Текст книги "Простушка на одну ночь"

Марсель

Настроение – дерьмо.

Не только потому что Ленка меня в отеле кинула.

Ей удалось меня обмануть. Завести, обдурить, напеть сладким голосочком такие сказки, что я в них поверил. Я позволил ей себя одурачить, а она… точно сиреной за эти несколько лет стала.

Говорят, после разлуки чаще всего вспоминаешь, каким был человек и цокаешь языком. Потому что сравнение, в большинстве случаев, не в пользу настоящего. Вспоминаешь, мол, да, было времечко, мы отжигали, а сейчас – что? Сейчас, ничего… Изменения, чаще всего, не кардинальные. максимум, женился-крестился-развелся-завел семью.

Ленку Шатохину это тоже в какой-то мере коснулось. Она – замужем. Она – все та же, зажигалочка яркая, но иная и светит ярче, привлекательнее.

Ей эти годы пошли на пользу. Шатохина стала привлекательнее, не только внешне. В ней появился шарм, лоск, опыт, глубина какая-то! Острота…

Раньше Шатохина была простой хохотушкой, легкой на подъем. Сейчас – другая… И, черт подери, такой девушкой обладать хочется.

Чужая жена?! Да плевать! Что я, замужних не трахал, что ли?

Еще как трахал.

Много раз до визгов имел!

К тому же Ленка Шатохина в эскорт подалась. Не знаю, по какой причине. Одета с иголочки, сплошь мировые бренды, шик в каждой мелочи. Может быть, острых ощущений захотелось?

Не знаю!

Диалог же не состоялся.

Не было его.

Какой там диалог, мы скорее остротами обменивались. И чего я так завелся рядом с ней?

Не понимаю. Может быть, из-за ее вида и взглядов, которыми Шатохина меня щедро одаривала? Якобы делала мне одолжение, согласившись обслужить меня, как клиента?!

Вот стервочка…

И до чего же наглая. Притягательная.

Даже моему похотливому старикану по вкусу пришлась, а уж эта старая перечница знает толк в девушках. Всегда на самое лучшее глаз кладет.

Но обломись-ка, папаша! Хер свой старый от этой красотки подальше держи…

Мне так не понравилось, что папа принялся охаживать Шатохину на вечеринке, что я психанул натурально и уволок блондинку с вечера тщеславия Кречетова Вениамина.

Забыл о первоначальной цели – продержаться до самого конца, показать себя образцовым… Ну ладно, почти образцовым сыном, которому на отца не плевать!

Не вышло.

Выбесило все…

Эти взгляды пираньи, которыми отец обгладывал Шатохину, словно уже побывал у нее в трусиках или имел на это право.

Машина.

Острые разговорчики.

Пикировки на грани и сладкое предвкушение…

От Шатохиной вкусно пахло ароматными, спелыми абрикосами, пустившими сок. Манящая и умеющая соблазнять…

И я… Повелся.

Как лох, блять!

Такой позор… Позорище.

Меня как щенка провели и ткнули носом в еще теплую лужицу…

Шатохина меня возбудила до крайности, мозги запудрила.

Приковала.

Сбежала…

Гадина!

А я… Я еще, тупень, надеялся, что это ее шуточки… Прождал несколько минут, прежде, чем понял: она не шутила.

ОНА. НЕ. ШУТИЛА!

Какая-то простушка из села Лютиково или Срютиково, как его там, меня обдурила!

ПОЗОР! ПОЗОР, Марс…

Как ты мог так повестись? Ну, как… У тебя же глаз наметанный, опыт, который ни просрать, ни пропить!

Но я лоханулся.

Причем, степень моего лоховского падения пробила нижайшее дно из всех возможных.

Это была такая стыдоба, о которой даже лучшим друзьям в трезвом виде не расскажешь.

Только под пытками. Под угрозой страшной и мучительной смерти…

Поняв, что Ленки след простыл, и возвращаться она не намерена, я рассвирепел.

Представил, как я буду сидеть долго-долго, как меня найдет обслуга номеров – голым, прикованным… и заранее от стыда покраснел!

