Текст книги "Ось зла"

– Свет фонаря. Но где же…?

– Вижу что-то…

– Что?

– Взгляд на свету, внутри…

– Как?

– Может, показалось…

Когда он вернулся из Капстада, Кейптауна, его ждал Риэнс Тан. Вид был у него довольный, как есть.

– Я видел всё от начала до конца…, – говорил он, будто выдавал откровение, хотя, так и было.

Не было такое заявление для него такой уж новостью. Маленький микроспутник, тот самый предмет величиной с горошину, фиксировавший всё вокруг и передававший всё происходящее в прямом эфире на орбитальную станцию в любом формате, какой и пожелает наблюдатель. На Земле, на самой наблюдаемой планете Солнечной системы таких микроспутников, что могли повиснуть на стометровой высоте над каким-нибудь оживлённым проспектом многомиллионного города или же над тихим фермерским полем, по прежнему как в старинные времена, выдающее на рынок продукты в первозданном природном виде. И этот микроспутник мог рвануть с места и, преодолев притяжение Земли, оказаться на его орбите. Потому и знал, что чудеса от его организма, такие феномены творятся на виду у наблюдателей в режиме онлайн.

– Скажи мне, – продолжал Риэнс Тан. – Почему они, бравые ребята из полиции полетали вокруг тебя, как пчёлы вокруг цветка, летали, что видно было, что искали тебя и улетели, вот так и улетели, и дисколёт туда же.

– Они видели свет, огонь фонаря…, – таков и был его ответ, отражающий истину того, что произошло той ночью в каменных дебрях Кейптауна.

Понятен был Риэнс Тану смысл этих слов. Его подопечный, его подчинённый побывал в глубинах синей бездны. Побывал и повернул ключ. Ибо и было заострённое внушение сконцентрированного духа, разума, извергнувшего луч из преисподней, что отразят глаза…

И надо было его использовать, поставить на службу дар его. Но где? Ответ нашёлся в его словах, в его просьбе, фундаментом которой послужил другой дар, что крылся под именем интуиции: И вняли его просьбе, и сочли нужным отправить его на одну из экзопланет Галактики, откуда он и попал на астероид скромным астрономом до нужного момента, который, по всей видимости, наступил…

Потому и предоставили ему одному персонально звездолёт, что и вызвало такое удивление на астероиде, посреди которого кое-где и попряталась зависть. Кто знал…

Был ли он таким с рождения? Скорее, больше в нём от манипуляции в «мусорной» некодируемой ДНК, что составит 95% от всего. Возможно, игра от HAR-1, мозга – отдельно взятого гена, подверженного направленной мутации…

Давно отступила, укрылась память, вернув его из того отрезка прошлого в данный тягучий миг, когда и потянулось настоящее в плазменном коконе корабля с тягой от реактора на основе управляемого термоядерного синтеза, что черпал и черпал вечное сырьё межзвёздного пространства. Но скоротечен полёт внутри звёздной системы на таком двигателе, определяемой не днями, месяцами, всего часами. На экране онлайн вырастал и вырастал космический объект, чтобы закрыть полнеба. То и была экзопланета созвездия Гончих Псов.

