Книга: Повседневная жизнь в Северной Корее - Барбара Демик

Мрачная, тяжелая книга, оставляет гнетущее впечатление, но я не жалею, что прочла ее.

Для всего остального мира живучесть северокорейского режима - любопытный казус, в то время как для самих северных корейцев, даже для тех, кому удалось сбежать, это трагедия.

Начинается книга весьма романтично, с главы «Взявшись за руки в темноте», где приводится ночная фотография со спутника абсолютно темной Северной Кореи на фоне ярко освещенного южного соседа. То, что «без электричества нет культуры», знает даже местный охранник, сообщивший об этом автору. Поэтому молодые люди в стране, где все ложатся спать в 7 вечера, могут скрытно встречаться под забором на неосвещенной улице. «Парень нашел за оградой укромное местечко, где с наступлением сумерек никто не мог его увидеть. Голоса соседей, звяканье посуды и звуки, доносящиеся из уборной, скрадывали его шаги». Автора умиляет, что рассказавшей эту историю девушке Ми Ран тогда было 12, а ее парню - всего на три года больше (их отношения были вполне целомудренны). Из того факта, что в Северной Корее жесточайший дефицит энергоносителей, Барбара Демик делает многозначительные выводы о том, что девушке была не нужна косметика в темноте, что вид на ночное небо был просто великолепен, и что «в этой черной дыре (КНДР)... есть еще и любовь». Подобное начало меня насторожило: только ради этих и им подобных глубоких мыслей автору явно не стоило ездить в такую даль брать интервью у северокорейских беглецов. Можно было сочинить эти байки, не выходя из своего американского кабинета. Но нет, чередуя измышления с реальной информацией и пропагандой, книга Демик позволяет узнать массу интересного как об организации тоталитарного общества в КНДР, так и о распространенном на Западе мнении об этом обществе. Так, например, во второй главе через судьбу отца Ми Ран - южнокорейского военнопленного Тхэ У и родителей ее друга Чон Сана, японских корейцев, рассказывается история корейской войны (1950-1953гг) и описывается сложная иерархия северокорейского общества (сонбон). Интересно, что ситуация с разделом страны на советскую и американскую зоны контроля (автор пишет, что это было сделано для того, чтобы «умиротворить» Советский Союз, причем уже после «умиротворения» Нагасаки и Хиросимы) на основе волюнтаристского решения в августе 1945 году дублирует раздел Германии, при том, что Корея была в войне не агрессором, а жертвой.

Из следующих глав книги мы последовательно узнаем: о судьбе госпожи Сон, верной коммунистки, работавшей в детском саду при заводе. О том, как развивались романтические отношения Ми Ран и Чон Сана, молодых людей из разных слоев общества на фоне развертывания кризисных явлений в стране. О том, как корейский народ в многодневных публичных рыданиях и массовой истерике пережил смерть Великого Вождя Ким Ир Сена (не все плакали по настоящему) в июле 1994 года. Об особенностях северокорейской медицины, лечащей пациентов без лекарств (педиатр Ким Чи Ын в финале карьеры в своем арсенале имела только стетоскоп). О том, как население страны пыталось выжить в условиях тотального голода 90-х. О развитии предпринимательства и конкуренции на черном рынке. О судьбе беспризорников, рискующих, в том числе, стать жертвой каннибализма (тут автор не совсем уверена, получило ли это преступление такой же размах, как во время китайского голода 1958-1962гг, убившего около 30 млн человек). О деятельности контрабандистов, переправлявших через Туманган товары из КНР и северокорейцев в КНР. О жизни и смерти в системе исправительных учреждений КНДР. О способах, которыми каждый из героев бежал из КНДР в Южную Корею. О трудностях адаптации северокорейцев в толерантном обществе изобилия и процветания. И о многом другом.

