Текст книги "Таинственный жених"

– Я буду очень благодарна, если вы организуете, чтобы мой багаж спрятали в безопасное место. Приехав в Дилас, я, вероятно, пошлю за ним.

– Да, конечно, – сказал граф. – Если к тому времени закончится революция.

– Разумеется, я подумала об этом, – холодно произнесла Веста.

– Я договорился о лошадях, – сообщил ей граф. – Они должны стоять перед входом.

Веста ездила верхом практически с младенчества, и не было такой лошади, с которой она не могла бы справиться. Но она никогда не видела ничего похожего на двух приземистых лохматых коняг, стоявших перед гостиницей.

От графа не укрылось выражение ее лица.

– Там, куда мы отправляемся, лучше ездить именно на таких, – сказал он. – Хотя, конечно, в таком наряде катаются совсем на других лошадях.

Веста поняла, что над ней издеваются, и ненависть к графу вспыхнула в ней с новой силой. Взяв из рук девушки плащ, граф приторочил его к седлу. Затем он положил в седельный мешок своей лошади пакет с одеждой Весты.

Хозяин гостиницы стоял в дверях. Веста протянула ему руку.

– Благодарю вас, – произнесла она по-катонийски, – за то, что позаботились обо мне. И, пожалуйста, постарайтесь сохранить в целости мой багаж.

Она с трудом подобрала нужные слова, но владелец гостиницы понял, о чем идет речь. Он с улыбкой обещал беречь багаж пуще глаз и пожелал Весте и графу «попутного ветра»в их поездке.

Человек, приставленный к лошадям, помог Весте забраться в седло. Граф уже сидел верхом. Когда они выехали на мощенную камнем дорогу, он сказал:

– Итак, вы взяли на себя труд изучить наш язык.

– Совсем немного, но было бы жаль узнать, что я зря потратила силы и время.

– О, да, мисс, – в голосе графа снова послышались дразнящие нотки. Они проехали мимо последних домов, мостовая кончилась, перейдя в пыльную дорогу, и Веста увидела оливковые рощи и цветы, видом которых наслаждалась, стоя на пирсе.

Она и представить себе не могла такого многоцветья радужных красок, открывавшегося теперь ее взору.

Каких только цветов здесь не было – красные маки, золотистые ноготки, лиловый, белый, розовый клевер, а также нежные цикламены, желтые ирисы и дикие гладиолусы, растущие по соседству с ярко-синими лютиками.

Вдоль дороги росло и множество других цветов, названий которых Веста не знала. Но ей не хотелось спрашивать об этом графа. Она подозревала, что вопросы о цветах снова вызовут на его губах полную иронии улыбку.

Они проехали еще немного, и граф свернул на тропинку, поднимающуюся в горы.

Веста следовала за ним, настолько поглощенная красотой окружающего пейзажа, что ей даже не приходило в голову интересоваться маршрутом, по которому они ехали.

Теперь их окружали апельсиновые деревья, и Веста представила себе, в какой восторг придут ее сестры и их дети, когда она напишет им в письме, что видела, как апельсины растут на деревьях, среди зеленых листьев.

Еще здесь росли лимоны и какие-то фрукты, похожие на гранаты.

Только через полчаса Веста заметила, что они все время поднимаются вверх.

Оглядываясь назад, она видела крошечный порт, лежащий далеко внизу, а впереди были только горы, поднимавшиеся все выше и выше.

Вскоре и цветы остались позади. Тропинка теперь петляла среди толстых древесных корней, продолжая подниматься вверх. Здесь было гораздо прохладнее, а солнце, проглядывавшее сквозь ветви деревьев, казалось удивительно красивым.

Вокруг росли можжевельник, орех, мирт, потом пошли сосны, дубы и ели.

Они уверенно двигались вперед, и только теперь Веста поняла, что граф не ошибся в выборе лошадей.