Нет, не бывать такому.

НЕ БЫВАТЬ!

Я рассвирепел, как дикий зверь, и начал дергаться. Кровать подо мной ходуном ходила. По запястьям заструилась теплая жидкость – кровь.

Перекладины на изголовье кровати затрещали.

Последний рывок. Болью полоснуло по запястьям…

Рванувшись изо всех сил, я все-таки сумел выломать перекладину и снять руки.

Бля… Сорванная кожа. Кровь. Кровать испорченная!

Но хотя бы могу надеть трусы и предстать в более приличном виде.

Дальше все было сухо и без эмоций.

Звонок. Слесарь. Освобождение. Заплатил за имущество испорченное.

Отправился на перевязку.

С каким-то злым восхищением и ядовитой ненавистью зашел в профиль к Шатохиной и заорал, лупанув себя ладонью по бедру.

– Гля, какая же сучка! Еще и фотки с вечеринки отца постит! Ах ты… Гадина… Ты поплатишься у меня… Поплатишься! – пригрозил я.

Позвонил менеджеру Шатохиной и…

Нет, я подробности не рассказал. О таком бы я точно не рассказал. Не хватало, чтобы потом еще шлюхи какие-то такие подробности в перерывах между заказными минетами высмеивали!

Нет, я придумал на ходу версию, будто Шатохина свистнула ценную вещицу с вечеринки.

Встреча назначена. Ленка – из элитного, но шлюшьего агентства, вытурена с позором.

И… та-дам-с!

Ба-да-бум-с…

Снова все не по плану пошло!

Ох уж эта бесявая Шатохина… Умудрилась вывести меня из себя даже в момент, когда я для себя решил, что просто возьму и поизмываюсь над ней так же: все ночь на члене катать и не дотрахивать! Иметь в свое удовольствие столько раз, сколько захочется, но не доводить ее до оргазма.

В разговоре проскользнула фраза, что я – первый и последний клиент Ленки.

Зацепило.

Взбудоражило.

Заинтересовало…

Что, правда?!

Может быть, попробовать иначе?

Однако один ее взгляд, эти стервозные интонации с превосходством и слова-слова… Полное отрицание. Глубокий пофигизм! Кто-нибудь, рот ей заткните, а?

Судя по тому, что она говорила, ей этот рот членами затыкали успешно. Поэтому я все оборвал и…

Ушел!

Все сделал правильно. Не хватало мне еще о деревенщине думать какой-то. О шлюхе, млять.

Все.

Со шлюхами покончено…

Надо проветриться.

И не с женщинами. После Ленки мне вообще охоту трахаться как бабка отшептала. Ведьма она, что ли?!

Лучше в рейс отправиться.

Но как назло, у меня отпуск краткосрочный… Окно между полетами. Как некстати.

Позвонил друзьям…

Андрей на сложной операции консультирует, второй вообще… Судя по крикам младенческим, Никита со вторым ребенком сидит, еще и задания старшей дочери проверяет.

Детсад развели!

Как же дружеская поддержка?

Где?

Где крепкая мужская дружба, когда она так необходима?! Нет ее.

Связался, называется. Не мужики, а тьфу.

Один – подкаблучник, второй – подъюбник.

Я и сам могу выпить. В баре посидеть.

Поехал.

Пропустил два шота, и внутри все начало шкворчать. Как бекон на раскаленной сковороде.

Не думать о Шатохиной.

Не думать.

НЕ ДУ-МАТЬ!

Но, мать-перемать, я о ней думаю…

Не выходит из головы.

Надо увидеться. Срочно… Зуд нестерпимый!

Глава 11

Марсель

Позвонить? Номер Ленки мне неизвестен.

Зато у меня есть номер Ульяны Платоновой, подруги Елены Шатохиной. Ей-то я и звоню… Прокашливаюсь, надеясь, что голос звучит трезво.

– Алле…

– Привет, Марсель.

– Привет, Ульян. Как дела, как дети?