Страницы книги, посвященные описанию смерти от голода 2/3 детсадовской группы воспитательницы Ми Ран, производят особо жуткое впечатление. Если беженка из КНДР и автор сочинили это все, то гореть им в аду. Если нет, то гореть тем, кто за это в ответе. При любом раскладе, вот этот публицистический пассаж показался мне циничным: «Спустя 10 лет, когда Ми Ран сама стала матерью и пыталась с помощью аэробики избавиться от набранных во время беременности килограммов, воспоминания о тех годах продолжали камнем висеть на ее совести». Следует также отметить, что женщин, рассказавших о своем бегстве из КНДР, роднит еще один ужасающий момент: всем им пришлось оставить на родине родных и близких людей: Ми Ран сбежала от своего возлюбленного, с которым они 15 лет бродили в темноте, даже не попрощавшись; Ким Чи Ын оставила ребенка, опека над которым была у его отца; дочь госпожи Сон - Ок Хи бежала от побоев мужа ночью, оставив в квартире двух детей, и продала себя замуж в Китае. Голод и репрессии заставили сделать этих несчастных женщин свой выбор. У многих родственники сполна заплатили за их бегство. «Вина и стыд - типичные чувства северокорейских эмигрантов. Многие беженцы из КНДР ненавидят себя за то, что им пришлось сделать ради спасения собственной жизни».

Также из книги можно узнать много интересного об обычаях и привычках северных корейцев, которые в большинстве своем неизменно вызывают у «цивилизованного» автора некоторое "культурное" удивление. Вот как, например, Барбара пишет о важнейшем национальном блюде: «По традиции сосуды с кимчхи (кимчи) закапывали, чтобы они охлаждались, но не замерзали. В многоквартирном доме их обычно забрасывали землей, а затем кладовку закрывали на увесистый замок, потому что кимчхи нередко воровали, а при всем своем коллективизме северокорейцы не собирались делиться любимой едой со всеми подряд». Даже южнокорейская архитектура названа автором уродливой. Конфуцианство неоднократно упоминается как религия, способствующая развитию тоталитаризма в обществе. А отношение автора к корейской самоидентичности хорошо прослеживается вот в этом частном случае: «Она решилась на пластическую операцию и подкорректировала форму век, в результате чего лицо стало более европеоидным. Это было так смело и так по-южнокрейски!» Собственное мнение автора не менее важно, чем воспоминания беженцев, ведь Барбара Демик лично девять раз бывала в КНДР. Но как раз здесь, во многом из-за тотального контроля северокорейских властей над приезжающими иностранцами, информации совсем немного. Символом КНДР для нее являются люди, сидящие на корточках («как будто чего-то ждут»). В этой странной «национальной привычке» автор видит надежду на лучшее. В примечаниях Барбара Демик приводит солидный список источников, призванный убедить читателя в обоснованности предлагаемой информации. Однако, ссылки одного пропагандиста на других пропагандистов в целом подчеркивают общую сложность ситуации: изучение закрытого тоталитарного общества КНДР по-прежнему напоминает ощупывание слона в темной комнате.

Предлагаю предоставить слово отечественным специалистам по ощупыванию слонов. Руководитель Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН А.Жебин: «К сожалению, западная печать заполнена сообщениями о различных ужасах, происходящих в КНДР, но не имеет надежных источников, которые подтверждают эти наветы... Вся эта кампания... хорошо спланирована и ведется массировано на разных уровнях. Она имеет одну цель: демонизировать эту страну, ее руководство. Ведь прежде, чем на страну напасть, надо вывести ее в общественном мнении за рамки моральных категорий так называемых общечеловеческих ценностей, которые формулируют на Западе». Ему вторит его коллега К.Асмолов: «Против Северной Кореи ведется жестокая пропаганда со стороны южнокорейцев, японцев и американцев. Считая эту страну своим серьезным врагом, они стараются всячески показать, что КНДР - это Мордор или еще хуже».

Кроме этой книги по теме на русском языке выходили «Побег из лагеря смерти», представляющая собой американский же пересказ истории северокорейского мальчика, родившегося и выросшего в концентрационном лагере, и книга-лауреат Пулитцеровской премии 2013 года - сатирический плутовской роман из северокорейской жизни «Сын повелителя сирот».

