Текст книги "Три дня в Венеции"

– Да. Джованни. Но она согласилась завтра с нами поужинать.

Это известие произвело впечатление на Фрэнка.

– Крупное достижение, старина. Поздравляю. Как тебе это удалось?

– Я напомнил ей, что завтра – День Благодарения и что мы трое, скорее всего, единственные американцы в Венеции. И если мы не отпразднуем этот праздник вместе, мы совершим страшное преступление.

– И она согласилась?

– При одном условии.

– Каком?

– Ужин с индейкой. Она хочет, чтобы был традиционный ужин со всеми положенными причиндалами.

– И ты ей это пообещал?

– Ну, конечно. Почему ты на меня так недоверчиво уставился, Фрэнки?

– Где, черт тебя побери, ты раздобудешь здесь индейку? В Венеции, подумать только! В этой стране готовят только пасту, Билли!

– Знаю-знаю, не беспокойся. Положись на меня.

– Но, Билли, индейка…

– Я подвел тебя хоть раз в Багдаде? Кто доставал сносную жратву в разоренном войной городе, а? Начиная с бутылок «Джонни Уокера» и кончая консервированной говядиной?

– Верно, это у тебя здорово получалось, – признал Фрэнк и блаженно улыбнулся.

– Вот и теперь я знаю, что надо делать, – заявил Билл. – Сегодня мы с тобой отправляемся в бар «У Гарри». Я закажу там столик на завтра. В этом баре меня знают все – от Арриджо Киприани, владельца и метрдотеля, до последнего мальчишки-официанта. Поверь мне на слово, Фрэнки, «У Гарри» нам приготовят настоящий ужин с индейкой. Они эту индейку из-под земли достанут. Да и, в конце концов, материк не так уж далеко.

– Я знаю, что с тобой бесполезно спорить, Билли. А как зовут даму?

– Ванесса Стюарт. Она из Нью-Йорка. Она меня, оказывается, знает.

Фрэнк насмешливо покачал головой.

– Господи боже, Билли, а почему тебя это так удивляет? Тебя знает вся страна. Твоя физиономия каждый божий день глядит на американцев с экранов их телевизоров.

3

– Как ты думаешь, а может, она нас прокатила? – спросил Фрэнк.

Вечером следующего дня они сидели в баре «Палаццо Гритти» и ждали Ванессу Стюарт. Фрэнк посмотрел на часы.

– Уже двадцать минут восьмого.

– Прокатила! Да ни за что на свете, – с преувеличенным возмущением воскликнул Билл, из его горла вырвался нервный смешок. – Двух таких молодцов вроде нас? Господь с тобой, Фрэнки, мы же неотразимы.

Фрэнк проницательно глянул на друга и промычал нечто невнятное. Билл, уже серьезно, сказал:

– Нет, правда, она не из таких.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю. Поверь мне на слово, – уверенно ответил Билл. – Вчера, хоть мы и поговорили очень коротко, я много чего увидел в этой женщине. Она серьезная, хорошо воспитанная. Я уверен, если бы она не могла прийти, она бы сюда позвонила и извинилась. Она не какая-нибудь вертихвостка, которая легко знакомится и так же легко забывает про назначенное свидание.

– Ну, раз ты так говоришь… Хотя, конечно, женщины всегда опаздывают, привычка у них такая, – философски заключил Фрэнк.

Тут они переглянулись и быстро вскочили со своих мест, так как в дверях бара появилась Ванесса Стюарт. Она стремительно направилась навстречу им.

Невысокая и стройная, Ванесса была одета в темно-красный костюм: узкие обтягивающие брюки и свободный верх а-ля туника – квадратный вырез и длинные рукава с широкими манжетами, на плечи было накинуто красное шерстяное пальто. Шею плотно обхватывала нитка бус, переливавшихся рубиново-аметистовыми оттенками. В ушах посверкивали изящные золотые сережки.

Друзья восхищенно смотрели на нее. Ванесса остановилась перед ними с виноватым видом.

