Текст книги "Любовь сильнее дьявола"

Барбара Картленд
Любовь сильнее дьявола

ОТ АВТОРА

Вторая половина девятнадцатого столетия во Франции ознаменовалась вспышкой интереса к оккультной литературе.

Церковные власти были обеспокоены модой на сверхъестественное, тем более что она совпала с распространением во Франции антиклерикализма.

В результате повального увлечения оккультными науками Париж снискал зловещую славу столицы черной магии.

Молодые литераторы обожали порассуждать о кабалистике, по через некоторое время на сцену вышло нечто более страшное – сатанизм.

Из поэтов, которые отдавались таинствам магии, наиболее известен маркиз Станислас Гаита; начитавшись книг Элифаса Леви, он основал кабалистический Орден Розенкрейцеров.

В конце концов бессонные ночи, проведенные за чтением древних манускриптов и в алхимической лаборатории, подорвали душевное и физическое здоровье маркиза.

И Гаита, и другой поэт, по фамилии Дюба, о котором упоминается в этой книге, злоупотребляли наркотиками.

Дюба был подвержен галлюцинациям и умер, будучи уже почти безумным, в общественном парижском туалете после того, как вколол себе чрезмерную дозу морфия.

Враждебное отношение католической церкви к сатанизму усугубило ее неприязнь к масонам. В энциклике папы Пия IX 1873 года было заявлено, что вольные каменщики всего мира – приспешники Сатаны.

Без сомнения, «галантный век», как называли эту эпоху, оказал огромное влияние на распространение черной магии.

Когда в 1898 году дело Дрейфуса раскололо общество на два лагеря, возникли опасения, что некая тайная сила пытается нарушить социальную стабильность в стране и даже уничтожить саму цивилизацию.

Глава 1

Винсент Моуд вздохнул с облегчением, когда наконец-то обнаружил место, где можно было остановиться на ночлег.

Он спешился и оставил лошадь под деревом.

Животное слишком устало, чтобы уйти далеко, но на всякий случай он стреножил его, а потом, учитывая печальный опыт вчерашней ночевки, отыскал уголок, где земля была не столь каменистой.

У него имелась палатка – если это можно было назвать палаткой.

По крайней мере у Винсента Моуда было чем укрыться, дабы защитить себя от москитов и других насекомых, которых полным-полно в этой части Индии.

Он устал, очень устал.

И все-таки прежде Винсент собирался поесть – он захватил с собой немного провизии и пива.

Утолив голод и жажду, он взял две оставшиеся бутылки местного пива, пересек небольшую рощицу и вышел к ручью.

Положил бутылки в воду, чтобы к утру пиво было холодным.

Когда он вернулся, солнце уже клонилось к горизонту.

Еще немного, и станет совсем темно.

Впрочем, небо ясное – луна и звезды будут освещать все вокруг.

Винсент поставил палатку и приготовил себе ложе, расстелив внутри толстое одеяло.

Укрываться чем-нибудь в такую жару, конечно же, не было необходимости.

Наоборот, он бы с удовольствием снял кое-что из одежды.

Винсент был одет как путешественник, принадлежащий к одной из низших каст индийского общества.

Он разъезжал переодетым, и очень редко в таких вояжах мог позволить себе быть самим собой.

Но, во всяком случае, сейчас он находился на пути назад, к цивилизации.

Милостью Божией он выполнил порученное ему задание и даже умудрился уйти от погони.

Он уже вознамерился забраться в палатку, когда внезапно услышал приближающийся топот копыт.

Винсент мгновенно насторожился, опасаясь, не принесла ли сюда нелегкая злокозненного врага.

Он не раз встречался с врагами лицом к лицу, но пока судьба проявляла к нему благосклонность, и он был до сих пор жив.

Всадник подъехал ближе, и Винсент разглядел на нем форменный плащ.

Узнав однокашника, он издал радостный возглас и вскинул руку в приветственном жесте.

Молодой офицер подскакал к нему и спрыгнул на землю.

– Винсент! Неужели это действительно вы? – воскликнул он. – Я уже потерял надежду вас отыскать!

– Вот уж никогда бы не подумал, что увижу вас здесь, Никлас! – ответил Винсент Моуд. – Но зачем вы искали меня?

