Текст книги "Фрики Европы, или Экспедиция за вином. Полудорожный роман"

Если кто-то пояснит мне, зачем писать бред на одежде – не бренд, а бред, – буду благодарен в размере одной бутылки любого удобного для вас напитка. Потому что меня бесит ненужная непонятная хуйня. Ну, дорогие юзеры шмоток и изготовители одежды – неужели не очевидно, что простая клеточка смотрится стократ лучше, чем клеточка плюс Super Fresh American Company.

Честно говоря, я думал, что такой бред на Западе носят только бомжи и нелегалы. А тут швейцарец. Точно знаю, на паспортном контроле заметил. Или он тоже бомж? Если в Швейцарии даже бомжи могут летать на самолете, то, не знаю, это как-то нечестно. По отношению к бомжам других стран.

Визуальным утешением послужила разодетая садомакияжная фифа в нескольких метрах. На каблучищах, с огромными сиськами и розовым чемоданчиком. Ждёт и терпеливо собирает кубик Рубика.

Ну приятно в руки взять и смотреть просто.

Часть третья
EasyJet

О, Боже мой дорогой, посмотри на меня с небес – я в самолёте!

Да, Боже, представь себе, в прекрасном большом самолёте EasyJet, да еще и боинге. На меня уже даже дует ветерок из специальной дырочки.

Да, да, я знаю, Боже, что нет ни одного пассажира, кроме разве индусов и китайцев, который не вспомнил бы о тебе хоть на секундочку во время полёта. Но что поделаешь, все мы такие, сам виноват ты, думаю, догадывался, что станем такими, когда самолёты придумают. Так что не надо, лучше уж пусть мы вспоминаем о тебе на секундочку при взлёте и на секундочку при посадке, чем никогда.

Но вот почему тебе было жаль назначить на этот рейс ту венгерку, самую красивую в мире, этого мне не понять. Хорошо, я грешил, пил, а в детстве родителям врал, но я ж не в Рай прошусь, просто глянуть на нее разок, сфоткать, e-mail попросить, для тебя ж это мелочь. Не иначе как ты её умышленно на другой рейс посадил, летит она щас из Варшавы в Будапешт, или из Рима в Берлин, или вообще из Далласа в Майями, чтоб подальше от меня. Жадина ты иногда, должен сказать.

А если не умышленно, то как ты пояснишь, что тут на борту вообще ни одной стюардессы нет, одни мужики стюарды? Эх ты…

Все вокруг говорят по-французски. И возятся с рюкзаками. И я вожусь. Так принято.

Все проходят, возвращаются, усаживаются, нагибаются, встают, садятся, передумывают, снова встают, и беспрерывно пихают чемоданы и сумки куда могут, пихают во все дыры этого самолета свое барахло, которое не будет ни для кого из них представлять ни малейшей ценности, как только отвалится левое крыло.

Кроме французского, вокруг меня одни жопы, животы и спины. Авиамясо.

Уселся. Справа у окна чувиха, слева чувак. Обычные, дальше некуда. Даже швейцарец в дурацкой рубашке интереснее. А позади три толстяка, негр и двое белых. Один из них покрылся красными пятнами и потеет, как свинья перед смертью. Но улыбается он изо всех сил. Респект тебе, храбрец.

Я тоже свинья, но хоть не потею. А чувиха справа готовит к взлёту молитвенные чётки. Этим она успокаивает себя и сеет панику среди окружающих.

Может, и мне помолиться? Я знаю только одну молитву, на венгерском, ее читают перед сном. Но спать тут у меня точно не получится, да и в молитве говорится, что «…и поцелуемся, родные, когда проснемся завтра утром». Нет, не хочу я завтра тут проснуться. Завтра я должен проснуться не в самолете, а хрен знает где.

Трогаемся.

Думаю, пора почитать инструкцию по выживанию, пристегнуться и посмотреть пантомиму стюарда под названием «Попробуйте вспомнить это перед смертью». Что у нас заведомо не может получиться, потому что мозг будет занят быстрым прокручиванием видеоролика «Вот, смотри, чего ты добился в жизни, чувак».

Нащупываю где-то под задницей ремень – а он какой-то скользкий. Что за хрень? Бля, неужели предыдущий пассажир наблевал?