– Извините за опоздание, – сказала она и сокрушенно покачала головой. – Так невежливо с моей стороны, но я попытаюсь оправдаться. У меня сегодня днем была назначена деловая встреча. Она затянулась. В отель я вернулась слишком поздно, а надо было еще переодеться. И я решила, что не буду терять время на звонки, и просто поспешила спуститься в бар.

– Вы остановились в этом отеле? – спросил Фрэнк.

– Да.

– Не стоит извиняться, – желая ее ободрить, сказал Билл. – Ванесса, позвольте вам представить моего друга Фрэнсиса Петерсона из журнала «Тайм». Фрэнки, познакомься – это Ванесса Стюарт.

– Очень приятно, – с улыбкой поздоровалась Ванесса, протягивая руку.

– Мне также, – склонил голову Фрэнк.

Он широко улыбнулся, подумав: какая привлекательная молодая женщина, милая спокойная красота. Билл говорил, что у нее несколько мальчишеский вид – действительно, в ней есть некоторая угловатость и резкость, но это только придает Ванессе пикантность. С огромными серыми глазами на узком очаровательном личике и вьющимися темными волосами она казалась очень юной, незащищенной и ранимой. Ванесса напоминала кого-то Фрэнку, но он никак не мог вспомнить кого.

Она бросила пальто на спинку кресла и села.

Билл спросил:

– Бокал шампанского или хотите что-нибудь другое?

– О, шампанское – замечательно, спасибо. Ванесса поудобнее устроилась в кресле и положила ногу на ногу.

Шампанское было разлито, они чокнулись, выпили, и Билл с нескрываемым любопытством спросил:

– Вы сказали, что у вас была деловая встреча. Так вы в Венеции по делу?

– Да. – Ванесса чуть кашлянула и продолжила: – Я дизайнер. Дизайнер по стеклу. Большую часть своих вещей и выдуваю здесь. Точнее, на острове Мурано. Так что я постоянно сюда приезжаю.

– Вы из Нью-Йорка? – спросил Фрэнк.

– Да. Я там родилась.

– Живете на Манхэттене? Она кивнула.

– На Восточной Пятидесятой.

– Добрый старый Нью-Йорк, – мечтательно протянул Фрэнк. – Самое лучшее место на всей Земле.

– А какие вещи вы делаете? – перебил его Билл.

– Вазы, всякие затейливые бутылки, большие подносы и тарелки, в общем – декоративные изделия, вещи, которыми украшают дома. Еще я делаю ювелирные украшения, вот, например, эти бусы. – Она коснулась своего ожерелья. – Но по большей части моя работа – это предметы быта. В прошлом году фирма «Нейман Маркус» запустила серию моих изделий, которые я выполнила по их специальному заказу. Моя работа имела большой успех. Я сейчас занимаюсь новой коллекцией, вот почему я здесь.

– Вы выдуваете новые изделия? – уточнил Билл.

– Да, в одной старинной стеклодувной мастерской на Мурано. По-моему, венецианское стекло – лучшее в мире. Прозрачное, красивое и хрупкое. Я не знаю ничего лучше.

– А где вы учились в Штатах? – поинтересовался Фрэнк.

– В Род-Айлендской школе дизайна, а потом в Венеции. Я прошла здесь годичный курс.

– Так вы жили в Венеции! – восторженно воскликнул Билл. – Как я вам завидую. Я так люблю этот город.

– Я тоже. – Лицо Ванессы просияло, она посмотрела на Билла и улыбнулась. – Ла Серениссима… Независимая республика Венеция… Дивный, волшебный город. Я чувствую себя здесь так спокойно и умиротворенно, этот город прекрасен в любое время. Венеция – это состояние души, правда?

Билл с удовольствием смотрел на нее. Он испытывал те же самые чувства к Венеции, что и Ванесса. На него произвели впечатление ее искренность, открытость в проявлении эмоций. Он улыбнулся и вдруг сообразил, что слишком долго смотрит в ее лучистые серые глаза. Билл поспешно отвел взгляд, взял свой бокал с шампанским и сделал большой глоток. Внезапно он остро ощутил исходящую от Ванессы волну и почувствовал, что его влечет к этой женщине.

