Текст книги "Османы. История великой империи"

Часть II. Расцвет династии Осман

Глава 3. Султан Мурад I, Преданный богу

Орхан Гази, как мы помним, был избран преемником своего отца на совете старейшин, а начиная с Мурада, начал работать принцип «кто успел первым, тот и стал султаном». Впрочем, слово «успел» не передает всей полноты происходящего. Важно было не только провозгласить свой приход к власти, но и иметь поддержку сановников и высшего духовенства. Люди, не привыкшие проникать в суть вещей, склонны удивляться «недальновидности» османских правителей, которые, в большинстве своем, пренебрегали назначением преемника. Но если дать себе труд вникнуть, то «недальновидность» оборачивается дальновидностью. Во-первых, официально назначенный преемник представляет определенную угрозу для султана, ведь его власть уже легитимизирована, и кто знает, не подтолкнет ли его шайтан к свержению отца. Кроме того, симпатии султана могли не совпадать с симпатиями его окружения, у которого мог быть свой кандидат. Нет, лучше пусть дело решается само собой – вот придет день и станет ясно, кому править…

Если в китайских императорских династиях статус матери наследника имел значение – дети императриц, официальных жен императоров, имели преимущество перед детьми наложниц, то при османском дворе такое «неравенство» отсутствовало. Не имеет значения, кто мать, важно, что отцом является султан. Иначе говоря, каждый султанский сын мог претендовать на то, чтобы стать преемником отца и каждый родной брат представлял потенциальную угрозу для султана. Известно, к чему это привело, но обо всем будет сказано в свое время, а пока что речь идет о султане Мураде I, за свою набожность прозванном Хюдавендигяром – «Преданным Богу».

Мураду помог прийти к власти кади[21]21
  Кади – мусульманский судья, вершащий правосудие на основе шариата.


[Закрыть] Бурсы Кара Халил, начавший свое возвышение с благословения шейха Эдебали и пользовавшийся большим авторитетом как праведный мусульманин и справедливый судья. Сразу же после смерти Орхана Халил известил об этом находившегося в Румелии Мурада, посоветовав ему как можно быстрее прибыть в столицу. Положение Мурада, в отличие от своих братьев находившегося далеко от Бурсы, было невыгодным, но Халил, используя свое влияние, не позволил провозгласить султаном Ибрагима или Халила. Да – именно султаном, потому что Мурад, первым из дома Османов, официально принял этот титул. Ибрагима и Халила султан Мурад приказал казнить, положив тем самым начало традиции, которая впоследствии будет утверждена официально как «закон Фатиха».[22]22
  «Фатих» («Завоеватель») – прозвище султана Мехмеда II.


[Закрыть]

Избавиться одним махом от другой угрозы было невозможно. Алаэддин-бей Караманид и Мухаммад-бей Эретнид решили воспользоваться случаем для захвата земель и вторглись в пределы османских владений и двинулись на Бурсу. Положение Мурада осложнялось не только тем, что в столице пока еще не был наведен полный порядок (братья султана лишились голов, но многие их сторонники затаились), но и тем, что основные силы находились на западе, где, в отсутствие Мурада, ими управлял его наставник Лала Шахин-паша, и так хорошо управлял, что впоследствии был назначен первым бейлербеем[23]23
  Бейлербей (дословно – «бей над всеми беями») – титул наместника крупной области, например – Румелии или Анатолии.


[Закрыть] завоеванной Румелии.

Там, где едят тигры, не прочь поживиться и шакалы – правитель Амасьи[24]24
  Город и область в северной части Малой Азии.


[Закрыть] Бахтияр-бей захватил Анкару, которая имела важное стратегическое значение как западные ворота Османского государства. И ладно бы шакалы, но на запах поживы могли бы набежать и другие «тигры», владения которых граничили с османскими.

