Текст книги "Опасная любовь"

Глава третья

Оставив позади людные улицы, «пежо» начал взбираться по склону небольшого холма, на вершине которого Мелина разглядела белую виллу, огороженную высокой стеной. Бинг, указывая на здание, пояснил:

– Вилла Харриса. Ее построил англичанин, корреспондент «Таймс». Он уже умер, а из его дома марокканцы сделали местную достопримечательность и возят сюда туристов. Хотя внутрь войти нельзя.

– Почему? – расстроилась Мелина.

Бинг качнул головой:

– Вообще вам вряд ли удастся войти хоть в один частный дом в Танжере. Жителям не нравится, когда на них пялятся, – впрочем, как и любому человеку.

– Я бы хотела побывать в настоящем марокканском доме, – призналась Мелина.

Бинг не ответил: он был занят, объезжая группу мальчишек, которые играли в мяч на углу улицы, практически на проезжей части.

– А вы, должно быть, во многих побывали, – заметила Мелина.

– Почему вы так думаете?

– Если вы одеты, как араб, наверняка вас впустят в арабский дом? – предположила Мелина.

Она понимала, что снова задает слишком много вопросов, поэтому не удивилась, когда Бинг бросил на нее косой взгляд. Тогда она откинулась на спинку кресла и молчала, пока они не доехали до подножия холма.

– Отсюда пойдем пешком, – заявил Бинг. – Почва слишком каменистая для этих шин.

У Мелины возникло ощущение, хотя она не могла выразить его словами, что помимо шин были и другие причины идти пешком. Она послушно выбралась под жаркие лучи солнца, расправила юбку и, взглянув на проселочную дорогу, усеянную камнями, порадовалась, что на ногах у нее практичные сандалии на плоской подошве.

Они обогнули виллу, и их взглядам открылся захватывающий вид на море. Людей вокруг почти не было, потому что подошло время сиесты, когда все мусульмане спят либо у себя дома, либо дремлют у прилавков в ожидании, когда спадет жара.

– Одни бешеные собаки и англичане, – заметила она вслух в ответ на свои мысли, и Бинг повернулся к ней с понимающей улыбкой.

– Это еще не жарко, – сообщил он. – Но я люблю солнце. А вы?

– Не знаю, как ответить. Я в первый раз в жарких странах.

– В Марокко не так жарко, – заметил Бинг. – Вот Индия или Персидский залив… И даже в соседнем Алжире летом бывает мучительно жарко.

Они непринужденно беседовали, но Мелина видела, как его глаза внимательно обшаривают каждое дерево, каждый камень, словно в поисках чего-то подозрительного, но только двое мальчишек присматривали за пасущимися тощими козами немного выше по склону. Мелина и Бинг прошли немного дальше и наконец добрались до места, где холм обрывался в море многометровым отвесным утесом.

По краю обрыва росли несколько деревьев и торчал покосившийся забор, который, видимо, ночью предохранял машины и людей от падения в море.

– Вы кого-то ждете здесь? – негромко уточнила Мелина.

– Возможно, – загадочно ответил Бинг.

– Вокруг не видно ни души, – заметила Мелина. – Там, дальше, я вижу палатки, но они, похоже, принадлежат бойскаутам.

Бинг повернулся туда, куда указывала девушка, и, прищурившись, пристально вгляделся в поросшую травой площадку, где мальчики играли с козами. Еще дальше виднелся какой-то памятник или мавзолей – но ничего подозрительного.

– Что нам теперь делать? – спросила Мелина. Произнося эти слова, она повернула голову к Бингу и в ту же секунду заметила какое-то шевеление среди деревьев у него за спиной. Не будь она так напряжена, крик не сразу бы сорвался с ее губ, но сейчас ее восклицание заставило Бинга обернуться – как раз вовремя, чтобы схватиться с человеком – арабом, – который прыгнул на него с кинжалом в руке.

Издав крик, Мелина замерла как парализованная и могла только смотреть, как Бинг борется с противником, который хоть и был меньше ростом, но дрался как безумный. В первый момент Бинг перехватил руку с кинжалом, и теперь, как ни лягался и ни выворачивался араб, он не мог пустить оружие в ход.