Ой, извините, это шкурка банана, я съел его, как только уселся, и забыл о нем напрочь. Чтоб вы знали – бананы приносят удачу в небе. Съешь банан перед взлетом, и посадка будет мягкой.

Мне кажется, с этим аэролоукост движением что-то не так. В финансово-хитром смысле.

Ой. Мы взлетели.

Так, давайте ещё раз повторим. Повторение мать учения.

Я. Лечу. В Женеву. Я. Лечу. В воздухе. Может, вы мне и верите, но я лично не очень. Ну вот как тучки могут находиться ниже моей жопы? Две сотни жоп летят над облаками. Две сотни толстых, волосатых, худых, белых, черных, лысых, чистых и грязных жоп летят над чудесами природы – белоснежными облаками. На которых только ангелов с арфами не хватает.

Впрочем, сорри, жопы людей – это тоже чудеса природы. В порнофильмах это безоговорочно и не единожды доказано.

Так вот финансы.

Я заплатил за билет сорок два евро. Две сотни свиней пассажиров это десять тысяч евро. Нас обслуживают пять стюардов и три пилота. В аэропорту работают охранники, уборщицы, логисты, билетёры и грузчики. Самолёт стоит миллионы. Палит тонны бензина. Ну вот сколько прибыли они имеют с одного полёта? Триста шестьдесят семь евро? Ну о’кей, пусть восемьсот тридцать евро. По-вашему, это бизнес?

Короче, я думаю, это какая-то аэромафия. С которой заодно гостиницы, супермаркеты, дьюти фри, пивные бренды, страховые компании и Аль-Каида. Плюс кто-то невидимый, как инкогнито-покупатель на аукционах Сотбис и Кристис. Он жертвует пилотам и стюардам на прачечную и новогодние премии с подарочными кислородными масками, сделанными из марципана.

В микрофон объявляют цены на еду. По-английски и по-французски. Они вообще постоянно болтают по микрофону, чтоб пассажиры чувствовали присутствие персонала и человечества в небе. Отвлекающие маневры и плацебо от страха. Пока больной слушает спокойный голос врача, ему легче.

Похвально. Я тоже люблю болтовню вообще и болтовню о продуктах в частности. И хорошо, что я не купил ту палинку, мне и так хорошо. Даже не страшно, честно. Типа отдался в руки судьбы и пилотов. Съел банан, и будь что будет.

Читаю в журнальчике «EasyJet» интервью с писателем Ирвином Уэлшем. Он говорит, что любит затеряться в незнакомом городе, чтоб ощутить его атмосферу. Я тоже люблю, но сейчас у меня другая программа. Я еду не затеряться, а найти – латышей, виноград и Цюрих.

Кстати, и боль в шее почти прошла. Говорят, каждый орган отвечает за какую-то эмоцию. Страх живёт в коленях, жадность – в печени. Забыл сказать – в поезде, на подходе к Будапешту разболелась шея, «без причины».

– Это от напряжения, – сказал мне Бозил. – Я когда в Нью-Йорк собирался, у меня шея затвердела, как бетон, ничего не мог делать. Перелетел океан – сама прошла.

Ровно передо мной сидит индусский мальчик, посередке между своими родителями. Сначала рисовал цветы, а сейчас начал заигрывать со мной. Показывает личико над спинкой сиденья и прячется.

Не знаю. Не отвечаю. Зеваю.

Я не расист, но у меня есть свои дети. И они не где-то там у бабушки растут, они живут со мной. То, что я должен сделать в этой жизни для детской части человечества этой планеты, я делаю и буду делать для своих сыновей. С меня и этой миссии хватит, с головой причем. Сорри, детки, я не мать Тереза. Я вообще мужчина.

А если мальчик не понимает, что ёрзать жопой в стотонной железяке, летящей в небе, не совсем безопасно, так пусть это ему родители объяснят. Я своим уже всё, что знаю о ёрзании жопой, объяснил. И всё равно не доходит.

Кстати, в небе – в небе обязательно надо ходить в сортир. Мини-экскурсия. В кабину пилотов нельзя, так хоть туда.

Ну и сходил по-маленькому.

Кроме унитаза и прочих авиационных красот, видел в сортире мыло EasyJet. Ну и руки помыл.

Теперь вот сижу и думаю. Это что ж получается – что мою мочу повезут в Швейцарию? Ту самую, что в сортире осталась.