В столь сложной ситуации султан Мурад показал себя искусным полководцем, который склонен действовать наверняка. До весны 1363 года он сидел в Бурсе, которую враги, не имевшие осадных орудий и необходимого опыта, не могли взять. Когда же из Румелии подошло подкрепление, Мурад выступил против интервентов и разгромил их. Поняв, что у грозного Орхана Гази появился не менее грозный преемник, анатолийские беи на время угомонились. Разумеется, Мураду очень хотелось покончить с беспокойными соседями раз и навсегда, но время для этого пока еще не настало и приходилось больше уповать на дипломатию и интриги, нежели на меч. В 1378 году Мурад сосватал за своего сына Баязида дочь Сулеймана-шаха Гермиянида Девлетшах-султан, а в 1382 году выдал за Алаэддин-бея Караманида свою дочь Нефисе-султан (забегая немного вперед, скажем, что родственные отношения не охладили горячую голову Алаэддин-бея – он продолжал создавать проблемы до 1398 года, пока не лишился головы вместе со своими владениями).

Прежде чем переходить к завоеваниям Мурада I, нужно оценить тот вклад, который первый султан внес в дело строительства Османского государства.

При Мураде были учреждены высшие государственные должности великого визиря, бейлербеев и верховного судьи-кадиаскера, в чью компетенцию на первых порах (до учреждения должности шейх уль-ислама)[25]25
  Шейх уль-ислам (дословно – «старейшина ислама») – титул духовного лица, авторитетного в вопросах, касающихся исламской веры и морали; в Османской империи с XV века этот титул носили верховные судьи по гражданским делам.


[Закрыть] входили и гражданские, и военные дела. Согласно установленному Мурадом правилу, на важные должности назначались лица, не принадлежавшие к Османскому дому. Впоследствии это правило было развито до «не назначать турков» и кадры, необходимые для его соблюдения, обеспечил Мурад, внедрив в 1365 году новый налог, получивший название «девширме».[26]26
  Дословно – «набор».


[Закрыть] Суть этого налога заключалась в том, что из христианских семей принудительно забирались в качестве султанских рабов мальчики в возрасте от восьми до шестнадцати лет. Забору подлежал каждый пятый, хотя это правило не всегда соблюдалось, для чиновников, руководивших взиманием этого налога, важно было обеспечить нужное количество рекрутов. Изначально за счет девширме было создано новое войско янычаров (эту идею подал Мураду Кара Халил, ставший первым османским великим визирем), но впоследствии набор был «усовершенствован» – мальчиков стали распределять на три группы: сильные и ловкие отправлялись на военную службу, умные предназначались для службы гражданской, а те, которые никакими особыми талантами не отличались, ухаживали за дворцовыми садами или использовались на каких-то иных работах. Девширме принято считать жестокой системой, разлучавшей детей с родителями, но, в то же время, эта система представляла собой подобие «социального лифта» – одаренный юноша мог дослужиться до великого визиря. Да и без карьеры положение дворцового слуги, при всех своих недостатках, было гораздо лучше, нежели положение какого-то по счету сына в бедном семействе. Официально набор распространялся на все христианские семьи в определенных регионах, но у богатых всегда имелись возможности для того, чтобы оставить своих сыновей дома – пешкеш[27]27
  Дословно – «подарок». Так «скромно» назывались (и называются) взятки и подношения.


[Закрыть] решал любые проблемы. Со временем, небогатые родители-мусульмане, не видевшие для своих детей никаких радужных перспектив, стали платить христианам за фиктивное усыновление их отпрысков, которое позволяло попасть в число рабов султана. А жители покоренной Боснии, добровольно принявшие ислам, просили султана разрешить им отдавать своих детей в янычары, и в этом нет ничего удивительного, поскольку Босния была бедной областью. В конечном итоге дошло до того, что в 1683 году султан Мехмед IV разрешил брать в янычары детей мусульман на добровольной основе.

Первым из мальчиков, ставших султанскими рабами, достиг вершин власти албанец Заган Мехмет-паша, который был при султане Мураде II агой[28]28
  Ага – командир, старший.


[Закрыть] янычар и воспитателем будущего султана Мехмеда II, а в 1453 году стал великим визирем (а в 1456 году был смещен с этой должности, но при этом сохранил жизнь и остатки султанского расположения, что было большой удачей, ведь для многих великих визирей отставка сопровождалась казнью).

Янычары были османской пехотой, а главной силой, сокрушающей все на свое пути, являлась тяжелая кавалерия сипахи,[29]29
  Дословно – «войско».


