Текст книги "Пороки моего мужа"

Глава 4

Леонид

Я хорошо помнил момент, когда впервые увидел Ясмин. Семейное торжество по случаю дня рождения Расула Абилова, друга семьи, и одного из первых моих клиентов.

Моим клиентом Расул станет позднее, после того, как я закончу юридический, обзаведусь репутацией самого молодого и нахального из юристов, и займу офис – слишком крутой для молодого мужчины моего возраста. По сути, сопляка… Помнил первые усмешки клиентов и взгляды, полные недоверия. Помнил ощущения, когда эти заносчивые взгляды ломались об мой ледяной профессионализм, а их тупой и раздутый снобизм приседал на задние лапы и поджимал свой зад.

Прекрасно помнил это ощущение – предвкушения нового уровня во всем: впереди универ, долгие несколько лет учебы, но свое будущее я видел четко.

Впрочем, это все будет потом, а тогда я приехал на день рождения друзей семьи вместе с матерью, заменив отца по его приказу. Он был за границей и не успевал вернуться ко дню рождения одного из своих приятелей – Расула Абилова.

Расул и Лианна были довольно экстравагантной и яркой семейной парой. Глядя на них, первый вопрос, который приходил в голову, был:

Что они делают вместе?

Мот и завсегдатай карточных домов Расул Абилов, умеющий быстро делать деньги из воздуха и так же быстро спускать их, и тщеславная красотка утонченной внешности, актриса, которой пророчили большое будущее на сцене театра, Лианна.

Более того, у них еще, оказывается, родилась дочь.

Об этом я краем уха услышал от мамы, которая настоятельно рекомендовала включить это в поздравления.

Подарок жег мне руки, хотелось избавить от него как можно скорее: меня ждала вечеринка с друзьями, загородный коттедж, девочки, «которые не дают, но только до второй затяжки», и просто море взрослой жизни, в которую я жаждал окунуться с головой.

Выполнять скучные обязанности отца не хотелось, но пришлось.

Я же послушный сын.

Вручив подарок Расулу, понятия не имел, что внутри, впрочем, мне было насрать.

Я хотел ретироваться в тот же момент, но воспитание и чувство такта подсказывали, что нужно задержаться еще немного.

Празднование шло на открытом воздухе, жаркий летний вечер давил зноем. Гости были знатно подвыпившие, и напитки, на мой вкус, слишком теплые.

Я решил войти в дом, чтобы взять напиток попрохладнее. Возвращаясь из кухни с бутылкой холодного пива, взятого из холодильника, я услышал кряхтение и тихий детский плач.

Наверное, это та дочь, о которой столько трепался Расул.

Взгляд сам упал на переноску в гостиной, там копошился ребенок в розовом пышном платьице и похныкивал.

Я решил подойти. Не знаю, почему. Просто…

Подошел и увидел, что у малявки выпала изо рта пустышка, которая запуталась в пышных оборках платья.

Быстро достав соску, я хотел сунуть малышке ее в рот, но она неожиданно схватилась за мой палец и потянула в рот, начав слюнявить его беззубым ртом вместо пустышки.

Моргала темными бусинками глаз, пыхтела и усердно сосала мой палец.

– Снова проголодалась, – сзади накатил запах духов, плеча коснулась тонкая женская рука.

Я обернулся. Передо мной стояла супруга Расула. Действительно, красивая.

– Кажется, ты Леонид? Сын Яковлева? – сощурилась на меня Лианна.

– Да.

– Наверное, пошел в мать или в других родственников.

Я ничего не ответил. Такие разговоры казались мне пустыми.

– Пожалуй, только глаза немного похожи, тоже темные.

Взгляд Лианны скользнул по моему лицу, задержался на глазах и переместился вниз, на темноглазую дочку.

– Поздравляю с днем рождения любимого супруга и рождением замечательной дочки! – словно опомнился я.

– Поздно поздравляешь, парень. Ей уже несколько месяцев. Красавица? – улыбнулась Лианна.

Нельзя было считать маленького, лысого покряхтывающего человека в облаке розового тюля красавицей, но пожалуй, да…

Воспитание требовало согласиться.

Плюс у нее темные глазки, как пуговки, кажется, даже зрачков не видно, такие темные, завораживающие.

– Красавица.

– Иди ко мне, голодная, – улыбнулась Лианна, взяв дочурку на руки. – Поможешь? – обратилась ко мне. – Отнеси переноску!

Она пошла вперед, будучи уверенной, что я помогу ей. В целом, так и произошло. Я поставил пиво на столик, взял переноску и поднялся следом за Лианной.

