои соболезнования, Эрика, – Никольский прикладывает ладонь к своей впалой груди и вперяет в меня взгляд. – Эдмунд был невероятно талантливым художником. Жаль, что он ушёл так рано.

– Согласен, Эд был весьма талантлив, – соглашается Багратов.

В его словах мне чудится скрытый намёк. Он явно имеет в виду не художественные наклонности Эдмунда, а его криминальные проделки.

В зале начинает играть лёгкая музыка. Никольский улыбается мне зазывно и интересуется у Багратова:

– Можно пригласить вашу невесту на один медленный танец?

Я стараюсь не дёргаться в сторону от липкого чувства омерзения, охватывающего меня с головы до ног. Мысленно я молю всех известных Богов послать Багратову хоть капельку благоразумия.

Никольский с ожиданием смотрит на Багратова. Я тоже замираю в сильных руках фиктивного мужа. Что он скажет? Согласится? Откажет? Если согласится, я сама откажу Никольскому. Я не обязана соглашаться. Мне противно дышать одним воздухом с этим самодовольным чудовищем.

Пауза затягивается. Никольский начинает нервничать под пристальным взглядом Дамира. Криминальный авторитет не сводит тяжёлого взгляда с лица Никольского и улыбается.

Дамир улыбается одними уголками губ. Это не улыбка, а жестокая маска. Будь у меня больше смелости, я обязательно бы заглянула ему в глаза, чтобы понять, какие демоны там прячутся. Но я не могу этого сделать сейчас, а Никольский чувствует неладное. Его глаза начинают бегать из стороны в сторону.

– Хотите потанцевать с моей Эрикой? – наконец, спрашивает Багратов. – Боюсь, вынужден отказать. Моя невеста ещё не подарила танец мне самому…

– Что ж. Тогда приглашаю вас на премьеру своего спектакля. Состоится через два дня. Я зарезервирую для вашей пары самые лучшие места… – с видимым облегчением выдыхает Никольский, принимая визитку Багратова и пряча её в карман пиджака. Кивнув на прощание, Никольский спешит затеряться в толпе.

Багратов отставляет свой бокал в сторону и уводит меня. Неожиданно с пол разворота вовлекает в танец. Я лишь крепче стискиваю тонкую ножку бокала с шампанским. Мои ноги едва касаются гладкого мрамора пола.

– Я могу расплескать на тебя спиртное.

– Я очень хорошо и плавно веду. Ты не прольёшь ни капли, – парирует Багратов.

Его пальцы знают своё дело. Он поддерживает меня бережно и уверенно, позволяя отдаться на волю партнёра и немного расслабиться. Я с благодарностью принимаю его поддержку и защиту именно сейчас, зарываясь лицом в чёрную смоль его рубашки.

– Ты не утомлена?

– Вечер едва перевалил за середину. Неужели тебе не нужно быть на нём до завершения?

– Я могу уединиться в комнате для мужчин. Буду пить виски и проигрывать сотни тысяч за одну попытку сыграть… Есть вещи намного интереснее, – предлагает Багратов.

– Например?

– Я могу предложить тебе покататься по городу. В моей компании. Почему-то чувствую, что на большее ты не согласишься. Но даже это будет небольшим шагом вперёд.

– К чему?

– К мирному и удобному сосуществованию, разумеется. Каков будет твой ответ?

Багратов останавливает движение. Вокруг нас плывут в медленном танце пары, но мы замираем без движения. Почему-то мне кажется, что Багратов понял всё, о чём я не сказала и никогда не скажу ни единой живой душе.

– Забери меня отсюда, – срывается непроизвольно с моих губ.

Мужчина решительно кивает. Я опускаю взгляд, наблюдая, как переплетаются наши пальцы. Позволяю ему увести себя, не задумываясь ни о чём, доверяя Багратову в этот момент безгранично.

* * *

Рокот мотора. Скорость. Бутылка шампанского. Громкий, ритмичный бит. Яркие пятна огней…

Ночь после бала я вспоминаю именно так, фрагментарно. Только отрывками, ничего связанного и значимого. Не было сделано почти ничего. Мы с Багратовым даже не разговаривали.