[Закрыть] причем доспехи могли носить не только всадники, но и кони. При Османе и Орхане наградой конникам служила военная добыча, а сами формирования по большей части были иррегулярными, но султан Мурад установил порядок, согласно которому за военную службу выдавались в кормление земельные наделы, именуемые тимарами (в кормление, а не во владение, обратите внимание на это обстоятельство, не позволявшее «разбазаривать» султанские земли). Получатель тимара обязывался выставлять по султанскому требованию одного полностью снаряженного конника за каждые три тысячи серебряных монет годового дохода. Тимар минимального размера давал возможность прокормить семью, потому что три тысячи монет считались хорошим доходом, но основную прибыль воинам давала добыча, захваченная при помощи меча, благо что война на западных рубежах не утихала. Земельные пожалования предоставлялись вместе с жившими на земле крестьянами, которые были обязаны отрабатывать определенную барщину. Тимарная система побуждала османских правителей к новым завоеваниям, ведь увеличение войска (конного) было тесно связано с приростом земель.

Подобно своему отцу, султан Мурад много строил. В первую очередь, возводились крепости, но, помимо них, было построено много мечетей, медресе, имаретов и ханов. Не следует удивляться тому, что правители утруждали себя строительством постоялых дворов, ведь тем самым они способствовали развитию торговли, которая нуждалась в безопасных дорогах и местах, где можно было остановиться.

Что же касается жен и наложниц султана Мурада, то нам известно о семерых. Из них заслуживают внимания трое – первая жена Гюльчичек-хатун, мать султана Баязида, Тамара-хатун, дочь болгарского царя Ивана Александра, и Мария-хатун, еще одна дочь византийского императора Иоанна V и его жены Елены Кантакузины. Гюльчичек-хатун примечательна как мать преемника власти, а Тамара-хатун и Мария-хатун свидетельствуют о продолжении традиции установления союзов посредством браков. Также достоверно известно о четырех сыновьях Мурада, один из которых – Савджи-бей – в мае 1373 года восстал против отца, объединившись с наследником византийского престола Андроником IV, старшим сыном и соправителем императора Иоанна V. Соправительство в Византийской империи было чисто номинальным – обычно один из соправителей правил, а другой пребывал в тени, как Иоанн V при Иоанне VI. Андроник устал ждать, пока власть перейдет в его руки, а Савджи понимал, что при наличии двух старших братьев – Баязида и Якуба Челеби[30]30
  Челеби («знающий», «одаренный») – почетный титул, который носили некоторые османские принцы.


[Закрыть] его шансы на приход к власти, а, стало быть, и на выживание, весьма невелики. Доступ к казне позволил Савджи набрать войско, но… Но отцы оказались удачливее сыновей – совместными усилиями они подавили восстание. Мурад приказал ослепить мятежного сына, что лишало его возможности претендовать на власть, поскольку, согласно распространенной традиции, слепой не мог быть правителем. То ли Мурад передумал и решил окончательно «закрыть вопрос», то ли Савджи не перенес ослепления, которое производилось варварски, посредством заливания в глаза кипящего масла, но вскоре Савджи умер (император Иоанн V обошелся со своим сыном гуманнее, ослепив его только на один глаз, и впоследствии пострадал за свою доброту – в 1376 году при поддержке генуэзцев Андроник отстранил отца от власти и правил как Андроник IV до 1379 года, пока венецианцы, эти заклятые враги генуэзцев,[31]31
  Речь идет не о городах Генуя и Венеция, а о Венецианской республике, также называемой Республике Святого Марка, и Генуэзской республике, она же – Республика Святого Георгия.


[Закрыть] не вернули престол Иоанну).

В переписке Мурада с Баязидом, включенной в известный сборник «Письма султанов» Феридун Ахмед-бея,[32]32
  Феридун Ахмед-бей (ум. 1583) – нишанджы (султанский секретарь, руководитель канцелярии и хранитель печати), историк, каллиграф и поэт, составитель сборника «Письма султанов», одного из важнейших документальных источников османской историографии.


[Закрыть] содержится повеление Мурада Баязиду наблюдать за Савджи. Видимо, султан заподозрил неладное еще до мятежа, и это неудивительно, ведь хорошая информированность во все века была и является залогом удержания власти.

