Текст книги "Ближний Восток. История десяти тысячелетий"

Глава 3. АМОРЕИ

Входит Вавилон

Новые захватчики явились с запада и с юга, как аккадяне тысячелетием раньше. Говорили они на семитическом языке, очень похожем на аккадский, и, поселившись в Месопотамии, вскоре приняли аккадский вариант языка. Благодаря родству языков они быстро были приняты как местные уроженцы и не остались, как гутеи, ненавистными чужаками.

Эти семитские пришельцы в месопотамских надписях именуются «амурру». Означает ли это слово «кочевники» или «люди Запада» – вопрос спорный. Так или иначе, мы знаем их под именем амореев.

Около 2000 г . до н. э., когда славные дни Ура кончились и Шумер вступил в эру последнего упадка, амореи двинулись из пустыни в область «Плодородного Полумесяца», на востоке и на западе.

На западе они колонизировали земли, прилегавшие к Средиземному морю, смешавшись с обитателями Ханаана (которые также говорили па семитическом языке). В Библии хананеяне часто именуются аморреями, например, когда Бог говорит Аврааму, что еще не настало время наследовать Ханаан, «ибо чаша беззакония аморреев еще не наполнилась» (Быт. 15:16).

На востоке амореи вступили в бывший Аккад, и именно они скорее, чем тускнеющие шумеры, вдохнули силы в города-государства между 2000-м и 1800 г . Они заняли, например, город Ларсу, который процветал под аморейским правлением.

Амореи захватили также маленький аккадский городок по имени Бабилум («врата Бога» на аккадском) и сделали его своим. На древнееврейском языке Библии имя города превращается в Бабел.

До того времени Бабел не оставил заметных следов в месопотамском мире. Он был расположен на Евфрате, немного западнее Киша, и жил, должно быть, в тени этого великого города. С упадком Киша Бабел получил шанс засиять ярче.

Но самого замечательного из своих первых успехов амореи достигли далеко на севере. В 1850 г . они захватили Ашшур и нашли там действительно богатую добычу. В северной части дуги Полумесяца теперь буйно цвела цивилизация, и в конце периода третьей династии Ура торговцы из Ашшура проникали глубоко в Малую Азию. Теперь, когда властительную руку Ура убрали, Ашшур был предоставлен самому себе и вырос в богатый и гордый купеческий город.

В 1814 г . до н. э. некий аморейский выходец, возможно член правящей семьи, сделался правителем Ашшура. Его имя было Шамшиадад I, и он основал династию, которая, пережив многочисленные перевороты, продержалась у власти более тысячи лет. При Шамшиададе I Ашшур контролировал северную Месопотамию во всю ее ширину, ибо новый монарх занял город Мари, в 240 км к юго-западу от Евфрата. Это был другой быстро разбогатевший торговый центр, близкий к растущим городам западной половины Плодородного Полумесяца. Расширение владений в этот первый период величия Ашшура стало предвестником будущего – первого появления на карте мира грозной Ассирии.

Если мы вернемся теперь к загадке Амрафела, царя Шинара, отмеченной в предыдущей главе, оказывается тогда, что он был одним из аморейских правителей в Месопотамии. Но которым?

Представляется наиболее вероятным, что он был одним из ранних аморейских вождей в Бабеле. Его называют «царем Шинара» (то есть царем Месопотамии), поскольку Бабел с течением времени стал править всей страной и его слава бросала отблеск назад, на время раннего правителя.

В 1792 г . до н. э. шестой правитель аморейской линии, предположительно потомок Амрафела, наследовал власть в Бабеле. Его звали Хаммурапи. Ситуация при его воцарении казалась не слишком благоприятной для нового монарха. Казалось даже, что Бабел вообще не имеет будущего.

На севере Шамшиадад I выковывал могучую Ассирию. На юге опасность казалась еще хуже. Двумя годами ранее, в 1794 г ., Рим-Син, который правил в Ларсе с 1822 г . до н. э., наконец сумел одержать окончательную победу над городом Исин и объединил весь юг речной долины под своим правлением.

К счастью для Хаммурапи, его враги не были едины и оба они старели. Хаммурапи был одарен военными и дипломатическими талантами и, в дополнение к этому, был молод, терпелив и мог себе позволить подождать, заботливо обеспечивая себе союз с одним из противников, чтобы побить другого. Рано или поздно кто-то должен был умереть.

