Электронная библиотека » Барбара Картленд » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Магия сердца"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 17:30


Автор книги: Барбара Картленд


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава вторая

– Я буду очень скучать без вас, матушка! От всего сердца благодарю вас за всю вашу доброту ко мне. – Голос Сефайны звучал так искренно, что настоятельница улыбнулась.

– Сефайна, ты всегда была старательной ученицей, – сказала она, – и надеюсь, живя в миру, ты не забудешь, чему тебя учили мы.

– Я буду помнить все! – взволнованно обещала Сефайна. – По правде говоря, мне очень не хочется уезжать отсюда.

Настоятельница ласково положила руку на плечо девушки.

– Но ты уже выросла и должна занять свое положение в свете. Не забывай, есть люди, которые захотят следовать твоему примеру и которых ты будешь вдохновлять. Ты не должна разочаровать их.

– Постараюсь, – горячо ответила Сефайна.

– Да будет с тобой Господь, дитя мое, – сказала настоятельница.

Сефайна сделала реверанс, поцеловала руку своей наставнице и направилась к двери.

Настоятельница смотрела ей вслед с нежностью, но и с тревогой. Ей не понравилось письмо графини Седжуик, такое холодное и бесчувственное – ничего, кроме указаний о том, когда и как Сефайна должна выехать в Англию.

Настоятельница подумала, что, вернувшись домой, Сефайна будет тосковать по своей покойной матери даже сильнее, чем в первые дни в монастырской школе. Тогда же ее горе было безутешным. В школе она постепенно от него оправилась, но лишь потому, что как монахини, так и ученицы, девочки из знатных семей, очень бережно относились к ней. Окруженная их вниманием, она привыкла к школе и полюбила ее. Проезжая по улицам Флоренции, Сейфайна прощалась с ней. Нигде в мире, даже в Англии, думала она, нет другого такого прекрасного города, свидетеля стольких исторических событий.

Следуя указаниям графини, настоятельница поручила Сефайну заботу одной из монахинь, которая должна была отвезти девушку на родину. Сестра Бенедикта была немолодой, очень умной женщиной. Она происходила из аристократической итальянской семьи и приняла постриг, когда ее жених был убит на дуэли. Хотя их брак, как это принято у знатных родов Европы, устраивали родители, она его любила. И, потеряв, удалилась от мира в монастырь.

Школа помещалась в особом его крыле, и сестра Бенедикта не собиралась становиться наставницей юных девушек. Но она получила превосходное образование, а к тому же отличалась незаурядным умом, так что настоятельница уговорила ее преподавать в школе.

Когда они проезжали по Панто-Веккио, перекинутому через реку Арно, Сефайна горестно воскликнула:

– Как я буду тосковать по всему этому, сестра! Флоренция так хороша.

– Она останется в твоем сердце, где бы ты ни была, – заметила сестра Бенедикта. – Но я знаю, что и Англия понравится тебе.

– Да, она красива, – ответила Сефайна, – и я мечтаю пожить в загородном доме отца.

Она помолчала, а потом добавила:

– Я мечтаю о том, как буду ездить верхом, о чудесном лесе и садах, которые так любила моя мама.

Но, говоря это, Сефайна думала, как больно будет бродить по розовому саду и по ухоженным лужайкам, раз рядом с ней не будет ее матери. Когда она была совсем крошкой, мама каждый день гуляла с ней в саду и рассказывала всякие истории про цветы, целебные травы, птиц и бабочек.

Этот сад часто снился Сефайне. Он жил в ее воображении все годы, проведенные во Флоренции. По ночам, засыпая, она грезила, что вернулась домой и гуляет в саду, ощущала аромат цветов, слышала птичьи трели.

«Скоро я увижу его наяву, – сказала она себе. – Но без мамы он уже не будет прежним!»

И в этот момент она невольно подумала о мачехе. Когда ее отец женился во второй раз, она с первого же дня поняла, что не нравится новой графине. Эту неприязнь она замечала не только в ее глазах, но и слышала в сухом тоне, которым та обращалась к падчерице.