– Поставь переноску вон туда. Она закрепляется, – попросила Лианна.

Мне пришлось разбираться, как эта хрень для детей присоединяется, чтобы потом еще и покачивалась.

Лианна принялась кормить грудью, ничуть не стесняясь меня.

Просто села, расстегнула платье до самой талии, задрала лифчик и прижала дочку к груди.

Меня торкнул от вида ее сисек и провокационного поведения. Я слышал, что Лианна довольно раскованная, слышал от отца и друзей, за обсуждениями общих знакомых, но тогда и не представлял, насколько.

Сейчас она вывалила свои сиськи, кормя дочку.

У Лианны была маленькая, но довольно высокая грудь, с торчащими сосками, который мгновенно обхватили губки малышки.

Вертлявая девочка пыталась и мамину грудь сосать, и крутить головой во все стороны, разглядывая нового человека в окружении – то есть меня.

– Ясмин! – шикнула на дочку Лианна. – Ешь или отправишься спать голодной.

Та сосала, и похлопывала ладошкой по второй груди.

Неожиданно у меня сильно встал. Буквально толкнулся в ширинку концом. Охренеть просто…

Не думал, что меня торкает от подобного.

Но если быть честным, Лианна была красоткой.

Думаю, у многих бы встал.

Так я оправдывал себя, поспешно покинув комнату и унося с собой это ощущение – сильнейшая эрекция, набухшие от притока молока груди, и темные бусинки глаз Ясмин.

* * *

Второй раз непосредственно с Ясмин я пересекся намного позднее.

Через пятнадцать лет.

Мое имя уже гремело. Была головокружительная карьера, собственный счет в банке, не зависящий от прихотей и интересов семьи, и клиентская база.

Одним из клиентов был тот самый Расул, судящийся с родственниками жены о ее деньгах после ее смерти.

Официальная версия – инсульт. Настоящая – передоз.

Я знал, что Расул и Лианна баловались всяким, и такие увлечения не всегда хорошо заканчиваются.

Для Лианны это закончилось печально, а потом налетели многочисленные родственники, которые решили делить имущество. Потому что легкомысленная Лианна никому не завещала собственную недвижимость, машину и ценности.

В разговорах с ним иногда проскальзывала тема детей. Но я как-то пропускал ее мимо ушей. Дочь – и дочь, какая, к черту, разница, если только разговор не касается завещания или чего-то еще, связанного с непосредственным участием отпрысков.

Но на этот раз разговор коснулся дочери гораздо плотнее, Расул злился, что родня Лианны решила «срубить бабла» и просил сделать упор на том, что он остался вдовцом.

– С иждивенцем на руках, – добавил грубо. – Совсем охренели, твари!

У него было плохое настроение, кажется, проигрался в карты. Ему бы завязать: пагубные страсти не доводят до добра.

Если нет чувства меры и контроля, все летит к чертям.

Контроль – это важно. Но, кажется, именно о нем Расул ничего и не знал, в принципе, потому что даже при мне делал ставки в телефоне, отзваниваясь букмекеру.

– Подумай, что можно сделать! – кивнул мне и быстро вышел.

Из другой комнаты донесся его немного раздраженный голос.

– Не сейчас, Ясмин. Мне некогда. Занят! Проводи гостя, если не знаешь, чем еще занять себя, слоняешься без дела!

Я и сам мог найти выход, но меня все же догнал тихий голосок.

– Добрый вечер. Меня зовут Ясмин, дочь Расула. Вам принести что-нибудь выпить?

Хоть кто-то помнил о правилах гостеприимства в этом доме. Вообще-то я спешил, но обернулся и… завис на темных, почти черных глазах девушки. Девочки.

Худенькая такая, тонкая, воздушная.

Платье такое же – паутинкой. В голове промелькнуло – она занимается балетом, поэтому такая тоненькая. Руки, ноги – как тростинки.

Темные глаза смотрели терпеливо, дожидаясь ответа, меня же швырнуло на много лет назад, когда эта самая девочка сосала мой палец, а потом с аппетитом лакомилась грудью своей матери.

И меня так же торкнуло, как тогда, мощно раскатало, забурлило.

На этот довольно пухлый рот на совсем детском лице.

Пухлый рот, темные глаза – магнит моих пороков.

Мне не стоило размыкать плотно сжатых губ, но…

– Пожалуй, выпью. Воды.

Глава 5

Леонид

– Вам с газом или без газа?

– Без.

– Добавить льда? Или мяту?

– Просто воды и два кубика льда.

– Присаживайтесь, я принесу.