Проснувшись наутро, понимаю, что лежу одна в спальне, на огромной двуспальной кровати. Раздетая. На мне из одежды только трусики, стоящие целое состояние. Платье, украшения, даже едва заметные шпильки из волос – сняты. Я разоружена настолько, насколько это возможно.

Немного болит голова. Я позволила себе накануне выпить гораздо больше своей нормы. Принимаю душ и переодеваюсь в домашнюю, удобную одежду. Спускаюсь в столовую, встречаю управляющую. Она приглашает меня к столу, предлагая выпить лимонный фреш со льдом.

– Дамир Тамерланович сказал, что вам это будет просто необходимо, – говорит управляющая. – Когда появится аппетит, дайте знать, вам принесут завтрак.

Я благодарю её и выпиваю фреш. От холода, перекатывающегося по глотке, мысли становятся более ясными. Загружаю планшет с расписанием, составленным для меня. Нужно изучить, чем мне предстоит сегодня заняться. Помню, были запланированы занятия спортом, посещение салона красоты и сопровождение Багратова на ужин с важными шишками.

Но открыв расписание, я вижу пометку красным, сделанную Багратовым:

«Если чувствуешь себя плохо, отдыхай, я всё отменю!»

Поражаюсь проявлению его заботы обо мне.

Прошедшая ночь что-то изменила в наших отношениях. Безмолвная поддержка Багратова, его понимание того, как мне было неприятно находиться рядом с Никольским.

Но больше всего меня подкупило невмешательство Багратова в прошлое. Он мог, если бы захотел, надавить и вынудить меня признаться, что же случилось несколько лет назад. Но он не стал этого делать.

Дамир увёл меня в сторону без лишних слов и дал почувствовать себя в безопасности. Это дорогого стоит.

Несмотря на то, что причастность Багратова к смерти моего брата находится под большим вопросом, я испытываю чувство благодарности и решаю позвонить ему сама…

– Доброе утро, Дамир.

На том конце связи звучит изумлённая тишина, потом раздаётся мужской голос, разгоняя мой пульс до запредельной частоты:

– Ты уже не спишь? Я думал, что ты проспишь до обеда, как минимум.

– Намекаешь, что я вчера перебрала со спиртным и должна спать мертвецки?

– Заметь, это сказал не я. Как самочувствие?

– Прости за дурной каламбур, но фреш помог освежиться. Во сколько у тебя ужин? Ты отправишь за мной машину или приедешь сам?

– Я думал, что ты захочешь отдохнуть после вчерашнего.

– Но я же должна выполнять обязанности твоей жены по договору?

– Боишься потерять жалование? – позволяет усмехнуться себе Багратов. – Брось, твоё жалование сохранится. Как босс, я разрешаю прогулять тебе однажды. Не думаю, что после вчерашнего ты будешь в состоянии вытерпеть долгий и нудный вечер.

В груди стремительно холодеет, и паника сковывает меня целиком. Липкий страх погребает под собой. Я цепляюсь за телефон пальцами изо всех сил и молю, чтобы мой голос не дрожал:

– После вчерашнего? Что было вчера? Я сказала что-то лишнее?

Багратов не спешит отвечать, а я успеваю провалиться сквозь землю от стыда за эту жалкую минуту, что он молчит.

– Ты жутко молчаливая, когда выпьешь, – спустя неисчислимо большое количество секунд отвечает Багратов. – Тебе лучше остаться дома.

– Я хорошо себя чувствую. К тому же в твоём летнем домике ужасно скучно и нечем себя занять.

– И чем же ты привыкла себя занимать, Соломонова Эрика?

В голосе Багратова слышится скрытая издёвка с иронией. Я хватаю воздух ртом, понимая, что ему ничего не стоит подловить меня и загнать в угол. К тому же я совсем не уверена, что вчера не сболтнула лишнего про Никольского. Это было бы очень-очень плохо…

Та история осталась в прошлом. Мне бы не поверил никто, даже самые близкие люди – родители. Потому что они были очень дружны с Никольским и лебезили перед ним. Я попыталась намекнуть, но родители как всегда, были заняты собой и лишь пожурили меня, что я должна радоваться вниманию такого замечательного, видного и талантливого мужчины, как Никольский. Так что попытки добиться справедливости были пресечены на корню. Прогоняю мрачные мысли, пытаясь сосредоточиться на том, что есть сейчас.