– Отлично! Если ты звонишь мне в поисках Андрея, то он на сложной операции консультирует. А ты? Как сам… Как водочка? Хорошо идет? – интересуется елейным голоском Ульяна.

Я прикрываю ладонью динамик, словно по нему сверхъестественным образом мог передаться алкогольный душок.

– Водочка? Какая водочка, Ульяна!

– Сорокаградусная, как минимум. Или больше.

– Да я не пью! – возмущаюсь громко.

Ульяна вздыхает:

– Марс, можно подумать, ты первый раз мне звонишь, когда выпьешь. Я ваши с Андреем пьянки уже по одному протяжному “аллееее” узнаю! Так что давай ты не будешь меня отвлекать и сразу скажешь, зачем звонишь!

Раскусила, рыжая! И как обычно, рубит правду-матку. То есть то, что у нее на уме сейчас. Так что нет смысла корчить невесть что, прошу прямо:

– Ульяна, дай мне номер подруги, Ленки Шатохиной.

– Шатохиной? Хм… Нет у меня такой подруги!

– Че? Как это нет! Подруга твоя. Ленка Шатохина! Подружкой на свадьбе была.

– Елена Тетерина, ты хотел сказать, да?

– Пусть Тетерина, да. Кстати, что ты знаешь о ее супруге? Виделась с ним?

– С Тетериным? Нет, не виделась, не общалась вживую.

– Какой у них брак вообще… – спросил я небрежно. – Вы с ней секретничали, делились? Тебе не показалось странным, что она вышла замуж за такого старика? К тому же он налажал сильно. Опозорился… Как у нее сейчас в браке дела обстоят?

– Не знаю, – растерялась Ульяна. – Лена мне ничего такого не говорила. Она вообще не откровенничала со мной на тему брака. А что это ты о браке Лены разнюхиваешь? – поинтересовалась Ульяна голосом, полным подозрений.

– Дай мне ее номер, пожалуйста.

– А тебе зачем?

– Поговорить надо. Мы с ней недавно… кхм… пересеклись. Но я не взял ее номер.

– Ах, просто поговорить. Конечно, Марсель. Ручка под рукой или ты сразу в телефон запишешь?

– Сразу в телефон. Диктуй!

– Восемь. Девятьсот двадцать три…

– Ага, дальше!

– А дальше не скажу.

– Что? Как это, Ульяна. Мне очень нужно.

– Ха. Еще бы… Нужно тебе. Позарез. Вопрос жизни и смерти! Думаешь, я не знаю, зачем тебе номер моей подруги?! Звонишь пьяным из бара, задаешь вопросы, все ли гладко у нее в браке! Мне все ясно! Зачесалось, небось, причинное место, и ты вдруг вспомнил, какой стала Лена… Она всегда была красивой, а сейчас еще изящная, как куколка фарфоровая, и тебе захотелось снова ее в постель затащить. Так вот зря ты мне позвонил! Ты Лену уже один раз обидел, и я не стану той, через которую ты добудешь способ обидеть ее еще раз.

– Кто сказал, что обижу?

– Ваш разговор на ножах мне сказал. Послушай, Марсель, я знаю, какого ты высокого мнения о своей персоне. Да, у тебя прекрасные внешние данные и профессия, которая делает тебя в глазах женщин еще привлекательнее. Но неужели ты считаешь, что это дает тебе право вытирать ноги о девушек? Ты переспал с Леной на моей свадьбе.

– Мы взрослые люди, окей? Она была не прочь! – разозлился я. – Чего ты мне нотации читаешь? Можно подумать, ты с Андреем звездочки считала!

– А я тебя не за секс с Леной упрекаю! Я упрекаю тебя за то, как ты по-свински с ней обошелся позднее. Не хотел ты с ней отношения строить? Пускай! Но зачем было обзывать ее Хатико?! Скажи спасибо, что я только недавно об этом узнала. Узнала бы тогда… На порог бы тебя ни разу не пустила! – выдохнула огнем в мою сторону Ульяна.

– Что, – ухмыльнулся я. – Дети тебе мозг вынесли проделками, и ты решила на мне отыграться?