Никлас Джайлс, оглядевшись вокруг, промолвил:

– Я должен многое вам сообщить. Но прежде скажите, где мне оставить лошадь.

– Там же, где я оставил свою, – жестом указал направление Винсент, – под деревьями.

Без лишних слов Никлас повел лошадь к рощице.

Винсент Моуд смотрел вслед товарищу, озадаченный его словами.

Он терялся в догадках, что могло заставить Никласа Джайлса выехать ему навстречу, в то время как всем было известно:

Винсент Моуд скоро «восстанет из небытия».

Меньше чем через неделю он был бы уже в казармах.

Все это весьма загадочно и странно.

Впрочем, Винсент после длительного путешествия в одиночестве был рад видеть знакомое лицо.

Не прошло и пяти минут, как Никлас вернулся, на ходу снимая плащ.

Винсент поставил палатку чуть ниже груды камней, которые некогда назывались индийским храмом.

В тени развалин можно было укрыться от палящего солнца. Кроме того, они защищали стоянку от чужих глаз.

Винсент сел, вытянув ноги перед собой.

Его лицо, как и все тело, приобрело коричневый цвет.

Даже самые близкие родственники не узнали бы в нем сейчас светлокожего англичанина.

Никлас бросил рядом свой плащ и сел на него.

– Не могу выразить словами, как я рад, что нашел вас! Ну что я могу сказать об этой стране? Она слишком велика, и здесь слишком жарко!

Винсент засмеялся.

– Трудно не согласиться. Но вряд ли в ближайшее время нам удастся ее покинуть.

– Боюсь, именно это и предстоит вам сделать!

Винсент посмотрел на офицера с удивлением.

– Как это понимать?

– Вице-король приказал мне найти вас.

– Вице-король? – переспросил Винсент. – Что, черт возьми, он на этот раз хочет?

Никлас протянул ему газету.

– Прежде всего, Винсент, чтобы вы прочли вот это.

Моуд взял газету.

Она была открыта на странице светской хроники.

– Боюсь, плохие новости, – осторожно добавил Никлас.

В самом конце Винсент увидел отчеркнутый текст некролога и прочел:

СМЕРТЬ ЧЕТВЕРТОГО МАРКИЗА МОУДЕЛИНА

С глубоким прискорбием сообщаем о безвременной кончине, маркиза Моуделина, владельца поместья в Беркшире.

Проболев почти месяц, в прошлый четверг маркиз отдал Богу душу.

Его стране и двору Ее Величества, при котором маркиз занимал положение, соответствующее его высоким заслугам, будет недоставать этого человека, являвшегося главой одного из старейших и наиболее уважаемых родов Англии…

Дальше следовал длинный перечень разнообразных постов, которые при жизни занимал покойный маркиз, и многочисленных наград.

Последний абзац гласил:

Поскольку маркиз никогда не был женат, его наследником является капитан Винсент Моуд, который в настоящее время находится за границей вместе со своим полком. Капитан Моуд – сын лорда Ричарда Моуда, младшего брата покойного.

Похороны состоятся в субботу, в Моуделинской обители.

Дочитав до конца, капитан отложил газету.

– Как мне ни жаль, Винсент, – сказал Никлас, – но это, безусловно, означает, что вы будете вынуждены нас покинуть.

– Вероятно, мне придется уехать в Англию, – кивнул Винсент.

– Именно так и сказал вице-король. И кроме того, он считает, что вам лучше отправиться туда немедленно, не заезжая в полк.

– Почему?

– Об этом я тоже должен вам сообщить, – немного поколебавшись, ответил Никлас. – У вас есть враги!

Винсент пожал плечами.

– Я знаю.

– Я не имею в виду тех врагов, от которых вы только что ускользнули. В этих нет ничего необычного!

– Тогда о каких же врагах идет речь? – Винсент не скрывал недоумения.

– Когда вы уехали, – молвил Никлас, – если помните, в полночь, Джеффри Вуд прослышал об этом от своего денщика.

Винсент хорошо знал Джеффри Вуда и, по правде говоря, не питал к данному сослуживцу особой любви.