Они боролись в полной тишине, если не считать шуршания ног по гравию. А потом, прежде, чем Мелина успела что-то сообразить, Бинг обхватил противника руками за туловище, поднял и швырнул через ветхий забор прямо в море. Донесся крик, звук удара и грохот камней, падающих вслед за телом.

А потом наступила тишина.

Бинг повернулся к Мелине. По его лицу градом тек пот, но не это заставило ее сделать шаг назад, а ощущение, словно ее ударили кинжалом в сердце.

Потому что лицо Бинга ужасно переменилось.

Куда подевался спокойный, обаятельный англичанин? Перед Мелиной стоял настоящий дьявол с опасным блеском в глазах, губами, искривленными в жестокой гримасе, тяжело и резко очертившимися скулами и, самое ужасное, – выражением неподдельного торжества на лице.

И Мелина побежала, поскальзываясь на камнях, мимо виллы Харриса, пока не очутилась снова у машины. Не в состоянии мыслить связно, она даже не сообразила, что это машина Бинга, а значит, он тоже вернется к ней.

Так и случилось. Услышав шаги, Мелина повернулась и воскликнула, все еще задыхаясь от ужаса и бега:

– Отпустите… меня! Я… так… не могу! Не могу… с вами!

– Ну-ка возьмите себя в руки! – прикрикнул Бинг и открыл дверцу машины. – Залезайте! – велел он.

– Я не могу. Я пойду… пойду пешком, – выдавила Мелина.

Но в его голосе была такая непреклонность, что Мелина послушалась. К тому же ей просто не хватало дыхания, чтобы спорить. Однако заставить себя посмотреть на Бинга она не могла. И зачем только она куда-то поехала с этим человеком, убийцей, который наслаждается тем, что делает?

Еле живая от ужаса, она слышала, как Бинг открыл водительскую дверь, но вдруг почему-то замер на месте. Мелина расслышала детский голос, который по-арабски, по всей видимости, просил милостыню, по традиции предлагая взамен букетик цветов. Бинг пошарил по карманам, а потом самым будничным тоном, как муж к жене, обратился к Мелине:

– У тебя найдется мелочь?

Дрожащими руками, борясь с подступающими слезами, Мелина открыла сумочку, достала оттуда кошелек и передала Бингу. Тот вынул монетку, отдал мальчишке и бросил букетик на колени Мелины.

– Спасибо, – сказал он, вкладывая кошелек в ее трясущиеся руки.

Мелина усилием воли заставила себя убрать кошелек в сумку и поняла, что Бинг так и не завел машину, а просто сидит на водительском месте. Она отвернулась и невидяще уставилась в окно.

– Мелина, посмотри на меня!

– Я не… не хочу.

Она понимала, что ведет себя как надутый ребенок, но ничего не могла с собой поделать.

– Мелина, не глупи. Тут уж ничего не поделаешь. Ты должна это понять. Выбора у меня не было. Если бы не твой крик, тот кинжал сейчас торчал бы у меня в спине. И тебе пришлось бы долго объяснять, почему это твой «муж» погиб от руки фанатика у виллы Харриса в самый тихий час дня.

Мелина перевела взгляд на свои судорожно сжатые на коленях руки.

– Но почему… почему он хотел… убить тебя? – выдавила она и наконец посмотрела на Бинга – как раз вовремя, чтобы увидеть, как его лицо стало непроницаемым. Он явно не желал отвечать.

– Ты должен мне рассказать! – горячо воскликнула Мелина. – Неужели ты не понимаешь? Я не могу ехать с тобой дальше, если не буду знать, что происходит. Ты сказал, что я спасла тебе жизнь. Так разве я не заслуживаю честности и доверия?

Бинг перевел взгляд на склон с мирно пасущимися козами и дремлющими мальчиками.

– А как я могу быть уверен, что могу доверять тебе? – сказал он, снова поворачиваясь к Мелине. – Это ведь не только моя тайна. Тебе ничего не стоит просто взять и уйти. А потом слово там, слово здесь, и одни небеса знают, что тогда случится.

– Ты можешь доверять мне, – возразила Мелина. – Мне, наверное, стоило сказать тебе раньше. Моего отца звали сэр Фредерик Линдси.

Глаза Бинга удивленно распахнулись.