Словно поняв, что сейчас испытывает друг, Фрэнк отвлек внимание на себя:

– Скажите, Ванесса, а как вы обычно проводите День Благодарения?

– С моей матерью, если мы оказываемся с ней вместе. Иногда – с отцом, если мама в отъезде. Все зависит от обстоятельств.

– Похоже, ваша мать много путешествует, – полувопросительно-полуутвердительно заметил Фрэнк, слегка приподняв бровь.

– Да.

– По делам или для развлечения? – продолжал допытываться Фрэнк.

– По работе.

– А чем занимается ваша мать?

– Она актриса.

– Театральная актриса?

Билл, слегка откинувшись в кресле, отхлебывал шампанское и слушал, думая о том, что Фрэнк задает слишком много вопросов. Но в то же время ему самому было интересно. Ему хотелось узнать о Ванессе побольше. Эта женщина заинтриговала его; давно уже он не испытывал подобного интереса к представительницам прекрасного пола.

– Да, моя мать играет в театре. И снимается в кино, – пояснила Ванесса.

– А мы ее знаем? – подался вперед Билл, глаза его загорелись любопытством.

Ванесса рассмеялась.

– Думаю, да. Моя мать – Валентина Мэддокс.

– Ничего себе! – воскликнул Билл. – То-то я смотрю, ваше лицо мне кого-то напоминает. Теперь, когда я знаю, кто ваша мать, должен признаться: вы удивительно на нее похожи.

– А еще вы похожи на молоденькую Одри Хепберн в старом фильме «Сабрина», – вставил Фрэнк. – Мне при первой встрече вы напомнили именно ее. Вам кто-нибудь говорил, что вы похожи на ее Сабрину?

Ванесса, смеясь, кивнула.

– Ваши родители разведены? – снова начал задавать вопросы Фрэнк.

– Да. Но они остались друзьями, время от времени они встречаются. Оба живут в Нью-Йорке. Скорее, конечно, это относится к папе. Моя мама – как цыганка, порхает по миру, живет там, где в данный момент играет или снимается.

– А братья или сестры у вас есть? – не утерпел Билл.

– Нет. – Ванесса выпрямилась, посмотрела по очереди на Билла и Фрэнка и снова начала смеяться. – Вы оба задаете очень много вопросов!

– Мы же журналисты. Задавать вопросы – наша работа, – невозмутимо ответил Фрэнк.

Выйдя с площади Сан-Марко, они направились к улице Валларессо, на которой располагался бар «У Гарри».

Вечер выдался по-зимнему холодный, в воздухе пахло морозом. На безоблачном темном небе серебристо посверкивал круглый диск луны, мерцали крошечные огоньки звезд.

На улицах почти не было людей. Только торопились по своим делам редкие прохожие. Билл, Фрэнк и Ванесса могли слышать гулкий стук своих шагов по мостовой.

– Такую декорацию даже в Голливуде бы не соорудили, – заметил Билл, на мгновение остановившись и запрокинув голову. – Чтобы вот так же висела луна, на улицах – никого. Венеция – сама по себе готовый фильм.

– То же самое всегда говорит моя мать, когда приезжает навестить меня! – воскликнула Ванесса. – Она считает, что в Венеции спектакли можно играть прямо на улицах. Что Венеция – самая лучшая сцена в мире.

– Она совершенно права, – согласился Билл, поддерживая Ванессу под руку.

Они петляли по узким улочкам, двигаясь по направлению к знаменитому ресторану. Биллу приятно было ощущать близость Ванессы, запах ее духов, легкий цветочный аромат. Так же кружащий голову, как она сама. Билла крайне влекло к этой женщине, но сегодня вечером это чувство было намного сильнее, чем вчера.

Они шли молча некоторое время, потом Билл спросил:

– Вы, наверное, все знаете про бар «У Гарри»?