Явно привычные к горам, они шагали не спеша и в то же время покрывали довольно большое расстояние. Веста поняла, что, хотя выглядят лошадки не слишком живописно, им не занимать выносливости.

Тропинка становилась все уже, но граф уверенно двигался вперед. Иногда он оборачивался посмотреть, поспевает ли за ним Веста. Граф не разговаривал с девушкой, наверное, продолжал сердиться за то, что она проигнорировала его совет и не согласилась вернуться в Англию.

«Неужели мой брак действительно можно объявить недействительным? – думала про себя Веста. – Но зачем тогда было просить меня проделать весь этот путь из Англии, если принц так быстро захотел от меня избавиться?»

И тут Веста поняла вдруг, что знает ответ на этот вопрос. Он давно маячил угрожающей тенью на задворках ее сознания.

Она старалась не вспоминать об этом, но теперь неожиданно поняла, что пора повернуться лицом к ужасной правде.

Глава 2

За последние несколько месяцев жизнь Весты круто изменилась. Даже сейчас, когда она думала об этом, у нее перехватывало дыхание.

Весной она собиралась в полной мере насладиться своим вторым сезоном в Лондоне. Первый сезон прошел успешно, чего и следовало ожидать, когда высшему свету представляли дочь такого влиятельного вельможи, как герцог Сэлфонт.

К тому же Веста давно знала все правила поведения юной леди в обществе. Герцогиня постоянно давала приемы для пятерых старших дочерей, и Веста часто принимала в них участие еще до официального представления свету.

Когда девочке исполнилось пятнадцать, ее стали приглашать на приемы вместе со старшими сестрами, потому что необычная красота Весты словно озаряла собой любой праздник.

Многие молодые люди просили у герцога разрешения ухаживать за его дочерью, но лишь слышали в ответ, что Веста еще слишком молода.

И вот в феврале, через месяц после восемнадцатого дня рождения Весты, в жизни ее взорвалась бомба в лице премьер-министра Катонии.

Веста хорошо помнила собственное изумление, когда герцог неожиданно пригласил ее в библиотеку их дома на Беркли-сквер и сказал несвойственным ему серьезным тоном:

– Веста, я хочу поговорить с тобой.

Девушку охватили недобрые предчувствия. Обычно серьезный тон отца означал, что за этим последует строгая нотация. Но сейчас герцог сказал:

– Вчера мне нанес визит его светлость премьер-министр Катонии. Он сообщил мне, что его высочество принц Катонии просит оказать честь отдать тебя ему в жены.

Веста смотрела на отца пораженная, чтобы произнести хоть слово.

– Это означает, что, поскольку Катония является независимым государством, тебе фактически предстоит стать королевой этой маленькой, но очень важной для международной политики страны.

Весте вдруг показалось, что она просто не правильно расслышала отца. Потом она произнесла, почти как маленькая:

– Но я ведь… я ведь не знаю принца.

Отец взял ее за руку и усадил рядом с собой на диван.

– Моя дорогая, когда речь идет о королевских фамилиях, браки устраиваются политиками, и мне кажется, со стороны советников принца было очень мудро предложить ему в жены дочь английского герцога.

– Вы хотите сказать, что это было предложение правительства… а не самого принца?

– Как я уже говорил, – продолжал герцог, – такие вещи организуются с учетом множества дипломатических и политических факторов. Я уже проконсультировался с лордом Кестлери, который считает, что мы должны в этом случае пойти навстречу интересам Катонии.

– Но папа! – воскликнула Веста. – Я ведь никогда не видела принца!

– Это очень обходительный и милый молодой человек, в жилах которого течет к тому же английская кровь. Его бабушка и прабабушка были англичанками. – Сделав паузу, герцог продолжал:

– Катония и Англия всегда были дружественными государствами. Необходимо, чтобы так оставалось и впредь.