Я смотрел, как она уходила. Просто посмотрел на то, как она держала спину. Потом смотрел, как она опустила на столик поднос с бокалом воды.

– Приятного…

Изящность. Грация. Покорность…

Один вид этой девчонки будил во мне самое темное.

Благо, мои желания всегда находились под контролем.

Я спокойно пил воду, Ясмин сидела в кресле напротив и терпеливо ждала, думала о чем-то своем. Ее взгляд был задумчивым, влажным, как будто она плакала.

В моей голове зазвенел тот самый младенческий плач – звуки из прошлого. Сейчас она давно не младенец, но я почему-то был уверен, что узнаю ее плач из десятков, и в нем будут звучать те же самые знакомые интонации.

Мне бы уйти.

Просто глотнуть воды и свалить. К своей работе, друзьям, шлюхам и дорогим развлечениям.

Просто молчать и даже не раскрывать своего грязного рта.

Но я спросил:

– Ты расстроена чем-то?

– Немного, – посмотрела в мою сторону осторожно, бросив влажный взгляд.

Немного? Она была готова рыдать.

– С парнем поругалась? – предположил я, вспомнив, чем интересовался сам в ее годы.

Девчонками, разумеется!

– Нет, у меня нет отношений с парнями, – свела бровки к переносице, как будто я сморозил ужасную глупость. – Мне дали паршивую роль!

Ноздри точеного носа Ясмин затрепетали.

Она вонзила пальцы в мягкую обивку кресла, но клянусь, она с таким же удовольствием вонзила их в лицо обидчика.

– Паршивую роль?

– Спектакль «Пастушка и Трубочист». Главную роль Пастушки отдали другой. Насте. У нее кривая стойка, она не вытягивает… – зачастила терминами, в которых я не силен. – Эта роль должна была достаться мне! – заявила уверенно.

– Почему?

– Потому что я – лучшая!

Уверенности в себе ей было не занимать.

– Я лучшая, но Настина мама, что называется, забашляла. Вот и все…

– Тебе не стоит кидаться такими обвинениями, если не в чем не уверена.

– Я уверена. Я это знаю и знаю, что это несправедливо. Так быть не должно!

– Привет, взрослая жизнь.

Я пафосно салютовал ей бокалом с водой, в которой таяли кубики льда. И если бы взглядом можно было разжечь огонь, от взгляда Ясмин вода в моем бокале закипела в ту же секунду.

Пока же закипело кое-что другое – похоть.

Блять.

Ты просто грязное животное, Леонид. Озабоченное животное.

Я дал себе указ – проработать этот недостаток. Обуздать. Искоренить его.

– Теперь Пастушкой будет она, а я… овцой. Одной из стада.

– Ты перестанешь быть самой лучшей или начнешь хуже танцевать из-за этого?

– Ни за что.

– Тогда ты ты точно не будешь овцой.

– А кем же? – поинтересовалась совсем по-детски любопытничая.

– Ты будешь самым очаровательным и грациозным ягненком. Тебе не о чем переживать.

– Кроме того, что ей достанутся все овации и цветы. А мне… – сглотнула. – Мне не достанется ничего. Даже папа не придет. Ему некогда. У него вылет на день раньше…

– У тебя будут цветы. Море цветов.

– Ну да, ну да… – фыркнула она, прикрыв свои ужасно темные глаза.

Такие же темные, как мои собственные глаза.

И мысли – к ним в тон. Мои мысли следовало бы облить бензином и просто сжечь внутри собственной черепушки.

Обычно меня трудно вывести из себя.

Но вот это недоверие, пренебрежение от соплячки, на восемнадцать лет младше меня, были сплошным вызовом.

Я спросил:

– Когда у тебя спектакль?

Она назвала дату, время и место, не забыв закатить глаза. Мол, не верю!

– У тебя будет столько цветов, что унести не сможешь. Но только при одном условии?

– Какое?

– Ты будешь самым грациозным ягненком.

– Это легко. Буду.

* * *

Она сдержала свое обещание.

Я сдержал свое.

Она была самым красивым ягненком, и после представления сцену завалили цветами.

Доставщики цветов опускали букеты к ее ногам.

Столько бы она точно не унесла.

Последний букет подарил я сам.

Это были белые розы. Упаковка – черная с красным.

Уже не имело значение, кто и что станцевал – все глазели только на Ясмин, и о, как ей это нравилось.

Она сияла.

Приняв букет, Ясмин запрыгала, обняла, ткнулась губами мне в шею, лопотала что-то на счастливом – в такие моменты слова теряются, остается лишь смысл и чувство эйфории.