– Просто сказала, что думаю, и полегчало! Все, Марсель. Отдыхай.

– Тебе жалко дать мне номер Ленки Шатохиной? Так я его сам найду!

– Мне не жалко номер. Но я не хочу отдавать подругу в пользование такому бабнику, как ты! И еще одно…

– Что? – спросил я, раздосадованный тем, что потратил время зря.

– Лена. Елена. Леночка. Ленчик… Есть масса других вариантов! Хватит называть ее Ленкой. Ленку ты себе в другом месте ищи! – добавила Ульяна и отключилась.

Пропесочила со знанием дела! Не зря многодетная мамаша…

Теперь я понимаю, с чего Андрей таким шелковым стал. Небось, Ульянка его каждый день по стойке смирно строит.

Значит, достать номер не удалось. Ленка не онлайн. В сети ее нет…

Не могу выкинуть из головы эту девушку.

Хоть убей!

Я перевариваю и перекручиваю наш диалог. Острый, ядовитый… Почему из головы не выходит?

Гадина…

Не идет ни из головы, ни из тела…

Вспомнил, как Ленка-Сирена-Шатохина меня соблазняла, и член мгновенно в трусах ожил…

Харе, приятель. Уймись… Вагин других мало, что ли?

Но то ли я капризный, то ли эта Шатохина – реально из сирен оказалась, моему члену нужна была только она. Тек смазкой на мысли об этой гадине и отказывался стоять как положено, стоило мне на других дамочек внимание обратить…

Итак, подвыпивший изрядно, я задался новой целью: взять Елену-Сирену… Полный спектр удовольствий с ней хочу. Что она там… Не сосет? Не работает?

Тьфу!

Не верю… Ни ей не верю, ни ее мамке-сутенерши. Все они, сучки брехливые.

Я более чем уверен, что Марго лишь напоказ Ленку уволила, а сама будет ее предлагать проверенным клиентам. Не отказываются от таких красивых и манящих девочек, будучи в своем уме.

Так почему бы мне не стать тем самым клиентом, который и купит эту стервочку?!

Для себя only.

Едва эта мысль оформилась, сразу же набираю номер Марго.

– Алло. Добрый вечер, Марсель, – обращается ко мне мягким голосом. – Безумно рада, что вы снова обратились ко мне. Хотите приятно провести вечер? Мои девочки готовы исполнить любое ваше желание…

– Хочу одну.

– Какую? – оживляется Марго. – Уже выбрали из анкет девочек?

– Той, чего я хочу, на сайте вроде быть уже не должно. Но я уверен, вы что-нибудь придумаете. Понимаете, о ком я? – делаю паузу. – Хочу…

Я едва не говорю “хочу Шатохину”, но заставляю себя притормозить. Ведь Ленка теперь не Шатохина, а Тетерина.

– Хочу Тетерину Елену. Она же Элли. Она же якобы сегодня уволенная.

– Марсель, я уволила ее и заверяю, что…

– Марго, я готов потратиться хорошенько! – перебиваю. – У меня просто зудит от желания спустить деньги на девочку. Но только на одну. Ту самую. И, пожалуйста, не заливайте, что Лена больше не работает. Уверен, это не так.

– Вы ставите меня в очень неловкое положение, Марсель… Может быть, я предложу вам другую девочку?

– Меня интересует только Лена. Сколько?

– Вы… Вы готовы заплатить? – удивляется она.

– Готов. Выкупаю. В единоличное пользование.

Наверное, это чача в голову вдарила. Иначе бы я такое не сморозил!

Чача, чача виновата…

Я изрядно выпил.

– Марсель, я была бы и рада вам помочь, но не могу. Давайте я подберу вам другую красавицу?

– Лена и точка. Никакая другая меня не интересует.

– Но Елена сейчас… занята.

– Так освободите. В чем проблема? В цене? Я заплачу, сколько скажете.

Секундное колебание.

Пауза…

Стук, как будто Марго стучит по стеклу.

