Текст книги "Элита «Эмпайр-Хай»"

* * *

Чтобы добраться до второго пункта назначения, нам понадобился автомобиль. Поэтому мы вызвали такси. На этот раз Мэтт уже не просил меня закрывать глаза. И пока машина сворачивала то на одну улицу, то на другую, я вдруг поняла, куда мы направляемся.

Когда такси затормозило перед кладбищем, я с трудом сдерживала слезы.

Мэтт понимал, как важно мне было попрощаться с дядей, я очень сильно переживала из-за того, что не смогла присутствовать на второй части похорон. И он решил это исправить.

Я старалась держать себя в руках, когда Мэтт открыл передо мной дверь такси. И когда он вел меня между могильных плит, держа за руку, пока мы не оказались около свежей могилы. Мне хотелось упасть на колени, но я не стала этого делать.

Если бы не Мэтт, я бы точно так и поступила. Я бы разрыдалась. Сидела бы на могиле дяди и разговаривала с ним, как часто разговаривала с могилой мамы. Потом я бы еще поплакала. Пообещала бы вернуться в скором времени. А главное, попросила бы прощения за то, что свои последние недели на этой земле ему пришлось потратить на заботу обо мне. Я была ему обязана всем.

Но Мэтт был здесь. Поэтому я ничего этого не сделала. Просто смотрела. Смотрела на могильный камень и говорила себе, что должна держаться. И все же в конце концов горе взяло верх. Я была недостаточно сильной. Я очень скучала по дяде. Очень. И сожалела о том, что почти все время, что жила у него, тосковала по маме и совершенно не ценила его. Он так и не узнает, как я была ему благодарна за то, что он единственный согласился заботиться обо мне. Так никогда и не узнает.

Мэтт ничего не сказал, только обнял меня и не дал упасть. Он позволил мне выплакаться в свой школьный пиджак, на котором остались мои слезы и сопли, и даже не поморщился. Когда я сидела на могиле матери, мне казалось, что я осталась одна на всем свете. Я ожидала, что и сейчас испытаю похожее чувство. Но ничего подобного не произошло. Потому что я была не одна. У меня был Мэтт.

Я закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы, и ухватилась за первую мысль, которая могла бы меня отвлечь. Пускай эта мысль и не приносила особого удовольствия. Мама не хотела, чтобы я узнала, кто мой отец. Дядя тоже старался держать это в тайне от меня. Даже миссис Алькарас стремилась оградить меня от того, что творилось под крышей дома Пруиттов. И сейчас, у могилы дяди, я ощущала себя полностью опустошенной. У меня никак не получалось остановить потоки слез, лившихся по моим щекам. Но чувство страха было даже сильнее, чем горе. Я не знала, почему они так старались защитить меня от родного отца. Его дочь была холодной и жестокой. И, судя по всему, мистер Пруитт был таким же. Но что, если могло произойти нечто еще более ужасное?

Пока что главная неприятность, связанная с моим переездом к Пруиттам, заключалась в том, что я буду еще реже видеться с Мэттом. Он уже не сможет тайком по ночам пробираться ко мне в комнату. Или приходить на обед. К тому же я буду жить с Изабеллой… из-за которой мы и не могли рассказать всем о наших отношениях. Она пыталась отнять у меня Мэтта. А он был единственным, кто помогал мне все это пережить.

Но мне не нужно было ничего этого говорить Мэтту. Он и так все знал. И он так старался. Я просто должна была подождать. Хотя никогда не умела этого делать. Не умела тратить время впустую. Потому что мне вечно его не хватало.