Получается, да. Повезут как миленькие. Не выльют же они её над Австрией. Входит в цену. Всё включено. Европа, бля.

Да, всё в жизни когда-то бывает впервые.

Если бы среди прочих EasyJet-сувениров они продавали куртки с надписью «Lifejacket», они бы заработали не восемьсот тридцать евро, а почти тысячу. Эй, аэроторговцы, слышите, берите идею, мне не жалко. Потом ящик бутылочек с палинкой подáрите.

Когда смотришь на Землю из-за облаков, создаётся впечатление, что с планетой всё хорошо. Домики, дорожки, полянки, речушки и всё такое. Ни мусоринки, не смога, ни брошенного бычка. Или это только Западная Европа так хорошо смотрится?

Стюарды постоянно ходят по салону вперед-назад. То кофе, дринк и бутерброды. То сувениры, финтифлюшки и брелоки. То просто спрашивают, всё ли у нас хорошо.

Спасибо, всё ок, даже вон дядя за спиной потеть почти перестал. Видно, все токсины страха выделились через поры кожи и сейчас он стал самым храбрым дядей Евросоюза.

А вот сейчас носят кулёчек Unicef. В кулёчек желающие бросают денюжку. Типа там больному ребёнку какому-то. Что ж, какое-ни-какое развлечение. Чем бы пассажир ни тешился, лишь бы не паниковал.

Бля, кажется, я вижу Швейцарию. И Женевское озеро, и яхты, и поля для гольфа. Живут же люди. Не то шо цыган с виннипуховской сумкой и почтальонша в спа-салоне.

Теперь я знаю. Теперь я знаю. Теперь я знаю. Наконец-то эта тайна открылась и мне.

А знаю я вот что. Счастье – это когда ты приземлился. И самбик не упал на свиноферму, не загорелся, не раздавил игроков в гольф и не долбанулся об автобус с пассажирами. И даже остановился.

Это ж надо было столько лет прожить, чтоб всего за пару часов понять, наконец, что такое счастье. Всем расскажу про счастье. Простое, человеческое.

Слова «женевский международный аэропорт» я гуглил дома неделю. Как-то проникся мыслью, что вот когда сидишь дома на диване, кажется – ну что там такого, прилечу, выйду в город и найду нужную улицу. Но ещё в процессе подготовки к поездке вспомнилось, что незнакомые вокзалы и аэропорты только дома кажутся маленькими. А потом попадаешь туда, и бродишь как тупой зомби, читаешь таблички, спрашиваешь дорогу, и самоуважение резко падает.

Но не зря гуглил. Я вычислил, что всем (всем!) прилетевшим в женевский аэропорт выдают бесплатные билетики на поезд до Женевы. Бесплатные – мол, вот тебе, чувак, приз за то, что приехал. Фокус только в том, что об этом никто не знает. Ну, кроме женевцев и тех, кто этот билетик нагуглил за неделю чтения о Женеве.

Бесплатный талончик – это, конечно, прекрасно, но его ещё найти надо, на дороге не валяется. Аэропорт и вокзал же огромные, ты тут как крошка на кухонном полу. А времени у меня до блабла-машины не много. Иду к букве «i».

– Вон там, в аппарате, – показывает девушка в очках.

Да. Стоят три аппарата с билетиками. Два платных, один бесплатный. Это что – хитрость такая? Типа дураки пусть покупают, а умным бесплатно?

Знающие люди подбегают, жмут кнопочку и получают бесплатный талон на поезд. Тоже, видно, неделю в гугле сидели.

Над кнопкой написано «One ticket for one person». Умный не умный, но не жадничай.

Я тоже взял. И, довольный, как слон, ищу свой поезд.

Ха-ха, не тут-то было. Бесплатный ticket – это всего лишь первый шаг. Тут двенадцать платформ. И на каждой второй стоит поезд. Подробности направления не расписаны. А я из тех, кто больше верит представителям местного населения, чем написанному.

Подхожу к молодой парочке. Они обнимаются, улыбаются и щебечут, им насрать на весь мир. Я понимаю, мне не хочется отрывать их от счастья, но в путешествии излишняя застенчивость может навредить интуристу.

Выясняю сначала, спик ли они инглиш. А то буду пояснять полчаса, а они скажут парле ву франсе.