На следующий день то же самое повторил Весте министр иностранных дел виконт Кестлери, когда она явилась на аудиенцию к премьер-министру, герцогу Ливерпульскому, в гостиной дома номер десять по Даунинг-стрит .

Визит этот немного страшил Весту, хотя она всегда испытывала искреннее расположение к лорду Кестлери, высокому, полному достоинства джентльмену, унаследовавшему знаменитую красоту своей матери, что делало его выдающейся фигурой в ряду британских министров иностранных дел.

Будучи предметом обожания многих женщин, он в отличие от премьер-министра и герцога Сэлфонта знал, как обращаться с нежной, чувствительной девушкой.

– Вижу, мне придется раскрыть вам свои секреты, – сказал он Весте. – Катония очень важна для нас с точки зрения передела Европы. С момента прошлогодней конференции в Экс-ля-Шапель и возвращения Франции в Европейский союз мы отчаянно пытаемся сохранить баланс сил.

Веста всегда интересовалась политикой, поэтому прекрасно понимала, о чем говорит министр иностранных дел. Улыбнувшись, он продолжал:

– В настоящий момент я твердо намерен сопротивляться планам русского царя Александра создать при поддержке австрийского канцлера Меттерниха союз европейских держав и поддерживать существующий порядок с помощью военной угрозы.

– Уверена, что это было бы ошибкой! – воскликнула Веста.

– Вижу, вы в курсе дел, – одобрительно заметил лорд Кестлери. – Поэтому должны понять, как нам необходимо, чтобы вы согласились отправиться в Катонию и оказывать необходимое нам влияние на принца Александра. – Заметив на лице девушки замешательство, министр поспешил добавить:

– Я знаком с принцем и готов заверить вас, что он очень милый, интеллигентный человек и отличный спортсмен.

«Полюбит ли он меня?»– хотелось спросить Весте, но она знала, что задавать сейчас подобный вопрос было бы неуместным.

Премьер-министр был так же настойчив, как министр иностранных дел.

– Уверяю вас, леди Веста, мы не были бы так счастливы видеть женой принца Катонии ни одну другую женщину. Вы – дочь своего отца. – Он улыбнулся. – Я много лет знаком с вашей семьей и знаю, что значит для вас благо Англии. Никто, я подчеркиваю, никто не сможет лучше вас представлять интересы Британии в этом вопросе.

«Высокопарные слова!»– думала Веста по дороге домой.

И все же ее пугала перспектива выйти замуж за человека, которого она совсем не знала, если не считать того, что говорили о нем члены кабинета.

Словно почувствовав смятение девушки, лорд Кестлери постарался утешить ее на прощание.

– Я был в Катонии, леди Веста, – сказал он. – Там так красиво! Такое буйство цветов и красок! Отрада для мысли и для очей! Иногда природа способна дать нам то, чего не могут дать люди.

Теперь, оказавшись в Катонии, Веста понимала, что он имел в виду.

Но даже министр иностранных дел не мог бы представить себе, что Веста прибудет в эту страну в разгар революции и обнаружит, что здесь ее никто не ждет.

Вспомнив настойчивые просьбы графа вернуться в Англию, Веста подумала о том, что принц ни за что не стал бы настаивать на этом, а вот революционеры скорее всего стали бы.

Для принца действия такого рода означали бы дипломатический конфликт с Англией. Их помолвка была широко обнародована в европейской прессе и обсуждалась в парламенте.

У Весты почти не осталось времени, чтобы успеть обновить свой гардероб и отплыть в назначенный день, но тем не менее в ее честь было устроено множество приемов.

Количество свадебных подарков исчислялось сотнями, среди них был и щедрый дар принца-регента – китайская напольная ваза удивительной красоты, вызывавшая восхищение всех, кто ее видел.

– Нет, – сказала себе Веста. – Принц не сможет заставить меня вернуться, как бы сильно ему этого ни хотелось.

Она решила также, что граф явно превысил свои полномочия, уговаривая ее отплыть обратно в Англию.