Я расплакалась еще сильнее. Оплакивала дядю. Маму. И свою собственную судьбу. Потому что именно в этот момент я осознала, что провела все это время впустую. Я воспринимала жизнь как нечто само собой разумеющееся. А этого ни в коем случае нельзя делать. Я попусту растратила время, проведенное с дядей. В том месте, которое я еще могла называть домом. Больше у меня такой возможности не будет. Как не будет и той жизни, которая хотя бы отдаленно напоминала нормальную. Она исчезла, прежде чем я успела по достоинству ее оценить. И теперь в обозримом будущем мне придется жить в семье, которую я ненавидела. В семье, у которой могли быть тайны пострашнее, чем просто жестокость. В семье, от которой меня старались оградить все, кто меня любил.

– Он знал, что ты любила его, – сказал Мэтт, целуя меня в макушку. – Он знал.

Мне было стыдно признаться ему, что плакала я в основном из-за того, что просто боялась.

Глава 5

Пятница

Феликс всегда умел рассмешить меня. Но от одной только мысли о том, что придется идти в спортзал и бегать, когда больше всего хотелось свернуться калачиком и плакать, мне становилось не по себе. К тому же, я не хотела, чтобы кто-нибудь еще начал переживать из-за меня. На уроке английского Кеннеди постоянно толкала меня в бок и спрашивала, все ли со мной хорошо. А я устала улыбаться и лгать. Мне было плохо. Совсем плохо. У меня даже не было сил, чтобы сосредоточиться на уроке. Я все время думала о том, что должно произойти сегодня после школы. И эта мысль буквально парализовывала меня.

Медсестра улыбнулась, когда я вошла в ее кабинет.

– Ой, ты такая бледная. Что у тебя болит?

– Живот сводит, – ответила я, садясь на кушетку. Я уже во второй раз приходила сюда и обманывала медсестру. Рано или поздно она меня раскусит. Но я надеялась, что это случится не сегодня. Я легла и схватилась за живот. Пожалуйста, позвольте мне оставаться здесь до конца дня! Нет, лучше до конца года! Я согласна была даже ночевать в медпункте, лишь бы не жить вместе с Пруиттами.

Она кивнула, но на этот раз не дала мне обезболивающего со стаканом воды.

– Опять болит живот?

Похоже, фокус с выдуманными месячными не сработал. Я не знала, что еще сказать. У меня не было сил придумывать новую ложь. Я просто осталась лежать на кушетке и заплакала. Возможно, она подумает, что это депрессия, и оставит меня в покое? Но удача была явно не на моей стороне.

Она села на кушетку рядом со мной.

– Твой дядя был замечательным человеком.

Неужели она думала, что мне это поможет? Я крепко зажмурилась, стараясь сдержать слезы.

– Мне кажется, тебе лучше сходить к психологу, а не сидеть здесь. Если хочешь, могу написать рекомендацию.

Я по-прежнему лежала с закрытыми глазами.

– Мне нужно всего несколько минут, – попросила я. – А потом я вернусь на урок. Обещаю.

Она слегка похлопала меня по ноге.

– Конечно, милая. Вздремни немного. Мне это тоже всегда помогает прийти в себя.

* * *

Она снова похлопала меня по ноге, и я резко проснулась. Спала я точно не несколько минут, а намного дольше. У меня заурчало в животе, и медсестра улыбнулась.

– Скоро начнется ланч, – сказала она. – Как насчет небольшого перекуса? Если хочешь, я могу принести сюда.

Я протерла сонные глаза и села.

– Нет, все в порядке.

Ланч бы мне сейчас не повредил. Феликс сможет развеселить меня, и даже не придется бегать. А мы с Кеннеди поговорим обо всем нормально, а не шепотом. Именно в этом я сейчас нуждалась.

Когда я уходила, медсестра дала мне листок бумаги – она договорилась о моей встрече со школьным психологом.

– Если тебя не устраивает время, зайди к ней в кабинет и перенеси встречу.

– Ага. – Я сунула листок в карман блейзера, даже не взглянув на него. Мне не хотелось встречаться со школьным психологом. Меня не волновали оценки или в какой колледж мне стоило поступать. Я переживала из-за того, что предстояло ночевать на вражеской территории и что у меня не осталось никого из настоящих родных. – Спасибо, – сказала я и выбежала из кабинета прежде, чем она успела ответить.