Когда Сефайна узнала, что ее отец выбрал невесту гораздо моложе себя, она подумала, что, может быть, все будет не так уж плохо. Если ее мачеха молода, им, наверное, будет весело вместе. И ей станет легче переносить тоску по маме.

Ее иллюзии быстро рассеялись. Сразу после свадьбы Изабель ясно дала понять, что Сефайне придется уехать.

«Альберт, милый, – сказала новобрачная тем воркующим нежным голоском, который пускала в ход, когда чего-нибудь хотела, – Сефайну следует отправить в пансион, чтобы завершить ее образование».

Она нежно улыбнулась – мужу и продолжала:

«Сефайна очень хорошенькая, и было бы жаль, если бы она осталась такой же невежественной и плохо воспитанной, как многие ее сверстницы».

«Конечно, конечно!» – вспомнила Сефайна ответ отца.

Он весь был во власти чар своей молодой жены. Сефайне было горько, она восприняла это как оскорбление памяти покойной матери, но она, ей казалось, понимала своего отца. Смерть жены потрясла его, и он сразу постарел на десять лет. Им владела такая скорбь, что у него недоставало сил исполнять свои обязанности при дворе.

Но потом Сефайна неожиданно заметила в глазах отца оживленный блеск, бодрые нотки в его голосе. Она не понимала причин подобной перемены, пока ее тетушка не растолковала ей, что происходит.

«Нет дурака глупей старого дурака! – ядовито сказала тетушка. – Это относится и к твоему отцу».

Сефайна смотрела на нее в полном недоумении.

«У тебя будет мачеха, – объяснила та. – Я сочла своим долгом предупредить тебя, прежде чем ты узнаешь об этом от своего отца и, разрыдавшись, расстроишь его».

«Я… не стала бы… плакать», – еле выговорила Сефайна, чувствуя как к горлу подступают слезы: ее мать была забыта так скоро!

«Сефайна, – словно прочитав ее мысли, произнесла тетушка, – ты ведь не хуже меня знаешь, что твоему отцу нужен наследник. Титул Седжуиков – древний, и мы все им гордимся».

Прежде Сефайна не думала об этом, но теперь вспомнила, что унаследовать титул должен был ее кузен, которого они все не любили. Его спровадили в Австралию, потому что он наделал множество долгов. Граф неоднократно выкупал его векселя, но наконец предупредил, что больше не намерен его содержать. Сефайна могла понять, почему все их родственники хотели, чтобы у ее родителей был сын.

Но, как говорила ее мать, на то не было Божьей воли, и Сефайна оставалась их единственным ребенком.

«Конечно, я надеюсь, что у папы родится сын, – мужественно сказала она тетушке. – Ведь тогда у меня будет брат, а это так интересно!»

«Умница!» – похвалила тетушка.

Поэтому Сефайна заставила себя держаться с Изабель приветливо. Однако с первой же встречи она поняла, что стала теперь лишней в родном доме. Но ее отец был очень счастлив. Поэтому по дороге во Флоренцию она все время убеждала себя, что было бы большим эгоизмом сердиться на него.

Но какой мукой было видеть Изабель на месте ее матери! Ей становилось невыносимо больно, когда она видела на мачехе фамильные драгоценности Седжуиков или слышала, как та отдает распоряжения переставить мебель в комнатах.

Лишь с большим трудом Сефайна удерживалась, чтобы не сказать, что великолепие Уик-Парка оплачено деньгами ее матери. Благодаря деньгам ее матери, Изабель могла тратить целые состояния на новые туалеты, меха и прочие свои фантазии.

«Я должна попытаться полюбить ее ради папы!» – выговаривала себе Сефайна. Но каждый час, проведенный в обществе Изабель, внушал ей все большую антипатию к мачехе.

И когда ее отослали во Флоренцию, она почувствовала даже облегчение. В довершение всего Изабель убедила графа, что было бы неразумно брать Сефайну на каникулы домой.