– Не сказала бы, – отозвалась Ванесса. – Я была здесь только однажды со своими родителями. Это тот самый бар, где просиживал вечера Эрнест Хемингуэй?

– Да, и еще множество писателей, журналистов и всяких других знаменитостей. Бар возник в тридцатые годы нашего столетия, когда один американец, Гарри Пикеринг, тот самый легендарный Гарри, одолжил денег у одного бармена из отеля. Бармен же, которого звали Джузеппе Киприани, получив деньги назад, прибавил к ним некоторую сумму и открыл бар. Вот так и родился этот знаменитый бар-ресторан.

– Как мне нравятся подобные истории, – улыбнулась Ванесса и чуть передернула плечами, поплотнее закутываясь в пальто.

– Вы замерзли? – заботливо спросил Билл.

– Нет-нет, ничего страшного.

Молчавший всю дорогу Фрэнк внезапно произнес:

– А вон и бар «У Гарри» показался. Мы там будем через минуту.

Их ждал самый теплый и почтительный прием. У них приняли пальто и проводили к самому лучшему столику в дальнем конце зала. Их вышел встречать сам Арриго Киприани.

– Добро пожаловать, синьор Фицджеральд, – поприветствовал хозяин. – Поздравляю с Днем Благодарения.

– Спасибо, Арриго. Ну, друзья, как насчет коктейля «Беллини» для начала?

– Отличная идея, – поддержал Фрэнк.

– Прекрасно, – согласилась и Ванесса. Как только хозяин отошел, она обратилась к Биллу: – Я забыла, что именно есть в этом коктейле. Шампанское, это понятно, а еще там что?

– Свежий персиковый сок.

– Да, правильно! Дивное сочетание.

Все трое испытывали друг к другу искреннюю симпатию, и им было очень приятно и комфортно находиться здесь вместе, болтать обо всем на свете. Ванесса не жеманилась, охотно отвечала на их вопросы, и друзья по достоинству оценили ее открытость и обаяние. Все трое болтали не умолкая, прервав беседу только однажды, когда к их столику подошел официант и элегантным жестом предложил каждому меню.

– Вчера я заказал специальное блюдо, – пояснил ему Билл.

– Да, синьор Фицджеральд, я знаю. Но вы не заказывали закуски.

– Действительно. Что вы нам предложите?

– Как насчет «ризи э бизи»? Я знаю, вы его любите. – Взглянув на Ванессу и Фрэнка, официант пояснил: – Это великолепное ризотто. М-м-м. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Рис, горошек, ветчина, сыр «Пармезан». Очень изысканное блюдо.

– Даже есть страшно нам, грубым американцам, – пошутил Фрэнк.

Билл хмыкнул и поглядел на Ванессу.

– Это очень вкусно. Я себе закажу, а вы рискнете?

– Пожалуй.

– Ладно, всем по ризотто, – заключил Фрэнк. – А теперь, Антонио, дай-ка мы исследуем карту вин.

– Да, синьор Петерсон, – кивнул официант и исчез. Ванесса встала и, извинившись, отошла.

Чуть подавшись вперед и понизив голос, Билл спросил у Фрэнка:

– Ну как она тебе?

– Очень симпатичная. Ты был совершенно прав: никакая она не вертихвостка. Совсем наоборот. Милая, серьезная молодая женщина с приятным характером.

– Она мне очень нравится, – честно признался Билл.

– Это еще мягко сказано, Билли. Она тебе больше чем нравится.

– С чего ты взял?

– Послушай, это же видно невооруженным глазом: ты втюрился по самые уши и совсем не прочь познакомиться с ней поближе. А она с тобой.

– Не уверен.

– Не уверен насчет себя или насчет нее?

– Насчет обоих.

Фрэнк широко улыбнулся. Его черные ирландские глаза хитро и понимающе блеснули.

– Ах, Билли, мой мальчик, поверь мне на слово: ты здорово попался. Ванесса кажется тебе неотразимой, потому что объединяет в себе все то, что ты так ценишь в женщинах. А что касается ее самой, так она с тебя глаз не сводит, неужели ты не видишь? Она заинтригована, ей льстит твое внимание, она жадно ловит каждое твое слово.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь.