И невольно вновь подумала о том, что омрачало ее путешествие в Катонию.

Мечты и грезы были важной частью жизни Весты, и она уже успела сочинить сказочную историю о себе и принце Александре.

В ней жила почти детская уверенность, что при первой же встрече они с принцем непременно влюбятся друг в друга.

В конце концов, мама говорила ей, что катонийцы, сами будучи черными и смуглыми, очень любят блондинок, а Веста была не настолько неопытной, чтобы не понимать, как она красива.

Не только молодые люди, с которыми она танцевала на балах, говорили ей об этом. На лице каждого, кто встречал ее, неизменно отражалось благоговейное восхищение.

Сама себе Веста казалась слишком маленькой и хрупкой по сравнению со своей сестрой Ангелиной, напоминавшей античную статую, и слишком простенькой по сравнению с изысканно красивой Шарлоттой.

Но у нее была чудесная, почти прозрачная, белоснежная кожа, огромные голубые глаза и копна густых золотистых волос.

Порой Веста относилась к себе весьма критически, но чаще готова была представлять себя принцессой из волшебной сказки, путешествующей вокруг света в поисках прекрасного принца. А уж когда они встретят друг друга, то наверняка будут жить долго и счастливо.

Веста воображала, как они будут проводить время, свободное от обязанностей перед своими подданными.

От помощника премьер-министра она слышала, что принц Александр был отличным наездником. Наверное, потому что его мать была родом из Венгрии.

– Венгры отлично управляются с лошадьми, не правда ли? – спросила тогда Веста.

– Невозможно даже описать словами их умение, – подтвердил помощник. – Они, кажется, срастаются со своими лошадьми и способны заставить их творить чудеса.

Эта информация дала Весте пищу для новых грез.

«Мы будем скакать по широким равнинам, – представляла она. – А еще он будет катать меня в своем фаэтоне».

Она вела с будущим мужем воображаемые разговоры, говорила ему о вещах, о которых никогда и никому не говорила. Ведь став супругами, они будут самыми близкими людьми на свете.

Мечты ее были такими отчетливыми, что вскоре принц Александр уже казался Весте самым близким человеком из всех, кого она знала в своей жизни. Она могла представить себе в его облике все, кроме лица. Этот пробел предстояло восполнить в момент их встречи.

Пробуждение от грез было подобно удару.

Корабль вошел в Средиземное море прямо перед штормом, во время которого судно швыряло в разные стороны, словно щепку.

Весте захотелось подышать свежим воздухом, поэтому перед ленчем, завернувшись в черный плащ, она вышла на палубу.

Дул сильный ветер, матросы суетились на палубе с таким тревожным видом, что Веста поняла: надвигается беда.

Огромные волны захлестывали палубу.

Пробыв на палубе всего несколько минут, Веста насквозь промокла и решила, что разумнее будет спуститься вниз.

По узкому коридору она направилась в просторный салон, где они обедали.

Напротив входа были вбиты крючки, на которые матросы вешали мокрые плащи, чтобы не испачкать шикарную обивку стульев.

Веста откинула капюшон и стала медленно расстегивать плащ. Пуговиц было много, и, расстегивая их, девушка услышала голос помощника премьер-министра.

– Она слишком молода, слишком невинна, слишком неопытна, чтобы справиться с тем, что ждет ее впереди. Вы должны это понимать.

Он говорил горячо и убежденно.

– В леди Весте – уйма здравого смысла, – ответил премьер-министр.

Веста напряглась. Голоса доносились из-за приоткрытой двери салона.

– Я согласен с его светлостью, – сказал капитан. – Она не только самая обаятельная девушка из всех, кого мне приходилось видеть в своей жизни, но в ней определенно есть характер.

Веста поняла, что все говорили по-английски из-за капитана. И глупо было не послушать, что думают о ней эти люди.