Влюбленные кивают, я спрашиваю, и они говорят прекрасную инфу:

– Все поезда едут в Женеву.

– Все?

– Все. Садись на любой.

Я хуею с этой страны.

А ведь всего пару минут, как приехал.

Ну и сел я на любой поезд.

А он стоит. Стоит и стоит. А как узнать, когда я прибуду в Женеву? Хрен его знает. Билетик-фри это супер, но если поезд отправляется через полтора часа, то… Одно успокаивает – в вагоне сидят люди. Читают газеты, жуют печенье, пялятся в телефоны. Значит, знают. Значит, ждём.

Может, это и не совсем правильно с туристической точки зрения, но в Женеве я первым делом съел венгерскую булочку с колбасой «Párizsi». «Парижской» типа. Банан для взлёта, бутерброд за приземление. Сколько в человеческом мозгу глупых суеверий.

А ведь мудрое решение – бесплатный билетик в город. Подразумевается, что житель Женевы, прилетевший домой, скорее всего или потратил уже все деньги в дороге, или не имеет при себе швейцарских франков, или страдает бодуном и усталостью. А то и три в одном.

Для общественного порядка, для патриотизма, для быстрого восстановления сил, чтоб уже завтра приступить к работе, однозначно полезнее, чтобы путешественник как можно скорее попал домой. И не успел ощутить прелестей бомжацкой жизни в аэропорту. Welcome home типа.

На билетике, кстати, вообще ни одна буква не читается, одни палочки и бред. Будто смазали кусок бумаги клеем и рассыпали на него чёрный порезанный на мелко укроп. Фантик для своих.

Трогаемся.

До города всего одна остановка. Ищу букву «і», чтоб спросить, где ж эта загадочная улица – Route de Chene, 2, tramstop «Roches».

На вокзале иду по указателям – мол, туда, чувак, буква «і» там. Но на выходе указатели исчезают. Хожу как дурак, фоткаю Монблан или что это там снежное высится вдали, фоткаю домá и дурацкую живую статую, но букву «і» не вижу.

А люди все расслаблены или заняты своими делами. Болтают, жуют, пьют или спешат. Не спешат только тёти в хиджабах с детьми, но я их побаиваюсь, да и не выглядят они как люди, которые знают, куда надо идти тупому туристу – всё, что им надо, они уже знают, а лишнее им явно лишнее.

В итоге я плюнул и решил идти просто на Монблан. Если они не дураки, то где-то по дороге на Монблан будет Information Touristique.

И не ошибся.

Но там очередь. А у меня полчаса осталось. Если опоздаю, не будет у меня шансов добраться в сюрреалистичный Бельвилль до восьми вечера. А в восемь вечера контора по найму работников на виноградный урожай закрывается. И тогда я останусь ночевать на сюровом вокзале. И сниться мне будут сюровые сны.

Infoрмационный чувак в очках вежливо выслушал, чего мне надо.

– Вам надо на автобус № 9.

– А мне говорили на трамвай.

– Нет, автобусом. Вот карта Женевы. Четыре остановки, а потом семь минут пешком.

Прекрасно. Я вспотел, но всё равно прекрасно. Прекрасно и странно. Ну вот смотрите. Я потею вчерашним вином, а инфо-чувак, передавая мне карту через конторку, задержал её в воздухе, чтоб рассмотреть рекламу японского ресторана в нижней части карты. На полминуты всего, но задержал. У него таких карт целый шкаф, он торчит тут целый день, но ему нужно разглядеть адрес и время работы ресторана именно сегодня, именно сейчас, именно в присутствии меня.

Ну вот остался бы я дома, сидел бы в фейсбуке – ну разве б встретил я такого инфо-чувака? Да никогда.

Прекрасно, но где остановка автобуса? В какую сторону ехать, налево или направо? Хиджабы всё ещё исключены в плане вопросов, я их стесняюсь, но искать располагающих к себе граждан, мечтающих указать тупому туристу дорогу, уже нет времени. Бросаюсь к первой же белой тёте. Она улыбается и вежливо и мило показывает пальцем остановку, вуаля – в тридцати метрах через дорогу.

Тупой он и в Женеве тупой.