Это оказался Шамшиадад из Ашура. Он умер в 1782 г ., и при его менее могущественном наследнике мощь Ассирии уменьшилась. Когда снизилось давление с севера, Хаммурапи обратился к югу. В 1763 г . он разгромил престарелого Рим-Сина, и весь юг попал в его руки. Он двинулся на север и в 1759 г . взял Мари и подверг его разграблению. Ашшур избежал столь тяжкой судьбы. В 1755 г . он подчинился и стал служить Хаммурапи как данник. Правитель его сохранил трон, и династия Шамшиадада I уцелела, чтобы стать в будущем чумой остальной Месопотамии.

В 1750 г . до н. э. Хаммурапи скончался, но в последние пять лет своего царствования он уже правил империей, столь же обширной, как империя Нарамсина шестью столетиями ранее.

Слава Бабела воистину началась с правления Хаммурапи, ибо он сделал город своей столицей и правил оттуда своими огромными владениями. Город вырос и стал могущественным метрополисом, оставаясь крупнейшим городом Западной Азии на протяжении четырнадцати столетий. Сегодня мы знаем его под греческим именем – Вавилон.

Регион, который когда-то назывался Шумером и Аккадом, взял свое имя у этого великого города и назывался Вавилонией в течение всех оставшихся столетий истории Древнего мира.

Смена богов

Триумф Вавилона на земле отразился в аналогичном триумфе в месопотамском небе.

Шумеры, как было в обычае среди древних народов, поклонялись богам. Как еще можно было объяснить капризы природы? Кому еще можно было приписать создание Вселенной?

Вероятно, каждое племя имело какого-то одного бога, который был символом и воплощением племени. Между племенем и его богом должна была существовать тесная связь. При условии, если богу поклонялись должным образом, с соответствующими ритуалами, он должен был заботиться о своем народе, сохранять благоприятную среду обитания и помогать побеждать другие племена (и их богов).

Когда группа племен селилась в близком соседстве и принимала общую культуру, таких богов становилось много. Чтобы поддерживать мир, всем им нужно было придать какой-то вес и установить пантеон, группу богов, родственных друг другу. Обычно, когда народ, выступив на историческую сцену, начинал играть заметную роль, такой пантеон уже имелся в наличии [3]3
  Израильтяне, которые вскоре вступают на эту сцену, отличались от народов того времени, отказываясь установить такой пантеон. По крайней мере, те из них, которые настаивали на единственном Боге, в конце концов победили. (Примеч. авт.)


[Закрыть].

Имея множество богов, вполне естественно было ввести специализацию. Один из богов отвечал за дождь, другой – за реку и т. д. Сказочники и поэты могли сплетать рассказы, описывая и объясняя Вселенную в аллегорических терминах. То, что мы называем мифологией, было древней попыткой создать науку. Мы и сегодня ломаем голову над теми же проблемами – происхождением Вселенной и предсказанием погоды. Но чтобы найти ответ, мы пользуемся другими инструментами.

Самое простое и общее разделение труда среди богов – это наделить одного из них ответственностью за землю (или подземный мир), другого – за воды (соленое море или пресноводные реки) и третьего – за воздух (или небо вверху). Обычно главным богом оказывался бог неба, ибо небо охватывало и землю, и воды, с неба падал дождь (и ударяла молния).

В древних греческих мифах, пантеон которых лучше всего знаком людям современной западной культуры, Вселенную разделили между собой три сына Хроноса. Зевс взял себе небо, Посейдон – море, Гадес – подземный мир, но главным богом был Зевс. Единственное объяснение, которое мы имеем, – мифологическое: именно Зевс возглавил восстание против их общего отца Хроноса. Земные факты, лежащие за этим объяснением, потеряны в греческой предыстории.

Среди шумеров имелось такое же разделение труда между тремя главными богами. Ану был богом неба, Энлиль – богом земли, и Эа – богом пресной, рождающей жизнь воды. Ану был, по-видимому, главным богом шумеров, по крайней мере на поздней стадии их истории.

Мифологическая причина находится в шумерской истории сотворения мира. Дело идет (как и во многих других мифах о творении) не о сотворении мира из ничего, но о создании упорядоченной Вселенной из беспорядочного хаоса.