Майор Вуд вечно был недоволен тем, что Винсент пользуется некоторыми привилегиями благодаря своему участию в так называемой «большой игре».

Порой Винсент надолго исчезал из полка, и никто не задавал вопросов о цели и месте его нахождения.

И разумеется, никому не было известно, когда он должен вновь появиться.

Секретные задания он получал от самого вице-короля и высшего командования.

Другие его собратья по оружию принимали это как должное.

Только майору Джеффри Вуду не давали покоя личные связи Винсента с власть имущими.

Он то и дело отпускал саркастические замечания насчет «любимчиков», и это действовало капитану на нервы.

Впрочем, он старался не обращать внимания на такое, с его точки зрения, ребячество человека, который был намного старше его.

– И что же было дальше с нашим резвым майором? – спросил Моуд.

– Никто, кроме меня, не видел, как вы уезжали, верно? – в свою очередь спросил Никлас.

– Ну да, – кивнул Винсент. – Все было, как обычно, шито-крыто.

– Так вот, Джеффри узнал, что ваша комната свободна, – продолжал Никлас, – и решил, пока не наступило утро, перебраться туда, чтобы, как говорится, застолбить участок.

Винсент рассмеялся.

– Вполне в духе майора. Надеюсь, ему там было удобно.

– Его там убили, – спокойно произнес Никлас. – Джеффри улегся на вашу кровать, а когда через некоторое время денщик пришел его будить, он был уже мертв.

– Убили? – воскликнул Винсент. – Не верю!

– Это правда, – заверил его Никлас. – Убийцу поймали.

– Кто это был?

– Обычный индус. Но, когда его допросили – немного топорно, должен заметить, – он сознался, что действовал по приказу какого-то человека из Англии!

Винсент оторопело уставился на приятеля.

– Не верю! – повторил он. – Кому в Англии нужна моя смерть?

– И ему, очевидно, хорошо заплатили, так как при нем нашли довольно много денег, – прибавил Никлас.

– Должно быть, это происки русских.

Посеять подозрения и вражду в стане противника – их обычная тактика.

– Вице-король и главнокомандующий считают иначе, – сказал Никлас. – Они настоятельно рекомендуют вам немедленно вернуться в Англию, так как вы теперь – маркиз Моуделина, но сделать это тайно и ни в коем случае не заезжать в полк.

– Но вы же схватили того, кто убил Джеффри!

– Вице-король полагает, что для вашего устранения был нанят не только этот человек. Вы помните инцидент на базаре два месяца назад?

Винсент нахмурился.

Разумеется, он не забыл ту трагическую историю.

Он возвращался через базар после встречи с человеком, который снабдил его кое-какими ценными сведениями.

На этот раз маскироваться ему не пришлось, и он был в мундире.

Он просто сделал вид, что зашел на базар купить что-нибудь – как многие офицеры, свободные от службы.

Однако разговор затянулся.

Начало смеркаться, лавочники уже зажигали масляные лампы и свечи.

Темнота в Индии таит в себе опасность, поэтому лучше ее избегать.

Винсент пробирался сквозь толпу, старательно обходя священных коров: в Индии эти животные имеют право бродить, где им только заблагорассудится, и потревожить их считается великим грехом.

Навстречу ему попалась группа солдат.

От нее отделился молодой офицер – имени его Винсент не знал – и направился к нему.

– Вы – Моуд, не так ли? Я хотел спросить вас…

В эту минуту Винсента окликнул торговец, которого звали Али.

Винсент просил его приготовить подарок для одного из своих друзей в Англии и подумал, что индус, вероятно, выполнил его просьбу.

– Одну минуту, – сказал он офицеру, – я только перекинусь парой слов с этим парнем.

Винсент протолкался к Али.

Его предположение оказалось верным: презент был уже готов.

Торговец сказал, что пришлет его в казармы к завтрашнему утру.

– Спасибо, Али, – поблагодарил его капитан. – Крайне тебе признателен. Я расплачусь, когда получу пакет.

Он повернулся и с удивлением обнаружил на том месте, где оставил офицера, нахлынувшую толпу.

Его недавний собеседник лежал на земле.

