Текст книги "Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве"

На глубокое духовное влияние этой практики указывал знаменитый испанский созерцатель святой Иоанн Креста (1542–1591 гг.). Он писал: «Душа, объединенная и преображенная в Боге, дышит Богом в Боге тем же божественным дыханием, которым Бог, пребывая в этой душе, дышит ею в себе»[61]61
  Saint John of the Cross. “The Spiritual Canticle” // The Collected Works of St. John of the Cross. Trans. K. Kavanaugh and R. Rodriguez. – Washington, D.C.: Institute of Carmelite Studies, 1979. – Red A., str. 38.


[Закрыть]. Эти слова показывают, что Бог посредством дыхания на глубоко личном уровне пребывает в каждом человеке – эта тема появляется в христианском богословии очень рано. Таким образом, глубочайшее назначение христианской практики памятования о дыхании – помочь нам осознать динамичное присутствие Божье в нас самих.

Начать практику медитации – все равно что посадить крохотный росток. То, сможет ли он пустить глубокие корни, вырасти в полноценное дерево и много лет оставаться здоровым, зависит от типа почвы, в которую его посадили, и от получаемого питания. Наше восприятие реальности, наши ценности и приоритеты, наш образ жизни – это почва, питающая медитацию. Если они благоприятствуют практике и поддерживают ее, медитация в долгосрочной перспективе расцветет и сможет в огромной степени обогатить нашу жизнь. Если условия неблагоприятны, наше погружение в практику окажется кратким или, в лучшем случае, нерегулярным и поверхностным.

Медитацию в традиции раннего христианства во многом поддерживало библейское утверждение о том, что люди были созданы по образу Божьему (Бытие 1:27). Христианские созерцатели давно посвящают себя практике с тем, чтобы уподобляться в своей жизни Богу, то есть, насколько это возможно, подражать его совершенству. Отвечая на вопрос о высочайшей из христианских ценностей, Иисус отвечал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». (Матфей 22:37–40)

В раннем христианстве любовь к Господу предполагала искреннее желание познать Бога, которого описывали через понятие «неизменного света». Лишь посредством подобного прозрения об окончательной реальности – прозрения, переживаемого на личном опыте, – можно было бы отыскать подлинное счастье. Считалось, что познание Бога принесет «радость, даруемую истиной», которая, в свою очередь, приведет к «совершенной жизни». Итак, на глубочайшем уровне нам нужно знать только одну вещь: как отыскать эту истину, которая принесет нам счастье?

Хотя самый ранний идеал буддизма состоял в освобождении от цикла перерождений, примерно в начале христианской эры в Индии появилось новое буддийское движение, известное как махаяна, или «великая колесница». Приверженцы этой традиции считали цель личного освобождения слишком ограниченной; они проповедовали идеал бодхисаттвы – стремление к высочайшему возможному состоянию духовного пробуждения с тем, чтобы освободить всех существ от страданий и каждое из них привести к устойчивому состоянию неподвластной времени радости. На протяжении бесчисленных жизней, которые предшествовали его просветлению, Гаутама (позже получивший известность как Будда) вел жизнь бодхисаттвы, подавая пример для всех, кто позже последовал по его стопам. Основополагающая предпосылка, лежащая в основе образа жизни бодхисаттвы, такова: все существа обладают потенциалом для достижения совершенного просветления. Наша задача – реализовать этот потенциал на уровне повседневной жизни. Только тщательно объединив идеалы подлинного счастья, истины и добродетели, мы и сможем полностью постичь смысл жизни.

7
Практика. Единство неподвижности и движения

Успокойте свое тело в комфортной позе – будь то сидя на стуле, сидя со скрещенными ногами или лежа на спине. Начните с «успокоения своего тела в его естественном состоянии»[62]62
  Padmasambhava. Natural Liberation: Padmasambhava’s Teachings on the Six Bardo / commentary by Gyatrul Rinpoche, trans. B. Alan Wallace. – Boston: Wisdom, 1998. – P. 90–92.


[Закрыть] – так, чтобы оно было наделено тремя качествами. Первое – это физическое чувство расслабления, легкости и комфорта, которые должны сохраняться на протяжении всей сессии продолжительностью в двадцать пять минут. Сама по себе медитативная практика уже достаточно сложна, так что важно не подвергать себя никакому ненужному физическому дискомфорту. Чтобы развить второе качество, позвольте телу быть настолько неподвижным, насколько возможно, и избегайте какого-либо ненужного движения, такого как ерзание или почесывание. Двигайтесь, только если заболят ноги или спина. Чтобы развить третье качество, примите позу бдительности. Если вы сидите вертикально, держите спину прямой и слегка приподнимите грудную клетку, чтобы без усилий вдыхать животом. Если вы лежите на спине, выпрямите тело, отведя руки от туловища примерно на тридцать градусов. Пусть глаза будут частично открыты, а взгляд ни на чем не сфокусирован.