7

Теория панспермии так привлекательна, экзотична. Жизнь, привнесённая извне, привнесённая из космоса. Из астероидов, прилетевших, свершивших путь из бездны Вселенной, и упавшей на Землю. Да такой полёт продлится десятки, сотни миллиардов лет, столько лет, когда и самой Вселенной не существовало, когда она покоилась феноменально невероятной тяжестью груза сингулярной точки в Пространстве, которое едва поддастся описанию, воображению. По другой же версии, более вероятной, астероид миллиарды лет назад, ещё на заре Солнечной системы, когда она лишь только образовалась в планетарную систему, астероид врезается в Марс, обитаемый бактериями, разнося почву в клочья, некоторые остатки которой взлетают вверх, в пределы холодного космоса, преодолевая толщу жидковатой атмосферы. И через миллионы лет в благополучной толще камня, от холода холодного космоса, достигают Земли, чтобы да упасть на неё и проронить этакое зерно для будущих ростков жизни. Красиво экзотичные теории. Но, ведь, понять нужно одно, учесть один самый важный, наиважнейший фактор. От Солнца примерно на расстоянии в 150 миллионов километров находится пояс, температурный пояс, что образовали лучи звезды Солнце спектрального класса G, при котором вода находится во всех трёх формах: лёд, пар, жидкость. При том жидкость в невероятном количестве, в невероятном объёме вод Мирового океана, да и вод пресноводных рек, озёр, да и грунтовых вод в придачу. Этот пояс, образованный лучами звезды, в данном случае Солнца, жёлтой карликовой звезды спектрального класса G, и является уникальным поясом во Вселенной по редкости комбинации, предоставляющей благоприятную форму для старта углеродно-белковой жизни. Этот пояс и есть гордость Природы Вселенной, этот пояс и есть зона Златовласки, в которой и расцветёт изумительное волшебство от Природы Вселенной, что и есть жизнь, Жизнь. Ну, а она в свою очередь и родит, образует сам истинный венец данного изумительного волшебства, который и есть разум, Разум.

Сторонники теории панспермии игнорируют этот факт, непременный аксиоматический факт того, что Земля, именно Земля находится в волшебной зоне, Зоне Златовласки, идеально вписывается в неё. Именно у неё, у Земли, самый ярко выраженный химический бульон во всей Солнечной системе. Потому и зародилась на ней жизнь, породив в свою очередь тех, кто и задумывается над этим.

Единственная планета звезды Сигма Гончих Псов – планета Гера удачно вписалась в расчётную обитаемую зону, в Зону Златовласки. И такой же химический бульон. И такая же потенциальная жизнепригодность для кислородной-углеродной основы с сопутствующей сочетаемостью геохимических, геофизических и астрофизических факторов. И проявилась она в виде бактерий, большинство которых едва встречались на Земле. И не более, не сложнее. На такой планете с обильным теплом, не жаром, пеклом, присутствием зимы лишь на полюсах, могла бы вовсю зарезвиться в буйном цвете жизнь во всём её многообразии. Но нет. Унылое царство примитивной жизни подобного рода экстремофилов, и не более того. В первые же дни была изучены все подданные этой вполне землеподобной планеты. Анализ суперкомпьютеров, супертранспьютеров на основе данных астробактериологии не выказал какой-либо опасности для человека, для его довольно хрупкого организма в космическом масштабе. Куда уж до экстремофилов, живучих бактерий разного рода. Но раз нет опасности, то стоило колонизировать, и притом не так затратно, без каких-либо усилий, вроде тотальной стерилизации всей планеты. Потому что человечество, вооружённое медициной наивысочайшего уровня, не собиралось останавливаться перед чем-либо, тем более отступать. Тогда начиналась эра тотальной экспансии Галактики.

Унылую картину экзопланеты нужно было разнообразить, что и было сделано за счёт переноса буйной, цветисто пёстрой жизни Земли. Флора, фауны Земли, прошедшие диспансеризацию и всё сопутствующее ей, вжилось, вписалось более удачно в экосистему экзопланеты гера, чем на планеты, спутники планет Солнечной системы, где пришлось изрядно потрудиться человечеству, преобразуя атмосферу, создавая атмосферу…

И преобразилась Гера, как та самая коварная супруга Зевса, в честь которой и названа была экзопланета, на поверхности которой фауна и флора Земли приобрели неожиданную платформу для дальнейшего витка эволюции. Потому и стоило заняться ими, что и сделали, высадив целый сюда целый десант из биологов, зоологов, бактериологов и многих, многих других.

Прибыл термоядерный корабль тогда, когда Гера окуталась в светлую ночь. Не считая экипажа, из прибывших был один лишь он, которому дано содержать инкогнито истинность временного нахождения на единственной экзопланете Сигмы Гончих Псов. Да и вряд ли кто обратит на него внимание на Гере, куда продолжают прибывать и прибывать из Солнечной системы.