Кто-то ударил его в спину ножом с узким, как у стилета, лезвием. Он умер прежде, чем его успели доставить к доктору.

Все терялись в догадках, кому и зачем понадобилось убивать юношу, который только что приехал из Англии.

Командир полка сказал Винсенту, когда они остались наедине:

– У меня есть подозрение, Моуд, что, поскольку удар нанесли в спину, а вы оба были в форме, этот нож предназначался для вас!

Капитан тогда подумал, что это вполне вероятно.

Он понимал, его таинственные исчезновения не могли не вызывать подозрений.

Никто ничего не говорил вслух, но многие догадывались, что Винсент – не обычный офицер британской армии, каким он хотел казаться.

Впрочем, это происшествие не получило. развития, и Винсент до поры до времени выбросил его из головы.

– Не сомневаюсь, – продолжал тем временем Никлас, – Джеффри Вуд умер из-за того, что улегся в вашу кровать. Его приняли за вас. Именно поэтому, Винсент, вы должны как можно скорее покинуть Индию.

– Все это просто не укладывается у меня в голове, Никлас, – недоумевал Винсент. – Клянусь, я представить себе не могу, будто в Англии кто-то возненавидел меня до такой степени, чтобы решиться на убийство!

– На два! – невозмутимо уточнил Никлас.

– Это абсурд! – воскликнул Винсент. – Но, разумеется, я в точности выполню то, что мне приказано. Надеюсь, кто-нибудь окажется достаточно любезным, чтобы упаковать мои вещи и выслать мне в Англию.

– Я уверен, об этом позаботятся, – ответил Никлас.

– Какая-то совершенно невероятная история! – Винсент никак не мог успокоиться. – Конечно, каждый из нас понимал, что встретится здесь с опасностью, но когда опасность подстерегает тебя на родине – это совсем другое!

– Абсолютно согласен, – кивнул Никлас. – Не сомневаюсь, всему этому есть какое-то объяснение – если только мы когда-нибудь его узнаем. Пока наиболее убедительной мне представляется версия, что это некий сумасшедший, которому не терпится, чтобы его вздернули.

– Возможно, наоборот, эта акция представляется ему единственным способом спасти свою шкуру, – задумчиво промолвил Винсент.

Заметив, что бутылка Никласа опустела, он спросил:

– Хотите еще одну?

– Надо ли спрашивать! – воскликнул Джайлс. – Я весь день скакал по этой чертовой жаре. Дай мне сейчас волю, я выпил бы Атлантический океан!

– У меня есть еще пара бутылок, – успокоил его Винсент. – Одна – ваша, а другую мы разделим пополам, идет?

– Именно это мне сейчас нужнее, – рассмеялся Никлас, – чем все драгоценные камни Раджаха!

– Пойду принесу, – сказал Винсент. – И кстати – думаю, вам будет приятно узнать, что у меня есть еще одно одеяло. А вот с палаткой дело обстоит иначе: нам придется бросить жребий, чтобы решить, кто будет в ней спать. Для двоих она слишком мала.

С этими словами он встал и направился к рощице.

Он как раз собирался свернуть к ручью, когда заметил, что забыл снять с лошади уздечку.

Кроме того, он стреножил ее слишком туго.

Винсент очень любил лошадей и всегда заботился о их удобствах не менее чем о своих.

Поэтому он снял уздечку и немного ослабил путы.

Потом напоил лошадь Никласа из бурдюка, в котором держал воду для собственной лошади.

Только после этого он достал из ручья бутылки и вернулся назад.

Пока он занимался неотложными делами и вытаскивал из седельной сумки запасное одеяло, прошло много времени.

Солнце уже скрылось за горизонтом и, как всегда на Востоке, сразу, без всяких сумерек, наступила ночь.

На небе вспыхнули звезды.

На севере из-за горного хребта выплыла круглая луна.

На Землю легли густые тени, но лунного света было вполне достаточно, чтобы разглядеть дорогу.

Винсент вернулся к палатке.

Никлас уже успел забраться внутрь; из-под полога торчали его босые ноги.

– Я принес ваше пиво, Никлас, – объявил капитан. – И если вы не вылезете из палатки, я снова спрячу его до утра.

Ответа не последовало.