В шумерском мифе хаос представлен первобытной богиней по имени Тиамат. Она, очевидно, представляла море, темное, губительное, с хаотически волнующимися водами, которые казались такими ужасными первобытному народу, не владевшему технологией мореплавания. Чтобы Вселенная могла родиться, нужно было победить Тиамат. (Или, быть может, это отражало тот исторический факт, что реку удалось смирить при помощи системы каналов.)

В шумерском варианте мифа Ану в конце концов выступил против Тиамат, победил ее и из ее тела построил Вселенную. В награду за свою победу он, естественно, должен был получить верховную власть над богами.

Здесь можно поразмышлять об исторических фактах, лежащих в основе мифа. Несмотря на пантеон, каждый из шумерских городов сохранял своего любимого бога в качестве особого покровителя. (Как у афинян, которые считали богиню Афину покровительницей Афин.)

Энлиля особенно почитали в Ниппуре, а Эа был покровителем Эриду. До изобретения письменности это были два главных города Убайдского периода, и было вполне естественно, что эти два бога приобрели основную важность. Быть может, тот или другой был первоначально главным богом.

К концу Убайдского периода, однако, на первый план выступил Урук; именно в Уруке была изобретена письменность, и, может быть, Урук возглавлял Шумер вплоть до Потопа. Богом Урука был Ану, и именно он благодаря письменности утвердился как главный бог достаточно прочно, ибо такой порядок сохранялся, даже когда гегемония переходила к другим городам.

Когда аккадяне вступили в Месопотамию, они принесли с собой собственных богов, которых мы можем определить по тому, что они носят семитические имена. Этим богам позволено было войти в шумерский пантеон, но в нижние его слои. Сюда входили Син – бог Луны, Шамаш – бог Солнца и Иштар – богиня планеты Венера (а также богиня любви и красоты).

В некоторых случаях шумерские города принимали того или иного из этих аккадских богов, по-видимому, благодаря аккадскому языку и влиянию, важность которых возросла благодаря подвигам Саргона Аккадского. Так, Син стал главным богом Ура, а Иштар особо почитали в Уруке. Жители Урука, чтобы объяснить такое новшество, решили, что Иштар была дочерью Ану, и родство это вошло в официальную мифологию.

Среди народов Месопотамии (как и среди других народов) было в обычае включать имена богов в свои собственные имена. Это указывало на благочестие и, возможно, приносило удачу, ибо боги, вероятно, не были нечувствительны к лести. Среди исторических персонажей, которых мы отмечали, мы находим имя Эа у Эаннатума из Лагаша, имя Сина у Нарамсина из Агаде и Римсина из Ларсы. Шамаш появляется в имени ассирийца Шамшиадада I, включающего также имя Адада, бога бурь. Имена эти, конечно, имеют определенные значения (Нарамсин означает «любимый Сином», Римсин – «бык Сина»), хотя не всегда легко определить смысл этих значений. (Мы сами не так вольно обращаемся с именами богов, но примеров достаточно. Так, Амадей в переводе с латыни означает «любовь Бога», Теодор, Феодор, или русский Федор, – «дар Божий», германское имя Готтфрид – «мир Божий».)

Амореи, когда они захватили Месопотамию, не принесли с собой такое число богов, как аккадяне. Их культура была слишком близка к аккадской, и, приняв аккадскую версию семитического языка, они приняли также аккадские имена богов. Их собственный национальный бог Амурру (представляющий нацию в самом своем имени) сделался второстепенным божеством.

Аморейская династия, правившая Вавилоном, например, приняла бога-покровителя города как своего собственного бога. Его имя было Мардук, и в нем видели солнечное божество. Город Борсиппа, к югу от Вавилона, рано попавший под его господство, имел своим покровителем бога Набу. Он также был принят династией, но занял подчиненное положение. В мифах о Набу говорится как о сыне Мардука.

Пока Вавилон был незначительным городом, Мардук оставался незначительным богом. Однако, когда Хаммурапи сделал Вавилон величайшим городом во всей Месопотамии, начался процесс, в котором Мардук должен был сделаться величайшим богом. Жречество медленно подделывало легенды («переписывая историю», так сказать), пока Мардук не всплыл как великий герой мифа о сотворении мира.

Записи этого мифа, которые мы имеем, сделаны после Хаммурапи и дают поздний вариант. В этом варианте Ану действительно выступает против Тиамат, но его подводит сердце и он отступает.