– Сэр Фредерик Линдси! Тот, который столько сделал для Марокко? Господи боже! Почему ты сразу не сказала? Мы встречались всего однажды, когда я закончил школу, но все, что он сделал, его книги, рассказы о нем, значат для меня больше, чем я могу выразить.

– И однако он умер в нищете, и никому не было до него дела, – горько заметила Мелина. – Он сильно болел последние три года жизни, но никто из тех, кто писал ему хвалебные отзывы, не удосужился прийти или позвонить и справиться о нем. Ему было бы приятно простое внимание, но он уже ничего не значил в глазах общества.

– Твой отец всегда будет много значить, – возразил Бинг. – Его борьба против рабства, против торговли наркотиками и все то, что он сделал для Марокко, никогда не будут забыты – пусть даже сами марокканцы не всегда щедры на признание его заслуг.

– Он не ждал похвалы, – ответила Мелина. – Марокко для него был как любимый ребенок. Именно поэтому я так хотела сюда попасть – я хотела увидеть страну, которой было отдано его сердце.

– И ты увидишь ее, – пообещал Бинг. – Но для этого потребуется мужество.

– Тогда расскажи, против кого мы сражаемся.

Бинг оглянулся через плечо, словно боялся, что кто-то мог подкрасться к машине, чтобы подслушать их разговор.

– Это долгая история, – начал он, – и я не буду утомлять тебя деталями, но твой отец всю жизнь боролся за то, чтобы жизнь в Марокко стала лучше, и король продолжил его работу. Он прикрыл многие притоны, разогнал тайные сообщества, так или иначе избавился от ряда бандитов. Но не от всех. – Он замолчал и снова огляделся. – Не всем нравится новый режим, и эти люди давно плетут заговор против короля, хотя до сих пор еще не выступали открыто. Правительство в курсе, что существует обширное подпольное движение, которое только и ждет случая саботировать реформы или вовсе воспрепятствовать их проведению.

– То есть устроить революцию? – Мелина была поражена.

– Не думаю, что дело дойдет до этого, – ответил Бинг, – потому что у них пока недостаточно сил. А если те, кто служит королю, останутся бдительны, то и никогда не будет.

– Но какое отношение ко всему этому имеешь ты? – сказала Мелина, переводя разговор на интересующую ее тему. – Почему тот человек хотел убить тебя?

– Кто знает, кто отдал этот приказ?.. Но с революционерами меня ничего не связывает, не считая одного их шага.

– Какого? – вполголоса спросила Мелина.

Бинг молчал несколько мгновений.

– Они похитили ребенка.

– Ребенка? Какого ребенка?

– Ребенка моего друга, – пояснил Бинг. – Мы вместе учились в Хэрроу, и я приехал сюда к нему в гости. В свое время мне случалось работать здесь в разном качестве, но на этот раз я собирался просто отдохнуть. И вот отдыхаю, – криво улыбнулся он.

– А кто этот твой друг? – продолжала спрашивать Мелина.

– Имени его я тебе не скажу, – коротко сказал Бинг. – Тебе оно ни к чему, да и, по правде говоря, я бы хотел, чтобы ты знала как можно меньше на тот случай, если тебя будут допрашивать.

– Ты хочешь сказать, что меня тоже могут похитить? – Мелина почувствовала, как мурашки побежали у нее по спине.

– Пока я рядом, нет, – просто ответил Бинг. – На секунду он положил свою руку поверх руки Мелины. – Этот мой друг имеет должность и вес в правительстве. Под его руководством были пойманы, предстали перед судом и были приговорены к смерти двое закоренелых преступников. Казнь должна состояться через неделю.

Мелина внимательно смотрела на Бинга.

– А что с ребенком?

– Ребенка убьют, если они не будут помилованы, – ровным голосом ответил тот. – Или если я за эту неделю не найду его.

– Но почему ты? Почему он не сообщил полиции, что… – Мелина замолчала, уже зная, каким будет ответ.

– Понимаешь, эту историю нельзя предавать огласке, – пояснил Бинг. – Она может спровоцировать то, чего мы всеми силами стараемся избежать, – усиление оппозиции и призыв саботировать правительство.

– Понимаю, – пробормотала Мелина. – Но как же ребенок? Вдруг они убьют его?