А теперь давайте обратимся к завоеваниям султана Мурада I, которые, надо отдать ему должное, были весьма впечатляющими, чему способствовало легкомыслие сильнейших европейских держав, которые поначалу не придавали важного значения угрозе с востока. Истинную силу этой угрозы понимали только византийцы, но католические государства, объединенные под духовным руководством папского престола, не интересовались мнением православного Константинополя. Короче говоря, османский лев мог задирать в европейском стаде одну овцу за другой, не опасаясь последствий. Византийскому императору Иоанну V не помогло даже крещение по католическому обряду, совершенное во время его поездки в Рим к папе Урбану V. Вместо масштабной помощи в 1366 году на Галлиполи, в рамках объявленного папой крестового похода, прибыл отряд из тысячи восьмисот рыцарей, которые отбили полуостров у турок, чтобы продать его византийцам за сто пятьдесят тысяч флоринов (что в пересчете составляет более полутонны золота). И что дальше? В 1376 году, император Андроник IV вернул Галлиполийский полуостров султану Мураду в благодарность за поддержку, обеспечившую Андронику приход к власти. Тремя годами позже Мурад сместил Андроника, вернув престол Иоанну V, но полуостров остался турецким, теперь уже навсегда. Заодно Иоанн V официально признал себя османским вассалом, узаконив таким образом сложившееся положение вещей.

Коварство – плохая черта, но правителю без коварства не обойтись. Искренность и открытость хороши в отношениях между людьми, но не в политике. Султан Мурад нередко начинал с того, что стелил поверх острых камней ковер.[33]33
  Турецкое выражение «стелить поверх острых камней ковер» означает «скрывать свои истинные (недобрые) намерения под маской притворного расположения».


[Закрыть] Всячески способствуя разжиганию вражды между византийцами и болгарами (честно говоря, разжигать там особо было нечего), а заодно держа под контролем Иоанна V, Мурад в 1368 году захватил Иштебол, он же Созополь,[34]34
  Созополь – портовый город на юго-востоке современной Болгарии.


[Закрыть] после чего стал угрожать болгарскому царю Ивану Александру захватом столичного Тырново. Для того, чтобы умилостивить Мурада, Ивану Александру пришлось выдать за него свою дочь Тамару, которой было разрешено сохранить свою веру – султану было неважно, какому богу и по какому обряду молится его жена, важно было на время успокоить болгарского царя, чтобы он не пытался вернуть утраченное и не готовился к обороне того, что осталось в его руках…

Болгары получили отсрочку, поскольку сербы доставляли Мураду гораздо больше проблем. Началось с братьев Мрнявчевичей, Углеши и Вукашина, владения которых находились на территории современной Северной Македонии. Братья готовились дать отпор османскому войску, которым командовал опытный военачальник Хаджи Ильбей, но тот оказался хитрее – ночью 26 сентября 1371 года османы внезапно напали на сербский лагерь и перебили всех, до кого только можно было дотянуться мечом. После этого продвижение османов на время остановилось – нужно было разобраться с внутренними проблемами (восстанием Савджи и Андроника), а также усмирить анатолийских беев, которые снова начали проявлять активность. С кем-то (как с Алаэддин-беем Караманидом) пришлось воевать, а кто-то добровольно признавал власть Мурада, понимая, что другого выхода нет, некоторые же земли султану приходилось выкупать за довольно дорогую цену, но османские правители не останавливались ни перед чем в стремлении распространить свою власть на всю Анатолию, земли которой считались наилучшим приобретением, поскольку большей частью они были плотно заселены, причем – лояльными тюрками, а не непокорными урумами.[35]35
  Урумами тюрки изначально называли порабощенных греков, а затем это название распространилось на всех балканских христиан.


[Закрыть]

Можно сказать, что вся взрослая жизнь султана Мурада I прошла на войне – сначала он воевал в качестве полководца при своем отце, а затем стал главнокомандующим всеми силами государства. С запада на восток, с востока на запад, и снова на восток, и снова на запад… Султан всегда находился в самом ответственном месте. Правителю-воину полагается встречать смерть на поле брани, а не в постели. Так оно и вышло. Наведя порядок в Анатолии, Мурад вернулся в Румелию и приступил к завоеванию владений сербского князя Лазаря Хребеляновича, самой крупной части недавно распавшегося Сербского царства.[36]36
  Сербское царство (оно же – Сербо-Греческое царство) – было создано в 1346 году сербским королем Стефаном Душаном и начало распадаться вскоре после его смерти, наступившей в конце 1355 года.