Именно Мардук (изображенный как сын Эа – уступка тому факту, что он был относительно недавним пришельцем, не фигурировавшим в древних мифах) занял его место. Без страха он вступил в битву с Тиамат и убил ее. Он создал Вселенную и поэтому правит ею, став господином богов и людей. Иногда его именуют Бел-Мардук или просто Бел, ибо Бел означает «господин». Вторым после него стал Набу.

Более тысячи лет, пока Вавилон главенствовал в нижнем течении Тигра и Евфрата, Мардук главенствовал на вавилонских небесах.

Так, в библейском отрывке, написанном через двенадцать столетий после Хаммурапи, когда предсказывается падение Вавилона, оно обрисовано через богов, которым город еще поклоняется. «Пал Вил [4]4
  Вил – это Бел-Мардук. (Примеч. перев.)


[Закрыть], низвергся Нево» (Ис. 46:1). Нево, или Небо, – это, конечно, еврейская форма Набу.

Мардук, однако, царил в Месопотамии не повсеместно. На севере ассирийцы упорно держались своего собственного бога Ашшура, именем которого был назван их главный город.

Столп Закона

Хаммурапи был деятельным и способным правителем, кем-то большим, чем просто завоеватель. Он заботливо организовывал свои владения, упорно трудился

и известен нам сегодня лучше всех благодаря тщательной кодификации законов.

Он никоим образом не был первым месопотамским правителем, создавшим свод законов в письменном виде. Как отмечалось выше, Ур-Намму из Ура создал такой письменный кодекс за два столетия до Хаммурапи. Правители Эшнунны и Исина делали то же самое. Несомненно, письменные кодексы существовали и еще раньше, но, к несчастью, они не сохранились.

Кодекс Хаммурапи вырезан на стеле («столпе») из твердого диорита 2,4 м высотой. Ясно, что делали его навечно, и в некотором смысле так и оказалось, ибо мы еще имеем его сегодня (и в очень хорошем состоянии), через три с половиной тысячелетия после эпохи Хаммурапи.

Наверху стелы изображен царь, смиренно стоящий перед солнечным богом Шамашем, восседающим на троне на горной вершине. За плечами бога – языки пламени. (Ситуация подобна той, в которой Моисей пять столетий спустя поднялся на гору Синай, чтобы получить от Бога свод законов.)

Ниже следует двадцать один столбец прекрасно начертанной клинописи, обрисовывающей почти триста законов, которые должны были управлять действиями людей и направлять царя и его чиновников при отправлении правосудия. Несомненно, кодекс прочно опирался на законы, выработанные различными шумерскими городами, и отражал обычаи, формировавшиеся в течение долгих столетий.

Первоначально стела стояла в городе Сиппар, примерно в 45 км выше Вавилона. Его богом-покровителем и в данном случае законодателем был Шамаш, и стела помещалась во внушительном городском храме, посвященном Шамашу. То было свидетельство для всех людей, что перед ними закон, данный богами. С ним мог справиться каждый, и не было нужды бояться, что судьи, из-за забывчивости или взяток, исказят закон.

Стела, содержащая кодекс Хаммурапи, была, однако, обнаружена не в руинах Сиппара. За столетия после Хаммурапи земля эта получила свою долю несчастий и катастроф. Вторгшаяся эламитская армия разграбила город и увезла с собой стелу как военный трофей. Она осталась в эламской столице, Сузах, навсегда. Она была еще там, когда в 1901 г . французский археолог Жак де Морган откопал ее и увез на Запад.

Кодекс многое говорит нам о социальной системе своего времени. Свободные люди делились на благородных и крестьян. Были также рабы, институт рабства был всеобщим в древние времена. (Справедливость рабства никогда не ставилась под сомнение, даже в Ветхом или Новом Завете.)

Неравенство людей доводилось до мельчайших деталей. Так, за вред, причиненный благородному, полагалось большее наказание, чем за вред, нанесенный крестьянину, а за этот последний – большее, чем за вред, нанесенный рабу. С другой стороны, справедливость есть справедливость —благородный должен был быть наказан тяжелее, чем крестьянин, за равные преступления и был обязан храму более тяжелыми платежами.

Рабам клеймили лоб, и клеймо запрещено было прятать или маскировать. С другой стороны, бессмысленная жестокость в обращении с рабами была запрещена, и были изобретены методы выкупа рабов на свободу. В целом в аморейском Вавилоне с рабами обращались лучше и они были лучше защищены, чем в Древнем Риме 2 тыс. лет спустя.