«Дорога такая длинная, Альберт, любимый, – сказала она. – И такие поездки для девочки очень вредны. В пансионе у нее будут подруги, и они пригласят ее погостить. Вот и меня так приглашали, когда я училась в школе».

Граф согласился, как соглашался со всем, чего хотела его молодая жена.

Вот так Сефайна, по ее собственным словам, отправилась в изгнание. Увидеть Англию снова она могла не раньше, чем через три-четыре года.

«Если тебе нельзя будет приезжать ко мне, моя милая девочка, – сказал ее отец, – обещаю, я сам приеду навестить тебя».

Но каким-то образом Изабель удалось ему помешать. Она хотела побывать в Европе, но Меккой всех красивых женщин был Париж.

О том, куда поехали граф и графиня, Сефайна узнала не от своего отца. Некоторые из ее подруг слышали от родителей, что Изабель покорила столицу Франции своей красотой. Она дала великолепный бал в особняке на Елисейских Полях, который убедила графа снять на месяц.

«Туалеты у нее, конечно, от самых модных портних, а ее драгоценностям позавидует любая женщина», – сообщили девочки Сефайне.

В письмах ее отца, а он писал ей аккуратно каждую неделю, о посещении Парижа почти не говорилось. Он только упомянул, что обсудил важные дела с премьер-министром и что император удостоил его интересной беседой.

Граф не отличался бойкостью пера, но его письма доставляли Сефайне огромную радость. Они были единственной ее связью с Англией и с прошлым.

Умная и любознательная, она училась с увлечением и не ограничивалась уроками монахинь, но занималась отдельно с преподавателями предметами, не входившими в школьную программу. Поэтому она отлично владела не только французским и итальянским, но также немецким и испанским.

Занималась она и многим другим, особенно последний год, когда оказалась старше остальных учениц и не должна была сидеть с ними в классе – ведь, все это она прошла раньше.

Путешествие через Францию было утомительным, но интересным.

В Кале сопровождавший их от Флоренции курьер сказал:

– Миледи, я заказал каюту для вас и преподобной сестры на пароходе, который отплывает через час.

– Благодарю вас, – ответила Сефайна. – Надеюсь, однако, что Мне удастся избежать морской болезни. После стольких часов в душном поезде, я мечтаю подышать морским воздухом.

Сестра Бенедикта плохо переносила качку и тут же спустилась прилечь в каюту. Сефайна прогуливалась по палубе в сопровождении курьера, пожилого итальянца, много поездившего по свету. Ей было интересно слушать его, но ее полностью захватила мысль о том, что она возвращается на родину.

«Пусть мне будет трудно с маменькой, – говорила себе Сефайна, – но я же все время буду чувствовать рядом маму. Гуляя в саду или катаясь верхом по лесу, я стану думать только о ней!»

В Дувре их встретил английский курьер и, к удивлению Сефайны, сообщил, что она поедет не в Лондон. Сефайна ожидала, что ее встретит отец, что вечер и ночь они проведут в Седждик-Хаусе на Парк-Лейн, а утром уедут в Уик-Холл.

Была пятница, а граф, она знала, любил проводить конец недели в Уике.

– Но куда же я поеду? – спросила она у курьера.

– Мне поручено, леди Сефайна, – ответил он, – сказать вам только то, что ее сиятельство встретит вас там, куда я вас провожу, а до тех пор ни на какие вопросы не отвечать.

Он как будто чувствовал себя неловко, и Сефайна глядела на него с удивлением. Зачем ее мачехе понадобилась такая таинственность?

– А где мой отец? – спросила она. Курьер замялся, и Сефайна со страхом подумала, что ее отец болен… А вдруг он умер?

Однако с видимой неохотой курьер ответил:

– Его сиятельство отбыл в Эдинбург.

– В Эдинбург? – воскликнула Сефайна. – Но зачем?

Как странно, что папа уехал именно тогда, когда она вернулась из Италии! И ведь в своем последнем письме он обещал ее встретить!