[Закрыть]

15 июня 1389 года на Косовом поле близ города Приштины состоялось сражение между тридцатитысячным османским войском и примерно такими же силами коалиции, в которую входили сербы и боснийцы, к которым присоединились отряды добровольцев из представителей других европейских наций. Обе стороны сражались ожесточенно, но победа досталась османам, правда ее сладость была отравлена гибелью султана Мурада, которого заколол кинжалом некий христианин. По одной версии, убийца султана лежал на поле брани среди мертвых, а по другой, он подошел к султану якобы для того, чтобы выразить ему покорность… Обе версии вызывают сомнение. Султана окружали телохранители, считавшиеся лучшими из лучших воинов и их было много. Как они могли допустить до священной султанской особы какого-то чужака, не обыскав его предварительно? Как они могли позволить «ожившему мертвецу» нанести султану смертельный удар кинжалом? Разумеется, иногда случается такое, чего никто не мог предусмотреть, но…

Но если мы обратим внимание на то, что сыну Мурада I Баязиду в 1389 году было уже за тридцать, а также на отсутствие упоминаний о каких-либо наказаниях телохранителей, не уберегших своего повелителя, то напрашивается предположение… которое читатели могут сделать самостоятельно. Но это будет всего лишь предположение, поскольку истина надежно сокрыта в сумраке минувших веков.

Баязид узнал о смерти отца первым. Он отправил к своему брату Якубу Челеби, также принимавшему участие в сражении, гонца с повелением прибыть в султанский шатер, якобы данном от имени Мурада. Когда Якуб явился, телохранители Баязида задушили его, решив тем самым династическую проблему. Звезда султана Мурада закатилась, освободив место звезде султана Баязида, которого современники прозвали «Молниеносным» за его любовь к быстрым переброскам войск.

Глава 4. Султан Баязид I Молниеносный

Дело, начатое великим дедом, запросто могло закончиться на правнуке, но, к счастью, этого не произошло… Что же касается султана Баязида I, то его можно назвать не только «Молниеносным», но и «Многострадальным», ибо жизнь его закончилась совсем не так, как начиналась.

Но в 1389 году все складывалось удачно. Разгромив сербов на Косовом поле, Баязид молниеносно вернулся в родные края, где соседи снова пытались поживиться за счет Османского государства, и железной рукой навел порядок. Алаэддин-бей Караманид в очередной раз вышел сухим из воды, благодаря заступничеству его жены Нефисе Мелек-хатун, приходившейся Баязиду родной сестрой. Да и обстановка не располагала к обстоятельной войне с Караманом, потому что тем временем другие беи могли ударить Баязиду в спину. С Алаэддин-беем Баязид покончил лишь в 1396 году, когда тот захватил Анкару и собирался идти на Бурсу, но, в итоге, заплатил головой за свое вероломство, а бейлик Караман вошел в состав Османского государства.

К 1399 году почти вся Анатолия находилась под властью Баязида. Особо ценным приобретением стала территория бейлика Джандар с длинной прибрежной линией и несколькими портами – отныне Османское государство стало морской державой. И всё бы было хорошо, если бы не Тимур-Тамерлан, создавший в 1370 году в Мавераннахре[37]37
  Мавераннахр – регион в Средней Азии, бо́льшая часть которого находится на территории современного Узбекистана.


[Закрыть] государство Туран. Мавераннахр лежал далеко от османских владений, и до поры до времени экспансия Тимура не вызывала беспокойства ни у Мурада, ни у Баязида. Как говорится, «что нам до грома, который гремит за горами?». Кто мог подумать, что Железный Хромец[38]38
  Прозвище Тимура, данное ему за хромоту и созвучие имени со словом «железо» (в тюркских языках).


[Закрыть] окажется таким прытким?