Кодекс сильно ориентирован на коммерческие вопросы, что снова указывает на коммерческую основу месопотамской цивилизации. Он утверждает абсолютную святость контрактов и тщательно оговаривает юридические основы владения, продажи и передачи собственности. Он регулирует торговлю, прибыли и практику найма. Он предусматривает меры против обвешивания, недоброкачественных товаров, плохой работы и вообще обмана в делах.

Браки также рассматривались как договорные сделки, предусмотрены были условия разводов и усыновления детей. Хотя мужчина мог развестись с женой по желанию, но в этом случае он должен был вернуть приданое, которое она принесла ему (и это, вероятно, удерживало многих мужей от развода по пустяковым причинам). Собственно, женщины и дети были в явной форме защищены кодексом.

Освещена была также жизненно важная проблема ирригации. Мужчины несли ответственность за свою часть дамб и каналов и платили большие штрафы, если наводнения возникали из-за их небрежения.

Кодекс также предусматривал преступления из-за страсти и небрежения. Часто в качестве наказания встречаются увечья – чаще, чем в старом кодексе Ур-Намму. Это был шаг назад. Если сын ударил отца, ему отрубали руку, которая нанесла удар. Если плотник построил дом, который, рухнув, убил хозяина, плотника приговаривали к смерти. Впрочем, оговаривались несчастные случаи. Если убийца мог представить доказательства, что убийство было непреднамеренным, результатом случайности, он мог отделаться штрафом.

Кодекс подробно регламентирует занятия медициной, которая в 1800 г . до п. э. уже была, по-видимому, высокоразвитой. Гонорары и этика врачей и хирургов регулировались. Неумелый хирург мог потерять руку, которая направляла нож.

Из кодекса и других свидетельств того времени кажется ясным, что личная мораль в Древнем Вавилоне была, по меньшей мере, столь же высокой, как среди нас. Взгляд на Вавилон как на особое вместилище пороков почерпнут в основном из Библии. Библейские авторы были, разумеется, врагами Вавилона, и едва ли можно ожидать от них правдивой картины.

Кроме религиозных предрассудков, нужно учитывать тот факт, что большие города почти всегда выглядят подозрительно в глазах жителей менее урбанизированных областей (подумайте о взглядах жителей маленьких городков, скажем, на Нью-Йорк или Париж).

Кроме того, в Вавилоне, как практически во всех древних культурах, жители принимали участие в ритуалах плодородия, входивших в организованную религию. Ритуализованные сексуальные контакты считались полезными для плодородия почвы. Евреи, которые практически единственными из древних народов придерживались строго пуританских взглядов на секс, не сумели разглядеть за ритуалами религиозную мотивацию и смотрели на них как на проявление растленной аморальности. Такие взгляды дошли до нашего времени, и несправедливо окрашивают наши мнения о древних языческих культурах.

Под талантливым управлением Хаммурапи расцвели литература и искусство. Сотни писем, сохранившихся с того времени, показывают сложную административную сеть, которую он создал и за которой пристально надзирал. Его труды сохранились надолго. Династия его была недолговечной, и Вавилону пришлось изведать тяжесть иностранного правления, но система, созданная великим царем, просуществовала, с модификациями, полторы тысячи лет.

Пришествие коня

Ко времени захвата Месопотамии амореями, после 2000 г . до н. э., бронза использовалась почти повсюду уже тысячу лет. Она перестала быть решающим фактором, как прежде. Знание ее обработки распространилось теперь по всему Плодородному Полумесяцу и за его пределами. Кочевые племена, без сомнения, могли получать свою долю бронзового оружия (как североамериканские индейцы могли получать ружья, хотя не умели делать их сами).

Баланс сил, склонившийся в пользу цивилизации, медленно выравнивался, но не до конца. Сказывалась более высокая организация. Аморейские племена могли проникнуть в Месопотамию после вторжений эламитов и достаточно ослабили города-государства, но победа кочевников формировалась сравнительно медленно. Она напоминала скорее просачивание в глубь страны, чем насильственное свержение режима.

Тем временем, однако, где-то за границей цивилизации, возможно в широких степях к северу от Черного моря и Кавказского хребта, происходила революция. Выковывалось новое оружие, которое должно было революционизировать военное дело так же радикально, как бронза. Но на этот раз оно должно было сильно сдвинуть баланс в пользу кочевников и против жителей городов.