– Поверь, что нет. У меня же имеются глаза. Я наблюдаю за тобой и Ванессой вот уже два часа. Вы оба пытаетесь это скрыть, но вы влюбляетесь друг в друга все больше и больше.

– А как же тот итальянец? Джованни? – пробурчал Билл.

– Ну, ее мы об этом спросить не можем. Во всяком случае, она не носит обручального кольца, только колечко с гербом на мизинце.

– В наши дни это ровным счетом ничего не значит. И она сама сказала, что подолгу живет в Венеции.

– Это тоже еще ничего не значит, Билли. Должен тебе сказать… – тут Фрэнк осекся, так как к столу подошла Ванесса.

Мужчины поднялись, Билл придержал кресло, помогая Ванессе сесть.

Она благодарно ему улыбнулась и спросила:

– Вы сказали официанту, что заказали главное блюдо вчера. Случайно это не индейка?

– Конечно, индейка. Я заказал для нас троих традиционный ужин. К счастью, они согласились выполнить этот несколько необычный заказ. Ведь таковым было ваше условие, Ванесса.

Она посмотрела на него долгим взглядом и медленно покачала головой. Глаза ее озорно сверкнули.

– Но я же просто пошутила. Мне в голову не приходило, что вы сможете отыскать в Венеции индейку…

Билл недоуменно уставился на нее.

Ванесса слегка коснулась его руки и тихо сказала:

– Я все равно согласилась бы провести с вами День Благодарения… С индейкой или без нее.

4

Пророчество Фрэнсиса Петерсона сбылось.

Билл и Ванесса влюбились друг в друга.

Позже Билл понял, что случилось это уже в баре «У Гарри» в День Благодарения; но и ему, и Ванессе понадобилось несколько дней, чтобы окончательно дать волю своим чувствам.

Выходные после Дня Благодарения они провели вместе и многое узнали друг о друге. Всю пятницу и субботу они вместе с Фрэнком неразлучной тройкой бродили по городу, много шутили и смеялись.

В эти дни Ванесса была их гидом. Она водила их по таким местам, о которых даже Билл, большой поклонник и знаток Венеции, слыхом не слыхивал. Удивительные крошечные художественные галереи, музеи и церкви, расположенные вдали от проторенных туристических троп, бары и кафе, известные только самим венецианцам, магазины, где дешево можно было купить массу любопытных вещей.

В пятницу, по настоянию Билла, Ванесса свозила друзей на остров Мурано, где она делала свои работы. На остров троицу всего за семь минут доставил катер «вапоретто» – водное такси.

Биллу и Фрэнку хотелось посмотреть ее работы, и Ванесса отвела их в старую мастерскую, где стекло до сих пор выдували вручную. Друзьям очень понравились ее стильные и оригинальные вещи. Они по достоинству оценили ее талант и изобретательность, поняв, что имеют дело с истинным художником.

В тот же вечер они по просьбе Ванессы пошли с ней на прием, устроенный ее старинным университетским другом. Прием проходил в его собственном палаццо, расположенном на берегу Канала-Гранде недалеко от «Палаццо Гритти». На прием они добирались на гондоле.

Друзья, сначала решившие, что великолепный дворец выглядит снаружи несколько обшарпанным, были поражены роскошью внутреннего убранства и обилием сокровищ в залах старинного палаццо. Карло Метцанно, хозяин, был специалистом по интерьеру, и ему удалось сделать огромный средневековый дворец очень стильным и элегантным. Он провел своих гостей по залам и комнатам, с увлечением объясняя происхождение того или иного произведения искусства, картины, статуи. На видном месте в одном из больших залов стояла витрина с несколькими работами Ванессы. Они были просто неподражаемы: извилистые, обтекаемые фигурки были похожи на застывшие на мгновение струи воды. Впечатление было неотразимое.

Ванесса, Билл и Фрэнк стояли в пестрой толпе гостей, среди которых были местные художники, знаменитая французская кинозвезда, популярный драматург из Лондона, известный американский архитектор.