Первым делом он, равно и экипаж, обратил внимание, залюбовался огромно яркой звездой, искристо ярчайшим бриллиантом чёрно звёздного небосклона, каковым явилось Сердце Карла. Когда так называли и само созвездие Гончих Псов. Что ж, богато было воображение древних наблюдателей на Земле, но а само название было предоставлено астрономом Средневековья под чрезмерным влиянием угодливости перед высочайшей персоной короля Карла Великого. Мог ли он давать свет подобно Луне в ночи Земли? Но у этой планеты нет спутника, альбедо которого мог бы освещать тускло её поверхность, преображённую разумом, родом из Земли. Сердце Карла освещая тускло, продолжало оставаться на месте, никак не собираясь последовать за горизонт, выказывая всем величавым видом своим, что оно отнюдь никакой не естественный спутник. Но, не долго, любовался этим. Его ждали, встречали из Службы Безопасности, иначе и быть не могло. Через некоторое время к нему подлетал небольшой отель, его временное жилище…

Природа и дом – окружающая среда землянина. Кроме материнской планеты, кроме Земли города в Солнечно системе отсутствовали. Как отсутствовали наркомания, пьянство кроме материнской планеты, кроме Земли. Конечно, не исчезли минусы и в Солнечной системе, но, всё же, на порядок выше. На Венере, Марсе, спутниках больших планет, таких как Юпитер, Сатурн, Уран отсутствовали не только города, но по большей части и стационарные дома, уступив господство летающим домам. Эти дома настоящего, царственные жилища, могли и зависать в воздухе на небольшой высоте или, же, на небольшой скорости летать над долинами, реками, озёрами, по большей части рукотворного свойства, но ведь могли и на орбиту взлететь. И если на экзопланетах Галактики могли лишь на орбиту, то в самой Солнечной системе такое дело вышло на такой уровень, что с недавних пор дома-дисколёты, оснащённые в довесок не чем-нибудь, а термоядерным двигателем, могли рвануть вместе с хозяевами в путешествие по Солнечной системе. Но и на Земле не отстали. Отдав города на откуп бедноте да всяким бандам, (даже само его величество – наноаппликатор не мог таки уравнять всех до единого в плане сверхматериального достатка, однако, заслуженно сникал славу того, что уничтожил нищету и голод) богатые торжественно ли въехали в умные, высокоинтеллектуальные дома-дисколёты, ничуть не жалея о роскошных виллах. Туда переселялся средний слой, затаив зависть к владельцам летающих домов. Ну, а счастливый владелец дома-дисколёта никогда не оставался на одном месте, любуясь в один день красотой Байкала, ночуя в бреющем полёте над саванной Серенгети, на следующий день, отработав на фрилансе в интернете, мог любоваться водопадом Виктория или, же, махнуть через Атлантический океан обозревать джунгли берегов Амазонки.

Его небольшой летающий отель, рассчитанный на одного постояльца, летал, зависал в воздухе за счёт двигателя на основе микроорганической батарейки, такой микроэлектростанции (микробы производили электричество), не имел в придачу управляемый термоядерный реактор, от которого опасность в смысле радиации исходила точно так, как от утюга, холодильника или персонального квантового компьютера. Полёт лишь на орбиту и не далее. Но у него, жившего в данное время на астероиде, не было никакого желания устремляться в ближний космос. И так хотелось прочувствовать на мостике дисколёта прохладный порыв довольно тихого ветра и вдыхать, вдыхать свежий кислородно-азотный воздух. И целый день до самого вечера, до отлёта на созвездие Лебедь. Полёт полётом, но так захотелось просто так да пройтись по поверхности землеподобной Геры, гравитация которой мало чем отличалась от Земли. Потому и завис над безлюдной саванной, и решил сойти, прогуляться в одиночестве, когда в зените Сигма Гончих Псов.