Теперь «успокойте свою речь в ее естественном состоянии» – свободном от усилий безмолвии, – при этом успокаивая в естественном ритме свое дыхание (так же, как вы делали это в первой медитации). С каждым выдохом отпускайте любую остаточную зажатость в своем теле. Продолжайте расслабляться и отпускать на протяжении всего выдоха, пока в ваше тело естественным образом и спонтанно не вольется вдох. Дышите с такой же свободой от усилий, как если бы находились в состоянии глубокого сна, но на протяжении всего цикла четко памятуйте об ощущениях дыхания во всем теле. В качестве предварительного упражнения на этом этапе вы можете намеренно успокаивать свой ум, подсчитывая циклы своего дыхания: для этого кратко ведите отсчет, прибавляя по единице в самом конце каждого вдоха. Другой вариант – с каждым дыханием мысленно повторять «Иисус» (краткую форму Иисусовой молитвы) или три слога «Ом a: хум».

В процессе вдоха пристально внимайте ощущениям от дыхания – всюду, где они возникают в вашем теле. В процессе выдоха отпускайте любые ненамеренные мысли, которые, возможно, возникли. Просто отпускайте их, как если бы то были листья, сдуваемые ветерком вашего выдоха. Аналогичным образом, когда ваше внимание захватывают визуальные впечатления или звуки из вашего окружения, отпускайте их, не пытаясь подавлять, и возвращайте свое внимание к полю ощущений внутри своего тела. Чтобы поспособствовать стабилизации своего ума, вы можете отсчитать двадцать один цикл дыхания.

Теперь переходите к основной практике этой сессии – к тому, что называется «успокоением ума в его естественном состоянии». На предварительном этапе вы оттянули внимание от своего окружения и практиковали памятование о дыхании в поле собственного тела. Теперь оттяните внимание от тела к полю своего ума, где вы переживаете умственные образы, мысли, эмоции, желания, воспоминания и фантазии. Вы все равно будете переживать визуальные впечатления, звуки и тактильные ощущения – однако интерес и внимание нужно сосредоточить исключительно на уме. Чтобы опознать эту сферу переживаний было легче, намеренно породите умственный образ. Он может быть обыденным, как яблоко или апельсин, или сакральным, как Иисус или Будда. Удерживайте свое внимание на этом образе до тех пор, пока он не пропадет. Теперь вы направили свое внимание на сферу ума. Удерживайте его в этой сфере и ждите, пока сам собой не возникнет очередной умственный образ. Как только он появится, просто осознавайте его – не цепляясь и не пытаясь его отбросить.

Выполняя эту практику, вы словно бы садитесь в первом ряду в театре собственного ума. Вы не режиссер, который пытается контролировать, кто выходит на сцену или что они там делают. Вы также и не актер, выходящий на подмостки и играющий различные роли. Вы увлеченный наблюдатель – но наблюдаете вы пассивно, не взаимодействуя с объектами, людьми и происходящими на сцене событиями. Вы также никогда не знаете, что случится дальше. При первых попытках выполнить эту практику вы можете заметить, что ум внезапно пустеет. Будьте терпеливы и продолжайте наблюдать. Через какое-то время образы неизбежно проявятся. Когда это случится, просто наблюдайте за ними, не увязая в них и не отождествляя себя с ними. Просто присутствуйте с ними, наблюдая за каждым их движением; отмечайте, как они сначала возникают, как они со временем движутся и меняются и как они в конечном итоге исчезают.

Также осознавайте дискурсивные мысли, то есть умственную болтовню. На начальном этапе вы можете намеренно породить обыденную мысль – например, «Это ум» – или мысленно прочесть мантру или молитву, такую как Иисусова молитва. Когда эта мысль возникнет, пристально наблюдайте за ней и заметьте, как она исчезает: внезапно или постепенно угасая. Как только мысль растворится, оставьте свое внимание ровно там, где она пребывала, потому что теперь вы наблюдаете за пространством ума – и именно там проявится следующее умственное событие.