Баязид поступил очень мудро, учредив в Анатолии второй (после Румелии) эялет, так называлась область, управляемая бейлербеем. Верхогляды объясняют этот поступок отсутствием склонности к управлению государством – Баязид предпочитал воевать, а не править. Но давайте посмотрим на дело с другой стороны. Прежде, отправляясь на войну, султан назначал заместителя, который вершил дела в его отсутствие. Не великие дела (великими занимался великий визирь), а рутинные, которые отнимали больше всего времени. Но зачем каждый раз назначать заместителя, если можно поручить дела постоянно действующему бейлербею – пусть он правит санджаками, собирает налоги и держит ответ перед султаном. Очень разумное решение, свидетельствующее о наличии у султана Баязида качества, которое в наше время принято называть «государственным мышлением», а прежде оно было одним из составляющих мудрости. Более того – при Баязиде часть мальчиков, взятых по девширме, начали направлять на государственную службу, чего прежде не делалось, все «рекруты» становились янычарами. Вряд ли человек, не любивший править, стал бы заботиться о совершенствовании государственного аппарата. Примечательно, что наполнение аппарата «безродными» чиновниками совпало по времени с покорением анатолийских бейликов. Баязид мог бы набрать управленцев из числа тюркской знати, но он принципиально не хотел этого делать. А еще при Баязиде была проведена первая в истории Османского государства перепись населения, позволившая упорядочить взимание налогов. Воевать султан Баязид, конечно, любил, но и править он умел.

О личности Баязида можно судить только по косвенным признакам – волевой, решительный, жесткий, даже жестокий… Но то же самое можно сказать и об Османе-основателе, и об Орхане, и о Мураде. Увы, современники упоминали только о решительности и религиозности Баязида, а прочее, вроде нелюбви к управлению государством, додумали потомки. Известно о пяти женах Баязида, из которых султан особо выделял Деспину-хатун, дочь сербского князя Лазаря Хребеляновича, павшего на Косовом поле. Деспина-хатун, от рождения звавшаяся Оливерой, была отдана султану в 1390 году ее братом Стефаном Лазаревичем, ставшим правителем сербов после гибели отца и княгини Милицы. Этот брак скрепил османо-сербский союз, в котором, разумеется, главенствовал Баязид.

Почему после победы над сербами Баязид не стал развивать успех? Почему он не присоединил сербские земли к своим владениям, а ограничился изъявлением покорности со стороны Стефана? Неужели в этом виноваты только беспокойные анатолийские беи?

Нет, не только они. После сражения на Косовом поле Западная Европа «проснулась», то есть наконец-то оценила по достоинству османскую угрозу. Европейским правителям стало ясно, что в одиночку против османов им не выстоять. Уже на Косовом поле плечом к плечу с сербами сражались поляки, венгры, валахи и албанцы. В воздухе запахло очередным крестовым походом. К тому же, балканские государства были сильнее Византии, которая во второй половине XIV века держалась лишь за счет своей превосходно укрепленной столицы. Так что нет ничего удивительного в скромности европейских завоеваний Баязида, который «всего-навсего» завершил покорение болгар – их основное царство, называемое Тырновским, Баязид в 1395 году присоединил к своим владением, а небольшое Видинское царство[39]39
  В 1261 году видинский деспот (правитель) Яков Светослав отделился от Болгарского царства.


[Закрыть] до 1422 года оставалось османским вассалом и потом тоже было присоединено. Попытка завоевания Валахии оказалась удачной только наполовину – Баязиду пришлось довольствоваться установлением сюзеренитета, хотя изначально он собирался добавить к своим владениям еще один пашалык.[40]40
  Пашалык – административно-территориальная единица Османской империи, управляемая пашой. Пашалык был крупнее санджака, но меньше эялета. Первым османским пашалыком стал Болгарский пашалык.


[Закрыть] Валахия имела крайне важное стратегическое значение, ведь она была «ключом» к Венгерскому королевству, которое, в свою очередь, являлось «ключом» ко всей Западной Европе. «Этот мир не настолько велик, чтобы им правили два падишаха», разве не так? Подобно Чингисхану, османские султаны мечтали завоевать весь мир, остановившись у «последнего» моря. Но, как известно, мечты человека – в его голове, а судьба человека – в руках Всевышнего.