На Гере, на этой экзопланете растения то ли вставали на тропу буйной эволюции. Несомненно что-то происходило с ними. Листья дуба, к примеру, менялись в конфигурации. А животные? И на них сказывалась определённая комбинация гравитации, магнитного полюса, немногих отклонений кислородно-азотной атмосферы, в которую пионеры освоения привнесли кое-чего из материнской планеты, из Земли. Могло всё это сказываться и на организме самих колонизаторов. Но вот неуловимая субстанция мозга – разум вряд ли подвержен влиянию такого внешнего фактора. Хотя, как знать…

Саванны тропических и субтропических поясов, возможно, занимали преобладающее положение по территории, планете, более подверженной к теплу, расточительному теплу, нежели приверженности к долгой холодной зиме, каковые присутствовали довольно в мягком виде лишь на полюсах. Всё такое же разделение на сезон дождей и сезон засухи. Он попал в сезон засухи. Всё более походила саванна на степи, прерии, пампасы, местами напоминая величественную саванну Серенгети с редкими деревьями, кустарниками, что доказало представшее перед взором стадо косуль, грациозных статью. Вблизи паслось другое стадо из представительных буйволов переливом играющих мускулов, что нельзя не залюбоваться. И вот такое мирное сосуществование. И в голову не взбредёт помысел конфронтации. Идиллия саванны.

Конечно же, куда без них. Пристальный взгляд впивается в этот кажущийся мир идиллии. Он давно здесь. Он терпелив. Он высматривает, и высмотрит, и заскользит бесшумной тенью, подберётся ближе, готовый к натиску взорванным бегом. Уйти ли, убежать косуле, неосторожно оторвавшейся от стада…

Вначале стартовый прыжок, тихо огласивший воздух. И началось мельканье ног, как мельканье спиц спортивного велосипеда. Он спринтер от природы, он чемпион планеты, планеты Земля. Он – гепард! И даже лучший в быстроте из двуногих носителей разума, властелинов Галактики, возрадуется в уважении к его спринтерскому бегу, к его рывку. Когти чемпиона не столь длины, коротки, уподобленные в шиповки от самой природы. Упруго пружинистые ноги гибкого тела без единого грамма жира взорванной петардой устремились в скорости 110 километров в час, ведомые силой вечного инстинкта. Его охота. Красиво грациозный бег косули, выжимающий максимум 70 километров в час ничто. И здесь красота грации есть явный минус, когда торжествует азартная неистовость. Косуля грациозно убегает к стаду, дабы раствориться в ней. Но стадо рассыпается на множество клочков. Каждый сам за себя! По прихоти Природы – инстинктом удел вечных жертв, вечной еды плотоядных, изрыгающих реки агрессивной злобы, опять же по воле Природы. Хоть каплю разума человеческого и того же духа, воинственного духа изначально, то всем бы стадом, пусть не мощными рогами, на защиту одного, то был бы разодран, разорван в клочья агрессор, велением Природы – инстинктом вечный охотник. Но, нет. В миг экстрима каждый сам за себя. А он, взглядом лишь в заранее отмеченную жертву одну, что до других и нет дела, и нужно не промахнуться в прыжке, ибо после промаха долгое восстановление, вплоть до следующего дня, до полнейшей ликвидации молочной кислоты в стремительных ногах, в обезжиренном теле. Он никакой не стайер, он – спринтер. Минута, не более, и пик кульминации, когда и есть последний прыжок, когда клубок завершённости агрессора и жертвы, когда вонзились острые клыки в самую мякоть шеи. Бытие саванны.

Став невольным свидетелем такой жестокой драмы Арон продолжил путь дальше. О чём же стоило задуматься? Отвлекла ли эта кровавая сцена искусственной саванны, как Серенгети?