Покинув палаццо, друзья на той же гондоле, что доставила их сюда, поехали на Джудекку – даже не островок, а узкую полоску суши – по Каналу делла Джудекка. Ванесса пригласила Фрэнка и Билла поужинать Она заказала столик в ресторанчике «Сладкий Гарри» – это было очаровательное местечко, «младий брат» знаменитого «У Гарри». После ужина они пешком отправились в отель «Киприани» пить эспрессо и только потом на гондоле вернулись в Венецию.

– Мы – словно неразлучные три мушкетера, – сказал Фрэнк, когда они наслаждались мягким покачиванием гондолы. – Просто друзья не разлей вода.

Билл и Ванесса рассмеялись, а Билл сказал:

– Это очень здорово.

Вечер субботы Билл спланировал особенным образом. Они снова наняли гондолу, которая отвезла их по узким петляющим каналам-улочкам к старинному дому, на первый взгляд казавшемуся совершенно заброшенным. Сейчас в этом доме располагался замечательный семейный ресторан, и Билл знал, что сюда очень любят захаживать понимающие толк в еде венецианцы.

«Мушкетеры» провели чудесный вечер. Они громко смеялись, болтали о всякой всячине. Искренняя взаимная симпатия, возникшая между ними практически сразу, теперь окрепла еще более. Им всем было удивительно хорошо вместе.

– Внимание, у меня есть тост, – поднял свой бокал с красным вином Фрэнк, когда ужин близился к завершению. – Дорогие друзья – старые и новые! – Он чокнулся сначала с Биллом, потом с Ванессой, широко улыбнулся и продолжил свою речь: – Вы – отличные ребята. А вы, моя дорогая, героически терпели нас целых два дня, особенно меня с моими дурацкими вопросами. Я счастлив, что вы были с нами эти два дня, Ванесса. Вы… вы – словно глоток свежего воздуха.

Ванесса слегка покраснела, одновременно от смущения и от удовольствия. Фрэнк ее постоянно поддразнивал, а сейчас вот неожиданно стал невероятно галантным и высказал такой милый комплимент.

– Мне страшно приятно это слышать, Фрэнк, спасибо. Я тоже чувствовала себя так, словно встретилась со старыми добрыми друзьями. Мне легко и хорошо с вами и… – она на секунду умолкла, потом решительно закончила: —…и с Биллом.

– Я буду скучать по вас обоим, – продолжил Фрэнк, глядя на Ванессу и Билла. – Особенно по тебе, Уильям Патрик. В «горячих точках» мне без тебя как-то неуютно.

– Знаю. – Билл с нежной грустью смотрел на друга. – Я тоже буду по тебе скучать, но кто знает, может, судьба скоро сведет нас вместе.

– Может быть, – ответил Фрэнк. – Будем надеяться.

Скоро они покинули уютный ресторанчик. Выйдя на улицу, Ванесса поежилась и придвинулась поближе к Биллу. Он крепко обнял ее за плечи и прижал к себе. Венеция зимой, особенно по вечерам, кажется особенно загадочной, даже пугающей. Их гондола бесшумно скользила к отелю «Палаццо Гритти». От темных мрачноватых каналов поднимался туман; не слышно было ни единого звука, кроме плеска весел. Все вокруг тонуло в легкой дымке, сквозь которую просеивался жутковатый, мерцающий свет.

По обеим сторонам узких улиц-каналов, словно возникшие из небытия монстры, вздымались дома, угрожающе нависая над водой. Местами туман сгущался, и гондола плыла, как казалось, наугад. Сырость обволакивала со всех сторон, пронизывая до костей, пробиваясь под одежду, запутываясь в ней.

Трое друзей быстро закоченели в гондоле, но тем не менее мужественно продолжали разговор, пока не подплыли к гостинице.