«Я точно пока не знаю, когда именно твоя мачеха устроит твое возвращение, но поверь, милая девочка, я с нетерпением жду тебя. И нам надо о стольком поговорить!»

– Если не ошибаюсь, – говорил тем временем курьер, – его сиятельство выполняет важное поручение Ее Величества.

Помолчав, он добавил:

– Я знаю, что в Эдинбурге он будет гостем герцога Гамильтона.

– И папа не оставил для меня письма? – спросила Сефайна.

– Думаю, оно у ее сиятельства, – ответил курьер.

Сефайна вспомнила, что этот, сейчас уже немолодой человек, и прежде не раз сопровождал ее родителей в поездках. И у нее возникло чувство, что он чем-то расстроен и говорит ей не все, что знает.

Но она бы не могла объяснить, почему у нее сложилось такое впечатление. Просто ей так казалось, но интуиция редко ее обманывала.

– Ее сиятельство прислала для вас горничную. Она ждет в гостинице, – продолжал курьер. – И я подумал, миледи, что вам следует подкрепиться перед дорогой туда, где вы будете ночевать.

Сефайна недоумевала все больше и больше, но решила пока других вопросов не задавать, ведь рядом стояли и слушали сестра Бенедикта с итальянским курьером. Они должны были немедленно вернуться во Флоренцию, и Сефайна простилась с ними, поблагодарив за все их заботы о ней.

Она не поскупилась на чаевые курьеру, деликатно положив деньги в концерт.

Для сестры Бенедикты она приготовила подарок, не сомневаясь, что та обрадуется, когда развернет его.

Она поцеловала монахиню со словами:

– Спасибо… спасибо… за всю вашу… доброту. Прошу вас, не забывайте меня.

– Ты ведь знаешь, что я буду всегда поминать тебя в молитвах, – ответила сестра Бенедикта. – Да защитят тебя Господь и его ангелы.

Сефайна почувствовала, что на глаза ей наворачиваются слезы. Она отвернулась и села в экипаж, который ждал ее по распоряжению мистера Картера, английского курьера.

Они направились в гостиницу. Оказалось, что мистер Картер уже заказал ей легкий завтрак на случай, если у нее случится приступ морской болезни. Сефайна не была голодна, но все-таки поела, и была готова отправиться в путь. Горничную, которую прислала графиня, Сефайна никогда прежде не видела, но ей показалось, что та почему-то держится с ней враждебно.

Сефайна думала, что они поедут на вокзал, и очень удивилась, когда в последнюю минуту курьер объяснил, что место, куда они направляются, находится в стороне от железной дороги и добраться туда можно только на лошадях.

– Не понимаю, – сказала Сефайна, садясь в экипаж, – почему мы едем не в Уик-Холл!

– Ее сиятельство все объяснит, – поспешно сказал мистер Картер и сел на козлы рядом с кучером.

Когда они выехали из Дувра, Сефайна спросила горничную, фамилия которой, как она узнала, была Смит, не известно ли ей, куда их везут.

– Ее сиятельство, – ответила горничная, – послала меня в Дувр с мистером Картером, а больше мне ничего не сказала.

Казалось, этот вопрос разозлил ее, и Сефайна переменила тему.

– Столько таинственности! – вздохнула она. – А я так надеялась увидеть завтра Уик.

– Я там была неделю назад, – сообщила горничная. – С его сиятельством.

– Там очень красиво? – осведомилась Сефайна.

– Ну, цветы уже пораспускались.

– Моя мама считала, что нет ничего красивее Уика весной, – заметила Сефайна. – Она часто цитировала Роберта Брауинга: «Быть в Англии сейчас, когда цветет апрель!»

Смит ничего не ответила, и Сефайна оставила попытки завязать с ней разговор. Мысленно она перенеслась в Уик. Миндальные деревья стоят в цвету, в парке под дубами золотым ковром раскинулись желтые нарциссы.

«Я обязательно поеду туда и очень скоро!» – сказала она себе.