Экзопланеты помимо простейших форм жизни ничего такого не выдали, не похвастаться никак буйством жизни. В этом плане планете Земля и в подмётки не годятся. Лишь тускло бледная тень, лишь одно название землеподобность. Потому и восторжествует антропный принцип. И притулится скромно принцип заурядности, уступая шовинизму белково-углеродной жизни планеты Земля, именно Земли. И восторжествует философия особенности во Вселенной, чрезмерная горделивость от осознанности о собственной исключительности. Антропоцентристкий принцип. Тонкая настройка Вселенной относительно Земли – уникальной области жизненных параметров, обусловленной заранее. Тонкая настройка Вселенной относительно Земли – родины разума, взметнувшегося на самый гребень экспансии самой Галактики. Изготовившегося и далее…

Жизнь на экзопланетах носила синтетический характер, взращённая землянами. Бывало, что в силу комбинаций гравитационного, энергетического от лучей звезды, местного магнитного значения жизнь, возможно, приспосабливалась к иным условиям, чем на Земле. И эволюция давала отклонение, поддавалась на немного иной виток. Но ощущение того, осознание того, что это лишь повторяемость жизни на Земле присутствовало у каждого. Но ведь такова реалия…

Ощутил ли он что-то такое, всеобъемлющее, заставившее вздрогнуть невольно. Странность состояния, в котором никогда не бывал никогда. Ощущение того, что не подчиняешься себе, ощущение того, что стал заложником чего-то, пленником, у которого отобрали волю. Потому он поворачивался медленно к чему-то, куда-то, не зная сути происходящего. Но не стоило искать, ибо всё стало на свои места ли, представившись странной сутью. Хотя, была ли в этом странность? На него упирался взгляд, пристальный взгляд. То был взгляд змеи, то были глаза змеи. Окно чужого мозга, окно ли разума, с холодным взором хищника. Чужой мир, змеиный мир дыхнул цепенеющим взором холода…

До него доходила суть происходящего, что могла представиться игрой ада. Он попал в экстремальную сферу начала истины момента, момента охоты. И в этой вечной игре природы, в реалии зачарованного спектакля ему отведена роль жертвы, не больше. Блик истины. Саванна, не земля Земли, земля экзопланеты возымела зыбкость, что почва уйдёт из-под ног. Зарябили волны. Вот оно – детище природы, детище разума ли Земли, твоё детище – Гера! И в этом ли последний миг жизни?

Он тренировал мозг, всегда тренировал свой мозг, зная исключительность, собственную исключительность, зная о научном ли изыскании, направленной ли мутации, досконально ли зная себя. Потому и преобразится правым полушарием мозга, беснующей волной от синей бездны, игрой чудовищ разума в само чудовище. Танцующий экстаз острия на остриё. Сила на силу. Взгляд на взгляд. Лучи от мозга к мозгу.

Представится ли ад, что вырвется разорванной субстанцией из глаз холодно остекленевших, как темень на ровной глади воды, как чёрная пропасть, как бездна, зияющая бездна. И сияние белка, мертвенности белка желтизной налёта, стоящего на пороге смерти. Ох, застыло неистовая вожделенность!

Он смотрел в глаза змеи, и дальше, дальше, на самое дно глубин синей бездны иного мира, что и было отражением мозга хладнокровного убийцы. В его сферу изощрённого охотника, в хладнокровно студёнистую суть истинно убийцы лишённой эмоций вторгалась иная субстанция иного разума, иной воли. То было его оружие, другое оружие, отличное от инфразвука, «дрессированного инфразвука». Потому и случилась та магия, магия правила древнего японского фехтования самураев. В сидящей позе два воина напротив. Покоящие мечи в ножнах на изготовку к мигу, к последней истине момента. И будет тот обречён, кто, не выдержав поединка сущностей, поединка сердец, первым и коснётся рукояти, ибо и будет срублен бликом молнии опережающего меча. То будет мастер, опередивший время созерцанием истины.

Разворачивалась змея, медленно торжественно, не выказывая подобное на бегство. Просто было понимание ситуации. Уползала, будто уходила, покидая арену противостояния иных субстанций…

И было оценено достоинство. И было уважение. И разошлись миры.