Когда я вошла в столовую, там уже было полно народа. К счастью, Мэтт оставил у меня в шкафчике салат, потому что очередь к раздаче выстроилась длинная. Я села за свой столик напротив Кеннеди. Она хохотала, а ее парень Капкейк что-то нашептывал ей на ухо. Мне даже захотелось схватить ее фотоаппарат и сфотографировать их вдвоем. Она казалась такой счастливой. И я была рада за нее. Правда рада. Но это не отменяло моего грустного настроения. Я всхлипнула, надеясь, что они это не услышат.

– Ты заставила меня бегать в одиночестве, – сказал Феликс, плюхаясь на стул рядом со мной.

Я засмеялась, но мой смех прозвучал неестественно. Записка для психолога уже прожгла дыру в моем кармане, а сердце сжималось от боли.

– Ты думаешь, я поверю, что ты бегал один, а не прохлаждался на трибунах?

– Мне понравилось бегать. Ты думаешь, я бегал каждый день, просто чтобы все время находиться рядом с тобой? – Он подмигнул мне. – Это была бы прямо совсем жесть.

На этот раз я улыбнулась вполне искренне.

– Точно. Полная жесть.

Он рассмеялся.

– Но, честно говоря, в компании бегать намного интереснее. Где ты была?

Я не хотела говорить о том, как плакала, а потом уснула в медпункте. Кеннеди, кажется, почувствовала неловкость ситуации и пришла мне на выручку.

– Десерты всегда лучше, чем бег, – сказала она и вытащила коробку, принесенную Капкейком.

Феликс схватил одно из пирожных и откусил от него большой кусок.

– С этим нельзя не согласиться!

Я ковыряла вилкой салат вместо того, чтобы хотя бы взглянуть на пирожные. Увидев надпись «Сахарные кексики Диксона и сына», мне опять захотелось плакать. Мой дядя их обожал, а я заставляла его есть здоровую пищу. Я испортила ему последние недели жизни, даже не догадываясь об этом. Если бы я умирала, то ела бы все сладости, какие только попадались мне под руку. При этой мысли внутри у меня все сжалось.

– Сестренка, так ты не хочешь сесть со мной за столик? – спросила Изабелла у меня за спиной. Сам по себе вопрос мог показаться вполне доброжелательным, но произнесла она его отнюдь не дружелюбным тоном.

Узел в моем животе затянулся еще туже. Я повернулась и взглянула в ее улыбающееся лицо.

– Может, в понедельник? – спросила я. – Пусть сегодняшний день будет совсем обычным.

Она закатила глаза.

– Зачем быть обычной, когда ты можешь стать элитой?

Неужели она задала этот вопрос на полном серьезе? Я не хотела быть элитой, или кем там себя считала Изабелла. К тому же, Капкейк и Феликс были такой же элитой, как и она. А Кеннеди как личность в сто раз больше подходила под понятие «элита», чем Изабелла.

– Пойдем, пойдем, – проговорила она тоном, не терпящим возражений. – И прости, Кеннеди. Я забыла всех предупредить, так что у нас за столиком осталось только одно свободное место.

– Нет, правда, Изабелла, – возразила я. – Давай лучше в понедельник.

– Но папочка настаивал. – Она выпятила нижнюю губу, словно надеялась таким образом повлиять на мое решение.

Фу! Я услышала, как Кеннеди изобразила, будто ее тошнит, стараясь при этом не засмеяться.

Изабелла откашлялась.

– Послушай, сестренка. Ты же не хочешь расстроить папочку? Если я скажу ему, что приглашала тебя за свой столик, а ты отказалась… то тогда… ой, тебе лучше не видеть его, когда он сердится!