– Так тебе нужна жена в качестве сопровождения, Багратов? Или не нужна? – немного резко спрашиваю я.

– Нужна. Я пришлю к тебе необходимых людей.

По всей видимости, он собирается прощаться, а я напоследок задаю ему ещё один вопрос:

– Я постоянно буду жить за городом?

– Тебя это волнует?

В его голосе вспыхивают искры неподдельного интереса. Он удивлён, что я задаю подобные вопросы. Наверняка в его глазах у меня амплуа затюканный серой мыши, не имеющей собственного мнения. Не знаю почему, но рядом с ним у меня начинают расправляться крылья. Его пренебрежение и ироничная усмешка заставляют меня желать доказать, что Багратов ошибается насчёт меня. Я могу быть сильной.

– Да, меня это волнует. Или ты вечно будешь держать меня в заточении?

Он испускает тяжёлый вздох, выпуская сожаление пополам с накопившимся напряжением:

– Нет, Эрика. Это временно. Сейчас не очень спокойная обстановка. Недоброжелатели ищут способ подобраться к тебе.

Глава 15

Слова Багратова пугают меня до дрожи и вновь возвращают меня на исходную точку наших отношений.

Он – криминальный авторитет и крупный бизнесмен в одном лице.

Я – девушка, попавшая в беду не по своей вине.

Мы не друзья и даже не любовники. У нас есть контракт на договорные отношения.

– Опасность велика?

– Достаточно, чтобы я решил держать тебя за городом. Некоторые из бывших клиентов твоего брата не верят, что теперь ты считаешься моей. Они думают, это фарс. Я не хочу рисковать. Как только я смогу быть уверен, что в городе безопасно, ты переедешь. Довольна ответом?

– Вполне, – отвечаю я.

– Хорошо. Тогда я отправлю к тебе команду специалистов.

* * *

В назначенное время за мной приходит Циклоп. Рука здоровяка больше не качается на привязи.

– Ты уже выздоровел?

– На мне всё быстро заживает, – с едва заметной улыбкой отвечает охранник Багратова. Потом дотрагивается до наушника, слушая доклад других охранников. – Всё чисто. Можем выезжать.

– Твой приятель ещё не вылечился?

– Его выпишут на днях, – скупо отвечает Циклоп. – Соскучилась, что ли?

– Ага. По его небрежной и отвратительной манере вождения, – парируя, придерживая подол дорогого платья. На мне платье от Elie Saab. Оно слишком роскошно и не предназначено для простой жизни обычной смертной. Но благодаря стараниям специалистов по указке Багратова, я выгляжу, словно принцесса из сказки.

Мне до сих пор не верится, что роскошь становится одним из привычных атрибутов моей жизни. И будет таковым на протяжении целого года договорного брака. Поневоле задумываюсь о том, что по словам Багратова, все сопутствующее останется у меня. Свидетельства того, что удалось приподняться на несколько ступенек выше обычной жизни.

Автомобиль плавно выкатывается со двора. За окном мелькают высоченные заборы, ограждающие элитные постройки от чужих любопытных глаз. Я думаю о том, что мы с братом мечтали о чём-то подобном. На деле же у него была возможность воплотить наши мечты в жизнь, но он предпочёл делать вид, что мы находимся за чертой бедности. Я вздыхаю. Мне никак не удаётся понять его мотивов и до сих пор больно думать, что мой самый родной и близкий человек мог обманывать меня с невозмутимым выражением лица.

Багратов встречает меня в ресторане. Тёмные глаза вспыхивают огоньком одобрения – ему нравится то, что он видит. И по всей видимости, я отлично справляюсь со своей ролью.

Мы сидим за столиком в ресторане, когда официант шёпотом осведомился, можно ли презентовать мне подарок.

– Какой? – интересуется Багратов, напрягаясь.

– Букет цветов. Розы.

– Хорошо…

Букет роз, поднесённый мне, восхитителен. Нежные чайные оттенки и розовые бутоны прекрасно сочетаются. Сбоку прикреплена небольшая открытка. Я раскрываю её. Пол будто растворяется под ногами в ту же секунду. Мне кажется, что я падаю, а перед глазами расплываются чёрные буквы:

«Верни долг или сдохнешь, тварь…»

* * *

«Верни долг или сдохнешь, тварь…»

Эти несколько слов крутятся в моей голове на протяжении недели после посещения ресторана. Багратову удалось обратить всё в шутку, мол, у моей будущей жены появилось чересчур много настырных поклонников. Он отдал распоряжение в тот же миг. Узнать, кто доставил это послание.