Познакомившись с наблюдением за умственными образами и мыслями – сначала намеренно их создавая, а затем позволяя им возникать самостоятельно, – продолжайте наблюдать за пространством ума и за всем, что в нем возникает. Это умственное пространство не относится к какому-либо конкретному физическому региону, и у него нет центра, периферии, размера или границ. Начав наблюдать за мыслями и образами, вы, возможно, выясните: они исчезают, как только вы их замечаете. Будьте терпеливы и расслабляйтесь еще глубже. Тогда вы начнете находить область спокойствия внутри движений ума. Когда мы начинаем эту практику, наш ум – обычно растревоженный – подобен стеклянному шару со снегом внутри, который только что потрясли. В нем вращается метель воспоминаний и фантазий, которые быстро возникают и исчезают. Успокоение ума в его естественном состоянии предполагает, что мы позволяем всем этим видам умственной активности возникать без препятствий, контроля и каких-либо попыток их изменить.

В повседневной жизни проявляется множество видов мыслей, эмоций и желаний. Когда наше внимание сосредоточено на чем-то внешнем – на мире вокруг нас, – наши чувственные переживания часто скрывают нашу внутреннюю жизнь, подобно тому как солнце в светлое время суток затмевает звезды. Эти умственные активности продолжают подсознательно проявляться, даже когда мы им не внимаем; они оказывают на нашу жизнь мощное влияние. В этой практике мы открываем ящик Пандоры – свой собственный ум – и фокусируем всю полноту своего внимания на том, что проявляется из этого внутреннего пространства. Возникающие мысли периодически будут уносить нас за собой; наше внимание будет переключаться на то, к чему эти мысли относятся. Так, при возникновении воспоминаний о личной встрече, которая произошла утром, ваше внимание сосредотачивается на связанных с ней людях и обстоятельствах. Мы называем подобное мечтаниями. В этой практике нужно наблюдать за мыслями и образами этого воспоминания как за самостоятельными событиями, как за тем, что возникает здесь и сейчас в пространстве вашего ума. Не позволяйте своему вниманию уноситься в прошлое. Аналогичным образом поступайте, и когда возникают фантазии, тревоги или ожидания относительно будущего – просто осознавайте их в текущем мгновении.

Ум постоянно находится в движении, но среди движений мыслей и образов все равно сохраняется пространство осознавания, в котором можно покоиться в текущем мгновении – так, чтобы содержимое ума не дергало вас туда-сюда в пространстве и времени. Таково единство неподвижности и движения. Какие бы проявления ни возникали в вашем уме – приятные или неприятные, мягкие или резкие, хорошие или дурные, длинные или короткие, – просто их допускайте. Наблюдайте за ними без отвлечений и без того, чтобы цепляться за них умом, отталкивать их и отождествлять себя с ними; без предпочтений того, чтобы они продолжались или исчезли. Пусть ваше осознавание будет нейтральным, как само пространство, и ярким, как хорошо отполированное зеркало. Вы наблюдаете за ликом своего собственного ума со всеми его дефектами, шрамами и мушками. Таков прямой путь к самопознанию.

Иногда вы можете начать ощущать прострацию и отсутствие четкой фокусировки. Когда такое происходит, оживите свое осознавание, снова сосредоточившись на практике и упражняя свое внимание в четкой фокусировке на пространстве ума и его содержимом. Возможно, вы будете косвенно замечать свое дыхание. В этом случае пусть вдох послужит поводом более четко сосредоточиться на уме. В другие периоды вы заметите, что содержимое ума отвлекает вас и уносит вас за собой. Пространство вашего осознавания словно бы сжимается до размеров ваших мыслей и воспоминаний. Как только вы замечаете, что отвлекаетесь, нужно раскрепостить тело и ум, а также отпустить цепляние за мысли, захватившие ваше внимание. Это не означает, что сами мысли нужно изгонять. Напротив, пусть они продолжают существовать сами по себе – столько, сколько смогут. Тем не менее отпустите усилия, требуемые, чтобы себя с ними отождествлять. Это особенно легко сделать на выдохе – в естественный для расслабления период.

Осознавание, которое мы направляем на ум, должно быть различающим и разумным, но также свободным от суждений. Мы не оцениваем некую мысль как нечто «лучше» или «хуже» других. Иногда вы можете заметить, что компульсивно занимаетесь своего рода внутренним комментарием – как если бы вы были режиссером, который пытается контролировать происходящее, и по крайней мере критиком, выносящим суждения об игре каждого из актеров. Прекратите этот процесс и просто наблюдайте за тем, что происходит на сцене вашего ума, – без комментариев. Если внутренние суждения все равно проявляются, просто наблюдайте за ними; они также представляют собой содержимое ума, а потому – зерно для мельницы вашей практики.