Когда же вернулась логика трезвого размышления, то стоило подумать, проанализировать об этом не ему, а поселенцам, жителям экзопланеты Гера об этом природном феномене и поставить на учёт, приставить наблюдение за этим видом жизни. Дальше прогуливаться отпала охота. Потому стоило вернуться к дому-дисколёту. С высоты ли обозревать красоты экзопланеты. Но лучше поспать, отдохнуть от ушедшей сосредоточенности, заострённости духа, напряжения синей бездны. Вечером полёт в созвездие Лебедь на звездолёте, у которого не термоядерный двигатель, далеко не термоядерный. И он – гордость человечества!

8

Арон Стар шёл по экзопланете, шёл как по земле. На нём нет никакого скафандра. Всё там, в этом волшебном создании, – в эру освоения Галактики многое могло бы показаться волшебством для человека эпохи первоначальной индустриализации, да и для человека эпохи НТР также многое и было бы волшебством. Он шёл, не скользил, шёл твёрдой поступью, приближаясь к волшебному созданию наноаппликатора, ибо лишь ему суждено творить волшебство, комбинируя атомы, молекулы, а то и творя искусственные атомы, молекулы в невероятных комбинациях. Заводы-автоматы с гибкой роботизированной системой производства под управлением квантового супернейрокомпьютера, квантового супернейротранспьютера с наличием искусственного интеллекта отошли, ушли в историю навсегда, уступив место поистине волшебству нанотехнологии высоких, высших ступеней. И вот одно творение это – сама гордость человечества ожидала его впереди. Когда-то он один лишь раз летал ли, переместился из Солнечной системы в созвездие Гончих Псов.

Он шёл в сопровождении незнакомых людей, которые не проявляли такого удивления, как коллеги астрономы на астероиде, для которых он и был всегда неприметным астрономом. Эти же сопровождающие молчали, и вид их был невозмутим, серьёзен, что не найтись места удивлению, лишь уважение, безмерное уважение. Опять же ему одному предоставлялось вот это истинно чудовище творения наноаппликатора – волшебника эры нанотехнологии на сырье вод Земли, вод, льдов планет, спутников Солнечной системы, вод, льдов экзопланет Галактики. Он понимал, что сопровождающие и есть из службы безопасности человечества. И для них он один из них. Но не спрашивал никто его ни о чём. Приказ из Солнечной системы и этого хватит. Он шёл, приближался…

Это была капля, огромная капля воды, повисшая в воздухе Геры. Но эта капля никогда не испарится, не утечёт никогда. Она вибрировала, не собираясь уснуть никогда, в вечной радости вечной жизни. Дай волю и разразится энергия, невообразимая энергия, сама вершина воли разума. Но это будет далеко от экзопланеты, это будет в вакууме Вселенной…

Была она не плазмой. Из чего же состояла она?

Вряд ли назвать её жидким металлом. Метаматериал? Материя клэйтроники? Скорее, синтетическое объединение, в основе которого искусственные атомы, искусственные молекулы, которых нет в природе Вселенной.

И если плазменный кокон термоядерного корабля придавал летательному аппарату поистине сверхъестественную скорость и маневренность, являясь уникально идеальной защитой, то этой капле не надо было придавать в дополнение что-либо. Она была самим порождением, которое оценить одним лишь эпитетом сверх: сверхуникальность, суперидеальность. Изящная игра разума? Не стоило ей маневрировать особенно, не стоило, и обзавестись сверхзащитным коконом. Не её, а само пространство стоило уберечь от неё. И назвать ли её после этого абсолютно сияющей вершиной вселенской мысли? О-о! И распростёрся помысел у подножия горы высоко грандиозной концепции сверхразума…

И неужели свершилось это? Супердетище сверхмогущественного человечества!

И захотелось крикнуть: «Да кто посмеет против человечества!!!». Но затаился крик внутри, не вырвавшись из груди, лишь до разума дорвавшись.

