Текст книги "Си и Соль"

Бабушка Пирра
СИ И СОЛЬ

МУЗЫКАЛЬНАЯ СКАЗКА

В ПЕРВОЙ ОКТАВЕ

Юная СОЛЬ полюбила красавца СИ.

– Как он хорош! Высок. Тонок. А голос у него, как у птицы. На нём белый фрак. Волосы зачёсаны на пробор. Красавец! Да и только. Ах! Ах! – вздыхала СОЛЬ, – как я люблю! Я такая счастливая! И она заливалась на всю округу радостным звонким смехом. СИ услышал её смех и тоже влюбился в СОЛЬ.

– Как она хороша. Молодая. Красивая. В белом платье. Но жаль происхождение у неё ниже моего.

– До, до. До, до. До чего договорился, – пропел его друг ДО из второй октавы.

– Если ты, друг, влюблён – женись! Но какую СОЛЬ ты выбрал? Их же семь сестёр.

– Какую? Да ту, что живёт в нашей октаве.

– Но ведь она царская дочь. Её отец – СКРИПИЧНЫЙ КЛЮЧ. А бабушка ФАЛЯ? Неужели она согласится на ваш брак?

– Ой! Ой! – запищала ТАКТОВАЯ ЧЕРТА, – эти влюблённые мне всю мелодию расстроят.

– Ещё чего не хватало, – подхватила РЕПРИЗА. – Ещё чего не хватало. Этого нам только не хватало, – повторила она.

– Молчите! – сказала нота МИ, – Вы ничего не понимаете в любви! Я знаю – это бабушка ФАЛЯ во всём виновата. Она стоит у нас на пути и не даёт нам встретиться. А я и СИ мы так любим нашу СОЛЬ. И он запел:

 
Милая СОЛЬ, ты взгляни на меня.
Я под балконом стою уж три дня.
Бедный влюблённый! Да я – это он.
Звон мандолины услышь ты сквозь сон.
 

– Вечный треугольник, – проворчала тётушка РЕ и больно ударилась головой о нотную линеечку, – Бедные дети МИ, СИ и СОЛЬ. Им никогда не быть вместе. И всё это несносная ФАЛЯ виновата. Уселась между линеечками, и никому от неё житья нет. И тётушка РЕ запела:

 
Мы детей оберегаем, на замки их запираем.
Пуще глаза, пуще жизни бережём.
Но придёт пора весною. И любовь им дверь откроет.
СОЛЬ, как ласточка взметнётся,
Хоть держи её, хоть в клетку запирай.
 

– И что это они меня все ругают? Поспать не дают, – отозва лась бабушка ФАЛЯ, – СОЛЬ ещё совсем дитя! О какой любви может идти речь?

– Эх, ты, старая! – донёсся голос дедушки ДО с добавочной линеечки. – Неужели забыла, как мы с тобой молодые были?

А сколько весёлых песен мы тогда спели?! Мы ещё можем тряхнуть стариной. И он запел громким басом:

 
Был я молод и красив.
До чего ж хорош собой.
До сих пор я фрак ношу.
До чего же дорогой.
До сих пор лишь о любви
Небо я молю.
До сих пор тебя лишь, ФАЛЯ,
Я одну люблю.
 

– Ну, уж скажешь, – смутилась бабушка ФАЛЯ, – А, вообще-то, в молодости я была красавица! А БАСОВЫЙ КЛЮЧ – то как за мной ухаживал?! А сейчас состарился, бедняга, изогнулся крючком, а сам всё твердит: фа-фа-фа.

И ФАЛЯ запела:

 
И я была когда-то красива и горда.
И очень долго думала, кому ответить: Да!
Но как-то не заметила, что стала я стара.
Ах, почему кому-нибудь я не сказала: Да!
 

– А время-то как летит! 1-И, 2-И, 3-И, 4-И, – сказала целая нота, – Что-то вы не то поёте?! И, любуясь собой, она запела:

 
Если нота белая, значит нота целая.
Разделим ноту целую на половинки белые,
 

– подхватили сёстры-близнецы половинные. И сказали: 1-И, 2-И.

– Если уж речь зашла о любви, то пусть только жених будет не из семейства МИНОР. Они все такие грустные и всё время плачут. 1-И, – сказали чёрненькие четвертные, – В каждой половинке по две чёрных четвертинки, – добавили они.