Если вы продолжите успокаивать ум в его естественном состоянии, количество мыслей и образов постепенно будет сокращаться. Иногда вы вообще не сможете заметить какого-либо содержания. В этом случае пристально наблюдайте за фоном – за пустым пространством, в котором проявляются мысли и образы. Отметьте: является ли это пространство простым «ничто»? Есть ли у него какие-либо собственные характерные черты? При этом вы можете начать замечать чрезвычайно трудноуловимые умственные события, которые прежде от вашего внимания ускользали. Эти проявления насколько малозаметны, что радар вашего обычного сознания засечь их не в силах. Тем не менее по мере усиления яркости и остроты внимания вы можете начать осознавать умственные процессы, которые прежде были замкнуты в вашем подсознании. Некоторые из них могут сохраняться по несколько секунд и при этом едва пересекать порог сознания – настолько они малозаметны; другие могут проноситься через пространство ума за долю секунды. По мере того как ваше памятование становится все более и более непрерывным, вы можете начать впервые замечать эти микрособытия.

Теперь вы отправились в одну из величайших экспедиций – исследование сокрытых глубин своего ума. Откуда ни возьмись могут появиться давно забытые воспоминания. Вас могут обуревать странные фантазии. Самые странные мысли и желания могут внезапно выскочить на поверхность и застать вас врасплох. Какие мысли и образы бы ни возникали, просто осознавайте их с распознаванием того, что это лишь видимости, предстающие перед умом. Наблюдайте за ними, не позволяя им вас засосать. Пассивно, но бдительно позволяйте им проявляться в пространстве вашего ума – и позволяйте им снова в нем раствориться. Подобно отражениям в зеркале, эти мысли и образы не обладают никакой самостоятельной способностью вам вредить или помогать. Они столь же невещественны, как миражи или радуги, и все же обладают собственной реальностью, ведь в контексте причин и следствий взаимодействуют между собой, а также с вашим телом. Обнаружив светоносное неподвижное пространство осознавания, где проявляются движения ума, вы начнете открывать для себя внутреннюю свободу и место, где можно отдохнуть, даже когда через внутреннее царство проносятся бури бушующих эмоций и желаний.

8
Теория. Познание и исцеление ума

Истоки зла и страданий

В соответствии с библейской историей страдания начались с изначального греха Адама и Евы, а все последующие поколения рода человеческого были запятнаны этим грехом как своего рода дефективным духовным геном. Таким образом, в присутствии зла в этом мире нельзя в конечном итоге обвинить Бога – хотя он и создал возможность подобного развития событий, предоставив своим творениям свободу воли, он не несет ответственности за те поступки, которые они свободно выбрали. Библия утверждает, что Бог выбрал народ Израиля для особых взаимоотношений, но все равно позволил его представителям страдать от различных природных бедствий, таких как голод, засуха и моровые поветрия. Богословы тысячелетиями пытались понять этот вопрос. Некоторые предполагали, что Бог гневается на свой грешный, непослушный народ и подвергает его страданиям из соображений искупления – чтобы пробудить смирение, поспособствовать преодолению гордыни и подвергнуть испытанию веру. Другие предполагают, что пути Господни слишком неисповедимы для понимания простых смертных – но это означает, что Бог может калечить, терзать и убивать как вздумается и не нести за это никакой ответственности.

Что до христианской традиции, апостол Павел утверждал: Бог вверил людей их собственному развращенному ума, и мы в силу своей свободной воли выбрали исполниться «всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия и злобы»[63]63
  Римлянам 1:28–32.


[Закрыть]. Говоря о природе, присущей людям от рождения, Павел настаивал: праведников среди нас нет – но, если мы веруем в Иисуса Христа, благость божья может снизойти в нас и течь через нас. Бог впоследствии награждает или наказывает каждого человека, иудея или неиудея, в соответствии с совершенными им поступками. Тем, кто посвящал себя добродетели, он дарует вечную жизнь – а тот, кто был своекорыстен, отвергал истину и следовал злу, познаёт ярость и гнев Господни[64]64
  Римлянам 2:6, 2:8, 3:10, 3:22.


[Закрыть].

Греческий философ Эпикур (341–270 гг. до н. э.) был одним из первых западных мыслителей, которые отвергли веру в бессмертие души, а также божественные вознаграждение и наказание после смерти. Чтобы отвергнуть теистические выводы относительно происхождения зла и страданий в этом мире, он использовал следующий довод: в том ли дело, что Бог хочет предотвратить зло, но не в силах? Тогда он бессилен. Может, но не хочет? Тогда он полон злобы. И может, и хочет – тогда откуда зло? В представлении Эпикура все события в мире в конечном итоге были основаны на движениях и взаимодействиях атомов, движущихся в пустом пространстве.