У меня остался след от ее помады на белоснежном воротничке, а я с большой тщательностью выбирал свой костюм на этот вечер.

Не любил небрежность, чаще всего избавлялся от одежды, которая пачкалась так сильно. Но эту рубашку оставил.

Она портила своим небрежным видом стройный ряд идеально выглаженных и выстиранных рубашек в моей гардеробной.

* * *

Еще через год Ясмин пострадает в автомобильной аварии.

Перелом позвоночника. Неутешительные прогнозы врачей.

О балете не могло быть и речи. Тогда вообще программой максимум было – пусть она хотя бы снова могла ходить.

У меня не было ни одного шанса остаться в стороне.

Потому что виновником страшной аварии был мой отец, он возвращался с вечеринки сильно выпившим. В его годы и за руль было садиться нежелательно, а он, уверенный в себе, еще и накатил хорошенько.

Ясмин была в машине со своим другом.

Ясмин, которая была не пристегнутой, получила серьезные повреждения. Был еще тот самый счастливчик, отделавшийся только тем, что обильно обделался под себя.

По-хорошему, это дерьмо должен был бы разгребать тот, кто накосячил. То есть мой отец. Но он благополучно впал в кому. Благополучно, потому что это избавило его от медленного и мучительного удушья – клянусь, я хотел его задушить.

За отца пришлось разгребать мне.

Улаживать все, подмазывать, платить.

Парень, что находился за рулем, был из не слишком богатой семьи, именно его и выставили виноватым, но хорошенько заплатили семье. Поэтому вопросов не возникло, и они быстренько переехали.

Расул был в бешенстве. Орал, что уже нашел дочке выгодную партию, был готов пристроить ее в хорошие руки при достижении совершеннолетия.

Но теперь – кому она нужна? Инвалидка до конца дней! На ее лечение нет денег…

Все расходы на лечение и реабилитации Ясмин легли на мои плечи.

Но не только это…

Мне пришлось заплатить калым – выкуп за невесту. Расул получил очень жирное пополнение личного счета.

Мы договорились, что Ясмин станет моей женой.

Казалось, все улажено.

Но грехи отцов – грехи детей.

И я не понимал всего смысла этой фразы до определенного момента.

Тогда стало уже слишком поздно отматывать пленку назад и рвать свершившиеся договоренности.

Глава 6

Ясмин

Встреча назначена в ресторане. Все началось с чествования Анастасии Фоминой.

Настю поздравляли уже все-все.

Прима-балерина, ее талантом, артистизмом и чувственной, тонкой красотой восторгаются все. Теперь мы праздновали в небольшом кругу тех, с кем она начинала.

Мы начинали… Вместе.

Я старалась не думать о том, что на ее месте могла быть я. Нет, даже не так. Она бы никогда не стала примой, если бы я была в форме.

Казалось, я давно уже не думала об этом, но именно сейчас кольнуло. Наверное, я гадкая и завистливая, если в ее праздник думаю лишь о себе!

Девочки по очереди целовали и обнимали нашу звезду. Я тоже поздравила Настю и подарила ей большой букет лилий, которые она обожала.

– Ясмин! – захлопала светлыми ресничками Настя. – Давно тебя не видела! Кажется, два года или даже больше. Тебя совсем не узнать! Ты здорово поправилась! Но тебе идет, поздравляю!

Ах нет, теперь я уже не испытывала угрызения совести по поводу того, что думала лишь о себе.

Настя, как была сукой, такой и осталась. И с чего бы ей измениться, спрашивается?

После травмы я резко набрала вес. Не вдвое, конечно! Совсем не вдвое!

Но для девушки, которая танцевала балет, плюс пятнадцать кило – это конечно, целая катастрофа.

Однако, если брать в расчет привычные мерки, мерки обычных людей, я всего лишь пришла к нормальному весу, больше не изнуряла себя голодом.

Фигура стала более женственной. Я больше не напоминала девочку. Теперь у меня есть задница и грудь!

Я выглядела, как девушка своего возраста, привлекала взгляды мужчин.

Даже сейчас я чувствовала, как на меня обращали внимание.

Хотя это может быть просто потому что на мне было надето короткое платье?

Я хотела сделать мужу сюрприз, об этой покупке муж точно не знал.

Впрочем, он и о белье не знал. Теперь знает.

Изменило ли это что-то? Нет, не думаю!

Не все те, с кем я танцевала вместе, продолжили путь в большом балете. Кто-то вышел замуж, кто-то ушел из балета вообще… Некоторые девочки вспоминают трудовые будни и ноги, стертые до крови с содроганием и шутят, что лучше спляшут босиком на раскаленных углях, чем вернутся в балет.