– Выходите! – крикнул Винсент. – Я прихватил запасное одеяло, но нам еще надо разыграть, кому достанется палатка.

Тишина.

Он наклонился и заглянул внутрь.

Его приятель был неподвижен.

Винсент откинул полог.

Никлас лежал на спине.

Лунный свет упал на него, и на груди офицера, чуть выше сердца, что-то блеснуло.

Еще до того как Винсент коснулся этого предмета, он понял – Никлас мертв.

Хариза услышала, что экипаж остановился у подъезда, и торопливо сбежала по лестнице.

Она уже целый час изнывала от нетерпения, дожидаясь отца.

Он вышел из экипажа, запряженного парой великолепных лошадей.

– Наконец-то вы вернулись, папенька! – радостно воскликнула Хариза. – Я уже стала беспокоиться, почему вас нет так долго.

Полковник Лайонел Темплтон поцеловал дочь и, обняв ее за талию, повел к дому.

– Наша беседа оказалась более продолжительной, чем я предполагал, – сказал он. – Причина довольно проста: новый маркиз уже много лет не бывал в Обители.

– И поэтому вам, конечно же, пришлось отвечать на его многочисленные вопросы, – подхватила Хариза.

– Я старался как мог, – кивнул полковник. – Надеюсь лишь, что он проявит себя таким же рачительным хозяином, как его дядя.

Хариза уловила в голосе отца тень сочинения.

– А я надеюсь, – молвила она, – что он по крайней мере не урежет пенсии и наверняка не упразднит богадельни.

– Наверное, так и будет, – согласился полковник. – Правда, он не проявил к этому предмету особого интереса. В основном он хотел знать, какие суммы будет получать от арендаторов, и спрашивал о видах на урожай.

Так за разговором они дошли до кабинета.

Полковник взял с подноса бокал с горячим грогом, а Хариза тем временем устроилась на диване.

Она не сводила с отца глаз, интуитивно чувствуя, что он взволнован.

Когда он подошел к ней с бокалом в руке, она спросила:

– Случилось что-нибудь плохое, папенька?

– Не могу сказать, что плохое, – ответил полковник. – Собственно говоря, я даже мечтал, чтобы это случилось, – правда, не так быстро.

Хариза была в недоумении.

– Что это?

– Маркиз предложил, вернее, намекнул весьма деликатно, что ты должна выйти за него замуж.

Хариза изумленно уставилась на отца.

– Он предложил это… прямо сегодня, едва приехав?

– Повторяю, он не сказал этого прямо, – объяснил полковник. – Но намек, моя дорогая, был слишком прозрачный, чтобы его не понять. Очень странно – особенно если учесть, что последний раз вы виделись десять лет назад!

– Четырнадцать! – уточнила Хариза. – Утром я как раз вспоминала об этом. Мне было четыре года, когда Моуды пригласили всю нашу семью на Рождество.

– В то время ты едва ли могла вообразить, что когда-нибудь он будет твоим женихом, – усмехнулся полковник.

Он поставил бокал на столик и несколько раз прошелся по комнате.

– Не стану притворяться, моя дорогая, – продолжал мистер Темплтон, – будто я сам никогда не задумывался о твоем будущем: как было бы хорошо, если б ты стала женой наследника старого маркиза. Эта мысль не раз посещала меня – тем более мы с ним были добрыми друзьями.

– Я догадывалась, что вы хотели бы этого, папенька, – призналась Хариза. – В конце концов Моуделинская обитель так много значит для вас – и не только потому, что его светлость доверял вам во всем, включая его собственность. – Она усмехнулась. – Кстати замечу, вы всегда представлялись мне его бесплатным управляющим.

– Конечно, бесплатным, – подтвердил отец. – Если вдуматься, я просто считал себя обязанным помочь ему в финансовых вопросах, ибо доходы его были, в сущности, невелики.

– И вы верите, будто лишь потому, что маркиз так любил вас, а вы – его, он не ощущал стесненности от вашего великодушия?

– Конечно же, нет, – не задумываясь, ответил полковник. – В то же время мне вовсе не хочется, чтобы молодой человек, с которым я сегодня встречался, считал в порядке вещей обращаться к моему кошельку всякий раз, когда ему вздумается. Он, вероятно, об этом догадывается и, дабы заручиться уверенностью, что мой кошелек будет всегда раскрыт для него, хочет сделать тебя своей супругой!