Поездка оказалась долгой и утомительной. Узкая дорога местами становилась такой извилистой, что четыре лошади, запряженные в карету, плелись шагом. Уже темнело, когда они свернули во двор почтовой станции. Сефайна была поражена: ее отец всегда избегал почтовых станций и придорожных гостиниц. Если они куда-нибудь отправлялись, то по дороге останавливались у кого-либо из его многочисленных друзей. И, конечно, в этом графстве у него должны быть хотя бы хорошие знакомые.

Так почему же мачеха ждет ее на обыкновенном постоялом дворе?

Насколько она могла судить, никакого комфорта он не сулил. Более того: тут, видимо, вообще редко останавливались проезжие. Во дворе не стояли экипажи, а конюшня была небольшой.

Хозяин, дюжий толстяк, появился в дверях и отвесил ей почтительный поклон.

– Вашу милость ожидают, – сказал он и, прежде чем она успела что-нибудь ответить, повернулся и зашатал впереди нее по узкому коридору.

Они прошли мимо обеденного зала, где, как заметила Сефайна, обедали только три человека. В конце коридора находилась дубовая дверь. Хозяин открыл ее и Сефайна оказалась в некоем подобии отдельного кабинета. В глубине комнаты топился камин, а перед ним сидела ее мачеха.

Сефайна сразу увидела, что Изабель все также поразительно красива. Но одета она была элегантнее, чем одевалась прежде, и вся сверкала драгоценностями.

– Что так поздно? – недовольно спросила Изабель. – Почему ты задержалась?

– Но ведь путь был неблизким, а дороги узкие, и по ним нельзя ехать так же быстро, как по почтовому тракту, – ответила Сефайна.

– Ну, это неважно, раз ты все-таки здесь, – сказала Изабель. – Наверное, ты хочешь привести себя в порядок перед обедом?

– Благодарю вас, очень хочу, – ответила Сефайна, и Изабель обернулась к хозяину, который все еще стоял у двери.

– Проводите ее милость наверх и пошлите к ней мою горничную, – распорядилась она.

– Слушаюсь, миледи.

Сефайна прошла следом за ним по коридору и поднялась по ветхой деревянной лестнице. Ее удивил такой прием. Ведь она вернулась в Англию после трехлетнего отсутствия!

«Она все еще меня ненавидит», – подумала Сефайна со вздохом. Несомненно, прошедшие годы не уменьшили неприязни, которую питала к ней Изабель.

Спальня оказалась довольно уютной. Горничная Изабель держалась боязливо и явно получила строгий приказ не разговаривать с Сефайной. Она причесала ее и налила теплой воды в таз для умывания.

Сефайна торопливо вернулась в кабинет, где уже был накрыт стол. Как она и ожидала, Изабель посмотрела на нее с раздражением.

– Садись же! – приказала она. – Мы одни, и тебе ни к чему было столько времени прихорашиваться! Мы выедем завтра рано утром, и я хочу поскорее лечь спать.

– Куда мы едем? – спросила Сефайна.

– Я скажу тебе потом, – ответила ей мачеха.

Подали обед, который оказался неожиданно хорошим. Видимо, Изабель привезла все необходимые припасы с собой. И налитое в рюмку Сефайны вино было из погреба ее отца.

– Папа дал вам письмо для меня? – спросила она, пригубив вино. – Я так огорчилась, узнав, что он уехал в Шотландию.

– Кто тебе это сказал? – резко осведомилась Изабель.

– Мистер Картер, когда я спросила, почему папа меня не встретил.

– Да, он уехал в Шотландию, – немного помолчав, небрежно бросив Изабель.

– Наверное, он расстроился из-за того, что не смог меня встретить.

– Он думал, что ты приедешь только через две недели, – обронила Изабель.

Сефайна растеряно посмотрела на нее.

– Так, значит, папа даже не знает, что я в Англии?

– Не было смысла предупреждать его о твоем приезде, раз он все равно ничего не мог изменить.