– Ох, я чувствую, что Лена вам очень понравилась. Лена у меня новенькая, красивая, ценная. Она не может не очаровывать! Я сама в нее немножко влюблена. На Елену был очень большой спрос… – начинает набивать цену Марго.

– Только сегодня вы сказали, что я у нее – первый клиент.

– Да, но уже выстроилась довольно приличная очередь из тех, кто зарезервировал Елену на вечер или на одну ночь… Вы же понимаете, что, согласившись на ваше предложение, я буду вынуждена другим клиентам отказать и сделать это так, чтобы они были не в обиде?

У меня разболелась голова. Внутри появилось ощущение странное и пугающее, что если не сейчас – то все. Никогда больше.

Шанс будет утерян.

Проклиная себя самого, выдаю ровным голосом, а внутри все кипит ит торопит:

– Просто назовите сумму.

– Хорошо, – говорит с улыбкой. – Будет вам Лена. Но предупреждаю, Марсель. Девочка в единоличное пользование – это недешевое удовольствие.

* * *

Елена

– Ты не поняла, с кем связалась, девочка? Работая на меня, косячить нельзя… Я преподам тебе урок.

Марго сидит в машине и с приклеенной улыбкой через зеркало заднего вида наблюдает за тем, что происходит.

Меня начинают трепать, как куклу тряпичную и мять, щипать, трогать. Не сразу переходят к главному, а просто мнут, как пластилин, держа так, чтобы вывернуться не получилось.

Передают другу, разворачивая, как многослойный фантик, потихоньку уничтожая одежду. В этой мрачной сосредоточенности и ленивой, жестокой игре столько пугающих нот обреченности, что даже мой оптимизм, который было ничем не убить, вдруг перестал подавать признаки жизни тонкий голос надежды.

– Не сопротивляйся.

Это разумный совет, чтобы ущерб был минимальным.

Но я все равно пытаюсь увернуться от этих жадных пальцев и ухмыляющихся взглядов. Один из амбалов играючи отрывает рукав моего свитшота и нагло дергает лифчик вниз, я успеваю укусить его за кулак. Он шипит и замахивается.

– Синяков нам не нужно! – предупреждает Марго. – Не портить! Осторожнее, мальчики. Потише тут! У меня звонок. Надо ответить.

Марго выскальзывает и говорит о чем-то за пределами машины. Она такая тонкая, фигуристая, очень красивая, как кукла, но со злым и пустым взглядом.

Меня встряхивают за плечи так, что зубы выбивают чечетку и кончик языка оказывается прикушен.

– Раздевайся. Сама, – роняет один из бугаев, которого я куснула. – Живее.

Я медлю. Пальцы дрожат. Фиг вам я разденусь! Отрицательно головой качаю. Слезы срываются.

– Расслабься и получай удовольствие. Слышала такое? – гладит по волосам второй. – Ты же шлюха, ну. Трахаться как не в себя – твоя работа. Хули ломаешься-то?

Приближается. Волосы нюхает.

– Пахнешь вкусно. Волосы пиздец красивые… Люблю на волосы кончать.

Меня скручивает позывом рвотным. Мужчины, обступившие меня, мгновенно откатываются к дверям.

– Вот только блевать не надо!

– Может, у нее рефлекс?

– Какой рефлекс, дурак?

– Ну, есть такой рефлекс – рвотный. Помнишь у Марго была Каро… Каро, сиськи как бидоны с молоком. У нее тоже был рефлекс. Она сосать не могла, блевала, чуть в рот возьмет. Может, и эта не сосет?

– Научим…

В волосы впиваются пальцы.

Я зажмуриваюсь и сжимаю челюсти изо всех сил. Молюсь, чтобы в машину долбанула молния хорошенько или чтобы бетонная плита сверху шлепнулась.

Все, что угодно! Все, что угодно, лишь бы избежать насилия. Меня настойчиво удерживают, пытаются заставить разжать челюсти.

Все замирает со звуком требовательного стука по стеклу.

Амбалы больше не дергают меня, смотрят на Марго, стоящую за пределами машины. Она подает им знак: “Стоп!”