– Поверь, они не сделают этого до последней минуты.

– А это мальчик или девочка?

– Конечно, мальчик, шестилетний мальчик. От этого его ценность в глазах мусульманских похитителей многократно возрастает. Мы знаем, что он спрятан где-то в этой обширной стране, и у меня только неделя, чтобы его найти.

– Но разве это возможно? – изумилась Мелина. – Что ты можешь сделать в одиночку?

– Не в одиночку. Среди бедняков, нищих и даже пастухов много верных и достойных людей. Но они живут в страхе и могут помогать разве что украдкой. Они боятся даже собственных родственников, потому что те могут оказаться на другой стороне.

Глаза Бинга были устремлены на мальчиков, сидящих на склоне холма рядом со своими козами.

– А тот мальчик, который принес цветы, – вдруг сообразила Мелина, – он ведь сказал тебе что-то? Что-то важное?

Бинг кивнул.

– Да, он принес весточку от своего отца, который предпочел не приходить сюда сам. Возможно, он даже знал, что в деревьях кто-то прячется. А может, и нет. В любом случае, о том, что я буду здесь, знали всего два человека. Понимаешь, как все сложно?

Какое-то время царило молчание, потом Бинг поинтересовался:

– А почему ты убежала?

Мелина не ответила, поэтому он снова накрыл ее руку своей.

– Мелина, скажи мне. Между нами не должно быть никаких недомолвок.

– Все дело… в твоем лице, – едва прошептала девушка, снова охваченная ужасом при этом воспоминании. – Ты убил человека, но был… но выглядел… ты торжествовал!..

– Конечно, – тихо произнес Бинг. – Я был рад, что их стало меньше, этих подлецов, и возможно на одного меньше в той шайке, что сейчас истязает шестилетнего ребенка.

– Истязает? – почти выкрикнула Мелина. В этом слове ей почудилось какое-то средневековое зверство.

– Да, истязает, – подтвердил Бинг. – Они обещали избивать его кнутом каждый день, пока не будет объявлено о помиловании.

– О нет!

Слова застряли у Мелины в горле.

– Теперь ты понимаешь? – спросил Бинг. – Готова работать со мной?

– Конечно! Я и раньше была готова – ты же нанял меня. Но теперь… мы не можем терять время. Поехали! Надо что-то делать!

– Мы поедем в Фес, – сообщил Бинг. – Именно это передал мне пастушок. «То, что вы ищете, едет в Фес».

Он развернул машину и направил ее к подножию холма. У Мелины на языке вертелась тысяча вопросов, но она понимала, что они и так слишком долго медлили. А еще она заметила, что под капотом маленького и неприметного «пежо» прячется мощный двигатель, потому что они легко обгоняли другие машины, устремляясь по извилистой дороге к центру страны.

– Возможно, за нами следят? – предположила Мелина.

– Все может быть, – ответил Бинг. – К тому же мой маскарад в ванной их не особенно убедил.

– Тогда почему они не убили тебя, пусть даже и в моем присутствии?

– Бог знает, – пожал плечами Бинг. – Многое зависит от того, кто ведет погоню. У некоторых просто не хватает духу на убийство. Некоторые боятся, что в случае неприятностей хозяева их не защитят. Ну и не забывай, одно дело – англичанин, убитый в гостинице при свидетеле, другое – англичанин, которого убил на каком-то пустыре человек, чьего лица ты даже не разглядела.

– А король знает про похищение? – уточнила Мелина.

– Конечно. Но он тоже бессилен в данном случае. Любая огласка может привести к открытому восстанию.

– А полиция? Армия? Они верны королю?

– Мы надеемся, хотя не можем знать наверняка.

Мелина замолчала, вспоминая того полицейского, что был в ее номере. Этот человек вызывал у нее неприятное ощущение: если двое его спутников выглядели злобными, то он показался ей подлым и низким.

Мелина начала понимать, какую тяжелую задачу взял на себя Бинг.

– Теперь я думаю, что не стоило тебя во все это впутывать, – заметил он. – В тот момент мне казалось, что это перст судьбы. Но теперь, наверное, стоит отослать тебя обратно.

– Даже если попробуешь, я никуда не поеду, – твердо заявила Мелина.