– Но вы же сами написали матери настоятельнице, чтобы она немедленно отослала меня домой. Я удивилась, почему письмо было не от папы.

– Я написала, потому что хотела, чтобы ты приехала именно сейчас, – сказала Изабель тоном, не допускающим возражений.

Сефайна совсем растерялась. Однако она промолчала, потому что в комнате находились служанки, подававшие на стол новые блюда. Когда они закончили и перешли к камину, стол сразу унесли.

– Объясните, маменька, – начала Сефайна, едва они остались одни, – что это за тайны? Почему мы приехали сюда и куда поедем завтра?

Изабель ответила не сразу.

– Я устала. Объясню тебе завтра. У меня глаза совсем слипаются, – сказала она, наконец, направляясь к двери.

Сефайна смотрела, как та открыла дверь и удалилась по коридору. Что происходит? И, как она ни уговаривала себя быть разумной, ей стало страшно.

Папа не знает, что она в Англии, а Изабель не хочет говорить, почему они здесь и куда едут.

Но делать было нечего, и Сефайна, очень расстроенная, поднялась к себе в спальню. Там ее ждала насупленная Смит. Поэтому Сефайна в полном молчании разделась и легла. Когда Смит ушла, Сефайна начала перебирать в памяти события этого дня. То, что происходило, пугало ее больше и больше.

Куда Изабель везет ее? Почему она это скрывает? Ее снова отдадут в пансион? Не может быть, она уже взрослая. Что все-таки означает эта таинственность? Почему впервые в жизни она ночует на почтовой станции, а не под кровом кого-нибудь из друзей отца?

Однако Сефайна так устала, что, несмотря на то, что была очень взволнована, скоро уснула. Ее разбудила Смит, с шумом отдернувшая занавески. Налив горячей воды в таз, горничная сказала:

– Вставайте-ка, миледи. Мы уезжаем через полчаса.

– Куда? – спросила Сефайна.

Смит не ответила, и Сефайна, понимая, что настаивать бесполезно, начала торопливо одеваться.

Спустившись в кабинет позавтракать, она увидела только один прибор. Изабель несомненно распорядилась, чтобы завтрак ей подали в постель.

При обычных обстоятельствах Сефайна сочла бы это естественным, но теперь она огорченно подумала, что Изабель ничего ей не скажет, пока они не сядут в карету. Она еще не встала из-за стола, как хозяин всунул голову в дверь и сказал с сильным ирландским акцентом:

– Мне велено передать вам, что ее сиятельство ждет и она спешит.

Сефайна вскочила, надела пелерину и взяла ридикюль. Хозяин провел ее по коридору во двор, где ждала карета. Позади нее она увидела еще одну, в которой сидели курьер и обе горничные. Устраиваясь в карете рядом с Изабель, Сефайна увидела, что ее мачеха одета чрезвычайно элегантно.

На ее шляпе колыхались алые перья, того же цвета было платье, а пелерина оторочена соболями. На шее и в ушах сверкали брильянты, а когда она подняла руку, на ней блеснули золотые браслеты.

Лакей укрыл их колени пледом, и карета выехала со двора. Запряжена в нее была уже другая четверка.

Сефайна ждала, что Изабель заговорит первой, но та молчала, и она решилась начать сама.

– Доброе утро, маменька. Надеюсь, вам хорошо спалось, – сказала Сефайна.

– В таком месте? – насмешливо спросила Изабель.

– Да, мне показалось странным, что мы не заехали к кому-нибудь из папиных друзей. – Сефайна помолчала. – Я не совсем представляю себе, где мы сейчас, но на юге Англии у него очень много знакомых.

Изабель ответила не сразу:

– Если тебе интересно знать, где ты находишься, то мы едем в Уин-Парк.

– Уин-Парк? – с недоумением повторила Сефайна. – Но зачем мы туда едем?

– Ты там обвенчаешься, – объявила Изабель.

Сефайна подумала, что ослышалась.

– Что… что вы сказали?