Хаха. Бесплатные билетики кончились. Но как купить платный? На остановке аппарат. Берёт только монеты, но зато и евро, и швейцарские франки. Монеты у меня есть, но только два пятьдесят, а нужно три. Франки есть, но только бумажные.

Если что, один швейцарский франк это примерно один американский доллар.

Я паникую. Автобус приближается. Где разменять, что нажимать, как сдачу получить?

Прошу прохожего помочь.

– Можете разменять десять франков, please?

Он говорит что-то по-французски, но по моему путешественническому запаху вникает в ситуацию. Роется в кармашках рюкзака и дарит мне пятьдесят евроцентов. Я очень сильно благодарю, буквально потею благодарностью, и пихаю монеты во все дыры аппарата. Они все какие-то странные, но одну из дыр угадываю, и аппарат выдаёт билетик. Прекрасно. Успел. Автобус открывает двери, я разбегаюсь, но торможу. Это № 8. Ха, самому смешно.

Затем приезжают пятый, шестой, седьмой и наконец девятый автобус. Забавная математика.

Винный пот закончился, начинаю выделять банановые токсины. Их у меня всегда полно, про запас.

А из Женевского озера высоко в небо валит толстая струя воды. Но у меня нет времени подойти и рассмотреть это в подробностях.

Еду и фоткаю Женеву через окно автобуса. Как дурак. Лишь бы без дела не стоять. Ну зачем мне эти фотографии, дома показывать?

– Вот, смотрите, я в Швейцарии был.

А что, без фотографий мне не поверят? Вполне возможно, что не поверят, потому что меня нет ни в одном кадре. Свои поверят, а мнение чужих мне неинтересно. Так зачем фоткаю? Единственная секретная причина – дополнить дома воспоминания, когда буду рассказывать:

– О, смотри, а вот в этом автобусе рядом со мной стояла такая sexy расфуфыренная негритянка.

Так вот, стоит рядом со мной такая sexy расфуфыренная негритянка. На здоровенных каблуках. Блестящие шорты, ногти длиной с французский батон и ещё на сиськах что-то, названия чего я не знаю. Ну, кусочки сверкающей материи какой-то. Будто едет она на кастинг для участия в съемках клипа Jennifer Lopez.

Выпрыгиваю на четвёртой остановке. На лавочке сидит молодой негр. Я сразу к нему:

– Sorry, do you know where is this street? – и бумажку с адресом в глаза ему тычу.

А негр встаёт, аккуратно, но настойчиво меня так отодвигает и смотрит куда-то за моей спиной.

Эй, шо такое, чувак?

А тут к нему чувишка из клипа J Lo подходит и нехотя принимает поцелуй в щёчку.

О’кей, но скажите, почему чёрные игнорируют белых потных туристов? Оглядываюсь, кого ещё спросить, но негр, поглаживая правой рукой блестящие ягодицы шорты девушки, левой указывает мне дорогу. Мол, тут налево, чувак, а потом снова налево.

– Thank you.

Уф ф, добежал… До блабла-машины ещё десять минут.

Покупаю у курящих на улице турок красивую минералку Evian, плачу в евро, сдача в франках. Делаю глоток и прикуриваю у турок сигарету. Вдох, выдох.

Вот, личными глазами убеждаюсь – через дорогу находится успевший стать для меня легендарным Route de Chene, 2, tramstop «Roches».

Запомните: нигде, никогда, ни один человек в мире, даже просидев в сети неделю, не может представить, как выглядит пункт назначения. Хотя это и не пункт назначения, а всего лишь место встречи хрен знает с кем хрен знает для чего.

Evian как Evian. В детстве вода из крана была не хуже. Ну, в детстве вообще всё хорошо. Играешь с пацанами во дворе и никакой виноград тебя не интересует, даже французский.

Отдышался и устал. А обещанного «пежо» нигде не видно.

Проходит десять минут, шлю смс. Тут подходит высокий чувак.

– Луи? – спрашиваю.

– No, Im not Louis, but Im also going to Lyon.

Уже хорошо, что в Лион, обнадёживает. Это Флориан из Берлина. Едет на какую-то встречу молодых зоологов.

Стоим, ждем, говорим типичные в таких случаях фразы.

А вот и наш маленький синий «пежо».

– Французские машины все такие маленькие, – говорит Флориан.