– Наконец-то! Как же я рада, что мы вернулись, – стуча зубами от холода, проговорила Ванесса, когда Билл помог ей вылезти на маленькую пристань перед «Палаццо Гритти». – Иногда Венеция вечером меня просто пугает, наполняет недобрыми предчувствиями, заставляет вздрагивать от каждого шороха… – Она осеклась, внезапно поняв, что сморозила глупость. С ней было двое мужчин, способных защитить ее, если понадобится, не говоря уже о плечистом гондольере, похожем на чемпиона мира по боксу.

Комнаты всех троих располагались на разных этажах, поэтому они остановились в холле пожелать друг другу спокойной ночи.

Фрэнк, на следующее утро улетавший в Милан, а оттуда – прямым рейсом в Нью-Йорк, звонко расцеловал Ванессу в обе щеки, а Билла, как обычно, крепко обхватил своими огромными ручищами.

– Скоро увидимся, Уильям, – беззаботно сказал он и пошел к лифту. Вдруг он остановился, повернулся и пристально посмотрел на молодую пару. Выражение его лица стало неожиданно серьезным.

– Берегите друг друга, – негромко сказал Фрэнк и исчез за дверями лифта.

Билл и Ванесса остались стоять в холле, явно смущенные словами Фрэнка. В глазах Ванессы читался немой вопрос.

– Что это он там такое сказал… – начала она неуверенно, не отрывая взгляда от лица Билла.

– Ничего особенного, – быстро ответил Билл, потом, после некоторого колебания, продолжил: – Понимаешь, Ванесса, он знает, как я к тебе отношусь.

– А как ты ко мне относишься?

– Я… Меня к тебе очень влечет, Ванесса. Она не отвела глаз и кивнула.

– Ты знаешь, кажется, я испытываю то же самое.

– Правда?

– Да, Билл.

Билл медленно покачал головой.

– Значит, Фрэнки оказался прав. Он предсказывал это с самого начала. Он был совершенно уверен, что мы к этому идем.

– Какой проницательный, – произнесла она глухим голосом.

– Да. Не хочешь выпить чего-нибудь перед сном? Или, может быть, горячего чая с лимоном?

– Не здесь, – ответила Ванесса.

– У тебя или у меня?

– У тебя, пожалуйста, – чуть застенчиво улыбнулась Ванесса. – Ты живешь в люксе, а у меня повернуться негде.

Обняв Ванессу за плечи, Билл повел ее к лифту в противоположном конце холла. Автоматические двери закрылись, и Билл сделал то, чего так сильно желал все эти три дня. Он обнял и поцеловал ее.

Ванесса ответила на поцелуй с такой страстью, что у Билла закружилась голова. Когда лифт остановился, они стремительно отпрянули друг от друга. Выходя из лифта, Билл обратил внимание на ее горящие щеки. Обычно Ванесса была очень бледной.

Коснувшись пальцем ее щеки, он прошептал:

– Ты вся горишь. О твою щеку обжечься можно. Она ласково посмотрела на него, но не сказала ни слова в ответ.

Не разжимая рук, они шли по коридору к его номеру. Войдя внутрь, Билл ногой захлопнул дверь. Не отпуская Ванессу, он одной рукой повернул ключ в замке. И они слились в страстном долгом поцелуе.

С явной неохотой оторвавшись от нее, Билл пробормотал:

– Давай снимем пальто.

Он помог ей, сам мгновенно сбросил свое и швырнул оба пальто на ближайшее кресло.

Не говоря ни слова, Билл крепко сжал ее руку и повлек за собой в спальню. Ванесса присела на край кровати, Билл снял с нее туфли.

Поцеловав каждую ногу, он скользнул рукой под широкую расклешенную юбку и стал поглаживать ногу с внутренней стороны.

– Билл?

– Да?

– Давай разденемся.

Он улыбнулся, легко поднялся, взял ее за руки и потянул к себе. Теперь они стояли лицом к лицу. Ванесса приникла к нему, обняла руками за шею и страстно поцеловала в губы. Он крепче прижал ее к себе и принялся расстегивать юбку.

Юбка упала на пол, окутав ноги Ванессы пурпурной пеленой. Ванесса перешагнула через нее и снова приникла к Биллу, не отводя глаз от его лица.