– А чем МАЖОР лучше? Хохочут, как сумасшедшие. Воспитанные ноты так себя не ведут.

– Ну, уж и воспитанные. 1 (раз), – пропищали чёрные как уголь восьмушки и взмахнули двумя косичками.

А 16-надцатые затараторили сразу вдвоём. Тут 32-рые закричали сразу вчетвером, да так быстро, что ничего нельзя было разобрать.

– Боже! До чего ужасный народ эти ноты, – сказал НОТНЫЙ СТАН и тяжело вздохнул, – носишь их на себе, и никто даже спасибо не скажет. И он запел:

 
Ох, трещит голова, разболелся живот.
По ночам поясница уснуть не даёт.
Целый день я тружусь, не присяду за стол.
И все ноты тащу на себе, словно вол.
 

– Так. Так, – поддакнул ТАКТ и упёрся в две ТАКТОВЫЕ ЧЕРТЫ.

 
Так мы так страдаем оба
Ночь и день. И день до гроба.
Я, конечно, знаю такт.
Я не нотный стан, а такт.
 

– Какие они все мещане! Бежим отсюда! – сказал СИ ноте СОЛЬ. И взявшись за руки, они прыгнули с НОТНОГО СТАНА.

– Стой! – сказал сердито СКРИПИЧНЫЙ КЛЮЧ, – Ты моя единственная дочь. И я не допущу, чтобы ты стала женой этого выскочки СИ. Он протянул свою единственную руку и больно щёлкнул СИ по носу. Но СИ и СОЛЬ пустились бежать, да так быстро, что посланный вдогонку за ними конь АЛЛЕГРО не мог их догнать.

ВО ВТОРОЙ ОКТАВЕ

Сначала они попали во ВТОРУЮ ОКТАВУ. Там был бал. Да какой! Ноты во фраках и кринолинах танцевали менуэт. Все они были важные, благородные и утончённые. Хозяевами бала была молодая парочка ДОМИ и РЕФА. РЕФА сидел на линейках и, махая рукой, пел:

 
ДОМИ– подружка, пой веселей!
Где моя кружка? Рому налей!
 
 
Что Вы, мой РЕФА? Вам пить не пристало.
Вы дирижёр и веселью начало.
 
 
ДОМИ-подружка, пой веселей!
Где моя кружка? Рому налей!
 
 
Что Вы, мой РЕФА? Болеть голова
Будет от рома. Вскружится – беда.
 
 
ДОМИ– подружка, пой веселей!
Где моя кружка? Рому налей!
 
 
Что Вы, мой РЕФА? Недолго сорваться.
Бал начался. Нельзя напиваться.
 
 
ДОМИ– подружка, пой веселей!
Где моя кружка? Рому налей!
 
 
Ладно налью. Только выпей глоточек.
Знать во всём меру нужно, дружочек.
 

ДОМИ следила за порядком и сидела она очень удобно, как раз между линеечками, так что многие ей завидовали.

– Хорошо устроилась! – шептались ЛЯ и СИ, – А нам места даже на линейках не хватило. Совсем с НОТНОГО СТАНА сдвинули.

– Ну, вам же дали дополнительные линеечки, – сказала нота СОЛЬ и, покачнувшись, чуть не скатилась с пятой линеечки.

– Ты думаешь, удобно сидеть на таких маленьких линеечках? Меня, словно курицу шомполом проткнули, – пожаловалась ЛЯ.

– Но зато ты крепко держишься, – сказала СИ, – а я вот-вот упаду.

– Но тем не менее, это не мешает вам танцевать легко и грациозно, – вмешалась юная СОЛЬ. А СИ добавил:

– Мы были бы рады принять участие в вашем веселье, но за нами гонится конь АЛЛЕГРО. Слышите его быстрый бег?

– Бегите скорее сюда! – сказала нота СОЛЬ из ВТОРОЙ ОКТАВЫ и она открыла потайную дверь, на которой висел замочек, очень похожий на цифру 8.

В ТРЕТЬЕЙ ОКТАВЕ

Дверь за ними захлопнулась и они очутились в ТРЕТЬЕЙ ОКТАВЕ. Ноты здесь были ужасно худые и чопорные, в чёрных фраках и в белых манишках. А под себя они постелили столько добавочных линеечек, что было удивител

...

конец ознакомительного фрагмента