Когда-то он прибыл на таком же, стартовав на Плутоне, оконечности Солнечной системы, по пути разлучившись с разумом ли, очнувшись в созвездии Гончих Псов. И вот он перед каплей…

Он не вошёл, ибо не было двери, люка. Он вторгся, или же его втянули, и растворился, и исчез внутри капли, которая и есть звездолёт с варп-двигателем, отметающая напрочь постулат общей теории относительности Эёнштейна о скорости света, как о пороге максимальной быстроты для всего материального объекта во Вселенной. Истинная природа таинственного феномена – покров капли обтекалась квантовым супетранспьютером, вершиной концепции «окружающего разума», что послужит и управлением, и штурманом навигации.

И пламенем огня ли, унеслась вверх, не беря нужной скорости для преодоления гравитации планеты, будто и была инородностью, иной субстанцией иной физики.

Разум не мог видеть, ощутить силу варп-двигателя, гравитационным вихрем обгоняющего свет, силу манящего двигателя искривления, волшебным образом владеющего волновой деформацией пространственного континуума, созидающего пузырь искривления, изменяя, перемещая пространство в Пространстве локальным искажением пространства-времени, преобразуя суть геометрии Вселенной…

Спустя время лёгкое облачко парило в воздухе, в кислородно-азотной атмосфере, под сводом лазурного неба Гектора, второй экзопланеты от звезды Бета Лебедя. Затем будто туманом плавно опустилось на поверхность, меняясь вновь конфигурацией, превращаясь обратно в каплю.

В космопорту его ждал Риэнс Тан, прибывший ранее из Солнечной системы. Предоставленный дисколёт должен доставить их на другую сторону планеты, окунувшейся в ночь. Не стоило термоядерному дисколёту за секунды вырваться в космос, но не спешили, не поспешили к месту встречи с членами экипажа того звездолёта, принесшем из глубин Вселенной, объявившем новость для узкого круга лиц. Её стоило проанализировать, ну а ему, Арону Стару, к тому же, по возможности, подключить третий глаз, иное созерцание истины, лезвие интуиции. Потому дисколёт включил энергию микроорганической батарейки, что с комфортом позволяла осмотреть экзопланету Гектор, названную именем античного героя Трои, ожившего из под пера Гомера, великого Гомера и также погибшего в поединке с Ахиллом. Стоило осмотреть экзопланету, опять же вобравшую многое от Земли. Да, она вписалась так же в уникальную зону Златовласки, хотя расстояние более другое. Но это как звезда, ибо Бета Лебедя отличалась от Солнца. Стоило осмотреть и вспомнить как начиналось. Говорить же о предстоящей встрече как-то не хотелось. Решится всё ли, многое на месте…

Начиналось в Солнечной системе с высочайшим развитием нанотехнологии, но именно с эры взлёта наноаппликатора. Суть изобилия имело значение, огромное значение, но изобилия новых материалов в особенности.

Искусственное солнце, аккумулятор звёздной энергии – гигантский рефлектор площадью в десятки километров повис над Плутоном, увеличивая силу лучей далёкой, но родной звезды. Параболические увеличительные стёкла – творение посредством нанотехнологии, изменяющее суть, природу. Ушли в прошлое метановая атмосфера и неимоверный холод. Солнце с расстояния примерно в 6 миллиардов километров казалось с теннисный шарик, однако, намного превосходя остальные звёзды небосклона светимостью. Но уже другая природа, иная суть. Искусственная атмосфера, пришедшая взамен природной сильно разреженной метановой атмосфере, равномерно распределяла тепло огромной теплицы, каковой представал ныне Плутон, именуемый в древнегреческой мифологии богом подземного мира. Какой уж там подземный мир в соцветии субтропиков?! Парниковый эффект под искусственным солнцем. Да и Харон, спутник Плутона также в современном мире представал в таком состоянии субтропической идиллии. Вот тебе и бесстрастный, невозмутимый перевозчик умерших через реки подземного царства до врат Аида, каковым и преподносят мифологии древней Эллады. Огромный космопорт звездолётов с варп-двигателем. Отсюда прибыл в созвездие Лебедя Риэнс Тан.