– Но она полна фантазий, – возразил своим собеседникам помощник. – Она очень чувствительная. Как сможет она противостоять такой женщине, как мадам Зулейя.

– Разве его королевское высочество не покинул эту женщину? – спросил капитан. – Когда я последний раз был в Катонии, все говорили о ней с такой ненавистью, что любая здравомыслящая женщина немедленно убежала бы из этой страны.

– Пока она под защитой принца, ее никто не тронет, – сказал премьер-министр. – Но я согласен с вами, капитан. Я знаю о ней гораздо больше, чем вы: это дурная женщина, она оказывает на принца пагубное влияние и причинила моей стране больше зла, чем можно себе вообразить.

– Но ведь вам удалось убедить его высочество жениться, – заметил капитан.

– Я убедил его без труда, так как он всегда понимал: рано или поздно ему придется вступить в брак.

– Но, вступив в брак, он обязан расстаться с этой премерзкой особой! – воскликнул помощник. – Эта турчанка лишний раз подтвердила, что турка, всегда были и останутся нашими злейшими врагами.

В голосе помощника снова звучало волнение. Веста знала, что молодой человек влюблен в нее. Она не была бы женщиной, если бы не заметила, как он день ото дня все больше теряет голову из-за нее.

Каждый день помощник находил все новые предлоги, чтобы побыть рядом с ней, поговорить о чем-нибудь, хотя, прекрасно зная свое место, ни за что бы не решился выразить свои чувства.

– Я спрашивал вас, – напомнил капитан, – согласился ли его высочество расстаться с мадам Зулейей.

– Он дал понять, что собирается это сделать. – В голосе премьер-министра звучала неуверенность.

Капитан и премьер-министр были старыми друзьями. Они знали друг друга с детства. Но ни капитан, ни помощник понятия не имели, что принц и леди Веста уже связаны браком по доверенности.

Это держалось в строжайшем секрете. Кроме родных Весты, на церемонии присутствовали лишь лорд Кестлери и герцог Ливерпульский.

Веста не удивилась, услышав, как помощник премьер-министра заявил:

– Если бы это зависело от меня, я повернул бы корабль и доставил леди Весту обратно в Англию. Представляете, в каком шоке она будет, когда узнает о мадам Зулейе, когда поймет, что мужчина, который уже успел превратиться для нее в героя, очарован любовницей, которую ненавидят и презирают все в нашей стране.

Неожиданно Веста поняла, что не может больше все это слышать. Прокравшись мимо салона, она бросилась в свою каюту и упала на кровать.

Это просто не могло быть правдой! В ее голове не укладывалось то, что она узнала.

Построенный ею воздушный замок рассыпался, словно карточный домик. Веста была в шоке. Думать о том, что она услышала, было настолько невыносимо, что девушка постаралась об этом забыть.

Веста попыталась убедить себя, что, когда она прибудет в Катонию, все будет хорошо, как она и мечтала.

Но несмотря ни на что, мадам Зулейя не желала покидать ее мысли.

«Мерзкая женщина», – назвал ее премьер-министр.

– Но я достаточна сильна, чтобы противостоять злу, – убеждала себя Веста.

Она была так поглощена своими мыслями, что не сразу заметила, как граф остановил коня.

Лошадь Весты тут же встала рядом.

– Мы едем уже три часа, – сказал граф, – и мне кажется, лошадям надо дать отдых. К тому же перед нами лежит самая трудная часть пути.

– Да, неплохо было бы отдохнуть, – кивнула Веста.

Она увидела, как граф спешивается, и поняла, что, по долгу вежливости, он подойдет, чтобы помочь и ей.

Весте не хотелось, чтобы граф касался ее, поэтому она быстро соскользнула на землю.

Граф отвел лошадей в сторону, и они стали щипать траву.

– Давайте пройдемся немного, – сказал граф Весте. – Я должен показать вам кое-что.