– Ты уверена? – В голосе Бинга звучало нескрываемое недоверие. – Ты только что пыталась от меня сбежать.

– Это потому, что ты меня напугал. Но теперь я все понимаю.

– И больше не боишься меня?

Мелина несколько мгновений колебалась, прежде чем ответить. Бинг по-прежнему пугал ее, если быть честной, пугала скрытая в нем безжалостность и жестокость. Но Бинг не требовал ответа, и Мелина была ему за это благодарна.

Они остановились перекусить и утолить жажду в маленькой деревушке. Мелина гадала, были ли они для услужливого хозяина ресторана случайными посетителями или же он ждал их.

Бинг оплатил счет и непринужденно спросил по-французски:

– А вы не видели, не проезжали ли тут недавно мои друзья? Их двое или трое и с ними маленький мальчик. Они едут, наверное, на большой туристической машине. Я вообще-то думал, что нагоню их сегодня.

Мужчина какое-то время размышлял, но было видно, что он просто пытается припомнить.

– В самом деле, вчера здесь проезжали несколько мужчин и мальчик, – сообщил он. – Они остановились около полудня пообедать. Ребенок хотел молока, но было только козье, и оно ему не понравилось.

– Наверняка это они, – добродушно заявил Бинг. – Мы с женой задержались из-за аварии. Ну ладно, думаю, мы скоро их нагоним.

– Если это ваши друзья, – охотно продолжал хозяин, – то шофер говорил, что они едут в Фес. Он спрашивал, сколько осталось километров.

– И сколько же? – спросил Бинг. – Мы сами собирались там заночевать.

– Около восьмидесяти, – сообщил хозяин. – Вы доберетесь туда в сумерках.

– Большое спасибо, – улыбнулся Бинг, подхватил Мелину под руку и повел к машине.

– Не оборачивайся, – сказал он одними губами, – и ни слова, пока мы не отъедем подальше.

Он тщательно осмотрел шины и протер лобовое стекло, но Мелина видела, что это представление предназначено только для хозяина ресторана.

– Думаешь, он заодно с теми людьми? – спросила она, когда они уже ехали по шоссе.

– Вроде бы нет, говорил он вполне искренне, – ответил Бинг.

– Хорошо, что мы отстали всего на день.

– Не знаю. Они могут и не остаться в Фесе. – Он взглянул на часы. – Мы уже десять минут как отъехали, посмотри, никого за нами нет?

Мелина оглянулась, но позади лежала только пустая и пыльная дорога.

– А других шоссе нет?

– Из Танжера в Фес ведет только одно. Проселочные дороги в плохом состоянии, а местами там можно проехать только на лошади.

– Поэтому ты был уверен, что они здесь проезжали? – догадалась Мелина.

– Да, им требовалось как можно быстрее вывести мальчика из Танжера. Но я хотел удостовериться.

– Какой план теперь?

Бинг помолчал.

– Фес – самый большой город в Северной Африке, – произнес он. – Правда, у меня есть мысль, куда его могут увезти, и надеюсь, предчувствие меня не подведет.

Бинг произнес это ровно и с расстановкой; Мелина бросила на него быстрый взгляд и спросила:

– Ты замышляешь что-то рискованное, да?

– Все рискованно, – парировал Бинг. – Но иногда приходится забывать об осторожности. – Он коротко вздохнул и добавил: – Все-таки мне не стоило брать тебя с собой.

– А я рада, что взял, – заявила Мелина. – Очень рада. Я хочу помочь тому ребенку и тебе, и поэтому мне не так страшно, как могло бы быть.

Бинг повернул голову и одарил девушку мимолетной улыбкой.

– Ты молодец, – сказал он. – Настоящая дочь своего отца.

От этих теплых слов Мелина вдруг почувствовала себя очень счастливой. А потом она, подчиняясь порыву, положила ладонь ему на руку.

– Я очень рада, что встретила тебя, – призналась она, и это было чистой правдой.

Глава четвертая

Когда они добрались до Феса, почти стемнело. Перед тем как въехать в город, Бинг свернул на обочину и остановил машину.

– Что ты собираешься делать? – полюбопытствовала Мелина.

– Для начала сменю номера, – ответил Бинг.