До 2000 г . до н. э. тягловыми животными были волы и ослы. Волов было легко запрягать благодаря крепким рогам, но они были неуклюжи, медлительны и тупы. Ослики были понятливее, но они были маленькими и не могли быстро тянуть тяжелые, со сплошными колесами повозки.

Поэтому животный транспорт не мог быть успешно использован в военном деле. Армии состояли из масс пеших солдат, которые, размахивая своими копьями и мечами, напирали друг на друга, пока одна из армий не поддавалась и не обращалась в бегство. Повозки могли служить только в качестве церемониального средства (чтобы правитель и другие военные вожди не ходили пешком) либо для перевозки оружия и припасов.

Повозки, запряженные ослами, были лучшим средством для дальних перевозок. Они служили хоть и неэффективно, но поддерживали коммуникации в Аккадской и Аморейской империях. Недолговечность этих империй есть, вероятно, лучшее доказательство неэффективности коммуникаций.

Затем, вероятно около 2000 г . до н. э., были одомашнены быстроногие обитатели степей – дикие лошади. Они были намного крупнее и сильнее ослов и могли очень быстро передвигаться. Вначале, правда, они казались бесполезными для транспорта. У них не было рогов для запрягания, и первые варианты упряжи душили лошадей, налегавших горлом на ремни. Поэтому лошадей вначале употребляли в пищу.

Затем, где-то перед 1800 г ., кто-то изобрел способ использовать лошадь для специализированного легкого транспорта. Повозка делалась возможно более легкой. Она состояла только из маленькой легкой платформы на двух больших колесах. Платформа могла держать только одного человека. Даже колеса удалось облегчить, не теряя прочности, – вместо сплошных колес появились колеса со спицами.

Лошади, везущие такой легкий груз, могли бежать быстрее. Двухколесная повозка была почти столь же маневренной, как сама лошадь, и могла менять направление без больших затруднений.

Именно кочевники научились использовать лошадь и повозку (колесницу) и долгое время колесницами владели исключительно кочевники. Жителям городов недоставало прежде всего самих лошадей, а кроме того, и обширных пространств для их тренировки.

К ужасу своему, цивилизованные народы обнаружили, что эффективность набегов кочевников внезапно усилилась во много раз, ибо отряды колесниц могли яростно атаковать их с разных сторон, их невозможно было остановить и от них укрыться. Психологический эффект атакующей конницы, ее высокая скорость должны были надламывать боевой дух крестьянской пехоты еще до фактического столкновения.

Весь Плодородный Полумесяц лежал теперь беспомощно под грохочущими копытами новой армии. Первые наездники включали группу племен, известных нам как хурриты. Они спустились на северный изгиб Плодородного Полумесяца с предгорий Кавказа в столетие, которое последовало за смертью Хаммурапи.

Территория Ассирии, завоеванная Шамшиададом I, была разорвана конными отрядами на части, и на ней возникло несколько княжеств. Сближались они медленно и только к 1500 г . до н. э. создали объединенное царство под названием Митанни, простиравшееся от верхнего Евфрата до верхнего Тигра. Самое сердце Ассирии, вокруг города Ашшура, сохранилось под управлением старой династии, но ассирийцы стали данниками Митанни, сделавшегося теперь одной из великих держав цивилизованного мира.

Хурритские захватчики заставили почувствовать свою мощь далеко за пределами Митанни. Смятение, распространявшееся при их подходе, расширялось кругами, когда народы, согнанные с земли, бежали перед их колесницами. Западная часть Плодородного Полумесяца бурлила, и влияние хурритов сильно чувствовалось в Ханаане еще до смерти Хаммурапи.

Библия раз или два упоминает народ, живший на крайнем юге Ханаана, – «И Хореев в горе их Сеире, до Эл-Фарана» (Быт. 14:6). Ныне считается, что эти Хореи (или Хорим по древнееврейски) были хурритами.

Хурритское влияние проникло и за пределы Ханаана. Небольшая группа разбойников, состоявшая из амореев и хурритов, ворвалась в Египет. Египтяне называли их гиксосами. Поскольку египтяне, как и жители Месопотамии, не имели конных колесниц, они не смогли противостоять захватчикам. Их армии в беспорядке отступили, и вся северная половина царства была потеряна на целых полтора столетия.