У меня же смешанные чувства.

Это было непросто, больно, изнурительно. Но у меня было чувство принадлежности к чему-то большему, чем я сама по отдельности. Сейчас этого ощущения не стало, еще и с мужем не ладилось…

После ресторана некоторые девочки предложили продолжить в клубе. Я посмотрела на время: довольно поздно. В такое время, если Леонид задерживался, я обычно писала ему.

Сегодня писать было неоткуда. Телефон брошен дома.

Интересно, он разозлится? Или нет?

Может быть, не заметит даже моего отсутствия?

– Ясь, ты поедешь? Тебя муж отпустит? – спросили подруги.

– Отпустит, – кивнула. – Уже отпросилась.

– А, ты замужем. Понятно. Беременна? – поинтересовалась Настя.

Вот гадина, никак не уходила…

– Только планирую беременность, – улыбнулась ей в ответ. – А ты? Как на личном фронте? Есть отношения, мужчина? Или только карьера и ноющие ноги?

– У меня куча поклонников. Могу в любой момент выбрать любого. Даже твоего, – подмигнула Настя, которая немного окосела после бокала шампанского.

Я сжала пальцы на сумочке.

– Что ты несешь?

Настя хихикнула, отмахнувшись. Встав, поплелась в дамскую комнату. Во мне все кипело, бурлило от негодования.

– Так, давайте попросим счет.

– На такси поедем?

– А у тебя общее фото есть? Фу, я такая толстая на нем, давайте еще раз снимем?

– Ясмин, ты с кем на такси поедешь? – дернула меня за рукав Алина, с которой я общалась больше всех.

– Настя тоже поедет? – нервным голосом спросила я.

Перед глазами вспыхнуло ее лицо, ухмылка, слова.

«Могу выбрать любого. Даже твоего…»

– Алин, эта сука… Тварь… Она тоже с нами поедет? – переспросила я.

– Ясь, ты чего? – распахнулись удивленно глаза подруги. – Из-за ее слов, что ли? Глупости… Не бери в голову, – отмахнулась. – Она от одного бокала шампанского окосела, несет пургу всякую! Не слушай… Мужчины у нее нет, просто хвастается, а сама… – понизила голос. – Сама все надеется у того танцовщика отсосать, но все мы знаем, что она ему на фиг не упала, он по мальчикам. Но ее это не останавливает, обивает его пороги, навязывается. Долги его оплачивает, подарки дорогие делает. Фу, жалкая такая… Не злись!

– Правда? – переспросила недоверчиво.

– Сама видела и слышала, как он ее отшил, – поделилась Алина. – Отшил, но новую тачку принял в подарок. Просто парочка мразей, забей!

Она – одна из немногих, кто остался. Но работает в массовке, всегда на задних рядах. Просто трудолюбивая девочка, которую не замечают в толпе…

Мой пыл немного угас.

Ко всему прочему Настя никуда не поехала, ей сильно поплохело в туалете, позвонили ее сестре, чтобы забрала приму, которую пипец как развезло на унитазе. Кажется, она вдогонку к шампанскому еще кое-что употребила.

* * *

Меня так куражило адреналином. Буквально каждая клеточка тела звенела.

Подстегивала опасность, мысли разные лезли в голову.

Я плясала на танцполе, как будто в меня вселился дьявол.

Если бы сейчас Леонид меня увидел, что бы он подумал? Смотрел бы так же жадно, как тот парень, который приобнял меня в танце, а потом… Потом настойчиво потащил меня к барной стойке.

– Макс, – представился, целуя ладонь. – А ты?

– Яся.

– Очень приятно, Ярослава.

«Я не Ярослава!» – хотелось ответить, но взгляд скользнул по толпе и вдруг заметил за одним из столиков… супруга.

Он был не один, в компании мужчин.

Все с девушками – красивыми, но такими одинаковыми, похожими друг на друга и улыбками, и даже манерой держаться, что не оставляет сомнения – эскортницы.

Шлюхи…

– Ты здесь часто зависаешь? – не унимался Макс.

Я не слушала, жадно наблюдала за мужем. Он говорил о чем-то, пил спиртное. Был сосредоточен, даже нахмурен.

Девушка липла к его плечу, прижималась бедром, терлась грудью.

Хотелось выскочить и прыгнуть мужу на колени, глупо проорав: «СЮРПРИЗ!»

И что… что он скажет?!

Как отмажется?!

Нахмурится и поворчит: «Это не то, что ты думаешь! Ягненок, тебе голову напекло…»

Я сделала шаг в его направлении.