Во византийских владениях Баязидз действовал успешнее, поскольку до Византии европейским державам не было дела. Продолжая стратегию отца, деда и прадеда, Баязид откусывал от Византии кусок за куском, что вызывало сильное беспокойство у императора Иоанна V. Если раньше византийские правители могли тешить себя надеждой на мирное сосуществование с османами, то теперь эти надежды развеялись – даже глупцу было ясно, что государство, проводящее активную территориальную экспансию, не может мириться с существованием в своем тылу потенциально враждебного осколка некогда великой империи. Да, византийцы участвовали в войнах на стороне османов, но в любой момент они могли ударить им в спину. Сознавая свою обреченность, Иоанн Пятый занялся восстановлением и укреплением защитных стен Константинополя, а также начал возводить оборонительные башни у входа в залив Халич.[41]41
  Халич (он же – Золотой Рог) – узкий изогнутый залив, впадающий в пролив Босфор в месте его соединения с Мраморным морем и являющийся гаванью Стамбула.


[Закрыть] Но не будем забывать, что Иоанн был вассалом Баязида, а вассалам полагалось отдавать сюзерену в заложники своих сыновей, которые служили обеспечением лояльности. Баязид потребовал от Иоанна прекратить работы и разрушить то, что было построено, пригрозив, в случае неповиновения, ослепить сына Иоанна Мануила, пребывавшего в Бурсе в качестве заложника. Иоанн подчинился и спустя несколько дней умер. Узнав о смерти отца, Мануил бежал из Бурсы, благополучно добрался до Константинополя и стал править как император Мануил II.

Мануил оказался гораздо опаснее своего отца, уповавшего только на надежные крепостные стены. Он активно старался наладить связи с западными державами, которые уже готовили новый крестовый поход против османов, более внушительный, чем поход 1366 года, обернувшийся временной утратой Галлипольского полуострова. Этот поход возглавил венгерский король Сигизмунд I, владениям которого османы угрожали в первую очередь. И что? А ничего! Султан Баязид в очередной раз показал, что в искусстве войны ему нет равных – 25 сентября 1396 года близ города Никополь[42]42
  Речь идет о городе Никополь, находящемся на севере современной Болгарии, а не о одноименном городе в Новороссии.


[Закрыть] он разгромил войско крестоносцев, на стороне которого был небольшой численный перевес.[43]43
  Приведенные в исторических документах данные о численности войск противоборствующих сторон сильно разнятся и вызывают сомнения. На сегодняшний день принято считать, что против десяти тысяч крестоносцев воевало около двенадцати тысяч османских воинов. Но при этом остается неустановленной численность валашского войска, выступавшего на стороне крестоносцев (правда, большого толку от него не было).


[Закрыть] Примечательно, что сербские отряды короля Стефана сражались на стороне османов.

Сокрушив выставленную вперед пехоту, рыцари-крестоносцы врезались клином в расположение османских сил и уже считали себя победителями, но тут им во фланги ударили сипахи, и победа обернулась поражением. Финальным «аккордом» стала атака полутора тысяч сербских рыцарей, которые довершили разгром, начатый сипахами. Уцелела лишь небольшая часть крестоносцев. Пленных османы перебили, оставив в живых только наиболее знатных, за которых можно было получить богатый выкуп. По свидетельству баварца Иоганна Шильтбергера, принимавшего участие в сражении и попавшего в османский плен, истребление пленников «продолжалось с утра до вечера». Этот случай породил на Западе толки о «чудовищной жестокости» султана Баязида. Но что ему оставалось делать? Небольшая численность войска не позволяла организовать транспортировку пленников в Анатолию, где они стали бы рабами. Отпустить пленников на свободу султан не мог, поскольку они снова бы стали воевать против него. Оставался единственный выход… Да, разумеется, массовое убийство безоружных людей – дело неблаговидное, но жестокость султана Баязида была обусловлена не его характером, а ситуацией. «А la guerre comme à la guerre»,[44]44
  На войне как на войне (франц.).


[Закрыть] как говорят французы.

Что же касается непокорного императора Мануила, то Баязид «воспитывал» его продолжительными блокадами Константинополя с суши, сопровождавшимися опустошительным разорением окрестностей византийской столицы. Первая осада имела место в 1393 году, а вторая, начавшаяся в 1394 году, растянулась на восемь лет. Сухопутная блокада не позволяла взять город, для этого нужно было перерезать и водные пути, по которым константинопольцы получали всё необходимое, но она создавала существенные проблемы, а кроме того, вид огромного османского войска у стен города оказывал деморализующее действие на горожан. Для того, чтобы блокировать Константинополь с моря, Баязид заложил крепость на восточном, азиатском, берегу Босфора в наиболее узкой его части. Изначально эта крепость называлась Гюзельчехисар,[45]45
  Прекрасная крепость.