Чрезвычайно похожее воззрение за четыре века до того предложил индийский философ Чарвака[65]65
  Словом «чарвака» называется и сама соответствующая школа, также известная как локаята. В некоторых случаях Чарвакой называют ее основателя, о личности которого есть разные мнения (в частности, нет уверенности в том, был ли им философ Брихаспати). – Примеч. перев.


[Закрыть]. Подобно Эпикуру, он верил, что все состоит из базовых физических элементов природы. Таким образом, люди – это просто физические организмы, а ум – эмерджентное свойство определенных конфигураций этих элементов, которое после смерти исчезает. Чарвака учил, что целью идеальной жизни является удовольствие, а чтобы его обрести, нужно накапливать богатство и стремиться к чувственным и интеллектуальным радостям. Этика – это просто то, что люди определяют на субъективном уровне, ибо ничего объективно правильного или дурного не существует[66]66
  P. T. Raju. Structural Depths of Indian Thought. – Albany: State University of New York Press, 1985. – Chap. 3.


[Закрыть].

Атеисты активно придерживаются подобных воззрений с тех самых пор. Фрейд, например, указывал на три источника страданий: «превосходящая нас мощь природы, бессилие наших собственных тел и недостаточность правил, которые определяют взаимоотношения людей в семье, государстве и обществе»[67]67
  Зигмунд Фрейд, «Цивилизация и ее тяготы». По изданию Sigmund Freud. Civilization and Its Discontents. Trans. and ed. James Strachey. – New York: Norton, 1961. – P. 33.


[Закрыть]. Чтобы справиться со страданиями, вызванными природными бедствиями и болезнями, он советовал полагаться на науку, «обращаясь в наступление против природы и подчиняя ее человеческой воле»[68]68
  Там же, 24–25.


[Закрыть]. Тем не менее в силу нашей «собственной физической конституции» мы способны на добродетель или счастье лишь в очень ограниченной степени и потому должны довольствоваться лишь скромной степенью умственного равновесия и благополучия[69]69
  Там же, 33.


[Закрыть].

Ключевой элемент в библейском рассказе о происхождении зла и страданий – это богоданная свобода воли, ибо без нее Бог кажется злобным существом, сотворившим человечество лишь для страданий и не принимающим никакой ответственности за свою роль в наших мучениях. Многие современные биологи не только утверждают, что Бога нет, но и настаивают, что свобода воли – это иллюзия, ибо все человеческие действия вызваны лишь нейробиологическими событиями, которые разворачиваются в соответствии с законами физики и химии[70]70
  Daniel M. Wegner. The Illusion of Conscious Will. – Cambridge, Mass.: MITPress, 2003.


[Закрыть]. Такова современная версия атомизма Эпикура. Однако в этом вопросе нет консенсуса: другие нейроученые показали, что исследования мозга и воли не предоставляют достаточных данных для подтверждения или опровержения существования свободной воли[71]71
  Manipulating the Experienced Onset of Intention After Action Execution / Hakwan C. Lau, Robert D. Rogers, and Richard E. Passingham // Journal of Cognitive Neuroscience 19. – 2007. – 1. – P. 81–90.


[Закрыть].

Нейрофизиологи четко определили участки мозга, которые наиболее тесно коррелируют с эмоциями. Миндалевидное тело – часть лимбической системы, расположенная в середине мозга, – мощно ассоциируется со страхом, гневом, грустью и отвращением. Однако другие эмоции, например чувство вины или смущение, связаны с нейронной активностью в других частях тела. Кроме того, с эмоциями связана и фронтальная кора, которая во многом соотносится со способностью к рассуждению. Если этот участок поврежден, ослабевает и наша способность переживать эмоции какого-либо рода. Опираясь на подобные нейрофизиологические открытия, фармацевтическая индустрия добилась значительного прогресса в создании широкого спектра медикаментов, призванных деактивировать нейробиологические процессы, регулирующие физическую боль и умственное страдание. Большинство из этих медикаментов не делают ничего для устранения основополагающей причины и страданий, и потому во многих случаях они ведут к долгосрочной зависимости, так что это палка о двух концах – а то и попросту проблема. Подобная зависимость может легко отвлечь нас от поисков первичных причин страданий и работы с ними.