В Малую Азию тем временем проникла другая группа северян, знакомых с колесничной военной техникой. В месопотамских записях их называют хаттами, и это, очевидно, тот народ, который в Библии именуется хеттеянами, или хеттами. Когда они впервые вступили в Малую Азию, они обнаружили, что в ее восточные районы глубоко проникли ассирийские торговцы. Однако, когда хетты двинулись в наступление, ассирийцы отступили. Немедленно после смерти Хаммурапи хетты стремительно расширили свои владения и к 1700 г . контролировали восточную половину Малой Азии, создав то, что назвали Древним Царством. Они приняли цивилизованные обычаи, клинописную систему письма и приспособили ее к своему языку.

Языки хурритов и хеттов, пришедшие с севера, не были семитическими, и зародились они на юге, в Аравии. Хурритский язык не имеет четких связей с другими языками, но хеттский имеет грамматическую структуру, связанную почти со всеми языками современной Европы и части современной Азии, вплоть до Индии. Вся эта семья языков известна ныне под названием «индо-европейские».

На верхнем Евфрате империя, созданная хеттами, и империя Митанни встретились, и их взаимный антагонизм помешал обеим достичь вершины своей мощи.

Анархия, распространившаяся на весь восточный мир, не пощадила и восточную часть Плодородного Полумесяца. Едва успели похоронить Хаммурапи, как восстания в провинциях потрясли Аморейскую империю и орды кочевников извлекли из них все преимущества. Армия хеттов вторглась с севера, и сыну Хаммурапи удалось отбросить ее лишь с величайшими усилиями. Тем временем вассальная Ассирия была оторвана хурритами, и Вавилон быстро вернулся в те ограниченные пределы, которые он контролировал до Хаммурапи.

К тому же особая опасность возникла в горах Загра, где когда-то жили гути, а перед ними шумеры. Несколько столетий кочевники Загра вели себя тихо. Вавилоняне называли их «кошши», и это их, вероятно, в некоторых местах Библии именуют «кушитами». Греки позже называли их «коссеи», а нам они наиболее знакомы как касситы.

К 1700 г . до н. э. они освоили колесничную технику и тоже сделались завоевателями. Они вторглись в страну с северо-востока, захватили Ур и жестоко его разграбили. Вавилон отчаянно оборонялся целое столетие, но в 1595 г . сильно ослабленный хеттским набегом город пал и был занят касситами всего через полтора столетия после смерти великого Хаммурапи.

Касситы приняли месопотамскую культуру и вавилонскую версию древней шумерской религии. В Вавилоне они восстановили храм Мардука и в 1330 г . помогли восстановлению Ура.

Но кочевники ввели лошадей в цивилизованные области, и, когда городские жители научились использовать новое вооружение, преимущество кочевников ушло.

Возрождение, направленное против кочевников, почувствовалось вначале в Египте – самом дальнем районе их распространения. Египтяне еще контролировали южную часть своей страны и в 1580 г ., применив колесницы, изгнали гиксосов из северной части.

В сущности, египтяне сделались сильнее. Впервые в истории они вступили в Западную Азию и начали историю ее завоевания. В 1479 г . величайший из фараонов Тутмос III разгромил союз хананейских городов при Мегиддо. Митанни поддерживало эти хананейские города, и Тутмос продолжал войну вплоть до разгрома Митанни и сведения его до положения данника. Он разгромил также хеттов, положив конец Древнему Царству.

После Тутмоса мощь Египта несколько ослабела и северные царства получили шанс уцелеть. К несчастью для Митанни, царство вступило в период династических ссор и ни один из членов царской семьи не способен был утвердить неоспоримую власть. Хетты, с другой стороны, под управлением ряда способных царей смогли восстановить свои силы полностью. Хетты образовали самую могущественную державу Севера и в 1375 г . создали Новое Царство.

К востоку от запутавшегося в ссорах Митанни лежала возрожденная Ассирия. В 1375 г . на трон вступил способный монарх Ашшурубаллит, и под его управлением страна восстановила полную независимость от Митанни.

Наследник Ашшурубаллита направил армии на запад к Евфрату и в 1300 г . разграбил столицу Митанни. Следующий ассирийский царь завершил работу, раздавив в 1270 г . то, что оставалось от Митанни, и царство это исчезло с лица земли немногим более чем через пять столетий после появления коней и колесниц.