– Вы действительно считаете, что именно таковы его планы? – полюбопытствовала Хариза.

– Быть может, я выразился излишне прямо, – ответил отец, – но ты знаешь, моя милая, я довольно неплохо разбираюсь в людях. В полку не зря говорили, что я обладаю удивительной способностью проникать в тайники человеческих душ.

– И это чистая правда, – согласилась Хариза. – Так почему бы вам честно не сказать новому маркизу, если ему понадобятся деньги, пусть обращается к своим друзьям и не полагается на нас?

– Я бы так и сделал, если бы не Моуделин. Ты была права, моя дорогая доченька, когда сказала, что я люблю его.

Мистер Темплтон засмеялся.

– Я часто думаю, что Обитель больше значит для меня, чем для самих Моудов. Хотя, конечно, твоя мать тоже была Моуд, и я никогда не забуду, как она любила Обитель.

Полковник женился на кузине маркиза; она приходилась ему дальней родственницей, но все-таки носила фамилию Моуд.

Покупая поместье, граничащее с Моуделинской обителью, его отец и не подозревал, какими прочными узами будут в дальнейшем связаны эти два семейства.

В молодости Лайонел Темплтон поражал своей красотой и на женщин действовал магически.

Он увидел Элизабет Моуд на одном из приемов в Обители, куда был приглашен.

Он влюбился в нее без памяти.

И она его полюбила.

Моудов вполне устраивало, что их ближайший сосед умножит число их родственников.

А тот факт, что Элизабет приобретет весьма состоятельного мужа, радовал их еще больше.

Отец полковника владел верфями на севере Англии и переехал на юг, чтобы, по его собственному выражению, «вести жизнь джентльмена».

Он происходил из деревенских сквайров, но, будучи еще совсем молодым, занялся судостроением.

Однажды решив, что стал довольно богатым человеком, он свернул все дела и покинул север страны.

Ему хотелось начать новую жизнь.

В Беркшире он нашел усадьбу, которая вполне соответствовала его представлениям о настоящем поместье.

Купленный им дом, конечно, не мог тягаться с Обителью, построенной еще в семнадцатом веке, но все же на свой лад выглядел весьма внушительно.

Своим поместьем мистер Темплтон управлял столь безукоризненно, что все соседи брали с него пример.

Поэтому никого не удивило то обстоятельство, что, унаследовав Моуделин, четвертый маркиз обратился к нему за советом.

Они были ровесниками, и абсолютно непринужденно возникшая между ними дружба доставляла радость обоим.

Хариза обожала дядю Джорджа, как она называла четвертого маркиза.

Отец так часто бывал в Обители, что для Харизы она стала почти родным домом.

Девочка знала там каждый уголок, каждую трещину в камне.

Она любовалась красотой древних сводов и обожала пробираться по тайным ходам, построенным монахами, которые прятались там от католиков во времена правления королевы Елизаветы.

Позднее эти ходы были расширены и служили прибежищем для роялистов, скрывавшихся от солдат Кромвеля.

Если ее отец лишь мечтал, что в один прекрасный день Хариза поселится в Обители, то сама она просто не сомневалась в неизбежности этого.

Чем старше она становилась, тем отчетливее сознавала: у нее, в сущности, очень мало надежды где-то еще познакомиться с молодым человеком.

Винсент, племянник маркиза и его прямой наследник, окончив Оксфорд, отправился за границу, в свой полк.

Он регулярно присылал ей открытки из Индии, но это было не то же самое, что видеться с ним.

Он теперь представлялся Харизе самым замечательным в роду Моудов.

А Винсент был старше ее на восемь лет, и в его глазах она была всего лишь маленькой девочкой.

Что касается нынешнего маркиза, Жерве Моуда, то его Хариза помнила очень смутно.

Известие о гибели Винсента явилось для нее настоящим ударом.

– Неужели судьба могла оказаться столь жестокой? – в отчаянии вопрошала она.

О смерти прямого наследника стало известно вскоре после похорон старого маркиза.