Один из наиболее распространенных видов умственных страданий в наше время – депрессия. Несмотря на множество лекарств, созданных для устранения ее симптомов, около четырех миллионов американцев страдают от депрессии, которая не поддается химическому воздействию. Даже в тех случаях, когда антидепрессанты работают, исследования показывают: их эффективность на 50–75 процентов определяется эффектом плацебо, то есть просто верой в эффективность лечения. Подобная вера вызывает в мозге изменения, которые отличны от изменений, связанных с самими медикаментами, – и эти преобразования все равно устраняют страдания от депрессии[72]72
  Changes in Brain Function of Depressed Subjects During Treatment with Placebo / Andrew F. Leuchter et al. // American Journal of Psychiatry 159. – 2002. – P. 122–129.


[Закрыть]. Доказано, что сила веры или убежденности также способна устранять физические страдания – она вызывает физические изменения в областях мозга, связанных с этим видом дискомфорта. Хотя сила веры, известная как «эффект плацебо», способна оказывать на здоровье позитивное влияние, «эффект ноцебо» может вести к противоположным результатам. Когда люди ожидают болезненных или тревожащих переживаний, именно они и проявляются. В этом случае происходит то же самое: мысли, эмоции и убеждения вызывают в мозге физический отклик. При этом природа этих причинно-следственных взаимодействий между умом и телом совсем не ясна.

Что очевидно, человеческий ум играет в появлении зла и страданий одну из главных ролей. Блаженный Августин утверждал, что две главные причины мучений – это «любовь к вещам тщетным и тлетворным» и «глубина неведения»[73]73
  John Burnaby. Amor Dei: A Study of the Religion of St. Augustine. – 1938; reprint, Norwich, England: Canterbury Press, 1991. – P. 57.


[Закрыть]. Буддийская традиция также считает коренными причинами зла и страданий страстное желание и неведение. Хотя христианские и буддийские созерцатели придерживаются разных представлений о самой природе этих причин, в целом их диагноз относительно истока мучений совпадает: он касается работы человеческого ума. Рассматривая вопрос о происхождении добра и зла, радости и горя, Будда провозгласил: «Всем вещам предшествует ум; они проистекают из ума и состоят из ума»[74]74
  Цитата из Дхаммапады по изданию The Dhammapada. Ed. Nikunja Vihari Banerjee. – New Delhi: Munshiram Manoharlal Publishers, 1989. – I:1.


[Закрыть]. Учитывая, что в поисках подлинного счастья и смысла ум играет главенствующую роль, он заслуживает самого тщательного наблюдения. Осуществить это наблюдение можно с помощью систематичной созерцательной практики.

Наблюдение за умом

В библейском контексте практику тихого наблюдения за умом можно понять в контексте четвертой заповеди: «Помни день субботний, чтобы святить его». Августин утверждал, что эта заповедь призывает нас взращивать безмолвие сердца и спокойствие ума. «Это святость, – писал он, – потому что здесь пребывает Дух Божий. Именно это и есть подлинный праздник, тишина и покой… своего рода день субботний нам предложен в нашем сердце». Развивая эту мысль, он утверждает, что Бог словно бы говорит: «перестаньте быть столь беспокойными, усмирите шум в своем уме. Отпустите пустые фантазии, которые заполоняют вашу голову». Бог говорит: «Успокойтесь и познайте, что Я – Бог» (Псалом 45)[75]75
  Проповедь Августина «О третьей заповеди» (№ 8). Цит. по Martin Laird. Into the Silent Land: A Guide to the Practice of Christian Contemplation. – New York: Oxford University Press, 2006. – P. 52.


[Закрыть].

Этой медитативной практике явно учил Евагрий Понтийский, который составил рекомендации для начинающего созерцателя: «Пусть он тщательно наблюдает за своими мыслями. Пусть наблюдает за их интенсивностью, периодом их угасания; пусть следует за ними, когда они поднимаются и опадают. Пусть он тщательно замечает сложность своих мыслей, их периодичность, вызывающих их бесов, порядок их очередности и природу связанных с ними ассоциаций»[76]76
  Евагрий, «Слово о духовном делании», часть 50. По изданию The Praktikos and Chapters on Prayer / trans. J. Bamberger. – Kalamazoo, Mich.: Cistercian Publications, 1981. – P. 29–30.


[Закрыть]. Говоря о бесстрастном осознавании мыслей и чувств, Евагрий учил своих последователей тихо наблюдать за мыслями и чувствами, не погружаясь в них[77]77
  Там же, части 54 и 31.


[Закрыть].

Греко-православные созерцатели сохранили эту традицию развития самоосознавания посредством наблюдения за умом. В этом процессе мы развиваем качества бдительности (непсис) или различения (диакризис), позволяющие нам отличать друг от друга благие и дурные помыслы[78]78
  Kallistos Ware, “Ways of Prayer and Contemplation: I. Eastern” // Christian Spirituality: Origins to the Twelfth Century / ed. Bernard McGinn and John Meyendorff. – New York: Crossroad, 1985. – P. 398.