Он открыл багажник, но Мелина не увидела ничего, кроме двух своих чемоданов. Бинг вынул их и поставил на землю, нажал какую-то секретную пружину, и под откинувшейся панелью обнаружился ряд предметов, включая еще один чемодан.

– А ты полон сюрпризов, – лукаво заметила Мелина.

На секунду ей показалось, что ее спутник – просто аферист, который разъезжает по миру и обманывает простаков. Но потом она вспомнила человека, которого Бинг сбросил в море, и поняла, что это не спектакль. Все происходящее было в прямом смысле слова смертельно опасно.

Бинг вытащил запасные номера и опытной рукой заменил ими прежние.

– Какова наша легенда теперь? – спросила Мелина.

– У меня ощущение, что мы на шаг опережаем наших врагов, – заметил Бинг. – Возможно, им даже в голову не приходит, что мы уже в Фесе. И что-то мне подсказывает, что тот человек среди деревьев оказался там без особой цели. Он не ждал именно нас, а просто был на посту.

Он сделал шаг назад, чтобы оценить свою работу.

– Так что, – закончил Бинг, – нам надо использовать сложившуюся ситуацию.

Он вытащил из потайного отделения потрепанный чемодан, облепленный наклейками из разных стран. Снял пиджак, рубашку и галстук и по американской моде облачился в свободную рубашку с короткими рукавами и кричащей расцветки. Потом водрузил на голову белую шляпу и темные очки на нос. Теперь он выглядел типичным американцем самого вульгарного пошиба, так что Мелина не удержалась от смеха.

– Надеюсь, твой акцент будет соответствовать наряду, – заметила она. – Но как же я? Мне тоже придется замаскироваться?

– Нет необходимости, – решительно ответил Бинг, захлопывая чемодан. – Кто-то в Танжере мог запомнить тебя, поэтому ты моя жена-англичанка… кстати, кто-то знает, что ты дочь сэра Фредерика Линдси?

– Я рассказала об этом миссис Шустер, когда она нанимала меня, – припомнила Мелина. – Но она никогда не слышала о моем отце, и ей было в высшей степени безразлично, кто он.

– Неудивительно, – откликнулся Бинг. – И нам стоит порадоваться, что она не придала этому факту никакого значения. Для нас в этом может крыться преимущество. Никогда не знаешь наперед. Мы играем сейчас в такую игру, где каждая карта может превратиться в туза или джокера.

Он помог Мелине сесть в машину и забрался в нее сам.

– А теперь нам надо детально проработать легенду о том, что мы супруги, – сказал Бинг, когда машина направилась в сторону Феса.

– Ты думаешь, нас будут расспрашивать о таких вещах? – откликнулась Мелина.

– Кто знает, – рассудил Бинг. – Смотри: ты, Мелина Линдси, приехала с миссис Шустер в Танжер в качестве секретаря, потому что мы с тобой поссорились. Женаты мы не так давно и вот в какой-то момент разругались, и я уехал обратно в Штаты. Ты снова взяла девичью фамилию и под ней устроилась на работу. Но к этому времени я остыл, одумался и приехал как раз в тот день, когда миссис Шустер уволила тебя. Так что у нас сейчас второй медовый месяц. Согласна?

– Звучит правдоподобно, – сказал Мелина не без нотки сомнения. – Я-то в Америке ни разу не бывала.

– Я бывал, – ответил Бинг. – Я прожил там около года, так что тут все просто. Теперь нам надо выбрать подходящую фамилию. Только не слишком сложную, чтобы легче было запомнить.

– Изо всех американцев, что я встречала, – задумчиво произнесла Мелина, – ближе всех я была знакома с девушкой из школы секретарей. Ее фамилия была Каттер.

– Отлично! Самое то, – обрадовался Бинг. – Значит, мистер и миссис Каттер. Звучит не особенно изысканно, но ведь нам и нужно что-то неброское.

Мелина смотрела вперед, на дорогу, вокруг которой сгущалась ночь, и молчала. Наконец, когда на фоне вечернего неба показались очертания Феса, она призналась:

– Бинг, я боюсь.

– Я тоже, – ответил он. – Но я вспоминаю о том мальчике и думаю, что ему еще страшнее.