Резко машет рукой, делая при этом красноречивое выражение лица, чтобы дошло до любого: СТОП!

Все прекращается.

Меня не трогают. Не бьют и не сыпят пошлыми угрозами.

Но и не выпускают.

– Че дальше? – спрашивает один.

– Ждем, – буркает второй.

– Бля, все, что ли? Я уже настроился… Может, немного?

– Тебе что сказали? Жди! – оборачивается водитель. – Еще Марго предъяву кинь, что у тебя хуй заторчал, а тебе добро не дали.

Первый мгновенно перестает жаловаться, поднимает руки в знак извинений, говорит:

– Не-не, я без претензий. Просто девчонка красивая. Красивая, но дурная. Ей бы не помешал урок…

– Ты самый умный, петушара? Марго лучше знать, как с такими, как она… – смотрит на меня водитель в упор. – Надо обращаться. Не первой дуре Марго гонор обламывает. Тебе показали, что будет, Елена. Теперь станешь послушной, правда? – уточняет он. – Не расстраивай Марго… – говорит с особенной интонацией, полной собачьей преданности.

Боже, вот этот точно за любимую хозяйку все, что угодно сделает!

Марго говорит и говорит, сверкает улыбками и выглядит соблазнительно, болтая по телефону. Меня трясет от ужаса неизвестности, колбасит от ощущения твердых мужских бедер по обе стороны от меня.

Я чувствую, как они пахнут, как ждут… знака… сигнала… Готовые продолжить и сделать это с удовольствием. Сделать со мной все, что только придет в их извращенные фантазии.

Наконец, водитель услужливо распахивает дверь. Но не переднюю, а заднюю.

– Вон, – кивает Марго коротко бугаям. – Поедете в другой машине.

Мужчина подчиняются беспрекословно и пересаживаются в неприметный седан, который до этого был мной не замечен. Оказывается, все время ехал сзади. Я понимаю, что даже если бы приняла попытку побега, убежать точно бы не вышло.

Марго забирается в машину, садится рядом и поднимает оторванный рукав от моего свитшота, гладит его холеными пальцами.

– Красивая, мягкая вещь. Люблю такие, – подносит к своему лицу, проводит по щеке. – Люблю все красивое. Вот ты, например…

Ее взгляд обращается на меня.

– Красивая.

Она подсаживается еще ближе. Внутри меня накатывается волна паники. Марго щелкает застежкой на сумочке, а я вздрагиваю, как будто она выпустила в меня пулю в упор.

Я жду самого ужасного, но Марго всего лишь достает платок – изящный, тканевый, мягкий, и подносит его к моему лицу, промокая слезы. Второй рукой она довольно цепко хватает меня за подбородок и всматривается пристально.

Подушечка указательного пальца скользит по моей щеке и замирает на нижней губе. Там назревает припухлость явная. Я клацнула зубами или налетела на кулак, когда пыталась укусить. Неважно.

– Послушай меня, Елена. Ты вроде не глупая. Но почему-то считаешь себя умнее всех. Думаешь, на этой работе, которую дала тебе я, можно делать все, что тебе захочется? Нет, милая. На этой работе ты должна делать все, что захотят твои мужчины. Твои клиенты. Они должны остаться довольными. В любом случае. Ты меня понимаешь? Ну же, Лена…

Я вроде бы понимаю все, что говорит Марго. Еще бы не понимать. Но внутри такой холод, а паника продолжает расшатывать нервы. Я слышу все, но сама будто не здесь, начинаю смотреть как со стороны.

Марго хлопает меня по щеке ладонью.

– Давай, моя хорошая, посмотри на меня. Ну же… Хочешь, мальчики продолжат с тобой играть?

Я отрицательно головой качаю. Что угодно, только не это… Только не это!

– Я так и думала. Я в тебе не ошиблась, милая. Ты красивая и достаточно умная, чтобы понимать: красота, легкий характер и веселый нрав – вот три кита успеха, чтобы вскружить голову любому мужчине. Но не бери на себя слишком много. На работе ты – вещь, запомни. Она должна быть красивой, удобной и не иметь собственного мнения. Вообще. Носок не отказывает потной ноге хозяина, туалетная бумага не возмущается, когда ей грязную задницу подтирают. Надеюсь, ты это хорошо запомнила и не создашь нам проблем. Не создашь?