Я киваю. Понимаю его гордость за немецкий автопром, но мне на эти нюансы насрать. Четыре колеса с рулём есть четыре колеса с рулём.

Часть четвертая
Рай-Sur-Saone

Наш долгожданный Луи оказался молодым французом с телефоном-клипсой на ухе. Его познания в английском минимальны. Хуже его говорит только тот, кто вообще не говорит. Но то, что нам надо подождать ещё его друга, мы поняли. Понял я и то, что мои шансы увидеть виноградную контору запертой увеличиваются с каждой минутой. Потому что друг конкретно опоздал.

Хотя ехали мы быстро. Просто летели по трассе между Альп.

Флориан спал, французы болтали, а я тупил. Человек имеет право тупить, особенно после марафона, финишем которого стал Route de Chene, 2, tramstop «Roches».

Быстро не быстро, а перед Лионом попали в пробку. Пробка и пробка, развилка и снова пробка. Поворот и снова пробка. Странное изобретение. Все такие усраться умные, все хотят кататься на собственных авто и с утра до вечера работают ради этого. Затем покупают машину и гоняют, рискуя жизнью и экономя время, но опять же из-за того, что все такие усраться умные, никакой экономии не получается, потому авто есть у всех – и умники попадают в пробки. Пятнадцать процентов пересели бы на поезда-автобусы – и пробок нет. Но никто не хочет становиться членом лузерских пятнадцати процентов, потому что «почему именно я?»

Да, кстати, почему – почему это я должен торчать в альпийской пробке, если у меня вообще автомобиля нет? Нечестно. Я простой труженик винно-водочного виноградно-урожайного фронта, я спешу работать на благо великой Франции, а мне тут транспортные палки в колёса ставят.

Зато Луи нарисовал мне, как пересаживаться в метро с линии на линию, чтоб добраться до вокзала. Блабла-бонус.

В Лионе мы заплатили Луи по двенадцать евро с носа, он показал, куда мне спускаться в метро, и мы распрощались.

Так, дальше скорость передвижения зависит уже от меня. Никаких пробок. Бежим.

Спустился я в метро и сунул в аппарат монеты. Монеты выпали обратно – о чудо – вместе с талончиком. Сериал бесплатных билетиков продолжается?

Но радоваться нет времени, надо спешить, ведь всё ещё есть шанс успеть на нужный поезд. Сунул в щель талон – дверь не открылась. Сунул ещё раз – ни фига. Что за заговор против французского виноделия? А кассы с билетером тут нет.

Пробегают подростки, показываю им талон – в чём дело, мол.

Ну скажите, ну почему турист обязан знать, чтó по-французски написано на бумажке, которая по форме, цвету и размеру выглядит точь-в-точь как талон в метро? А написано на бумажке, что аппарат не работает.

Аппарат, короче, выплюнул мне записку – я не работаю, чувак, экскюзе муа, а кому легко.

Выбегаю на поверхность и спрашиваю пекаря в булочной, где билетик можно купить. Он советует спуститься в метро с другой стороны. Я так и делаю, но там на меня набрасываются негритянские дети и наперебой протягивают мне талончики – купи мой, купи мой. Я туплю. Помочь детям или помочь аппарату?

Но самая бойкая девочка с куклой наперевес, видя мои сомнения, суёт свой талон в щель и сим-сим открывается. А я всё ещё туплю, потому что в башке мелькает вариант проскочить и не заплатить девочке. Это нечестно по отношению к малолетним, согласен. Но я, видно, не первый такое подумал, а она, видно, не первый день в метро торчит – девочка оказалась на шаг хитрее. Она суёт куклу за пазуху, становится между открывшимися дверями и придерживает их руками. Если не дам денег, подземная девочка отпустит двери, и они закроются.

Ладно, девочка, снимаю шляпу, ты выиграла, вот тебе два евро, сдачи не надо. Купи своей кукле новые туфельки.

Я уже реально в метро, под землёй, и мне интуитивно приходится угадывать, как попасть туда, где я получил кардиограмму неработающего аппарата, а там вычислить нужное мне направление. Форт, мать твою, Буайяр.

Если не помощь Луи, я б просто вернулся домой. Перронов четыре, и они – внимание! – называются A, B, C, D. Железная логика. Их назвали так в честь четырех сторон двойной виниловой пластинки.