Веста последовала за ним. Деревья вдруг кончились, и девушка с замиранием сердца увидела впереди голые скалы, лишенные какой-либо растительности.

Отвесные стены поднимались ввысь и обрывались над лежащей внизу долиной.

Веста молчала, пораженная, думая о том, какое стихийное бедствие могло привести к такому опустошению. Но тут же поняла, что видит перед собой образование из древних пород. На этих скалах никогда ничего не росло.

Разглядывая горы, она увидела узенькую тропку, по которой едва смогла бы пройти лошадь.

Тропинка была извилистой и каменистой, а с одной стороны ее тянулся обрыв.

– И это… туда нам предстоит ехать? – с замиранием сердца спросила Веста, не узнавая собственного голоса.

– Если вы намерены продолжать путь в Дилас.

По тону графа Веста сразу же поняла: он привел ее к этой тропинке, чтобы напугать. Хотя он, конечно же, не мог знать, что Веста с детства боялась высоты.

Когда она была маленькой, сестры как-то взяли ее с собой на крышу замка Сэлфонт. Они были старше и любили забираться на его причудливые башенки. А о Весте попросту забыли.

Час спустя они нашли девочку, словно окаменевшую от ужаса. Веста отказывалась двигаться с места, только в страхе смотрела вниз. Она так и сидела, дрожа всем телом, пока девочки не позвали брата, который отнес малышку в ее комнату.

С тех пор в семье принято было шутить, что «Веста никогда не достигнет высот». Но сколько бы ни дразнили ее сестры. Веста не в силах была побороть страх.

Иногда ей снилось, что она снова стоит на краю крыши, а затем падает оттуда. Веста с криком просыпалась.

Сейчас она чувствовала, что граф внимательно наблюдает за ней.

– Если вам хочется вернуться, – произнес он, – самое время сделать это сейчас. Когда мы перейдем перевал и окажемся на той стороне, может быть уже поздно. – Граф все еще надеялся убедить девушку. – Если мы повернем сейчас назад, вы сможете переночевать в Йено. А завтра, я уверен, можно будет найти корабль, который отвезет вас в Афины, и у вас появится шанс догнать шхуну, доставившую вас сюда.

Веста ничего не отвечала. Она с ужасом смотрела на лежащую перед ней тропу.

Сможет ли она выдержать этот путь? Сможет ли проехать вдоль отвесной скалы, словно приглашающей упасть вниз. Конечно, кони их явно привыкли к горам, но ведь они все равно могут оступиться.

– Так просто вернуться назад, – уговаривал ее граф. – Я ведь предупреждал вас, что поездка будет трудной. Но сейчас это единственная дорога в столицу, которую не контролируют революционеры. – Он указал на лежащую внизу долину. – Посмотрите, вон дорога, по которой нам следовало бы ехать, и вас везли бы с комфортом до самого замка барона Милована.

Заставив себя поглядеть вниз. Веста увидела далеко внизу извилистую дорогу вдоль серебристой реки.

Дорога казалась пустой, но, как утверждал граф, вдоль обочин притаились засады революционеров. А часть их, возможно, уже движется в Йено, чтобы не дать ей высадиться на берег.

Или все это – лишь плод воображения графа, и вовсе нет необходимости тащить ее в горы?

Она готова была противостоять сейчас сотне революционеров, только бы не ступать на опасную горную тропу.

– Поедемте назад. – Граф словно чувствовал ее страх и пытался использовать его в своих целях.

Ответ стоил Весте почти нечеловеческих усилий.

– Я ведь уже сказала вам, граф, что хочу добраться до Диласа. И не вижу причин менять свое решение.

Она отвернулась, понимая, что не в силах больше смотреть на эти скалы.

Снова удалившись в лес, Веста присела под дубом и стала смотреть, как пасутся лошади.

Граф не последовал за ней, наверное, потому, что его разозлила новая неудача.