Билл смотрел на нее как завороженный. То, что он видел, удивляло и радовало его. Лицо Ванессы пылало, в серебристо-серых глазах горел огонь желания, видно было, что она едва сдерживает себя.

Билл грубо сжал ее в объятиях и впился в ее рот. Его язык проникал все глубже, Билла всего трясло от сжигавшей его страсти. Он чувствовал, как к лицу прилила кровь. Произошла эрекция, такой у него не бывало уже несколько лет. После этих нескольких дней, когда ему приходилось себя сдерживать, Билл так страстно желал эту женщину, что казалось, он сейчас взорвется. Он прижался к ней всем телом, она, послушная его воле, на мгновение замерла.

Чуть отстранившись, он опустил взгляд, нежно тронул напрягшиеся под шелковой тканью груди. На ощупь расстегнув пуговицы, он проник рукой под блузку. Поцеловал грудь, коснулся языком набухшего соска.

– Билл, давай ляжем, пожалуйста.

Они со стоном упали на кровать. Она начала стаскивать с себя блузку, но он остановил ее.

– Позволь мне, – сказал он внезапно севшим голосом. – Я сам хочу раздеть тебя. Прошу тебя, дорогая.

Она кивнула. Она не отрываясь следила, как он неторопливо снимает с нее блузку, обнажает плечи, покрывает поцелуями ее шею, плечи, руки. Затем он приник ртом к ее груди. Его язык ласкал соски, пальцы расстегивали лифчик. Наконец ее маленькие округлые груди выскользнули на свободу, и Билл уткнулся в них лицом.

Ванесса погрузила пальцы в густые волосы Билла. Как издалека слышал он ее тихие стоны, нежно ласкал и целовал ее; оба изнывали от страсти и желания.

Внезапно он сел и взглянул на раскинувшуюся на кровати Ванессу. Его несказанно возбуждала ее тонкая красота, ее беззащитность и ранимость. На Ванессе был черный кружевной пояс и тонкие черные чулки. Он осторожно расстегнул застежки, опустил каждый чулок. Билл пожирал глазами ее стройное гибкое тело. Расстегнув пояс, он отшвырнул его прочь.

Она смотрела на него широко открытыми, немигающими глазами.

– Я хочу тебя, – прерывисто проговорила она.

Он кивнул, не в силах произнести ни слова, и стал лихорадочно стаскивать с себя одежду. Потом лег рядом с ней. Обнял и стал целовать глаза, губы, волосы.

– Я хочу покрыть поцелуями все твое тело, – шептал Билл.

– Я согласна, – отозвалась она.

Он скользнул вниз и приник ртом к ее горячей плоти. Она вскрикнула, изогнулась, тело дернулось в спазме, она впилась ногтями в его плечи.

Уже не контролируя свои действия, Билл навалился на нее всем телом. Руками он гладил ее шелковистые волосы, ртом приник к ее губам. Он жаждал овладеть ею прямо сейчас, у него уже не осталось сил ждать. Чуть приподнявшись на руках, он вопрошающе заглянул в ее бездонные глаза.

– Да, – простонала она. – О да, Билл.

Он сжал руками ее груди, помассировал пальцами соски. Потом обхватил ее за бедра, чуть приподнял их и, застонав от наслаждения, вошел в нее.

Ее податливое гибкое тело доверчиво подалось ему навстречу, словно притянутое мощным магнитом, и она крепко обхватила его ногами. Он проникал все глубже, их тела двигались в такт все быстрее и быстрее, доходя до исступления.

Биллу казалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он тонул в ней, но ему хотелось проникнуть в самую глубину ее естества.

– Ванесса, – выдохнул он. – Ванесса.

– Да, Билл, – выкрикнула она. – Не останавливайся.

Он вновь приник к ее губам, еще крепче сжал объятия, и горячая волна захлестнула обоих. Оргазм наступил одновременно. Задыхаясь от счастья, они вознеслись на вершину блаженства.