И ни одной надписи по-английски. Земляне должны с рождения разбираться во всех дирексьйонах лионского метро и с экстрасенсорной лёгкостью угадывать, где надо выйти и где войти, чтоб попасть из точки Хрен-Знает-Где в точку Вокзал.

Да и вообще: сориентироваться в концепции транспорта двух стран за один день – слегка утомительно.

В ту минуту я остро проникся и понял, дорогие друзья, каково людям пользоваться транспортом в Венгрии. По франкоязычным табличкам хоть что-то можно понять, ведь из французского позаимствовано много международных слов и терминов. А когда всё на венгерском – хана, вешайся, турист. Ну или ладно, так и быть, возвращайся домой.

Ах, ну да, а ещё можно в Лионе на метро покататься.

Интуиция меня не подвела, по каким-то мелким деталям, буквам и, главное, по двум парням с чемоданами я сориентировался и угадал.

Вот и вокзал. Gare De Lyon Part-Dieu. Но рассматривать архитектуру некогда, дай бог свой перрон найти. Опять врубаю чуйку, и ноги приводят, куда надо.

Бесплатные талончики продолжаются – билет на поезд решил не покупать. Да, это риск и наглость, но расстояние небольшое, а главное – Лива говорила, что контролёры просто выписывают штраф на любой названный тобой адрес и даже с поезда не ссаживают. Это если поймают.

Короче, будь что будет. И да поможет мне святой Христофор, покровитель безбилетников. Хотя он, Христофор, является покровителем и кондукторов тоже. Ведет двойную игру, хитрец. Честное слово, в наше время вообще не на кого положиться.

До Belleville-Sur-Saone полчаса езды на дижонском поезде. И фотографировать вокзал и что-либо иное совсем не хочется. Заметил, что перестали интересовать достопримечательности. Лион, ну и что, что Лион. Ну как – приятно увидеть новое и непривычное глазу, но смотришь и понимаешь – похожее или почти идентичное по цвету, по духу, по форме я уже видел.

Ха. В эту минуту Word подсказывает мне, что правильно будет «на Пижонском» поезде. С большой буквы причём. Интересно, что ворд скажет мне о дижонской горчице, с которой я через неделю буду есть сосиски у некой мадам Мадлен.

Но о сосисках я тогда ещё ничего не знал, знал лишь, что мне предстоит провести ночь на улице незнакомого города с сюровым названием. А будет ли завтра кому сказать «доброе утро» или хотя бы «бонжур» – неведомо. Утешают лишь сегодняшние +24 градуса и философское, извините, настроение. Немножко через силу, но философское. Бороться с жестокостью действительности нужно уметь всеми подручными способами.

Контролёр, или там проводник, не знаю, пробежал два раза, но вопросов не задавал. Никому. Видимо, тоже в философском настроении.

Вот остановится поезд, вот выйду я на своей остановке – и что? Закурю и посмотрю на звезды, да?

Наверное, очередной раз спрошу себя – что я здесь делаю? Надеюсь, Belleville-Sur-Saone мне ответит.

Во Франции стемнело, а я прибыл. Terra incognita. Надеюсь, я тут persona grata. Во всяком случае, точно известно одно – in vino veritas.

Ладно, ладно, прекращаю урок латыни.

Вышел из поезда и спросил себя:

– Что я здесь делаю?

Ответа пока нет.

На вокзале тусят панки, клошары и прочие фрики. Граждане Евросоюза, короче.

Виноградная контора заперта. Не успел.

Ладно, не будем драматизировать. Сажусь на ступеньках, пишу Пете смс.

Петю я знаю лет двадцать. Он давно эмигрировал в Венгрию, и месяц назад я предложил ему тоже поехать на виноград. Он должен был прибыть вчера. Скорее всего, он уже нашёл себе рабовладельца и сейчас пьёт домашнее красное на какой-то ферме.

В письме я просил его, чтоб подождали, чтоб латыши уломали фермера оставить мне одно место, если опоздаю. Но когда ты дома, транспортные делишки, сбор урожая и вся эта крысиная Belleville-Sur-Saone-овская возня выглядит совершенно иначе. Как хлеб с маслом на тарелке и хлеб с маслом в гастритном желудке.

Смс: я на вокзале, а вы где?