Сердце забилось быстрее. Нет, мне совсем не хотелось смотреть на ее отца в гневе. На моего отца. Возникло ощущение, что меня в самом деле сейчас вывернет наизнанку.

– Ты можешь сесть с нами, – предложила Кеннеди. – Вот на тот стул. – Она указала на пустой стул рядом со мной.

– Нет. Я сижу вон за тем столиком. – Она показала на стол «Неприкасаемых».

Я впервые посмотрела в ту сторону. Мэтт не сводил с меня глаз. Два стула напротив него пустовали. А это означало, что… после того, как мы с Мэттом стали тайно встречаться, я в первый раз буду сидеть с ним за одним столом. Теперь мы с ним стали парнем и девушкой, так что мне не из-за чего было переживать. Я не буду там одна. Я буду с ним.

– Это всего лишь столик, – заметила Кеннеди.

Изабелла проигнорировала ее замечание и снова обратилась ко мне.

– Последний шанс, сестренка. Иначе папочка обо всем узнает.

Я взяла коробку с салатом.

– Ну ладно.

– Ты совсем не обязана сидеть с ней, – сказал Феликс, хватая меня за руку.

Не то чтобы мне хотелось идти за тот столик. У меня не было такого желания. Даже несмотря на то, что там сидел Мэтт. Но я уже начала бояться мистера Пруитта.

– Это только сегодня, – сказала я и посмотрела на Кеннеди в надежде, что та сможет прочитать мои мысли. Мне не хотелось, чтобы она решила, будто я ее бросаю. Я придумаю, как выкрутиться из этой ситуации. Но сегодня? Мне предстояло провести у Пруиттов все выходные. И я не собиралась портить отношения с этой семейкой с самого начала.

Я последовала за Изабеллой к ее столику. Она села напротив Мэтта, а я – рядом с ней.

Теперь Мэтт смотрел на Изабеллу. Но совсем не так, как на меня. Он был явно взбешен. Я надеялась, что на меня он никогда так смотреть не будет. Когда я села, никто не сказал мне ни слова, и я вдруг почувствовала себя так, словно начинаю съеживаться. Опустив взгляд на свой салат, я мысленно пожелала, чтобы эти двадцать минут пролетели как можно быстрее.

Рядом со мной кто-то откашлялся. Я подняла глаза. Оказывается, Изабелла посадила меня рядом с Джеймсом.

Он застенчиво улыбнулся мне.

– Бруклин, – сказал он и слегка толкнул меня плечом. – Соболезную тебе насчет твоего дяди. Мне очень жаль.

– Спасибо.

Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль. Я ненавидела эти слова. И ему не было жаль. Потому что в противном случае он извинился бы за то, как поступил с моим дядей. А не стал бы высказывать свои соболезнования по поводу его смерти. Тебе жаль? Да пошел ты!

– И я сожалею о том, что случилось тогда в столовой. Я не знал о твоей маме. Честное слово.

В этих его словах было чуть больше искренности. Но я знала, что он извинялся передо мной только потому, что, скорее всего, его заставил Мэтт. И у меня не было желания играть в игры этих людей. Я просто хотела вернуться за свой столик.

– А с какой еще стати я стала бы жить с дядей? Тебе это не приходило в голову?

Джеймс провел пальцами по своим идеальным волосам.

– Если честно? – спросил он, понизив голос. – Я даже не думал об этом. В этом-то все и дело.

Он уставился на свою еду точно так же, как минуту назад это сделала я. И это невольно тронуло мое сердце. Он в самом деле раскаивался. Я чувствовала это. К тому же он был другом Мэтта. А значит… мог стать и моим другом? И, вполне возможно, я сердилась на Джеймса отчасти и потому, что из-за него я не могла нормально общаться с Мэттом на людях. Но ведь виновата во всем была Изабелла, а не Джеймс. Я не могла обвинять его в том, о чем он даже не догадывался.