– Я сказала, – Изабель чуть повысила голос, – что мы едем в Уин-Парк, где ты будешь обвенчана с герцогом Долуином.

Сефайна не спускала с нее растерянного взгляда.

– Я не… понимаю… что… вы говорите! – воскликнула она.

– Мне кажется, это так ясно, что и полоумный бы понял, – ответила Изабель. – Я устроила твой брак с герцогом Долуином, и можешь считать себя редкой счастливицей.

Сефайна с трудом вздохнула.

– Простите… маменька, – произнесла она чуть слышно, – что я… возражаю… вам, но я не… собираюсь выходить… замуж за герцога Долуина… и ни за кого другого… тоже!

– Ты сделаешь так, как тебе велят, – отрезала Изабель. – Все готово, и устраивать сцены бесполезно. Этим ты ничего не изменишь.

– Но я… могу… – Сефайна собралась с силами. – Я могу… отказаться выйти… за герцога, и, конечно… папа будет на… моей стороне. Он согласится… что мне… нельзя навязывать… брак с… незнакомым человеком… почти тайный… брак!

Она говорила смело, но сердце у нее тревожно билось: она была наедине с Изабель, и никто не знал, где она.

– Я так и предполагала, что ты станешь в позу, – сказала Изабель. – Но позволю себе заметить, что это глупо.

Сефайна промолчала, и Изабель продолжала:

– Как тебе без сомнения известно, в Италии, откуда ты сейчас приехала, в аристократических семьях браки детей устраивают родители – как и во Франции, как и в Англии. И тебе следует быть очень благодарной мне, что я выбрала для тебя герцога.

– Вы выбрали! – возразила Сефайна. – Вот… что… невозможно. Почему папа… не сказал мне… за кого он хочет меня выдать? И… конечно… я не могу… венчаться в его… отсутствии.

– Ты обвенчаешься, как только мы приедем, – ответила Изабель. – А если попробуешь визжать и поднимать шум, я прикажу слугам держать тебя, пока тебе на палец не наденут кольцо!

Сефайна посмотрела на нее с ужасом. Резкий тон Изабель доказывал, что она твердо решила поставить на своем.

Но Сефайна не собиралась уступать.

– Как вы посмели… даже подумать о подобном… осквернении… таинства брака? – воскликнула она. – Я знаю, что папа, как мой опекун, должен дать согласие на мой брак, иначе он будет незаконным. Ведь я еще несовершеннолетняя.

Сефайна глубоко вздохнула и продолжала:

– Поэтому я не позволю вам… – запугать меня или… силой заставить обвенчаться с… человеком, с которым… я ни разу не говорила… которого… даже не видела.

– Ну, это дело поправимое, наговоришься после свадьбы, – возразила Изабель, и Сефайна расслышала в ее голосе злую насмешку.

– Маменька, пожалуйста, – сказала она, стараясь привести свои мысли в порядок и пробуя другую тактику. – Не будем… ссориться из-за этого. Разрешите мне… хотя бы дождаться… когда папа вернется… из Шотландии… прежде чем… обсуждать мой… брак.

На мгновение ей показалось, что мачеха готова уступить, но тут Изабель сердито сказала:

– Я могу предложить тебе выбор. Либо ты выходишь за герцога, как условлено, либо я везу тебя в ближайший приют для умалишенных и, как твоя опекунша в отсутствии твоего отца, оставлю тебя там, потому что ты сумасшедшая.

Сефайне опять показалось, что она ослышалась. Ей приходилось читать об ужасах, творящихся в таких заведениях, и о том, как жестоко, там обращаются с пациентами. Но даже одну ночь провести среди людей, потерявших рассудок, – какой ужас! Ее отец вернется через несколько недель, но и тогда Изабель может скрыть от него, где она.

Мачеха совершенно твердо решила, так или иначе от нее избавиться.

– Но зачем вам это надо? – спросила она почти со слезами.

– Потому что ты для меня обуза. Вывозить желторотую девчонку и сидеть со старухами, хотя я молода и могу срывать цветы удовольствий, как самая красивая женщина Англии!