Веста увидела в чаще леса оленя и попыталась отвлечься от того, что ждало ее впереди, вспоминая рассказы помощника премьер-министра о фауне Катонии: шакалы, еноты, дикие кошки, бурые медведи, рыси.

– И, конечно же, в горах водятся орлы, – говорил помощник. – Некоторые из них очень большие. Любой пастух скажет вам, что эти птицы опасны для маленьких ягнят.

«Вот и граф представляет опасность! – подумала Веста. – Он хочет испугать меня. Пользуется любыми средствами, чтобы заставить меня покинуть страну».

Но она не поддастся ему, не даст понять, что ею владеет страх.

Однако, когда они снова сели на лошадей и двинулись по тропинке, Весте стало так страшно, что захотелось со слезами умолять графа отвезти ее назад.

– Я не должна смотреть вниз, я не должна смотреть вниз, – повторяла она себе.

Лошадь ее тихо следовала за лошадью графа, а Веста закрыла глаза и принялась молиться.

– Пожалуйста, господи, не позволяй мне бояться. Не дай мне упасть! Пожалуйста, господи, дай мне сил выжить и быть смелой.

Глаза ее на секунду открылись, и девушка поняла, что край скалы находится всего в нескольких дюймах от копыт ее лошади.

Веста снова закрыла глаза и продолжала молиться. Один раз ее лошадь споткнулась. У Весты перехватило дыхание. В грудь ей словно вонзили нож.

– С вами все в порядке? – спросил, оглядываясь, граф. Голос его эхом отозвался среди скал.

Веста не могла ничего ответить. Просто невозможно было выдавить из себя хоть слово. Она не могла даже шептать молитвы, только твердила их про себя.

– Пожалуйста, господи, не позволь мне… упасть. Ей казалось, что прошло целое столетие. Кони медленно брели вперед, подковы их стучали по камням, бряцание уздечки казалось ужасно громким.

Веста перестала делать вид, что не боится. Она ехала с закрытыми глазами, крепко вцепившись в уздечку. Ей казалось, что она вот-вот задохнется от душившего ее страха, когда голос графа произнес:

– Ну вот и опять деревья.

Он произнес это как ни в чем не бывало. Не решаясь поверить ему. Веста открыла глаза.

Граф говорил правду. Они снова ехали под сенью деревьев.

Веста глубоко вздохнула, и ей показалось, что сейчас она упадет в обморок. Она так крепко сжимала вожжи, что костяшки пальцев побелели.

«Как он, должно быть, презирает меня за мой страх», – думала она.

– Не могли бы мы остановиться на минутку, – попросила она.

– Конечно, – вежливо ответил граф.

Она соскользнула с лошади, не дожидаясь, пока граф спешится, не сознавая, что делает, сняла шляпу и углубилась в лес, где он не мог ее видеть.

Она дрожала от холода, но на лбу ее выступил пот.

– Я должна опустить голову, я должна опустить голову, – повторяла Веста.

Убедившись, что граф не видит ее, она упала на колени и попыталась склонить голову. И тут же свалилась почти без сознания, ударившись лбом о землю!

От удара тьма перед глазами рассеялась. Несколько секунд Веста лежала неподвижно, затем перекатилась на спину и попыталась дышать ровнее.

Сейчас Веста не могла вспомнить, что произошло с тех пор, как она спешилась с лошади.

– Дыши глубже, – твердила она себе. – Вдох-выдох. Темнота перед, глазами рассеивалась, но она продолжала дрожать, руки и ноги ее словно онемели.

– Как это ужасно – быть трусихой.

Ну почему она не такая, как другие, не такая, как ее сестры, спокойно лазающие где угодно.

Лежа на земле, она вдруг услышала шаги и поняла, что граф приближается к ней.

Нечеловеческим усилием Веста заставила себя сесть. Голова ее кружилась.

Трудно было сфокусировать взгляд, но она постаралась смотреть прямо перед собой.

– С вами все в порядке? – впервые в голосе графа слышалось что-то вроде участия.

– Конечно, – с трудом произнесла Веста. Взглянув на бледное лицо девушки, граф вынул из кармана фляжку и наполнил крышку в виде стаканчика.

– Выпейте это.

Веста с удовольствием возразила бы, но ей по-прежнему трудно было говорить.

Вместо этого она покорно протянула руку к стаканчику и, увидев, что рука дрожит, поддержала се второй. Бренди обжег ей горло, но уже после первого глотка Веста почувствовала себя лучше.

– Допейте все, – приказал граф.

Веста подчинилась – повиноваться было проще, чем спорить.

Она чувствовала, как алкоголь проникает в кровь, заставляя ее быстрее бежать по жилам. Теперь руки больше не дрожали.

Она видела возвышавшегося над ней графа и думала о том, что он, должно быть, торжествует, видя ее слабость.

– Извините за мою беспомощность, – пробормотала Веста. – Наверное, это оттого, что я провела много времени в море. Мой дядя, адмирал, говорил мне, что ему всегда требуется дня два, чтобы привыкнуть к суше, когда он пробудет какое-то время в море.

Каждое слово давалось ей с трудом, но Веста все же умудрилась произнести длинную фразу до конца. Это стало ее маленькой победой.

– Это вполне понятно, – ответил граф. – Многим бывает не по себе после длительного морского путешествия. А лорд Нельсон страдал морской болезнью всякий раз, когда возвращался с суши на свое судно.

Веста вернула графу серебряный стаканчик.

– Теперь со мной все в порядке, – все еще нетвердым голосом произнесла она. – И вы, разумеется, захотите продолжить путь.

Веста сомневалась, сможет ли подняться на ноги, но граф помог ей, подав руку.

Теперь ей уже не казалась неприятной мысль о его прикосновении.

Граф протянул Весте шляпу.

– У вас на лбу шишка, – неожиданно произнес он.

– Я… я напоролась на сук, – быстро сказала Веста.

– Наверное, на этом суке был песок, – сухо произнес граф.

Поддерживая девушку под локоть, он повел ее через лес, туда, где стояли их лошади.

Затем легко, словно пушинку, поднял Весту на руки и усадил в седло.

– Вы достаточно оправились, чтобы продолжать путь? – поинтересовался граф. – До гостиницы, где мы проведем ночь, осталось совсем немного.

– Со мной все в порядке, – гордо ответила Веста.

– Не хотите ли надеть свою шляпу?

– Нет, сейчас она мне не нужна.

– Тогда я возьму ее.

– Если это не слишком вас затруднит.

– Совсем не затруднит. Если снова почувствуете необходимость остановиться…

– Ваш бренди… исцелил мою болезнь, – отрезала Веста. – Уверена, что теперь все будет в порядке.

Она не решалась взглянуть на графа, опасаясь, что он раскусит ее притворство. Весте ни за что не хотелось бы, чтобы он понял, что одна лишь трусость и боязнь высоты довели ее до подобного состояния. Ведь тогда граф будет презирать ее.

Другое дело морская болезнь – от нее никто не застрахован.

Они снова отправились в путь. Солнце спускалось все ниже и ниже, и в лучах его густые кроны деревьев на фоне темнеющего неба казались таинственными, почти волшебными.

«Интересно, – подумала Веста. – Не притаились ли в ветвях драконы».

Ребенком она считала, что драконы живут в ельниках, и рассказывала сама себе истории о рыцарях в сияющих доспехах, которые спасают ее от этих драконов.

Но уж графа-то никто не принял бы за рыцаря в сияющих доспехах, угрюмо думала девушка. Скорее он напоминал самого дьявола, искушающего ее забыть о своем долге и призывающего все силы ада, чтобы отомстить ей за ее упорство.

«Уж лучше бы это действительно было адское пламя, – подумала Веста, – чем поездка по отвесной скале».