– Ничего страшного, – сказала я и толкнула его плечом так же, как и он меня, когда я только села за их столик. – Может, нам стоит начать все сначала? Я Бруклин, – я неуклюже протянула ему свою руку.

Джеймс посмотрел на меня с улыбкой.

– Договорились, – сказал он и пожал мне руку.

– Сестренка, ты совсем не умеешь производить первое впечатление, – сказала Изабелла. – Представься всем, а не только Джеймсу.

Моя рука выпала из руки Джеймса.

– Ой. Кхм. Привет, я Бруклин.

Впрочем, уверена, все и так знали, кто я такая. Изабелла и ее приспешницы отравляли мне жизнь с тех пор, как я начала учиться здесь. Мэтт, разумеется, меня знал. А также Роб и Джеймс. Я даже встречалась с Мейсоном на вечеринке.

– Как дела, Сандерс? – спросил Роб, набивая рот пастой. – Так ты правда сестра Изабеллы? Просто… очуметь!

– Ага. – Сама не знаю почему, но мой ответ прозвучал скорее как вопрос.

– Вот не повезло так не повезло! – заметил Мейсон со смехом. – Я пошутил. Ты дружишь с Феликсом и Капкейком? – Он кивнул на столик позади меня.

Я не обернулась, так как знала, что они наверняка не сводили с меня глаз, и боялась, что стоит мне оглянуться, как я сразу вскочу и побегу обратно к ним.

– Угу. – Я принялась жевать свой салат, надеясь, что они больше не заговорят со мной.

– Значит, раз мы теперь друзья, я могу рассчитывать на скидку? – спросил Мейсон.

Я с удивлением уставилась на него. Во-первых, до этого момента он со мной практически не разговаривал. Я только знала, что он был квотербеком в школьной футбольной команде и любил курить травку в выходные. Но это не делало нас друзьями. А во‐вторых… о чем он вообще говорил? О скидке на наркотики? Но Феликс ведь перестал их продавать. Мейсон должен был знать об этом.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. – Я положила в рот еще кусочек латука.

Мейсон поставил локти на стол и наклонился ко мне. Меня невольно посетила мысль, что кое-кто из присутствующих должен был сейчас грохнуться в обморок от такого грубого нарушения этикета.

– Еще как имеешь, – сказал он. – Все же знают, что вы с Феликсом очень… близки.

Слово «близки» прозвучало несколько двусмысленно. Кусочек латука попал не в то горло, и я начала кашлять. Пришлось сделать большой глоток воды и постараться не обращать внимания на сердитый взгляд Мэтта.

– Мы не настолько близки, – заверила я Мейсона, когда ко мне вернулась способность говорить.

– Я рада, что ты познакомилась с Мейсоном, – сказала Изабелла.

На мгновение я подумала, что она попыталась спасти меня от этого неловкого разговора, но затем Изабелла продолжила.

– И если уж говорить о близости, то мы с Мэттом очень близки, – сказала она то же самое слово, что и Мейсон. – Кажется, вы с ним ходите на один урок, верно?

Я посмотрела на Мэтта. Напряженность в его взгляде исчезла. Он кивнул и ответил только:

– Угу.

Все за столиком замолчали.

Джеймс неожиданно отнесся ко мне по-доброму. Роб, как всегда, шутил. Мейсон… по-крайней мере, решил заговорить со мной. Но это простое «угу» меня просто добило. Всего несколько часов назад Мэтт предложил мне стать его девушкой. А теперь не мог даже смотреть в мою сторону? Наверное, я не была создана для тайных отношений.

– Как-то ночью, которую мы с Мэттом провели вместе… он рассказал, что вы с Робом работаете над общим проектом, – сказала Изабелла. – Круто было бы зависнуть как-нибудь у меня дома и позаниматься. Прости… у нас дома. – Она улыбнулась мне сладкой, но совершенно неискренней улыбкой.