Жерве Моуд написал об этом полковнику Темплтону.

Еще в письме говорилось, что он, к сожалению, не может приехать на похороны, потому что дела не отпускают его из Парижа.

Тем не менее, поскольку гибель кузена сделала наследником его, Жерве, он постарается вернуться в Англию как можно скорее.

Имелось, однако, одно препятствие.

Полковник, под чьим началом служил Винсент, сообщил в военное министерство, что тело Винсента Моуда найдено в одном из дальних районов.

Но наряду с этим он писал, будто в результатах опознания нельзя быть уверенным полностью.

Полковник Темплтон отправился в Лондон лично поговорить с министром.

Он узнал, что труп офицера, заколотого кинжалом, был обнаружен в палатке Винсента.

Но поиски заняли целую неделю.

Ввиду жаркого климата труп за это время почти полностью разложился, поэтому опознать его было весьма затруднительно.

Выяснилось также, что одновременно с Винсентом пропал еще один офицер.

Его поиски до сих пор продолжаются.

Вероятно, если бы пропавший офицер отыскался, он сумел бы пролить свет на эту загадочную историю.

Однако прошел месяц и не принес никаких результатов.

Под давлением со стороны Жерве Моуда военное министерство было вынуждено официально подтвердить, что Винсент Моуд погиб.

После этого Жерве стал шестым маркизом.

Он уладил все формальности и приехал в Обитель, накануне отправив полковнику Темплтону письмо с просьбой встретить его.

– Как он вам показался, папенька? – спросила Хариза.

Отец помедлил с ответом.

– Трудно сказать что-то определенное, – произнес он наконец. – Я не видел его много лет. Четырнадцать, как ты справедливо заметила.

– Он похож на остальных Моудов? – допытывалась Хариза.

– Да, похож, – ответил полковник, – хотя есть в нем какое-то неуловимое отличие.

Наверное, оно возникло оттого, что он долго жил за границей и стал куда более космополитичен, нежели его родственники.

– Зачем он поселился во Франции? – продолжала вопрошать Хариза. – Я у многих интересовалась, но, кажется, никто не знает ответа на этот вопрос.

– Говорят, он без ума от Парижа, да и мать его была наполовину француженка. Кроме того, он там учился, и все его друзья – французы.

– Трудно представить себе Моуда, который почти что не англичанин, – заметила Хариза.

– Совершенно с тобой согласен, – кивнул полковник и, помолчав, добавил:

– Среди французских аристократов о браке принято уславливаться заранее. Я думаю, именно поэтому Жерве решил поговорить со мной еще до того, как познакомится с тобой.

– Мне кажется, папенька, мы должны ясно дать ему понять, что здесь Англия, а не Франция. Вы же обещали, что не станете принуждать меня выйти замуж за человека, которого я не люблю.

– Конечно же, нет, – подтвердил полковник. – Но вместе с тем я хотел бы, моя дорогая, чтобы ты отнеслась к Жерве без излишней предвзятости.

Немного помолчав, он продолжал развивать свою теорию.

– Можно ли ожидать от молодого человека, воспитанного во французском духе, что он будет думать или вести себя так же, как тот, кто окончил Итон, затем – Оксфорд, а потом отправился на службу в тот самый полк, где служили его дед и отец?

– Я понимаю. И все же, папенька, я отнюдь не стремлюсь так рано выскочить замуж! Мне нравится жить с тобой, и я люблю свой дом.

– Ты полюбишь и Моуделии, – невозмутимо ответил отец.

– Он красив, не стану спорить, – сказала Хариза. – Но все же это не более чем камень и штукатурка.

Она опустила голову и тихо промолвила:

– Вы любили маму, и мама любила вас.

Все, чего я хочу, – это выйти замуж за человека, с которым я буду счастлива не потому, что он чем-то владеет, а просто потому, что он – это он.

Полковник пристально посмотрел на дочь. потом обнял ее и поцеловал.

– Именно о такой судьбе для тебя мечтаю и я, моя дорогая, – ласково произнес он. – Но сегодня мы приглашены на обед в Обитель, и, как я уже говорил, должны постараться взглянуть на Жерве без предубеждения.