Судьба КНДР не повторила (пока) судьбу Восточной Германии. После того, как СССР бросил своих сателлитов по всему миру на произвол (этой самой) судьбы и дематериализовался (покончил с собой без особых на то причин, если честно), немногие из этих режимов смогли сохранить свою власть. Опыт Северной Кореи (как и Кубы, например) уникален. В эпоху глобализации и массового принесения в жертву сытости суверенитета «Страна утренней свежести» продолжает сжимать свое несчастное население в тисках изоляционизма, изводя дефицитнейшие ресурсы на укрепление обороноспособности и режима личной власти.

Вывод: «0/5». Интереснейшая книга с любой точки зрения. Причем не столько о Северной Корее, сколько о представлениях американцев о ней…

Многие пишут в отзывах о том, как их потрясло описанное в книге. Я начала читать и такая: ой, наверное, они не жили во времена перестройки - всё так же и у нас было. Нет, не так же! Мы жили бедно, но мы не умирали от голода. Дети, мужчины, женщины.. Страна нищая, чьё правительство способно лишь размахивать ядерной боеголовкой (это почти тоже самое, что и стучать мужской частью тела по столу). Почему же люди терпят не только голод, но аресты, расстрелы? В книге очень хорошо прописана психология этого явления.

Нам рассказывают о Северной Корее через истории тех, кто сумел сбежать в Южную. Истории разные. В них нет счастливого конца, т.к. они настоящие и до сих пор продолжаются.

Автор книги не смогла выдержать нейтралитет. Это минус! Барбара против коммунистического режима. Она проводит параллели между СССР и Северной Кореей. Я считаю, это неправильным. Китай, Венесуэла, Куба, Вьетнам - с ними автор параллели не проводит. Тем временем в данных странах до сих пор правят коммунистические партии, а СССР уже давно не существует в природе.

Вот цитата о моем любимом архитектурном стиле (сталинский ампир): «Улицы и центральные площади задуманы в типичном для Москвы и других социалистических городов помпезно-величественном стиле, подчеркивающем ничтожность индивидуума в сравнении с мощью режима». Штирлиц порол чушь. Чушь плакала и вырывалась.

Я рекомендую эту книгу для расширения кругозора. Здесь и о психологических проблемах эмигрантов, и об истории Кореи, и о психологии зависимости масс. Ну, а если вы ненавидите коммунизм, то его в этой книге частенько ругают, как источник зла и всех бед. Хотя очевидно, что в бедах Северной Кореи не виноваты коммунизм и СССР. Беда Северной Кореи - люди, стоящие у власти.

Вот лишь несколько примеров абсурдности северокорейской жизни, которые приводятся в книге: — госпожа Сон работала на фабрике, где каждую пятницу после работы проводились собрания по самокритике. Все работники по очереди вставали и докладывали коллективу о своих ошибках. Да, всегда полезно признавать свои ошибки и обсуждать их с коллегами. Но в приятной дружественной обстановке, а не там, где каждый коллега может на тебя донести ради собственной выгоды; ⠀ — а как вам кампания по сбору “ночных отходов” из туалетов? КНДР страдала от постоянного недостатка химических удобрений, поэтому в качестве навоза решили использовать человеческие экскременты. Еженедельно каждая семья должна была наполнить ведро и несколько километров нести его до склада. Обычно вёдра носили дети. За это давали карточку, которую можно было обменять на еду. Всё логично: съеденное и переработанное тобой давало возможность получить новое топливо для организма;

— думаю, многие из вас видели фотографии жителей КНДР. Обычно это люди, одетые в униформу. И действительно, в ней корейцы проводят большую часть жизни. Шилась эта форма из виналона: жёсткого синтетического материала, который производится только в Северной Корее. Для жителей КНДР этот материал — настоящая гордость, и его даже называли “материей чучхе”; ⠀ — у северных корейцев есть множество слов для обозначения тюрьмы (вспоминаются эскимосы и их обозначения снега). Например, если вы совершили мелкое правонарушение (допустим, пропустили рабочий день), то отправитесь в “чибкюлсо”. А вот если вас признают политическим преступником (например, поймают за чтением иностранной газеты), то тогда вас ждёт заключение в лагерь — “кванлисо”. ⠀ Мне кажется, достаточно нескольких фактов, чтобы поблагодарить родителей за то, что родили вас не в КНДР. К 1998 году от голода и болезней, которые он вызвал, в Северной Корее умерло от 600 000 до 2 000 000 человек. Это 10% населения. В стране, в которой нет таких проблем, как в многих африканских странах, в которых отсутствие воды и продовольствия зачастую не зависит от людей. Более развитые страны постоянно направляли в КНДР гуманитарную помощь, но как вы думаете, поступала ли она к жителям? Да, частично что-то и поступало: за деньги местные жители могли купить некоторые из этих продуктов на чёрном рынке. Купить то, что бесплатно направлялось им в помощь. Но большая часть гуманитарки всё же оседала у более обеспеченных слоёв северокорейского населения: чиновников и руководства страны. ⠀ Сколько бы диетологи и разные фитнес-блогеры ни говорили о том, что еда — это всего лишь топливо для функционирования организма, не нужно на ней зацикливаться и возводить её в культ, но это всё пустые слова, пока твой холодильник полон. Легко не задумываться о еде, когда тебе не нужно ежедневно думать о её добыче. И сложно не думать о еде, когда у тебя её нет. Невозможно оценить красоту окружающего мира, заниматься саморазвитием, да и банально работать, когда у тебя в желудке пусто. Для жителей Северной Кореи каждый день превращался в борьбу за еду.

Меня впечатлила история доктора Ким, которая решилась совершить побег в Китай. Для этого нужно ногами пересечь реку Туманган (самый популярный способ побега из Северной Кореи). Девушка выбралась из реки с китайской стороны, кое-как добралась до ближайшего населённого пункта и буквально ввалилась в незапертую калитку одного из дворов. Там она увидела металлическую миску с едой, которая стояла на земле. Девушку это очень удивило, потому что присмотревшись она увидела в миске рис и мясо, и даже не смогла вспомнить, когда последний раз ела чистый рис, не говоря уже о мясе. Тут девушка услышала собачий лай и всё поняла. И следующие слова автора чуть не заставили меня плакать от собственной беспомощности: “собаки в Китае питались лучше, чем врачи в Северной Корее”. ⠀ Автор собрала в этой книге истории людей, которым удалось сбежать в Китай или Южную Корею. Как они жили в КНДР, что сподвигло на побег, как они его осуществили и как пытались интегрироваться в общество в своей новой стране. ⠀ Если вы думаете, что побег — самое сложное во всей этой истории, то вы глубоко заблуждаетесь. Самое сложное — не потерять веру в себя и начать жизнь заново. Северокорейское образование ничего не значит в Южной Корее, и многим беженцам буквально приходится начинать жизнь с нуля. Чуть проще, если ты молод. Но когда тебе уже за 40, сложно не опустить руки. Ведь многие беженцы плохо выглядят из-за постоянного недоедания и отсутствия ухода за собой, а это понижает им самооценку и убивает веру в себя. Да и людям, которые сбежали от тоталитарного режима, довольно трудно жить в свободном мире. Когда ты привык, что всё за тебя решает государство, сложно делать банальный бытовой выбор “какой чай пить сегодня”. Ведь раньше у тебя не было никакого. ⠀ Я не знаю, какое будущее ждёт эту страну. Не знают и политологи, которые вот уже долгие годы не могут разгадать феномен живучести северокорейского политического режима. Уже и Берлинская стена пала, и СССР развалился, а товарищ Ким Чен Ын ведёт КНДР в светлому будущему коммунизма. И жиреет как на дрожжах. Не с голодухи пухнет, очевидно. ⠀

Когда в Северной Корее не хватает продовольствия, власть начинает усиленно кормить народ пропагандой.