Всё будет хорошо, так сказал фиктивный муж.

Но после этого короткого послания я не уверена, что даже рядом с Багратовым мне не грозит опасность. Теперь я уже не рвусь прочь из загородного дома супруга. Я выполняю все предписания, но погружена в уныние и начинаю бояться каждого шороха. В особенности, по вечерам.

– Я выяснил, кто это был. Больше они тебя не потревожат.

Я вздрагиваю от громкого голоса Багратова и прикладываю книгу к груди в защитном жесте. В темноте взгляда Дамира рождается штормовая ярость. Он переводит его в сторону, снижая градус злости до минимума, и садится на диван в метре от меня.

Его большие руки лежат на коленях в расслабленном состоянии. Но даже так в нём чувствуется мощь и сила. От него веет исконно мужской харизмой, в которую хочется завернуться с головой. Глядя на него, испытываю необъяснимо сильное желание спрятаться за фасадом его непробиваемой уверенности.

– Переезд состоится в скором времени.

– Уровень опасности снижен?

Мой голос немного дрожит. Я ничего не могу с этим поделать. Было легко играть невесту и девушку Багратова в окружении ослепляющей роскоши без тени угроз. Но стоило подельникам брата дать знать о себе, как меня тотчас же накрыло сильной паникой, как колпаком. Выбираться из-под неё удаётся лишь временами, но потом меня опять начинает топить в безотчётном страхе перед неизвестностью.

Не добавляет мне уверенности в себе и то, что Багратов несколько ночей подряд не ночует в своём доме. Постель кажется слишком огромной. Мне следует признаться, что я привыкла к его присутствию. Мне не хватает звука его глубокого мерного дыхания, которое я могу услышать в любой момент, стоит лишь проснуться.

– Надо с этим что-то делать… – Багратов красноречиво кивает в мою сторону. – С тобой. С паникой на твоём лице. Мои люди отследили того, кто отправил это послание. Я поговорил. Долг снят. Больше им не захочется даже думать о тебе.

– Решил проблему окончательно?

– Да. Если тебя интересуют подробности, то они остались живы. Но их маленькому бизнесу грозит полное разорение, и до конца дней им придётся питаться через соломинку. Думаю, они больше не способны рисковать тем немногим, что у них осталось.

– Это всё?

– Больше сюрпризов быть не должно.

Я собираю пальцы в замок, разглядывая безупречный маникюр. Во мне многое сейчас на ранг выше, лучше, чище. Даже зрение. Особенно зрение… Но я ощущаю себя очень неуверенно, как будто ноги в любой момент могут потерять пол, а я – упасть. И только от мужчины, сидящего рядом, зависит, разобьюсь ли я при падении или меня благополучно подхватят сильные руки.

– Хорошо. У меня только один вопрос. Что стало с вещами из нашей квартиры? Всё уничтожило взрывом?

Багратов вздёргивает смолянистую бровь и улыбается одними губами.

– Нет. А что?

– Их выкинули?

Багратов поднимается и медленно прогуливается по комнате, демонстрируя мускулистое, раскачанное тело мужчины. Я смотрю на него, как загипнотизированная. Он красив знойной, обжигающей красотой. В нём всё смотрится стильно, как у мужчин из рекламы дорогих часов или элитного парфюма. В распахнутом вороте рубашки виднеется смуглая, поцелованная солнцем кожа и толстая, золотая цепочка. Пожалуй, эта цепочка и татуировки на руках – это единственное, что вписывается в образ криминального авторитета. По крайней мере, в фильмах их изображали именно такими – с непременными атрибутами власти, видимых и понятных каждому.

– Нет.

– Я хотела бы забрать некоторые вещи, памятные мне. Я могу это сделать?

– Хорошо. Можешь забрать особо дорогие, памятные для тебя вещицы.

Почему-то я уверена, что люди Багратова перетрясли всё и обыскали каждый уголок квартиры. Но только спустя два дня, стоя на пороге квартиры, ведущей в прежнюю жизнь, я понимаю, что даже мои самые смелые предположения оказались неверными.