Другой же антипод по расстоянию от Солнца Меркурий также уподобился в комфортную зону субтропиков. Но какое там искусственное солнце, тогда как само Солнце занимает изрядное пространство неба. Искусственная охлаждающая пелена на основе самовосстанавливающихся материалов повисла на всём низком небосводе первой планеты, устранив эффект горящей сковородки на дневной стороне, устранив в виду искусственно созданной атмосферы противоположный эффект минус застыло стоградусного холода на ночной стороне при быстром вращении Меркурия. Самовосстанавливаемость новейших метаматериалов позволяла полёты термоядерных кораблей сквозь пелену. Но какое дневное небо сини у Меркурия?! Какое солнце?!

Огромный огненно жёлтый плазменный шар величиной с огромную параболическую антенну вот, вот растопит, испепелит ярчайше горячими лучами всё от камня до камня, превратив поверхность крохотной планеты в ад горящей сковородки. Но ведь так и бывало раньше. Едва ли различался извивистый танец скользящих протуберанцев, бушующие игры вздыбленных плазменных волн Солнца – звезды спектрального класса G, творящих идеальную зону Златовласки вокруг третьей планеты – Земля, но не здесь, не на Меркурии, одним видом и завораживая, и вводя в гипноз особенного трепета перед неукротимо бешенной мощью энергии природного начала. Это и есть звезда – всегда чудо Вселенной!

Дисколёт, пролетая над дневной стороной экзопланеты, врывался в её ночную сторон. Примерно такое ожидал увидеть Арон Стар, всё таки, астроном с астероида созвездия Гончих Псов. Так и было. Невозможно было назвать это ночной стороной, тем более тёмной стороной суток. Был свет, быть может не такой уж яркий как от лучей Бета Лебедя, но был свет, чуть более мерклый, но свет. Он знал, представлял откуда это. Источник света, совершенно яркая звезда, как несколько горошин величиной создавал этот причудливый свет ночи. О, это было одно из чудовищ Галактики млечный Путь! Звезда – Денеб созвездия Лебедь, одна из вершин треугольника. Денеб – белый сверхгигант, ярчайшая звезда, светимость которой в 67000 раз больше светимости Солнца. О, окажись Денеб на месте Солнца, то уж никакой зоне Златовласки не бывать у орбиты Земли, поверхность которой была бы выжженной, ярко-красной плитой, по сравнению с которой дневная поверхность Меркурия до освоения была намного холоднее. Но вот Плутон, скорее всего, и мог бы вписаться в уникальную зону Златовласки. Вот такой ночью под господством яркого света белого сверхгиганта и встретила их экзопланета Гектор.

Обилие замечательных гор, глубочайших каньонов, длинных, широких рек, громадных водопадов, изрыгающих триллионы каплей воды, в брызгах которой никогда не прекращаются игры многоцветных радуг были на данный момент не самой главной достопримечательностью экзопланеты. И также завезённые флора и фауна Земли, что зарезвились по иному в ином мире также не могли явиться, встать в один ряд с той достопримечательности, которую предстоит им увидеть, к которой предстоит прикоснуться. О ней абсолютное большинство жителей и не подозревали, не знали, каждый занятый своим делом, каковых всегда много в новых освоенных мирах Галактики. Лишь десятки были допущены к этому секрету, что таил в себе зловещий оттенок неведомости, что мог нести в себе угрозу…

Дисколёт плавно подлетал к этому месту, что администрация Гектора не по указанию правительства Солнечной системы, по прямому указанию службы безопасности законсервировала, запретив над ним полёты и домов, и дисколётов. Стоило ли расспросов, когда место было выбрано таким песчаной пустынным, куда не так уж залетали, движимые любопытством.