Мелина усилием воли взбодрилась, но страхи, которые поселились у нее в душе, снова зашевелились, когда они миновали залитую огнями французскую часть Феса и въехали сквозь огромные ворота в шум, пыль и вонь исконной арабской медины.

Бинг осторожно вел машину сквозь толпу людей, которые то и дело перебегали дорогу прямо перед колесами «пежо», объезжал нагруженных ослов и велосипедистов, которые отказывались куда-либо двигаться. Отовсюду на Бинга и Мелину смотрели темные глаза, но всего лишь как на туристов, которых вокруг было полно. Здесь толпились американцы, толстые немцы, обвешанные дорогими камерами, итальянцы, с готовностью вливавшие свои голоса и смех в царивший вокруг гомон, и даже группка пожилых англичанок, явно прибывших с экскурсией и внимательно слушавших гида.

Дорога казалась бесконечной, но наконец Бинг припарковался и за небольшую плату разрешил какому-то мальчугану присмотреть за машиной.

– Пойдем, милочка, – позвал он Мелину с носовым американским произношением, – нам надо купить сувениры.

Мелина подавила желание захихикать – так забавно звучал теперь голос Бинга – и позволила ему увести себя в глубь улочки, на которой они остановились. Тут пахло мятой, луком, кожей, лошадьми и овцами, а поверх всего струился неописуемый, чарующий аромат Востока, который Мелина никогда не вдыхала прежде, но который представляла именно таким.

Они заглянули в какой-то магазин, и Бинг попросил показать несколько пар национальной обуви, расшитой золотом. Он примерялся то к одной, то к другой, узнал цену и наконец сказал:

– Мы пока не можем выбрать. Зайдем попозже.

Они перешли улицу и устроили такое же представление в лавке с тканями и одеждой. После этого направились к магазинчику с дешевыми украшениями и безделушками. Там было полно браслетов, подвесок из стекла и меди, многоцветных ожерелий и сотен цепочек с «рукой Фатимы», амулетом на счастье, который известен по всему Востоку: почти каждый мусульманский ребенок носит его на шее. Но Мелина их ни разу не видела и поэтому разглядывала с неподдельным интересом.

– Я знаю, что они тебе глянулись, – заметил Бинг, – но эти неважного качества.

Он повернулся к хозяину магазина.

– А у вас есть «рука» с настоящими камнями? – поинтересовался он.

– А какие камни вы предпочитаете, сэр? – уточнил лавочник.

– Рубины, конечно, хотя красный цвет обозначает угрозу.

– Какая же угроза в «руке Фатимы»? – возразил лавочник. – Только добрые предзнаменования для вас, сэр, и вашей леди.

– Ну конечно, я просто пошутил, – ответил Бинг.

– Проходите, сэр, будьте любезны, и я найду что-нибудь для вас.

У Мелины мелькнула мысль, что предшествующий обмен репликами имел тайное значение, и, когда они прошли в глубь магазинчика, заваленного изделиями из кожи, коврами и расшитыми туфлями, ее подозрение усилилось.

– Сюда, сюда, сэр, у меня есть то, что вас заинтересует, – продолжал лавочник. А потом он быстро приподнял ковер, за которым обнаружилась потайная дверца.

Бинг нырнул внутрь, и Мелина последовала за ним. Там было темно, и на миг она замерла в растерянности и нерешительности.

Потом она почувствовала, как Бинг нащупывает ее руку и тянет за собой по узкой шаткой лестничке на второй этаж.

До нее донесся голос лавочника:

– Наверху дверь, вам туда, сэр.

За этой дверью оказалась комнатка, освещенная масляной лампой. Мебели здесь не было, только подушки на полу; окно, прикрытое занавесками, выходило на шумную улочку, на которой они стояли минуту назад.

Бинг обернулся и протянул лавочнику руку для рукопожатия.

– Расмин, старый плут, ты узнал меня? – спросил он.

– Не сразу, мистер Уорд. Меня ввели в заблуждение ваш акцент и очки. Но когда вы сказали нужные слова и подали знак, я удостоверился, что это вы.

– Ты ждал меня? – уточнил Бинг.

– Да, мне позвонили сегодня утром.