Обычно в непредвиденно сложных заграничных ситуациях я пью, и становится веселее. Алкоголь способствует философскому настроению. Ничего более доступного для снятия дорожного стресса нет.

Однажды летом я прибыл вечером в Будапешт. Дорога была нервная, жаркая, утомительная. Почему-то я решил последовать совету знакомого и пошел искать самый дешевый hostel Будапешта. Долго искал по карте, попал в совсем незнакомый район, нашел, поднимался с тяжелым рюкзаком на фиг знает какой этаж. И оказался в итоге в большой комнате с десятью кроватями и туалетом в конце коридора. Короче, в некотором смысле стресс. А сэкономил я таким образом цену нескольких бутылок пива. Ну, бедные годы были, девяностые.

Ну и что же я сделал? Пошел искать в незнакомом районе ночной магазин.

Побродил пять минут, куда глаза глядят, и когда мне навстречу вышли молодые люди, шатающиеся и кричащие глупости, я понял, что иду в правильном направлении. Магазин нашелся, а ровно через дорогу от него была ночлежка для бомжей. Ночлежка – старинный дом, сецессия и красотища. А на ступеньках ад. Цыгане, алкаши, манюни, бычки, матерное красноречие и ор.

Я взял на сэкономленные деньги несколько пив и уселся под магазином пить и наслаждаться ночным театром импровизации. Драма под ночлежкой стартовала давно, но начать смотреть ее можно было с любой минуты – сплошные конфликты и кульминации, без всех этих завязок и развязок.

Пиво вставляло слабо, стресс не разбавлялся. Вот тогда я и пообещал себе, что без бутылки водки никуда больше не поеду.

Но жизнь устроена так, что обещания не всегда получается исполнить. Особенно обещания, данные самому себе. Так что нет у меня никакой бутылки водки, Бозилу подарил. Хотя с поллитрой меня б тут фрики сразу зауважали, хаха.

Сижу на ступеньках сюрового вокзала и думаю о будущем.

Ну, допустим, найду я тут ночной магазин с французским вином, а дальше? Так ли однозначно хочу я пить с уже пьяными гражданами Евросоюза на привокзальной площади? Сколько нужно тут выпить, чтоб мне стало всё равно – спиздят ночью рюкзак или повезёт? И вообще – есть ли тут физическая и магазинная возможность пить до утра, чтоб орать клошарам «бонжур» на рассвете? Или мне придётся мучиться трезвыми философскими вопросами до утра?

Ок. Без паники. Без философской паники. Нужно что-то решать. Чётко сформулированный план действий – это уже наполовину утренний бонжур.

Иду, пройдусь. Не может же этот сюр состоять из одного только вокзала. О, гостиница. Может, плюнуть и заночевать? Ха, написано «мест нет». Видимо, клошары, те, что побогаче, сняли все номера. Недальновидные портье с уборщицей или рвут уже на себе волосы, или спят в блевотине. Весёлый виноградный туризм.

А вот и магазинчик. Литр вина – три евро. Открыт до 23.00. Как говорят в Англии – stock before you drink. То есть – бухла бери всегда побольше, и так выпьешь всё до капли.

Дальше непонятно, куда и зачем идти, возвращаюсь на вокзал. От Пети ни слова. Может написать Ливе?..

Сижу и грустно смотрю на крупного татуированного дядю с редкими длинными волосами. Он курит самокрутку и беспрерывно ходит вокруг своего велосипеда с прицепом. Как больной леопард в клетке. В прицепе спит его собака, овчарка. Они явно друзья навек.

И тут меня кто-то стучит по плечу. Оборачиваюсь.

Петя, бля! Бля, это Петя! Петя, еб твою!

Обнимаемся. Чего тут скрывать – я очень рад. Будет кому бонжур утром сказать. А то философское настроение уже слегка поднадоело.

– Пошли, мы тут недалеко на озере, с латышами вместе.

На озере. Недалеко. С латышами. Как прекрасно жить на свете. Обожаю Belleville-Sur-Saone.

По дороге, само собой, взял я того самого вина по три евро, хоть Петя и говорил, что оно не супер. Но я скромный чел, я не люблю во Франции сразу начинать с самого лучшего вина, нагрузки надо увеличивать постепенно, чтоб с непривычки плохо не стало, это каждый спортсмен знает.