[Закрыть] но впоследствии получила более прозаичное название Анадолухисар.[46]46
  Анатолийская крепость.


[Закрыть] Но, как известно, одной рукой многого не сделать – для полноценной блокады Босфора нужна была вторая крепость на противоположном берегу, которую в 1452 году воздвиг правнук Баязида султан Мехмед II, поставивший точку в истории Византийской империи.

Неправы те, кто говорит, что султан Баязид I дважды не смог взять Константинополь. Баязид не был настолько наивным, чтобы возлагать надежды на одну лишь сухопутную блокаду византийской столицы. Он «воспитывал» Мануила, как уже было сказано, добиваясь от него уступок, а заодно закладывал фундамент будущей победы. Слова «закладывал фундамент» как нельзя лучше характеризуют деятельность Баязида – султан закладывал фундамент будущих побед и на Балканах, и у Константинополя, и в Анатолии… Анатолия должна была стать плацдармом для экспансии в мусульманский мир – параллельно с завоеванием Европы османские султаны намеревались покорить земли, прежде входившие в Аббасидский халифат.[47]47
  Аббасидский (Багдадский) халифат, получивший название по правящей династии Аббасидов, столицей которых с 766 года был Багдад, существовал с 750 по 945 год и с 1194 по 1258 год.


[Закрыть] Герб Османской империи был создан лишь конце XIX века, когда модно стало следовать европейским традициям, но если бы он появился в XV веке, то наиболее уместным символом государства был бы двуглавый лев, смотревший и на Запад, и на Восток.

Помимо силы, в борьбе против Константинополя Баязид использовал и интриги. В его распоряжении имелся «свой» император – Иоанн VII Палеолог, сын Андроника IV и внук Иоанна V. Но с византийцами невозможно было вести дела – они понимали только язык меча, зависшего над головой, а как только меч исчезал, начинали играть в свою игру. Весной 1390 года Иоанн VII, поддерживаемый Баязидом, смог отстранить от власти своего деда, но продержался всего пять месяцев. В 1398 году Иоанн попытался свергнуть своего дядю Мануила II, но тот сумел перетянуть его на свою сторону и Баязид остался ни с чем, точнее – остался с войском, продолжавшим осаду Константинополя… На сей раз судьба помогла византийцам, предоставив им передышку – летом 1402 года наступление войск Тимура вынудило Баязида снять осаду.

Порой происходит нечто такое, что не поддается объяснению, не укладывается в рамки логики, но, тем не менее, оно происходит, и с этим приходится считаться. Невозможно понять, как такой мудрый и предусмотрительный правитель, как Баязид, мог недооценивать угрозу, исходившую от Тимура. Можно предположить, что султан был слишком увлечен делами на Западе и потому не уделял должного внимания Востоку, но, тем не менее, какая-то информация к нему поступала и она не могла не настораживать. В 1370 году Тимур стал верховным эмиром созданного им Турана, в 1381 году он взял Хорасан, а к концу 1387 года захватил весь Иран… Осман-основатель, да благословит его Всевышний, не знал таких темпов. Ясно же было, что Тимур силен и что он не станет останавливаться на достигнутом.

Надо отдать Тимуру должное – при всей суровости своего характера он предпочитал обходиться без войны там, где можно было договориться. Иными словами, Баязид мог бы ограничиться признанием сюзеренитета Тимура и посмотреть, что из этого выйдет, а как известно, век основанного Тимуром государства был недолог и звезда его начала закатываться уже в начале XV века, вскоре после смерти Тимура.

Первый контакт Баязида с Тимуром состоялся в 1395 году, когда Тимур, с соблюдением всех положенных приличий, попытался получить поддержку султана в походе против хана Золотой Орды[48]48
  Золотая Орда (Улус Джучи) – государство в центральной части Евразии, берущее свое начало от Джучи, старшего сына Чингисхана. Просуществовало до 1483 года.


[Закрыть] Тохтамыша. По замыслу Железного Хромца султан должен был наступать на Тохтамыша с Балкан, а сам Тимур ударил бы по Орде с Кавказа.