Расмин указал на подушки на полу и, шагнув к двери, хлопнул в ладоши.

Появилась женщина с закрытым лицом и облаченная в просторные белые одежды, так что трудно было угадать ее возраст.

– Две чашки чая для добрых гостей, – велел Расмин, подождал, когда женщина уйдет, и с широкой улыбкой повернулся к Мелине и Бингу, которые уже устроились на подушках.

– Твоя дочь? – поинтересовался Бинг.

– Племянница, – уточнил Расмин. – Дочь получила пост в Марракеше. Возможно, тебе это как-нибудь пригодится.

– Мы отправимся туда? – спросил Бинг многозначительным тоном.

– Все в руке Фатимы, – откликнулся Расмин.

– Хорошо ли идут твои дела здесь? – продолжал Бинг.

Мелина удивилась их непринужденной беседе и полному отсутствию спешки в решении важного дела, а потом вспомнила, как отец рассказывал про ритм жизни и обычаи Востока. Здесь положено соблюсти церемонии, дружески выпить чаю, побеседовать о жизни и только потом, когда обычный европеец уже будет кипеть от нетерпения, перейти к насущным вопросам.

– Расмин – мой старый друг, – пояснил Бинг, оборачиваясь к Мелине. – Расмин, это моя жена.

Араб поклонился, коснувшись пальцами лба в знак приветствия.

– Пусть сопутствуют вам обоим благополучие и удача, – произнес он.

Женщина принесла мятный чай и поставила на столик. Он был горячий и сладкий, и Мелина обожглась, прежде чем вспомнила, что его надо пить маленькими глотками.

Наконец, после, казалось, бесконечных изъявлений благовоспитанности, Бинг спросил:

– Что ты знаешь, Расмин?

– Причину, по которой вы здесь.

– Ребенок здесь, в Фесе?

Расмин раскинул руки в красноречивом жесте.

– Думаю, что да, но наверняка известно одному Аллаху.

– А что вообще говорят?

– Среди своих похитители подняли много шума.

– Как мы и ожидали, – заметил Бинг. – Они не удивлены, что дело не получило огласки?

– Очень удивлены. Они ждали большого скандала, заголовков в прессе и толп полицейских, рыскающих повсюду.

– Сколько их здесь, в Фесе?

И снова Расмин развел руками.

– Кто может посчитать песчинки в пустыне? – ответил он вопросом на вопрос. – Однако же много и таких, как я, верных, хотя сейчас они могут и побояться это признать.

– Так я и думал, – ответил Бинг. – Но они помогут в случае нужды?

– Те, кто носит «руку Фатимы», – помогут, – кивнул Расмин.

С этими словами он извлек из складок своей одежды какой-то маленький предмет и протянул его Бингу на ладони. Мелина вгляделась – и узнала «руку Фатимы». Она была похожа на те, дешевые, что продавались в лавке, но эта была покрыта ярко-голубой эмалью и украшена рубинами и крошечными бриллиантами.

Бинг взял ее с чувством, близким к благоговению.

– Их всего три во всем Марокко, – выдохнул он. – Ты доверяешь мне настолько, чтобы дать ее?

– Я доверяю, – откликнулся Расмин. – Но даю не я.

– Я понимаю. Но я благодарен. Очень благодарен.

– Только никто не должен ее увидеть. В противном случае на кон будет поставлена твоя жизнь.

– Она уже давно на кону, – откликнулся Бинг. – Но я согласен с тобой – эта ставка самая серьезная.

Он запустил руку за пазуху, и Мелина увидела кожаный пояс у него на талии, под рубашкой. Бинг спрятал «руку Фатимы» в какое-то отделение и снова застегнул пуговицы.

– Как ты думаешь, где они прячут мальчика? – спросил он у Расмина.

– Точно неизвестно, но у меня есть подозрения.

– Он здесь, в Старом городе?

Расмин качнул головой.

– Я полагаю, он в доме Мулая Ибрагима.

– Мулая Ибрагима! – воскликнул Бинг. – Ты хочешь сказать, что он замешан в этом?

– Я не уверен. Но из Танжера пришли вести, что у одного из похитителей на лице приметный шрам – и именно такой человек сейчас гостит у Мулая Ибрагима, он приехал как раз вчера.