[Закрыть]. Как красноречиво пишет современный исследователь Мартин Лэрд, подобная практика до сих пор применяется христианскими созерцателями: «Когда вытесненный материал проникает в сферу осознавания – а Томас Китинг называет это „выгрузкой бессознательного“[79]79
  Thomas Keating. Open Mind, Open Heart: The Contemplative Dimension of the Gospel. – New York: Crossroad, 2001. – P. 93–107.


[Закрыть], – мы можем ощутить значительную боль. Тем не менее такова сущность освобождающей интеграции: мы допускаем в сферу осознавания то, что прежде было от нее сокрыто. Пока мы этого не увидим, мы не поймем, что внутри нас уже было что-то невероятно обширное и сакральное – эта безмолвная страна, сокрытая глубже, чем обсессивные умственные модели»[80]80
  Laird, Into the Silent Land, 63.


[Закрыть].

В буддизме также присутствует древняя и высокоразвитая традиция наблюдения за умом. Один из методов, которые Будда преподал для противодействия отвлечениям, состоял в том, чтобы сфокусировать внимание на некоем достойном объекте, а затем отпустить его и просто покоиться во внутреннем памятовании и привольном состоянии, без какого-либо мышления или активных изысканий[81]81
  Сутта-нипата 47.10, цит. по: Collett Cox, “Mindfulness and Memory: The Scope of Smṛti from Early Buddhism to the Sarvāstivādin Abhidharma” // In the Mirror or Memory: Reflections on Mindfulness and Remembrance in Indian and Tibetan Buddhism / ed. Janet Gyatso. – Albany: State University of New York Press, 1992. – P. 71.


[Закрыть]. Искусный практикующий, говорил он, сосредотачивает и очищает ум, ясно постигая его характерные черты. При этом без подобного различающего осознавания ум не будет ни сосредоточен, ни очищен[82]82
  Сутта-нипата 47.8, цитата по статье, указанной в предыдущей сноске.


[Закрыть].

Особый упор на практике успокоения ума в его естественном состоянии делала традиция махаяны, которая постепенно распространилась из Индии в Непал и затем Тибет. Непальский буддийский созерцатель XI века Майтрипа, например, учил практике устойчивого наблюдения за любыми добродетельными и недобродетельными мыслями, которые возникают в уме, – без желания или отторжения. Благодаря этому, утверждал он, мысли угасают сами собой, и явно проявляется ясное, пустое осознавание, не имеющее других объектов, помимо самого себя[83]83
  Karma Chagmé. A Spacious Path to Freedom: Practical Instructions on the Union of Mahāmudrā and Atiyoga / commentary by Gyatrul Rinpoche, trans. B. Alan Wallace. – Ithaca, N.Y.: Snow Lion, 1998. – P. 80.


[Закрыть]. Панчен Лосанг Чокьи Гьялцен (1570–1662 гг.), наставник Пятого Далай-ламы Тибета, объяснял эту практику следующим образом:

Какие бы мысли ни возникали, не подавляя их, распознавайте, из чего они проявляются и в чем растворяются. Сохраняйте фокусировку, наблюдая за их природой. Таким образом движение мыслей постепенно прекратится и проявится неподвижность… каждый раз, когда вы наблюдаете за природой любых возникающих мыслей, они будут сами собой исчезать, после чего проявится пустота. Подобным образом, если вы проверите ум, когда он остается без движения, то увидите незамутненную, ясную и явную пустоту, без каких-либо различий между первым и вторым состояниями. Это переживание широко известно практикующим и называется «единство неподвижности и движения»[84]84
  Панчен Лосанг Чокьи Гьялцен, раздел Sems gnas pa’i thabs из текста dGel dan bKa‘ brgyud rin po che‘i bka‘ srol phyag rgya chen po‘i rtsa ba rgyas par bshad pa yang gsal sgron me. Цит. по: B. Alan Wallace. Balancing the Mind: A Tibetan Buddhist Approach to Refining Attention. – Ithaca, N.Y.: Snow Lion, 2005. – P. 174. Другие варианты перевода приведены в следующих изданиях:
  Panchen Lozang Chökyi Gyaltsen, “The Great Seal of Voidness” // The Mahāmudrā Eliminating the Darkness of Ignorance / trans. Alex Berzin. – Dharamsala: Library of Tibetan Works and Archives, 1978;
  Geshe Rabten. Echoes of Voidness / trans. and ed. Stephen Batchelor. – London: Wisdom, 1986. – P. 113–128;
  H. H. the Dalai Lama and Alex Berzin. The Gelug/Kagyü Tradition of Mahamudra. – Ithaca, N.Y.: Snow Lion, 1997.


[Закрыть].

Этой практикой давно занимается школа великого совершенства (дзогчен) в тибетском буддизме – школа, которая сосредоточена на постижении природы осознавания. Дуджом Лингпа (1835–1904 гг.), один из величайших созерцателей XIX века в этой традиции, писал: подобного рода медитация особенно подходит людям с испытывающим стресс телом и возбужденным, грубым умом[85]85
  Düdjom Lingpa. The Vajra Essence: From the Matrix of Pure Appearances and Primordial Consciousness, a Tantra on the Self-Originating Nature of Existence / trans. B. Alan Wallace. – Alameda, Calif.: Mirror of Wisdom, 2004. – P. 19.


[Закрыть]. Кажется, так можно было бы описать почти всех жителей современного мира! «Подобным людям, – писал он, – следует расслабиться и допускать мысли так, как есть, непрерывно наблюдая за ними с непоколебимым памятованием и тщательным самонаблюдением»[86]86
  Там же.


[Закрыть]. В этом случае движение мыслей не прекращается – но, если мы не теряемся в них, как обычно, мысли оказываются озарены памятующим осознаванием. Дуджом Лингпа продолжает: «Если вы постоянно посвящаете себя этой практике во все периоды – как во время сессий медитации, так и между ними, – в конечном итоге все грубые и тонкие мысли успокоятся в пустом пространстве сущностной природы вашего ума. Вы достигнете неподвижности в непоколебимом состоянии, где будете переживать радость, подобную теплу огня, ясность, подобную заре, и неконцептуальность, которая подобна океану, который не колеблют волны»[87]87
  Там же, 20.


[Закрыть]. Его описание этой практики отличается такой ясностью, что есть смысл привести из него длинную выдержку:

Видимости и осознавание становятся одновременными, так что проявления, как кажется, освобождаются, как только их наблюдаешь. Таким образом, появление и высвобождение происходят одновременно. Как только что-то проявляется из собственного пространства, оно высвобождается обратно в него же – как молния, которая вспыхивает в небе и в нем же исчезает. Поскольку мы приходим к этому, глядя вовнутрь, подобное называется освобождением в пространстве. Все это на самом деле есть объединение и однонаправленная фокусировка памятования и видимостей. Когда все приятные и неприятные опытные видения растворяются в абсолютном пространстве, сознание покоится в собственной безупречной, лучезарной ясности. Какие бы мысли и воспоминания ни возникали, не цепляйтесь за эти переживания; не видоизменяйте и не судите их, но позвольте им возникать, пока они рыскают туда-сюда. Благодаря этому усилия, связанные с явным, устойчивым постижением, – как в случае с мыслями, которые ухватывает напряженное памятование, – сами собой исчезают. Подобные усилия побуждают неудовлетворенный ум бесконтрольно гоняться за умственными объектами. Иногда, испытывая неудовлетворенность – как если бы вам чего-то недоставало, – вы можете компульсивно предаваться большому объему умственной активности, включающей зажатое сосредоточение и тому подобное. На данной стадии сознание успокаивается в своем собственном состоянии, проявляется памятование и, благодаря меньшей степени цепляния за переживания, сознание приходит к своему собственному естественному, не видоизмененному состоянию. Таким образом вы достигаете состояния естественно успокоенного памятования. Это переживание будет успокаивающим и нежным; сознание будет ясным и явным, а мысли не будут ему ни помогать, ни вредить. Вы также будете переживать необычайное чувство неподвижности, при котором нет необходимости что-либо видоизменять, отвергать или принимать[88]88
  Там же, 26–27.


[Закрыть].

Хотя у христианских и буддийских описаний этой практики много общего, между их основополагающими допущениями и толкованиями преимуществ подобной медитации, судя по всему, существуют значительные различия. Августин выразил представления многих христиан, сказав, что душа не может быть счастлива собственной благостью, ибо должна искать совершенство «вне себя» – а его можно отыскать только в неизменном, то есть в Боге[89]89
  Burnaby, Amor Dei, 47–48.


[Закрыть]. Последующие созерцатели в римско-католической и греко-православной традициях также подчеркивали, что польза медитации не проистекает из наших собственных усилий – она полностью зависит от благодати[90]90
  Laird, Into the Silent Land, 41.


[Закрыть]. «Я» изображается как несчастный грешник, испорченная природа которого для спасения нуждается во внешнем божественном вмешательстве.