Они с Мэттом провели ночь вместе? Как и мы с ним в одну из тех ночей, когда он приходил в квартиру моего дяди и обнимал меня, а я плакала, пока не засыпала? Неужели ее он тоже обнимал? Незадолго до того, как обнимал меня? Я постаралась набрать в легкие как можно больше воздуха.

– Угу, – сказала я, подражая моему угрюмому и молчаливому парню, который оказался потрясающим актером. Настолько потрясающим, что ему удалось задеть меня за живое. Настолько потрясающим, что мне захотелось расплакаться. Настолько потрясающим, что в эту минуту я его просто ненавидела.

– Прости, мне не стоило говорить «зависнуть». Вы ведь не друзья. Вас просто обязали делать вместе этот школьный проект. Мэтт так мне и сказал, когда мы остались на всю ночь у меня в комнате. Правда, Мэтт?

Он не ответил. Просто сидел и смотрел на нее. На нее. Не на меня. От обиды в горле образовался комок, и у меня никак не получалось проглотить его.

– Мэтт, что за фигня? – спросил Роб. – Мы оба знаем, что это не…

– Роб, всем плевать на твои саркастичные замечания, – сказала Изабелла. – Так что лучше держи их при себе.

– Да пошла ты, провокаторша, – сказал он.

Она проигнорировала его и повернулась ко мне.

– И кстати, по поводу того, что тебе не принадлежит.

– Об этом вообще не шла речь, – сказал со смешком Мейсон.

Изабелла злобно посмотрела на него, а затем снова повернулась ко мне.

– Так вот, по поводу того, что тебе не принадлежит, – повторила она. – Я хочу, чтобы ты вернула мне мой блейзер. Немедленно, – добавила она, когда я никак не отреагировала на ее замечание.

– Что? – У меня не было ему замены, отец Изабеллы сказал, что я могу сегодня надеть эту форму. – Моя форма осталась в квартире у Кеннеди. У меня будут проблемы, если я сниму его.

– Да, но на моем пятно. – Она указала на свой безупречно чистый лацкан. – Я же не могу ходить так весь день.

Я покачала головой.

– Я ничего не вижу.

– Ой, – рассмеялась она. – Верно. Прости. Я говорила про твой. – С этими словами Изабелла взяла с подноса стакан с молоком и вылила его на мой блейзер прежде, чем я успела понять, что она собирается сделать.

– Что за черт? – крикнул Джеймс и оттащил меня в сторону, но было уже поздно. Весь мой блейзер спереди оказался мокрым. Я была так потрясена, что не могла проронить ни слова. Но ясно ощущала молчание Мэтта. И чувствовала, что меня обнимают руки Джеймса, а не Мэтта, хотя именно он должен был заступиться за меня. Встать на мою сторону. Чтобы я могла положиться на него.

Я встала, и рука Джеймса, обнимавшая меня за талию, упали. Я посмотрела на блейзер, который мне одолжил ее отец. Уголки глаз защипало от слез, но я не позволила себе расплакаться.

– Ай, – улыбнулась мне Изабелла. – Это случайно. Именно так я и скажу папе. Что ты глупая и неуклюжая, и сама опрокинула поднос. И он мне поверит, потому что я – его желанный ребёнок. В отличие от тебя. И пойми, здесь тебя тоже никто не хочет видеть. – Она похлопала по стулу, на котором я сидела. – Так что ты больше никогда не будешь сидеть со мной. И хватит уже быть такой наивной, это же такой позор. Разумеется, я просто пошутила, когда предложила тебе сесть за наш столик. Мы. Никогда. Не будем. Сестрами. Потому что ты просто мусор, как и твой дядя. А я Пруитт. Пока. – Она послала мне воздушный поцелуй и повернулась к своим подружкам, которые сразу же захохотали.

Я даже не посмотрела на «Неприкасаемых». Просто вскочила и побежала прочь из столовой.

– Бруклин! – услышала я крик Кеннеди позади.

Но я бежала, не оглядываясь.