– Но в таком случае, – возразила Сефайна, – я ведь могу не обременять вас, маменька. Я буду жить у кого-нибудь из наших родственников. Тетя Мэри меня, конечно, примет. Или дядя Грегори.

– И позволить им говорить, что я не исполняю свой долг по отношению к тебе? – спросила Изабель. – Нет, ты, действительно, сошла с ума, если думаешь, что твой отец это допустит. – Она помолчала, – Нет, Сефайна, я нашла чудесный способ избавиться от тебя, и ты бы должна меня на коленях благодарить, что выходишь за герцога, а не землекопа!

– Но почему… я… должна выйти замуж? – спросила Сефайна. – Разрешите мне вернуться в… монастырь. Я… постригусь в монахини… и больше не буду вас… обременять.

– А что, по-твоему, скажет на это твой отец? – осведомилась Изабель. – Сефайна, ты сделаешь так, как тебе велят: выйдешь за герцога и будешь рада, что тебе не достался муж похуже!

Она повысила голос и добавила язвительно:

– Возможно, тебе послужит утешением, что ему этот брак противен не меньше, чем тебе. Он влюблен в жену французского посла и поэтому, скорее всего, будет питать к тебе такую же неприязнь, как ты к нему.

– Но, тогда почему он… женится на мне? – спросила Сефайна.

– Потому что должен подчиниться мне, как и ты, – отрезала Изабель.

– Но ведь…

– Замолчи, Сефайна! – прошипела Изабель. – Словами ты ничего не изменишь. Я уже сказала тебе, что ты можешь выбирать. И если предпочтешь приют для умалишенных, я отвезу тебя туда. Но запомни, никто, и в том числе твой отец, не будет знать, где ты и что с тобой случилось!

Она словно выплевывала эти слова. Сефайна прижала ладонь ко лбу. Ей казалось, что она и правда сошла с ума и бредит.

– Собственно говоря, – продолжала Изабель, – обвинить меня в жестокости никак нельзя: положение герцогини Долуин имеет свои положительные стороны, пусть их и немного.

Злорадно усмехнувшись, она добавила:

– У герцога нет ни гроша, так что купаться в роскоши ты не будешь. Но того, что у тебя есть, хватит чтобы на время удовлетворить кредиторов. – Тон ее стал презрительно-небрежным. – И запомни: если ты попросишь денег у отца, я этого не допущу. Я молода, и, когда твой отец умрет, буду нуждаться в каждом пенсе, который успею выжать у него, чтобы вести тот образ жизни, к которому привыкла.

Сефайна ничего не ответила. Она всегда знала, что у Изабель неприятный характер, но теперь ей пришлось убедиться, что ее мачеха, женщина бесчестная и злая. И она заняла место ее матери!

Но Сефайну с детства приучали умению владеть собой, и она сумела удержать слова, рвавшиеся с ее языка, а только сложила ладони и мысленно вознесла молитву: «Господи… помоги мне… помоги… О Господи!»

Теперь карета быстро катила по почтовому тракту. Около часа они ехали так в полном молчании. Потом Изабель достала из ридикюля баночку помады и начала подмазывать губы.

Сефайна догадалась, что они скоро приедут. Может быть, едва карета остановится, выпрыгнуть и убежать? Но Изабель, конечно, сразу пошлет за ней слуг, и они ее схватят. Какое это будет унижение! Пока эти мысли мелькали у нее в голове, лошади свернули в распахнутые чугунные ворота. По обеим сторонам стояли сторожки, но обветшавшие и, видимо, пустые. Карета теперь ехала по дубовой аллее.

И не глядя, Сефайна знала, что в дальнем конце аллеи будет загородный дворец герцога Долуина. Человек, за которого она должна выйти замуж!

– Помоги мне… Господи… молю тебя… спаси меня… спаси!

Этот крик вырвался из самой глубины ее сердца. Но Сефайна знала, что надежды нет, что даже Бог ее покинул.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации