Текст книги "Ишмаэль"

– Прости, пожалуйста, – наконец произнес Джейсон, – я не подозревал ни о чем подобном…

– Ничего страшного, – ответил Иш. – Я давно ко всему привык, да и не так уж часто приходится сожалеть о своей дурной наследственности. Если бы не она, я бы обязательно женился на Бидди. Редко встречаются девушки, из которых могут получиться прекрасные жены. Но я никак не могу жениться.

На этот раз Иш сказал чистую правду, и Джейсон поверил ему. Поэтому он быстро перевел разговор на другую тему.

Позднее, шагая к лесопилке в полном одиночестве, Иш снова обдумывал свои слова. Ветер дул ему в спину, неся с собой снег с дождем.

Поврежденная нога Иша снова заныла. Ишмаэль как-то раньше говорил Эрону, что не испытывает ни любви, ни желания к этим хрупким, ласковым земным девушкам. Но лучшего товарища, чем Бидди Клум, трудно найти.

«Мне придется жить здесь, в чужом мире до самой смерти. Как долго это может продлиться? До какого возраста доживали мои предки? Неужели я всегда буду один? Но других вариантов не существует. Сейчас я, по крайней мере, знаю, чего не должен делать. Если у меня появится сын, он окажется наполовину человеком, наполовину неизвестно кем, и повсюду будет чужим. Он никогда не узнает, почему…» – нет, это было бы ужасно не только по отношению к Бидди, но и к ее ребенку.

Ишмаэль старался не поддаваться свойственным людям эмоциям. Многие их чувства казались ему странными. И все же он почему-то тосковал по этому нерожденному ребенку, шагая по темной и скользкой дороге.

Глава 15

– Этого будет достаточно? – спросил Кирк, засовывая сверток с блестящими полупрозрачными листами флимсипласта в целлофановый пакет.

Обернувшись, он увидел, как Мария Келлог взяла в руки конец длинной, складывающейся гармошкой ленты, непрерывно выползающей из факса.

– Наконец-то, – заметила командир базы, когда конец ленты упал у ее ног.

– Ты не знаешь, библиотека Конгресса – это не того ли Конгресса, членом которого избрали Эрона Стемпла?

– В то время она была совсем небольшой, – отозвался Кирк, – но как все бюрократические учреждения, зажила своей собственной жизнью и существует до сих пор.

Мария подняла ленту и начала складывать ее.

– Черт, Джимми, взгляни сюда! – она протянула Кирку верхний конец ленты. – Этот материал только что скопировали прямо с рукописей. Не думаю, что им кто-нибудь интересовался с 1867 года.

Кирк прошел через все маленькое помещение, и взглянул через ее плечо.

Очевидно, Мария не ошиблась. Вместо информации, выдаваемой компьютером в обычном виде, по факсу была получена фотокопия страниц первоисточника подлинных документов правительства территории Вашингтон за период с 1860 по 1870 год.

Сидевший за столом Маккой укладывал упакованные в целлофан свертки в небольшие квадратные коробки. Он проворчал:

– Ясно, почему.

После того, как материалы сфотографировали на микропленку, а затем вывели на экран, чтобы получить графическое изображение, они были введены в память компьютера и хранились там несколько веков. Теперь же эти материалы прошли через четыре передающие космические станции, затем их скопировали и распечатали. В итоге качество печати настолько ухудшилось, что прочесть информацию стало почти невозможно. Подобное происходило почти всегда, когда они пользовались гиперлучом для получения материалов из банка данных библиотеки Конгресса.

Но Кирк лишь заметил:

– Хорошо. Значит клингоны не имели доступа к этой информации. Они могли проследить за Стемплом лишь до 1872 года, но не раньше. В 1867 году им придется разыскивать его и других людей, живших возле границы, а на это уйдет много времени.

Маккой взял у Келлог сложенную ленту, опустил ее в пустой пакет и запечатал.

– Это все?

– Кажется, да.

Кирк подошел к двери и слегка приоткрыл ее. В коридоре никого не было. Сняв с плеча трикодер, он проверил его показания. До шестнадцатого коридора вокруг главной артерии базы-комнаты с факсом было пусто. Трикодер реагировал на любые жизненные формы, даже на муравьев. На «Энтерпрайзе» существовали большие системы сканирования пространства. Их оборудование занимало несколько комнат. Зато они могли отличить кошку от лисы па расстоянии больше пяти миль. Но чаще всего члены экипажа пользовались ручными трикодерами, хотя с их помощью невозможно отличить клингона от моллюска.

Кирк закрыл дверь.

– Путь свободен.

– Прекрасно, – отозвался Маккой, – может быть, нам что-то удастся.

Келлог начала подписывать розовые бланки декларации груза. Затем она передала их Кирку, чтобы он тоже расписался, и приклеила их к крышкам коробок, по сторонам которых были этикетки с надписью: «Живые микроорганизмы – не кормить!».

Взяв коробки, Маккой проворчал:

– Я же все-таки врач, а не историк исследователь и не секретный агент.

– А каково по твоему мнению мне возиться с факсами словно конторскому служащему, в мои-то годы? – усмехнулась Келлог. Когда Маккой уходил, она добавила:

– Постарайся не столкнуться с клингонами!

– Большинство агентов представителя империи не профессионалы, сообщила Мария Кирку через несколько минут.

Они тихонько шли по коридору в сторону транспортного отсека, держась на некотором расстоянии от Маккоя, но и не отставая, чтобы видеть, не идет ли за ним кто-нибудь другой.

Рабочий день на базе только начинался. В коридорах появились ученые, технический персонал и работники службы безопасности.

– На базе совсем немного граждан Империи Клингонов, я имею в виду штатских, а не агентов. Их досье, разумеется, безупречны.

Кирк усмехнулся.

– И ты их, конечно, изучила.

Мария пожала плечами.

– Какой смысл быть командиром, если ты не просматриваешь время от времени имеющуюся информацию.

Мария заложила руки за спину и озабоченно нахмурилась, шагая рядом с Кирком.

– Джимми, – спросила она через минуту, – как ты думаешь, не навредим ли мы кому-нибудь? Я имею в виду отдаленные последствия.

В это время они протискивались сквозь обычную толпу, собравшуюся перед буфетом. Пара стоявших там кзинтов шумно приветствовала командира базы, Мария же ответила сквозь зубы и что-то проворчала.

– Мы узнаем об этом только когда все закончится, – сказал Кирк.

– Я хочу сказать, может быть, все это тянулось на протяжении нескольких веков? Если клингонам удалось добиться того, чего они хотели, мы все равно не узнаем об этом, потому что мы развивались по своему собственному пути.

– Черт побери, – добавила она с отчаянием, – мы даже не можем говорить об этом, потому что не хватает слов, чтобы верно выразить мысли.

– Но, – спокойно сказал Кирк, – в том-то и состоит проблема с путешествиями во времени. К счастью, пока она больше теоретического плана, поскольку мы еще не можем выполнять такие полеты. Затея Клинтонов страшна еще и тем, что, однажды вмешавшись, они не смогут контролировать результаты своих действий. Я слышал легенды о том, что в древности существовала такая цивилизация, научившаяся путешествовать во времени. Так вот, после таких полетов жители планеты уже ничего не делали и постепенно цивилизация пришла в упадок. Если бы клингоны добились цели, мы могли бы вообще никогда не существовать или стать еще хуже самих клингонов. В 1870-х…

– Командир Келлог!

Кирк и Келлог остановились и поздоровались с нервным худощавым офицером, облаченным в черную с золотом форму служащего Империи Клингонов.

Он быстро шагал в их сторону из сто девятого коридора. Его подстриженная по правилам черная борода явно имплантирована и покрашена. То же самое можно сказать и о его прическе. Клингоны мужского пола придают гораздо больше значения таким вещам, чем люди. У офицера было такое выражение лица, какое обычно бывает у тех, кому постоянно приходится оглядываться.

Но такие лица почти у всех клингонов, даже занимающих самое высокое положение.

– Полковник Нэчрт, – приветствовала его командир базы, четко произнося фамилию клингона и сурово глядя ему в глаза.

– Командир, я собирался направить вам докладную записку, – сказал представитель империи, – и в ближайшее время я вернусь к этой теме.

– Что вы имеете в виду?

Голос Нэчрта мгновенно стал строже, как будто он слегка повернул какой-то выключатель внутри себя:

– Я говорю о правильности маркировки контейнеров, в которых перевозят опасных живых существ.

Кирк заметил, как клингон перевел взгляд с Келлог на него самого. Как и все клингоны, он бессознательно стремился к тому, чтобы разговаривать с мужчиной, а не с женщиной.

– Ящики, в которых транспортируются опасные или нежелательные живые существа, должны иметь соответствующую маркировку. Вопреки этому один из членов бригады обслуживания, уважаемый в империи и находящийся под моей защитой работник, сильно пострадал от пельза, которого переправляли на борт «Энтерпрайза». В результате травмы он едва не лишился пальца. Ящики должны иметь более четкую маркировку, а животное полагалось усыпить.

– Что бы ни содержалось в тех ящиках, они были плотно закрыты и, несомненно, заперты, – сказала Келлог, заставив представителя империи перевести взгляд на нее и как бы напоминая о том, что по правилам представитель империи должен обратиться к ней, а не к командиру корабля. И они, наверняка, имели этикетки, не правда ли, капитан?

– Да, конечно, – ответил Кирк, – позднее я сам видел их в лаборатории доктора Маккоя.

– И все же этикетки были неправильно наклеены, – упрямо стоял на своем клингон, по-прежнему обращаясь скорее к Кирку, чем к командиру базы.

Не Дождавшись ответа от Кирка, он повернулся к Келлог и, повысив голос, заговорил:

– Командир, имейте в виду, что ваша дружба с командой этого корабля и благосклонное отношение к офицеру, занимающему довольно высокий пост в Федерации, не остались незамеченными, и мириться с этим не станут.

Командир базы обязан занимать нейтральную позицию. Если бы кто-нибудь из наших военных допустил подобную оплошность, ваша реакция была бы совсем иной. На одном из других ящиков, доставлявшихся на тот же корабль, была надпись «Цети ил». Что если бы ящик открыли? Илы размножаются в вентиляционных системах словно мушки. Один из них мог бы уничтожить эту базу.

– Мне не в чем себя упрекнуть, полковник, – резко сказала Мария, – а ваше отношение к случившемуся нельзя назвать беспристрастным. Вы доложили о случившемся и я приму меры к тому, чтобы инцидент не повторился. Но, поскольку ваш служащий не имел права открывать запертые ящики не зависимо от их содержимого и маркировки, советую вам сделать то же самое. Желаю всего наилучшего, сэр.

Она отвернулась и быстро зашагала прочь. Кирк поспешил за ней. Сзади послышался злобный выкрик полковника Нэчрта.

– Я пошлю вам докладную записку!

– А я прочту ее, – огрызнулась Мария через плечо, не останавливаясь, – а что касается вас, капитан, и тех ящиков…

Они завернули за угол, где больше не могли быть услышаны, и Мария усмехнулась.

– Где же это вы раздобыли живого польза? Я не знала, что они есть на базе.

– У нас был один в зоологической лаборатории. Мистер Зулу привез его контрабандой под видом документов.

– О Боже, – воскликнула Келлог, побледнев, – сейчас ты мне скажешь, что и цети ил…

Кирк, улыбнувшись, покачал головой:

– Это просто грязь, насыпанная сверху на материалы, полученные по факсу. Но думаю, что теперь никакие агенты представителя империи не станут совать нос в ящики, которые мы доставляем на борт «Энтерпрайза».

* * *

– Лучше бы это были живые триблы, – вздохнул мистер Зулу двадцатью минутами позже, когда дверь конференц-зала на борту «Энтерпрайза» бесшумно отворилась, чтобы впустить Кирка.

– Лучше погибнуть, задохнувшись от их испарений, чем возиться с флимсипластовыми лентами.

– Так-так, – пробурчал Маккой, поднимая голову от кипы документов о правах собственности и лицензий, которые перебирал все утро.

– Куда-куда? – спросил лейтенант Гильден, угрюмый худощавый молодой человек, который оторвался от работы в своем любимом историческом отделе, чтобы помочь разобрать и привести в порядок материалы.

– Сюда-сюда, – приветливо сказал Ухура, заходя в конференц-зал вслед за Кирком с четырьмя чашками кофе в руках.

– Сейчас, сейчас, – отозвался Кирк.

Сидевший в дальнем углу у компьютера Трэ поднял голову. Компьютер установили здесь, когда было решено разместить в зале группу, работающую над проектом «Гардиан». У Трэ было такое выражение лица, как будто он ожидал чего-то лучшего. Несомненно, он провел немало времени, выслушивая рассказы Зулу, Гильдена, Ухуры и Маккоя. В памяти Кирка почему-то возник голос Спока, говорившего:

«Я чувствую себя так, как будто меня одурманила целая команда хокасов…».

Учитывая опасность, которой подвергались люди и документы, всю информацию об Эроне Стемпле решили перенести из кабинета Трэ на борт «Энтерпрайза». Когда начали поступать материалы из библиотеки Конгресса, стало ясно, что агенты представителя империи не оставят их в покое. Кроме того, после нападения на Трэ Кирк понял, что полковник просто непредсказуем в своих действиях. По этой причине круг исследователей решили по возможности не расширять, а включить в него лишь тех, кто уже был знаком с проблемой: самого Кирка, Трэ, Маккоя, Зулу, Ухуру и Келлог, хотя им нужно было успевать выполнять и свои прямые обязанности.

Единственным посторонним, включенным в группу, стал лейтенант Гильден. Ему поручили приводить в порядок информацию, которую поставляли остальные, отбрасывать ненужное и составлять каталог имеющихся сведений.

А сведений поступало огромное количество. На переоборудование конференц-зала в нечто среднее между библиотекой и буфетом ушло около двадцати четырех часов. Теперь зал заполнили кипы переданных по факсу переводов старых отчетов разведывательной службы карсидов, материалы, полученные из библиотеки Конгресса, фотокопии страниц древних книг. Все это было навалено вперемешку с грязными кофейными чашками, обертками от леденцов, пустыми стаканами и тарелками.

Ухура взяла на себя обязанность поддерживать контакты с внешним миром. Являясь офицером службы связи, она не могла уделять работе над проектом «Гардиан» так много времени, как Зулу и Маккой. Если у тех становилось меньше работы, когда корабль находился на базе, то у нее, наоборот, число обязанностей только увеличивалось.

Материалы из библиотеки Конгресса получили так скоро только благодаря приоритетным каналам космической связи, принадлежащим командиру базы. А Кирку пришла в голову идея взяться за выполнение зоологического проекта, что объясняло столь долгое присутствие «Энтерпрайза» на орбите и позволяло доставлять на корабль ящики почти без риска, что их попытаются вскрыть агенты представителя империи Клинтонов.

Кроме них о происходящем знали лишь мистер Скотт и его подчиненные, которые под руководством Аурелии Штайнер занимались переделкой двигателей «Энтерпрайза». Двигатели нужно было усовершенствовать таким образом, чтобы они выдержали перегрузку, возникающую при преодолении временного барьера, и затем не вышли из строя во время обратного путешествия.

«Вообще-то это даже неплохо», – подумал Кирк, оглядев небольшой, заваленный вещами конференц-зал. На протяжении последних трех дней у него просто не было времени думать о судьбе Спока. Кирк вспоминал о нем лишь просыпаясь утром или в короткие минуты отдыха. Несмотря на свое ворчание по поводу секретных агентов, Маккой тоже выглядел достаточно энергичным.

Угроза того, что кто-то может изменить весь мир, вытеснила из их умов менее важные проблемы. Когда все закончится…

Кирк заставил себя не думать о самом неприятном. Закончится это нескоро, и к тому времени боль утраты станет не такой острой. Кирк наблюдал за работой своих товарищей: Зулу просматривал заголовки новой кипы деловых бумаг, полученных из Портленда и его окрестностей, и протестующе ворчал, Гильден разложил очередной пасьянс из карточек, а Ухура беседовала о чем-то с Маккоем и даже заставила его слегка улыбнуться. «Если у нас ничего не выйдет, мы можем лишиться будущего. Или даже окажется, что у нас не было прошлого», – подумал Кирк.

– Итак, джентельмены, – сказал он, садясь во главе стола и отодвигая кучу переводов, переложенную карточками и обертками от леденцов, – что вам удалось выяснить?

Зулу положил на стол стопку листов.

– Мне кажется, мы нашли их, капитан.

– В 1867 году?

Слегка шевельнув ногой, Трэ повернулся на стуле и вынул лист бумаги из принтера.

– В архиве города Сиэтла, расположенного на территории Вашингтон, хранятся записи о том, что некий Эрон Стемпл, зарегистрированный как владелец лесопилки, приобретал земельные участки в 1856,1860 и 1866 годах. Этот человек владел немалым состоянием. В 1869 году он стал первым членом местного отдела народного образования, и в том же 1869 году Эрон Стемпл был избран мэром Сиэтла. В 1872 году он выставил свою кандидатуру на пост члена палаты представителей от территории Вашингтон и, очевидно, был избран. О нем пишут как о человеке, занимавшемся благотворительностью и умевшем делать деньги.

– Знаете, – задумчиво произнес Маккой, опуская руки на кучу флимсипласта, – именно это меня и удивляет во всей нашей истории.

– То, что он был известным филантропом и владел лесопилкой? – спросил Кирк.

– То, что он был первым человеком, отнесшимся к карсидам с недоверием. Трэ утверждает, что они никогда не представлялись как пришельцы из другого мира, наоборот, ловко выдавали себя за людей одной национальности со своими жертвами. Почему Стемпл заподозрил их в дурных намерениях? Как сумел он так быстро прийти к этому заключению, ведь судя по датам первого отчета карсидов о контактах с землянами и первому письму Стемпла, предназначенному президенту Гранту, он почти сразу же раскусил их.

Трэ сказал:

– О нем пишут как об очень проницательном человеке, хорошо разбирающемся в людях.

– То же самое можно сказать и о Чарльзе Диккенсе, хотя и не думаю, что он пришел бы к такому выводу. Он был викторианцем, а викторианцы самые догматичные и упрямые дельцы, которые только существовали. Пришельцы с другой планеты? Да они бы никогда в такое не поверили.

– И Герберт Уэллс был викторианцем, – заметил Кирк, – и Жюль Берн тоже. Это отцы научной фантастики. Уэллс писал о вторжениях на Землю, не говоря уже о путешествиях во времени.

– Вторжение, – сказал Маккой, – а не экономическое порабощение. И в девятнадцатом, и в двадцатом веке люди бы над этим только посмеялись.

Никто не отнесся бы к такой фантазии серьезно. Только Стемпл и, к счастью, президент Грант, любивший пропустить рюмочку, поняли всю опасность. Эрон оказался сообразительным парнем – он не мог не быть таким, раз организовал лесопилку в то время. Но как он догадался о возможности проникновения инопланетян? Стемпл был простым предпринимателем, проживавшим недалеко от границы и имевшим склонность к политике.

– Ты так думаешь? – Кирк откинулся на спинку стула. – Возле границы вертелось много людей, и людей с очень разными биографиями: романтики, бродяги, карточные аферисты и прочие плуты, делавшие деньги самыми неожиданными способами. Наверное, Стемпл обладал неплохими мозгами и очень богатым воображением, позволившим ему прийти к такому выводу.

Кирк выудил из кучи бумаг всего одну фотографию, полученную по факсу.

Достаточно неплохую, если учесть, что она просуществовала века и была передана через огромное пространство световых лет. Официальный снимок, сделанный, возможно, перед выборами. Человек получился на нем с застывшим лицом, какие бывали у жертв долгой экспозиции.

Кирк рассматривал мясистое лицо с чувственными губами, рыжеватыми бакенбардами, обрамленное жестким белым воротником. Темные, глубоко посаженные глаза производили неприятное впечатление. «Почти лицо негодяя», – удивленно подумал Кирк, вспомнив о том, что Стемпла считали филантропом, не говоря уже о его контактах с инопланетянами. Это вовсе не лицо романтика. Человек с хитрыми, полуприкрытыми глазами наверняка лишен воображения.

Деловой человек, занявшийся политикой и ничего больше.

Что могло его заставить рисковать заработанной с трудом репутацией, выступив с заявлением на секретном заседании Конгресса, посвященном первым контактам с карсидами? Почему он был так уверен в своей правоте? Что заставило его упрямо стоять на своем? – сведения о его поведении имелись в отчетах секретных агентств карсидов. Подошедший Маккой произнес;

– И все же, хотя Герберт Уэллс ничего не знал о карсидах, он мастерски описал путешествие во времени.

– Я вот о чем думаю, – заговорил Кирк, кладя на стол фотографию, собираются ли клингоны убить его или подстроить что-нибудь такое, из-за чего он изменит свое решение?

Трэ даже замер, прервав процесс воссоздания карты Сиэтла по старинным документам.

– Вы считаете, что Эрон Стемпл имел контакты с представителями других цивилизаций до появления карсидов?

– Это только предположение, – отозвался Кирк, – у него могло быть более богатое воображение, чем у других людей и более упрямый нрав.

Длинные пальцы вулканца беспокойно забегали по краям нескольких карт, аккуратно складывая их в стопку. Флимсипласт вообще гораздо труднее складывать в стопки, чем бумагу, хотя этот материал значительно плотнее.

– Возможно, ваша догадка верна, капитан, – продолжил разговор Трэ, но не думаю, что для клингонов, взявшихся за выполнение своего проекта, это имеет какое-нибудь значение. Как и представитель их империи, клингоны предпочитают простые решения. Если мы преодолеем временной барьер, то, скорее всего, нам придется спасать жизнь этого человека, а не решать теоретические проблемы.