Я быстро-быстро киваю. Нет. Нет. Нет.

– Один клиент тобой заинтересовался, – делает паузу. – Хороший. Из очень состоятельной семьи. С большим потенциалом стать постоянным клиентом. Не хотелось бы мне упускать такого, как он. Но вот беда, подавай ему только тебя, а я в тебе так не уверена. Вдруг снова подведешь? Или будешь хорошей девочкой?

Марго небрежно стряхивает с моего плеча пылинки невидимые, а я чувствую себя так, словно в чан с дерьмом окунулась. Какие пылинки? Мне год в чане с хлоркой надо вымачиваться после того, как меня эти бугаи лаппли!

– Хочешь продолжить работу в элитном сопровождении? – уточняет Марго. – Несколько выходов в неделю, приятные, состоятельные мужчины. – Роскошные рестораны, светские рауты, лучшие тачки… Отели, в которых тебе никогда не снять номер за свои кровные. Щедрые подарки и поездки за границу, – перечисляет. – Да-да, мужчины любят поощрять старательных умниц. Кроме того, я стараюсь оградить своих девочек от всякой дичи, когда они в эскорте. Когда они оседают в заведениях, совсем другое дело… – качает головой. – Слишком большой поток людей, отследить нет возможности. Выбирай.

– Первый. Первый вариант… Я не хочу работать в клубе. В заведении… – ненавижу саму себя, когда говорю этой суке. – Пожалуйста… Пожалуйста…

Марго молчит, задумчиво постукивает идеальным маникюром, потом вздыхает и обращается к водителю:

– Виктор, как думаешь, она меня не подведет?

Водитель весь подбирается, смотрит на Марго, как на богиню. Раздувается от гордости, что Марго с ним советуется. Влюблен, что ли? Дурак… Дурак, она пользуется твоей преданностью. Видно же, что Марго для себя все решила и делает это представление для меня. Специально натягивает оставшиеся нервы, чтобы я была на острие и не расслаблялась, думая, что легко отделалась.

– Думаю, не подведет, – роняет водитель с важным видом.

Марго кивает.

– Не подведи, Лена. Последний шанс…

– Спасибо. Спасибо, Марго! – шепчу.

– Клиент хочет прямо сейчас. Справишься? – мурлыкает. – Если так, соберись. Или мне отменить заказ?

– Нет. Нет. Ничего отменять не нужно. Я в порядке.

– Уверена?

Я пытаюсь придать себе бодрый и молодцеватый вид. Пытаюсь улыбнуться сквозь слезы и кокон ужаса. Получается с трудом. Но надо, Лена. Надо… Соберись.

– Да, – вытираю платком слезы.

Но что там слезы, у меня по лицу и сопли текут. Я шумно высмаркиваюсь в тонкий платочек Марго, протягивая его хозяйке.

– Оставь себе. Приободрилась – это хорошо. Значит, работаем! Как чудно! – хлопает в ладоши.

Я остановилась за миг до падения в пропасть.

Перечисляю плюсы: я живая. Меня не изнасиловали…

Это, что, снова оптимизм пробуждается? Или долбаные аффирмации приходят на ум?

Скорее, они, родимые и брехливые, едва держатся под напором ужаса всей ситуации. Но иных опор у меня нет, приходится надеяться только на самовнушение и на то, что меня истерикой не расплющит.

– Поехали, Виктор. Приоденем нашу девочку, доставим по адресу.

Машина трогается с места плавно.

– Одевать буду со своего кармана, но обязательно вычту с твоего процента, Лена. Чуть не забыла еще одно…

Марго поворачивается ко мне с улыбкой.

– Теперь я забираю с твоего заработка шестьдесят процентов вместо сорока. Вторые шансы стоят дорого. Ты же это понимаешь, да?